Загляни в глаза, но не замерзай в них

Как только Малфой ушел, я сделала все, что могла, чтобы почувствовать максимальное безразличие к этой ситуации, но получилось не до конца. Ночью перед глазами все равно вставал злобный образ ненавистного слизеринца. Вставать с утра не хочется совершенно после такой бессонной ночи, но приходится. Все мои попытки сделать хоть что-нибудь, чтобы перестать злиться, оканчиваются полным провалом. Недовольно туша сигарету, решаю проигнорировать сегодня завтрак и отправляюсь сразу на зельеварение к Слизнорту. Уж надеюсь, что сегодня мы будем делать что-нибудь действительно толковое, иначе я точно сойду с ума. Оказывается, мы все еще продолжаем изучать долголетние эликсиры, а сегодня предстоит приготовить сильное сонное зелье. Безрадостно слушая пояснения профессора, вяло верчусь по сторонам, абсолютно не желая что-либо делать. Из раздумий меня выводит бодрый голос зельевара: — Мисс Спенсер, почему Вы до сих пор не нашли себе пару? — я ошарашенно оглядываюсь. Что происходит? — Так и быть, я помогу Вам, — добродушно улыбается старичок. — Мистер Малфой, будьте так любезны, составьте мисс Спенсер компанию в этом непростом деле. Что? Черт возьми, тут туча студентов, ну почему именно он? Вероятно, Слизнорт думает, что делает мне одолжение, но этот добродушный старичок даже не подозревает, как ошибается. — С удовольствием, профессор, — сквозь зубы процеживает Драко и вместе со своей широкой сумкой из драконьей кожи двигается ко мне. Я нарочито отворачиваюсь, но слизеринец все равно произносит: — Могла бы просто встать с кем угодно, чтобы этого не произошло. Ничего не можешь сделать правильно. — О, я бы что угодно сделала, чтобы не работать с таким, как ты, но у вас же тут весь факультет такой, да? — закипаю, доставая все необходимые для зелья ингредиенты, пока Малфой ставит котел на стол. Слизеринец поджимает губы и зло сверкает глазами: — Заткнись, Спенсер, пока тебя никто не прихлопнул за такие слова. Ярость закипает во мне явно быстрее, чем вода в котле. Резко кидаю в него несколько ингредиентов, отвечая Малфою шипением: — Если ты не заметил, прихлопнуть меня оказалось для вас непосильной задачей. Еще половину пары мы яростно припираемся, я начинаю ненавидеть этого самовлюбленного придурка еще больше, хотя, казалось, что это невозможно. — Да пошел ты, щеночек Волан-де-Морта, — в конце концов, выдаю я, не выдержав этого бессмысленного раздражающего диалога с парнем. Отворачиваюсь, помешивая зелье. — Ты, — начинает слизеринец, грубо хватая меня за руку и пытаясь развернуть к себе, но выходит явно что-то не то. Я цепляюсь рукой за подставку под котлом, выдергивая ее и обжигаясь, стараюсь удержать равновесие, а небесно-голубая жидкость разливается по всему столу, медленно стекая на пол. Едва успеваю отскочить на безопасное расстояние, толкая Малфоя. Пока я бормочу все известные проклятия, Драко смотрит на меня, выпустив ладонь: — Дура. — Сам кретин, — огрызаюсь в ответ, когда над нами внезапно нависает немного кучерявая голова профессора. Мужчина расстроено качает головой, похлопывая меня по плечу: — Какая жалость, какая нелепая ошибка, а ведь сонное зелье должно было выйти превосходным, — Слизнорт с жалостью поглядывает на меня. — К сожалению, мне придется наказать вас обоих. Как бы я этого не хотел, придете сегодня после ужина сортировать зелья и ингредиенты. Ну это уже слишком. Причем тут вообще я? Злость меня просто переполняет, нужно срочно выпить, или покурить, или еще чего. — Чудесно, — кидаю я, хватая свою сумку. — До встречи. Вылетая из кабинета под смешки однокурсников, слышу: — Но, мисс Спенсер, кто же будет это убирать? Раздраженно повожу плечами, уже у самой двери отвечая: — Тот, кто виноват, пусть и убирает, — громко хлопнув дверью, бегом устремляюсь к себе в комнату. Пара белоснежных дорожек все-таки успокаивают меня, но решение пропустить все остальные пары все такое же твердое и нерушимое. Время ужина наступает подозрительно быстро, и мне приходится все-таки выползти из своей норы. Быстро миновав общую гостиную, слышу несколько смешков и голос Забини: — Неудачница, — ну конечно, а когда я готовила лучшие на факультете зелья, все они молчали. Огрызаться никакого желания нет. Спешно поднявшись в Большой Зал и впихнув в себя пару кусочков мясного пирога, я нехотя возвращаюсь в подземелья и прохожу в кабинет зельеварения. Слизнорт и Малфой уже там, о чем-то беседуют, но при моем появлении Гораций расплывается в улыбке и радостно восклицает: — О, мисс Спенсер, а вот и Вы. Отлично. Думаю, принципы сортировки Вам более, чем известны, поэтому, прошу, приступайте. Если что-то понадобится, я у себя. Как закончите, можете быть свободны. Я выдавливаю из себя вымученную улыбку и удаляюсь в кладовую, сразу же подходя к подписанным коробочкам. Раскидываю ингредиенты по нужным местам, когда Малфой, уже сортирующий зелья, произносит: — Все из-за тебя, не можешь даже на ногах стоять. — Иди ты, — кидаю ему, понимая, что за сегодня уже нахожусь на грани. Пусть он замолчит и просто выполняет свою работу. — Нет, ну кто же виноват, что ты такая припадочная. Неудивительно, что все вокруг над тобой только издеваются, — размеренно говорит мой староста. — Что, прости? — вкрадчиво уточняю я, случайно раздавив в руках жабью печень. — Говорю, понятно, почему тебя все вокруг ненавидят. От тебя вечно одни неприятности. — Заткнись! — резко разворачиваюсь, смахнув локтем банку с заспиртованными змеиными глазами. — Это от всего вашего идиотского факультета одни неприятности! — не имея никакой возможности контролировать себя, выхватываю палочку и посылаю красный луч в сторону слизеринского красавчика. Парень успевает пригнуться, флакон с каким-то зельем разбивается, выпуская спиральный пар. Отвлеченная на звук бьющегося стекла, не замечаю, как Малфой оказывается возле меня, дергая руку с палочкой вниз: — Психованная, — шипит он в миллиметре от меня. Чувствую миндальный запах и его дыхание слишком близко. — Я ненавижу вас! Вас всех, — заношу свободную руку для удара, но слизеринец перехватывает ее, сжимая запястье. — Ты даже не представляешь, насколько это взаимно, идиотка, — выплевывает мне в лицо. С ненавистью смотрю в это идеально аристократичное лицо, внимательно разглядывая серые холодные глаза, и опускаюсь взглядом вниз. Меня словно ударяют по голове. Так хочется прикоснуться к ним, узнать, как это — когда он тебя целует. Как чертову Паркинсон. Она наверняка знает это чувство очень хорошо. Сердце бешено колотится, дыхание сбивается и учащается, я задыхаюсь. Это просто какое-то безумие. Внезапно мое желание сбывается. Малфой резко накрывает мои губы своими, делая это, словно сойдя с ума. Я жадно отвечаю, запуская руки в его волосы, портя к чертям идеально уложенную прическу. Его руки спешно скользят по моему телу, задирая юбку. Это слишком приятно. Слишком хорошо и удивительно, чтобы быть правдой. Парень толкает меня назад, опуская на ближайшую парту лопатками. Его пальцы, стянув джемпер с нашивкой герба факультета, спешно расстегивают пуговицы не по форме черной рубашки. Издаю сдавленный стон, когда губы Малфоя настойчиво касаются моей шеи, покрывая ее вереницей поцелуев. Я исчезаю из этого кабинета, купаясь в безграничных волнах удовольствия, прикрывая глаза. Рубашка слетает на пол, а я поворачиваю голову, зачем-то желая проследить за ней взглядом, и вижу струящуюся по полу перламутровую блестящую розовую жидкость, от которой все ещё идет спиральный пар. Черт. Ну конечно. Резко отталкиваю Малфоя, едва переборов здравым смыслом неконтролируемое желание, хватаю с пола рубашку. Парень явно ничего не понимает и снова тянется ко мне. Растрепанный, со съехавшим галстуком, я еще ни разу не видела его таким. — Амортенция! — с трудом справляясь со своим голосом, выдыхаю, пытаясь совершенно не слушающимися пальцами застегнуть рубашку, но ничего не выходит. — Я разбила Амортенцию. На лице слизеринца сменяется множество эмоций в секунду, но я хватаю длинный форменный джемпер, и на ходу натягивая его, вылетаю из кабинета, пытаясь пригладить волосы и колотя себя по раскрасневшимся щекам. Вот же черт. Черт-черт-черт. Все в порядке. Это была всего лишь Амортенция. Ох, сегодня я явно напьюсь сильнее, чем обычно. *** Драко стоял в кладовке кабинета и внимательно разглядывал розоватое зелье. Амортенция. Амортенция, конечно. Он сглотнул, со злостью ударяя стол, на котором пару секунд назад лежала Спенсер, такая красивая и желанная. Ему хотелось целовать ее, не прекращая, не останавливаясь. Ему хотелось столько всего одновременно. Конечно, это все Амортенция. Уложив волосы и поправив галстук, он развернулся на каблуках черных лаковых туфель и зашагал в сторону слизеринских спален. Отправив Крэба и Гойла сортировать эти проклятые зелья и выгнав прилипшую к нему Паркинсон, он зашел в свою спальню и рухнул на кровать. Нужно просто поспать, и это пройдет. Все это закончится. Но, как только Малфой прикрыл глаза, в сознании всплыл образ Спенсер, лежащей на столе с прикрытыми от удовольствия глазами и пылающими пунцовыми щеками на такой бледной фарфоровой коже. Она выгибалась и произносила его имя, а парень не смог вдохнуть в этот момент. Слизеринец резко открыл глаза и сел на кровать. Чертова Спенсер. Чертова Амортенция. Проклятая дура. Малфою стало дурно. Он целовался с этой припадочной девкой? Слизеринский староста встал и налил себе стакан огневиски. Задумчиво отпив, он поморщился. Трогать Спенсер? Это не могло приносить ему столько удовольствия. Да вообще никакого удовольствия быть не могло. Сейчас, вспоминая ее тонкую бледную кожу, парень отчетливо видел на ней отпечатки пальцев Забини. Его губы тоже касались ее. Малфою стало противно. Он не станет подбирать за Блейзом старые сломанные игрушки. Он никогда этого не делал и сейчас не станет. Но почему тогда было так приятно чувствовать вкус ее губ? Нет. Это Амортенция. А Спенсер уродливая, выпачканная в липкой темноте Блейза Забини. Грязная-грязная-грязная. Ему противен ее запах. Противна ее внешность, ее характер. Вся она — использованная и никому не нужная. Малфой больше не станет пачкать о нее руки. Никогда. После пары стаканов Драко осенило — она может рассказать кому-нибудь. И это станет концом, позором для него. Его будет преследовать липкий стыд, такой же, как грязь Забини на фарфоровой коже Эвы. Нужно сказать ей. Разобраться с ней. Слегка пошатываясь, Малфой вышел из своей спальни и дернул ручку двери в ее комнату. Дура, даже не заперлась. В ее-то положении. Уже довольно поздно, может, она спит? Нет, в комнате Спенсер играла какая-то убогая музыка, а она кружилась по ней, размахивая какой-то бутылкой, и периодически покрикивала слова песни. Малфой замер на секунду, наблюдая за этой картиной. Такая красивая. Такая свободная. Такая беззащитная. — Спенсер, — холодно бросил он, пересекая комнату и хватая девушку за плечи. Слизеринец толкнул ее к стене, вырвав бутылку какого-то очередного пойла и заставляя лопатки Спенсер, едва обтянутые кожей, впечататься в холодную серебристую поверхность. Снова. Это было циклично, но он ничего не мог с собой поделать. Малфой случайно взглянул в ее глаза, и все слова на мгновение вылетели из его головы. Смотреть на нее. Касаться ее. Вдыхать запах чего-то холодного и приятного. Свободы, наверное. Целовать эти слегка припухшие губы, кусать их и ненавидеть, ненавидеть эту проклятую Спенсер. — Чего тебе, Малфой? — безразлично уточнила Эва, совершенно без интереса блуждая глазами по его лицу. Парень оцепенел. Она не хотела его поцеловать? Он не был ей интересен? — Если хоть кто-то каким-то образом узнает, что там произошло, ты пожалеешь, клянусь, Спенсер, — он был зол и выдыхал слова ей прямо в губы, но хотелось ее поцеловать. Целовать-целовать-целовать, бесконечно, не прекращая. — Малфой, я уже вся прямо трясусь от страха, видишь? Бегу рассказывать обо всем Забини и Паркинсон, а потом мы пойдем варить теплый какао с зефиром и заплетать друг другу косички, пока они будут разжигать костер, на котором планируют меня сжечь, — Эва смеялась и этим выводила Малфоя из себя. Такая бесстрашная, гордая. Глупая. — Дура, — прошипел он. Касаться ее лица. Коснуться еще хотя бы раз и закончить с этим безумием. — Возможно, — пожала плечами Спенсер, убирая его руки. Взгляд Малфоя скользнул по тонкой шее девушки, покрытой красными пятнами. Коснуться этой шеи губами, а потом сжать пальцы, чтобы это помешательство закончилось. Драко приложил все имеющие силы, чтобы оторваться от девушки. Он просто смотрел на нее, а сердце бешено стучалось, словно выскакивая из груди, дыхание перехватывало, оно становилось тяжелым. Спенсер отступила в центр комнаты, хватая свою бутылку и продолжила скакать под музыку. — Ну? — выжидательно протянула она. — Кажется, мы обо всем договорились. Вали уже. Малфой сжал кулаки и резко направился к двери. Не видеть ее больше. Не смотреть. Никогда. На нее, мерзкую, липкую, грязную. Идиотку.