Загляни в глаза, но не замерзай в них

Тусклое солнце светит редко, но ощущение весеннего тепла пробивается в мое сознание. Погода портится, но зиме приходится все-таки отступать. Листья на деревьях постепенно зеленеют, набухают почки, по утрам щебетание птиц заставляет меня просыпаться все чаще, но, как только я собираюсь приподняться с кровати, сильная мужская рука возвращает меня на место, вынуждая оставаться в теплоте и уюте еще немного. Дожди нравятся мне куда больше солнца, хотя многих студентов подобная погода отчего-то пугает и очень сильно волнует. Испуганные лица встречаются в коридорах все чаще, ученики всех факультетов шепчутся о том, что скоро всему волшебному миру придется несладко. Кроме Слизерина, конечно. Мои однокурсники только тихо радуются, празднуя приближающуюся, по всеобщему мнению, открытую войну. А я предпочитаю об этом не думать. Прошлая уверенность в желании примкнуть к Министерству Магии, чтобы защищать маглов и нечистокровных волшебников, падает с каждым днем, с каждой секундой. Я бы никогда не встала на сторону Темного Лорда, но, если я решу сражаться в свое время против него, мне придется драться против Драко Малфоя. Мы, конечно, совершенно об этом не разговариваем, но иногда серые глаза впиваются в мое лицо, и я вижу там темный дикий страх, потому что он знает, о чем я думаю, знает, что никогда и ни за что не приму эту сторону. Его сторону. А у Малфоя нет выбора. Это — часть его жизни до самого конца, до последнего вздоха. Это — его семья и его общество. И как долго мы еще сможем вот так прятаться от всего мира и его войны в моей комнате за темно-зеленым пологом, переплетая белые пальцы, сжимая их до боли, до дрожи в руках — непонятно. Я не хочу об этом думать. Не могу заглушить сосущее чувство тревоги никаким количеством алкоголя, таблеток или сигарет. Предпочитаю отмахиваться от подобных мыслей, пытаясь обмануть себя каждый раз, когда в голове всплывает страшный вопрос — а что потом? Даже сейчас, безыдейно ковыряясь вилкой в печеном картофеле с индейкой, слегка покачиваю головой, пытаясь отогнать от себя все лишнее. Зачем думать о чем-то, если это мешает жить настоящим моментом? Поднимаю глаза, оглядывая заполненный студентами слизеринский стол. Нотт, поймав мой задумчивый взгляд, кивает, лишь слегка приподняв черные густые брови. Я мысленно усмехаюсь этому лицемерию. Можно подумать, я забыла о его причастности ко всем событиям, случившимся со мной прежде. Можно подумать, тот факт, что он так просто решил переметнуться на другую сторону, заставит меня принять его в качестве хотя бы временного союзника. О, нет, только не таких, как он. Громкие спешные шаги гаснут в шуме множества голосов, но я замечаю, как многие отрываются от своих бесед и направляют удивленные взгляды в сторону дубовых дверей Зала. Только утыкаюсь взглядом в тарелку, разглядывая еду. Тошнит меня с удивительным постоянством, кажется, что единственное, в чем я могу быть уверена на завтрашний день — что к горлу снова будут подкатывать рвотные позывы, а организм решительно будет отказываться принимать что-либо кроме алкоголя, наркотиков и никотина. Чувствую направленные уже на меня многочисленные взгляды и слышу бархатный голос где-то сзади, от которого сердце на секунду ухает куда-то вниз: — Эва. Поднимаю голову, не желая пока поворачиваться, кидаю удивленный взгляд на Теодора и едва сдерживаю смешок. На лице парня читается легкая озадаченность, а рука невидимым движением опускается в карман мантии, сжимая палочку. Да неужели? У меня теперь появились такие защитники? Медленно оборачиваюсь, встречаясь взглядом с темными глазами Забини. Парень держит в руках аккуратный букет роз, перевязанный серебристо-зеленой лентой, стойко перенося едва слышимые смешки в свою сторону. Окидываю его презрительным взглядом и вопросительно всматриваюсь в почти неуверенное лицо: — Чего тебе, Забини? — Мы можем отойти поговорить? — его тихий голос с плохо скрываемой неловкостью меня веселит. — Нет, — пожимаю плечами и отворачиваюсь к своей тарелке, но парень дергает меня за руку под напряженные взгляды нескольких ребят из заново сформировавшейся свиты Малфоя. Нотт немного привстает из-за стола, предупредительно произнося: — Отпусти ее, Блейз. Закатываю глаза, скидывая ладонь Забини со своего плеча, бросая Теодору только: — Я сама в состоянии разобраться, спасибо, — слова благодарности звучат слишком неискренне. Слизеринец кидает на меня неприязненный взгляд, но быстро исправляется, размеренно кивая. Обращаюсь уже к Блейзу: — Если что-то хотел, говори здесь, — встаю из-за стола, оказавшись прямо перед парнем, посылаю ему вопросительный взгляд, скрещивая руки на груди. Должно быть, выглядит со стороны это крайне комично — маленькая, едва ли не на две головы ниже, девушка уверенно и презрительно смотрит на возвышающегося над ней потупившегося парня. — Я хотел извиниться за все то, что сделал, — медленно произносит он, отчетливо понимая, что разыгравшаяся сцена привлекла уже всех находящихся в Большом Зале. — Это тебе, — он протягивает цветы, буквально всовывая их мне в руки. Шипы неприятно впиваются в тонкую кожу. Морщусь, наклоняя голову: — С чего бы это? Не думаю, что можно вот так просто взять и забыть то, что ты сделал. По Залу пролетает смешок от потерянного вида слизеринца. Слегка поматываю букетом, осматривая его придирчивым взглядом, когда Забини тихо произносит, надеясь, видимо, что смогу расслышать только я: — Эва, ты же знаешь, что я делал это только потому, что совершенно не понимал, как вернуть твое расположение. Я будто с ума сошел. Ты же знаешь, как много для меня значишь, — но в тишине каждое его слово слышно отчетливо почти каждому студенту в Зале. Жалостливо вскидываю брови, с недоумением в голосе уточняя: — Много значу? — все притихают еще сильнее, не желая пропустить ни слова из диалога, обещающего стать главной школьной сплетней на следующую пару недель. — Мне… — он облизывает пересохшие губы, разглядывая меня совсем уж виновато, — мне тяжело без тебя, мне тебя не хватает, — он касается моей руки, но я тут же брезгливо ее отдергиваю. Краем глаза вижу, как какая-то девчонка из Пуффендуя прикрывает рот ладонью, чтобы не рассмеяться вслух. Думаю, будь это кто-то другой, от подобного вида и срывающегося жалобного голоса мне бы непременно стало неловко и грустно за этого человека, но Забини… Какие уж тут слова могут исправить наши с ним отношения? Разве что пара заклинаний, которые заставят его прочувствовать хотя бы часть от того, что пришлось пережить мне. Поджимаю губы и раздраженно цокаю: — Забини, мне все равно. Не хочу иметь с тобой ничего общего, ты мне противен, — не глядя в обеспокоенные темные глаза, выставляю вперед руку с букетом, впечатывая его в широкую грудь парня, накрытую школьной мантией. Но Блейз не собирается брать цветы. Те падают на пол под моим безразличным взглядом, осыпая несколько бордовых лепестков. По залу проносится вздох удивления. Я расправляю плечи, отодвигая от себя слизеринца двумя пальцами, и, задрав голову, шагаю из Зала, услышав в спину тихое: — Эва. Недовольно разворачиваюсь, стараясь не улыбаться под столькими пристальными взглядами: — Нам не о чем больше говорить, Забини. Стараясь идти размеренно, начинаю перебирать ногами чуть быстрее только в слизеринской гостиной. Быстро миновав пару дверей, кидаю школьную сумку на кресло и, перестав сдерживаться, прыскаю со смеха, падая на кровать и призывая к себе бутылку коньяка и пачку сигарет. Подобное отпраздновать действительно стоит. Закрываю глаза и расслабленно выдыхаю дым, когда дверь тихонько открывается. Вздрагиваю, но, заметив появившуюся фигуру Блейза, спокойно опускаюсь обратно: — Мерлин, ты меня напугал. Парень хмыкает: — В любой другой подобной ситуации это бы тебе не повредило, — я киваю, улыбаясь, и протягиваю слизеринцу бутылку. — Неплохо вышло, как считаешь? — он морщится и делает лишь небольшой глоток. — Не то слово, — снова смеюсь, вспоминая произведенный нашим диалогом эффект. — А куда ты цветы дел? — встаю с кровати, роясь в тумбочке в поисках нужной мне баночки. — Там оставил, — пожимает плечами парень. Слышу мягкие шаги по ковру, чувствую, как пара рук оплетает мою талию, прижимая спиной к груди слизеринца. Губы мягко касаются шеи. Дергаюсь, недовольно хлопая руками по мужским пальцам: — Эй, не смей трогать меня в таком виде. Парень разворачивает меня к себе, толкая к столу. Пара уже серых глаз смотрит осуждающе: — Вот как, значит? Спенсер, я вообще-то только ради тебя ввязался в эту авантюру. Пить оборотное зелье — спорное удовольствие. Замечая, как черные волосы быстро белеют, улыбаюсь: — Я знаю, Малфой, — запускаю пальцы в ставшую прежней шевелюру. — Но мы еще не закончили, — касаюсь носом вернувшегося к обычному виду лица. Парень кивает, отпуская меня. Протягиваю Драко пустую баночку. Тот с секунду смотрит на меня, но все-таки достает из кармана палочку, прикладывая ее к своему виску. Смотрю, как из головы слизеринца тянется удлиняющаяся серебристо-голубая нить воспоминаний, которую он стряхивает в прежде поданную мной бутылочку. Сжимаю пальцы на склянке, продолжая разглядывать струящиеся мысли. Ну надо же. Всего какое-то слабое мерцание на стеклянном дне, а сколько всего заложено в этой магии. Малфой озадаченно касается моего плеча, отрывая от сжатого в ладони пузырька, а я едва справляюсь с тем, чтобы перестать думать о том, что подобная месть до конца не удовлетворит мою жажду крови. Каждый из этих людей должен получить парочку Круцио в свою сторону, а некоторые — зеленый смертельный луч в конце. Так будет лучше для всего магического сообщества. Без них. Мотаю головой, откидывая все эти мысли под напряженным взглядом Драко. Он еще мгновение смотрит на меня, затем тянет за руку и твердо произносит: — Идем. Нам действительно стоит поторопиться — каким бы сильным не было мое сонное зелье, его эффект, к сожалению, не будет длиться вечно, если только не добавить туда на определенном этапе пару ингредиентов, которые превратят небесно-голубую жидкость в мощный яд. А я этого, к сожалению, не сделала. Спешно шагаю за Драко, оглядываясь по сторонам. Да, сейчас все должны быть на уроках, но лишняя осторожность не повредит. Будет просто провал, если нас кто-нибудь увидит в спальне Забини или его соседи захотят вернуться в такое неподходящее время. Но, к счастью, мы совершенно никого не встречаем по пути в его комнату, а там Малфой кидает на дверь запирающее заклинание и отправляется на поиски Омута Памяти. Я, наверное, должна помочь ему, но вместо этого останавливаюсь возле кровати с зеленым пологом и, наклонив голову, сощурившись, разглядываю спящего Забини. Говорят, люди во сне выглядят мирно и безобидно, но это точно не про Блейза. Даже сейчас он больше похож на темноволосое чудовище, чем кто-либо из моих знакомых. Складывается впечатление, что сейчас его веки разомкнутся и тяжелый черный взгляд вцепится в мое лицо, переворачивая все внутри. Воспоминания и холодная расчетливая ярость заставляют меня сжать зубы, быстро выдохнуть и вытащить из кармана мантии палочку, направляя на парня. Он беззащитен? И что? Ровно в той же мере, что и я в большинстве наших совместных моментов. Наслать на него проклятие, кинуть каким-нибудь заклинанием, причинить боль. Убить. Теплая ладонь накрывает мою кисть, опуская палочку в пол. — Спенсер, все в порядке, не стоит. Ты будешь потом жалеть, — тихий голос распускает по плечам мурашки. — Жалеть? — неуверенно переспрашиваю. Да что он может знать о том, что я чувствую, смотря на Забини? Он не знает, как каждое его прикосновение отзывается внутри неприятными воспоминаниями пальцев Блейза на моей коже, которые приходится отгонять всеми силами, чтобы улыбнуться, глядя в серые глаза. Малфой только слегка покачивает головой, протягивая мне найденную серебристую чашу. Коротко выдохнув, убираю палочку и, открыв баночку с воспоминаниями, выливаю содержимое в Омут, невидящими глазами наблюдая, как воспоминания растворяются в светящейся синеве. Драко ставит чашу на кровать, приподнимая Забини, а я хватаю его волосы и с силой наклоняю голову, опуская его лицо в Омут. Парень исчезает, опускаюсь на ближайшее кресло, прикрывая глаза. Нам нужно подождать не так уж и долго, но все же нужно. А потом придет мой черед колдовать в попытках вложить эти воспоминания в бесстыжую голову Забини. Эту магию я вычитала не так давно и совершенно не уверена, что у меня все получится, но разве меня когда-нибудь терзал страх неудачи? — Спенсер, все в порядке? — задумчивый голос выводит меня из бесполезных размышлений. Коротко киваю, кинув на Малфоя только неуверенный взгляд, когда спящий Забини снова появляется на кровати. Драко смотрит на меня ободряюще, помещает воспоминания обратно в бутылочку и протягивает ее мне, аккуратно касаясь моих пальцев. Все-таки улыбаюсь слизеринцу и, схватив склянку, достаю палочку, сосредоточенно размахивая ей то над головой Блейза, то над воспоминаниями. На первый взгляд кажется, что у меня решительно ничего не выходит, но скоро серебристо-голубая нить вылетает из колбы, плавно касаясь виска парня, просачиваясь постепенно внутрь. Да, он не будет понимать, зачем совершил этот поступок, но будет уверен, что действительно вручил мне цветы и рассыпался в извинениях на глазах у доброй половины школы. Довольно оглядываю спящего Забини и, наклонившись, слегка касаюсь рукой щетинистой щеки: — Милый, мне так жаль, что у нас не вышло нормального разговора. Драко подходит ко мне, обнимая за плечи: — Спенсер, не надо его трогать. Окидываю Малфоя насмешливым взглядом и хмыкаю: — Ну уж извини, не смогла сдержаться. Тот поджимает губы, стараясь скрыть улыбку, и мы выходим из комнаты, двигаясь в нашу гостиную. *** Большой Зал был относительно полон. Преподаватели, видимо, уже поужинали, но некоторые студенты, только вернувшиеся с приятной весенней прогулки, весело щебетали и уплетали еду, пока что не обращая внимание на происходящее. Драко Малфой и Эва Спенсер зашли одновременно, позади них, чуть поодаль шагали Теодор Нотт, Филипп Квинси, Грегори Гойл и еще парочка менее известных слизеринцев. Выглядела это процессия крайне занимательно, но все уже привыкли к тому, что слизеринский принц практически всегда ходил в сопровождении своей свиты. Удивить в этой ситуации могла разве что хрупкая фигурка Спенсер. Если посмотреть внимательно, на лице девушки можно было заметить недовольство своей нынешней компанией и привлекаемым вниманием, но, надо отдать ей должное, держалась она под любопытными взглядами довольно стойко. Малфой знал, чего все вокруг от него ждали. Он знал, что его молчание после вчерашней ситуации с Забини могло вызвать у окружающих только недоумение, ведь, раз Эва уже пару раз появилась в обществе Драко, то никакой Забини не должен был говорить ей подобное, тем более, при таком количестве людей. Парень быстро окинул слизеринский стол взглядом и сразу заметил черную шевелюру своего бывшего друга, рядом с которым печально пялилась в тарелку Панси. Малфой едва заметно наклонился к Эве и достаточно громко, чтобы его могли услышать стоявшие позади, шепнул: — Садись, я скоро подойду, — слизеринец кивком ответил на вопросительный взгляд девушки, проследил глазами за тем, как она уселась за стол и неподалеку от нее приземлился тучный Гойл. Даже не взглянув в сторону оставшихся стоять слизеринцев, он двинулся к Забини, вальяжно поглядывая по сторонам, точно зная, что однокурсники идут за ним следом. Этот спектакль даже слегка веселил Малфоя. Остановившись возле Блейза, он слегка кашлянул, привлекая и так уже прикованное к нему внимание, и изящно приподнял брови: — Забини, вот ты где? Объясни, будь так добр, что это такое ты вчера устроил? Малфой почувствовал, как на них устремляются все новые взгляды, но только глянул на Эву, увлеченно ковыряющуюся в тарелке с мясным пирогом. Девушка его даже не откусила, только водила вилкой, вываливая начинку из теста. Это слизеринцу решительно не понравилось. — О чем ты, Малфой? — угрюмо уточнил Блейз, упорно пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, но Драко заметил секундную растерянность в его глазах. Сзади раздался смешок. Паркинсон обиженно надулась и с ненавистью посмотрела в сторону Спенсер. Та даже не оторвалась от своего увлекательного занятия. Драко сощурился, напряженно присаживаясь за стол напротив бывшего друга: — Ты прекрасно знаешь, о чем я. Весь Хогвартс знает, — он снисходительно поджал губы и сочувственно закивал. — Я все понимаю, тебе тяжело, но не подходи к ней больше. Студенты совсем притихли, во все глаза наблюдая за разыгрывающейся сценой. Забини поднял свои черные глаза на Малфоя и громко расхохотался, заставляя слизеринца скользнуть рукой в карман, сжимая палочку: — Мне тяжело? Малфой, это тебе должно быть тяжело каждый день находиться со шлюхой Спенсер, думая, как и когда я ее касался. Блейз резво вскочил на ноги, выпуская из своей палочки красный луч, видимо, заметив легкое движение Малфоя. Но Драко, готовый к подобному развитию событий, живо отразил его. Не поворачиваясь, все равно знал, что на Забини сейчас направлены минимум шесть концов волшебных орудий. Паркинсон взвизгнула, отползая вбок. Сейчас она явно не собиралась вступать в неравный бой. — Никого больше не интересуют твои фантазии, Забини. Даю тебе один шанс — возьми свои слова обратно, — Драко брезгливо разглядывал гнусную ухмылку слизеринца. Тот только еще шире растянул губы и, хмыкнув, произнес: — Вряд ли это поможет Спенсер перестать быть такой дешевкой… — но договорить оскорбления в адрес девушки Блейзу не удалось. Кто-то вскрикнул, когда он, перевернувшись, отлетел к соседнему столу, распугивая толпу первогодок, а следующий луч добавил его лицу несколько капель крови из носа. Отряхнув палочку, Малфой взглянул на Спенсер. Та, закатив глаза, медленно встала и, тихо велев Гойлу остаться, одним взглядом произнесла нечто, понятое Драко как: «Ну и зачем весь этот цирк?» Парень недовольно поджал губы, наблюдая за удаляющейся фигуркой. Эва совершенно не понимала, как устроен этот мир. В ее маленькой головке не укладывалось, зачем важно быть главным в своем обществе, зачем делать нечто подобное прилюдно. Слизеринец злился, что она отказывалась осознать, зачем им нужны были эти лицемерные союзники и показная сила, не понимала, что «вдвоем против всех» — конечно, очень романтично, но на деле их бы просто уничтожили собственные однокурсники. Не хотела признавать, что нужно было быть умнее и скрывать от всех свои истинные намерения и мысли в некоторых ситуациях. Впрочем, слизеринский принц все равно знал, куда Спенсер направится, а вот дело следовало доделать. С жалостью поглядывая на Забини, он подошел к нему ближе и раздельно произнес: — Я тебя предупреждаю. Не смей больше к ней подходить, — да, периодически хотелось кинуть в Блейза убивающим заклинанием где-нибудь в темном коридоре подземелья за все то, что он сделал, но ведь нужно было вести себя осмотрительно и расчетливо, а не импульсивно. Он и так уже много всего наделал, ведомый неконтролируемой яростью. Понизив голос, чтобы никто больше их не услышал, Драко процедил, понимая, что его слова потихоньку превращаются в пустые угрозы: — Серьезно, Забини. Я прикончу тебя, если коснешься ее еще хоть пальцем. Блейз хмыкнул, обнажая белоснежные зубы, сейчас заляпанные кровью, и кинул на Малфоя небрежный взгляд. Желание слизеринца держаться холодно и продумано дало трещину. Его бывший друг был совершенно не готов отказаться от мыслей об Эве Спенсер. Подавляя внутренний зов к членовредительству, парень развернулся и зашагал прочь из Зала под восхищенные и осуждающие взгляды. Все было почти как всегда. Возле огромных дубовых дверей Малфой кинул однокурсникам, что у него дела, и быстрым шагом направился на седьмой этаж. Оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив, дёрнул проявившуюся ручку двери в Выручай-комнату и вошел внутрь. Слизеринец неспешно прошел мимо наваленных магических артефактов, заметить девушку не составило ему совершенно никакого труда. Эва стояла, закутанная в бесформенную мантию, возле Исчезательного Шкафа. Спенсер точно слышала, что кто-то идет, но даже не повернулась в сторону источника шума. — Что-то случилось? — Малфой остановился, подойдя к ней почти вплотную. Слизеринка раздраженно повела плечами и хриплым голосом произнесла: — Просто я этого не понимаю. Показал себя крутым парнем перед всей школой? Драко хмыкнул: — А что нужно было сделать, расскажи? Девушка развернулась и сделала шаг назад, не желая находиться сейчас так близко: — Как по мне, лучше было бы прикончить его где-нибудь в спальне, пока никто не видит, — синие глаза смотрели холодно, но парень только хохотнул: — Прикончить? — в голове быстро всплыло основное задание Темного Лорда. Слизеринец шумно выдохнул, поправляя волосы привычным жестом. — Ты совершенно не понимаешь, о чем говоришь. Эва усмехнулась, скрещивая руки на груди: — Вот как? А ты? — она кинула красноречивый взгляд на прикрытую тканью Черную Метку. — А ты, Малфой, понимаешь? Ее обреченный вид заставил все внутри слизеринца перевернуться, сплетаясь в неприятный комок. Он устало смежил веки и слегка покачал головой: — Немного больше, чем ты, но нет. Спенсер вцепилась напряженным взглядом в лицо парня и, закусив губу, спросила: — Зачем мы чиним этот шкаф? Слизеринский принц застыл. Она никогда раньше не задавала подобных вопросов. Никогда до этого не осуждала. Но сейчас из глаз девушки сквозило, скорее, напряжение. — Зачем? — она повторила свой вопрос, поджимая губы. — Ты не хочешь этого знать, Спенсер, — резко заявил он, пытаясь скрыть подступающую к горлу тревогу. Хотелось, чтобы Эва никогда этим не интересовалась. Чтобы никогда не видела этот шкаф. Никогда не услышала о том, что из-за него произойдет. — Малфой, — зло выдохнула она, а тот только отметил, как яростно сверкают ставшие такими привычными глаза. — Зачем. Мы. Чинили. Проклятый. Шкаф? — паузы между словами словно отдавались пощечинами. Драко отрицательно покачал головой. Он не мог ей ничего сказать. Так было лучше для нее. К тому же, в конце концов, у них осталось не так много времени, чтобы просто быть рядом. Скоро он совершит задуманное, сбежит из Хогвартса и никогда больше не увидит Эву Спенсер. Или увидит, что еще хуже. В каком-нибудь сражении между Пожирателями и чертовыми защитниками грязнокровок он совершенно внезапно заметит взмах черных длинных волос и непременно погибнет там же. И будет просто чудесно, если от ее тонкой бледной руки. — Вот, значит, как? — услышал сквозь пелену страхов Малфой холодный голос. — Тогда прошу праздновать, твой чертов Шкаф работает, можешь радоваться победе в одиночестве, — девушка сделала шаг вперед, задевая своим плечом его, и направилась в сторону выхода. В голове Драко раздавалось только эхо стука ее тонких черных каблуков. Опомнившись, он ринулся за девушкой, больно хватая тонкое запястье и разворачивая ее к себе. Маленькая бледная ладошка воинственно взметнулась в воздух, а парень подумал, что они вернулись к началу своих отношений, но длинные пальцы лишь неуверенно коснулись его щеки, видимо, передумав наносить удар. — Что происходит, Драко? — дрожащий голос и такой непривычный звук собственного имени из ее уст заставили слизеринца все-таки взглянуть в ее лицо. — Что происходит? — взволнованные и испуганные глаза жадно следили за каждым жестом парня, но он судорожно вдохнул, поднял руку, резко опуская ее на маленькую головку, и прижал Эву к себе, чувствуя, как ее аккуратный носик утыкается в его плечо. Они простоят так еще целую вечность. А потом Эва непременно все поймет. И возненавидит его. И они останутся по разные стороны магических баррикад.