Загляни в глаза, но не замерзай в них

Большое зеркало в темной спальне молчаливо взирало на Драко Малфоя его отражением. Парень поплотнее запахнул черную мантию, предварительно одернув плотную ткань пиджака, и проверил, насколько капюшон скрывает его лицо. Результатом слизеринский староста остался недоволен. Сложно остаться незамеченным даже на опустевших улочках волшебного мира, если твое лицо известно большей части магов. А сейчас Малфою было просто необходимо слиться с другими людьми и ничем не выделяться. Раздраженно поморщившись и впервые пожалев о своей известной фамилии, слизеринец развернулся и двинулся к выходу из замка, предварительно аккуратно сложив пополам листок пергамента и спрятав его в карман. Поиски Эмили Роутс оказались далеко не простым делом даже для Драко Малфоя. Мало того, что ведьм с таким именем было больше десятка, так еще и именно нужная ему женщина решительно избегала встреч с любыми посторонними. Быстро миновав общую гостиную и сырое подземелье, слизеринец живо проскользнул в открывшийся проход из замка. Не желая привлекать к себе лишнего внимания, он собрался было накинуть капюшон, но холодный насмешливый голос остановил его, заставляя развернуться к говорившему: — Эй, Малфой, куда так спешишь? Голубые глаза Пожирателя с ненавистью разглядывали слизеринца, но тот ответил лишь ленивой усмешкой: — Не твое дело, Роули, — фыркнул Малфой и почти шагнул вперед, но замер, выпрямившись. — Вы плохо скрываетесь со своей подружкой, — едко заметил волшебник, испытывающе оглядывая Драко. — О чем ты? — максимально безразлично протянул он, хотя желание подробнее узнать о том, что же имел в виду Торфинн, загорелось в парне мгновенно. Пожиратель хмыкнул и уставился на Малфоя совершенно издевательским взглядом: — Если вы думаете, что уход Спенсер за полчаса до твоего несколько раз подряд не вызывает никаких подозрений, то вы ошибаетесь, — довольно заключил он. Драко медленно выдохнул. Он всегда считал Роули недалеким идиотом и испытывал к нему резкую неприязнь, но и подумать не мог, что Торфинн действительно совершенно не следит за своим языком. — Во-первых, — ледяным голос начал слизеринец, — ты должен называть ее миледи, а не так, как тебе захочется. Во-вторых, не твоего ума дело, куда и с кем она направляется, и… Но продолжить парень не смог. Роули злобно сплюнул себе под ноги и, схватившись за палочку, процедил: — Будь осторожней, Малфой. Когда-нибудь, как ты сказал, миледи не будет рядом, чтобы угрожать мне из-за тебя. Когда-нибудь ты останешься без ее поддержки, и тогда мы поговорим. Драко замер. Что только что сказал Роули? Спенсер защищала его? Но зачем? И как это возможно? Если ей плевать на всех, кроме себя, какой смысл выставлять себя в подобном свете? Парню очень хотелось узнать что-то еще, но едва ли Роули, ненавидящий его практически с первой встречи, сможет стать хорошим источником информации. Малфой поджал губы и, изобразив полнейшее безразличие ко всему сказанному, ответил: — Не думаю, что мне понадобится чья-то помощь, чтобы поставить тебя на место. Не собираясь ждать очередной нелепой реплики Роули, слизеринец развернулся и направился в сторону Хогсмида. Ставни на окнах неприятно скрипели от ветра, разбавляя тишину хоть каким-то звуком. Драко знал, что все вокруг больше не выглядит оживленным и хоть сколько-нибудь радушным, но от увиденной картины по спине пробежал холодок. Хогсмид с заколоченными окнами и запертыми на все известные заклинания дверями вгонял в ужас. Всегда людная и гостеприимная деревушка погрязла в страхе. Нависающее над домами серое небо омрачало все еще сильнее, а пара сорвавшихся холодных капель напомнила парню, что пора бы прикрыть лицо и все-таки накинуть капюшон. Скользнув за покосившуюся ограду, где уже нет никаких ограничений для трансгрессии, Малфой осмотрелся и мгновенно переместился в место, стоявшее первым в его списке. Оказавшись на узкой дороге, вымощенной битым камнем, Драко нахмурился. Тишина вокруг казалась звенящей. Позади высился густой лес, явно не предполагающий никаких жильцов. Погода в этом странном месте была удивительно приятной — теплое осеннее солнце легко касалось лица парня, а ветерок только немного колыхал густую траву. Заметив невысокий деревянный заборчик перед небольшим старым домом, слизеринец вытащил палочку и шагнул к нему. Остановившись перед калиткой, он задумался — вокруг не было ни намека на магию. Не найдя ни звонка, ни какого-либо еще способа оповестить хозяев о своем присутствии, Драко собрался было просто открыть калитку, но та с приглушенным звуком опустилась в траву от одного прикосновения. Это был плохой знак. Вряд ли кто-то может жить в подобных условиях. Двинувшись к покосившемуся дому, слизеринец поднялся на прогнившее местами крыльцо и остановился. Деревянная дверь была приоткрыта. Нелепый колокольчик над ней покрылся ржавчиной, а некогда длинная веревка оторвалась. — Эй, — Малфой сжал палочку покрепче и протянул. — Здесь есть кто-нибудь? Ответа не последовало, и парень настороженно вошел внутрь. Дом оказался заброшенным — толстый слой пыли и грязи на полу говорил о том, что никто давно не навещал это место. Обломки мебели, осколки посуды и прочий мусор были разбросаны повсюду. Обойдя кое-где провалившуюся лестницу на второй этаж, Малфой оказался на кухне. Там не обнаружилось ничего интересного, странными казались только плотно задернутые занавески в нелепый цветочек. Их словно не коснулись разрушения, произошедшие в доме. Внимательно осмотревшись, слизеринец быстро прошелся по второму этажу, но и там совершенно ничего любопытного не нашел — все полезное наверняка разобрали мародеры, а мусор и хлам парня мало интересовал. Почти смирившись с тем, что первый пункт в его плане оказался крайне бесполезным и он впустую потратил время, Драко шагнул в удивительно просторную для такого маленького домика гостиную. Светлые шторы были так же плотно задернуты, длинный, некогда оббитый мягким бархатом диван сейчас торчал заржавевшими пружинами, занимая все пространство перед камином, который явно давно не топили. Широкий деревянный шкаф смотрел на все это безобразие разбитыми дверцами, а книги, разорванные и разбросанные, пожелтевшими листами застилали пол. Словно кто-то здесь что-то искал. Медленно пройдясь по гостиной, Драко наклонился и поднял с изъеденного какими-то насекомыми ковра обычную деревянную рамку. С колдографии на него смотрела молодая пара. Они смеялись, кружились и улыбались. Милая пухлая ведьмочка щелкала по носу веснушчатого парня с широкими плечами и очень правильными чертами лица. Смотрелись вместе они несколько странно, но выглядели вполне счастливыми. Вопрос о том, что же такое произошло с этой парой и их домом возник вполне ожидаемо, но слизеринец не успел как следует его обдумать — громкий треск в коридоре вынудил парня сжать палочку и аккуратно двинуться на звук, автоматически засунув колдографию в карман мантии. Но в доме никого постороннего обнаружить не удалось. Это все было довольно странно и в какой-то степени пугающе. Выйдя на улицу и еще раз оглядев частично разрушенное здание, Малфой задумался. Как сильно все в его жизни изменилось за пару лет? Нет, он никогда не считал себя трусливым или пугливым, но, возможно, именно таковым раньше и был. Он боялся многих вещей — пугался шорохов в Запретном Лесу, внезапных звуков в замке, его страшила мысль о том, что он менее популярен, чем Поттер, боялся показать все это и упорно изображал маленького аристократа, которому все дозволено из-за положения отца. Но, на самом деле, именно отца он и боялся больше прочего. Холодный властный Люциус пугал сына своими темными замашками, пренебрежением к такой заботливой и любящей в противовес ему Нарциссе. И, несмотря на все это, больше всего на свете Малфой боялся отцовского неодобрения, стремился оправдать ожидания Люциуса, но получал в ответ только разочарованный взгляд и высокомерный взмах бровей. Слизеринец, конечно, перенял некоторые черты своего отца, но сейчас четко понимал, что различий у них куда больше. Мысль об одобрении от человека, подобного Люциусу, казалась неприятной и незначительной. Когда это произошло, Драко понять не мог. Он точно знал, что несколько лет назад ни за что не отправился бы один в старый заброшенный дом, где некогда произошла загадочная и странная смерть прежних хозяев. И, даже случайно оказавшись в таком месте и услышав что-то подозрительное, он бы не согласился продолжить свое путешествие. Но сейчас это совершенно не пугало Малфоя. Ни какие-то возможные нападения, ни проклятия, ни отец. Даже Темный Лорд едва ли действительно пугал Драко. Казалось, что все это меркнет по сравнению с исполнившимся страхом потерять странную темноволосую девушку, изменившую его жизнь. Едва ли кто-то мог сделать что-то похуже. Впрочем, наверняка этого знать слизеринец не мог, да и время для копания в себе было выбрано крайне неподходящее, поэтому он тряхнул головой, избавляясь от всех посторонних мыслей, в последний раз оглядел заброшенный домик и трансгрессировал. Оказавшись в сыром и узком проходе между парой невзрачных многоэтажных домов, слизеринец снова накинул капюшон — здесь его могли заметить и узнать с большей вероятностью. В Англии, естественно, был не только Косой Переулок, где находились волшебные магазинчики. Несколько севернее Лондона, в графстве Саут-Йоркшир, вблизи Шеффилда раскинулась крупная торговая аллея, тщательно скрытая от любопытных маглов. Быстро проскочив под крыло каменной совы с эмблемы Шеффилд Уэнсдэй — известной футбольной команды этого города — Малфой тут же окунулся в свой привычный мир. Пестрящие краски, вывески и витрины напоминали парню Косой Переулок. Этого места война будто бы и не коснулась. Люди с покупками сновали по улочке, смеялись и разговаривали о погоде и прочей ерунде. Солнце ярко отражалось от стеклянных прилавков, а громкая музыка разливалась, кажется, везде. Но имелось здесь и едва ощутимое отличие от знакомой слизеринцу с детства торговой аллеи — было все несколько спокойней, умереннее и изысканнее. Драко знал, что магазины в этом месте были по карману далеко не всем, но людей от этого на улице не убавлялось. Прохаживая вдоль высоких домов, слизеринец внимательно разглядывал вывески. В этом месте он чувствовал себя крайне комфортно, и это совершенно неудивительно — это был его мир во всех возможных смыслах. Завидев, наконец, огромную белую вывеску с тонкими завитыми буквами «Свадебный дом Роутс», он снял капюшон и, быстро поднявшись по кованой винтовой лестнице, прошел внутрь. В магазине играла приятная классическая музыка. По длинному белому залу то и дело прокатывались вешалки с самыми разными мантиями и платьями, в углу на одном из небольших подиумов вокруг довольной невесты порхали сантиметры, булавки и легкая невесомая ткань цвета слоновой кости. — Добрый день! — звонкий радостный голос сбоку раздался весьма неожиданно. Драко перевел взгляд на красивую молодую ведьмочку с короткими светлыми кудряшками. — У Вас скоро свадьба? Поздравляю! — Хотелось бы верить, — пробормотал слизеринец, но тут же обворожительно улыбнулся девушке и добавил. — Мне нужно кое-что особенное. — Разумеется, — протянула волшебница и жестом пригласила Драко идти за ней. Краем глаза слизеринец заметил карточку с именем на светлой мантии девушки. Опустившись в мягкое кожаное кресло, Драко наблюдал за предложенными продавщицей вариантами, хмурясь и изображая муки выбора. В конце концов, развесив перед парнем бесконечное множество различных мантий и костюмов, блондинка сморщила носик и растерянно пролепетала: — Простите, я забыла уточнить. Есть какое-то ограничение по стоимости? — очевидно, ведьма работала здесь не так давно. Драко снисходительно усмехнулся и протянул, не сводя со смущающейся девушки взгляд: — Цена совершенно не имеет значения, Грейси, не так ли? — бегающий взгляд волшебницы его веселил и даже немного льстил. — Разве Вы меня не узнаете? Разумеется, судя по ее поведению, Грейси знала, кто посетил их салон. Это Драко не нравилось, ведь непременно после этого разойдется масса слухов, но изменить ничего было нельзя, оставалось только извлечь максимум пользы из сложившейся ситуации. — Вы мистер Малфой? — девушка окончательно засмущалась и опустила глаза в пол. Драко кивнул, разглядывая блондинку. Окинув взглядом вывешенные костюмы, он поднялся из кресла и протянул: — Благодарю Вас за помощь, Грейси, но, боюсь, тут ничего подходящего нет. Ведьма испуганно распахнула глаза и затараторила: — Если Вам ничего не понравилось, я покажу другие варианты. У нас множество самых разнообразных моделей. Наверняка удастся подобрать что-то, что подойдет именно для Вас. Малфой растянул губы в улыбке и медленно и вальяжно подошел к ведьмочке, остановившись, пожалуй, слишком близко. Та тут же покраснела, тяжело и прерывисто дыша. — Не думаю, что мне подойдет что-то из уже готовых моделей, — негромко протянул он, внимательно смотря на девушку. Грейси слегка дрожала, но надеялась, что Драко этого не замечает. Ей внезапно стало безумно душно, и она вцепилась пальчиками в легкий шелковый шарфик на шее, ослабляя его. — Да, конечно, почему я сразу об этом не подумала? У нас работают лучшие дизайнеры со всей Британии, Вы можете пошить костюм. Малфой довольно кивнул и заглянул в зеленоватые взволнованные глаза: — Вы ведь понимаете, что мне нужен самый лучший дизайнер? Грейси судорожно закивала: — Да, разумеется, думаю, мистер Шепард Вам подойдет. Он… Драко разочарованно цокнул, заставив девушку мгновенно замолчать: — Ну же, Грейси, мне казалось, что Вы меня понимаете. Разве может быть кто-то лучше мисс Роутс, основавшей этот магазин? Зеленые глаза ведьмы расширились. Она слегка опустила голову, словно не веря в услышанное. Понизив голос, девушка зашептала: — Мне очень жаль, мистер Малфой, но мисс Роутс уже очень давно не принимает заказы. Никто не видел ее много лет, боюсь, это просто невозможно. Драко удрученно выдохнул: — Разве мисс Роутс не присылает некоторые эскизы? — Да, но… — начало было продавщица, но Малфой, поняв, что может добиться от нее хоть чего-то, как бы невзначай коснулся руки девушки и произнес: — Неужели Вы ничем не можете мне помочь, Грейси? Ведьма сдалась. Она судорожно выдохнула, ощутив расползающиеся по коже от места прикосновения мурашки, и обреченно просипела внезапно охрипшим голосом: — Я отведу Вас к директору. Мисс Роутс присылает свои работы ей лично, возможно, она сможет как-то помочь. Шагая за ведьмой в административную часть здания, Малфой был крайне доволен собой. В конце концов, ему удалось добиться хоть какого-то продвижения, и он мог узнать, где сейчас находится Эмили Роутс. Попросив слизеринца подождать в приемной, Грейси кивнула молоденькой секретарше и, быстро постучавшись, юркнула в кабинет. Присев на кожаный диванчик, Малфой ощутил на себе пристальный любопытный взгляд. Видимо, рыжеволосая ведьма его тоже узнала. Драко поджал губы — вот же неловко выйдет, если Спенсер выберет не его. Разговоров будет слишком много. Но даже этот временный позор будет стоить того, если ему удастся вернуть прежнюю Эву. — Хотите кофе или чай? — раздался голос секретарши, но Малфой только отрицательно покачал головой. Ему хотелось поскорее разобраться во всем, а не пить кофе, к тому же, из кабинета выскочила растрепанная Грейси с покрасневшими глазами. Она шмыгнула носом и прошептала: — Проходите, мистер Малфой, миссис Шепард ждет Вас. Драко встал, неспешно одернул черный пиджак и, остановившись возле расстроенной девушки, коснулся ее плеча: — Благодарю Вас, Грейси, — ей явно перепало от начальницы, но, на самом деле, слизеринца мало это волновало. Секретарша удивленно захлопала глазами, и Малфой оставил ведьм делиться сплетнями без него. Кабинет директора ничем существенно не отличался ни от самого торгового зала, ни от длинных коридоров, ни от приемной. Сверкающая белизна интерьера почти слепила глаза, а безупречные ровные линии мебели добавляли картине нереальности. Миссис Шепард — немолодая ведьма с собранными в высокий пышный пучок волосами — сидела за столом перед окном и прокручивала в унизанных кольцами пальцах перо. Взглянув на посетителя поверх массивных прямоугольных очков, она растянула губы в официальной улыбке и указала парню на стул: — Добрый день, мистер Малфой. Моя сотрудница рассказала о Вашем пожелании. Я прекрасно понимаю Вас, но, боюсь, помочь ничем не могу. У нас работают лучшие дизайнеры, почему бы Вам не обратиться к ним? Драко внимательно разглядывал лицо женщины, но оно оставалось непроницаемым. — Видите ли в чем дело, — растягивая слова, произнес он. — У нас предстоит очень особенная церемония, думаю, Вы понимаете. И мисс Роутс лучшая в своем деле. Она ведь все еще занимается этим? Я заплачу любую сумму. Женщина на мгновение повела бровью: — Мисс Роутс не принимает заказов. Мне жаль, но я не смогу ее переубедить. Слизеринец прищурился: — Вы могли бы дать мне ее контакты. Думаю, поговорив со мной лично, она непременно согласится. Миссис Шепард улыбнулась так, как обычно это делали коллеги Люциуса: — Что Вы, мистер Малфой, я не имею права разглашать личную информацию. Мисс Роутс не любит, когда ее беспокоят. Слизеринец отчетливо ощутил, что знает этот взгляд, и усмехнулся уголками губ. Он считал, что, возможно, ему предстоит прибегнуть к Империусу, но все оказалось куда проще: — Знаете, миссис Шепард, моей невесте очень важно, чтобы дизайнером была именно мисс Роутс, и я на многое готов, чтобы ее порадовать. Может, это убедит Вас помочь мне, — он положил на стол увесистый мешочек. Галеоны в нем недвусмысленно звякнули. Несколько коротких секунд женщина оценивающе его разглядывала, но вскоре быстро смахнула в ящик стола и, взяв перо, что-то написала на клочке пергамента. — Я не думаю, что Вы сможете ее переубедить, но моя главная задача — помогать устроить свадьбу мечты. Так что Вам стоит попытаться. Слизеринец принял протянутую бумагу: — Благодарю. Быстро развернувшись и уже потеряв интерес ко всем сотрудницам магазина, Малфой вышел из него, даже не взглянув на замершую при его появлении Грейси. Спешно покинув торговую аллею, парень развернул бумажку с адресом. Об этом месте он никогда прежде не слышал, и это все усложняло. Выход оставался только один. Малфой недовольно поморщился, но уже через пару минут перед ним, резко затормозив, остановился высокий потрепанный автобус. Двери открылись с неприятным звуком, и в проходе показался щуплый кондуктор среднего роста с сальными волосами, чем-то напомнивший слизеринцу нынешнего директора Хогвартса. Усмехнувшись такому сравнению и пропустив мимо ушей приветствие и имя неухоженного волшебника, Драко забрался внутрь и, брезгливо оглядевшись, опустился побыстрее в потрепанное сиденье — он был наслышан о способах передвижения Ночного Рыцаря и совершенно не хотел приложиться носом о грязный зашарканный пол. Автобус тронулся диким рывком, и Малфой почувствовал, как его желудок неприятно сжался, а уши заложило. Пытаясь сохранить высокомерное и безразличное выражение лица, он протянул кондуктору деньги и пергамент с адресом. Волшебник быстро пробежался взглядом по ровным буквам с завитушками и присвистнул: — Ну и далеко тебя занесло, парень. Высадим тебя в ближайшей деревушке, а дальше придется самому. В такую глушь мы не поедем, — он улыбнулся, обнажая ряд неровных желтоватых зубов. — Будем на месте часов через пять. Отдыхай. Сжав губы от такого побратимского обращения, слизеринец только кивнул и отвел взгляд от волшебника. Через некоторое время, когда его организм немного привык к бесконечной тряске, резким внезапным поворотам и ужасному визгу, Драко смог спокойно оглядеться. В салоне людей оказалось совсем немного. Пожилой волшебник в лохмотьях громко сопел в дальнем углу, накрывшись пледом. С другой стороны сидела странная ведьма, лицо которой было скрыто широкими полями не по сезону легкой шляпы. Она совершенно не двигалась и казалась вовсе неживой. Впрочем, удивляться было нечему — времена сейчас не лучшие для путешествий. Между этими двумя сидел вполне обычный мужчина, внимательно рассматривающий Малфоя. Это слизеринцу не понравилось, и он натянул на глаза капюшон и отвернулся, уставившись на сиденье перед собой. Оно было грязно-синего цвета, а на обивке по соседству с какой-то темной кляксой красовалась дырка. Малфой выдохнул и поморщился. Мог ли он представить себе год назад, что отправится неизвестно куда на этом ужасном автобусе с подозрительными людьми, ради девчонки, вызывающей в нем исключительное желание убивать и жгучую ненависть. Вспоминать, как он когда-то презирал и осуждал Эву Спенсер сейчас казалось крайне забавно. Драко никогда бы не подумал, что неприязнь, ощущаемая буквально физически, сменится необходимостью касаться этой девушки, видеть ее, находиться рядом и, что самое неожиданное, разговаривать. Да, Спенсер была все такой же чокнутой, не совсем адекватной, своевольной и в какой-то мере безумной, но теперь, ввиду всего пережитого ими, Драко казалось, что они были просто двумя сумасшедшими, нашедшими друг в друге утешение, понимание и странную болезненную радость в помрачневшем в одночасье мире. Воспоминания мягко обволакивали сознание парня, и, в конце концов, перед глазами возникло бледное лицо с острыми чертами, обрамленное темными локонами, и горящие синие глаза, и слизеринец почувствовал, что проваливается в сон. Обрывки произошедших событий стали постоянными ночными спутниками Драко и не оставили его в одиночестве даже в этом ужасном автобусе. — Эй, парень, тебе пора выходить, приехали, — Малфой почувствовал, как кто-то бесцеремонно трясет его за плечо, и, тут же открыв глаза, брезгливо скинул с себя чужую кисть. Быстро осознав, что происходит, он поднялся и на затекших ногах двинулся на улицу, не оглянувшись на исчезнувший Ночной Рыцарь. На маленькую деревушку, где его высадили, опустился вечер. Темное небо хоть и не было затянуто тучами, но все равно не особо освещало дорогу. Высокие черные фонари почему-то не горели. Ровные ряды одинаковых домов с закрытыми окнами с обеих сторон окружали мощенный кирпичом тротуар. Драко двинулся вперед. Он понятия не имел, куда ему идти, и, как ему показалось, на улице не было ни души, чтобы узнать хотя бы примерное направление. Но идти хоть куда-то все же было нужно, поэтому слизеринец шагал вперед, пытаясь избавиться от непонятного напряжения и тревоги. Наконец, он вышел на круглую площадку с расставленными по периметру лавками и клумбами, в центре одиноко высился детский городок. Ветер двигал подвесные лесенки с неприятным скрипом, заставлял болтаться из стороны в сторону качели. Казалось, что детская площадка живет сама по себе, без людей, и выглядело это, мягко говоря, не особо приветливо. Слизеринец внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Стало душно, а по спине пробежались холодные мурашки. Сжав в руке палочку, Малфой осветил площадку и заметил на одной из скамеек сгорбленную фигурку, укутанную в мантию. Из-под темного капюшона было едва видно сморщенное старушечье лицо. Глаз ведьмы было не видно, но Драко все еще ощущал ее внимательный пронзающий взгляд. Неприятное предчувствие призывало парня побыстрее пройти мимо, но в полнейшей тишине разнесся скрипучий шипящий голос: — Подойди. Малфою стало не по себе, и это его раздражало. В конце концов, что ему могла сделать какая-то старуха, пусть даже такая пугающая и жуткая. Не разжимая пальцы с древком, он подошел ближе, остановившись все же в паре шагов. Тишина, повисшая между ними, казалось, смущала только самого Драко, но он решительно не представлял, что ему нужно сказать. Но ведьма наконец просипела: — Я знаю, зачем ты пришел, мальчик. Слизеринцу отчего-то очень захотелось поднять палочку и осветить лицо незнакомки, но, взяв себя в руки, он только произнес: — Я ищу Эмили Роутс. Мне нужен свадебный костюм, — парень соврал инстинктивно, внутренне понимая, что ведьма не поверит его словам. Она молчала несколько секунд, а затем, словно нехотя проворчала: — На свадьбу? Тебе, скорее, куда нужнее костюм для похорон, — Драко замер, а старуха, как ни в чем не бывало, продолжила. — Ты пришел за ответами, не так ли? Это действительно так важно для тебя, раз ты проделал такой длинный путь. Ты в отчаянии, — она говорила сухо и монотонно, а слизеринец совершенно не понимал, спрашивает она или утверждает. Мысль о том, какого Мерлина вообще происходит, кружилась в голове, нагоняя страх. — Знаете, — в конце концов бросил он. — Мне просто нужно найти мисс Роутс. И, если Вы не возражаете… Старуха его вовсе не слушала. Она прошамкала беззубым ртом, вынуждая Малфоя ощутить отвращение, и перебила: — А ты знаешь, что за ответы нужно платить, мальчик? Слизеринец опешил. Чего вообще эта чокнутая хотела от него? Откуда она могла знать, зачем он пришел? Да и почему, в конце концов, на улицах деревушки не было ни души? — Платить? — уточнил парень. — У меня есть деньги, я готов заплатить за помощь. Ведьма залилась грубым булькающим хохотом, прервавшимся в одно мгновение: — Мне не нужны твои деньги, и ты это прекрасно знаешь. — Что тогда Вам нужно? — раздраженно уточнил слизеринец. Он не понимал, что происходит, и не хотел тратить время на какую-то сошедшую с ума старуху. — Ты готов отдать что угодно, чтобы она вернулась к тебе? — просипела незнакомка. — Это действительно так? Парень почувствовал, как у него в горле пересохло. Удивительно быстро для такой дряхлой старухи ведьма повернулась к нему, и Драко увидел вцепившиеся в него совершенно белые глаза, лишенные какого-либо другого цвета. Он готов был поклясться, что ведьма не видит его, но явственно ощутил магическую силу, исходившую от нее. Не осознавая, что и зачем он делает, Драко кивнул, лишь слегка помедлив. Узкие, почти синие губы на морщинистом лице расплылись в улыбке, и ведьма просипела: — Дай свою руку. Тогда ты получишь ответы. Малфой ощутил, как его рука действительно поднимается против его воли, а старуха вытащила из мантии нечто, блеснувшее в свете от его палочки. Парень даже не успел осознать, что это, когда лезвие коснулось кожи ладони, полоснув холодом и внезапно накатившей тоской. Слизеринец ожидал почувствовать боль и льющуюся по руке теплую кровь, но ничего такого не произошло. Придя в себя, он отдернул руку и уставился на старуху, понимая, что что-то идет не так, как она хотела. Ведьма склонила голову набок, словно задумавшись, и, причмокивая губами, нахмурилась: — Твой путь свободен. Иди вперед, ты найдешь все свои ответы. — Но… — непонимающе выпалил Малфой. — Нужно было заплатить, ничего ведь не произошло, — кто-то будто говорил за него. Белые глаза не могли выражать ничего, но Драко был готов поклясться, что старуха с интересом разглядывает его лицо: — За тебя уже заплатили, — спокойно отозвалась она. — Кто? — все эти вопросы казались безумно важными, несмотря на то, что слизеринец вообще не понимал, что происходит. — Будь осторожен с родовой магией, мальчик, — уклончиво произнесла ведьма. — Сейчас она помогла тебе, но это, скорее, исключение. Ваши судьбы и так были переплетены, но ты соединил их неразрывно. Никто не вправе делать этого. Сказанное совершенно точно было бессвязными бредом сумасшедшего. Драко не мог разобрать ничего из слов старухи, но ему упорно казалось, что в них спрятано что-то крайне важное. Что-то, что ему просто необходимо знать. Он устало прикрыл глаза и выдохнул: — Но я не использовал такую магию. И тем более, не связывал чьи-то судьбы. Ответа не последовало, но, что самое страшное, парень перестал ощущать на себе бесконечно тяжелый взгляд старой колдуньи. Спешно открыв глаза, он увидел только пустую лавку. Ведьма исчезла, оставив слизеринца с кучей добавившихся вопросов и мерзким осадком после этого разговора, но все же кое-что изменилось. Драко теперь точно знал, куда ему нужно идти, и двинулся подальше от темной площадки, шагая все глубже в растянувшийся за ней лес. Сухие ветки под ногами потрескивали, деревья, с каждым шагом росшие все плотнее, царапали лицо, но Малфой шел вперед, в конце концов оказавшись на пустыре. На подобии поляны высился дом, напоминающий миниатюрную копию замка. Серые каменные стены выглядели совершенно неприветливо, маленькие окошки с решетками темнели почти везде, только в одном из них виднелся свет. Невысокая черная ограда отделяла участок от окружающего его леса. В целом, дом казался вполне обычным, но мрачноватым, впрочем, как и все в этом месте. Миновав легко поддавшуюся калитку, Малфой поднялся на крыльцо и, немного помедлив, постучал. Не произошло совершенно ничего — ни какого-то шума по ту сторону, ни других признаков жизни от обитателей дома. Нахмурившись, слизеринец постучал снова, а через пару минут опять повторил начавшую раздражать процедуру. В конце концов, внутри послышался стук каблуков, дверь аккуратно приоткрылась маленькой щелочкой, но Драко никого не увидел. — Кто Вы? Что Вам нужно? — напряженный женский голос звучал из-за двери, но его обладательницу видно не было. — Я ищу Эмили Роутс, — отозвался он, тщательно пытаясь рассмотреть свою собеседницу. — Как Вы нашли это место? Это невозможно, — испуганно откликнулась женщина. — Я проделал долгий путь ради этого, встретился с массой людей. Это было непросто, — честно признался парень. — Ингрид? Вы разговаривали с ней? — совсем потеряно уточнил голос. — Я не знаю, о ком Вы говорите. Здесь поблизости я встретил только странную старуху. Вся остальная деревня будто вымерла, — Драко не нравилось общаться через дверь, но другого выбора у него не было, а разговор с этой женщиной был его последней надеждой. — И, — голос дрогнул и замолчал, но, собравшись, ведьма продолжила, — И что же, вы, кхм, заплатили ей, чтобы меня найти? Малфой задумался. Он смутно понимал, что вообще здесь происходило, да и начинать такой важный разговор со лжи было бы опасно, но ведь никто не запрещал уклоняться от ответа: — В целом, видимо, да, — протянул слизеринец, наклонив голову в попытке заглянуть за дверь. Щелочка сразу же сузилось. На некоторое время повисла тяжелая задумчивая тишина. — Вероятно, это что-то очень важное, раз Вы заплатили такую цену, — наконец, произнесла, видимо, Эмили. — Что Вам от меня нужно? — Я хочу поговорить о событиях, которые произошли чуть больше сорока лет назад, — быстро отозвался Драко, почувствовав, что его предыдущий ответ заинтересовал женщину и склонил на его сторону. В следующую секунду все произошло слишком быстро, и слизеринец едва успел среагировать. Эмили быстро потянула дверь на себя, пытаясь захлопнуть ее, а Драко инстинктивно просунул туда ногу, создавая преграду. Испуганно выдохнув, мисс Роутс громко выпалила: — Я не общаюсь с журналистами ни на эту тему, ни на другие. Я ведь просила предупредить. Вы на все готовы, чтобы написать востребованную статью, — она снова дернула ручку, царапнув лакированный ботинок. — Я не журналист, — сухо оборвал слизеринец. — Разве я похож на них? — Вообще-то не очень, — отозвались из дома. — Тогда зачем Вам это нужно? Драко нахмурился и нехотя протянул: — Мне нужна Ваша помощь. Я попал в очень похожую ситуацию. Тишина по ту сторону двери продлилась недолго, а через пару секунд проход открылся резко и неожиданно. Перед слизеринцем предстала высокая статная женщина в возрасте. Она была одета в длинное платье несколько странного кроя — юбка переходила на талию неровными ассиметричными треугольниками. Волосы ее были покрыты плотным сиреневым платком, аккуратно намотанным на высокую прическу, а броский макияж хоть и казался странным, но выглядел вполне неплохо. Малфой удивленно выдохнул. С такой затворнической жизнью он ожидал увидеть запуганную, укутанную в какой-нибудь халат сумасшедшую тетку, но, по-видимому, Эмили Роутс, даже отгородив себя от всего мира, оставалась дизайнером модного дома, полностью соответствуя своей профессии. — Проходите, — раздраженно выпалила она, указывая рукой на коридор, и тут же закрыла за Драко дверь, защелкивая несколько замков. Быстро проведя слизеринца в кухню, она поставила чайник, но спросила о другом: — Огневиски? Думаю, разговор будет длинным. Малфой кивнул, наблюдая, как женщина достает бокалы и большую, уже начатую бутылку. Кухня была обставлена изыскано — резные тумбы и подвесные полки, длинный изящный стол и мягкие, обитые бархатом стулья. Под потолком висела массивная люстра с десятком свечей, подсвечники поменьше расположились на стенах. — Эмили Роутс, — представилась ведьма, выжидательно разглядывая парня. Сначала ему захотелось назвать выдуманное имя, но, передумав, он произнес: — Драко Малфой. Мисс Роутс хмыкнула и закивала, разливая по бокалам огневиски. — Я так и подумала, когда Вас увидела. Ну что ж, мистер Малфой, расскажите свою историю. Слизеринец принял бокал и, задумчиво разглядывая мутноватую жидкость, начал: — Девушка, которая мне очень дорога, сделала с собой кое-что, — Драко вытащил переданную Элиотом книжицу и, раскрыв на нужной странице, протянул Эмили. — С ней случилось много плохого, и в этом есть и моя вина, но я хочу все исправить. Я хочу ее вернуть. Ведьма надела появившиеся из ниоткуда очки с цветастой оправой и углубилась в чтение. Малфой принюхался к напитку. С ним сегодня произошло достаточно странных вещей, чтобы понять, что следует быть аккуратным. Но от женщины это не укрылось: — Во имя Мерлина, мистер Малфой, если бы я хотела Вас убить, то не стала бы ничего подмешивать в огневиски. Это слишком пошло, да и ни к чему портить хорошую выпивку, — она подняла на парня взгляд и захлопнула книгу, возвращая ее Малфою. Тот отпил из бокала, поморщившись. — Вы говорите об Эве Спенсер, не так ли? — пронзительный голубой взгляд вцепился в его лицо. Драко удивленно вскинул брови: — Как Вы узнали? Женщина мягко улыбнулась и, посмотрев на него, как на маленького ребенка, пожала плечами: — Наш мир очень тесен. Если я отгорожена от всех, это еще не значит, что я изолирована от расползающихся с невероятной скоростью слухов. К тому же, когда-то я шила платье для ее матери. У нее был отменный вкус, да и в те времена немногие решались на свадьбу, так что у меня было несколько причин ее запомнить. — Ясно, — только и протянул все еще удивленный слизеринец. — Да, я знаю это заклинание, — мгновенно посерьезнев, произнесла Эмили. — Это оно разрушило мою жизнь и всю нашу семью. Боюсь, моя история будет несколько проще и банальнее Вашей. У меня был брат Эрик. Он был старшим, и должен был занять место главы семьи, перенять все дела отца в свое время. Все к этому и шло, но однажды мы оба взбунтовались. Вы наверняка знаете, что жизнь во влиятельной чистокровной семье ко многому обязывает, — женщина усмехнулась, а Драко кивнул, сделав еще глоток огневиски. — Я должна была выйти замуж и быть примерной женой, не высовываясь и рожая наследников, но я хотела совершенно другого. Я жила модой и мечтала о своих показах, своих линиях, и Эрик меня поддержал. Он устроил мой побег, обеспечил всем необходимым и помог сделать первые шаги в тайне от семьи. Эмили прервалась и огорченно прикрыла глаза, отпивая из бокала. Рассказ давался ей тяжело, воспоминания цепляли даже спустя столько лет. — Вам очень повезло с братом, — зачем-то произнес Малфой. Скорее, из вежливости, но разбавить эту давящую тишину было просто необходимо. — Да, да, — теплая улыбка тронула губы ведьмы. — Вы совершенно правы. Время шло, мои дела продвигались хорошо, а вот Эрика готовили к посту главы семьи. Он должен был жениться на дочери какого-то партнера для развития семейного бизнеса, но, как это и бывает, совершенно не вовремя встретил Розу. Они любили друг друга до безумия, но проблема была очевидной — мало того, что она мешала развитию семейного бизнеса, она еще и была маглорожденной. Разумеется, родители этого принять не могли, но Эрик отказался от фамилии, денег и своего будущего, чтобы остаться с Розой. Они сбежали и попытались начать новую тихую жизнь, поженившись. Платье для Розы, к слову, стало моим первым шедевром. Вскоре у них родился ребенок — прекрасный малыш. Я частенько с ним сидела, — глаза ведьма покраснели, и она коротко выдохнула. Драко терпеливо ждал. Он редко испытывал к кому-либо жалость, да и вообще не считал это чувство хорошим, но Эмили, этой женщине, согласившейся ему помочь, только услышав о схожей проблеме, захотелось посочувствовать. В конце концов, она собралась и продолжила: — Наши родители, видимо, были не в себе. Они не могли смириться с потерей обоих детей, потому преследовали Эрика и Розу повсюду. Однажды к ним в дом вломились люди под предводительством отца. Эрик поздно возвращался с работы, дома была только Роза с малышом. Увидев ребенка, отец пришел в ярость. Насколько я знаю, он кричал что-то о том, что нашей семье не нужны отпрыски от грязнокровок, что это позор и все в таком духе. Роза пыталась защитить сына, но что она могла против пятерых опытных волшебников? Эрик появился ровно в тот момент, когда зеленый луч коснулся малыша. Представьте себе: вернуться домой в совершенно обычный день и застать такую картину. Что бы вы ощутили? Малфой представлять ничего подобного решительно не хотел, но вдруг осознал, что такие семейные драмы далеко не редкость: — Я бы был в ярости, — задумчиво протянул слизеринец. — Пожалуй, — грустно усмехнулась ведьма. — Эрик, как это сейчас говорят, слетел с катушек. Он палил заклинаниями во все подряд, не успокаиваясь, пока наш отец не упал замертво. Это произошло случайно. Семья — странная вещь, особенно у древних родов. У брата были все причины ненавидеть отца и желать ему смерти, но он не мог простить себе этого убийства. Все полетело в пропасть. Роза не справлялась с горем, Эрик страдал из-за смерти сына, корил себя за убийство отца и понимал, что теряет любовь своей жизни. Они были необходимы друг другу в тот момент, но только отдалялись. И в какой-то момент это стало невыносимо. Тогда-то он и использовал это заклинание. Слизеринец кивнул сам себе. История действительно звучала предсказуемо, но гораздо больше причин Драко интересовал выход из этой ситуации. В конце концов, его мало заботила история жизни какого-то Эрика Роутс и его жены. — Эрик изменился, это естественно, — продолжила Эмили, заметно погрустнев. — Но ему так было проще. В какой-то момент Роза поняла, что она теряет последнего близкого человека, и попыталась найти решение, но у нее ничего не выходило. Эрик не поддавался ни на просьбы, ни на угрозы, шантаж тоже не помогал. Ему было наплевать. И Роза почти сдалась. Она чувствовала себя беспомощной, слабой и потерянной, поэтому и стала легкой жертвой для нашей матери. Мама поняла, что без отца и Эрика у семьи нет будущего, и решила вернуть его любой ценой. Я была в гостях у Розы, когда на них снова напали. План матери был прост, она знала, что, чтобы заставить человека идти у себя на поводу, нужно просто надавить на самое дорогое. Когда Эрик вернулся домой, нас держали крепко, приставив к горлу волшебные палочки. Драко собрался было уточнить, как две взрослые ведьмы так легко сдались и позволили себя победить, но не стал. Не все способны драться за свою жизнь до конца, и он это прекрасно понимал. — Мать предложила ему выбрать, кого из нас он хочет спасти. Эрик, разумеется, не поверил, что мама способна убить кого-то из нас. Да и, пожалуй, по большому счету ему было все равно. Он пожал плечами и отвернулся. Мать это вывело из себя. Она всегда была со странностями, а после всего случившегося с нашей семьей окончательно сошла с ума. В секунду начался какой-то ад. Лучи летали по всей комнате с невероятной скоростью. Мне было страшно, и я никак не могла ни защитить себя, ни помочь брату. Но я отчетливо помню один момент. Роза, которую держал наш дядя, внезапно начала падать. Она просто обрушилась вниз без каких-либо замеченных мной причин. Ее глаза в мгновение остекленели, и тело коснулось пола с глухим звуком. Я испуганно посмотрела на Эрика. Его лицо приняло осмысленное выражение, а в глазах промелькнула невыносимая боль, и он кинулся к телу своей жены. Я видела, как матушка направляет на него палочку, и мне пришлось выбирать между ней и братом очень быстро. После того, как она упала замертво, все закончилось в секунду. Так Эрик вернул себе чувства даже против своей воли, но долго жить с ними не смог. Он покончил с собой на следующий день после похорон, а я до сих пор виню себя за то, что не смогла дать ему необходимой поддержки и помощи. Все оставляет свой отпечаток, мистер Малфой, для меня эта история оказалась слишком тяжелой, и я отгородилась от всего мира. Рассказ Эмили подошел к концу, но Малфой смутно понимал, что из всего сказанного ему стоило вынести. Он чуть помедлил, наблюдая за пустым взглядом своей собеседницы, и, вспомнив о чем-то, вытащил из кармана мантии рамку, протягивая ведьме: — Я нашел кое-что, наверное, это должно быть у Вас. Мисс Роутс аккуратно провела пальцами по колдографии и, прижав ее к себе, улыбнулась: — Спасибо. Недолго понаблюдав за этой картиной, Драко все же спросил: — То есть, чтобы вернуть такого человека, нужно, чтобы кто-то умер? — мрачно уточнил он. Смерти в жизни Эвы Спенсер было более, чем достаточно, и добавлять еще одну ему бы совсем не хотелось. — Не совсем так, но нужно какое-то очень значимое происшествие, достаточное, чтобы достучаться до спрятанных очень глубоко чувств. Я думаю, Вы сами это поймете, а я больше ничем помочь не смогу. Но помните, что случилось с моим братом. Такие заклинания просто так не используют, и Вы должны быть уверены, что окажете достаточную поддержку. Слизеринец кивнул. Он клялся себе, что, как только Спенсер вернется, он непременно все исправит. А когда-нибудь потом они смогут забыть об этих войнах, обо всех бедах и боли, и будут просто наслаждаться друг другом. Малфой хотел этого больше всего остального, но в глубине души верилось в это с трудом. — Мне очень жаль, что Вам пришлось заплатить Ингрид. Если бы я знала, то впустила бы Вас просто так, — внезапно выпалила Эмили и опустила взгляд в пол. Драко напрягся. Эта странная старуха уже успела вылететь из его головы, но она говорила странные вещи, и разобраться в этом все же хотелось: — Кто она такая? — безразлично протянул парень, скрывая свое любопытство. — И чем я все-таки заплатил? Женщина понуро опустила плечи: — Она подобие призрака, но не совсем. Когда я впервые обратилась к ней, то не особо разбиралась. Она предложила заплатить за успех, а я была молода и хотела всего и сразу, а теперь плачу ей за то, чтобы меня было сложнее найти. — Чем? — напряженно уточнил Малфой. Это объяснение звучало безумно, и сложившаяся ситуация начинала его раздражать. Эмили пожала плечами и ответила совершенно монотонным голосом: — Болью. Той болью, которую мы испытываем — физическая, моральная, не важно. Уж не знаю, как это работает и зачем ей это, но, — она запнулась и поджала губы. — Я все равно испытываю ее, есть тут Ингрид или нет, так что, почему бы не получить от этого выгоду? Малфой удивленно вскинул брови. Видимо, Эмили действительно тронулась умом после всего произошедшего. Но все это не имело значения, он получил то, ради чего пришел. — Знаете, мне пора. Спасибо за то, что согласились помочь, — парень встал и вежливо коснулся губами сморщенной женской руки. Ведьма улыбнулась и двинулась с Драко к двери: — Удачи, — возле выхода произнесла она. — Мне хочется верить, что хотя бы ваша история закончится хорошо. И, если это произойдёт, Вы знаете теперь, где меня найти, мистер Малфой. Буду рада помочь в более приятном деле. Слизеринец кивнул и благодарно оглядел ведьму: — Надеюсь, что скоро снова посещу Вас. Дверь закрылась, но Малфой чувствовал, что за ним все еще внимательно наблюдают. Неприятное чувство не покидало слизеринца. Пусть он и нашел ответы, но появились другие вопросы. Слова старухи не выходили из его головы, хоть их смысл и трудно было понять. Скорее, даже невозможно. Все это было крайне странно, и слизеринец решил, что отсюда нужно убираться. Причем побыстрее. *** Вивиан сидела в углу слизеринской гостиной, стараясь не привлекать к себе внимание. В комнате остались только некоторые семикурсники. Они что-то праздновали, судя по всему, разогнав ребят с курсов помладше. Камин тихонько потрескивал, на столике перед ним стояла полупустая бутылка огневиски. Теодор Нотт задумчиво смотрел на огонь, лишь изредка роняя пару фраз в беседе. Блейз Забини казался напряженным, но, сидя рядом с Филиппом Квинси, периодически похлопывал его по плечу, что-то часто говоря. Сам же Квинси смотрел на всех непривычно высокомерно, а вокруг него собрались еще несколько слизеринцев, внимательно слушая то, что он говорит. Хейз не понимала, что там такое происходит. Этот безликий мальчишка всегда был тенью то Блейза, то Нотта, то еще кого, а теперь слизеринцы сидели вокруг него. Вивиан даже подумала, что у него день рождения, но услышать что-нибудь и подтвердить или опровергнуть свои догадки она не могла Девушка не находила себе места — это странное собрание ее напрягало, Эва заперлась у себя в комнате, попросив ее не беспокоить, а чертов Малфой куда-то запропастился. Но вот вход в гостиную приоткрылся, и в проеме показалась высокая фигура. Парень, вошедший в комнату, снял капюшон, и Вивиан узнала в нем Драко. Слизеринский староста окинул бывших соратников высокомерным взглядом и двинулся было в свою комнату, но едкий холодный голос Забини остановил парня: — Малфой, слышал последние новости? — Драко остановился и небрежно вздернул брови, показывая, что этот диалог ему неинтересен. Блейз выдержал театральную паузу и, ухмыляясь, продолжил. — Боюсь, в нашей гонке за дамой мы оба проиграли. Слизеринец поморщился и безразлично уточнил: — Опять что-то себе придумал, Забини? Это уже даже не удивляет. На лице Блейза проступила издевательская усмешка: — Ну надо же, ты, похоже, не в курсе, что наша мисс Спенсер сделала выбор? Вивиан заметила, как рука Малфоя невидимым жестом сжала в кармане палочку. Драко окинул всех слизеринцев холодным взглядом, хотя почувствовал, как к голове приливает кровь. Довольное лицо бывшего лучшего друга не предвещало ничего хорошего. Парень убеждал себя в том, что Забини просто блефует, но внутренний голос вопил, что это не так. Тем временем Блейз бросил на парня победоносный взгляд и произнес: — Мы тут как раз собрались, чтобы поздравить Квинси. Не желаешь присоединиться? Малфой внезапно почувствовал нестерпимый звон в ушах. В гостиной стало безумно жарко, а собственные пальцы, сжимавшие древко, больно впились в ладонь. Слизеринец видел, как изрядно подвыпивший Филипп поднимается с дивана, нагло улыбаясь, и шатающейся походкой двигается к нему. — Я знаю, Малфой, у вас там что-то было, но ведь теперь это не имеет никакого значения, не так ли? Девушка сделала свой выбор, и, я надеюсь, это не встанет между нами? — Квинси протянул Драко жилистую, слегка потрясывающуюся руку. Слизеринец не спешил ее пожимать, а Филипп, внезапно расплывшись в мерзкой ухмылке, отдернул кисть и, понизив голос, продолжил. — Расскажи хоть, Малфой, что ей нравится? Я слышал, от нас очень ждут наследника. Хотя, зачем я спрашиваю, в самом деле, будто меня волнует, получит ли она удовольствие. Главное, что его буду получать… Квинси не успел договорить. Вивиан не успела заметить, как это произошло. Сформировавшаяся за вечер свита Филиппа не успела среагировать и как-то помочь ему. Драко почувствовал, как ярость переполняет его, застилая все другие мысли. Довольное мерзкое лицо однокурсника плыло перед глазами. Рука сама совершила нужное движение, отбрасывая слизеринца на пол и пытаясь сделать ему как можно больнее. Никто больше не посмеет сказать что-то подобное в адрес Спенсер. Пусть ему придется доказывать это семерым слизеринцам в одиночку. Плевать. Парень едва успевал отражать летящие в него лучи, но с удовольствием наблюдал боковым зрением за корчащимся на полу от боли Филиппом Квинси, чье лицо было залито кровью. Звуки ломающейся мебели и бьющегося стекла разбавлялись хохотом Забини. Он, кажется, был вполне доволен сложившейся ситуацией. Драко начал понимать, что одному ему не справиться, но отступать было некуда, поэтому парень вкладывал в заклинания все силы и ненависть, стремясь хотя бы нанести как можно больше проблем своим оппонентам. Уже приготовившись к поражению, Малфой вывел из драки Нотта, к слову, не особо сопротивлявшегося, и еще пару однокурсников, когда что-то сзади словно подкосило и остальных, заставив их обрушиться на пол. Вивиан стояла за спинами слизеринцев, тяжело дыша и приложив ладонь к лицу. Вторая же рука плотно сжимала палочку. Поняв, что победа за ними, Драко двинулся на слизеринцев, полным ненависти взглядом прожигая Квинси и Забини, но Хейз спешно подбежала к нему и властно дернула за рукав: — Идем, — странным сиплым голосом выдохнула она. — У нас очень мало времени. Нужно все обсудить. Слизеринец сжал зубы до скрежета, пытаясь прийти в себя, и бросил в сторону Квинси: — Мы еще закончим наш разговор. Хейз была права. Отомстить однокурсникам он еще успеет. Сейчас главным была Эва, и о ней нужно было позаботиться. *** Поплотнее натянув серебристо-зеленый шарф, захожу в замок. Очень странно, но именно в последний год в этой ненавистной школе мне захотелось почувствовать свою принадлежность к факультету. Звучит, наверное, слишком сентиментально, но я внезапно осознала, что надеть шикарный черный шарфик я смогу в любой момент своей жизни, а вот отличительные факультетские знаки скоро станут непозволительной роскошью для взрослой ведьмы. Хотя, к слову, ничего ведь не мешает большей части аристократичных семей окружать себя всем зеленым и повсюду пытаться вставить слизеринский символ. Это, как по мне, выглядит довольно странно, но, пока у меня еще осталось время в школе, могу позволить себе что-то такое. Тем более, раз Слизерин оказался факультетом, который основал мой предок. Пройдя в общую гостиную факультета, я быстро стягиваю шарф и собираюсь отправиться отдыхать в свою комнату — день выдался тяжелым — когда меня останавливает заискивающий голос: — Эва, вот ты где. Не хочешь выпить завтра где-нибудь? Или прогуляться? — прилизанный вид Филиппа Квинси заставляет меня брезгливо поморщиться. И что вообще произошло с его лицом — почему оно все в порезах? — Нет, я так не думаю, — бросаю через плечо, двигаясь дальше. — Но нам же столько всего нужно обсудить, — выдает слизеринец, преграждая мне дорогу. Однокурсники смотрят на нас с интересом, но никто не вмешивается. — О, правда что ли? — усмехаюсь, удивленно вскидывая брови. — Послушай, я только вчера дала на все это согласие, а ты уже успел меня утомить. Меня совсем не касается, что там дальше будет происходить. Если тебе нужно что-то обсудить, свяжись с моим представителем и не трать мое время, — отодвигаю парня в сторону, освобождая себе проход. Филипп Квинси интересует меня сейчас еще меньше всего остального. С момента, когда я увидела оставленный Хейз подарок, меня что-то тревожит, но я не могу объяснить это даже самой себе. Дернув ручку двери в гостиную старост, я удаляюсь от своего несообразительного жениха и удивленно разглядываю картину, ожидающую меня внутри. Вивиан, кокетливо сложив ногу на ногу, сидит на кожаном диване, слишком нарочито придвинувшись к задумчивому Малфою, и протягивает ему бокал с огневиски. Скрестив руки на груди, облокачиваюсь о стену и наблюдаю за тем, как слизеринец принимает выпивку. Малфой делает из бокала пару глотков, а я, тряхнув головой, двигаюсь к своей комнате, брезгливо морщась: — Хейз, это слишком низко даже для тебя, — бросаю, стараясь не смотреть на своего старосту. Вивиан, видимо, не ожидавшая меня увидеть, вздрагивает и подскакивает с дивана: — Нет, Эва, это не то, что ты подумала. Я просто решила, что он обидел тебя, и хотела отомстить. Вытянув губы в трубочку, с сомнением разглядываю подругу. Да, Вивиан никогда не отличалась особым умом, но вот так заявить о своих намерениях прямо при человеке, которому собираешься мстить — слишком глупо даже для нее. Снисходительно покачав головой, уточняю: — Ты все-таки окончательно свихнулась, да? О чем ты? Но ответ Хейз не требуется. Малфой внезапно встает с дивана и, хрипя, тянется к горлу. Я вижу, как его руки дергаются в судорогах, серые глаза закатываются, а изо рта вдруг быстро стекает алая струйка Продолжая хрипеть и пытаться вдохнуть, парень падает на колени, а я понимаю, что от ужаса, внезапно сковавшего меня, не могу пошевелиться. Это сделала Хейз? Вивиан решила отравить человека, который, по ее мнению, обидел меня? Да, она вполне могла бы, но не вот так, у всех на виду. Да и зачем ей использовать яд? Он оставляет следы. Мои руки все еще подрагивают, когда я совершенно случайно касаюсь взглядом чего-то черного и гладкого на каминной полке. Безоар? Он тут случайно так кстати завалялся? Подозрение впивается в мое сознание мгновенно. Сузив глаза, шагаю к Малфою и, подняв выпавший из его рук бокал, принюхиваюсь. Ну конечно, Уидосорос. Этот яд не убивает мгновенно, должно пройти некоторое время. Яростно отбросив бокал, резко встаю и шагаю в свою комнату, борясь с желанием прикончить и Хейз, и Малфоя сейчас же. — Эва? — раздается в спину неуверенный голос Вивиан. — Эва, он умер? Усмехаюсь и бесцветно протягиваю: — Безоар лежит на камине, но, я думаю, ты в курсе. Я знаю, что вы хотели сделать. Не вышло. А теперь никому из вас не стоит ко мне приближаться. Захлопываю дверь, оставляя этих двоих разыгрывать спектакли без меня. К чему вообще весь этот цирк? Они действительно решили, что смерть Малфоя, да еще и так плохо сыгранная, заставит меня что-то испытать? Сбросив уличную мантию, раздраженно опускаюсь в кресло и закуриваю. Почему неприятное ощущение меня не покидает? Я буквально физически чувствую беспокойство, и это едва ли связано с неудачной сценой Малфоя и Хейз. Что-то совершенно точно идет не так, но я упорно не могу понять, что именно. Задумчиво обводя взглядом комнату, замираю. На кровати лежит ярко-красная роза и записка. Сорвавшись с места, быстро разрываю темный конверт. Красивые аккуратные буквы пляшут перед глазами: «Ты забрала у меня мою семью, и я сделаю то же самое. Ты ведь не думала, что это так просто сойдет тебе с рук? Думаю, смерть твоего грязнокровки-дворецкого пойдёт на пользу всему магическому сообществу. Поторопись, милая, ты можешь успеть застать этот момент. Б.З.» Коротко выдыхаю. Это какая-то чушь. Чья-то плохая шутка. Он не посмеет ничего сделать. Просто не сможет. Но я не могу убедиться в этом, не найдя Элиота. Схватив брошенную на тумбочку палочку, накидываю теплую мантию и вылетаю из комнаты. Кто знает, как давно эта записка лежит тут. Никого и ничего вокруг не замечая, в мгновение покидаю территорию Хогвартса и пробегаю до границы Хогсмида. Возможно, у кого-то такое мое поведение вызовет вопросы, но мне плевать. Элиот — человек, который помог мне наложить заклинание, и у нас существует некоторая связь. К тому же, он всегда помогал мне, что бы ни происходило, что бы мне ни понадобилось. Сердце бешено колотится, в висках настойчиво пульсирует кровь, и мне стоило бы отдышаться, но я только концентрируюсь и через секунду исчезаю с окраины деревушки. Мой дом, накрытый вечерним, почти ночным небом, выглядит спокойно. Вокруг не происходит совершенно ничего подозрительного или примечательного, но я знаю, что это не показатель. Поплотнее сжав в пальцах древко палочки, аккуратно двигаюсь к дому и, легко толкнув входную дверь, оказываюсь в гостиной. Здесь довольно темно, и это странно. — Элиот? — громко зову я. Наверное, это не лучшая идея, но уже поздно что-то менять. Вспыхивающий свет на секунду ослепляет меня, заставляя прикрыть глаза рукой. — Ну наконец-то ты пришла, милая, — хрипловатый колкий голос доносится до меня словно во сне. Забини оказывается посреди комнаты, прижав кончик своей палочки к виску Элиота. Мерлин, какого черта? Как вообще мой дворецкий позволил себя обезоружить этому идиоту? — Забини, — рычу, с трудом контролируя рвущуюся наружу злость. — Отпусти его немедленно. Иначе пожалеешь. Слизеринец скалится и склоняет голову набок: — И что же ты мне сделаешь? Мне кажется, у тебя не осталось методов сдержать меня. Поджав губы, пытаюсь понять, все ли в порядке с Элиотом: — По-моему, кроме сестры у тебя еще оставалась мать. Будет грустно, если с ней что-то случится, — бросаю, не сводя глаз с палочки Забини. Но тот лишь ухмыляется: — Знаешь, Спенсер, у нас с ней всегда были не самые теплые отношения. Но, в любом случае, ты не сможешь ее найти, это я предусмотрел. — Хорошо, — выдыхаю. — Чего ты хочешь? Мы ведь можем договориться. Кажется, у меня начинает сводить руку от напряжения. Грустные глаза Элиота смотрят на меня виновато, и дышать становится тяжелее. Неприятный смех Блейза разрезает прохладный воздух: — Я много чего хочу, Спенсер. Но больше остального — чтобы ты потеряла все. У тебя и так почти ничего не осталось, и я с радостью закончу начатое. Я хочу, чтобы ты страдала. Поморщившись, покачиваю головой: — О, Мерлин, Забини, если ты хочешь именно этого, то у тебя вряд ли что-то выйдет. Конечно, потерять старого верного дворецкого — не очень приятно, но, в целом, это не заставит меня долго страдать. Так что, если хочешь, валяй. Но я вряд ли забуду о том, что ты сделал. Слизеринец щурится и внимательно разглядывает меня: — Хочешь, чтобы я сделал это? — уточняет он. Вижу, как кончик его палочки сильнее надавливает на кожу дворецкого, откидывая черные чуть вьющиеся волосы. — Дело твое, — живо отзываюсь, отчего-то убедившись в том, что Забини блефует. Он, конечно, псих, но должен понимать, что, сделай он это, умрет тут же. Блейз хмурится и быстрым движением толкает Элиота вперед: — Видимо, тебе действительно плевать. Можешь идти к своей хозяйке, грязнокровка. Я, ощущая какое-то невероятное облегчение, слегка опускаю палочку и улыбаюсь Элиоту, когда позади дворецкого разносится зеленая вспышка и холодный голос Забини: — Авада Кедавра! Карие глаза стекленеют в секунду. Элиот, не дойдя до меня какую-то пару шагов, падает вперед, обрушиваясь на пол, как куча одежды. Время замедляется. Я не могу вдохнуть, роняю волшебную палочку и опускаюсь на колени, бессмысленно дергая черный рукав мужского костюма. Из мира в момент исчезают все звуки и краски. Я словно попадаю в пустоту. Сердце будто разрывается на части, все эмоции и чувства обрывками залетают в сознание. Кажется, из глаз брызгают слезы. Я вцепляюсь пальцами в кожу голову, растрепывая волосы, и прижимаюсь к недвижимой фигуре своего дворецкого. Только через несколько минут осознаю, что дикий рев, заполнивший все сознание, вырывается из моей груди. Вокруг что-то взрывается, по комнате разносятся какие-то вспышки, но я ничего не понимаю. — Эва, — это голос Малфоя, а я, кажется, начинаю сходить с ума от всего этого, ведь его тут точно быть не может. — Спенсер! — парень пытается оттянуть меня от тела, но я не сдвигаюсь с места. — Это все неправда, успокойся. Он несет какую-то чушь. Абсурд. — Мисс Спенсер, — твердая рука касается моего плеча и тянет к себе. Я поддаюсь и утыкаюсь носом в точно такой же черный костюм. — Все хорошо. Может, я умерла? Так даже лучше. Пальцы Элиота гладят меня по голове. Я не понимаю, как такое возможно. — Простите, что Вам пришлось это пережить, но нужно было сделать что-то, чтобы вернуть Вас, — тихо и быстро говорит он. — Что? — я все еще хватаюсь за ткань мужского пиджака, не желая разжимать пальцы, но содрогаться в истерике перестаю. Только вот слезы все еще сбегают по щекам. — Мистер Малфой и мисс Хейз подстроили это все, чтобы Вы вернулись. Я не мог им не помочь. Но теперь Вы — это Вы, — Элиот неуверенно обнимает меня, а я безвольно опускаю руки. Он жив. Пусть все катится к Мерлиновой матери, главное, что Элиот жив. — Но, — вдруг выдаю, — Забини. Он бы ни за что не согласился помочь. — Оборотное зелье, — слышу голос Вивиан. — У меня совершенно случайно завалялось немного, а украсть у этого придурка волос не составило труда. Ты же не думала, что у нас нет запасного плана? Собираюсь повернуться к подруге, но натыкаюсь взглядом на стоящего неподалеку Драко. Серые глаза внимательно скользят по моему лицу. Мы стоим так, замерев в полной тишине, несколько минут. Я знаю, что должна что-то сказать, но не могу выдавить и слова. Губы дрожат, в горле пересыхает. Слизеринец первым срывается с места и в мгновение оказывается рядом, сгребая меня в объятия с такой силой, что я чувствую боль в области ребер. Утыкаясь носом в гладкую щеку, едва слышно шепчу, с трудом управляя собственным голосом: — Прости меня. Прости, — почти забытое тепло обволакивает все мое сознание. Сердце радостно сжимается. Парень отпускает меня и, двумя руками обхватив мое лицо, вытирает снова появившиеся слезы: — Забудь об этом. Мы все еще обсудим, но сейчас — просто забудь. Я так скучал по тебе, Спенсер. Теплые губы накрывают мои. И я знаю, как бы сложно ни было, сегодня он поможет мне обо всем забыть.