Walk through the Fire

Пока Дилан оживленно болтал с Френком, пытаясь выведать, как они с Бонни оказались в одной машине, Томас пялился в окно. Да, конечно, ему тоже было очень интересно узнать, что такого могло сподвигнуть человека с утра-пораньше помогать… по внешнему виду не очень адекватной девушке (Томас мог только догадываться, как выглядела Бонни, услышав от отца Дилана плохие новости), однако вступать в беседу он не спешил. Сангстера вообще пытали на глазах у этого человека! И вообще — он охотник, который точно знает, что Томас — оборотень. И, скорее всего, он так же как и Марта догадался о том, что и Дилан тоже теперь обращенный. Однако это не мешает ему спокойно вести машину в школу (да, Томас внимательно следил за дорогой) и отвечать на вопросы О’Брайена-младшего. — Как получилось, что вам с Бонни было по пути? Или она просто тормознула первую попавшуюся машину? — Дилан высунулся в проем между передними сидениями и в наглую отвлекал водителя. — Мы соседи, Дил, — Фрэнк усмехнулся. — Тем более она преподает в школе у моей… дочери. Так просто совпало. — Ого, я даже не знал, — Дилан удивленно переглянулся с Томасом, который на это только сдвинул брови. Не верилось в такие совпадения. — Мама не рассказывала раньше о том, что ты женат. — А я и не женат. Это очень долгая история, а мы уже почти приехали. — А с Бонни у вас что? — Томас решил спросить в лоб. Если тот запах волнения, который они с Дилом учуяли десять минут назад, возник от того, о чем Томас подумал, то его дела хуже некуда. Водитель стиснул пальцы, а потом так же осторожно выдохнул, чуть побарабанив ими по кожаной обивке руля. — Ни-че-го. — Почему я тогда все еще жив? — Томас все же успел закончить мысль прежде, чем Дилан закрыл его рот ладонью. Парень на это только глаза закатил, потому что это действие все равно оказалось бессмысленным. Но если Дилу нравится — пусть затыкает, Томасу пофиг. Фрэнк тяжело вздохнул. Томас втянул носом воздух и почувствовал, что в машине запахло сожалением. Каким-то таким, которое он уже ощущал и раньше, тогда, когда был в плену. Фрэнк всегда пах так, когда дело касалось его работы. — Сынок… — он начал, протерев ладонью лоб. — Мгф! — Томас почувствовал, как волосы встают дыбом от злости. Дилан отдернул руку в перчатке, через которую Томасу удалось прокусить ладонь, — И после этого вы еще говорите, что у вас с Бонни ничего не было?! Томас готов был расцарапать этому охотнику физиономию. Фрэнк парой ловких движений зарядил какой-то маленький пистолет. Дилан перехватил Сангстера поперек туловища и потянул на себя — как раз вовремя. — Это такая манера говорить, Томми, стоп! — Всралась мне его манера! Пусти! Амф… Мм! — Да прекрати…же ты… вырываться! — Дилан зарычал в ответ. Томас присмирел, позволив прижать себя к спинке сидения. Глаза с яростью смотрели на Дилана, а тот в ответ только стискивал зубы. Сзади тихо выдохнул Фрэнк. — Имейте ввиду, у меня снотворное наготове. Сидели чтобы тихо. Оба. Мне моя машина еще нужна. «Да больно надо!» — подумал Томас, выдернув-таки свою голову из-под ладони Дилана, и отвернулся к окну, поджав под себя колени. Плевать ему на все и на всех. К черту. Бонни вообще ему не семья, так какого Томасу переживать о том, с кем она и кто там с ней. А Дилан… Дилан вообще виноват пожизненно. И Томас слишком упрямый, чтобы признать то, что он все еще не хочет отпускать своего соулмейта. Даже если признаваться надо самому себе. До конца дороги к Фрэнку не лез с вопросами даже Дилан.

***

— Томми? Сангстер хочет его проигнорировать. — Томмиии? Господи, когда же он уже угомонится… — Пс! Сангстер! Томасу хотелось кинуть в него учебник. — Крошка-Томми… — продолжал дразниться Зарт. — Тебя зовет твой суженный! Томас тихо выдохнул и сломал еще один карандаш, представляя на его месте чужую шею. Химичка что-то вещала об алканах, записывая на доске формулы, и Томас изо всех сил старался вникнуть. Фигово получалось, учитывая то, сколько уроков он пропустил — удивительно еще, как Бонни удалось уговорить здешнюю директрису взять Сангстера обратно в тот же класс! С Диланом… Томасу в затылок прилетела обслюнявленная бумажка. Ну все, это последняя капля! Томас уже положил руку на свой учебник и готов был с размаху бросить его в обидчика, но его вовремя остановили. Дилан заметил, как весь этот шепот с задних парт нервировал его соулмейта, и просто положил руку поверх чужой ладони, аккуратно, но настойчиво не давая поднять учебник со стола. Томас готов был поклясться, что в этот момент у него пошел из ушей дым. — Нет! — Мистер Сангстер! — химичка спустила на нос свои очки. Дилан тут же отдернул руку, которая ранее лежала на чужой парте соседнего ряда и выпрямился. — Первое замечание. После второго отправлю к директору. Томас демонстративно взял в руки карандаш и заставил себя саркастично улыбнуться. Училке явно это не понравилось, но сказать она ничего не сказала, отвернулась к доске и продолжила вести урок. Томас тяжело выдохнул. — Томми, — с соседнего ряда его позвал знакомый шепот, — Знаю, из-за меня тебе тяжелее контролировать эмоции, но не стоит срываться. Эти гады просто завидуют. — Могли бы делать это молча. Это же им по силам? — Томас намеренно повысил голос, чтобы с задних рядов его услышали. — Мистер Сангстер! Томас откинулся на спинку сидения. Отлично, его услышали. Двух зайцев сразу — нет сил сидеть и слушать эту нудятину и подъебы с задний парт. Лучше уж посидеть одному на стуле возле кабинета директора. — К директору! — наманекюренный палец химички тыкнул сначала в Томаса, а потом на дверь. Собрав всю свою выдержку, Томас молча встал со стула, сложил в стопку чужой учебник, ручку и черновой листок, и с характерным треском водрузил имущество на учительский стол. Все-таки, хорошо, что именно сегодня он явился в школу без рюкзака — можно было не волноваться, что опять будут тырить вещи и топить их в школьном туалете. Закрыв за собою дверь снаружи, Томас смог, прислонившись спиной к двери, наконец, спокойно выдохнуть. — Мистер О’Брайен? Сядьте на место, вы куда?! — за дверью послышались новые возмущения. — Провожу его, а то ведь не дойдет! — по-дружески усмехнулся в ответ Дилан, а затем дверь резко открылась, треснув Томаса по спине. Парень даже не успел сообразить, что нужно отойти (или желательно сразу спрятаться), иначе Дил с его энтузиазмом точно зашибет его дверью. Томас еле удержался на ногах, однако каким-то чудом умудрился не упасть. — Томми, прости… — Дилан осторожно закрыл за собой дверь в кабинет и неловко поджал плечи. — Ну и зачем ты выскочил? — Томас выпрямился в полный рост и пошел вперед. — Поговорить. — Тебе надо подучить язык. «Проводить» и «поговорить» — это не синонимы, — Томас шаркнул ботинком по полу. Дилан шикнул на него и поймал за локоть. — Не придуривайся. — И не пытался. — Ты пришел к шкафчикам вместо директора. — Ой-ой. Томас огляделся вокруг. Ему вообще сначала показалось, что Дил про шкафчики сказал из вредности — но нет, парни правда сейчас стояли у ряда шкафчиков, причем остановились в метре от того, синего и покоцанного, который не имел замка. Чисто в теории можно было все еще считать, что он принадлежал Томасу. — Привычка? — Дилан усмехнулся. Томас на это только глаза отвел. Ну да. Привычка. — Томми, нам правда нужно поговорить. — Я не хочу. — Придется. Томми, то как ты разговариваешь с Бонни — это никуда не годится. — Это вообще не твое дело, — Томас попытался выдернуть свой локоть. — Мое. Ты ведь никого другого не послушаешь, да, упрямец? — Тебя я тоже слушать не обязан, — парень до последнего пытался уйти от разговора. Дилан на это только снова закатил глаза (боже, да у кого он вообще научился это делать? уж не у Томаса ли?) и вдруг сообразил. Томас понял это по тому, как вдруг блеснули чужие глаза. Секунда — и кеды Томаса уже не касаются земли. Дилан просто неожиданно переместил руки ниже и подбросил своего соула вверх, а тот не взвизгнул только потому, что кричать в школьном коридоре во время уроков — затея вообще провальная. — Обязан. Я твой альфа. И соулмейт, — Дилан крепче сцепил руки под чужой задницей и пошел куда-то вперед. — Эй-эй, не смешно! — Томас попытался высвободится, однако почти сразу спиной был прижат к дверце одного из шкафчиков. — Больно! — Когда ты открываешь рот, больно становится всем в радиусе километра, — парировал Дилан, нашаривая рядом с плечом Томаса сломанный замок. Томас нахмурился и поджал губы. — Неправда! Эй, ты что… это же мой шкафчик! — Ага, — Дилан лукаво подмигнул Томасу. Ой-ой, вот это уже хреново. — БЛЯТЬ, Н-н…! — Томас хотел было заорать (плевать на то, что из кабинетов повыглядывают учителя, чтобы отчитать двух прогульщиков за шум в коридоре), но Дилан ловко поймал крик своими губами. Томас пихнул его в грудь, однако реакции ноль. Попытался ударить руками — тоже не реагирует, только прижимается сильнее и целует… уже совсем в наглую. И дышать тяжело становится. — Ммф… — Томас уже чувствовал, как готов сдаться. Совсем как тогда, в полнолуние, когда внутреннему вдруг приспичило… ну, понятно, что ему там приспичило — инстинкт размножения взыграл. Хах, только и у него стрелочки оказались со сдвигом, как у самого Сангстера. А может всему виной просто Дилан с его… с его… так, стоп, Томас что, уже обхватил его плечи ногами? Стоп, это что, стенки шкафчика давят на плечи? Постойте, почему это Дилан не снял перчатки, когда залез Томасу в трусы? Мама не учила разуваться на пороге? — У тебя снова меняется запах… — Дилан, наконец, оторвался от губ и перешел ниже. Томас почти готов был скулить, когда пуговицы расстегивались, одна за другой, оголяя новые участки кожи для поцелуев. Ему вообще есть дело до собственного запаха, когда рядом пахнет сам Дилан? Причем так… так… — Агх! Д-дил… — Томас дернулся, почувствовав, как Дилан стал немного надрачивать его член и кусать соски, — М-мы в шк-к… а если увидят… — В школе камер нет, я проверял… — Дилан снова поднялся выше и нежно поцеловал Томаса в нижнюю губу. Парню ничего не оставалось, кроме как полностью довериться своему соулмейту и получать кайф. Кайфффф… Сейчас слюни потекут. Еще немножечко, вот так, Дил, еще чуть-чуть… — Томми, ты что у меня, скорострел? — Томас чувствовал, как Дилан намеренно замедляет движения рукой. Черт, иногда чтение чужих мыслей это нихера не плюс! Он намеренно сейчас дразнит и не дает конч… — Не дразни! — почти с обидой прошептал Сангстер, преданно смотря своему парню в глаза. В этот момент у второго промелькнула мысль, что сейчас он может попросить у Томми все что угодно. Все что захочет. Где-то на закорках сознания притаилась обида. Дилан думал о том, чтобы снова спросить свое «прощен?». А Томас не мог простить сейчас — нет, только не тогда, когда в нем самом столько злости и желчи. Не тогда, когда он обижает всех вокруг. Но ради желанной разрядки… сейчас, когда голова набекрень, он почти готов был ответить: «прощен». — Д-дилан… пожалуйста… — Томас запрокинул голову, сильнее стиснув ногами чужие плечи. — Тш… — Дилан снова дышал в губы. — Не говори ничего, не надо. Просто помни, что я тебя люблю. И Томас пропал. Пропал окончательно в этих красных горящих глазах, которые сейчас не принадлежали зверю. Это был Дилан — тот самый, который однажды вот так же смотрел на Томаса из этого самого школьного шкафчика четыре месяца назад. Только сейчас все наоборот — это у Томаса сейчас болит все тело от того, что его так в наглую запихали в этот шкаф, это Томас смотрит, Томас влюбляется в того, у кого горят глаза. А потом Дилан делает то, что Томас, вне всяких сомнений, любит больше всего. Он отодвигает вниз резинку собственных (ну да, Сангстер же у него их утром и стырил) боксеров и осторожно высовывая язык, касается возбужденной головки. И Томас тает от того, как плотно чужие губы обхватывают его член. — Мистер О’Брайен! На самом пике наслаждения Дилан вдруг скидывает со своих плеч чужие ноги и тоже запихивает их в шкаф. Томас в этот момент даже не до конца понимает, что случилось — он сейчас все еще под кайфом, в ушах все еще бьет пульс от совсем недавно пережитого оргазма. А потом вдруг приходит осознание, что внезапная темнота вокруг и пятна света перед глазами — это не только космос у Томаса в голове. Это просто шкафчик закрыли снаружи. — Мистер О’Брайен, потрудитесь объяснить, что вы делаете в коридоре во время уроков? И почему в таком виде, вы что, подрались? — до Томаса доносится голос директрисы. Вот попадос! Если сейчас она заглянет в шкафчик, то увидит Сангстера практически без штанов, да еще и с полувозбужденным ху… блять, об этом лучше не думать. А Дилан, он же вроде одетый? Он же не успел снять или расстегнуть… Ой бля… — Мистер О’Брайен, — Томас навострил уши, — немедленно приведите свое лицо в порядок и смойте уже эти сопли с воротника! И после ко мне в кабинет. Боже правый, обнаглели совсем, так бесстыдно прогуливают уроки… Если бы Томас не прикрыл рот рукой, директриса бы точно спалила его тихий ржач. Ну, по крайней мере Дилан одетый. И Сангстера, кажется, никто не заметил. Ну оно и к лучшему. К удаляющимся шагам прислушиваться Томас уже не мог. Слишком смешно было уже от одних «соплей» — знала бы миссис Янг, что это было на самом деле… Ох, пришлось бы родителям Дилана ой-как сильно перед ней краснеть. А потом и Томасу перед ними — понятно же что Дилан не себе сосал. Дверца шкафчика аккуратно отворилась. Снаружи на хихикающего Томаса уставился Дилан — лохматый, охуевший и с покрасневшими губами, на одной из которых, кстати, проступила капелька крови. Об «собачку» что ли сцарапнулся? Или просто переусердствовал во время минета? Томас не удержался и прыснул, прикрыв рот ладонью. — Ну и что ты ржешь как конь? — Ты бы себя видел! Губы Дилана расплылись в улыбке. — Понравилось? — Еще бы! Особенно участие директрисы. — Томас высунул ноги наружу. Теперь хоть можно было обратно напялить на голую задницу белье, — Как она только твой стояк не заметила? Руками прикрывался? — Томас откровенно угарал. — Рубашкой, — Дилан приподнял завязанные рукава своей зеленой клетчатой и продемонстрировал чудеса маскировки. Должно быть, успел снять, когда… наверное, когда руки не были заняты членом, хах. А потом просто на поясе завязал, как только на горизонте шухер обозначился. — Ты красивый, когда смеешься. Томас завис, спрыгнув на пол. Улыбка постепенно сошла с лица, и парень поджал губы. — Почему ты опять так? — Что? — Делаешь приятное и ничего не требуешь взамен, — Томас отвел глаза. — Ты ведь хотел спросить. Ты и сейчас хочешь, чтобы я тебя простил. И тогда ты мог требовать все, чего захочешь. Почему не сделал? — Потому что это должно быть твое решение. Как будешь готов — скажешь. Я готов ждать. Томас почувствовал, как в горле встал комок. — Значит ты идиот. — Не пытайся казаться хуже, чем ты есть, Томми, — Дилан покачал головой, — Злостью меня не отпугнешь. И уж тем более ею не прикроешь свои слезы. Томас резко отвернулся. Сколько уже времени прошло, Дилан просто не может до сих пор видеть его как на ладони. Это ведь даже не чтение мыслей, это не запахи, Томас ведь действительно именно злится, это именно ярость, никакая не маскировка! Нет, это все неправда, нет никаких слез. И не будет… Не будет! — Блять, ползите обратно… — Томас выругался на них шепотом. — Блять… Сзади послышались тихие шаги, а потом их обладатель просто крепко прижал к себе Томаса. Рука сама дернулась, чтобы закрыть лицо, но не успел — глаза закрыла чужая теплая ладонь, уже без перчатки. И за плечи держат, не дают упасть или согнуться пополам от боли. Со спины тепло. Тепло и тихое размеренное сердцебиение. Зачем, зачем, зачем, зачем, зачем… Почему Дилан к нему так добр? Почему ставит желания Томаса выше своих? Почему так оберегает, почему успокаивает каждый раз, почему… почему любит?