Инфекция

      — Итак… Что ты будешь делать? — спросил Кит, его голос был тихим и спокойным, когда они покидали медотсек.       Атмосфера в замке стала значительно светлее и счастливее, чем в течение предыдущих месяцев. Лэнс чувствовал, как силы постепенно возвращались в тело с каждым шагом. В отличие от вчерашнего дня, когда он задыхался в душном тумане горячки и едва мог подняться по лестнице, не потеряв сознание, сейчас у него была полная ясность во всех ощущениях и пружинистый шаг. Заразительный оптимизм передался и Киту, заставляя улыбаться.       Внезапно замок показался ему слишком тесным. Нужно размяться.       — Я хочу слетать куда-нибудь, — вздохнул Лэнс, подняв руки над головой, — ненадолго.       — Куда?       — Куда-нибудь.       — И побыстрее? — спросил Кит с усмешкой.       Люк в одном из четырех крыльев замка разгерметизировался, и открылась дверь ангара. Красный Лев стрелой вылетел из Замка и взлетел со вспышкой реактивных двигателей. Он закружился вокруг корабля, его пилот изящно маневрировал между высокими шпилями замка.       Немного покрасовавшись, Кит, наконец, запустил двигатели и отправился в глубокий космос, оставив замок позади, как небольшую точку на его карте.       Звёздная система, в которой они спрятались, была маленькой и состояла всего из пяти планет, включая газового гиганта, медленно вращающегося вокруг средних размеров желтой звезды.       — Куда летим? — спросил Кит, открывая данные о пяти планетах. – Рядом есть планета, но не лучший вариант. Это ледяной шар с небольшим количеством кислорода. На другой, которая ближе к Солнцу, слишком жарко, чтобы приземлиться. Как Венера и Марс.       Лицо Лэнса оживилось, когда перед ним развернулась голограмма ледяной планеты. Она была красивой, сине-белой с мягкими облаками, покрывающими атмосферу. Немного напоминало зиму на Земле.       — Эта пойдет. Я просто хочу выйти и прогуляться.       — Как хочешь. Здесь довольно холодно.       Красный Лев начал спускаться к поверхности планеты и, когда он вошел в атмосферу, встретился с сильными порывами ветра, со стоном сотрясающими корабль. Подлетая к земле, они свернули от длинного неровного горного хребта к ледяной равнине, покрытой бугристыми сугробами. Кит выровнял своего Льва и коснулся поверхности планеты. Он направил свой корабль в поток ветра, длинные когти хватались за лёд, снег летел в лобовое стекло.       Кит внезапно остановился, когда ветер изменил направление и ударил по борту корабля, угрожая перевернуть его, если он не прижмет тело Льва ко льду. Если бы он не впился когтями Красного глубоко в землю, Лев болтался бы в сильных порывах ветра. Лэнс почувствовал какое-то разочарование во враждебной обстановке планеты. У Кита появилась идея.       Он наклонил корабль, поворачивая, и Лев ускорился, побежав на этот раз по ветру, а дальше уже просто заскользил по поверхности льда настолько далеко, насколько позволяла физика, после чего Кит втянул когти Льва и нажал на тормоз.       Когда ветер снова изменил своё направление, они подняли в воздух ледяные частицы, растопив их из огнемета Льва, и смотрели на пар, который почти сразу же замерз, превращаясь в радугу.       Они бежали по долине так быстро, как могли, и Лэнс чувствовал прилив адреналина, который, наверное, каждый раз чувствовал Кит, садясь в корабль.       Им было невероятно весело, в голову Лэнса приходили новые идеи, и он выкрикивал их в ухо Кита, а тот пилотировал корабль. Но Лэнс прилетел сюда не ради этого. Он хотел прогуляться. Они летели через замерзшую равнину, и голографическая карта показывала, что они направлялись к концу ледяной долины, за которой был горный хребет.       — Здесь слишком ветрено, — крикнул Кит через плечо, — но впереди огромный ледяной каньон! Хочешь спуститься?       — Да что ты опять со своими скалами? — фыркнул Лэнс.       — Поздно! Буду считать, что это «да»!       Кит издал громкий восторженный крик, когда Красный нырнул в глубокую трещину во льду, прыгая и отскакивая от синих полупрозрачных ледяных стен каньона.       У подножия огромной пропасти ветер казался не более чем громким свистом над головами, и солнце светило сквозь узкий разлом, отражаясь в синих ледяных скалах и круглых сугробах.       Красный приземлился в глубокий слой снега, поднимая его в воздух. По мере того, как мелкие снежинки таяли и оседали, Лэнс и Кит могли разглядеть яркий солнечный свет и спокойный безветренный каньон.       — Мы можем выйти и осмотреться? — нетерпеливо спросил Лэнс.       Кит нажал несколько кнопок на голограмме, и перед ними всплыла диаграмма данных.       — Здесь минус десять на солнце и ещё ниже в тени. Довольно холодно, но да, можно обойтись без жизнеобеспечения и кислорода. Ты уверен, что хочешь этого? — дразнил Кит. — Может, стоило отправиться на пляж?       — Нет. С меня хватило болот, песка и воды, — задумчиво сказал Лэнс, его голос звучал немного мрачнее, чем он хотел. — Лёд — это хорошо. Напоминает мне Рождество.       Посадочный трап опустился, и шлем Лэнса засверкал на ослепительном солнце, когда он сошел с корабля. Холодный воздух ударил в нос и рот, и Лэнс облизал губы, наслаждаясь освежающим холодом, пощипывающим его лицо. Воздух был разреженный, но пригодный для дыхания.       Кит проскочил мимо Лэнса, спустился по трапу и сразу же бросился в белые просторы сухого снега, подняв в воздух снежинки. Лэнс последовал прямо за ним, готовый бродить по расселинам на планете, на которую, наверное, никогда не ступала нога человека.       Он догнал Кита, и они оба вышли из тени Льва, глядя вверх на крошечный круг солнца, смотрящий вниз между двумя огромными синими стенами векового льда и медленно клонившийся к горизонту. Они мгновение постояли в восхищенной тишине, пока Кит не просунул свои пальцы в ладонь Лэнса и не прошептал «Хот».       Лэнс сжал его руку.       Позже Кит отправился исследовать образование из растаявшего и заново замерзшего льда, а Лэнс был счастлив просто прогуляться под солнцем, среди морозного воздуха, его розовые щеки и пар, клубами вырывавшийся изо рта, поднимали в нём знакомую ностальгию. После небольшого путешествия выше по каньону, вдали от Кита и Красного, Лэнс оценивал, через сколько закончится световой день, когда почувствовал ощутимый удар и холод на шее.       Мог ли? Нет. Кит бы не посмел.       Бам.       Ещё один снежок прилетел Лэнсу в затылок. Видимо, Кит был серьезен.       Лэнс укрылся за сугробом и стряхнул с себя снаряд. Он кинул снежок, ожидая, что Кит будет на достаточном расстоянии, но, встав и подняв голову, заметил, что тот был почти над ним и нёс огромный снежный валун, готовясь кинуть его в Лэнса.       — Кит!       — Это битва при Хоте! — закричал Кит. — Империя атакует! — и снежный ком полетел в парня, но, столкнувшись с ним, рассыпался, а       Лэнс оказался в ловушке холодного пушистого снега и не мог перестать смеяться. Он закидал Кита остатками его же оружия. Два попадания в грудь. Одно в шлем.       — Используй Силу, Кит!       — Лэнс! Переходи на Темную сторону!       Они кричали, гонялись друг за другом и катались по снегу; их смех вырывался вместе с облаками пара. Они уходили всё дальше от Красного, ниже по каньону; их голоса эхом отражались от ледяных стен и тонули в шуме бушующего наверху ветра.       Всё закончилось, когда Лэнс столкнул Кита в сугроб, и тот оставил идеальный отпечаток на снежной белизне. Парень прыгнул на Кита, и они пинались; рыхлый снег разлетался повсюду, пока Лэнс не перехватил Кита и не лёг на него. В конце концов он опустил руки и расслабился в объятиях. Лэнс не мог не смотреть на парня под собой, на его огромные тёмные глаза и бледное лицо, покрасневшее от старания.       — Жаль, я не знал тебя, когда был младше, — заговорил Лэнс через мгновение, его голос был тихий и грустный, — мы бы стали хорошими друзьями.       Кит вытер капельку подтаявшего снега со шлема Лэнса.       — Мы и так хорошие друзья.       Улыбка Лэнса была болезненной.       — Я потратил слишком много времени на ненависть к тебе.       Кит протянул руку и обнял Лэнса за шею, притянув ближе; и так они и лежали вместе, с закрытыми глазами, соприкасаясь носами, пока оба не задрожали от холода.       — Эй, — Кит открыл глаза и исследовал взглядом голубое небо далеко вверху, — а что случилось с Ханом Соло после карбозаморозки?       — О, — сказал Лэнс, возвращаясь из своих фантазий в настоящее, — как я уже говорил, Лея отправилась его спасать. Его доставили к Джаббе в качестве подарка, и он украшал стену в его дворце; Лею поймали, когда она пыталась разморозить её, и Джабба превратил её в рабыню.       Лэнс встал и протянул Киту руку, чтобы тот поднялся.       — Оу, — протянул Кит с сочувствием. — Она выбралась?       Лэнс стряхнул комья снега с костюма.       — Ну, Люк появился и всех спас! Лею, Хана, Чуи, R2 и 3РО. Итак, Люк пришел и угрожал убить Джаббу, ведь теперь он настоящий джедай! Но Джабба просто посмеялся над ним и бросил в клетку к своему ранкору. А это огромный мерзкий инопланетный зверь, у него такие зубы, и все его слюни прям на Люка, но у него был меч, он использовал Силу, чтобы убить ранкора, и освободил прекрасную тви’лекийскую танцовщицу из ямы. Но не такую прекрасную, как рабыня Лея.       — Почему? — спросил Кит озадаченно. — Разве Лея-рабыня не была ободранной и грязной, как Широ, когда мы нашли его? Лэнс густо покраснел.       — Да. Но. Ладно. Ты не понимаешь.       Лэнс изобразил руками формы танцовщицы.       — Кит. На ней было золотое бикини… и… эм… Ну, многие парни моего возраста, когда впервые увидели её при просмотре фильмов, типа, ну…       — Лэнс, я гей.       — Точно. Забудь.       Кит продолжал шагать рядом с Лэнсом, время от времени кивая, пока из бесконечного потока фраз Лэнса вырисовывалась картинка его любимой истории.       — Но даже после убийства ранкора Джабба продолжал смеяться над ним и взял Люка в плен, так что они оказались на барже Джаббы, Лея в своём золотом секси бикини, а Хан Соло всё ещё слабый после карбонитовой заморозки. Джабба собирался отдать их всех Сарлаку - существу, похожему на огромный рот в пустыне, размером с один из рудников на Балмере и...       — Эй, что это впереди?       Лэнс прервал свой монолог и посмотрел, куда указывает Кит. За разговорами и играми в снежки они и не заметили, как дошли до огромной трещины, проходящей под углом в одной из ледяных стен. Лэнс игриво зашевелил бровями, повернувшись к Киту. Тот вернул ему его озорную ухмылку, и они направились к разлому.       — Итак, Люк связан и стоит на самом краю доски, и, казалось бы, всё потеряно, а Джабба продолжал смеяться над ним. Но у Люка был запасной план, включающий Лэндо под прикрытием и R2, — Лэнс яро жестикулировал, полностью погрузившись в свой рассказ. — И Люк говорит: «Это ваш последний шанс! Освободите нас или умрете!», — и все, конечно же, смеются над ним...       — Я не верю в него, — сказал Кит. — Если Хан не смог их вытащить, то что может сделать Люк?       Лэнс снова почувствовал, как поднимается в нём жгучее раздражение. Почему Кит не может просто принять, насколько Люк Скайуокер важен для «Звёздных войн»?       — Нет, Кит! Ты не понимаешь! Теперь он джедай! Он один из самых сильных воинов во Вселенной! Он... Эй. Вау. Они подошли к ледяной стене. Внутри разлома в леднике была огромная пещера, образовавшаяся за тысячи лет из-за перепадов температур. Лэнс вошел в пещеру и ахнул. Пещера простиралась так далеко, как могли видеть глаза. Массивные сосульки висели высоко над головами, на прозрачных ледяных колоннах от потолка до пола играло полуденное солнце.       Кит шёл за Лэнсом, в шоке открыв рот. Их дыхание облаками повисало в воздухе. Всё вокруг было озарено преломленным солнечным светом и окрашено в нежно лазурно-синий.       — Похоже на гигантский собор, — шепот Лэнса отдавался громким эхом от высокого потолка и гладкого пола.       — Какое эхо! — заметил Кит.       — Нам лучше молчать, — пошутил Лэнс. — Не хотелось бы разбудить ледяную вампу, спящую в глубине пещеры.       Молчание длилось недолго. Кит сделал шаг вперед и глубоко вдохнул. Он протяжно завыл, и его голос целую вечность раздавался среди стен пещеры. Лэнс дважды моргнул, а затем присоединился к нему. Их радостные голоса сливались, доставая до самого потолка, из-за чего ледяные шипы, висящие вокруг них, вибрировали.       — Кит, берегись!       Лэнс оттолкнул его в сторону. Одна из длинных сосулек затрещала и упала прямо перед ними; эхо от её падения зазвенело по всей пещере, предупреждая, что не стоит больше беспокоить льдины. Паладины жались друг к другу, пока пещера, наконец, не успокоилась и не погрузилась в тишину. Кит вздохнул с облегчением.       — Прости, я разбудил вампу.       Лэнс занёс руку, чтобы стукнуть Кита.       — Почему Хан? — спросил он, в итоге пнув несколько осколков от упавшей глыбы и наблюдая, как они скользят по полу. — Почему тебе не нравится Люк Скайуокер? Он такой крутой!       Кит пожал плечами. Лэнс продолжил:       — Я имею в виду, ты должен любить его, Кит. Он удивительный герой, сирота с тупой стрижкой, жил в пустыне, он опытный пилот, который использует крутой космический меч, чтобы исполнить свою судьбу и спасти галактику!       — Потому что он не...       — Ох, Боже мой, — вскрикнул Лэнс, осторожно прижав палец к губам Кита, когда к нему пришло осознание. — У меня есть тип.       Кит засмеялся, несмотря на палец на своих губах. Лэнс покраснел от смущения. Рот Кита изогнулся в ухмылке, и он оттолкнул от себя руку Лэнса.       — Дурацкие прически и космические мечи, а?       — Не начинай! — лицо Лэнса было ярко-красным, и Кит невольно хихикнул.       — Так вот, что тебя заводит? — парень уставился на Лэнса, выгнув бровь.       — Ты... Никогда не будешь таким же... Крутым, как Люк! — пробормотал Лэнс, скрестив руки на груди, стараясь не выдавать смущения.       — Не буду? — спросил Кит, и в его голосе слышалось искреннее разочарование.       Чёрт.       Почему он это сказал? Зачем сказал Киту, что он хуже выдуманного персонажа? Блять. Чёрт. Исправь это, Лэнс, чёрт.       — Потому что… Потому что ты намного круче! – ответил Лэнс, быстро соображая. И это действительно было правдой: идиотская стрижка, космический меч и всё такое.       Кит улыбнулся.       — Я так и думал, — и Лэнс увидел румянец, выступивший на его щеках.       Многое в Ките вдруг обрело смысл.       А в голове Лэнса быстро формировались новые вопросы.       — Эй, Кит.       — Да?       — Раз уж мы оба знаем, что я идиот, которому нравятся космические парни с мечами, то…       Лэнс глубоко вдохнул, прежде чем продолжить, и Кит смотрел на него, молча ожидая.       — Наверное, я никогда не думал об этом раньше… — голос Лэнса дрогнул. — Почему я тебе нравлюсь?       — Что ты имеешь в виду?       — Ну, когда ты понял, что я тебе нравлюсь?       Кит открыл рот, чтобы что-то сказать, но Лэнс прервал его прежде, чем тот успел начать.       — Потому что я знаю, что я эгоистичный, грубый, тупой, я плохой пилот и никогда не буду так хорош, как ты, ты сильнее и быстрее, лучший боец и… и… Ты так заботишься о каждом в команде, типа, ты без раздумий умрёшь за них, я не думаю, что когда-нибудь стану таким же храбрым, как...       Лэнс не мог продолжать говорить, когда Кит целовал его так страстно; теплые губы накрыли его собственные, прерывая поток самоуничижения. Одна рука обвилась вокруг шеи, а вторая крепко схватила за талию. И Лэнс поражался, восхищался, испытывал эйфорию и нетерпение и каждый раз всё глубже тонул в Ките. Он ощущал горячее дыхание на щеках, закрыл глаза и расслабился, больше не чувствуя холода.       Кит наконец отстранился.       — Заткнись. На секунду.       Лэнс согласно пискнул, но затих, когда Кит посмотрел на него. Кит прочистил горло, больше для эффекта; Лэнс молчал.       — Лэнс, я не очень умею говорить о чувствах и прочем, но… Ладно. Прямо так. Прямо здесь. Мне нравится, как ты загораешься, Лэнс. Ты страстный. Мне нравится, как светится твоё лицо, когда ты говоришь о вещах, которые тебе нравятся, и то, что ты можешь говорить о них вечно. Я не люблю «Звёздные войны» так же, как ты, но я люблю то, как ты их любишь.       Лэнс чувствовал, как скручивает его живот, а голова становится легкой и воздушной. Кит говорит ему приятные вещи. Как Кит мог говорить о нём что-то приятное? Каждое доброе слово разжигало его сердце. Он должен ответить ему чем-то настолько же глубоким и поэтичным!       — Я чертовски люблю «Звездные войны», — прошептал Лэнс. Кит кивнул ему в щеку.       — И не говори мне весь этот бред о том, что ты не часть команды, — сказал Кит, оглаживая подбородок Лэнса. — Ты был м... болен в течение четырех месяцев, но ты всё ещё член команды, спасающий вселенную со всеми нами. Ты всех держишь на подъеме.       Кит положил руки на плечи парня. Лэнсу было не с чем сравнить тот взгляд, которым он смотрел на него. Он задрожал. Ему хотелось плакать.       — Но, — Лэнс задыхался, — мне уже лучше.       Кит посмотрел оглядел его с ног до головы. Он был не уверен.       — Мне уже лучше, Кит. Я здоров. Мне точно должно стать лучше.       Почему его голос звучал так сердито? Кит был явно взволнован. Лэнс чувствовал, как злость и стыд поднимаются изнутри, пытаясь снова затянуть его в яму отчаяния.       — Лэнс. Помнишь, что сказал Ханк? Ты, возможно, не полностью поправился...       Почему они говорят об этом? Они же хотели отвлечься! Он далеко от Замка. От медпода, своих снов и монстра. Почему же Кит напоминает ему и заставляет трястись от страха наяву?       — Нет! Я должен поправиться! — Лэнс кричал, отталкивая руки Кита. — Кит! Я не могу! Не могу. Я не могу дальше болеть. Ты не понимаешь. Вот это вот всё. Мне должно стать лучше. Мне уже лучше. Просто замолчи. Мне лучше, понял?       Кит шокировано уставился на него и молчал, Лэнс практически видел, как крутились шестерёнки в его голове. Кит пытался понять, что он сделал не так; что заставило Лэнса перейти с шуток на злость. Хватка ослабла. Чувство вины захлестнуло обоих, и плечи Лэнса поникли.       — Я… Прости. Ненавижу говорить об этом. Ненавижу думать об этом.       Вместо слов прощения Кит обнял Лэнса, и тот принял объятие, откинув слезы и страдания.       — Лэнс?       — Да?       — Я просто рад, что ты решил провести время со мной.       Лэнс понял, что Кит имел в виду в последних словах. Никто из них не знал, сколько ему осталось. Правда больно скрутила желудок. Она поразила его, пронзила до глубины души. Лэнс крепко обнял Кита, положив голову ему на плечо.       — Это был мой лучший выбор.

***

      Лэнс взял Кита за руку и повёл вглубь, бесцельно идя по пещере мимо прозрачных, словно стеклянных колонн и небольших ледяных скоплений, напоминающих стулья.       — Видишь? — сказал Лэнс с вернувшимся оптимизмом. — Похоже на соборы, в которых я бывал ребёнком! Вот скамейки, а этот штуковина-шар — подсвечник. А вон там, тот неровный кусок льда — это орган, и здесь, посмотри, здесь алтарь, — Лэнс обвёл руками пещеру, указывая Киту фантомные черты церкви. — Мы, должно быть, пропустили мессу.       Кит пытался представлять слова Лэнса.       — Я не знал, что ты…       — Католик? Не совсем, но моя семья — да. Я просто в детстве стоял рядом с мамой на службах и… пробовал вино.       Кит низко присвистнул, начиная видеть, что Лэнс видел в глыбах льда. Солнечный свет рассеивался сквозь полупрозрачный потолок и ложился на землю рябью. Это место казалось… одухотворенным.       — Должен ли я помолиться? — спросил Кит.       — Нет, если ты не хочешь этого. В доме Господнем всем рады! — Лэнс замахал руками, представляя, как посетители и служители церкви снуют повсюду, занимаясь своими делами.       — Нет, — Кит покачал головой, — серьезно. Покажи мне, как.       — Тут особо нечего показывать, — пожал плечами Лэнс, — ты просто… складываешь руки, закрываешь глаза и просишь о том, чего хочешь.       Лэнс сел на ледяной стул, закрыв глаза и вспоминая свою маму в церкви.       — Кому мне молиться? Богу?       — Да, — кивнул Лэнс, — или Марии. Или святому, если это конкретная вещь. Их сотни. Например, святой Антоний, если ты потерял ключи, или святому Эльму, если тебя тошнит.       Лэнс поджал губы и потер подбородок, пытаясь вспомнить детство.       — Хотя, я думаю, это относится только к больным детям. Моя мама говорила, что у меня часто были колики, когда я был ребёнком.       — На самом деле… — начал Кит. Он замолчал на мгновение. Лэнс вынырнул из воспоминаний. — Что насчёт прощения? Странно. Лэнс думал, что это как-то связано… с тем, о чём он не хотел думать. Но, возможно, Кит помогал ему. Меняя тему разговора.       — Кому угодно. Хотя, наверное, стоит выбрать Марию Магдалину?       — Разве это не мама Иисуса? — спросил Кит.       — Нет, это Пресвятая Дева Мария. Мария Магдалина была проституткой, которая...       — Я молюсь проститутке? Эй!       Лэнс ткнул пальцем Киту в щеку.       — Послушай, Кит, не я придумываю такие вещи. Она святая для кающихся и молящих о прощении грешников. Если ты чувствуешь, что сделал что-то плохое — идешь и просишь милую леди простить тебя. То, чем она зарабатывала на жизнь, не твоё дело.       Кит закатил глаза и щипнул Лэнса за палец, после чего тот поспешно его убрал.       — Хорошо, хорошо, я молюсь ей. Просто уйди.       Он стукнул Лэнса по руке, и тот сдался, наблюдая, как Кит усаживался на ледяной стул рядом с ним. Кит расслабил плечи и сложил руки, уперев локти в колени. Закрыл глаза, наклонился вперед и замолчал.       Лэнс видел в отражении, как глаза Кита двигались под веками, а лоб хмурился от напряжения. За что он просил прощения?       Он снова ощутил тяжесть в груди, тянущую его обратно к собственным проблемам. Это ему нужно молить о прощении за то, что так долго плохо относился к Киту.       Кит сцепил пальцы. Его челюсть была неподвижна. Он не выглядел задумчиво, скорее так, будто ему больно. Лэнс боролся с искушением дотронуться до Кита, чтобы дать ему понять, что не нужно так сильно стараться. Но это был момент Кита. И Лэнс не поддастся искушению.       Довольно быстро дыхание Кита вернулось к нормальному. Лэнс расслабился и незаметно вернул протянутую руку в прежнее положение.       — Стало легче? — спросил Лэнс, как только Кит снова открыл глаза.       Тот отвернулся.       — Честно говоря, нет.       — Ну, ты хотя бы пытался.       — Я надеялся, что смогу… рассказать. Ну, если бы меня простили.       — Да, я понимаю. Поэтому и перестал ходить в церковь.       Лэнс пожал плечами и уставился наверх, на огромные льдины, свисающие с потолка и возвращающие его в далёкое-далёкое место, на Землю.       — Думаю, ты сам для себя должен решить, заслуживаешь ли ты прощения, а затем постараться заработать его.       Кит снова уставился на не него.       — Это очень мудро, Лэнс.

***

      Они продолжили свой путь. Кит взял Лэнса за руку, и они направлялись к пятну солнечного света, освещавшем приподнятую льдину, которую Лэнса окрестил алтарем.       — Так вот, о чём я говорил, — начал Кит, но Лэнс перебил его.       — О чём?       — Лэнс! Заткнись!       — Замолкаю.       — Ты спрашивал, когда я понял, что ты мне нравишься, — пояснил Кит.       — А, да… — Лэнс прервал сам себя, подавившись воздухом. Кит подождал ещё немного.       — На самом деле, я понял это гораздо позже, после нашей первой встречи. Когда ты вошел в ту пещеру в пустыне, прямо в Синего Льва. Я завидовал тебе, как и ты мне. Я искал этого льва целый год, а ты просто, чёрт возьми, зашел и включил его. Я был так зол, Лэнс, ты даже не представляешь...       — Я думал об этом.       Лэнс признавал, что заслужил этот удар под ребро.       — А потом я понял, что у тебя есть то, чего я всегда хотел. Свобода. Сила. И мы оба стали паладинами и пилотируем Львов.       Из зажатых губ Лэнса доносился протестующий скулеж.       — Ладно. Говори.       — Но теперь мы оба можем сформировать Вольтрон! Мы работаем как одна команда! Все мы!       Кит улыбнулся.       — Все мы. Без тебя мы бы не могли стоять.       — У вас есть Ханк.       — Да, но нельзя ходить с одной ногой, — заметил Кит.       — Не знаю… — Лэнс пожал плечами. — Я уверен, что, если со мной что-нибудь случится, вы сможете найти замену.       — Ты незаменим, Лэнс.       Он промолчал.       — Мне нравится узнавать тебя и тренироваться с тобой, — продолжает Кит, — и, знаешь, это странно, потому что ты, кажется, уже довольно много знаешь обо мне со времен учебы в Гарнизоне. Прости, Лэнс, но тогда я понятия не имел о твоём существовании. У меня так плохо получалось заводить друзей, что я сосредоточился на учебе и полётах.       Лэнс услышал в голосе Кита сожаление.       — Ты казался слишком крутым, чтобы тусоваться с кем-то вроде меня.       Кит засмеялся, глядя на Лэнса потемневшими глазами. Тоскливыми.       — Думаю, я был не так уж крут. У меня не было друзей.       — Да, но вокруг тебя всегда ошивались девушки! — Лэнс прокручивал в воспоминания свою горькую, яростную ревность к Киту чуть больше года назад. Каждый раз, когда он выходил из симулятора, его окружали поклонники — младшие курсанты, которые боготворили его, хотели, чтобы он дал им наставление или что-то ещё. Кит был гением. Он всегда безупречно справлялся со своими заданиями, выполнял их без особых усилий. Киту никогда не приходилось бороться. Ни за успех, ни за внимание. Не то что Лэнсу.       — Да, это было довольно… странно и неловко, — Кит потёр глаза, его лицо покраснело от смущения. — Я не понимал, чего они от меня хотели. Тогда и осознал, что я…       — Гей.       — Да. — Кит пожал плечами и шлёпнул Лэнса по заднице. Тот был застигнут врасплох, обернулся, чтобы увидеть улыбающегося Кита. Он всё ещё ощущал это прикосновение, покалывание во всём теле задержалось дольше, чем рука Кита.       — Так что, когда Широ вернулся, ты ворвался в мою жизнь, весь такой громкий, радостный, раздражающий, самый бесячий человек, которого я когда-либо встречал...       — Спасибо.       Кит встал перед ним. Его улыбка была тёплой и искренней.       — И я хочу заражаться твоей энергией каждый день.       Оу.       Лэнс огляделся. Они стояли перед ледяным алтарём. Лучи заходящего солнца проникали через расселину в льдине, освещая пещеру теплым золотым светом. Они стояли рука об руку. Лэнс смотрел на то, как солнце озаряло лицо Кита и его робкую улыбку, когда Кит смотрел ему в глаза, и во рту пересохло, в животе что-то сжалось, и он хотел просто вечность стоять вот так, на холоде, держа руку Кита.       — О чём задумался? — спросил Лэнс.       — О. Ни о чём.       Кит наклонился к нему, и Лэнс понял, что тот хочет что-то сказать. Но не может. Всё происходило так быстро, но казалось, что прошла вечность. Кит держал его за руку, время от времени сжимая её. Лэнс позволил ему молчать.       Они стояли так в полной тишине, и Лэнс чувствовал, что что-то произошло между ними, но не мог сказать, что именно. Он раньше никогда не влюблялся. Он никогда не был на грани смерти. Слишком много всего и сразу. Единственное, что знал Лэнс — он хочет, чтобы Кит был рядом. И для этого им не нужны слова.       Последний солнечный луч вспыхнул оранжево-красным, окрасив на мгновение ледяной храм своим сиянием, а затем опустился за горизонт. Лэнс с Китом стояли в темнеющей пещере; температура стремительно падала.       — Пойдем, пока не стало слишком холодно, — сказал Лэнс; холодок пробежался по его спине. — Не хочу ночевать на этой планете.       — Лэнс… — Кит схватил его за руку, отказываясь двигаться.       Лэнс кивнул. Это реально. То, что произошло, было реальным, и он никогда не отрицал этого. Он оглянулся на Кита — острые изгибы лица были еле видны при тусклом вечернем свете, и Лэнс потянул его на себя.       Они вместе шли к выходу из пещеры, и последний красный луч освещал их.

***

      Безоблачное небо уже окрасилось в чернильно-черный с россыпью звёзд. Лэнс и Кит шли в тишине, ускоряя шаг, чтобы согреться, и единственным звуком был приглушенный хруст снега под ногами.       У этой планеты не было луны, и ночь была невероятно тёмной. Огни на шлемах освещали пространство в несколько шагов вокруг них, но Кит вёл их к Красному, руководствуясь той же связью, что испытывал Лэнс с Синей. Две пары следов виднелись на снегу по пути от пещеры к кораблю.       Они не слышали вой ветра. Должно быть, он утих с заходом солнца, но температура всё ещё падала от терпимого до невыносимого холода. Лэнс и Кит надели шлемы, чтобы было теплее, и пробирались через глубокий снег.       — Боже, завтра всё будет болеть, — простонал Лэнс.       — Мы почти на месте.       Они взошли на борт Красного, когда уже пот начал остывать на теле Лэнса, а мурашки то и дело пробегали по телу. Он устал, ему больно, и, как всегда, тошнит. Но он никогда ещё не чувствовал себя более живым. Ну и денёк. Лэнс пытался вспомнить последний раз, когда он проводил целый день, просто дурачась и веселясь с друзьями. Наверное, когда он поступил в Гарнизон. Это что-то особенное. Теперь ему нужен горячий ужин для идеального завершения.       Странно. Почему не включилась приборная панель и не загорелся свет? Синяя всегда быстро реагировала на присутствие Лэнса.       — Кит, здесь очень холодно.       Лэнс растирал плечи, сожалея, что отключил обогрев костюма, когда взошел на корабль.       — Да, я знаю, — ответил Кит, проходя мимо Лэнса. — Да ладно, Рэд, давай. Оживай.       Ничего.       — Рэд? — Лэнс тыкнул в приборную панель.       — Да ты издеваешься! Это несправедливо! — Кит зарычал, безрезультатно нажимая на кнопки на приборной панели.       — Что случилось?       — Она злится, потому что мы оставили её на холоде. Говорит, что замёрзла. А это неправда.       Кит ударил по приборной панели. Загорелись огни, и кабина начала нагреваться. Очень сильно.       — Если тебе всё ещё холодно, там есть одеяла, — Кит жестом указал на металлическую дверцу позади. — Но я не думаю, что они пригодятся…       Жар струился из каждого вентиляционного отверстия, когда Красный вдруг включил все двигатели, будто отстаивая своё мнение.       — Очень смешно, — проворчал Кит, снимая шлем и вороша мокрые волосы. Капельки пота вперемешку с тающим льдом попали на лицо Лэнса, солёная влага коснулась уголка рта. Лэнс непроизвольно облизал губы.       В кабине стало слишком жарко. Лэнс уже вспотел. Его пальцы скользнули по застёжкам, и белый нагрудник упал на пол, когда лев Кита заурчал.       Лэнс смотрел, как Кит снял собственный нагрудник, разбрызгивая капли воды вокруг, пока снимал защиту с ног, и та приземлилась рядом с остальной броней.       — Прекрати, Рэд. Я знаю, что ты делаешь. — сказал Кит, бросая перчатки и вытирая затылок, зачесывая мокрые волосы назад. Лэнс чувствовал себя загипнотизированным его действиями, он так отчаянно надеялся, что Кит не заметит, хотя и подозревал, что тот уже заметил. Ему нужно отвлечься.       — Эй. Который час? — спросил Лэнс.       Бинго.       Когда Кит разделся до своего черного костюма, Лэнс не мог оторваться от его спины, следуя взглядом от позвонков к широким плечам, когда тот наклонился к панели управления. Желудок Лэнса скрутило в узел, но это была не тошнота. Кит взглянул на часы.       — Ещё два часа до ужина. Но Аллура ждала нас пораньше, — ответил Кит, прежде чем снова стукнуть по приборной панели. — Рэд! Я не собираюсь...       — Эй, у нас ещё два часа, хочешь полетать пока?       — Конечно, если она нам позволит. — Кит закатил глаза и уставился в лобовое стекло.       Из глубин двигателей раздался низкий рокот.       — Она смеется над нами.       — Окей, Рэд, мы поняли. Нам жаль, — Лэнс отчаянно пытался успокоить капризный космический корабль. — Пожалуйста! Мы зажаримся здесь!       Жар и двигатели внезапно выключились.       — О, да ладно! — простонали Кит и Лэнс одновременно.       Кит проскользнул мимо него в заднюю часть кабины и открыл шкафчик, схватив два одеяла, передавая одно Лэнсу.       — Поэтому Красный — для тебя, приятель. Аллура была только наполовину права. «Упрямый и темпераментный» не описывает его полностью.       Лэнс обернул вокруг себя тёплое одеяло, дрожа и думая, стоит ли снова надевать костюм.       — Она серьезно собирается оставаться вот так? — спросил он.       Лэнс устал, его тошнило, и он чувствовал себя гораздо легче без доспехов…       — Без понятия, — Кит пожал плечами. — Она делает то, что хочет.       Кит вернулся в кабину и упал в кресло. Лэнс последовал за ним. Даже злой он всё ещё выглядел превосходно, его мускулистое тело красиво смотрелось на месте пилота, а длинная нога свисала прямо над ускорителем. Лэнс посмотрел в лобовое стекло на едва заметный серебристый блеск снега и падающие на нос льва снежинки.       Что ему сделать?       — Ну, раз уж мы тут мёрзнем, можно я посижу с тобой? — спросил Лэнс, стараясь казаться беззаботным.       — Ага.       Лэнс взобрался к Киту на колени, накрыв их обоих одеялом. Он как мог устроил своё шестифутовое тело, чтобы положить голову на плечо Киту. Тот сам был печкой, и Лэнсу не пришлось снова думать о том, чтобы надеть костюм. Ему нравилось просто чувствовать биение сердца Кита, ощущать ровный ритм дыхания в противовес ревущему снаружи ветру. Кит потёрся о лицо Лэнса щекой.       И они сидели так, ожидая, когда Рэд успокоится.       Снег падал на лобовое стекло. Они слышали, как поднялся ветер. В остальном — тишина. Тишина и безмятежная темнота.       Ждали вместе, пока глаза не начали слипаться.       В какой-то момент снова стало жарко, но ни Лэнс, ни Кит не замечали этого, пока на лбах не выступил пот. Кит оттолкнул Лэнса, чтобы снять рубашку, обнажив грудь. Кит был без рубашки. Прямо как во сне Лэнса. Кроме…       — Посмотри на свой синяк! Вот это я тебя снежком приложил! — Лэнс указал на желто-коричневое пятно размером с мяч для гольфа и почти идеально круглое на груди Кита.       Кит посмотрел на палец Лэнса и хихикнул.       — О, у тебя не лучше. Давай посмотрим.       Вызов принят. Лэнс скинул одеяло и тоже сбросил рубашку с плеч.       — Ха! У тебя тоже!       Лэнс посмотрел на свою грудь — ярко-розовый синяк, пересекающий живот по диагонали, очень быстро становился красно-коричневым.       — Эта мелочь? — Лэнс улыбнулся. — А, это так, ерунда. Посмотри на себя. Видишь? Тут. И тут…       Лэнс тыкал в каждый синяк на груди Кита, и между ними началось негласное соревнование: добьется ли Лэнс хоть какой-нибудь реакции от Кита, или тот будет с улыбкой терпеть Лэнса в его самом раздражающем виде.       — И ещё один появляется здесь…       — Ты уже говорил про него.       — Может, я хотел ещё раз попробовать, — Лэнс подмигнул и вернулся к руке Кита, сжимая бицепс. — Видишь, я делаю хуже! Я выиграл!       — Нет, не выиграл!       Кит развернул его, и Лэнс словно почувствовал удар током. Шок от ощущения движения тела Кита под ним вывел Лэнса из равновесия, и он покачнулся назад. Он крепко схватил Кита руку, задев синяк, и Кит судорожно вдохнул от боли.       — Осторожнее, Люк Скайуокер, — прошипел он, — упадешь.       Кит притянул Лэнса ближе.       — Я выиграл!       — Что?       — Ты закричал! — взволнованно сказал Лэнс.       — Потому что ты схватил меня за больную руку! – ворчал Кит, всё ещё держа Лэнса на коленях, его рука скользила вверх и вниз по спине. Лэнс дрожал в его руках и знал, что Кит это чувствует. Он посмотрел на Кита.       — Я уверен, что Люк Скайуокер — это ты.       Кит усмехнулся, озорная ухмылка снова расплылась на его лице.       — Что? Ты имеешь в виду мою дурацкую причёску и космический меч?       — Угу.       — И мои навыки пилотирования и жизнь в пустыне?       — Именно.       — Почему, Лэнс, я не могу поверить, что тебя такое привлекает, а? Тебе нравится? Космические парни? Вот чего ты хочешь?       Лэнс притих, нежно прижимаясь горящими щеками к Киту. Он повернул голову и прошептал на ухо Киту:       — Да.       На этот раз Лэнс чувствовал, как дрожит Кит, и власть, которую он имел над ним, сводила с ума. Кит откинул голову назад, закрыл глаза и шумно сглотнул, обнажая шею и призывая Лэнса поцеловать её.       Но прежде чем Лэнс приступил, Кит заговорил, его голос был низким и хриплым.       — Лэнс, сделай одолжение.       — Да?       — Наклонись и нажми на кнопку сзади тебя на приборной панели. Снизу справа.       Лэнс посмотрел через плечо.       — Ты хочешь выключить рацию?       — Я хочу выключить рацию.