Загляни в глаза, но не замерзай в них

Темно и очень холодно. Я не вижу совершенно ничего. Чувствую только холодную и отчего-то мокрую поверхность, видимо, каменного пола, куда мне пришлось приземлиться — сил удержаться не хватило. Рана около ключицы все еще болит. Хотя, даже не так. Болит гораздо сильнее, но больше всего напрягает другое. Безумно хочется хотя бы покурить, выпить, а лучше принять все и сразу из моих запасов. Перед глазами все расплывается, живот скручивает, а голова кружится, раскалываясь. Кислорода катастрофически не хватает, становится страшно, кажется, воздух из этого непонятного места сейчас просто исчезнет. Опускаюсь на пол, садясь прямо в лужу, опираясь спиной о стену. Мантия окончательно намокает, становится еще холоднее, но я только впиваюсь пальцами в кожу головы, путая их в слегка слипшихся волосах, и раскачиваюсь вперед-назад. Где чертов Малфой? Что вообще произошло? Нужно просто спокойно дышать. Нужно просто взять себя в руки. Вдох. Быстрые шаги по мокрому полу отдаются в сознании. Откуда-то падает немного света. Выдох. Человек оказывается рядом, твердой рукой хватая меня за плечо, но я только невидящим взглядом смотрю на полы длинной черной мантии. Неизвестный куда-то тащит меня, я едва могу передвигать ногами, вскоре совершенно отбрасывая подобные попытки. Воротник разорванной рубашки больно впивается в шею, сдавливая горло. Я с трудом могу дышать, на глаза наворачиваются слезы, но не стекают — застревают где-то внутри меня. — Мне нужно… — сдавленно выдыхаю, замолкая. Я серьезно собралась попросить наркотики у неизвестного Пожирателя Смерти? Это уже серьезные проблемы. Слышу хриплый смешок: — Никого не волнует, что там тебе нужно. Волочиться по полу в грязной изорванной мантии оказывается крайне неудобно и, к тому же, ужасно больно, поэтому собираю остатки сил и распрямляю ноги, ступая каблуками по каменному полу. — Я сама в состоянии идти, — нервно дергаюсь в сторону, но незнакомец плотнее хватается за ворот мантии. Впереди видятся огромные дубовые двери. Волшебник взмахивает палочкой, открывая проход. Я успеваю только увидеть длинный лакированный стол, заполненный кучей одетых в темное людей, и мрачное освещение зала, когда меня с силой пихают внутрь. Удержаться на ногах едва удается, каблуки все-таки подкашиваются. Головы сидящих волшебников синхронно оборачиваются, но я цепляюсь взглядом только за высокого бледного человека в серо-черной мантии. Он медленно поворачивается в мою сторону, показывая уродливое белое лицо с одними прорезями вместо носа и узкими красными глазами, больше похожими на змеиные. Тонкие белые пальцы сжимают прямую палочку, поднимая ее вверх и направляя на меня: — Авада Кедавра! Зеленый луч мгновенно слетает с кончика деревяшки, а я успеваю только выдохнуть и найти среди сидящих за столом человека с аккуратно уложенными платиновыми волосами. Впиваюсь взглядом в серые испуганные глаза, но почему-то они не исчезают, лишь слегка округляются. Может, это мой персональный ад? Не думала, что все происходит настолько быстро. Сзади раздается звук, словно падает огромный, наполненный чем-то мешок. Я слышу свои частые вдохи, в ушах настойчиво стучит ритм собственного сердца. Все это как-то не так. Как-то неправильно я умираю. Мерлин это все дери, да что в этот раз-то не так? Медленно оборачиваюсь, нахмурившись, разглядываю своего крайне вежливого сопровождающего, раскинувшего руки на декорированной каменной плитке. — Я никому не позволял подобным образом обращаться с моей дочерью, — холодный голос словно делит время на до и после. У Волан-де-Морта есть дочь? Что этот человек ей сделал? Я буквально чувствую эту хрустально звенящую тишину. Сойти с ума вот так просто? Интересно, что со мной на самом деле происходит? Лежу в больнице Святого Мунго, тетка держит мою ладонь и тихо плачет в платочек? Или ее вообще не существует? И дяди. И даже этого проклятого Малфоя. Прикусываю губу и возвращаюсь взглядом к самому темному волшебнику всех времен. Или как там его называют плоды моего воображения. — Иди сюда, — он раскидывает руки в приглашающем жесте, внимательно вглядываясь в мое лицо. Делаю шаг на негнущихся ногах. Он хочет меня обнять? Вижу перед своим лицом только темную ткань мантии в области плеча, когда две ледяные руки, будто у мертвеца, опускаются на мою спину. Я чувствую их холод даже сквозь одежду. Волшебник отстраняет меня, оглядывая: — Ты похожа на мать. Почти всем, — он слегка касается длинными пальцами моих волос, а я едва сдерживаю смешок. Волосы? Та самая причина ненависти для всех членов семьи? Серьезно? — Впрочем, об этом мы потом поговорим, — маг окидывает взглядом своих подданных. — Никто ведь не думал, что я оставлю род великого Салазара Слизерина без наследника? Это какое-то безумие. Чушь. Ерунда. Бред. Не могу даже глянуть в сторону стола, фокусируюсь на застежке мантии волшебника передо мной. Когда я уже проснусь? Тот разворачивается, плавно наклоняя голову и поднимая руку со сжатой в ней палочкой: — Кто это сделал, Эва? — его взгляд упирается в эту нелепую рану, про которую я уже и забыла. Точно, я приняла чего-то слишком много. Понимая, что пауза затягивается, а вопросительная интонация висит в напряженном воздухе, выдавливаю: — Н-не знаю. Я не видела. Темный Лорд прикрывает глаза на мгновение, втягивая подобием носа воздух. Я чувствую секундную боль, но тут же понимаю, что рана исчезает, затягиваясь. Черт, я совершенно ничего сегодня не успела принять. — С-спасибо, — кажется, мозг отказывается соображать. Не понимаю, прежде у меня всегда получалось хотя бы думать. — Дорогая, тебе совершенно не нужно меня благодарить, — костлявая рука опускается на мое плечо. Как он меня назвал? — Впрочем, у меня есть для тебя подарок. Даже два. Мне все равно. Серьезно, мне абсолютно наплевать. Что вообще тут происходит? Волшебник небрежным жестом взмахивает кистью, видимо, подавая кому-то знак. Несколько секунд ничего не происходит, но вскоре в зал впихивают женщину. Та падает на колени буквально в метре от меня, а я прикладываю все силы, чтобы не зажать рот руками, заглушая рвущийся наружу крик. Нужно выставить защиту, применить окклюменцию, чтобы никто не смог влезть в мои мысли. Определенно. Светлые волосы тетки больше не блестят, а висят грязными уродливыми паклями. Белоснежное лицо покрыто пятнами крови и чего-то черного, дорогущая, как и все ее вещи, синяя мантия разорвана и испачкана, а руки сзади связаны веревками, плотно впивающимися в тонкие запястья. Только вот прежде стеклянные глаза смотрят на меня виновато и испуганно. — Здравствуй, Кэти, — твердый спокойный голос рядом со мной заставляет напрячься еще сильнее. Дышать уже просто невозможно. Я физически не могу вдохнуть необходимое количество воздуха. Крылья носа едва заметно двигаются, подрагивая. Мужчина взмахивает палочкой. — Эва, — хрипло выдыхает тетка, а я незаметно покачиваю головой. Пусть ничего не говорит. Пусть просто заткнется. — Не смей разговаривать с ней, — отрезает волшебник, снова взмахивая палочкой. Тетка взвизгивает, дергаясь, и стукается лбом о пол, продолжая кричать. Пусть это все просто прекратится! И все действительно прекращается. — У тебя нет права даже говорить с ней, — шипит он. — Видишь ли, — Темный Лорд поворачивается ко мне, а я пытаюсь только смотреть на него, не отводя взгляда. Не так уж и сложно — мое тело сковывает ужас. — Наша дорогая, милая Кэти все знала с самого начала. Только вот мало того, что она скрыла от тебя правду, она еще и пыталась спрятать тебя от меня всеми силами, — маг издает смешок, повторяемый всеми сидящими за столом. — Прости меня, Эва, — тихо шепчет тетка, когда из ее глаз скатывается пара слезинок. — Я пыталась… — Поздно просить прощения, — отрезает волшебник. — Я сделаю то, что нужно, Эва, — слова раздаются эхом в голове. — Таким жалким, никчемным подобиям магов не место в твоем окружении. Непонимающе пялюсь на плачущую тетку, лепечущую мое имя. Она протягивает ко мне руки, а зрачки в голубых глазах расширяются, когда ее груди касается внезапный зеленый луч. Женщина заваливается набок, в глазах застывают сожаление и страх, бледное лицо обрамляют нелепые, совершенно не подходящие ей пакли. Меня трясет. Голова кружится, к горлу подкатывает тошнота. Смотрю на сжимающиеся и разжимающиеся собственные пальцы, надеясь увидеть все-таки не расплывающуюся картинку. Хочется вопить. Внутри что-то обрывается, навсегда меня покидая. Я ненавидела Кэти за то, что она не дала мне такой необходимой материнской любви и заботы. Но она дала мне куда больше. В ушах звенит, назойливый писк усиливается. Все вокруг кружится, колени подкашиваются, глаза странно чешутся. Устало сближаю веки, а, открывая глаза, натыкаюсь на серый взгляд, так легко сейчас найденный среди других. Слизеринец знает, что со мной происходит сейчас. Он слегка дергает головой, но мне все равно. Перевожу взгляд на тело, медленно шагая к нему на дрожащих ногах. Носком туфли касаюсь окровавленной руки, откидывая ее. В последний раз пробегаюсь глазами по застывшему лицу. Отворачиваюсь, поднимая голову: — Она заслужила это, — произношу удивительно твердым голосом, прямо глядя в страшное лицо. Тонкие губы Темного Лорда сжимаются в подобии улыбки, но выглядит она, скорее, жутко и пугающе. Волшебник протягивает мне что-то, я с трудом узнаю в этом предмете свою волшебную палочку. Подавляя желание дернуться за ней, размеренно шагаю, хватаясь за деревяшку. Родное древко слегка успокаивает, но вряд ли способно помочь в данной ситуации. — Еще кое-что, — жест мужчины повторяется, а я в ужасе застываю. Да что еще? Но фигура в темном костюме, точно так же падающая на колени, заставляет меня съежиться. — Кэти непредусмотрительно впихнула в твое окружение грязнокровку, — спокойный голос будто звучит в моей голове. Элиот выглядит все же лучше тетки. Он твердо поднимает голову и с достоинством кивает мне, игнорируя все остальное: — Мисс Спенсер. Мурашки по телу распускаются мгновенно. Медленно выдыхаю. — Ты можешь сделать это сама, — кивает маг, опуская руку мне на плечо. — Он не волшебник. Судорожно пытаюсь придумать хоть что-то, силясь не смотреть в добрые и понимающие глаза дворецкого, кивнувшего только что. Он хочет, чтобы я это сделала. Чтобы защитила себя. Но какой в этом смысл? Я уже позволила убить Кэти, я не могу допустить смерти последнего близкого человека, заменившего мне семью. Звон в ушах звучит еще громче, сводя с ума. — Зачем? — нелепо уточняю, пытаясь оттянуть время, но, поймав сменившийся взгляд Темного Лорда, спешно добавляю. — Я имею в виду… Зачем убивать его? Или таких, как он. Нам ведь нужны слуги, а он, — кидаю на Элиота максимально презрительный взгляд, — справляется со всей грязной работой безупречно. — Для этого есть домовики, — отрезает волшебник. Отрицательно мотаю головой, презрительно фыркнув, хотя внутри все сжимается от страха: — Домовики? Эти жалкие подобия разумных существ? Они не понимают всего, что нужно. Они просто не способны понять. Человек гораздо больше для этого подходит. К тому же, кем-то нужно править, иначе правитель не может существовать. Выдыхаю. Это бесполезно. Я только что убила и Элиота, и себя. Красные глаза впиваются в мое лицо, что-то вбивается в барьер перед моим сознанием, а потом Темный Лорд разливается ледяным скользким смехом, пару раз хлопнув в ладоши: — Вот она — моя дочь, — шипит он, а я едва нахожу в себе силы не отвести взгляд. — Моя правая рука. Ваша повелительница, — он кивает Пожирателям. — Ты действительно моя наследница, — маг поворачивается ко мне, взмахивает палочкой, отчего веревки падают с рук Элиота. — Это умно. Насколько ты предан моей дочери? Элиот поднимается на ноги, наклоняя голову в поклоне: — Я делал и сделаю все, что пожелает мисс Спенсер. И я без колебаний отдам за нее жизнь. На лице Темного Лорда появляется нечто, похожее на оскал. Он снова кивает, двигаясь к столу, взмахом палочки материализуя стул справа от себя, и жестом приглашает меня туда сесть. Я, все еще не веря в происходящее, шагаю к стулу, опускаясь на него, призывая Элиота встать за мной. Он все еще жив. Он рядом со мной. — Пришло время обсудить события, которые сегодня всколыхнули весь волшебный мир, — победоносно оглядев своих подданных, начинает Темный Лорд. — Наша операция завершена вполне успешно. Дамблдор мертв. Можете не сомневаться, каждый, кто принимал участие в этой операции, будет вознагражден, — лица незнакомых мне Пожирателей, которые были на этой проклятой башне, светлеют. Волшебники благодарно кивают, а меня чуть не передергивает от отвращения. — Но, насколько мне известно, во время этих событий у нас возникла некоторая проблема, — маг продолжает что-то говорить, но я уже плохо понимаю его речь. Силюсь только не кинуть взгляд в сторону напуганного Малфоя. Вместо этого сталкиваюсь с черными смеющимися глазами Блейза Забини, а внутри расползается только что отступивший страх. — Драко, — вздрагиваю от имени, произнесенного Волан-де-Мортом, но продолжаю смотреть в серо-зеленую стену над кучерявой головой какой-то сумасшедшей на вид женщины, восхищенно вбирающей каждое слово своего повелителя. — Твоя преданность моей дочери достойна уважения, — театральная пауза заставляет мое сердце пропускать удары, мысли в голове бессвязно носятся. — Но на тот момент никто из вас не мог знать, кем является Эва. Ты нарушил мой приказ. Осмелился поставить под удар всю операцию. Тебе есть, что сказать в своей оправдание? Тишина повисает в зале ненадолго: — Прощу прощения, повелитель, — такой привычный знакомый голос врезается в сознание, кажется бесцветным и до жути смирившимся. — Прощения? — слегка усмехается Темный Лорд. — Ты просишь моего прощения? Я не знаю, что творю, только резко оборачиваюсь к волшебнику и твердо произношу: — Могу я сказать, — чуть помедлив, все же выдавливаю из себя, обращаясь, — отец? Красные глаза снова обращаются к моему лицу: — Да, конечно, — он утвердительно кивает и вопросительно поднимает едва заметные на бледном лице брови. — Думаю, — слова даются с трудом, кажется, у меня просто недостаточно воздуха для речи. — Думаю, Малфой не вполне может отвечать за свои действия. Все взгляды снова прикованы ко мне, но я упорно пытаюсь игнорировать один — серый. — Что ты имеешь в виду, Эва? — уточняет маг. Выдыхаю: — Боюсь, все дело в том, что я наложила на Малфоя Империус, — по залу проносится шепот, а Темный Лорд снова заполняет комнату своим отрывистым смехом. — Ну конечно, это все объясняет, — его рука снова зачем-то касается моей головы, оставляя после себя неприятное ощущение. — Но повелитель, — из середины стола доносится мужской голос. Я узнаю в этом человека того волшебника, которого Малфой сбросил с башни. Черт. — Мы все там были, и вряд ли кто-то скажет обратное. Рука юной леди даже не шевельнулась. — Ты смеешь сомневаться в ее словах? — холодно уточняет Волан-де-Морт, но я встаю на ноги, ледяным взглядом впиваясь в покрытое рытвинами лицо, и достаю палочку: — Не думаю, что должна доказывать тебе что-то, — вкрадчиво начинаю, помахивая своим древком. — Но во избежание спорных ситуаций могу это сделать в качестве исключения, — протягиваю только вернувшееся ко мне оружие Темному Лорду. — Проверить последние заклинания не составит никакого труда. Волшебник оценивающе смотрит на меня, но палочку принимает, быстро взмахивает рукой, и перед всеми открывается список последних заклинаний в слегка спутанном порядке. «Империо», — последнее, что я успела прошептать, когда поняла, что дело совсем плохо. Красный луч ударил куда-то в пол, вряд ли кто-то был способен это заметить. Победным взглядом окидываю всех присутствующих, остановившись только на мгновение на темных глазах усмехнувшегося Забини. — Думаю, вопрос исчерпан, — довольно произносит Темный Лорд. — Можете быть свободны. А ты, Эва, останься. Я тихо киваю, все еще стараясь избегать даже секундного зрительного контакта с удаляющимся Малфоем. Люди в темных мантиях встают и скоро уходят, но я жестом прошу Элиота остаться позади меня. Волан-де-Морт слегка наклоняет голову, наблюдая за выходящими из зала, складывая тонкие бледные руки на стол. Я стараюсь сосредоточиться на одной простой мысли — нужно вести себя так, как все. Хлопок двери оповещает меня о том, что я осталась с самым темным волшебником всех времен наедине. — У тебя наверняка появилось множество вопросов, Эва, — холодный голос касается моего сознания, а я смотрю куда-то в область переносицы мужчины, не найдя в себе сил взглянуть в красные глаза. — Я готов дать тебе на них ответы. Вопросы. Какие, Мерлин их дери, вопросы? Какого черта здесь происходит? Что мне теперь со всем этим делать? Чего он от меня вообще хочет? — Как это вообще возможно? — выдавливаю из себя нечто странное, не найдя ничего лучше. — Я думала, мои родители погибли. Только вот никто мне не говорил, как именно. Красные глаза слегка сужаются: — Ну конечно. Что они все могли тебе рассказать, если правду знала только Кэти? Я был знаком с твоей матерью с того момента, как она закончила школу. Марго просто однажды оказалась рядом, а потом осталась, — волшебник замолкает, а я пытаюсь понять, что вообще он имеет в виду. — Не то, чтобы она разделяла все мои взгляды и мысли, но в этом и была вся прелесть. Она много значила для меня, — и я должна в это поверить? Впервые слышу, что кто-то что-то значил для Волан-де-Морта. Мужчина затихает, тишина повисает раздражающая, поэтому я заставляю себя все-таки спросить: — А что потом? — После твоего рождения какое-то время все было хорошо, — он впивается взглядом в мое лицо, продолжая говорить. — А потом ее словно подменили, — он делает паузы, слегка сжимая губы. — В общем, она сбежала вместе с тобой. Наложила кучу сильных заклинаний, внушила всем вокруг, что замужем за каким-то чистокровным волшебником-недоучкой, но разве могло это помешать мне? Я искал тебя и хотел вернуть, но такого предательства от Марго простить не мог. Думаю, ты это понимаешь, — мужчина скользит по мне внимательным взглядом, я же только сухо киваю, чувствуя, как трясутся мои коленки. — Я нашел ее, но тебя с ней не было. А когда Марго умерла, сработало ее последнее заклинание — я не мог найти тебя, пока кто-то из кровных родственников его подкреплял. Это делала ее сестрица, она всегда была против меня и во всем помогала твоей матери после побега. Впрочем, после твоего совершеннолетия заклинание утратило свою силу, хоть и до этого слабело. — Зря она пыталась меня спрятать, — стараюсь говорить максимально спокойно, но глаза начинает предательски пощипывать. Да что уж там, мне хочется разреветься прямо здесь и сейчас, совсем как ребенок. — Я бы не хотела этого, а она не должна была за меня решать. Что за чушь? Зачем я это говорю? Чтобы выжить? И какой в этом смысл? — Я знал, что моя наследница просто не может думать иначе, — довольно изрекает волшебник, пока я сглатываю подступающий к горлу ком. — Я наслышан о твоих успехах, очень рад, что мои способности передались тебе. Это что? Что-то вроде родительской похвалы? Мерлин, я сейчас свихнусь. Это же нелепо. Благодарно киваю и слегка закусываю губу, абсолютно не понимая, что бы еще спросить. В голову не лезет совершенно ничего, зато она ужасно болит. — Думаю, тебе стоит отдохнуть, — почти заботливо произносит Темный Лорд. — В ближайшее время мы устроим церемонию принятия Метки. Моя правая рука должна получить ее при особых обстоятельствах. Мужчина встает и касается моего плеча, но мне хочется умереть прямо сейчас. Принять Метку? Получить чертово клеймо недоразвитой убийцы? Медленно киваю, разворачиваясь к двери. Шаги глухо отдаются в голове. Мой мир кажется окончательно разрушенным. Лучше бы это все мне мерещилось из-за количества принятого. У самого выхода выдавливаю из себя: — Спасибо. Дверь за мной закрывается, и мы с Элиотом оказываемся в коридоре, ведущем в огромный зал с широкой лестницей, а я понимаю, что расслабляться еще рано — несколько людей в черных мантиях о чем-то увлеченно разговаривают, разбившись на пару группок. Все они синхронно поворачиваются ко мне и склоняются в легком поклоне, но сейчас меня это не особо волнует. Плевать. Внутри все разрывается от чувств и эмоций, кажется, будто меня раздавили. — Позвольте проводить Вас в Ваши покои, госпожа, — тихий писклявый голосок доносится снизу. Я опускаю взгляд и замечаю маленького тощего домовика, одетого в какую-то грязную поношенную тряпку. Огромные добрые синие глаза испуганно смотрят в пол, а худенькие плечики вздрагивают от каждого звука. Хочется как-то помочь несчастному домовику, но я только сухо киваю и делаю шаг вперед, когда липкий, въевшийся в сознание голос догоняет меня: — Позвольте сопроводить Вас. Вам ведь необходима охрана, миледи. Медленно разворачиваюсь, шагая к наклонившему голову в учтивом поклоне Забини, и, оставшись с ним на расстоянии вытянутой руки, уточняю: — Думаешь, мне действительно нужна охрана? — слегка поворачиваю голову, полным гнева взглядом впиваясь в ненавистное лицо. — Отвали, Забини, пока можешь, — добавляю уже тише, практически одними губами. — Да, думаю, — так же тихо отвечает слизеринец, приближаясь ко мне. — Мало ли, кто захочет попасть в твою спальню и что ему от тебя будет нужно — касаться губами твоей шеи, сжимать пальцы на твоих… Конец волшебной палочки утыкается в широкую грудь мгновенно. Как меня все это достало. Как мне надоело. — Круцио, — парень не успевает даже договорить, только падает на пол, корчась. Краем глаза замечаю стоящего неподалеку Теодора, спокойно на меня поглядывающего и совершенно ничего не предпринимающего. Какого гиппогрифа я вообще творю? Растерянно опускаю палочку, наблюдая за поднимающимся Блейзом, пытаясь игнорировать направленные на меня взгляды. Парень склоняется в поклоне, обнажая идеально белые зубы, и хрипло произносит, наклоняя голову еще сильнее: — Прошу меня простить, миледи. Слегка мотаю головой. Они все чокнутые, а Забини — в особенности. Разворачиваюсь и медленно шагаю к лестнице, силясь не сорваться на бег, ощущая, что Элиот молча меня сопровождает. Неуклюжий домовик забавно семенит впереди. Мы поднимаемся на третий этаж, несколько раз сворачиваем в угрюмом коридоре с высокими потолками, а потом упираемся в большую деревянную дверь. Домовик открывает ее, пропуская нас внутрь, а я жестом велю ему уходить. Как только маленькая фигурка скрывается за дверью, тихо всхлипываю и кидаюсь к Элиоту, обнимая. Дворецкий аккуратно поглаживает меня по голове, опустив вторую руку на вздрагивающую спину. Чувствую себя немного легче, но вряд ли это способно реально помочь мне. — Элиот, я, я идиотка, — запинаясь, наконец отстраняюсь от волшебника. — Это… я, я не хотела. — Вы ни в чем не виноваты, мисс Спенсер, — он касается платком моей щеки, вытирая следы слез. — К тому же, Вы спасли мне жизнь. Отмахиваюсь, совершенно не видя поводов для благодарности. Разве я могла поступить иначе? — Наверное, ты теперь думаешь обо мне плохо, — обреченно опускаю плечи, стараясь не смотреть мужчине в глаза. — Это вряд ли, мисс Спенсер, — он аккуратно поднимает мою голову за подбородок. — Я все понимаю. Вы отлично сыграли, прекрасно со всем справились. Эти события не могут изменить мое отношение к Вам. Кем бы Вы ни являлись, Вы совершенно не похожи на них. — Спасибо, Элиот, — кладу руку на его плечо, отряхивая грязную ткань. — Знаешь, я думаю, тебе стоит немного отдохнуть и привести себя в порядок, — закусываю губу, чувствуя до тошноты навязчивое желание закурить. — Я этим обязательно займусь, мисс Спенсер, — улыбается мужчина, — но чуть позже. У меня есть кое-что для Вас. Абсолютно счастливыми глазами наблюдаю за тем, как мой идеальный дворецкий по очереди выуживает из кармана пачку сигарет, баночку таблеток и бутылку бренди. Радостно подкуриваю и, второй рукой откупорив бутылку, произношу совершенно охрипшим голосом: — Элиот, ты лучший. Спасибо, — сделав глоток, протягиваю бутылку магу. Тот мешкает, а я добавляю, — брось, нам всем нужно немного расслабиться. Мужчина, морщась, глотает коричневатую жидкость и благодарно кивает: — Больше ничего нет, к сожалению, но я попытаюсь решить этот вопрос до завтра. Чем-нибудь еще могу помочь Вам? Я горько усмехаюсь, но, вспомнив кое-что, произношу: — Да, знаешь, есть еще одна просьба, если тебе не сложно. Мне нужно знать, где Малфой. Элиот едва сдерживает довольную улыбку вопреки обстоятельствам, но я замечаю, как дергаются уголки его губ: — Как Вам будет угодно, мисс. Я раздраженно цокаю и кидаю в волшебника первой попавшейся подушкой с широкой кровати: — Прекрати, Элиот! Все это и так было очевидно, — недовольно хмурюсь. — Да, конечно, мисс, — мужчина все-таки улыбается. — Должен отметить, видимо, Вы сделали весьма правильный выбор. Не думаю, что Вы действительно стали бы применять Империо на младшего Малфоя. Я устало опускаюсь на кровать, утопая сразу же в бесконечных мягких подушках, закидываю под язык пару таблеток: — Ты крайне проницателен, Элиот. Мужчина весело улыбается глазами и, кивнув, выходит за дверь. Мне нужно просто его увидеть. Какого черта вообще Забини и Нотт были в том зале, а Малфой — нет? Время тянется мучительно медленно, а для меня сейчас каждая минута в одиночестве кажется смертельно опасной. Мысли обступают со всех сторон, вынимая из меня все светлое и хорошее, сводя с ума, заставляя бесконечно прокручивать в голове события последних часов. Судя по всему, я не свихнулась. Но это только пока, очевидно. В моей голове просто не укладывается вся эта информация. А еще в сознании постоянно всплывает мертвенно бледное лицо Кэти. Слезы, душа, подступают к горлу, но я только делаю очередной глоток из бутылки, чувствуя, как алкоголь горячо разливается по крови, и, встав, двигаюсь к окну, слегка отодвигая тяжелые зеленые шторы. Честно говоря, этот цвет мне уже порядком надоел. За окном темно, но магия освещает сад Малфоев. Я уже видела его однажды, но тогда была зима и Рождество. Воспоминания уносят меня далеко от этой комнаты, успокаивая и заставляя зажмуриться, прижав к груди бутылку. Стоило бы ценить каждый проклятый прожитый момент, но разве я могла знать, что все так обернется? — Мисс Спенсер? — голос Элиота заставляет резко развернуться. Он так быстро справился или я не заметила, как пролетело время? — Нашел? — слишком быстро выпаливаю, после чего неуверенно опускаю глаза в пол. — Он в своей комнате, мисс. Этажом ниже в противоположной части коридора. — Спасибо, — запинаюсь, но сразу же продолжаю говорить. — Наложишь на меня дезиллюминационные чары? Элиот кивает, но, улыбнувшись и словно не выдержав, спрашивает: — Мне Вас не ждать? Фыркаю, уклончиво отвечая: — Можешь пока отдохнуть и привести себя в порядок. Волшебник снова кивает и достает свою палочку. Резко взмахнув ей, направляет в мою сторону. Ощущаю неприятный удар прямо в макушку, что-то словно разливается по моему телу, обволакивая: — Спасибо, Элиот, — тихо шепчу и выскальзываю из комнаты, крепко сжимая древко своей волшебной палочки. Мрачные освещенные факелами коридоры ненадолго вгоняют меня в тоску, но я откидываю от себя все эти мысли, повторяя про себя, что еще немного, и я смогу увидеть этого идиота. Быстро слетев по лестнице, покрытой широким темным ковром, тихонько шагаю в конец коридора, останавливаясь только у крайней двери. Сосредоточенно помахав палочкой, обнаруживаю все запирающие заклинания и непринужденным взмахом снимаю их. Тихий скрип, и я уже оказываюсь в достаточно большой комнате, снова оформленной в этом ужасном зеленом цвете. Они тут что, совсем чокнутые на проклятом змеином факультете? Хозяина комнаты я замечаю сразу. Он стоит возле окна в той же самой черной, слегка грязной мантии и напряженно всматривается вдаль, но, как только дверь со скрипом закрывается, щелкая, слизеринский принц резко оборачивается, направляя в мою сторону кончик волшебной палочки. Снимаю с себя маскирующие чары и слегка улыбаюсь: — Сначала обезоружишь или сразу убьешь? Драко прикрывает на мгновение глаза, опуская волшебное оружие, и слегка наклоняет голову в поклоне: — Прошу меня простить. Чем обязан? Фыркаю и делаю шаг к парню: — Ты что, тоже чокнулся? Холодный взмах серебристых бровей заставляет меня остаться на полпути к слизеринцу. — Если я могу сделать что-то для Вас, почту за честь, — сухо отрезает парень, а я раздраженно повожу плечами, наклоняя голову вбок и внимательно вглядываясь в серые глаза. — Малфой, ты что, больной? Пару часов назад ты был готов меня защищать ценой собственной жизни, — запинаюсь, а он, глядя куда-то сквозь меня, отвечает: — Защищать Вас любой ценой — мой долг. А, к черту это. Зачем я вообще слушаю его и пытаюсь разговаривать? Срываюсь с места и за пару рывков преодолеваю расстояние между нами, впиваясь в его недовольно сложенные губы. Пару мгновений мне кажется, что ему все равно, но наконец длинные пальцы опускаются на мою талию, до боли сжимаясь, оттягивая ткань моей порванной мантии. *** Светлые огоньки в саду за поместьем Малфоев всегда успокаивали Драко. С самого детства во всех сложных ситуациях он находил в этой магии утешение. Заботливо созданные Нарциссой огоньки уносили его подальше от всех тяжелых и грустных мыслей, страхов и темноты. Каждый раз он наблюдал за этим волшебством из окна своей спальни, либо спускался в сад и полностью окунался в успокаивающую сказку. Каждый раз становилось проще. Но не в этот. Малфой уже мысленно похоронил Эву Спенсер. Да, к слову, и себя вместе с ней, ведь после этой слизеринки ничего вокруг не имело больше смысла и значения. Увидев зеленый луч, летящий в сторону появившейся так внезапно маленькой фигурки, он почти вскочил на ноги, но Нарцисса схватила сына за руку, усаживая на место. У Драко заложило уши, тошнота накатывала волнами, перед глазами все плыло, но он видел — девушка жива. И это невероятно. Она жива. Эва была так рядом, совершенно настоящая и даже почти невредимая. Он не верил в то, что слышал. Это было бы слишком иронично даже для надсмехающейся над всеми судьбы. Эва Спенсер, та самая Эва, которая больше всего на свете ненавидела Пожирателей Смерти и их идеи, была дочерью Темного Лорда? Большей нелепости нельзя было даже представить. Но хорошенько подумать об этом парень не успел. Женщина, которую Темный Лорд велел привести, была знакома Драко. Он чувствовал, как напряглась рядом его мать, прежде бывшая в хороших отношениях с Кэти. Но Малфой только смотрел на Эву и решительно не понимал, как ей удавалось держаться. Это заслуживало восхищения, но он знал, что происходит у Спенсер внутри. Хотелось только помочь ей, поддержать, увести оттуда подальше. Но он не мог. В итоге, Драко сам ушел к себе в комнату, едва поняв, как именно ему удалось избежать наказания и гнева Темного Лорда. Эва спасла и его. Но не смогла спасти свою единственную родственницу. Бесконечное чувство вины сверлило Малфоя, не прекращая, а тысячи вопросов не желали выходить из головы. У Спенсер теперь был другой статус. В особенности после всего, на что он ее обрек, Драко не был достоин даже смотреть на Эву, находиться с ней рядом. Но хотелось только коснуться мягких волнистых волос, вдохнуть холодный и свежий запах и убедиться, что с ней все в порядке. Это сводило его с ума. Когда Спенсер, оказавшись в его комнате, кинулась к Драко и коснулась его губ, парню показалось, что все вокруг взорвалось, исчезая в страшном огне. Он мог поплатиться жизнью только за то, что находился так близко к ней. Он был виноват и не достоин такого счастья. Но две тонкие ручки обвили шею парня, и Малфой сдался, опьяненный таким желанным запахом свободы, все еще сопровождавшим слизеринку. Если за что-то действительно и стоило умереть, так это за возможность еще хотя бы раз коснуться этого маленького хрупкого тельца. — Я думал, что больше никогда не увижу тебя, — едва справившись с дыханием, прошептал слизеринец, прижимая девушку к себе. — Я так испугался, Спенсер. Я думал, что сойду с ума. — Я думала, они убьют тебя, — хриплый голос ломался и прерывался. — Мне страшно, — она всхлипнула, а Драко, пересилив себя, оторвался от слизеринки, трясущейся рукой вытирая влажную дорожку с ее лица. — Я больше никому не позволю тебя обидеть, обещаю, — он уверенно глянул в испуганные синие глаза. Девушка явно хотела что-то сказать, но только слегка покачала головой и улыбнулась сквозь слезы: — Я больше не позволю тебе вот так меня оставить, слышишь, Малфой? — удивительно теплая рука коснулась его щеки. — Слышу, Спенсер, — он слегка улыбнулся в ответ и снова притянул девушку к себе, прижимая еще крепче. Время тянулось, но они продолжали так стоять, не желая отпускать друг друга ни на минуту. — Мы в полном дерьме, Малфой, — наконец просипела Эва, внимательно вглядываясь в серые глаза и тяжело дыша. Слизеринец кивнул и взял девушку за руку: — Мы справимся. Обещаю.