My very best summer / Моё самое лучшее лето

День седьмой. Акира давно проснулся, но лежал с закрытыми глазами… сколько уже? Десять минут? Два часа? Он не знал, и не особо его это волновало. Зато он знал, что проснулся не в своей кровати. Эту ночь он провёл у Таканори, но ничего между ними не было. За первым поцелуем последовал и второй, и третий, и разговоры обо всём и ни о чём, объятия у огня… и всё. Сузуки не смел надеяться на вечер с таким продолжением, когда пришёл к Таке, чтобы предупредить его о грядущих неудобствах в связи с грозой. Он лежал, размышляя о том, как они пришли к тому, что случилось. И он не жалел — наоборот, Аки был рад столь кардинальным изменениям и тому, что его чувства взаимны. Но всё равно… это было поистине удивительным. Заносчивый, вредный, наглый Така, с которым Акира так долго воевал, оказался таким хрупким и вовсе не непробиваемым, как Аки привык о нём думать. Аки верил, что такая тонкая и деликатная вещь, как поцелуй, может сказать очень многое. И в случае с Матсумото Сузуки стало ясно одно: Таке была нужна забота и твёрдое плечо рядом. То, как шатен прижимался к нему, как почти с отчаянием льнул к нему и его рукам… ошибиться было сложно. Сузуки открыл глаза, ощутив лёгкое прикосновение к своим волосам, и повернул голову в ту сторону, где лежал Така. — О, я разбудил тебя… — Матсумото виновато поджал губы. — Извини. — Я давно не сплю, — успокоил его Акира, разворачиваясь к нему полностью. Ночью их настолько разморило от тепла камина и друг друга, что не осталось сил покинуть этот уютный и удобный диван. Аки и не заметил, как заснул. Он помнил, что Така уснул раньше, но будить его не стал. Для двоих здесь было не так-то много места, но Сузуки не жаловался — его всё устраивало, он спал крепким сном ребёнка. — Я тоже, — признался Таканори. — Лежу и на тебя таращусь. Даже не подозревал, что ты притворяешься. — Я не специально. А таращиться неприлично. — Притворяться тоже. Но ты наверняка строил планы по захвату вселенной, а я со своими клешнями полез. — Со своими клешнями можешь лезть, когда захочешь, но до вселенной я ещё не добрался, — Акира опёрся на локоть. — В общем-то, я вспоминал. И сопоставлял одно с другим. — То есть? — Така сонно зевнул и отзеркалил его позу. — Скажем так… если бы пятнадцать лет назад кто-нибудь сказал мне, что я буду обжиматься с тобой на твоём диване, я бы убил этого камикадзе. — А я бы добил, если бы у тебя не получилось. — Значит, ты тоже об этом думал? — Со вчерашнего вечера — раз этак с миллион, — взгляд Матсумото остановился на видневшихся из-за расстёгнутого ворота рубашки ключицах Аки. — Разве это удивительно? — Нет, это вполне закономерно. Не знаю, как всё это объяснить, но… быть может, я всегда был неравнодушен к тебе. — Да… и я думал так же, — Таканори провёл пальцем по знакомому короткому шраму над бровью Акиры. — Это ведь я тебе оставил? — Ты. Два шва наложить пришлось, — засмеялся Сузуки, но Матсумото оставался серьёзен. — Така, это всё в прошлом. — Мне жаль, что я делал тебе больно. Аки вздохнул, пододвинулся к Таке ближе и обнял, прижав его голову к своему плечу. — Как будто мне не жаль… — он поцеловал Таканори в макушку и успокаивающе погладил его по спине. — Непросто будет об этом забыть. Но однажды нам станет проще, я уверен. Матсумото глубоко вдыхал запах, веющий от смуглой кожи Акиры… такой свежий, с мягкими древесными нотами, чистый запах мужчины. Така радовался тому, что Акира никуда не ушёл, что остался с ним, и теперь лежит рядом и греет собой. Как же хотелось покрыть поцелуями эту красивую шею, хотелось вжаться в Аки, чтобы быть с ним близко-близко… Завибрировавший в кармане джинсов телефон заставил Матсумото вздрогнуть. Чертыхнувшись, он полез за мобильным, нехотя оторвавшись от Сузуки. — Да? Привет, мам, — Таканори сел, жестом попросив Аки подождать. — Нет, у меня здесь всё хорошо. Конечно, всё готово. Когда вы собираетесь приехать? Хорошо. Угу. Да, понятно. Хорошо. Мама, не трать, пожалуйста, деньги, международные звонки слишком дорогие. Не переживай, у меня всё замечательно. Буду ждать. И я вас тоже. Пока, — он нажал на отбой. — Мы никогда не вырастем для наших родителей, это факт. — Это нормально, — Акира тоже сел и пригладил волосы. — Когда они возвращаются? — Через два дня прилетает их самолёт, на следующий день они хотят приехать сюда. До этого времени я собирался разгрузить пару оставшихся подсобок, там хлама хватает. — Я могу тебе помочь, вдвоём быстрее управимся. — Можно бы… — Така задумчиво кивнул. — Но торопиться нам некуда. — Точно некуда? — Точно, — шатен заинтересованно глянул на загадочно прищурившегося Акиру, — а что? — Ничего. Я хотел бы кое-что тебе показать, — Сузуки обернулся к окну, выходящему на его дом. — Меня, скорее всего, заждались. — Хм… Кто тебя заждался? Сложно было не удивиться такой резкой смене темы, и Таканори не стал отказывать себе в таком удовольствии. — Мы можем пойти прямо сейчас, — Аки встал и подал ему руку, — познакомлю тебя кое с кем. Така растерянно уставился на протянутую руку, но свою ладонь всё же вложил. — Полагаю, у меня ты ещё не был, — утвердительно произнёс Акира, ведя его к своему дому. — Как и ты у меня до вчерашнего дня, — Матсумото старался успевать за его размашистым шагом. — С кем ты хочешь меня познакомить? — Терпение, — Акира открыл входную дверь, — скоро сам всё увидишь, далеко идти не надо. А мне нужна кукуруза, момент. — Кукуруза? Чем больше говорил Сузуки, тем круглее становились глаза Таки. Что за новое знакомство? Зачем нужна кукуруза? Получается, этим самым знакомым нужна кукуруза? «Как страшно стало жить», — и на этом Таканори решил прекратить поползновения докопаться до истины. Лучше он смирно подождёт и не будет строить догадок, пока Аки сам не покажет, что к чему. — Вот и я, — Акира вышел на крыльцо с глубокой фарфоровой чашей, полной ярко-жёлтых кукурузных зёрен. — Держи, — он протянул кукурузу Таке, и тот безропотно её принял, смирившись со своим неведомственным положением. — Идём. И каково же было изумление Таканори, когда они не покинули территорию Сузуки, а, наоборот, двинулись вглубь её по направлению к разросшимся диким яблоням. Така по-прежнему не задавал вопросов, хотя любопытство разгорелось с новой силой, сжигая изнутри. Прилегающий участок был нешироким, но достаточно протяжённым, с трёх сторон обнесённым живой изгородью из яблонь и дикого винограда. — Акира, меня вот-вот порвёт, как хомяка, — Матсумото всё-таки сдался, когда они подошли к строю яблонь. — Куда мы идём? — Осталось всего несколько метров, — Сузуки оставался бесстрастным. — Прямо за яблонями начинается спуск. Действительно, стоило им миновать стену из яблонь, скрывавшую деревню своей густой листвой, как взору Таки открылась узкая лестница с перилами с одной стороны, ведущая вниз. Ступени лестницы были деревянными, установленными в прочный металлический каркас. — Лестницу я сделал в этом году, — усмехнулся Аки, становясь на первую ступень, — так стало намного лучше. — Ты сделал её сам? — Таканори положил ладонь на идеально отполированный поручень, покрытый лаком. — Это не так сложно, как кажется. Шатен спускался следом за Акирой, гадая, сколько же ещё сюрпризов ему преподнесёт этот мужчина? Внезапные открытия об Акире Сузуки посыпались на него градом, начиная с того дня, когда они увиделись спустя много лет. И эти открытия продолжали атаковать его по сей момент, уж точно не планируя сбавлять обороты. На этом ему пришлось прервать поток мыслей — слух уловил негромкий плеск воды, и Така сбавил шаг. — Где это мы? — он невольно понизил голос почти до шёпота. — Смотри, — Сузуки положил ладонь на его спину, выводя вперёд. Взору Матсумото открылась необычайная в своей красоте картина, напоминающая кадры из дорогих фильмов про затерянные миры… Они стояли на берегу небольшого, почти идеально круглой формы пруда, по периметру которого плавали тёмно-зелёные, глянцевые листья жёлтых кувшинок. Росшие вокруг ели печально свесили вниз свои широкие лапы с жёсткой хвоей, почти касаясь ими зеркальной глади воды. Лиловые кисти цветущей глицинии наполняли воздух своим сладким ароматом, покачиваясь на тёплом ветру. Вода в пруду была почти кристально прозрачной, под её толщей угадывались ажурные водоросли красновато-бурого цвета. Из пруда вытекал узкий ручеёк, теряясь среди еловых корней и убегая куда-то в лес. — На дне пруда бьют ключи, поэтому вода такая чистая, — Акира остановился рядом с замершим Такой, касаясь грудью его спины. — А этот ручей утекает прямиком в то самое озеро. Если идти по течению, примерно через четверть часа можно выйти к озеру. — Как тут красиво, Аки… — Таканори даже не понял, сказал ли он это или только подумал. — Я прихожу сюда почти каждый день, уже несколько лет, — Сузуки вышел вперёд. — Ты не видел, как красиво здесь осенью. Подойди. Така, как загипнотизированный, подошёл к нему, параллельно стараясь как можно тщательнее запомнить всё, что он видит в этом сокрытом от посторонних и ненужных наблюдателей месте. — Можешь приходить сюда, когда захочешь, — Акира улыбнулся, наблюдая за неприкрытым восторгом, которым так и светилось лицо Матсумото. — Советую брать с собой что-нибудь вкусненькое, но не хлебные крошки. Они раскисают в воде и становятся несъедобными. — Ч… что? — последняя фраза немного отрезвила Таку, и он вспомнил о чаше с кукурузой. — Это для них, — Аки указал на росший на противоположном берегу рогоз, из зарослей которого к ним плыла небольшая стайка уточек. — Меня они за своего принимают. Таканори, как зачарованный, наблюдал, как к ним подплывают трое утят, чинно выстроившись за уткой-мамой. — В городе такого не увидишь, правда? — Сузуки взял его под локоть и подвёл его поближе к себе. — Не спеши… возьми немного кукурузы и осторожно протяни её им. Пусть они привыкнут к тебе. Не делай резких движений. — И они будут есть с моих рук? — Така окончательно перешёл на шёпот, присаживаясь перед плавающими вдоль берега утятами. — Будут. Кроме меня, сюда никто не ходит, они непуганые. И, кажется, ты им нравишься. — Надеюсь… Таканори протянул угощение утятам и их маме, задержав дыхание — он боялся сделать что-нибудь не так. Заметив любимое лакомство, птенцы развернулись и подплыли ближе к раскрытой ладони. Уточки были некрупными, самыми обычными, с коричневато-серыми пёрышками и чёрными глазками-бусинками, но Таке они показались самыми замечательными созданиями на Земле. — Ну вот. Считай, вы родственники, — довольно констатировал Акира, глядя, как уточки щипают кукурузу с руки Матсумото. — Они невероятные… — вполголоса проговорил Така, не найдя, что ещё он может сказать. Все эти годы он даже не подозревал о существовании такого чудесного укромного уголка природы, а ведь он был всего в нескольких шагах… О нём было известно только Акире. И почему-то он решил поделиться с Такой этим маленьким секретом, занимающим своё законное место в его сердце. Несложно догадаться, что для этого всегда нужна немалая доля смелости и, что более важно, привязанности к тому, перед кем ты хочешь открыться. Как можно было выразить свою признательность и благодарность человеку, приоткрывшему завесу тайны своей души? Возможно, этот вопрос был не из числа самых лёгких… но что, если ответ крылся в сказанных Акирой словах, и всё не так уж сложно? Просто приходить сюда вместе с Аки. Просто приносить уточкам их обожаемую кукурузу. *** Опустившийся на деревню вечер принёс с собой духоту и туман, окутавший дома своими густыми, молочно-белыми объятиями. Его породила прогревшаяся за дни жары земля и просыпавшиеся минувшей ночью дожди. Туман оседал тяжёлой испариной на коже, заглядывал в окна, обещая не менее душные ночь и утро. Таке не полегчало после холодного душа, и он прибёг к запасному варианту — держал прижатой к шее бутылку с ледяной водой. А Акира, как более привычный к деревенской жаре, чувствовал себя несколько свежее. — Ближе к ночи станет лучше, — обнадёжил он Таку, — каждую ночь с озера дует прохладный ветер, дышаться будет свободнее. — И как ты тут выживаешь каждое лето? — Матсумото прижался затылком к стене и подтянул к себе колени, сидя на застеленной кровати Акиры. — В первые два дня я умирал без любимого кондиционера. — Человек может привыкнуть ко всему. Значит, и ты сколько-то уже привык, раз больше не умираешь. И… — Сузуки отвернулся, проведя пальцами по покрывалу. — Когда вернутся твои родители, ты уедешь в город? — А тебе этого так хотелось бы? — попробовал пошутить Така, но быстро понял, что случай не тот. — Не хотелось бы. — Акира, — Таканори пододвинулся к нему, — ты задаёшь странные вопросы, тебе так не кажется? — Но ответ-то знаешь именно ты, — хохотнул Аки. — Так что? — Что, что… — проворчал шатен, подозревая, что и Акира знает ответ, но напрашивается чисто из вредности, которая, судя по всему, родилась вперёд него. — У меня есть причина приезжать сюда чаще. — Какая? — Сузуки, ты меня бесишь. — О, раз перешёл на фамилии, значит, и правда бешу, — Сузуки открыто смеялся. — А, то есть, ты считаешь, что я буду приезжать сюда из-за тебя? Размечтался. — Да, я считаю, что из-за меня. — Обойдёшься. У меня тут есть Юта и Койю. — Не верю. — Если не веришь и сам всё прекрасно знаешь, то чего выкаблучиваешься? — Да так, — Аки убрал влажную прядь волос со лба Таканори, — я же приличный мальчик, поломаться тоже надо. — Ты ужасен. — Точно. Поэтому ты будешь приезжать сюда, и часто. Ко мне. А когда родители займутся домом и благоустройством, я украду тебя к себе. Иногда, так и быть, буду отпускать тебя к ним. Ненадолго. — Да ты обнаглел, — внутри Матсумото млел от его слов и, похоже, не так уж хорошо у него получалось скрывать это. — Что поделать, наглость — второе счастье. Таканори хотел услышать это, а поселившееся где-то в солнечном сплетении тепло наполнило собой всё его существо. Акира недвусмысленно дал понять, что Така ему нужен, что он хочет видеть его рядом. И он же и был той самой причиной для Таки, чтобы отныне приезжать в деревню намного чаще. Но кто знает… такими темпами Матсумото и вовсе мог перебраться в деревню насовсем. К несносному грубияну Сузуки, которого он недавно был готов задушить, с ума сойти… Отложив в сторону бутылку с водой, Така сжал пальцами ладонь Акиры, медленно поднял её на уровень своего лица и так же медленно поднёс к губам. Сузуки не смел шелохнуться, следя за каждым движением Таканори, на языке осел оставшийся невысказанным вопрос «Что ты делаешь, Така?». А Матсумото не видел ничего и никого, кроме этого притягательного мужчины рядом с собой. Кожа на ладонях Аки была горячей, чуть грубоватой, но меньше прикасаться к ней от этого не захотелось. Наоборот. Таканори с упоением касался губами кончиков пальцев Акиры, не пропуская ни одного и неотрывно глядя в его потемневшие глаза. Сузуки начисто забыл, как дышать, наблюдая эту невероятно чувственную картину, заставляющую сердце заходиться в бешеном ритме. — Така… — Аки проглотил вздох, пытаясь взять себя в руки, чтобы совладать с напряжением. — Мне кажется, ты не понимаешь, что делаешь. Таканори напоследок поцеловал раскрытую ладонь Акиры в самую середину и внимательно посмотрел на него. — Слишком хорошо понимаю, — тихий ответ, опущенный взгляд, будто Така и в самом деле только что понял, что он сделал. Сузуки застыл на несколько секунд, собираясь с духом, а затем мягко высвободил ладонь из ласкового плена пальцев Матсумото. Шатен вздрогнул — внезапно ему стало страшно. Что подумал о нём Аки? Что он собрался сделать? Уйдёт ли он или скажет, что пока не время и не место? Но все мысли разом прервались, когда Акира взял Таку за подбородок и поднял его лицо к себе. — Ты уверен? Таканори понял, что означает этот вопрос, но отвечать не стал. Он лишь кивнул и положил ладони на плечи Акиры, давая своё немое согласие. Сузуки отпустил подбородок Таки, чувствуя, как мелко дрожат лежащие на его плечах руки. Он смотрел на Матсумото и не верил, что дерзкий, семнадцатилетний, пухлый мальчишка и этот отчаянно прячущий свою дрожь и смущение молодой мужчина — это один и тот же человек. И мысли их были так схожи в этот момент… Потому что Така с трудом признавал в Акире того неотёсанного грубияна, чьи руки в своё время оставили ему немало синяков. Но теперь эти руки бережно держали его, глуша болезненные воспоминания и сводя их к нулю. Осознание того, как сильно они оба изменились, как прошли через взаимную ненависть к тому, что происходит сейчас, захлёстывало Таку с головой, вставало комом в горле, заставляло кусать губы и крепче цепляться за рубашку Акиры. А Сузуки уже прочитал это по его глазам, ему было совсем нетрудно понять Матсумото. Аки обнял Таканори за талию и приник к его губам в сладком, тягучем, как патока, поцелуе. Акира знал, что Матсумото может быть уверенным в себе, настойчивым, твёрдым, как кремень, когда это необходимо. И также он знал, каким становится его Така, когда они остаются вдвоём, — мягким, открытым, немного беззащитным, жаждущим объятий крепких и надёжных рук. Сузуки не спешил углублять поцелуй, он поочерёдно захватывал нижнюю и верхнюю губу шатена, запуская длинные пальцы в его волосы и слегка сжимая их у корней. Таканори гладил широкую спину Акиры, давая страху раствориться в умелых ласках, чтобы проснувшееся желание захватило их. А чтобы ускорить этот процесс, Така настойчиво потянул Сузуки на себя. — Предупреждать надо, — улыбнулся Акира, опираясь на вытянутые на руки. — Это слишком скучно. Ты говорил, что со мной никогда не было скучно. Аки засмеялся, покачав головой, — Така верен себе. Но его смех оборвался, когда проворные пальцы Матсумото взялись за пуговицы на его рубашке. Таканори удерживал его взгляд, расстёгивая пуговицу за пуговицей. Закончив, он распахнул борта рубашки в стороны, открывая себе вид на потрясающее тело Акиры. Подтянутое, загорелое, с крепкими мышцами, которые хорошо угадывались под гладкой кожей. И как не захотеть прикоснуться к этому совершенству? Так, чтобы кончиком каждого пальца почувствовать, как эти мышцы сокращаются, впитать тепло бронзовой кожи… Таканори положил обе ладони на грудь Аки, намеренно задев подушечками больших пальцев вмиг напрягшиеся соски и обведя их кругом. Сузуки стиснул зубы от хлынувшего к низу живота возбуждения — Така действительно хорошо понимал, что он делает. Он опустил ладони ниже, на рёбра, плоский живот и остановился у пуговицы джинсов, слегка царапнув ногтями кожу над поясом. Он заметил, что Акира не смог остаться равнодушным к его пока что невинным ласкам, и это ему чертовски польстило. Така без предупреждения сжал пальцы на твёрдой плоти под тканью, и Сузуки сдавленно ахнул, едва удержавшись, чтобы не рухнуть на коварного обольстителя всем своим весом. — Издеваешься, — утвердительно произнёс Аки, пока Матсумото ласкал его через одежду. — Совсем немного. Негромко зарычав, Акира отнял руку Таканори от своего паха и пригвоздил оба его запястья к кровати, на что шатен улыбнулся и сжал коленями талию Сузуки. Акира возобновил поцелуй, на этот раз смелее, примешивая страсть. Он отпустил одно запястье Таки и продел свою руку под его поясницей, чтобы крепко притиснуть извивающееся тело к себе. Матсумото начал стягивать с плеч Аки рубашку, как же она мешала! Как же мешали эти его дурацкие джинсы! Вся эта одежда дико раздражала, ему хотелось чувствовать Сузуки кожей, без этих тряпок. Возмущённо выгнувшись, Таканори куснул Акиру за нижнюю губу. — Сними… прошу тебя… — умоляюще протянул он, когда его член больно упёрся в молнию изнутри джинсов. Сузуки был рад этой просьбе, но… он не мог упустить шанса немного отомстить. — Правда? Снять? — коварная улыбка, и бёдра Акиры прижимаются к паху Матсумото. — Чёрт бы тебя… — задохнулся Така, содрогаясь от новых вспышек болезненного блаженства, прошивающих его насквозь. — Что-что? — очередное издевательски плавное движение бёдрами, от которого и у самого Сузуки темнеет в глазах. — Аки, пожалуйста… — Така всхлипнул, запрокинув голову назад. Акира припал к открывшейся ему шее, водя языком по коже и покусывая её, отчего Таканори заметался под ним, возбуждая их обоих ещё больше. Вдоволь насытившись процессом сладкой пытки, Сузуки поднялся, чтобы наконец-то внять просьбе Таки и освободить от одежды и себя, и его. Матсумото накрыла новая волна смущения, когда он понял, что вот-вот останется перед своим мужчиной совершенно обнажённым. Он хоть и был в целом доволен собой, но видел, что с Акирой вряд ли бы смог сравниться… — Ты стесняешься меня? — кончики пальцев Сузуки трепетно проводят по контуру губ Таки. — Не надо. Ты прекрасен. И Таканори поверил ему, наконец-то сбрасывая с себя последние оковы. Теперь он мог чувствовать Акиру так, как и хотел, всем телом, чувствовать его приятную тяжесть. Така обнял его за шею, ногами обвил бёдра и прижался к его груди, потянувшись за новым поцелуем, и Аки с удовольствием исполнил эту прихоть. Он скользил языком по приоткрывшимся губам, размыкал их, вторгаясь в глубину рта Таканори и сплетаясь с его языком. От жара, исходящего от Акиры, можно было расплавиться, а ведь это самое начало… Только представив, на что способен этот потрясающий мужчина, Матсумото несдержанно изогнулся под ним, задев возбуждённую плоть. Аки приглушённо застонал, перейдя с поцелуями на желанную шею, ключицы, часто вздымающуюся грудь. — Почему ты так действуешь на меня? — бездумно прошептал Таканори, когда Сузуки начал ласкать его соски. Если на него так действуют только поцелуи и прикосновения, то что же будет дальше? И, как ответ на этот вопрос, он впивается ногтями в кожу на спине Акиры, когда его пальцы смыкаются на члене Таканори. — Нравится? — Аки стал похож на дьявола-искусителя, чьи чёрные глаза проникали в самую душу. Така мог ничего не отвечать — Сузуки всё видел по его помутневшему от желания взгляду, по закушенной губе, слышал это в его сбившемся дыхании, пока неторопливо водил ладонью по его члену, сжимая пальцы сильнее на каждом движении вверх. — А… Аки… Акира сцеловывал хриплое дыхание Таканори с уголков его губ. Он и вообразить не мог, что его имя, произнесённое устами Таки, может ублажать не хуже самой искусной ласки. Ни с кем, никогда он такого не испытывал. — Постой, — Матсумото кое-как заставил себя обхватить запястье ласкающей его руки. — Постой, Аки. — Что такое? Таканори надавил на плечи Акиры, заставляя его сесть на колени и непонимающе нахмуриться. — Я хочу… попробовать кое-что. — И что же? Шатен обвил руками грудь Сузуки и повалил его на спину, удобно усаживаясь на узких бёдрах. — Тебя. Аки не успел опомниться, как ощутил горячее дыхание на своём члене. — Боги, Така… Сдавленное дыхание Акиры — Таканори несколько раз провёл языком по головке, обвёл её кругом, прежде чем вобрать всю плоть. Сузуки чуть не подбросило на кровати, пришлось вцепиться в покрывало и удерживать себя на одном месте, чтобы не мешать Таке. Он и понятия не имел, как Матсумото угадывал все самые чувствительные места, уделяя особое внимание именно им. Основание ствола, уздечка, вокруг головки, внутренняя поверхность бёдер — Таканори ничего не забыл, чередуя губы, язык и гибкие пальцы, чтобы окончательно добить и без того изнывающего от удовольствия Сузуки. Он ритмично, быстро вбирал в себя член, иногда слегка касаясь его зубами, гладил живот Акиры, обводя сокращающиеся мышцы пресса. Для Аки это было слишком, ещё немного — и он… — Хватит, Така, подожди, — его голос дрожал, он протянул руки вниз и обхватил голову Таканори, заставляя посмотреть на себя. — Ну что? — недовольно фыркнул Матсумото, сжав в ладони пульсирующий член, отчего Сузуки сжал челюсти. — Давай сделаем немного по-другому. — Это как? А… Акира, нет! Аки притянул его к себе и перевернулся так, чтобы оказаться сверху. — И надо тебе было прерывать меня? — Така злился для вида, он сразу сдался от ощущения тесно прижатого к нему вожделенного тела. — Или тебе не понравилось? — Понравилось. Очень. Но я не хочу без тебя. Сначала Матсумото недоверчиво сдвинул брови к переносице, но затем он понял смысл этих слов. К щекам прилила краска, и он немного растерянно посмотрел на Сузуки. — Я… — он замолчал. — Если ты хочешь продолжить так, я не буду настаивать, — Акира понял его молчание и растерянность по-своему, но Така отрицательно покачал головой. — Нет. Я хочу так же, как и ты. Я хочу тебя, Аки. Таканори ничего не боялся, он был уверен в том, чего хочет, но такое внимание и нежность со стороны Акиры лишали дара речи. Подтверждая свои слова, Така сам потянулся к нему, чтобы заполучить свой поцелуй с таким волнующим продолжением. Аки был настолько аккуратен, насколько это было возможно, подготавливая Таканори. Он отвлекал его поцелуями, дразнящими ласками, хоть и знал, что ему не удастся избавить Таку от дискомфорта полностью, пока его пальцы осторожно растягивали тугие стенки. Матсумото тянулся к нему, подавался бёдрами навстречу, просил большего, но Акира лишь гладил его по щеке тыльной стороной свободной ладони, успокаивающе шепча на ухо, что не хочет сделать ему больно. Сузуки так сильно хотел войти в это гибкое, манящее тело, чтобы сразу начать двигаться быстро и резко, чтобы срывать голос на стонах, но его желания — потом. Сначала — Таканори. — Всё хорошо, — голос Таки был хриплым от страсти. — Правда. Ни он, ни Акира долго бы не выдержали, они слишком хотели друг друга. Таканори скрестил ноги в лодыжках за поясницей Аки, притягивая его ближе. Он расслабленно провёл ладонями по покрытой испариной коже плеч и груди Сузуки. Акира опустил веки и, прижавшись лбом ко лбу Матсумото, медленно, сантиметр за сантиметром, вошёл. Он замер, давая любимому шатену привыкнуть к своему размеру и длине. Как же сложно было ему себя сдерживать, когда эта горячая, шёлковая глубина так соблазнительно обхватывала его плоть со всех сторон… Така приподнял бёдра, чтобы принять своего мужчину, вплёл пальцы в его волосы и кивнул, позволяя ему начать двигаться. Аки сделал глубокий вдох и так же медленно вышел. Затем снова подался вперёд, чувствуя, что срывающие голову проникновения даются намного легче. Он сел на колени, чтобы Таканори смог обхватить ногами его талию. Придерживая его за бёдра, Сузуки начал размеренно двигаться, пристально изучая его лицо. Адски сложно было оторваться от Таки хотя бы на секунду: разметавшиеся по покрывалу каштановые волосы, блестящие глаза, приоткрытые, немного припухшие от долгих поцелуев губы, алые скулы и частое, прерывистое дыхание — всё говорило о том, как хорошо ему сейчас. — Какой же ты красивый, Така, — прошептал Акира. Таканори должен об этом знать. — Невероятно красивый. Матсумото смущённо улыбается и тут же громко стонет, выгибаясь, когда Аки попадает точно по заветному комочку нервов внутри. Запомнив нужное направление, Сузуки подхватил Таку под коленями, развёл стройные ноги чуть шире и теперь входил чаще, быстрее, упиваясь сладкими стонами, как нектаром. Таканори же будто сошёл с ума, его подбрасывало, он метался по кровати, срывался на хриплые всхлипы, бесконтрольно цеплялся за покрывало и запястья Акиры. Понимая, что надолго его не хватит, Сузуки обхватил в кольцо своих пальцев член Таки, водя по нему ладонью в такт ускорившимся движениям своих напряжённых до предела бёдер. Акира отпустил ноги Таканори и, задыхаясь, опёрся на согнутую руку, в последний раз входя в жаркое тело под собой. Матсумото ловит губами его протяжный стон, когда по телу Аки проходят сладостные судороги, и изливается следом в его ладонь, на миг потеряв связь с реальным миром. Акира тяжело опустился на Таканори, хватая ртом воздух. Он слышал, как загнанно дышит под ним Така, ощущал биение его сердца… Сузуки никак не мог прийти в себя после случившегося между ними безумия, что выжало обоих до последней капли. Чтобы дать Таке отдышаться, Аки хотел приподняться на локтях и устроиться рядом, но шатен положил ладони на его поясницу, укладывая обратно на себя. — Куда собрался? Лежи, — в его слабом голосе слышалась улыбка, и Акира, улыбнувшись в ответ, послушно лёг, проведя кончиком носа по влажной ключице Матсумото. — Я ведь не пушинка. — Мне нравится. Сузуки выдохнул ему в шею, нарочно щекоча разгорячённую кожу дыханием, и Така тихо засмеялся, инстинктивно прижимая плечо к уху. По венам разливалась приятная усталость и лёгкость. Таканори гладил своего Аки по волосам, собирал бисеринки пота с мускулистых плеч, невесомо водил губами по шее — не за тем, чтобы вновь разбудить его желание, а просто… он хотел выразить Акире свою признательность за ту заботу и ласку, которой он так щедро окружил Таку, не скупясь и ничего не требуя взамен. — Аки? — М-м? — Ты тоже красивый. И тоже невероятно. Аки снова приподнялся над ним, и лицо его на это раз было таким серьёзным, что Матсумото даже застыл… Но Сузуки наклонился к нему и поцеловал над аккуратной дугой левой брови. Затем — ещё по одному поцелую в уголки обоих прикрытых глаз, щёку, уголок губ… В груди Таканори что-то защемило в ответ на это проявление высшей нежности. Сморгнув слёзы, которые всё-таки не укрылись от Акиры, Така крепко обнял его. Они действительно могли понимать друг друга без слов. Сузуки затруднялся сказать, от чего ему было жарче — от близости обнажённого тела Таки или от пряного послевкусия их первой ночи? — И сказать бы «А не поторопились ли мы?», но потом я вспоминаю, что мы знакомы почти двадцать пять лет. — Господи, Така… — Акира, не выдержав, рассмеялся. — Ну почему ты такой? — Испортил момент, да-да, свинья такая, — Матсумото тоже смеялся, придерживая Аки, чтобы он не свалился с него. — Ты считаешь, что мы поторопились? — Нет, — Така коснулся губами шрама над бровью Сузуки. — Я считаю, что всё было прекрасно. И уточки в том числе. — А что было лучше? Я или уточки? — Ну, знаешь ли… это удар ниже пояса. — Мир вообще жесток. — Тогда я выбираю уточек, раз у тебя хватает подлости ставить меня перед выбором. — Отлично. В таком случае, буду и тебя кормить кукурузой. И иногда — печеньем, если будешь хорошо себя вести. Таканори положил ладонь на его затылок, притягивая к себе, чтобы поцеловать. Больше он не думал, что это лето будет худшим в его жизни. Оно будет лучшим. Ну, одним из самых лучших. Точно.