My very best summer / Моё самое лучшее лето

День восьмой. Это утро чем-то напоминало предыдущее — Акира снова просто лежал с закрытыми глазами, хотя проснулся какое-то время назад. Правда, на этот раз он проснулся в своей кровати и с ощущением тянущей усталости во всём теле. В голове — лёгкость и ни одной лишней мысли. Если он о чём и думал, так это о том, как хорошо ему было с Таканори. Ночь была прекрасной, хоть и вымотала его почти до потери пульса. Но всё это того стоило, что ни говори. Сузуки, потягиваясь, нежился под одеялом и зарывался лицом в мягкую подушку, он не пытался вывернуться из пьянящих объятий полудрёмы — куда спешить-то? Но всё-таки для полноты картины нужно ещё кое-что… вернее, кое-кто. Протянув руку в сторону второй половины кровати и не обнаружив того, кто должен лежать на ней, Акира открыл глаза и развернулся. Поняв, что он один, Аки сел и осмотрелся — в спальне Матсумото не обнаружился. И в доме тоже было тихо… Неужели ушёл? Но почему? Вспоминалась оброненная им фраза про «а мы не поторопились?», но это вряд ли возможно. Ведь всё было замечательно! Да и мало ли, какие причины могли быть у Таки, чтобы уйти, а он, Акира, сидит и накручивает себя почём зря. В конце концов, Таканори живёт в доме напротив, куда же он денется… Но тут, как ответ на все терзающие мысли, дверь спальни открылась, а на пороге показался собственной персоной Таканори. В одной рубашке на нагое тело. И рубашка эта принадлежала Сузуки. Сей предмет гардероба был несколько великоват более миниатюрному Матсумото, но Аки нашёл это весьма привлекательным. В рубашке, что была явно широка Таке в плечах и заканчивалась почти на уровне бёдер, он выглядел каким-то трогательно-беззащитным. На лице и шее шатена остались капли воды — только что из ванной. — Ты чего это? — озадаченно прищурился Така, заметив растерянный взгляд Акиры. Но затем, увидев, как Сузуки внимательно изучает его тело, облачённое в свою рубашку, виновато сжал пальцами предплечье. — Я надел твою рубашку — моя лежала прямо под тобой, я не хотел тебя будить… — Нет, носи, если нравится, — перебил его Акира, успокаиваясь. — Тебе идёт. — Нравится, — Матсумото обхватил себя руками и склонил голову к плечу, любовно поглаживая ткань, — теплее, чем моя. Всё бы ничего, если бы Сузуки не почувствовал определённую реакцию своего организма на столь волнующую картину всего в нескольких шагах от себя. И чем больше он старался об этом не думать, тем больше ярких образов о минувшей ночи подкидывала ему подлая память. Например, как стройное тело Таки прижимается к его собственному, как его губы отвечают на поцелуй — то мягко, то страстно… — Тогда можешь забирать, у меня их много, — Акира плюхнулся обратно на подушку и согнул в коленях ноги, чтобы скрыть медленно, но верно твердеющую плоть. — Я немного поваляюсь… потом приготовим завтрак. Он надеялся, что за согнутыми ногами не видно, как к лицу прилила краска. И странно, что он вообще испытывал смущение после того, что между ними уже было. Он старался мысленно уговорить взбунтовавшийся организм угомониться и не заметил, как матрас кровати в изножье прогнулся под весом Таканори. А когда одеяло приподнялось, Сузуки подскочил от неожиданности, едва не прикусив язык. — Немного поваляешься, говоришь? — раздался из-под одеяла довольный голос Таки. Акира выпрямил ноги, собираясь вылететь из кровати пулей, чтобы скрыться за дверью спальни, но на его бёдра опустились ладони Матсумото, крепко прижимая их к матрасу. — Пусти меня! Ну что ты там делаешь? — отчаянно дёрнулся Сузуки. — Это я на тебя так действую? — продолжал издеваться Таканори, по-прежнему не вылезая из-под одеяла. — Когда я зашёл, этого не было. — Да твою же мать! — взвыл Аки. — Прекращай! — Ты что, стыдишься меня? — Вовсе нет! Чёрт, Матсумото, ты… Договорить не получилось. Акира прикусил свои пальцы, когда Така вобрал его плоть полностью, не давая опомниться, с нажимом проведя губами по всей длине ствола. Затем, подняв голову, шатен пощекотал кончиком языка головку и уздечку под ней, зная, как это действует на Сузуки. Он не ошибся — Акира смял в ладонях простыню, мелко задрожав. Дыхание его стало частым, чуть прерывистым, оно смешалось с первым тихим стоном, слетевшим с приоткрывшихся губ. — Вчера ты мне так и не дал закончить. Я навёрстываю упущенное, — Таканори удвоил старания, он несколько раз провёл языком по члену, обдавая его горячим дыханием и поглаживая бёдра и живот Аки. Он плотно обхватывал губами твёрдую плоть, помогал себе свободной ладонью, водя ей по стволу в такт движениям. Сузуки же чувствовал себя загнанным в западню, но это усиливало те сумасшедшие ощущения, которые ему дарил искуситель Таканори. — Доберусь я до тебя… — пробормотал Акира, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более грозно, но сбившееся дыхание и стоны не особо способствовали этому. — Вернее, до твоей зад… Така! — охнул он, когда Матсумото куснул его в такое чувствительное место. — Поговори мне тут, — Така провёл крепко сжатой ладонью по члену, и Акира вскрикнул, выгибаясь. Наверно, и впрямь ему лучше молчать… Посчитав отсутствие ответа знаком покорности, Таканори, будто извиняясь за секундную грубость, мягко обвёл языком головку и вобрал ствол настолько глубоко, насколько мог, начиная размеренно-ритмичные движения, чтобы довести Аки до финала, которого тот так жаждал. — М-м-м… Така… — застонал Сузуки, наконец отцепляясь от простыни. Он запустил руки под одеяло и зарылся пальцами в волосы Таки. Он не стал задавать желаемый ритм — коварный шатен всё делал безупречно. Тело Акиры жило своей жизнью, изгибаясь и мечась по кровати под ласками Матсумото. В горле пересохло, дыхание становилось всё чаще, а стоны — громче, и Таканори усилил давление губ и языка на член Аки. — Така… Така, я скоро… — Сузуки счёл нужным предупредить Таку, слегка потянув его за волосы наверх, но тот и не подумал отстраняться, упрямо зарычав и тем самым создавая сводящую с ума вибрацию по нежной коже. Шатен с удовольствием впитывал последние стоны содрогающегося в сладкой агонии Акиры, держа его за бёдра. Напоследок проведя ладонью по его плоти, Таканори наконец-то выполз из-под одеяла и разлёгся прямо на старательно восстанавливающем дыхание Сузуки. — А ты хотел, чтобы само прошло, да? — рассмеялся он, глядя во всё ещё подёрнутые дымкой страсти глаза Аки. — Так лучше? — Сказать бы, кто ты… да слов таких нет, — в противовес сказанному, Акира был чересчур удовлетворённым и расслабленным. — Скажи, что я великолепен и неподражаем. — Ты великолепен и неподражаем, — послушно повторил Сузуки. — Но не кусайся так больше, — он улыбнулся ему. — Сильно больно? Сейчас болит? — спохватился Така, обеспокоенно опустив руку на его живот. — Нет, сейчас всё нормально, но в самом процессе… — Акира многозначительно промолчал, накрывая его руку своей. — Извини, — Матсумото погладил его по волосам. — Ничего. Но не думай, что я забыл о своей угрозе. — Что ты, я с нетерпением буду ждать, когда ты воплотишь её в жизнь. А пока, — Таканори игриво шлёпнул его, — вставай, умывайся и пойдём готовить обещанный завтрак, чего разлёгся? Он встал и рывком стащил с обнажённого Акиры одеяло. Сузуки покачал головой и закрыл ладонями лицо — Така есть Така. *** — Когда ты перестал осветлять волосы? — спросил Така, когда они с Акирой сидели на крыльце, каждый — с большой кружкой чая. — Надо же, ты помнишь, — усмехнулся Сузуки, захватив двумя пальцами одну прядь. — А я всё чаще забываю, что раньше портил шевелюру перекисью. — Твои блондинистые вихры после каждой нашей драки мне в кошмарах снились. Так когда? — Очень давно, последний раз был в колледже, кажется. На последнем курсе. А что? Без светлых волос я на себя не похож? — Не в волосах дело, — Таканори развернулся так, чтобы прислониться спиной к плечу Аки. — Меня не твои волосы бесили, я просто вспомнил… — И что же тебя бесило? — Весь ты. Твои глаза и голос — особенно. — Как избирательно и, в то же время, интересно. А ты меня никогда не раздражал. — Правда? — Така выпрямился, чуть развернувшись к нему. — Тогда чего ты всё время лез ко мне? — Помнишь, о чём я сказал тебе позавчера? Когда мы сидели у камина. — Ну-у… — сконфуженно протянул Матсумото, вспомнив их первый поцелуй. — Что ты считал меня достойным соперником? — И что я, возможно, всегда был к тебе неравнодушен. — То есть, я всегда тебе нравился? — Така недоверчиво наморщил нос. — Но это абсурд, Аки. — Почему абсурд? — Хочешь сказать, ты не знал, как выразить это, помимо хорошей драки? — Я не гадалка, — Акира развёл руками, — откуда мне было знать, как ты отреагируешь? Кроме того, ты и не давал повода подойти к тебе по-другому, отвечал тем же — дрался, огрызался. — Да… резонно, — согласно кивнул Таканори и замолчал, прикусив губу. Вечер был прохладным и тихим, вездесущие цикады не нарушали тягучую тишину своим громким стрёкотом. Поднявшиеся высоко над деревней облака спокойно парили, не тревожимые ветром — значит, дождя не будет… В воздухе витал аромат клевера и окроплённой вечерней росой травы, и Така вдохнул этот мягкий запах глубже. — Не договорил? — Не договорил, — согласился Матсумото, поразившись проницательности Аки. — Так вперёд и с песней. — Все эти пятнадцать лет, что мы не виделись… ты вспоминал меня? Така затаил дыхание, произнеся последние три слова едва ли не шёпотом. Но уж очень ему хотелось узнать ответ на этот вопрос. — Вспоминал. Часто. Иногда даже чаще, чем хотелось бы. — Выходит, ты пытался обо мне не думать? — Конечно, пытался. Я же не знал, когда я встречу тебя опять, если вообще когда-нибудь встречу. — И как? Получалось? — Матсумото, ты сегодня проснулся в моей постели. Это я молчу о том, как ты помог проснуться мне. Как ты считаешь, получалось? — Да, с логикой у меня всё скверно, признаю, — произнёс Така сквозь смех. — А ты? Вспоминал деревню? Меня, на худой конец? — иронично хохотнул Сузуки. Но Матсумото догадывался, что скрывается за этой иронией. Акира вспоминал его. Прошло пятнадцать лет, но он не забыл зловредного гнома, что в эту минуту сидел рядом с ним. Столько лет прожить с мыслями об одном человеке, которого не факт, что ещё когда-либо увидишь… Ни полноценного покоя, ни устоявшейся личной жизни. Така ощутил укол вины… — Когда мы уехали… — отдалённо начал он, рассеянно поглаживая фарфоровые стенки своей почти пустой кружки. — Я долго не мог смириться с тем, что больше не увижу ребят из нашей компании. Родители так и не смогли продать дом, но не потому, что не было покупателей, а потому, что у отца не поднялась рука выставить его на продажу. Я старался занимать себя чем угодно, лишь бы не думать о том, чего я лишился из-за прихоти отца перевезти бабушку и дедушку в город. Знаешь, ты… в определённой степени был той причиной, из-за которой я сюда приезжал каждое лето. Ты будто проверял меня на прочность, хоть я и вижу теперь, что это не так. Учёба в колледже иногда отвлекала, потом я познакомился с Юу, с этим содомитом, который семь потов с меня сгонял на каждой тренировке по футболу. Я ему был за это благодарен — это тоже здорово отвлекало. И так за годом год. А потом моя семья решила вернуться, и я встретил тебя. Не буду скрывать, тебе удалось взбесить меня, как и в старые добрые времена — всего за секунду, — Така улыбнулся, почувствовав, что и Акира улыбается, пусть и сидя к нему спиной. — Но, когда я тебя увидел, мне показалось, что… что-то вернулось на своё место. Что-то… я не знаю, как это объяснить, — фыркнул он, возмущённо передёрнув плечами. — И не надо. Я понимаю. Таканори не сомневался — он верил, что Сузуки всё понял. Их объединяло слишком многое, чтобы усомниться в его словах. Акира отставил в сторону свою чашку и развернулся так, чтобы Матсумото смог полностью опереться на него спиной, что тот и сделал. Таканори устроился на груди Аки, с удовольствием ощутив тепло сомкнувшихся вокруг него рук. Он успел заметить, что тело Сузуки всегда горячее, словно он был большой ходячей грелкой. — А тебе не холодно? — спросил он, слегка выгнувшись от пробежавших по спине мурашек, когда Сузуки зарылся носом в его волосы на затылке. — Аки… — Что? — Акира спустился чуть ниже, пройдясь губами по линии роста волос, отчего Таканори вздрогнул. — Я нашёл твоё слабое место, м? — Ничего подобного, — откровенно врал Матсумото, безуспешно сдерживая новую волну мурашек. — Да ну? Сузуки отнял одну руку и, отодвинув волосы Таки, оставил лёгкий поцелуй на тёплой коже. Затем он прижался губами к выступающему позвонку, нарочно задержавшись на нём. Ещё дорожка поцелуев на основании шеи сзади и сбоку, там, где шея плавно переходит в плечо, — и Таканори неровно выдыхает, вцепившись в обтянутые джинсами колени Акиры. — Я это запомню, — хитро шепчет Сузуки ему на ухо, прекращая терзать его и давая призрачный шанс на передышку. — Запоминай это где угодно, но только не на виду у соседей, — Матсумото протянул руку назад и дёрнул его за волосы. — Я буду исследовать тебя где захочу и когда захочу, — упрямо возразил Акира, проведя ладонью по бедру Таки. — Я говорил, что ты наглый дикобраз? — Поправка — оборзевший. Говорил. Но я же вижу, что тебе нравится, лицемер несчастный. Он был прав, Таканори протестовал для проформы — ему нравились прикосновения Аки, даже очень. Об этом говорил участившийся пульс и возникшее приятно-тянущее ощущение внизу живота, но пока лучше постараться сосредоточиться на чём-нибудь другом… Но о чём, если руки Акиры не дают думать об этом чём-нибудь другом? — Может, сходим на озеро? — Сузуки немного ослабил объятия, и Така вздохнул свободнее. — Что, прямо сейчас? — Ты куда-то торопишься? — Куда бы… но уже поздно. И холодно. — Нудишь, как бабка старая. Когда бы это тебя останавливало? В лучшие годы, помнится, тебе всё было нипочём. Или струсил? — А брать на слабо — запрещённый приём, дикобразина. — Зато действенный. Я плед возьму, закутаю в него тебя, а сам немного искупнусь. Будешь сидеть замотанный, как гусеница, и завидовать. — Сам ты гусеница, — заворчал Таканори, но всё-таки выпутался из рук Сузуки и встал. — Бери свой плед и пошли, разводила. *** Акира и в самом деле взял с собой плед, хотя Матсумото тщетно пытался его убедить, что он не барышня, чтобы так над ним трястись, и он вполне может обойтись и без пледа. Сузуки оставался глух к рассерженному рычанию Таки, положив сложенный плед на плечо. — Така, если не прекратишь бухтеть, я закину на плечо и тебя, — невозмутимо бросил он. Таканори с неохотой замолчал, посчитав это заявление не пустым звуком, и вышел вместе с Акирой за ворота его дома. Дорога до озера прошла в молчании, Матсумото время от времени зябко ёжился, потирая плечи ладонями, в отличие от Аки, которому, похоже, было достаточно комфортно. Когда они вышли на берег, сумерки окончательно сгустились над недвижимой гладью озера. Здесь было темно и тихо… шум деревни не долетал сюда, сдерживаемый стеной выстроившегося вокруг леса. Сузуки развернул плед и кинул его прямо на голову Таки, тут же услышав целый поток красноречия. Он рассмеялся, попутно стягивая с себя футболку. — Расстилай плед и садись, гусеница, — поддел он Таканори и расстегнул ремень на джинсах. — Иди в пень, грубиян! Шатен положил плед на траву, а его взгляд остановился на торсе Акиры… и ничего нельзя с собой поделать — это загорелое, подтянутое тело притягивает внимание, как магнит, все слова и мысли улетучиваются, оставляя один на один с просыпающимся желанием прикасаться, обладать… — У тебя слюнка потекла, — насмешливый голос Аки рывком возвращает в реальность. — Ну, я пошёл. Удачно позагорать, — отсалютовал он. На нём остались одни свободные шорты, но они не скрывали прекрасных линий бёдер и подкачанных икроножных мышц. Сузуки не стал привыкать — он с разбега окунулся в озеро. От охватившей его со всех сторон холодной воды судорожный выдох застрял в горле — нельзя терять драгоценный воздух! Он плыл вдоль дна, размеренно взмахивая руками, можно было не бояться открыть глаза — вода была кристально чистой. Ещё несколько гребков, и Акира начал подниматься наверх, плотнее сжав губы. Он встряхнулся, откидывая мокрые волосы с лица, сморгнул приставшие капли с ресниц и обернулся в сторону берега. Плед по-прежнему лежал на траве, но Таканори на нём не было. — Така? — позвал Сузуки, осмотревшись. — Така! Вот же… гном! Он раздосадованно хлопнул ладонью по озёрной глади и двинулся к берегу, перейдя на быстрый и размашистый баттерфляй. — Тебе… не жить, когда я… чёрт… — Аки задыхался, отплёвываясь от воды и плывя на всей доступной скорости. — Господи! Он резко остановился, когда Матсумото неожиданно всплыл перед ним. — Надо же, а я думал, что разучился плавать, — весело произнёс Така, отфыркиваясь. — Ты сейчас думать разучишься, болван безмозглый, потому что я тебе голову оторву! — За что?! Э-эй, Аки! Да что с тобой? Нет! — Таканори активно заработал руками и ногами, рванув к берегу. — Не надо мне ничего отрывать! — И то правда, всё равно не поможет! К огромному сожалению Матсумото, Акира был сильнее и быстрее, он в два счёта настиг неуёмного хохмача, схватив его поперёк рёбер и прижав к себе. — Попался, рыбень, — пропыхтел Сузуки, кое-как удерживая брыкающегося Таку. А вот брыкаться у него получалось неплохо — яростно, отчаянно, как в схватке не на жизнь, а на смерть. Акира опустил ноги и с облегчением ощутил под ними твёрдую опору в виде дна — можно попробовать получше стреножить свою добычу. Правда, у добычи были несколько другие планы… Пусть Таканори и уступал Акире в силе, но перевес в ловкости был явно на его стороне. Проворно извернувшись, Така оказался с ним лицом к лицу, обхватив руками шею Сузуки. — Вот как, значит? — Аки быстро забыл о первоначальной цели устроить Матсумото трёпку. Сложно было сосредоточиться на этом, когда их дыхания смешивались, оседая жаркой пеленой на губах, а разгорячённые погоней тела были так близко друг к другу. Прямой, почти вызывающий взгляд, словно они снова стали соперниками, проверяя, кто не выдержит первым. Таканори обвил ногами талию Акиры, поднимаясь тем самым выше и впиваясь в такие притягательные губы. Потому что против этого мужчины было сложно устоять… но Така не считал это своим поражением, а, скорее, своей наградой. А то, как Акира ответил на поцелуй — сразу, пылко, — весьма ярко говорило о том, что не таким уж и злым он был. Его тоже завела эта игра, причём, с пол-оборота. Сузуки одной рукой подхватил Матсумото под коленом, вторую положил на его поясницу, притискивая к себе. Преодолевая сопротивление воды, Акира вышел на берег, встал на колени и опустил Таку спиной на плед. — Ты же не думал, что я взял плед, чтобы тебе не было холодно? — ехидно улыбнулся Аки, устроившись меж его бёдер. — Я говорил, что доберусь до твоей задницы. — Аки, но не здесь же… Таканори испуганно дёрнулся, но тело предательски выдавало его — Акира чувствовал, как в низ живота упирается очевидное доказательство желания Матсумото. Шатен был полностью обнажён, и это определило продолжение их возбуждающего противостояния. — Что-то мне подсказывает, что ты знал, на что идёшь, — Сузуки наклонился к нему и провёл по нижней губе кончиком языка. — Если ты меня дразнишь, будь готов к последствиям. — Как мало тебе надо, — Така опасливо огляделся по сторонам. — Мало, потому что это ты. И не бойся, — Аки спустился к шее и втянул тонкую кожу, прикусив её. — Сюда никто не придёт и не спасёт тебя от меня. — И не нужно. Матсумото вцепился дрожащими пальцами в пояс шорт Акиры и потянул влажную ткань вниз, намереваясь освободить его от единственного предмета одежды. Было ли Таке холодно? О, нет. Ему было адски жарко. Потому что он хотел Акиру, а Акира хотел его. Таканори не мог вспомнить, когда он в последний раз так хотел кого-то, и кто бы действовал на него, как самый сильный афродизиак. Так было только с Сузуки. Така застонал, когда Аки прижался к нему, закрывая собой. Как такое возможно? Акира ещё ничего не сделал, но шатен уже был на грани, обнимая его, как в последний раз. Частое и глубокое дыхание, переплетённые пальцы, несдержанно-страстный поцелуй и голова кругом. Сузуки не давал Таканори опомниться, он целовал его везде, куда мог дотянуться, спускаясь всё ниже. Обязательно провести языком вдоль шеи, оставив пару укусов, отчего Така втягивал воздух сквозь стиснутые зубы. Затем — прикусить кожу на груди, осторожно втянуть в рот один сосок, поглаживая пальцами второй. Акира хорошо изучил тело Матсумото за минувшую ночь… и теперь пытал его умелыми ласками, одной за другой, не давая передышки. Така выгибался, извивался, краем относительно живого сознания изумляясь — откуда у Сузуки такая выдержка? Ведь он тоже сгорал от вожделения, впиваясь в кожу на плечах Таканори почти до побеления. Акира жарко выдохнул в шею Таки, когда тот ощутимо провёл ногтями по широкой спине, оставляя алеющие полосы. Аки был чутким и внимательным любовником — настолько, что Матсумото почти перестал соображать. — Подожди… пожалуйста, — взмолился Таканори. — Иначе я отключусь… Он не преувеличивал. Ощущения были слишком сильны, он действительно был близок к полуобморочному состоянию, хватаясь за запястья Акиры, как утопающий за спасательный круг. — Тише, тише, — успокаивающе прошептал Сузуки, поглаживая его по спутавшимся волосам. Он отмечал целомудренными поцелуями щёки и линию подбородка Таки, давая ему возможность отдышаться и параллельно восхищаясь его чувственностью. Таканори с такой самоотдачей отзывался на его ласки, что это подстёгивало желание отдавать больше. — Аки… — вполголоса проговорил Таканори, протискивая руку между их телами и обхватывая пальцами член Сузуки. — Всё в порядке? — Акира вздрогнул в ответ на столь смелое прикосновение. — В полном, — ладонь шатена слегка сжалась, и Акира задрожал. — Но я хочу сменить ракурс. Не утруждая себя ожиданием вопроса или согласия, Матсумото оттолкнулся, переворачивая Аки на спину. Он сразу спустился в ноги Сузуки и погрузил в рот его изнывающую плоть, сделав всего несколько движений вверх и вниз. Затем он вернулся на бёдра Акиры и пристально посмотрел на него. И Акира понял, чего хочет Така. — Но как же ты? Тебя нужно подг… — Помолчи, — Така прижал пальцы к его губам. — Не беспокойся. Просто не мешай мне. Лучше… — он поместил горячие ладони Сузуки на свою талию. — Вот так будет лучше. Аки тяжело сглотнул, разрываемый диким желанием и беспокойством — он невероятно хотел Таканори, но не хотел, чтобы он сделал себе больно. Но своенравный Матсумото уже всё решил… он направил член Акиры в себя и очень медленно начал опускаться на него, чуть морщась от неприятных ощущений. Сузуки несколько раз порывался попросить его остановиться, но сжимающиеся вокруг его плоти мышцы уводили с нужного курса, заставляя тихо стонать. И, когда Така опустился на всю длину, Акира сел, чтобы они были лицом к лицу. — Всё хорошо, Аки, — сбивчиво произнёс Таканори, подставляя лицо и шею под нежные, отвлекающие поцелуи. — Даже не вздумай двигаться, пока не привыкнешь, — как можно строже отозвался Сузуки, для верности крепко прижимая худощавое тело Таки к себе. Матсумото сел удобнее, скрестив ноги в лодыжках за спиной Акиры, и глубоко вдохнул, чтобы расслабиться… Аки внимательно вглядывался в его глаза, словно говоря: «Ты меня не проведёшь!». Но Така и не думал об этом — забота любимого дикобраза приятной волной прошлась по сердцу, вызывая сладкую истому и вытесняя дискомфорт. — Я… я готов, — он сомкнул пальцы на плечах Сузуки для опоры. Акира кивнул, возвращая ладони на его талию и помогая приподняться. Он знал, как сделать так, чтобы Таканори было хорошо. Он наклонился вперёд, выгибая Таку в спине и притискивая его животом к своему животу, чтобы его член оказался зажатым между ними. Громкий, полный удовольствия стон шатена — и Сузуки победно улыбается, придерживая его за поясницу. — Акира-а… — протяжно всхлипнул Така, подаваясь к нему бёдрами. Он обхватил одной рукой шею Акиры, второй упёрся в его колено, чтобы Аки было легче держать его. Матсумото не мог контролировать срывающиеся стоны, начиная двигаться быстрее. Така слышал приглушённые стоны Сузуки, пока он целовал его ключицы, засасывал кожу во впадинке между ними. Таканори прижался губами к его виску, ощутив солоноватый привкус — капли пота смешивались с каплями воды, оседая на языке. Они с такой силой вжимались друг в друга, будто хотели стать одним целым, слиться, раствориться друг в друге. Боль давно прошла, и Така не сдерживал себя, двигаясь резко, порывисто. — Держи меня, — выдохнул он в губы Акиры, опасаясь, что может не выдержать такого сумасшедшего ритма. — Держу, — успокоил его Сузуки, крепко смыкая руки вокруг хрупкого тела. Стоны Таканори стали хриплыми, он уткнулся лбом в ключицу Аки. Он позволил ему поднимать и опускать себя, почти обессилев. Всё, что он мог, это перебирать волосы Акиры, впиваться ногтями в его спину, чувствовать, как его зажатый между их животами член скользит по влажной коже, усиливая болезненное наслаждение. — Боже, я больше не выдержу, — вымученно шепчет Сузуки в шею Таки. — Така… — Не сдерживайся, не надо, — Матсумото сжимает его в себе, заставляя захлебнуться новым стоном. И Сузуки рывком перевернул их, не выходя из Таканори. Он уложил не сопротивляющегося шатена на спину, развёл его ноги и положил их к себе на талию. Вновь поймав его губы в поцелуй, Акира вошёл до упора, потом ещё и ещё, водя ладонью по распалённой плоти Матсумото. Така выгнулся, срываясь на крик и надрывные стоны, в глазах начало темнеть, когда его семя обильно выплеснулось на пальцы Акиры. Сузуки отстал всего на несколько секунд, он застыл глубоко внутри Таканори, чувствуя, как судорожно сокращающиеся мышцы выжимают его до последней капли. Когда Матсумото пришёл в себя, Аки лежал рядом, гладя его по размеренно вздымающейся груди, слегка касаясь пальцами отмеченной следами недавней страсти шеи. — Вот всегда так, а… — пробормотал он, переворачиваясь на бок, чтобы прильнуть к тёплому телу Сузуки и согреться. — Вечно ты меня доводишь. Сначала до бешенства, теперь до обмороков. — Если у тебя есть предложение, как это исправить, то я весь внимание. Хотя мне кажется, что ты ничего не захочешь исправлять. — Это точно, — блаженно вздохнул Така. — Ни за что. Акира спустился ниже и, дотянувшись до края пледа за спиной Матсумото, укрыл их обоих. — Отдышись, потом пойдём. А то шлёпнешься в обморок, и что я с тобой делать буду? Таканори не ответил, смотря куда-то поверх плеча Сузуки на чернеющие вдали кроны деревьев. Пусть тело его было расслабленным, но сердце билось часто-часто, и в мыслях — полная неразбериха. Ему было безумно хорошо с Акирой. Его тянуло к Акире. Но он метался — то ли от того, что слишком неожиданно случилась такая смена и прояснение чувств к Сузуки, то ли от того, что Така хотел услышать, что в этих чувствах он не одинок… то ли и от того, и от другого сразу. И если он не спросит, то разорвётся на миллион кусочков. — Что ты чувствуешь, Аки? — несмело спросил Таканори. — Что ты чувствуешь, когда мы вместе? Сузуки поднялся на локте и немного отодвинулся, чтобы увидеть лицо Матсумото, которое тот старательно прятал. — Тебе едва за тридцать, а уже такие проблемы с памятью? О чём мы говорили с тобой вчера? — Много о чём… — Да, тут не поспоришь. Я сказал, что обязательно выкраду тебя, пока твои родители будут заниматься домом. Кто знает, может, они захотят освежить чувства, вот и оставим их наедине. — Ну, допустим. И? — пробурчал ему в грудь Така. — О, Ками, за что… — Аки закатил глаза. — Матсумото, я хочу, чтобы ты был рядом. Со мной. Так до твоей непонятливой головы лучше дойдёт? — Лучше, — закивал Таканори. Он услышал то, что хотел услышать. В глубине души он знал, что ответ будет именно таким, но ему было необходимо, чтобы Сузуки сказал это сам. — Я рад, что мы это выяснили, — Акира коротко поцеловал его и сел. — Думаю, раз ты снова способен задавать странные вопросы, то и идти сможешь. Идём? — Идём. Когда они вернулись в деревню, сил хватило только на то, чтобы перекусить и сразу завалиться на кровать. Така устроился под боком Сузуки, чувствуя невесомость умиротворённости и спокойствие. Просто ему было спокойно и легко. Он довольно зажмурился, вспомнив, каким страстным, но в то же время нежным был с ним Акира на озере. Невероятное сочетание… и этот мужчина достался ему. «Почаще надо на озеро ходить…», — подумал Така, прежде чем провалиться в сон.