Инфекция

      — Лэнс.       Голос Кита возвращал его в реальность из блаженного сна без сновидений.       — Эй… Ты проснулся?       Лэнс постепенно начал ощущать своё тело. Он чувствовал тепло в ногах и рядом с собой. Он сидел, прислонившись к другому телу, кожа к коже, а что-то грубое и шерстяное — одеяло — было обёрнуто вокруг его талии. Воздух был густым и влажным и пах дыханием и потом. Лэнс игнорировал онемевшие ноги ради ощущения сердцебиения Кита напротив. Он снова хотел провалиться в забвение и никогда не просыпаться.       — Чёрт. Что мне делать?       Он лежал у Кита на коленях. Он заснул. И он вдруг понял, что ему не снились монстры. Лэнс был так благодарен. Он не знал как и почему, но ему было наплевать. Нахождение рядом с Китом прогоняло его кошмары. Может, он был эгоистичен в своих рассуждениях, Лэнс был готов признать это. Но он бы проводил каждую ночь рядом с Китом до конца своей жизни, если нужно.       О чём говорил Кит? Что делать?       Кит перестал трясти его, перестал проверять, проснулся ли он. Лэнс собирался ответить, зевнуть и потянуться, спросить который час, но Кит продолжил, его голос был натянут из-за беспокойства. Лэнс замер и слушал.       — Это всё моя вина. Моя, блять, вина.       Что?       — Я убил тебя.       Что?       — Мне чертовски жаль, Лэнс. Я не знал, что произойдёт, когда атаковал того монстра на болотах. Не думал. Я считал, что спасал тебя. А потом произошло всё это… дерьмо. Я молился, Лэнс. Просил Деву Марию простить меня. Я, блять, молился, чтобы всё это закончилось.       Кит трогал его. Не рукой, которой обнимал за спину, а той, что осторожно водила мозолистыми пальцами по его животу.       — Чёрт. Я знал. Прости меня. Я хотел верить, что ты шёл на поправку.       Но так и есть. Он шёл на поправку.       — Мне так, блять, жаль, Лэнс. Пожалуйста, не умирай.       Нет.       Пожалуйста.       Нет.       Прежде чем открыть глаза или отлипнуть от шеи Кита, Лэнс потянулся и прикоснулся к руке, покоящейся на его животе. Он чувствовал тепло, исходящее от его ладони, под кожей, это было знакомое и комфортное прикосновение, без которого Лэнс уже, казалось, не смог бы прожить.       Поняв, что Лэнс проснулся, Кит в удивлении одёрнул руку, но парень удержал её, притягивая обратно, укладывая ладонь на свою обнажённую кожу. Он провёл пальцами по костяшкам Кита, оглаживая кожу и очерчивая тонкие кости руки. Он хотел остаться в этом положении, снова заснуть и притвориться, что ничего плохого больше не случится.       Кит перестал шептать себе под нос.       Лэнс открыл свои сонные глаза и впитывал выражение лица Кита, отражающее полное замешательство и беспокойство. Зрение всё ещё привыкало к тусклому освещению кабины. Единственным источником света была красная подсветка вокруг кресла пилота и слабое свечение голоэкранов на приборной панели. Он мог разглядеть морщину на лбу Кита, которая казалась ещё глубже из-за того, как тени ложились на его лицо.       — Лэнс. Оно… опять.       Было больно слышать, как ломается голос Кита. Было больно видеть его любимого таким разбитым. Лэнс опустил взгляд.       Его живот был испещрён чёрными прожилками.       Синяк, над которым они с Китом беспечно смеялись некоторое время назад, превратился в огромное, тёмное пятно под его кожей. Оно было меньше, чем в первый раз, но они оба знали, что это ненадолго. Оно уже разрасталось.       — Это из-за меня, да? — трогая зоны внутреннего кровотечения на животе Лэнса, спросил Кит так, что было понятно — он винит себя. — Я убиваю тебя.       Он и правда верил в это. Лэнс посмотрел в усталые глаза Кита и увидел крохотную прозрачную каплю, собравшуюся во внутреннем уголке его глаза. Кит моргнул, и горячая слеза упала Лэнсу на грудь.       — Нет. Кит.       Прекрасный, самоотверженный идиот. Он винил себя.       — Я убил ту тварь, а теперь, когда я приближаюсь к тебе, трогаю тебя… Ты лишь страдаешь. Это из-за меня.       Было ли это так на самом деле? Лэнс не знал. Он был болен всё это время. Тошнота, рвота, обмороки — он проходил через это независимо от того, был Кит рядом или нет. Это могло быть правдой. Но ему не казалось, что это так. И он не хотел, чтобы это было так. Ни разу. А если так, что можно было сделать? Отдалиться от Кита, а потом медленно и болезненно умирать? Он бы предпочёл убить себя прямо сейчас.       — Я не думаю, что это так, Кит.       Он пытался звучать мягко, нежно, уверенно. Живо.       — ТОГДА ПОЧЕМУ ЭТО ПРОДОЛЖАЕТСЯ?       Лэнс не был готов к пронзительному вскрику Кита, или к рукам, крепко обнимающим его, к мокрому лицу Кита, прижимающемуся к его груди. Не был готов к тому, что Кит прижмётся к нему, словно тисками сжимая его тело, пальцами впиваясь в рёбра, не был готов к жгучей боли, когда Кит сжал его живот слишком сильно.       Вот как ощущалось любить кого-то сильнее, чем себя? То мощное, мучительное чувство, распирающее изнутри, сломавшее его, когда он увидел плачущего Кита, заставившее содрогнуться под горячим прикосновением.       Вот как ощущалось разбитое сердце? Когда жгучая страсть вот-вот поглотит, а эмоции угрожают раздавить тебя, и когда вид слёз твоего самого близкого друга неожиданно не вызывает в себе никаких чувств?       Лэнс слышал завывания ветра снаружи и всхлипы Кита в темноте кабины Красного Льва. Он пытался гладить Кита по голове, зарываясь пальцами в тёмные спутанные пряди. Он пытался придумать, что сказать. Всё, о чём он мог думать — смерть.       — Это иначе, чем я себе представлял, — тихо говорит Лэнс.       — Что представлял?       — Смерть.       Он наконец-то сказал это вслух. Слова соскользнули с языка на удивление легко для человека, который старался не говорить об этом так долго. Лэнс пытался успокаивать Кита, пока говорил, но его руки были тяжёлыми и бесполезными, а голос постоянно прерывался.       — Когда я впервые заболел, и, может, пару раз до этого, когда мы выходили из битвы, я представлял себе большие похороны. Много цветов. Все соберутся, одетые в чёрное, будут плакать, бросать розы и жетоны и говорить, как много я для них значил и как они будут скучать по мне…       Лэнс поёрзал на коленях Кита, натягивая на плечи шерстяное одеяло.       — А теперь… Я просто уйду. И мои родители даже не узнают. А вы просто найдёте нового паладина, и всё закончится.       — Лэнс, этого не…       — Кит, — Лэнс взглянул в его глаза, прямо и спокойно. — Я умираю.       — Перестань…       Кит сжимал одеяло под его ладонями, но хватка была слабой, а руки тряслись.       — Кит. Я умираю.       Кит зажмурился.       — Капсула! Мы…       Лэнс ждал, что Кит скажет дальше. Ничего не последовало.       — Я могу продолжать сидеть в ней, Кит, но смотри, что происходит. Она мне не поможет. Всего лишь отсрочит неизбежное.       Тело Кита словно застыло, но его голова медленно, почти незаметно, шаталась из стороны в сторону.       — Я умираю, — повторил Лэнс. Даже почувствовал.       — Я ненавижу это, — прошептал Кит.       — Я тоже.       Неважно, каким тёплым или влажным был воздух внутри Красного Льва. Лэнс чувствовал лишь холод. Он дрожал у Кита на коленях, наблюдая, как ещё одна слеза медленно стекала у того по щеке. Почему-то Лэнс не хотел, чтобы она упала. Не хотел, чтобы она ударилась о грудь Кита, стекая ниже, остывая между их телами.       К удивлению Кита, Лэнс прижался ближе, вытянул язык и слизал солёную каплю. Он провёл носом по щеке Кита, прижимаясь губами к его тёплой коже, целуя влажные глаза. Кит моргал после каждого поцелуя, издав тихий грустный вздох. Его ресницы нежно коснулись губ, и Лэнсу захотелось выцеловать всю боль, которую он причинил Киту.       Но он не мог. Он умирал. Лэнс прижал Кита ближе, и вместе они позволили слезам скатываться по щекам и ключицам, впитываться прямо в плед. Лэнс чувствовал холодок там, где оставался влажный след, и Кит провёл пальцами вдоль шеи Лэнса по дорожкам слёз.       Он умирал.       Он правда умирал.       Кит укачивал его в своих руках.

***

      — Интересно, который час, — через некоторое время спросил Лэнс, шмыгая носом.       — Примерно полтора часа до ужина, — ответил Кит, глядя на приборную панель через плечо Лэнса.       — Нет, — Лэнс медленно качает головой. — Я говорю про… Землю. Интересно, что сейчас делает моя мама. Спит? Складывает бельё или встречается с кем-то из клиентов?       Лэнс позволил своему разуму блуждать, унестись от болезненных мыслей о будущем к приятным воспоминаниям из прошлого. Он скучал по крепким объятиям матери и временам, когда мог с плачем броситься к ней на колени. Скучал по тому, как они с братьями и сёстрами открывали свои рождественские подарки перед мамой, как ел мороженое, сидя на пороге перед домом, по её колыбельным, когда он болел.       — Думаешь, она считает, что я уже мёртв?       Последовала пауза, и эти слова повисли в воздухе.       — Я уверен, что она… На самом деле, я не знаю.       Кит, очевидно, не знал, что сказать, и Лэнс вдруг вспомнил, что у Кита никогда не было матери. Он ощутил острый укол вины, лицо покраснело от смущения. Но вместо того, чтобы что-то ответить, Кит погладил его по спине, успокаивая.       — Могу проклясться, что она точно по тебе скучает, — ответил он.       Он пытался остановить это, но воображение улетело уже далеко. Лэнс представил, как его мама листает новостные статьи поздно ночью, как его мама встречается с представителями Гарнизона, разговаривает с родителями Ханка и, может, спустя месяцы бесплодных поисков наконец сдаётся, смирившись с фактом того, что её сын исчез. Это было не так трагично, как Лэнс хотел — всего лишь средний ребёнок, жаждущий внимания и угрожающий побегом из дома. Было просто больно.       — Думаешь, в Гарнизоне сказали, что мы погибли в крушении?       — Возможно.       — Странно, — Лэнс вздохнул, его дыхание сдуло несколько волос с лица Кита. — Видимо, я уже отчасти мёртв.       Он почувствовал, как Кит слегка вздрогнул под ним.       — Почему?       — Просто… Мне кажется, человек действительно умирает, когда его никто не помнит. Когда у тебя нет детей или надгробия, ты ничего не изобрёл или не попал на страницы учебников. Когда у тебя нет наследия. Как кто-то узнает, что ты вообще существовал?       Кит молчал. Казалось, он перестал дышать. Он закрыл глаза, и Лэнс раздумывал, должен ли он сейчас поделиться всеми своими тёмными мыслями об их космической миссии, прямо сейчас…       — Потому что ты что-то делал.       Голос Кита на мгновение прервал мысли Лэнса, но вскоре тот снова погрузился в неуютное принятие.       — Не что-то важное, — практически автоматически говорит Лэнс. — Не что-то, достойное памяти.       Что Лэнс сделал со своей жизнью? Каково его наследие? Он был посредственностью. Обычный студент и обычный пилот. У него не было детей, не то чтобы он думал, что готов к ним в двадцать лет; миру, или вселенной, не за что запомнить его. Конечно, он был пилотом Вольтрона, участвовал в межгалактической миссии по освобождению Вселенной, но… Достоин ли Лэнс чьей-то памяти? Потому что пока самое впечатляющее в нём — его корабль.       — Все твои поступки важны, Лэнс. Взмах крыла бабочки порождает ураган. Каждый раз, когда ты садишься за штурвал Льва, каждый раз, когда стреляешь, каждый освобождённый тобою раб делает тебя важным, Лэнс.       Кит смотрел на него с такой теплотой, что заставлял сердце Лэнса плавиться. Немногие люди, кроме него, когда-либо видели эту нежную, уязвимую сторону Кита.       — В конце концов, все мы — звёздная пыль, которой на мгновение посчастливилось обрести душу, — сказал Кит. — Всё, что ты делаешь, имеет значение для Вселенной. Ты важен.       Он был прав. Ну, по крайней мере… Нет. Он был прав. Лэнс оставил бы мир без детей, изобретений или его имени на бронзовой табличке или в учебнике, но всё ещё существовал бы.       Может, этого самого по себе было достаточно.       Лэнс заглянул в покрасневшие глаза Кита, в них отражались и блестели огни приборной панели. Почему после слёз всегда было так хорошо? На сердце было легко, щёки были тёплыми, и он просто хотел прижаться ближе к Киту. Чтобы всегда чувствовать его рядом. Что бы ни происходило, он ещё не умер. Этого ему было достаточно. Он переместил свой вес на колени Кита, нежно улыбаясь — у того, наверное, уже затекли ноги, но тот ничего не сказал.       Прекрасный, самоотверженный идиот.       Когда мысли Лэнса полностью растворились, его взгляд переместился с Кита на танцующие на стенах кабины тени, красные огни голоэкрана мягко мигали на панели. Когда источник света переместился, на стене появились и исчезли очертания двух тел, сидящих в кресле пилота, и их брошенной на полу одежды. Это было слегка гипнотизирующе и немного пугающе. Лэнс мог почти поклясться, что видел тень с восьмью ногами и двумя клешнями, ползущую по стене. Но, убедил он себя, это была лишь игра его воображения с его страхами.       — Давай, нам нужно вернуть тебя обратно в капсулу, — прервал молчание Кит.       — Нет! — внезапный вскрик Лэнса был громким, хриплым и пронзительным от ужаса. Он дрожал у Кита на коленях, схватив того за плечи, впившись ногтями в кожу.       — Что? — Кита поразила неожиданная реакция Лэнса, он прижался к спинке кресла.       Лэнс осознал свою ошибку и понизил тон голоса. Он освободил Кита из своей хватки, испытывая стыд за отметины в виде полумесяца на коже своего любовника.       — Нет. Просто… Не сейчас.       — Почему?       Лэнс не знал, как сказать Киту, что он боится снова увидеть во сне краба. Он боялся возвращения к прекрасному океану и тихой восходящей луне. Он боялся бесконечных ползающих крабов и ужасной боли от того, что его разрывали, душили и топили в его кошмарах. А больше всего он боялся разочарования. Боялся, что его надежда на то, что в кои-то веки ему стало лучше, вопреки всему, пойдёт прахом, и он снова и снова и снова вернётся к страданиям. Он устал. Он был почти готов сдаться.       — Я хочу поужинать с вами, — сказал Лэнс с надеждой, немного отчаянно пытаясь казаться спокойным. — Притвориться, что всё нормально. А затем вы поместите меня в капсулу, хорошо?       Кит погрузился в обдумывание этой затеи. Лэнс впился пальцами в его руку.       — Всего на час. Я выдержу. Если станет хуже, я скажу тебе.       Кит нахмурился, но затем выражение его лица смягчилось.       — Ладно, но если ты будешь плохо выглядеть или вырубишься за столом, я возьму всё в свои руки.       Лэнс улыбнулся, чувствуя покалывающее тепло на коже от чрезмерной заботы Кита.       — Я буду в порядке. Синяк не такой страшный, как в прошлый раз. К тому же, — со смешком сказал Лэнс, — я умираю с голоду. Как и всегда.       Поднявшись с коленей Кита, Лэнс потянулся всем телом, с подавленной усмешкой наблюдая, как Кит, ругаясь, неуклюже пытался передвигаться на онемевших ногах.       Лэнс нашел верхнюю часть своего костюма на полу кабины среди кучи своего и Кита снаряжения и натянул её через голову, не обращая внимания на тени, ползущие по кабине, которые он уловил краем глаза. Его шлем был совершенно пуст. Подняв его, он убедился, что это так.       Он натянул оставшуюся часть своего сырого, пропитанного потом обмундирования, липкого от влажного воздуха кабины корабля и вздрогнул от раздражающего ощущения холодной одежды на коже. Он наугад надел поножи и нагрудник, не потрудившись правильно застегнуть ремешки. Он сразу же покинет Льва, а затем у него будет время переодеться во что-то более удобное.       Они оделись и включили радио, на нём было сообщение от Аллуры, отправленное несколько часов назад. Кит проиграл его, и, как Лэнс и думал, это было предупреждение о том, чтобы они вернулись вовремя.       — Кит, Лэнс, ваши передатчики отключились с тех пор, как вы приземлились на планету. Пожалуйста, возвращайтесь к 19:30 и сразу же оповестите нас о вашем состоянии…       Это было странно. Лэнс мог поклясться, что в сообщении Аллуры было что-то странное.       Он заставил Кита включить его снова. И снова, сосредоточенно хмурясь.       — …у Лэнса всё нормально? Пожалуйста, ответьте сразу же, как получите это сообщение.       Сообщение закончилось так же быстро, как и началось, с тихим щелчком. Это была самая стандартная передача из глубин космоса. Голос Аллуры никак не выделялся, разве что звучал слегка обеспокоенно. Не то. Что-то было не так, но Лэнс не мог понять что.       Кит снова включил сообщение, Лэнс внимательно слушал.       Фон. На фоне был шум. Шум, заставивший Лэнса встревожиться, а что-то в его животе сжаться. Шум.       — Что ты хочешь услышать?       — Я говорю тебе, что-то не так с этим сообщением, — ответил Лэнс, снова нажимая на кнопку.       — …жалуйста, ответьте сразу же, как получите это сообщение.       Странное шипение, а затем финальный щелчок, когда Аллура закончила сообщение. Кит ожидающе смотрел на него, Лэнс закусил губу, пытаясь понять, почему это сообщение показалось ему таким странным. Голос Аллуры был вполне нормальным. Но за ним — этот шум. Низкий, мягкий гул. Его там не должно было быть. Он был нестатичным.       Затем Лэнс медленно осознал, что за шум был в сообщении Аллуры.       Это был звук льющейся воды.       — Что там? Что не так с её сообщением? Ну, кроме того факта, что мы не отвечали около шести часов. — Кит звучал обеспокоенно. Лэнс не знал, как объяснить. Его сердце колотилось в груди, а во рту пересохло. Он стоял, словно примерзнув к земле, глядя на кнопку воспроизведения. Ещё раз. Он наверняка не так понял.       Ещё раз.       Он точно там был.       Может, она принимала ванную, когда записывала сообщение? Нет. Это было глупо. Почему? Почему сейчас? Почему так? Но как бы Лэнс ни ломал голову, где-то в глубине своего желудка он знал ответ. Просто знал.       — Ничего. Всё в порядке. Просто… Показалось, я слышал что-то. Ничего важного.       Это было очень важно, но Лэнс всё равно солгал.       Если то, о чём он думал, и правда происходило, мог ли он вообще доверять Киту? Лэнс пристегнулся к сидению позади Кита и попытался выставить это всё, как ошибку.       Конечно, это была всего лишь ошибка. Лэнс стёр капли пота, выступившие на лбу, его живот заурчал от голода. Казалось, Красному Льву нравилось поддерживать в кабине пилота жар и влажность. Она всё ещё шутила над ними? Лэнс видел капли конденсата, стекающие по стенам, и запотевшее по краям лобовое стекло. Кита, казалось, это абсолютно не заботило.       Полёт назад в Замок прошёл быстро и гладко, и Красный мастерски приземлился в ангаре благодаря навыкам Кита. Лэнс отказывался обсуждать свои подозрения, и Кит бросил свои попытки на полпути к кораблю. Лэнс был особенно тихим. Ему было жарко и страшно, а внутри Льва было слишком душно, чтобы это было всего лишь совпадением.       Он спал.       Это был всего лишь сон.       Они покинули борт Льва, и Лэнс был уже на грани, держась позади любопытного Кита, он был готов к всплеску воды или появлению щупалец из-за каждого угла, каждой двери. Из-под пола? С потолка? Несомненно, монстр был готов протянуть свои щупальца и схватить его в любой момент.       Но он ничего не видел. Стоя в огромном ангаре, Лэнс заметил несколько капель воды, упавших с корпуса Льва — прилипшие кусочки льда, начавшие таять в тепле. Они ударились о металлический пол с тихим, отдающимся эхом всплеском в огромном заливе. Кит смотрел на него, пока Лэнс следил за каплями воды. Слушал. Ждал.       Лэнс посмотрел на Кита, пытаясь успокоиться и вернуться к реальности. Кит выгнул бровь, но ничего не сказал. Он схватил Кита за запястья. Тот, по крайней мере, ощущался реальным. Выглядел реальным.       Но это был сон. Лэнс мог заметить движущиеся, перемещающиеся, крадущиеся тени боковым зрением, когда смотрел слегка позади Кита. Крабы. Они ползли по полу, взбирались на стены.       Лэнс вспомнил, как Кит появлялся в его снах раньше, и каким реальным и уверенным чувствовал себя Кит, когда встретил Лэнса, голого, на болоте. Лэнс неосознанно покраснел, вспомнив своё первое пробуждающееся влечение к Киту. В другие разы Кит отбивался от монстра голыми руками, или чудовище вообще не появлялось.       Кит отгонял его. Вот как это работало. Когда он рядом с Китом, монстр не нападает.       Но Лэнс должен был проснуться. Найти себя.       Должен был.       Лэнса начала охватывать паника, когда в голове возникли вопросы. Где он уснул? И когда? Он всё ещё был в кабине? Он врезался в снег? Сколько кислорода у него осталось? Где настоящий Кит? Он был в опасности, пытаясь ухаживать за бессознательным телом Лэнса? Он точно знал только одно. Он должен проснуться как можно скорее.       Лэнс медленно осознал, что есть только один способ сделать это.       Он должен был умереть.       Он просыпается, только когда умирает. Чтобы очнуться, его нужно задушить, утопить, разорвать на части или разбить об землю. Это было несправедливо и страшно, и Лэнсу хотелось ударить пол и заплакать. В последние несколько месяцев вся его жизнь представляла из себя сплошные кошмары и страдания. И теперь, чтобы вернуться к тому крошечному счастью, которое он урвал с Китом, он должен был сделать это снова. Должен был умереть. Опять. Опять и опять.       Он говорил себе, что то время, что он сидел у Кита на коленях, того стоило. Лэнс мрачно подумал, считалось ли это, если тогда он уже спал. Но он должен был. Сейчас ничего нельзя было вернуть назад. Его не ждало ничего приятного. Но он должен был это сделать. Лэнс выпрямился и поджал дрожащие губы.       Для начала, нужно было уйти от Кита.       — Успеем переодеться? — спросил Лэнс, его жизнерадостный тон отчаянно пытался перекрыть угрюмую реальность. Он был уже на полпути к выходу из ангара.       — Нет, ничего страшного, если ты будешь есть в форме, — ответил Кит, осматривая его с ног до головы.       Лэнс принюхался.       — Я воняю потом. Ты тоже.       Теперь у Лэнса было оправдание. Практически правдивое. Даже во сне ему была не очень приятна мысль о том, что об их отношениях узнают.       Кит закатил глаза.       — Они знают, Лэнс.       Лэнс скривился от очевидного ответа. Определённые аспекты личной жизни попросту игнорировались, когда ты жил с шестью людьми в замкнутом пространстве.       Они вместе поднялись по лестнице из ангара, и Кит пытался утянуть его в сторону обеденного зала, чтобы поужинать с остальными. Эта затея манила его, но он не мог отвлекаться. Кто знает, как долго он уже спал. И Лэнс мог поклясться, что слышал звук льющейся воды из зала за спиной Кита.       — Да, но… Слушай, иди вперёд, — Лэнс запнулся, — а я переоденусь и присоединюсь к вам.       Кит пристально смотрел на него, и Лэнс был уверен, что он выглядел бледным, липким и слабым.       — Я пойду с тобой, — сказал Кит. — На случай, если тебе понадобится помощь.       Лэнс поцеловал его в щёку.       — Кит, со мной всё будет в порядке. Доверься мне.       Кит стоял на месте какое-то время, Лэнс наблюдал за его внутренней борьбой с инстинктивным желанием оставаться рядом и заметил в глазах Кита едва уловимую, бурлящую вину, которая твердила Киту, что он — причина всего плохого, что происходит с телом Лэнса.       Спустя мгновение Кит отступил назад и развернулся.       — Сразу же спускайся, хорошо?       — Скоро буду, — Лэнс ободряюще улыбнулся медленно удаляющемуся Киту, который время от времени оглядывался через плечо, пока не скрылся за углом.       И Лэнс остался один.       Он глубоко вздохнул, чтобы настроиться. Воздух был слишком горячим и влажным. Капли конденсата образовывались на стенах и колоннах Замка и стекали вниз, когда Лэнс поднимался по лестнице к комнатам. Гладкий, твёрдый, похожий на мрамор материал был мокрым, и ботинки Лэнса скрипели на каждом шагу. Краем глаза Лэнс видел всё больше крабов, карабкающихся по перилам, и чем выше он поднимался, тем больше их становилось.       Вот к чему всё пришло, подумал Лэнс, стирая капли горячего пота с подбородка. От побега, чтобы выжить, к медленной, осознанной прогулке навстречу своей смерти. Его тело трясло на каждом шагу от истощения, страха и, как он заметил, злости. Он устал от этого. Его тошнило от того, как много монстр забирал у него день за днём.       Он перевернул его жизнь вверх дном и всё испортил. Лэнс медленно умирал и, какая ирония, должен был убить себя, чтобы прожить чуть дольше. Он хотел засмеяться, но не мог. Вместо этого, Лэнс стиснул зубы и сделал ещё шаг.       Несмотря на густой и клубящийся туман, Лэнс заметил неглубокие лужи в коридоре перед комнатами. Ему приходилось быть осторожным, чтобы не поскользнуться на пути к своей спальне. Крабы разбегались от него в разные стороны.       Но он не пошёл в свою дверь. Он вошёл в комнату Кита.       На стене, воткнутое в ремень Кита, висело то, о чём Лэнс думал ещё с тех пор, как услышал звук льющейся воды в сообщении Аллуры и ощутил духоту в корабле Кита.       Его нож. Острый, длинный, смертоносно эффективный и точно не предназначенный для рук Лэнса. Это было вопиющее вторжение в личную жизнь Кита, он знал. Даже у любимых людей есть границы.       Но это был всего лишь сон, говорил он себе. Всё это — сон. Это была не кража. Ему нужно было умереть, чтобы проснуться.       Когда дверь позади него с шипением закрылась, Лэнс вытащил клинок из ножен и осмотрел его. В тёмном лезвии он увидел отражение своего бледного испуганного лица.       Он мог это сделать. Скоро всё закончится.       Лэнс сжал нож в своей мокрой ладони, ожидая. Слушая. Он слышал звук льющейся воды в коридоре. Он задыхался от горячего воздуха. Сквозь туман он видел ползущие тени маленьких крабов, взбирающихся по стенам, в углу комнаты. Они были везде — под подушкой, в его ботинках.       Где был монстр? Он шёл за ним?       На мгновение Лэнс подумал о том, чтобы дождаться монстра и облегчить себе задачу. Рука с клинком тряслась, а воспоминания об их первой ночи вместе пронеслись в голове. Лэнс пообещал. Он проведёт каждую секунду своей жизни в любви к Киту. К сожалению Лэнса, он не знал, сколько ему осталось. Монстр забрал у него всё. И это выводило Лэнса из себя.       У него не было времени. Не было времени на ожидание, и, честно говоря, он не хотел доставлять монстру удовольствие от его убийства.       Лэнс поспешно стянул с себя нагрудник и нарукавники, небрежно бросил шлем на пол и расстегнул молнию, соединяющую две половины комбинезона. Он поднял верхнюю часть, обнажая голый и покрытый синяками живот. Лэнс прижал кинжал к животу. Его кончик касался кожи.       Он вздохнул, чтобы успокоиться, и в его вздымающийся живот вонзился нож.       Сделай это.       Сделай.       Убей то, что внутри тебя. Проснись, чтоб тебя. Проснись. ПРОСНИСЬ!       Всё тело Лэнса яростно тряслось, пока он пытался успокоить разраставшуюся панику. Его потная ладонь скользила по рукояти, но он всё равно пытался прижать подрагивающий кончик лезвия к животу.       Сделай это.       Сейчас.       — Скоро.       Лэнс пошатнулся от внезапного голоса монстра, эхом отозвавшегося в его голове, и нож соскользнул, оставив крошечный порез на его коже. Он вскрикнул от боли, его глаза метались по комнате в поисках любых признаков чудовища. Если не считать тихого щелканья крабов, ползавших по комнате, было тихо. Лэнс коснулся своего живота, из которого вытекала крошечная струйка крови.       Звук льющейся воды усилился. Вода капала с потолка.       — Скоро.       — А, ты, наконец-то, решил появиться, — выплюнул Лэнс, взволнованно и угрожающе. — Где же ты? Давай, достань меня! Чтоб тебя! Клянусь, я сделаю это вместо тебя! Давай!       Он попытался снова, надавливая ножом на крошечный порез, но теперь он причинял боль, слёзы навернулись на глазах Лэнса, его руки дрожали и скользили по рукояти. Лэнс не мог правильно ухватить нож и отчаянно думал о том, чтобы просто упасть на него.       Давай, говорил он сам себе. Просто направь его на себя и падай. Гравитация сделает всё остальное.       — Ты же этого хочешь, а? — крикнул Лэнс в пустоту спальни, и горячий воздух приглушил его голос. — Я сделаю это! Я умираю! Разве не видишь?       — Скоро.       Ну конечно, вот и весь ответ. Голос в его голове повторял это, насмехаясь над ним в его же мыслях. Вода постепенно наполняла комнату Кита, затекая из-под двери.       — Скоро.       Откуда придёт монстр? Из-под кровати Кита? Из слива в душе? Он приближался. Он всегда приближается. Ему нужно было поскорее покончить с этим, пока щупальца не настигли его. Густой пар валил из ванной Кита. Лэнс задыхался. Слёзы лились из его глаз. Нож был невероятно тяжёлым в его руках, а малейший порез кровоточил, красная дорожка стекала по животу и падала на пол. Лэнс пытался снова и снова. Но тело отказывалось повиноваться. Он не мог сделать этого.       Не мог.       Он был трусом.       Он хотел жить.       Чёрт.       Лэнс наконец отдался своей паники и чувству беспомощности. Нож Кита бесполезно выпал из рук на пол, и он заплакал. Он не мог так с собой поступить. Он был недостаточно храбрым. Недостаточно сильным. Всё вокруг было ненастоящим, и всё, что он должен был сделать — это умереть и проснуться. Он делал это миллион раз до этого, но не сейчас. Не сам с собой. Не когда это действительно было нужно. Трус.       Он должен был найти монстра.       Лэнс взял клинок с мокрого пола, стряхивая ползающих по рукояти грязных крабов, и встал. Он ощутил головокружение, и комната перед ним поплыла. И крепче вцепился в нож и ждал, пока оно пройдёт. Вода всё ещё наполняла комнату.       Лэнс завис перед дверью, собираясь с духом. Он нажал на кнопку, дверь открылась, и поток воды хлынул в комнату, промочив его лодыжки и унося забытую на полу броню в угол. Его шлем мягко покачивался на волнах, пока вода заливалась внутрь.       Лэнс выглянул в коридор. В тренировочном зале? В последний раз монстр ждал его там. Но он чувствовал, что это не то. Нет, вода лилась сверху.       — Скоро.       Конечно, скоро.       Лэнс прошёл по затопленному коридору и оцепенело поплёлся вверх по лестнице, пока вода стекала вниз, смывая маленьких крабов и скапливаясь в комнатах и коридорах далеко внизу. Было странно смотреть, как крабы падали с потолка и с громким треском ударялись о твёрдый пол, и не беспокоиться об этом.       Лэнс слышал хлюпающее эхо из коридоров, становившееся всё громче, чем ближе он подходил. Выше. Ему нужно было подняться выше. Нужно было найти источник воды. Вот где должен быть монстр.       Крабы продолжали бездумно карабкаться по стенам и светильникам, закрывая те своими телами и отбрасывая на стены длинные тени.       Лэнсу нужно было сосредоточиться.       Он спал. Это всё — сон.       Он медленно, торжественно прошёл мимо лазарета, мимо медицинской капсулы, мимо своей бесполезной ненавистной комнаты кошмаров и продолжил свой путь по коридору, поднимаясь по очередной лестнице       — Скоро.       Вода вокруг него бурлила, её потоки стекали с потолка и вдоль стен. Звук стремительно бегущей со всех сторон воды оглушил его. Но он продолжал подниматься. Снова и снова. Ещё одна лестница. До самой высокой точки Замка. До источника воды. Туда, где должен был находиться монстр.       Лэнс открыл дверь, ведущую к главному мостику, ожидая поток воды и удушающие щупальца.       Чего он не ожидал увидеть, так это Землю.       На пульте управления была включена карта, и его родная планета парила в сияющей тишине, во всём своём сферическом великолепии наполняя комнату зелеными и синими оттенками. Она была прекрасна. То, по чему он скучал, то, в чём он нуждался, каждый кусочек его дома сиял перед ним. Земля. Он так хотел вернуться.       Лэнс заплакал.       Вода лилась из голограммы планеты, пузырилась, потоком устремлялась прочь от него, по главному мостику и в коридор. Она бесконечно струилась, вытекала вниз и прочь от его планеты, обволакивая его лодыжки.       — Скоро.       Голос был громче, чем прежде. Должно быть, монстр ждал его здесь, внутри мостика, внутри сияющей планеты. У него дома. У него в голове.       Лэнс в бездумной ярости бросился вперед, разбрызгивая воду и чуть не спотыкаясь на скользком, залитом полу.       — Да-да, я понял! Скоро! Скоро! Я устал, монстр. С меня хватит. Ты выиграл! Этого ты хочешь?       Он кричал, спотыкаясь и кружась на месте, широко раскинув руки, дразня его, ожидая, показывая всё своё тело.       — Пожалуйста! Просто убей меня! Давай! Я готов!       Ответа от глубокого и зловещего голоса не последовало. Лишь звук льющейся воды.       Где он? Лэнс продолжал поворачиваться, отчаянно всматриваясь в каждом направлении, ища то, что точно должно было быть позади него. В любой момент. Он чувствовал, как монстр приближался. Он знал, что произойдет. Ему просто нужно было покончить с этим.       — Скоро.        Лэнс закричал от разочарования, истощения, и его кулаки ударили по воде, когда его колени коснулись залитого пола. Почему он просто не убил его? Он должен был умереть!       Лэнс всхлипнул, у него текли слёзы и сопли, смешиваясь с горячим воздухом и водой. Он упал спиной на пол, прямо в воду, уставился на сияющий символ его дома и вопил от безумной ярости.       Тёплая вода смыла следы крови, испачкавшие его рубашку и штаны. Рана всё ещё была открыта, а чёрный синяк становился только больше.       Лэнс провел пальцем по маленькому порезу, из которого сочилась красная кровь, растворявшаяся в воде. Это была его болезнь. Монстр сделал это с ним. Внутри него было что-то злое.       И Лэнс знал, что ему нужно сделать.       Земля мягко светилась, вращаясь по кругу, над Лэнсом, голографические облака перемещались и менялись, крохотная луна кружилась по орбите в реальном времени. Она была так красива. Он так по ней скучал.       Лэнс подумал о своей матери, братьях и сёстрах, друзьях из Гарнизона, о Ханке, Пидж и Ките. Ките, которого он научился любить, а теперь должен был отпустить. Скоро. Он должен был скоро умереть. Слёзы потекли из глаз Лэнса и смешались с водой. Ещё немного времени. Ещё один день. Он сделает так, чтобы он запомнился. Он проснётся, и сделает всё как надо. Ему просто нужно было вырваться из этого кошмара.       Лэнс поднёс кинжал к животу, он лежал в воде, и та омывала его тело, мягко покачивая в грустной и одинокой колыбели.       — Скоро увидимся, Кит. Я просто должен проснуться.