Загляни в глаза, но не замерзай в них

Тихий шум прибоя ласкает мой слух. Волны медленно накатывают на песчаный берег. Небо кажется нереальным, такое красивое — на нем ни облачка, светло-голубой цвет будто отражает водную гладь внизу. Мои босые ступни касаются горячего желтоватого песка, а легкий ветерок слегка раздувает черные локоны. От палящего солнца хочется зажмуриться, прикрываю ладонью глаза и с удивлением понимаю, что рука не такая уж и бледная. Запах соленой воды резко бьет в ноздри, позволяя вдохнуть полной грудью и почувствовать удивительный вкус Свободы. Где-то неподалеку слышатся крики чаек. Оглядываюсь по сторонам и не замечаю на пляже ни души — только расстеленное неподалеку широкое и длинное красное покрывало. — Эва? — доносится сзади голос, а я замираю, чувствуя, как мое сердце разбивается на крошечные осколки. Силюсь повернуться, но выходит дергано и рвано. Высокий красивый мужчина в пляжных шортах стоит неподалеку, держа в двух руках по огромному шоколадному мороженому. Солнце отражается от его русых волос, сверкая в отдельных прядях. Он улыбается, а у меня на глазах выступают слезы. Это невозможно. Не может быть. Кидаюсь к мужчине, проваливаясь в мелкие песчинки: — Дядя! — врезаюсь в него, обеими руками обнимая, и прижимаюсь щекой к оголенному торсу, на который тут же скатывается пара слезинок. Поднимаю на него мгновенно покрасневшие глаза, а он только подмигивает и берет меня за руку, провожая к покрывалу. Опустившись на песок, протягивает мороженое. Я ошарашено принимаю десерт и откусываю кусочек, приятная прохлада слегка остужает, что приходится крайне кстати в такую жару. — Меня что, слишком долго не было? — уточняет он, смеясь. Долго? Да это не то слово. Я вздрагиваю и напряженно киваю, следя за такими реальными и привычными с детства жестами. — Прошу простить, моя принцесса, — он слегка треплет меня по голове. — Такого больше не повторится, — мужчина задумчиво поглядывает на меня и добавляет, совсем слегка посерьезнев. — Что со мной может случиться, Эва? Не стоит так переживать. Радостно впитываю каждое прикосновение родных рук, каждый звук знакомого голоса. Все, что со мной произошло — дурной сон. Не более. Дядя здесь, рядом, жив и вполне здоров. И называет меня так же, как и всегда. Этого точно никто не мог знать. Все сомнения вылетают из головы, уносимые прибрежным ветерком и медленными волнами. Мужчина достает из рюкзака пачку сигарет и закуривает. Я холодею, несмотря на жару, хочется вырвать их у него из пальцев и вопить от страха, но длинная сильная рука протягивает пачку и мне. Испуганно покачиваю головой, но Генри только заливается своим приятным задорным хохотом и произносит: — Брось, принцесса. Ты взрослая, уже почти совершеннолетняя по вашим волшебным меркам. Я знаю, что ты покуриваешь. — Знаешь? — с ужасом переспрашиваю, не понимая, почему он не кричит и не ругается. Ну да, он же не тетка, та бы точно уже развопилась. — Думаешь, я бы смог не заметить, что происходит с моей маленькой девочкой? — он удрученно улыбается. — Знаю, в вашем мире сейчас непростая обстановка, поэтому тебя можно понять. Главное — не переходи на что похуже, — дядя грозно покачивает своим указательным пальцем, но тут же снова светлеет. — Н-не буду, — заикаясь, соглашаюсь с ним, немного трясущимися пальцами вытягивая сигарету, щелкаю зажигалкой. Дым проскальзывает в легкие вполне реально, заставляя слегка закашляться. Дядя смеется, встает и кидает мне в руку ракетку для бадминтона, которую я ловлю привычным жестом, наработанным с детства. — Кэти заколдовала все, чтобы нам не мешал ветер, — он подмигивает мне, занося ракетку и подбрасывая волан, а я думаю, что, как бы тетка меня не недолюбливала, она никогда не бросит меня в одиночестве. Движения дяди такие уверенные и спокойные. Точно как в детстве. Я, не веря до конца в свое счастье, наблюдаю за аккуратно летящим воланом, даже не думая его отбивать. Тот падает в песок: — Эва, ты чего? — улыбается Генри. — Уснула? Его смеющийся взгляд пробуждает во мне уже давно забытое желание победить. Размяв руки и помахав немного ракеткой, вприпрыжку кидаюсь за воланом и, подняв его и отряхнув, легким взмахов кисти отправляю в сторону улыбающегося дяди. — Другое дело, — кричит он мне, отбивая. Я смеюсь звонко и счастливо, как раньше, и игра захлестывает нас обоих, заставляя сосредоточиться и следить за каждым движением друг друга. В голове на секунду всплывает похожая картина, только в пальцах вместо ракеток сжаты волшебные палочки, но я отмахиваюсь от нее, подпрыгивая в попытке отбить посланный дядей волан. Наконец, мы выдыхаемся и, тяжело дыша, шагаем к покрывалу. Генри забавно кланяется мне и шутливо целует руку: — Мои поздравления принцессе-победительнице. Не могу сдержать смех, радостно улыбаясь, и мы двигаемся к холму. Дядя говорит, что оттуда можно очень здорово спрыгнуть прямо в море — это будет весело и интересно, должно просто-таки дух захватывать. Генри всегда придумает, чем бы заняться, всегда сможет вызвать яркие эмоции, которые запомнятся на всю будущую жизнь. Ноги больно наступают на камни, я отчего-то слишком быстро выдыхаюсь, по лбу стекают липкие капельки пота, а земля под ногами оказывается удивительно холодной, но мужчина оборачивается ко мне, ободряюще улыбаясь, протягивает руку, помогая подниматься дальше. Я хватаюсь за открытую ладонь и радостно продолжаю свое шествие. — Давай, Эва, совсем немного осталось, — он поднимается на самый верх первым и уверенным движением помогает забраться на каменистый выступ. Я подхожу к краю и удивленно оглядываю виднеющиеся вдали волны. Море выглядит далековато, но разве может дядя ошибаться? — Буду ждать тебя внизу, — он похлопывает меня по плечу и подходит к обрыву, живо прыгая вниз, только уверенно улыбнувшись напоследок. С ужасом наблюдаю за уменьшающейся с каждой секундой точкой, слышу всплеск и понимаю, что не вижу даже русых волос. Закрываю рот руками, наблюдая за спокойными волнами, поглотившими моего самого близкого человека, сердце в ужасе бешено колотится, но вот на поверхности показывается крошечная голова, и ветер доносит до меня родной мелодичный голос: — Ну же, Ваше Высочество, вода прекрасная. Я радостно смеюсь и снимаю с себя легкую пляжную накидку. Ветер отчего-то усиливается, путает волосы, заставляя их лезть в глаза, и уносит в неизвестном направлении сброшенную одежду, но все это неважно. Удивленно поглядываю на себя. Ребра больше не торчат, обтянутые кожей. Я не похожа на скелет. Ну надо же, как могло мне присниться что-то подобное? Я же выглядела ужасно. Впрочем, какая разница, если это всего лишь сон. Последний раз оглядываю свой голубоватый купальник и делаю шаг ближе к обрыву. Дядя радостно машет мне из воды, призывая к нему присоединиться. Порыв ветра чуть не скидывает меня вниз, но удается удержаться. Наверное, это все из-за высоты. Глубоко вздыхаю и, уняв дрожь в руках, отталкиваюсь ногами от холодного камня, прыгая в такую притягательную воду. Перед глазами предательски появляется лицо Элиота. Я не должна его знать. Все вокруг исчезает, шум моря заменяется бьющим в лицо ветром. Холод больно касается открытых участков тела, солнце исчезает, заменяясь ночным небом с закрытыми тучами звездами, а перед глазами оказывается башня ненавистного замка. Из груди вырывается крик ужаса. *** Тихое потрескивание огня в гостиной старост действовало на Малфоя умиротворяюще. Он сидел на зеленом кожаном диване, сжимая в пальцах стакан с огневиски, и надеялся встретить свою соседку. Несмотря на поздний час, он думал, что она вряд ли спит. Девушка пугала его своим состоянием. Она пыталась держаться и всем своим видом показывать, что в порядке, но слизеринец отчетливо чувствовал — это было не так. Мерзкие картины не выходили из головы Эвы Спенсер даже спустя пару недель. Это читалось в каждом ее взгляде, движении, слове и жесте. Она словно сомневалась, существует ли сейчас на самом деле, не является ли каждое событие плодом ее воображения. Как бы Малфой ни пытался ее убедить, девушка либо отшучивалась, либо вовсе прекращала разговор, еще сильнее замыкаясь в себе. Слизеринцу было тяжело на это смотреть — так недалеко и до сумасшествия. Забини сделал самое мерзкое, что только можно было бы вообразить — он влез в ее голову, спутал все мысли, заменил реальность выдумкой, своей грязной фантазией. Драко волновался, как бы Эва окончательно не спятила и снова не наглоталась чего. Мысли опутывали его сознание, пугая и зля с каждым днем все больше. Он даже подумывал стереть ее воспоминания об этом, но остановился однажды и опустил палочку. В таком случае, пришлось бы стирать слишком многое. Вряд ли Спенсер хотела, чтобы кто-то еще раз влез в ее сознание, перевернув там все. Подобное было жестоко и несправедливо по отношению к ней, но как еще помочь угасающей Спенсер, запутавшейся в своих же воспоминаниях, он решительно не знал. Староста, разумеется, выполнил свое обещание и позаботился о том, чтобы никто и никогда больше не увидел этот бред, но Забини только хмыкнул и сказал, что зрителей ему и так уже более, чем достаточно. Драко как раз делал глоток из стакана, когда маленькая фигурка в шелковом черном халате с тонким пояском выскользнула из-за двери и беззвучно пересекла гостиную, едва ли не бегом. — Спенсер? — Малфой нахмурился и попытался позвать ее, но девушка уже выскочила из комнаты и никак не отреагировала на его обращение. Слизеринский красавчик нецензурно выругался, поставил огневиски на журнальный столик и, резко встав, двинулся за Эвой. Он заметил только ее тень, выходящую из подземелья, и ринулся следом. Она неслась по коридорам слишком быстро, припрыгивая, отчего темные локоны поднимались и опускались, покачиваясь из стороны в сторону. Сначала Драко думал ее догнать и вернуть в спальню, но решил узнать, что вдруг могла делать эта девка ночью в таком виде. Он тихо следовал за ней, стараясь себя не выдавать, но Спенсер, кажется, вовсе и не волновалась о том, что кто-либо может за ней следить. Девушка бодро выскочила из подземелий и, к удивлению слизеринца, направилась к астрономической башне. Малфой поежился от неприятного чувства. Какого хрена она делала? Что за черт? Как в эту безмозглую голову пришла мысль отправиться на башню ночью? Зимой. Драко прилично запыхался и потерял из вида тоненькую фигурку, слышал только громкие шлепки босых ступней по широким ступеням витиеватой лестницы. Эта дура могла хотя бы обуться? Ее шаги звучали все дальше, а слизеринец только пытался понять, откуда в ней столько сил и энергии. Ему становилось жутко. Дернув деревянную дверь на башню, Малфой живо шагнул на площадку и никого сначала не увидел. — Эва? — резкий ветер со снегом ударил его по лицу. Было холодно, и он инстинктивно плотнее запахнул мантию, оглядываясь по сторонам. Порывы ветра развевали спутанные волосы, черный халат мгновенно унесся в ночную темноту, а подол ночной сорочки колыхался, периодически открывая лишь немного округлые бедра. Девушка стояла на самом краю башни, голова была опущена, ветер доносил до него задорный смех. Драко никогда не слышал таких звуков от своей соседки. Полных счастья. Парень тихо шагнул вперед, шаря рукой в кармане мантии в поисках палочки. — Эва, — тихо и испуганно выдохнул он. — Эва, постой, не нужно… Тонкая бледная нога шагнула в темноту, а до Драко долетел истошный крик, когда тело, ударяясь о воздушные потоки, камнем стало падать вниз. Малфой судорожно сжал палочку, в секунду оказавшись у самого края смотровой площадки, и выкрикнул: — Левикорпус, — это не должно было сработать, но ничто другое не могло пробиться в сознание парня сквозь пелену паники и страха. Тельце застыло в воздухе, а Драко резко дернул палочкой, приближая к себе источник визга и опуская его на заснеженную поверхность. Рывком сняв с себя мантию, он двинулся к Спенсер, но получил только оглушающий вопль, девушка царапалась, брыкалась и пиналась, не позволяя укрыть себя от холода и снега. Слизеринец разозлился, резко наклонился к маленькой фигурке и, схватив девушку за руки, дернул вверх, поднимая. Эва все еще пыталась вырываться и кричала, но Малфой прижал ее к себе, практически полностью обездвижив: — Тихо, спокойно, Спенсер. Это я. Все хорошо, — Драко почувствовал, как ее руки, сжатые в маленькие кулачки, опустились, а тонкие плечи вздрогнули. — Какого хрена ты делала? — он не выдержал, прекрасно понимая, что сейчас совсем неподходящее время для подобных вопросов. — Отпусти, я не могу дышать, — совершенно отрешенный голос, слегка испуганный. Драко ослабил хватку, а слизеринка сделала шаг назад, потирая ладонями замерзшие плечи. Парень неосознанно скользнул взглядом по кружевной сорочке, тряхнул головой и, подходя к своей соседке, накинул все-таки на нее мантию. Эва укуталась в нее поплотнее, запахнув едва ли не половину ткани. То, как она выглядела в очевидно большой одежде, казалось Малфою весьма забавным, но он тут же отмахнулся от этой мысли — не стоило сейчас смеяться над ней. — Что… что случилось? — на макушку девушки медленно опускались снежинки. Парень совершенно не мог и не хотел отводить от этой картины взгляд, но все же посмотрел на испуганное личико и скрестил руки на груди. — Это у тебя стоит спросить. Ты прибежала сюда и спрыгнула, я едва успел, — он нахмурился. — Я, — девушка нервно выдохнула. — Я этого не помню. Наверное, мне снился сон, и… Слизеринец решительно ничего не понимал. Сны снятся многим, но никто ведь не кидается из-за них с астрономической башни. — Идем, нужно уходить отсюда, — действительно стоило увести Эву куда-нибудь подальше, пока ничего больше не случилось, поэтому Драко схватил ее за руку и потащил в сторону подземелий, накинув на посиневшую слизеринку согревающее заклинание. *** Я шагаю по ступеням астрономической башни совершенно потерянная. Чувство реальности происходящего стучит в голове только благодаря теплой ладони Драко Малфоя, больно сжимающей мою. В голове роится столько вопросов, но где найти на них ответы — неизвестно. И без этой странной ситуации я с каждым днем ощущала все больше и больше отсутствие контроля над своим разумом, но теперь… Теперь ясно было одно — я не имею власти над тем, что делаю. Мое тело подчиняется кому-то другому, я вся подчиняюсь чьим-то чужим желаниям и приказам. Наркотики. Алкоголь. Это так быстро свело меня с ума? Я просто не могу в это поверить. Хотя, сейчас я не могу верить ни во что. О какой вере может идти речь, если я утратила доверие даже к самой себе. Лучше было бы просто свалиться с этой проклятой башни и отбросить уже все мысли, чувства и страхи, съедающие меня изнутри, я все равно медленно схожу с ума, теряя связь с реальностью и погружаясь все глубже в мир нелепых фантазий. — Слушай, Спенсер, — Драко словно читает мои мысли, дергая за руку и разворачивая к себе. — О чем бы ты там сейчас ни думала — выброси это из головы. Тебе просто нужно… немного передохнуть. Немного передохнуть? Боюсь, это мало чем мне поможет. Мы входим в общую гостиную, Малфой отпускает мою ладонь, а я пялюсь на развалившихся на диване Забини и Паркинсон, явно чего-то ждущих. — Надо же, милая, что с тобой случилось? — Блейз скалится, глядя на меня, а я совершенно ничего не понимаю. Снова. Совсем ничего. Пытаюсь унять дрожащие от обиды на себя губы, но ничего не выходит, к горлу подступает душащий ком. Мне страшно. Чувствую себя сумасшедшей. — Ну и где обещанное шоу, Блейз? — Панси надувает губки и встает с дивана, щурясь. — Драко, почему на ней твоя мантия?! — ее голос приобретает визгливые нотки. Обещанное шоу? О чем, черт возьми, говорит эта дура? Шоу? Я вздрагиваю, устремив взгляд на своего мучителя. В голове спешно складывается картинка. — Ты, — шокировано выдыхаю. — Это ты, — пока шепчу, пытаясь вернуть своему голосу нормальный тембр. — Да, детка, это я. Уже стала забывать? — он заботливо приподнимает брови, с сожалением покачивая головой, поджав губы. — Ты… — словно и нет больше других слов. — Что ты, черт возьми, со мной сделал? — перехожу на крик и кидаюсь к парню, даже не задумываясь об отсутствии своей палочки. — Что ты мне подмешал? — мой вопль должен разбудить добрую половину студентов ненавистного факультета, но я только замахиваюсь и с силой ударяю маленькой ладошкой по щеке Забини, вцепляясь в волосы и истерично дергая их. Время, кажется, замедляется. Красный луч откидывает меня к камину, я едва умудряюсь не повалить решетку и не упасть прямо в огонь, смотрю на палочку Панси, которая резво перелетает в руку Малфоя. — Какого черта, Драко? — изумленно протягивает Паркинсон. — Нельзя нападать на беззащитных, Пэнс, — доносится до меня словно во сне. Мне совершенно не до всех этих разборок. Вскакиваю на ноги и, ринувшись к Малфою, вырываю у него из руки палочку самой неприятной слизеринки. Чужое древко ложится в пальцы совершенно неуютно, но сейчас и это сойдет. Ярость захлестывает с головой. Забини вытаскивает свое волшебное оружие и с издевкой смотрит на меня, но это все неважно. Пара взмахов, и его древко оказывается в моей руке. Сзади что-то кричит Малфой, но мне плевать. — Говори! — рычу, яростно приближаясь к Забини и натыкаюсь на смеющий взгляд. — Что ты со мной сделал? Он безоружен, Мерлин. Он должен бояться! — Что именно тебя интересует, милая? Я много чего с тобой делал, — хриплый смех. Да он просто псих. Сжимаю чужую палочку еще сильнее. Блейз закашливается, сплевывая кровавый сгусток. Отражаю сзади заклинание Малфоя. — Я в последний раз тебя спрашиваю, Забини, — процеживаю сквозь зубы, пытаясь обуздать жгучую злость. Клянусь, я убью его, пусть только посмеет не отвечать. — Всего лишь добавил тебе немного острых ощущений. А то ты только магловские наркотики используешь, даже обидно становится за волшебную индустрию, — он хмыкает, выпуская изо рта еще кровяной сгусток от моего взмаха рукой. Я напряженно выдыхаю, голова невольно дергается. — Что? — переспрашиваю абсолютно сиплым голосом, готовясь снова взмахнуть палочкой. — Что ты несешь, Забини? — Малфой подходит, вставая рядом, почти касаясь своим плечом моего. Его спокойный выглаженный вид сменяется тихой ненавистью. — Ты понимаешь, что она спрыгнула с астрономической башни? Она чуть не умерла, — голос слизеринского принца, нарочито спокойный и вкрадчивый, заставляет поежиться даже меня. Паркинсон вжимается в диван, а Забини издает очередной хриплый смешок, от которого меня едва заметно передергивает. — Ну да, похоже, немного перебрал с дозой. Обидно бы вышло. Закрываю глаза, медленно вдыхая, и поднимаю кисть, чертя нужные движения: — Кру… — палочка вылетает из пальцев. — Не пачкай руки, Спенсер, — зло выдыхает Малфой, вырывая из моей ладони оружие Забини. Драко смотрит на своего друга с секунду, после чего хватается за концы деревяшки двумя руками и, потянув вниз, переламывает пополам, кидая теперь уже бесполезные части на диван в сторону Блейза. Непонимающе хлопаю глазами, силясь осознать произошедшее. В комнате повисает звенящая тишина. Малфой сломал его палочку. Просто взял и сломал. — Идем, — он тянет меня в сторону комнат старост. Из моей груди вырывается сиплый смешок. — Ты заплатишь, — доносится напряженный голос Забини. — Нет, вы оба… Драко останавливается, разворачивается и кидает в сторону слизеринца с десяток золотых галеонов: — Уже заплатил, расслабься. Я не собираюсь отдавать все удовольствие Малфою, подхожу к Блейзу и, похлопав по щеке, задев ногтями щетинистую кожу, выдыхаю, наклонившись: — Не расстраивайся. Это не самая большая плата за мою жизнь. Мы-то все еще поиграем, правда? Его пальцы быстрым движением сжимаются на вороте чужой мантии, а губы жадно впиваются в мои, но красноватый луч отделяет Забини от моего лица. Тот окидывает меня внимательным взглядом: — Конечно, поиграем, Спенсер. Только вдвоем. Ты и я. — Ага, — безынтересно протягиваю, резво вставая с дивана, и хищно улыбаюсь Паркинсон. — Драко, — девушка кидается к слизеринцу. — Я не знала, клянусь, Мерлин, я думала, мы просто повеселимся. — Весело? — изящный взмах платиновой брови заставляет девушку остановиться. Хмыкаю, дергая на себя ручку двери в гостиную старост, их разборки я слушать точно не желаю. Малфой заходит в комнату следом буквально через минуту. Останавливаюсь, глядя на него: — Слушай, я совершенно не сильна в теплых словах благодарности, и все такое. Мерлин, ладно. Хочешь выпить? Он кивает, почти улыбнувшись, и открывает передо мной дверь в спальню: — Считай, что мы квиты, Спенсер. Я поджимаю губы, сдерживая расползающуюся улыбку, достаю два стакана и бутылку огневиски. Где-то у меня завалялся даже волшебный алкоголь.