Загляни в глаза, но не замерзай в них

Солнце, прикрытое тучами, опускается за горизонт. Теплый ветерок чуть раздувает полы мантии и рассыпает локоны по плечам. Вечерний воздух, проникая в легкие, чуть приободряет меня, и я осматриваю свой отряд. Нотт выжидательно смотрит на меня, как и Йен. Малфой отворачивается, всем своим видом показывая, что игнорирует мое присутствие. Рыжеволосая ведьма возвращается в наш отряд, а с ней добавляются еще двое слизеринцев — Монтегю и Донован, к которым я все еще испытываю жуткую неприязнь. Свежая, только начавшая появляться трава под ногами пригибается, оставляя на носочках ботинок влажные капельки. Внимательно оглядываюсь по сторонам, непонимающе скользя взглядом по почти пустой поляне. Вдали только виднеется небольшой амбар с прохудившейся коричневой крышей и облупившимися стенами. Здесь должно быть одно из убежищ для членов Ордена Феникса, но у меня закрадываются сомнения. Никакой охраны, никакой защитной магии. Не похоже на обычный расклад. Это просто очередное задание по поиску сторонников Поттера, следует оставаться спокойной. Таких заданий были десятки, и ничего особого на них никогда не происходило. Но все же меня тревожат неоформленные пугающие мысли. Возможно, когда-нибудь я начну прислушиваться к своей интуиции, но явно не сейчас. Облизнув пересохшие губы, оборачиваюсь к Малфою. Последние на сегодняшний день солнечные лучики путаются, теряясь в платиновых прядях. Приходится подавить в себе совершенно необоснованное желание прикоснуться к слизеринцу и ощутить его пальцы в своих волосах. Эта идиотская игра в молчанку высасывает из меня все силы и эмоции. Ну чего он добивается? Я просто не могу взять и справиться со всеми своими привычками, появившимися за несколько лет, по щелчку пальцев. Да и какой в этом смысл, если он все равно постоянно будет вспоминать мой веселый вечерок с Ноттом и, каждый раз смотря на меня, представлять именно это. Два идиота с утрированным чувством гордости. Разве может эта ситуация разрешиться благополучно? Могу сколько угодно говорить себе, что рано или поздно нечто подобное все равно бы произошло, но внутри, где-то под ребрами, разрастается темная дыра, уничтожающая меня изнутри. Подойди ко мне. Поговори со мной. Помоги мне. Потряхиваю головой, стараясь отогнать от себя все эти мысли. К черту это, к черту Малфоя. Сейчас у нас есть дела. Киваю в сторону амбара, первой шагая к нему. Расстояние совсем небольшое, но кажется, что идем мы целую вечность. Хилые деревянные ворота просто-таки кричат об отсутствии хоть какой-то защиты. Отлично, мы пришли к заброшенному амбару, совершенно пустому и никого не интересующему. Видимо, наводка оказалась неверной. Впрочем, так даже лучше. Никто не пострадает, и мы разойдемся по своим делам. Идеальное завершение задания. Взмахиваю палочкой, открывая ворота. Внутри оказывается темно. Пугающе темно. Я не вижу совершенно ничего из-за укутывающего мрака и зажигаю свет на кончике палочки, шагая внутрь. В голове раздается первый тревожный звоночек, вопящий об опасности и советующий уходить. Остальные следуют за мной, держа палочки наготове, а я напряженно оглядываюсь по сторонам. Место явно расширено магией, причем значительно. На полу валяются грязные матрасы и простыни, кое-где разбросан мусор. Ничего другого я не замечаю, только обломки свечей. Амбарная дверь закрывается со скрежетом, и у меня остается мгновение, чтобы это осознать. Кидаюсь к стене, не позволяя себя окружить, а уже через секунду на нас обрушивается настоящий хаос. Никаких слов, только вспышки заклинаний. Мерзкий голосок в голове пищит о том, что давно стоило понять — нас ждет засада. Я не вижу ничего вокруг. Неизвестно откуда бьющая в глаза пыль застилает обзор. Не могу найти никого из своего отряда — чудесным образом мы все разделились. Наугад раскидываю заклинания, пытаясь пересчитать противников, но сбиваюсь со счета. Их явно больше, и перспектива кажется весьма печальной. Нужно уводить всех отсюда, иначе мы просто умрем. Дергаюсь в сторону, надеясь найти хоть кого-то, и отбрасываю рыжеволосого парня. Тело врезается в стену и сползает на пол, а по лбу волшебника стекают струйки крови. Я просто надеюсь, что он выживет. Завидев в толпе ненавистного Донована, пытаюсь пробиться к нему, но под ногами взрывается матрас, обдавая меня взлетающими в воздух перьями. Они лезут в глаза, путаются в волосах и попадают в нос, а на меня внезапно наваливается дикий животный страх. Совершенно неконтролируемая паника. Пытаясь ровно дышать, успокаиваю дрожь в руках, но выходит плохо. Рванувшись к Доновану, вцепляюсь пальцами в его мантию и кричу, пытаясь отражать беспрерывно летящие заклинания: — Уводи всех отсюда. Он смотрит на меня с несколько секунд и, отрывисто кивнув, бросается в противоположную сторону. Я же пытаюсь найти в этом безумии платиновую макушку, но решительно ничего не выходит. Глаза разъедает от дыма, и я с ужасом обнаруживаю лижущий стены огонь. Дышать становится тяжело, но я отчаянно рвусь куда-то, не различая лиц и дороги. Я должна найти его. Просто обязана. Прикрываю рот рукой, заходясь в болезненном кашле, иду вперед. Очертания предметов расплываются, глаза слезятся, но я упорно продвигаюсь неизвестно к чему, даже не предполагая, где именно Малфой. Вместо Драко внезапно замечаю Теодора, отчаянно размахивающего палочкой. На него наступают четверо, и парень, обернувшись, тоже обнаруживает меня. Взмахиваю палочкой, кидаясь к нему. Ему явно будет сложновато справиться в одиночку. Расстояние между нами уменьшается, но ненамного. Нотт что-то кричит, глядя на меня, но я не успеваю осмыслить его слова, когда в ногу ударяет заклинание. Мерлин, ну и дура. Кому вообще я могу помочь, если не справляюсь с защитой самой себя? Ноги подкашиваются от пронзившей голень боли, и я обрушиваюсь прямо лицом в грязь. Игнорируя рану, резко оборачиваюсь, выставив вперед палочку как раз вовремя, чтобы отразить летящее в меня заклинание и обезоружить пославшую его ведьму. Тяжело дыша, поднимаюсь на ноги, опираясь ладонями о грязный пол. Мне требуется на все это пара минут, и я оглядываюсь на Нотта, с ужасом понимая, что людей перед ним становится больше. — Спенсер, уходи, — он кричит, пытаясь отбиваться, но я не могу сдвинуться с места. Я не должна его бросать, я ведь могу помочь. Ноги врастают в пол, не позволяя шевелиться. Рука с палочкой безвольно опускается вдоль тела. — Спенсер! — крик Теодора едва доносится сквозь треск заклинаний и звуки битвы. Успеваю поднять голову, замечая летящую вниз горящую балку. Закрываю глаза, не найдя в себе сил шевельнуться и как-то защитить себя. По крайней мере, сейчас все закончится. Но ожидаемая боль не наступает. Чувствую только чьи-то ладони на своих плечах и сильный толчок, валящий меня с ног и смещающий в сторону. Испуганно распахиваю глаза, больно ударившись локтем о пол. Длинная горящая балка отрезает путь вперед, высокие языки черного магического пламени угрожающе потрескивают. Сдавленно выдыхаю, заметив вторую фигуру рядом с Теодором, отделенную от меня линией огня. Платиновые волосы измазаны сажей и пеплом, как и мантия. Малфой решительно сжимает палочку, посылая заклинания в наступающих противников. Их слишком много. Из груди вырывается болезненный хрип. Он меня спас. А теперь умрет. Мерлин, нет! Поднимаю палочку, кидаясь к разделяющему нас огню, но не могу его потушить. Не выходит даже раздвинуть пламя, чтобы образовать проход. Нотт оборачивается, смотря прямо на меня, и, отражая чужие лучи, кричит кому-то: — Уведи ее отсюда! Живее! Меня хватают за плечи, оттаскивая назад, но я истерично вырываюсь, дергая ногами и пытаясь вывернуться. — Малфой! — вскрикиваю, понимая, что по щеке стекает грязная слеза. — Малфой, нет! Слишком много противников. Они не справятся вдвоем. Драко ничего не говорит. Только разворачивается ко мне, все еще сжимая древко своей палочки. Всегда бледное лицо покрыто какой-то грязью, и уголки губ парня чуть приподнимаются, создавая мягкую улыбку. Малфой посылает мне теплый взгляд и чуть заметно кивает, а затем отворачивается, вскидывая палочку. Пока меня тащат из амбара, задыхаюсь, не имея возможности вырваться и хоть как-то помочь. Успеваю только заметить, как волшебная палочка вылетает из рук Нотта, прежде чем меня утягивает куда-то трансгрессией. Не удержавшись на ногах, падаю на землю, ударяясь коленями. — Миледи, — бархатный голос Эствуда не приводит меня в чувство. Йен пытается поднять меня на ноги, но я не желаю держаться. Тьма и паника накрывают с головой, стуча в висках одной оглушающей мыслью — их убьют. Если еще не убили. — Надо вернуться. Вернуться и помочь, — лепечу, стараясь взять себя в руки, но самообладание — явно не моя сильная сторона. Эствуд чуть дергает головой, сгребая меня в охапку, и, отрывая от земли, куда-то шагает. Поначалу пытаюсь дергаться и вырываться, но через пару минут силы покидают меня, и остается только прижиматься к груди Пожирателя, сдавленно всхлипывая. Хочется исчезнуть, но приходится глотать соленые слезы. Не понимаю, как мы оказываемся в Хогвартсе. Йен опускает меня на пол возле входа в гостиную и, придерживая за плечи, помогает пройти внутрь. Студенты в комнате притихают, заметив меня в таком состоянии, но я на них не реагирую, пытаясь хотя бы ровно дышать. Перед нами возникает взволнованный Адам, которому что-то говорит Эствуд, но я не могу разобрать слов — в голове бьется все та же мысль. Цепляюсь за край мантии Адама, подавляя рев. Слизеринец перехватывает меня за талию, серьезно кивает Йену и увлекает меня к спальням. Оказавшись в своей комнате, обессиленно опускаюсь на пол, прижавшись спиной к стене, и путаю пальцы в собственных волосах, пока Адам что-то ищет. Малфой защитил меня. Спас. Оттолкнул. А теперь умирает вместо меня. И Нотт с ним. Руки заходятся в мелкой дрожи, к горлу подкатывает паническая тошнота, уши закладывает. Физически ощущаю, как рассудок постепенно теряется, оставляя меня в кромешном мраке. Адам протягивает таблетки, сигареты и что-то еще. Я послушно выполняю привычные процедуры, и разочек даже справляюсь с нормальным вздохом, пока слизеринец залечивает мою ногу. — Все хорошо, Эва, — он мягко касается моего локтя, но договорить не успевает — в дверь кто-то стучит и тут же проходит в спальню. Бледная и испуганная Дафна переминается с ноги на ногу, поджимает губы и быстро спрашивает: — Спенсер, что случилось? — голос ее сухой и трескучий, взволнованный. — Где Нотт и Малфой? Судорожно выдыхаю, роняя голову на колени и сдавливая пальцами виски. Нужно просто дышать. Мерлинова мать, нужно прийти в себя! Адам кидается к Дафне, хватая ее за руку и выталкивая из комнаты. Он что-то быстро ей объясняет, а я царапаю ногтями свою же кожу. Кажется, таблетки действуют. Размазываю по лицу грязь, косметику и слезы, стряхивая пепел прямо на ковер. Адам опускается на корточки напротив меня и спокойно произносит: — Эствуд отправил кого-то за помощью, их найдут. Вскакиваю на ноги, шагая из одного угла комнаты в другой. Он ошибается. Найдут не их, а их тела. Я должна что-то делать. Что угодно. Вернуться туда же и искать их. Метаться по всему магическому Лондону в поисках виноватых. Отомстить, в конце концов. Но я только продолжаю измерять шагами комнату, не в силах сидеть на месте и ничего не делать. Адам обеспокоенно следит за моими движениями и протягивает: — Эва, во имя Мерлина, прекрати мельтешить. Это не поможет. Я не могу. Не могу просто остановиться. Не могу выкинуть из головы серый взгляд, проникающий сталью куда-то в межреберье. Добрый, понимающий, виноватый. Прощальный. Обессиленная ярость внутри скулит и воет, разгоняя по телу кровь, разжигая расчетливую ненависть. Я должна вернуться. Просто не имею права ждать и медлить. Зажимаю в руках палочку, туша сигарету, и собираюсь уже выходить из комнаты, чтобы делать непонятно что, хоть какие-то действия предпринимать, когда в окно бьется птичий клюв. Дернувшись к шторе, отодвигаю ее, запуская в комнату коричневую потрепанную сову. Она роняет на стол конверт, тут же вылетая на улицу. Трясущимися пальцами разрываю бумагу, и на стол падает короткая записка с длинным белоснежным пером. «Если хочешь еще раз увидеть своих дружков живыми, выходи за пределы Хогсмида и держи в руках перо. Оно — портал, который сработает ровно через пятнадцать минут с открытия этого письма и перенесет тебя в нужное место. Если через пятнадцать минут ты не появишься здесь, они будут умирать долго. И не вздумай кого-то привести с собой». Как только взгляд касается последней буквы, письмо вспыхивает у меня в руках, но я только хватаю перо, прижимая его к себе. Слава Мерлину, они хотя бы пока живы. — Что это? — голос Адама едва доносится до моего сознания. Резко оборачиваюсь к парню, преодолевая дистанцию между нами в секунду: — Они живы. У меня есть портал, который доставит меня в нужное место, — Адам собирается что-то сказать, но я требовательно вытягиваю вперед руку. — Дай мне свою палочку. Слизеринец непонимающе моргает и пытается поспорить: — Я иду с тобой. О, фестралы, да зачем мне там Адам, не умеющий даже трансгрессировать? — Дай. Сюда. Свою. Палочку, — разделяя слова, сжимаю пальцы на протянутой ладони. — А потом иди и ищи кого-то, кто сможет мне помочь. Если мне удастся найти Малфоя и Нотта, следует обеспечить их хоть каким-то оружием. Все-таки уловив в моем голосе угрожающие нотки, Адам вкладывает в мою руку свою деревяшку, а я, не теряя больше времени, вылетаю в гостиную, бережно сжимая перо. Выцепив взглядом Гринграсс, кидаюсь к ней: — Дай свою палочку, — вижу, как тонкие брови идеальной формы возмущенно взлетают вверх, и издаю практически рык. — Живо, если хочешь увидеть его живым. Девушка испуганно распахивает глаза, буквально впихивая свое древко мне в руку. Игнорируя ее вопросительный взгляд, вылетаю из гостиной, несясь по холодным подземельям. Редкие студенты, завидев меня, шарахаются в стороны, но мне плевать. Только бы успеть. При большом желании добраться до границы Хогсмида можно минут за десять, но я не знаю наверняка, сколько времени потратила на чтение письма и короткие разговоры. Звук собственных шагов заполняет все мое сознание, выталкивая оттуда другие мысли. Считаю про себя секунды, надеясь, что это хоть как-то успокоит меня. Двадцать, сорок, шестьдесят восемь. Вылетаю на улицу, не обращая внимания на жесткий ветер, бьющий в лицо, и натыкаюсь взглядом на Эствуда, разговаривающего с Роули. — Миледи? — он смотрит на меня и собирается что-то сказать, но я только хватаю Пожирателя за руку, увлекая за собой. Нет времени на разговоры. Плевать на предупреждение. Мне не помешает хотя бы один человек, который встанет на мою сторону. Несясь по окрестностям Хогвартса, коротко рассказываю Йену о случившемся, и у самого входа в Хогсмид парень заявляет: — Нужно кого-то позвать. Миледи, это может быть опасно. Резко дернув его запястье, выплевываю слова, превращающиеся в шипение: — Нет времени. Можешь оставаться, если не хочешь идти со мной. Карие глаза Пожирателя даже темнеют на мгновение, и он отрывисто мотает головой. — Нет. Мы пересекаем границу Хогсмида, оказываясь по ту сторону забора, а я тут же сжимаю пальцы на пере, молясь, чтобы время не вышло. Йен делает то же самое. Портал окутывается легким сиянием, и я облегченно выдыхаю. Пока нас не уносит в бешеный круговорот цветов, клянусь себе, что прикончу каждого, кто помешает мне вытащить слизеринцев оттуда. Почувствовав под ногами твердую поверхность, резко оглядываюсь по сторонам, ожидая нападения в любую минуту. Осмотревшись, обнаруживаю небольшой темный дом из серого камня, одиноко стоящий посреди целого поля. Надо же, я думала, светленькие предпочитают миленькие скандинавские домики с цветными крышами и занавесками в горошек. Решив не зацикливаться на этой мысли, спешно двигаюсь к зданию, завидев входную дверь. Пожалуй, стоит обратить внимание на отсутствие волшебников у входа, но я только яростно сжимаю палочку, решительно шагая к дверям. Сколько бы их там ни было, пусть попробуют меня остановить. Йен молчаливо следует за мной, и я почти шагаю на каменное крыльцо, когда приходится пригнуться, пропуская над головой летящее заклинание. Семеро волшебников окружают нас, возникнув словно из воздуха. Эствуд сосредоточенно размахивает палочкой, и я понимаю, почему все считают его одним из лучших среди нас. Я явно не прогадала, взяв его с собой, но и сама не остаюсь в стороне. Я поклялась себе, что палочка в моей руке не дрогнет, и я сделаю все, чтобы освободить Малфоя. И Нотта, разумеется. Полыхает зеленым. Безразлично смотрю на падающие тела, не испытывая сейчас ничего, кроме глубокой ненависти. Они бы не сомневались. Они бы поступили точно так же. Эствуд удивленно вскидывает густые черные брови, но в его взгляде читается восхищение, когда у нас не остается преград к попаданию в дом. Избавив дверь от защитных заклинаний, распахиваю ее палочкой и стремительно прохожу внутрь. Дом, на первый взгляд, кажется пустым и заброшенным. Осмотрев кухню, небольшую гостиную и крошечный второй этаж, яростно вскидываю руку, разрушая пыльный обеденный стол. Мерлиновы фестралы, да здесь никого нет! — Миледи, — Эствуд зовет меня, остановившись у невзрачной двери на кухне. Живо подлетев к нему, заглядываю за его плечо, обнаружив узкую каменную лестницу и темный проход. Толкнув Эствуда, особо не обращая внимания на него, стремительно несусь вниз, решив все-таки зажечь свет на кончике волшебной палочки. Лестница заканчивается, и я провожу ладонью по влажной шершавой стене. Да здесь целое подземелье под домом. Настороженно шагая вперед, оказываюсь, наконец, перед развилкой. Дорога ведет в три коридора, неосвещенных и пугающих, но я не способна сейчас испытывать страх. — Разделимся, — бросаю Йену, указывая налево, и собираюсь шагнуть направо, но мягкий голос Пожирателя заставляет меня замереть на секунду: — Это не самая разумная идея, миледи. Медленно поворачиваю голову, прожигая Йена яростным взглядом: — У нас нет на это времени, — кажется, эта фраза на сегодняшний день — моя любимая. — Там их может быть больше, — легко отвечает парень. Я усмехаюсь, вскидывая брови: — Значит, сделай все, чтобы вытащить Малфоя и Нотта любой ценой. А я смогу за себя постоять. Эствуд вежливо кивает и исчезает в темноте коридора, шагая совершенно бесшумно и идеально ориентируясь в темноте. Я так точно не умею. Да и плевать. Двигаюсь по коридору, даже не пытаясь скрывать свое присутствие. Сжимаю палочку в руках так крепко, что сводит запястье. Ногти до боли врезаются в ладонь, оставляя на коже красноватые полумесяцы. Коридор сворачивает, извиваясь, и я, зайдя за угол, отбрасываю к стене темноволосую ведьму, как только замечаю ее. Та сползает на пол, и я просто перешагиваю через тело, проходя в темную комнату. Трое рослых мужчин оказываются куда внимательнее ведьмы перед ними, и заклинания шумно врезаются в стены. — Спенсер? — охрипший голос Нотта помогает мне взять себя в руки. Даже не задумываясь, какие заклинания использую, кидаюсь всем подряд, без разбора. Кто-то из троих громко вскрикивает, другой просто обрушивается на пол, и я, вскинув палочку, впиваюсь в оставшегося неприязненным взглядом. — Тебя не могли пропустить, — шипит мужчина. Искривляю губы в жуткой ухмылке, и, склонив голову на бок, отзываюсь: — Я особо не спрашивала разрешения, — обезоруживаю волшебника, заставляя себя не использовать сейчас непростительное. Когда остолбеневший мужчина с глухим звуком валится с ног, кидаюсь в темноту, откуда звучал пару минут назад голос Теодора. Осветив палочкой помещение, обнаруживаю настоящую камеру, а за толстыми прутьями — Нотта, привязанного к стулу. Открыв дверь заклинанием, дергаюсь к слизеринцу, разрезая веревки палочкой. Теодор поднимается на ноги, а я врезаюсь носом в его плечо, обнимая. — Мерлин, ты в порядке, — начинает щипать глаза, и я царапаю ногтями грязную ткань порванной мантии. Нотт обхватывает меня так сильно, что, кажется, ребра хрустят. Поднимаю голову, запускаю пальцы в черные кудрявые волосы, отряхивая их от сажи и грязи. — Спенсер, ты с ума сошла? Ты здесь одна? — он выпускает меня и, словно не выдержав, быстро касается моей щеки, утирая слезинку. Выглядит Теодор неважно — на лице расползаются мелкие, но глубокие порезы, и белая рубашка заляпана кровью, но он силится улыбнуться, несмотря на боль. — Нет. Эствуд ищет Малфоя. Мерлинова мать, Малфой! Всовываю в руку Теодора палочку Гринграсс, срываясь с места, бегом кидаясь обратно. Коридор кажется в разы длиннее, но я ощущаю удивительное облегчение. Если Нотт здесь, то Малфой в одном из коридоров. Осталось только его найти. Вернувшись к развилке, мы сталкиваемся с Йеном, и я раздраженно поджимаю губы, поняв, что он возвращается один. Черт, нужно было выбирать другой коридор. Не дожидаясь объяснений, кидаюсь по оставшемуся пути. Кажется, что коридор не кончится никогда, но я только плотнее сжимаю палочку, срываясь на бег и сбивая дыхание. Не замечаю по пути ни одного волшебника. Кровь оглушительно стучит в висках, и я застываю, оказавшись в точно таком же месте, где был Нотт. Коридор и камера оказываются пустыми. Дверь обиженно поскрипывает, словно ее толкнули всего пару мгновений назад. Ноги отказываются слушаться, колени подгибаются. У меня перехватывает дыхание, а пальцы немеют. Дергаюсь к пустому стулу, под которым алыми кляксами расползаются капли крови. На обшарпанном сидении лежит галстук, накрытый клочком пергамента. Руки дрожат, и я разворачиваю бумагу, натыкаясь на спешный корявый почерк. «Тебя предупреждали. Теперь ищи тело своего дружка». Негнущиеся пальцы цепляются за ткань галстука. Серо-зеленый. Не школьный, но такой слизеринский, как и все у Малфоя. Подношу галстук к лицу. Он пахнет знакомым одеколоном и кровью. Запах проникает в легкие, застывая в альвеолах, кажется, навсегда. У меня темнеет в глазах, а к горлу подкатывает тошнота. Я во всем виновата, Мерлин. Теряя равновесие, цепляюсь рукой за влажную неровную стену, ломая ногти, но не ощущаю боли. Рухнув на пол, ударяюсь коленями, а из груди вырывается страшный вопль. Слезы брызгают из глаз так внезапно, что я не сразу понимаю, почему все вокруг расплывается. Оба Пожирателя бросаются ко мне, но я не выпускаю из пальцев галстук, позволяя им только прочитать записку. Всхлипы смешиваются с безумным ревом, и я отталкиваю Теодора, протягивающего мне ладонь. Мозг решительно отказывается соображать. Малфой еще жив? Я обязана что-то предпринять, но что я могу? Что здесь вообще возможно сделать? Я абсолютно бессильна, даже не знаю, где он сейчас. Никто не сможет что-то предпринять в такой ситуации. Хотя. Существует один человек, способный разрешить любую проблему. Для него нет ничего невозможного. Надо бы успокоиться и остановить рыдания, но это просто выше моих сил. Растираю по лицу слезы, грязь и сопли, и тяну на себя руку Теодора, сдергивая ее со своего плеча. Оба Пожирателя смотрят на меня взволнованно и напряженно, но мне все равно. Плевать, что они подумают и как это оценят. Мне совершенно неинтересно. Онемевшими пальцами дергаю грязный манжет некогда белой рубашки Нотта, обнажая левое предплечье. Слизеринец на мгновение отводит руку, но не вырывает ее из моих пальцев. Темный взгляд вопит, что я чокнулась. Глотая слезы и продолжая задыхаться, прикладываю кончик палочки к чужой Метке. Пожалуйста. Пусть он придет и поможет мне. Появится и спасет Малфоя. Я готова отдать все ради этого, но едва ли Темный Лорд потребует от меня что-то взамен. В комнате становится холоднее, а Нотт морщится, словно ему больно, но какое мне дело до того, что он чувствует? Густой черный дым застилает пол, формируясь в темную фигуру. Йен склоняет голову в глубоком поклоне, опуская глаза в пол, как и Теодор, чей взгляд напряженно мечется с меня на серый камень. Фигура приобретает явные очертания, и я натыкаюсь взглядом на полы черной мантии с изящной золотистой оборкой по подолу. Новой. Той, которую я вложила в свой рождественский подарок. Но эта мысль надолго не задерживается в голове. Цепляюсь пальцами за подол мужской мантии, лепеча какую-то чушь, не желающую собираться в цельные слова. — Поднимись, Эва, — холодный голос вынуждает Пожирателей опуститься, а меня что-то дергает наверх, заставляя встать на ноги. Только вот они решительно не желают меня удерживать. — Что случилось? Я продолжаю нелепо рыдать, сквозь пелену слез замечая растерянное лицо мужчины. — Пожалуйста, помоги. Умоляю, — хрипло протягиваю, впечатывая в грудь волшебника записку и галстук, и продолжаю дрожать, едва держась на ногах. Ледяная ладонь ложится на мое плечо, обнимая и помогая остаться стоять, а вторая рука опускается на макушку. Утыкаюсь носом в черную ткань, прижавшись щекой к груди волшебника. Темный Лорд что-то спрашивает у двух Пожирателей, но я уже ничего не понимаю, погрязнув в истерике. Холодные прикосновения отца оказываются удивительно действенными. Прижимаюсь ближе и цепляюсь ногтями за ткань на спине мужчины, начиная дышать спокойнее. Чувствую, что я не одна. Голова больше не идет кругом, боль отступает. Мне действительно становится легче. Темный Лорд отстраняется, проводя ладонью по моей щеке: — Я помогу, Эва. Но тебе и самой придется кое-что сделать, так что нужно взять себя в руки. Сдавленно киваю, сглатывая последние слезы, и поджимаю дрожащие губы. Темный Лорд вкладывает в мою руку галстук, прожигая красным внимательным взглядом. — Существует одно заклинание, помогающее не просто обнаружить человека, но и переместиться к нему. Правда, есть несколько условий. Закусываю губу до крови, спешно мотая головой вверх-вниз. Любые условия. Любая цена. Я сделаю все, что только может потребоваться. — Заклинание обладает такой силой, потому что совмещает в себе темную магию и нечто светлое, — поморщившись, сообщает мужчина. Мерлин, мне сейчас совершенно неинтересна теория магии. Нужно срочно что-то предпринимать. — И сработает оно в том случае, если между волшебниками есть крепкая связь, — бледное лицо Темного Лорда не выражает никаких эмоций, но мне кажется, что его голос трескается. — Очень кстати, что здесь осталась его вещь. Тебе нужно пропитать ее своей кровью и произнести заклинание. Кровь. Отлично, это не страшно. Меня вполне устраивает такая цена. Темный Лорд проводит пальцами по моему левому предплечью и добавляет: — Учти, парой капель тут не обойтись, — он вглядывается в мое лицо, смягчаясь. — Потом просто позови меня и дотронься палочкой до места, где должна быть Метка. Я чувствую связь с ней. Непонимающе моргаю, но отбрасываю от себя мысли о странной фразе. Не время для таких рассуждений. Рвано выдохнув, сжимаю в левой руке галстук, уверенно взмахивая палочкой. Длинный порез на предплечье обжигает болью, и ткань быстро пачкается, намокая. Но я не особо ощущаю это, смотрю только на алую струйку, пропитывающую галстук, и, перехватив палочку поудобнее, шепчу названное Темным Лордом заклинание. Только бы получилось. Последнее, что я успеваю заметить — внимательный красный взгляд и потемневшие серые полосы галстука, когда невидимая сила выдергивает меня из подвала, перемещая в темную маленькую комнатку. *** Малфой не собирался проигрывать. Не собирался сдаваться и снова отказываться от всех своих принципов. Ему было непросто видеть Спенсер каждый день и упорно делать вид, что ему плевать. Они уже прошли этот этап, и возвращаться к нему не хотелось, но другого выхода Драко не видел. Привычки, поначалу казавшиеся простым способом развлечься, превратились в безумие, переходящее все границы. Спенсер нужна была помощь, и Малфой хотел оказать ее, но не мог, пока Эва сама не признается в этом. Ей нужно было все осознать и сделать правильный выбор, а Драко всеми силами подталкивал ее к этому. Разумеется, услышанные в ее комнате слова после срыва засели в голове слизеринца, и он проклинал себя за невнимательность. Ненавидел себя за то, что не мог до конца простить ей этот ничего не значащий поцелуй с Ноттом и оставил ее в одиночестве со всеми проблемами и болезненными воспоминаниями. В конце концов, он убедил себя в том, что больше ничего подобного не произойдет. Но для начала Эве нужно было принять свои проблемы. Малфой сдерживал себя изо всех сил, чтобы указать Спенсер на правильный выбор. Смотрел высокомерно, складывал губы в едкой ухмылке, небрежно вскидывал брови и снисходительно щурился. Он знал, как скрывать свои эмоции, с первых курсов, и практически никаких проблем с этим не возникало. Только вот казалось, что Спенсер плевать. Она находила утешение в своих привычных увлечениях в компании Адама. С одной стороны, Малфоя успокаивала мысль о том, что Спенсер не одна, но с другой — это его раздражало. Малфоя с самого начала этого обыденного задания преследовало плохое предчувствие, и, когда они зашли в ангар, попадая в засаду, он тихо выругался, четко посылая заклинания в противников. Нужно было найти Спенсер и вытащить ее из этого ада. Драко двигался уверенно, но добраться до девушки оказалось не так просто. Вспышки заклинаний слепили, глаза слезились, но он упорно пробивался вперед, наконец завидев ведьму. Малфой не успел ничего осмыслить. Ни последствия, ни варианты не появились в его голове. Слизеринец бросился вперед, отталкивая Спенсер от падающей балки, оказываясь по ту сторону магического пламени. Никаких сожалений. Все было правильно. Малфой прекрасно осознавал, на что себя обрекает, когда заметил приближающихся врагов, и был согласен с Ноттом, который просил Эствуда увести Эву. Но сам не мог ничего сделать. Только стоял и смотрел, сжимая в пальцах палочку, на искаженное ужасом выпачканное личико, спутанные локоны и заполненные слезами синие глаза. Хотелось запомнить каждую деталь. Впечатать образ девушки в сознание, не упустить ни единой мелочи, хотя Эва Спенсер и так уже давно врезалась в его память. Эствуду удалось увести Эву из амбара, а что было дальше — Малфой не особо помнил. Темное подземелье, вопросы, веревки, боль и кровь. Они спрашивали о ней. Малфой молчал, криво усмехаясь. Он бы, скорее, кинул в себя же Авадой, чем ответил на любой их вопрос. А затем мужчина, чье лицо было перечеркнуто длинным шрамом, выругался, услышав шум, сдернул со слизеринца галстук, что-то быстро написал на клочке пергамента и трансгрессировал, схватив уже плохо соображающего Малфоя. Они оказались в пыльной убогой комнате, а Драко все так же оставался привязанным к стулу посреди нее. На полу растянулся грязный бордовый ковер, и мужчина взмахом палочки зажег пару свечей на письменном столе, заваленном кипой бумаг. — Ее предупреждали. Эту тварь предупреждали, — прорычал волшебник, наклоняясь к Малфою. — Ей всего-то нужно было прийти одной и сдаться, а теперь придется прикончить тебя, — он хмыкнул, нервно дернувшись. — Какая жалость. Малфой оторвал взгляд от заполненного книжного шкафа со стеклянными дверцами. Слова мужчины проникали в сознание слизеринца с трудом, а тут еще и запястье внезапно вспыхнуло острой болью. Да какого фестрала? — Но сюда ей не добраться, — сплюнул мужчина, возвращая себе самообладание. — Это место не найти даже ее отцу. И никто тебе не поможет. Малфой выдохнул. Его раздражал этот человек, который не мог понять простую вещь — Драко на помощь даже не рассчитывал. Наоборот, он молил Мерлина, чтобы Спенсер хватило мозгов не лезть в это. Впрочем, он был знаком с Эвой не первый день, и надежды на такое решение практически не было. Но, в конце концов, она была не одна, и вряд ли Адам или Эствуд позволят ей так бездумно рисковать своей жизнью. Малфой надеялся на это, но практически не верил — разве Спенсер кого-то послушает? Хлопок сбоку заставил Малфоя резко повернуться, и на мгновение он встретился взглядом с покрасневшими лихорадочно блестящими глазами. Слизеринец успел заметить в руке девушки окровавленную ткань, но волшебник, стоящий перед Драко, среагировал быстрее, взмахивая палочкой. Спенсер отлетела в сторону, врезаясь в шкаф, разбивая стеклянные дверцы и сползая на пол, а Малфою показалось, что кто-то приложил его головой о стену. Странное совпадение. — Надо же, все-таки почтила меня своим присутствием, — слащаво протянул мужчина, предвкушая свою победу. — Спенсер, — Малфой сдавленно выдохнул, пытаясь избавиться от внезапно сковавшей его боли. Эва, заваленная кипой книг, с трудом приоткрыла глаза, и Драко отчетливо увидел, как тонкие губы протягивают жуткое и пугающее его слово: — Отец, — она, едва справляясь, ткнула кончиком палочки в левое предплечье, обессиленно смыкая веки. Голова кружилась от резкого удара, а к горлу опять подкатывала тошнота. Хотелось только отдаться поглощающей все тьме. Малфой похолодел, завидев клубящийся по полу черный дым. Темный Лорд всегда появлялся эффектно, но сейчас сам факт его появления казался невероятным. Как только очертания дыма превратились в отчетливую фигуру Темного Лорда, красные глаза на мгновение метнулись в сторону растянувшейся в книжной груде Эвы, но тут же вернулись к мужчине: — Джереми, какой приятный сюрприз, — шипение Волан-де-Морта заставило Малфоя передернуть плечами. Джереми, побелев в секунду, вскинул руку с палочкой, но деревяшка тут же вылетела из его пальцев от легкого движения Темного Лорда, который спокойно продолжил: — Так это ты в последнее время так отчаянно жаждал встречи с моей дочерью? Неужели нельзя было обсудить все твои вопросы со мной? Напрямую, — ледяной голос Темного Лорда пробирался под кожу, рассыпая по телу мурашки. Джереми зло стиснул зубы, горделиво задирая подбородок и посылая волшебнику гневный взгляд: — Ты лишил меня семьи. Я хотел ответить тем же. Волан-Де-Морт мелко рассмеялся, оскалившись, и мягко покачал головой: — Удивительно, как легко ты влился в ряды моих противников. А они даже не осознавали, что помогают тебе отомстить за Гриндевальда. Малфой ничего не понимал, да и не хотел. Он только смотрел на фигурку Эвы, вдруг ощутив, как веревки спали с его рук. Джереми, повинуясь легкому кивку Темного Лорда, кинул Малфою его волшебную палочку. Слизеринец вскочил на ноги, тут же кидаясь к Эве. Быстро коснувшись длинного пореза и удивленно обнаружив в бледных пальцах свой галстук, он не придумал ничего лучше, чем перевязать запястье мокрой от крови тканью. Аккуратно приподняв голову девушки, Драко заметил ссадину, но Спенсер вдруг распахнула глаза, и он помог ей подняться. Темный Лорд обернулся, окидывая дочь пристальным взглядом, а затем кивнул, приказывая: — Уходите. Мне нужно поговорить со старым знакомым. Эва шагнула вперед, слегка пошатнувшись, но Малфой тут же перехватил его под локоть под внимательным взглядом красных глаз. — Что-то случилось? — голос у Спенсер казался надломленным и явно сорванным. Темный Лорд окинул Джереми насмешливым взглядом и прошипел: — Ничего особенного. Младший Гриндевальд решил отомстить за смерть своего отца, — полученная информация не укладывалась в голове у слизеринцев, но Темный Лорд добавил. — Я хочу ему доступно объяснить, что никому не позволю вредить моей дочери. Спенсер улыбнулась так искренне, что Малфой решил — она тронулась умом. В уголках синих глаз застыли слезинки, и она почти прошептала: — Спасибо. Темный Лорд кивнул и девушка, сказав что-то о том, что им нужно вернуться, сжала руку Малфоя, трансгрессируя. Оказавшись в подвале, где еще четверть часа назад он сидел, привязанный к стулу, Драко огляделся. Напряжение, повисшее в комнате, ощущалось физически. Теодор задумчиво рассматривал стену, не понимая, что он теперь может сделать. Радость, вызванная появлением Спенсер и ее явным волнением, почти отступила, замещаясь чем-то болезненным. Нотт видел, как Эва обрушилась на пол, обнаружив записку, как отчаянно рыдала и просила помощи, не задумываясь, обратившись к Темному Лорду. Он понимал, что, будь он на месте Малфоя, едва ли она отреагировала бы настолько бурно. Эта мысль не давала ему покоя, смешивая и спутывая все внутри. Нотт твердил себе, что должен просто отступить в сторону и не мешать этим двоим, но не мог смириться с собственным решением. Впрочем, никто не мог запретить ему поглядывать на ведьму со стороны. Спенсер устало выдохнула и протянула, поправляя волосы: — Все свободны, — она шагнула к Эствуду, тут же услужливо поклонившемуся, и сжала пальцы на его плече. — Спасибо, — на большее она была не способна. Йен кивнул, принимая благодарность: — Для меня честь помогать Вам, миледи. Эва выдавила натянутую улыбку и трансгрессировала, оставив троих Пожирателей удивленно смотреть в точку, где она стояла пару мгновений назад. Такого явно никто не ожидал. Йен очнулся первым. Смерив слизеринцев высокомерным неприязненным взглядом, Эствуд не удосужился даже попрощаться, исчезнув. Нотт обернулся к Малфою, с невольной радостью отмечая затекший глаз и явно сломанный нос: — Я рад, что ты выжил, — нехотя бросил он, собираясь трансгрессировать. Драко хмыкнул, потирая пальцами окровавленную переносицу: — Не стоит, Нотт. Это звучит натянуто. Теодор не посмотрел в сторону однокурсника, только сжал пальцы в кулаки и бросил: — Ты не видел того, что видел я. Так что — я действительно рад, — не дожидаясь ответа Малфоя, он исчез из мрачного дома, оказавшись возле Хогсмида. В глубине души Теодор надеялся догнать Спенсер, но маленькую фигурку поблизости заметить не удалось, и он двинулся к замку, нехотя передвигая ногами. Состояние было отвратительное, а внутри устало укладывались неприятные мысли. Когда слизеринец шагнул в гостиную, все сразу притихли, внимательно его разглядывая. Нотт предполагал, что выглядит пугающе, и, игнорируя редкие неуверенные вопросы, двинулся к спальне, но у самой двери его остановила тонкая женская рука: — Тео, — испуганный голос Гринграсс раздался совсем близко, и Дафна дрожащими пальцами провела по разбитой губе слизеринца, вызывая неприятное покалывание. — Я так волновалась. Что случилось? Нотт перехватил узкое запястье, отодвигая его, и отрывисто рявкнул: — Не сейчас, Дафна, — он было дернул ручку двери, но, обернувшись, всунул в пальцы побледневшей ведьмы ее волшебную палочку. — Спасибо. Игнорируя скользнувшие по щекам Гринграсс слезы, Теодор вошел в комнату, планируя привести себя в порядок. Малфой остался в пустом подвале один. Он поборол в себе желание пройтись по дому и сосчитать тела противников, решив, что стоит выбираться. Кто-то из оставшихся в живых мог начать приходить в себя. Из головы не желали исчезать последние слова Нотта. Драко попытался представить, в каком состоянии была Спенсер, решив обратиться за помощью к отцу, и ему тут же стало жутко. Хотелось найти ее немедленно и поговорить. Прикоснуться к хрупкому телу, обнять, вдохнуть успокаивающий запах, но Драко знал, что у него есть еще одно дело. Нужно кое-что уточнить. Слишком много совпадений. Он чувствовал боль в руке ровно в том месте, где у Эвы расползался кровавый порез, да и ее удар головой он ощутил отчетливо. Если хорошенько задуматься, таких случаев можно было набрать целую кучу, и Драко решил хотя бы попытаться в этом разобраться. Оказавшись у ворот своего поместья, слизеринец спешно двинулся вперед, минуя фойе и проходя в зал. Уже собравшись подняться по лестнице к библиотеке, парень замер, услышав взволнованный голос матери: — Драко? Дорогой, что случилось? Мерлиновы фестралы, только матери не хватало. Нарцисса быстро преодолела расстояние между ними, опуская ладонь на плечо сына, заставляя его обернуться. — Ох, Драко, — бледное лицо посерело, и женщина вздрогнула, разглядывая парня. — Что произошло? Малфой бесшумно выдохнул. Он был готов отдать многое, чтобы не видеть в глазах матери волнение и страх за его жизнь. Аккуратно коснувшись руки ведьмы, он попытался улыбнуться: — Все в порядке. Мне просто нужны дневники прадеда. Брови Нарциссы удивленно вздрогнули, и она отшатнулась, переспрашивая одними губами: — Что? — пальцы коснулись длинного пореза, вынуждая Малфоя болезненно шикнуть. — Драко, позволь мне… Парень категорично мотнул головой, ступая на лестницу: — На это нет времени, — он не хотел тревожить мать и сожалел о том, что ей вообще пришлось увидеть его в таком состоянии. Нарцисса отчаянно выдохнула, перехватывая сына за руку, и умоляюще пролепетала: — Я принесу тебе дневники, Драко, только позволь заняться твоим лицом. Ты можешь делать то, что нужно, я не помешаю. Дрожащий голос матери заставил Малфоя сдаться. Он коротко кивнул и двинулся к мягкому изумрудному дивану напротив горящего камина, наблюдая за действиями женщины. Нарцисса быстро раздала указания эльфам и спешно опустилась рядом с сыном, сосредоточенно помахивая палочкой возле его лица. Через минуту на стеклянный журнальный столик опустился поднос с чашкой чая и какими-то баночками. Миссис Малфой подвинула напиток Драко, и тот не стал сопротивляться, делая глоток, пока ведьма чем-то мазала его лицо. Еще через пару минут перед ним появилась кожаная книжица, и Малфой вцепился в дневник прадеда, живо перелистывая к нужным страницам. Найти заклинание, которое Драко наложил на подаренную Эве заколку, не составило труда. Слизеринец приступил к чтению, пропуская уже знакомые слова и переходя к тому, что оставил без внимания в прошлый раз. Текста казалось до безумия много, но ничего полезного пока не находилось. Драко с досадой перевернул последнюю страницу и наткнулся взглядом на обведенные в рамочку слова. «Заклинание связывает того, кто его накладывает, с тем, для кого оно применяется. Возможно побочные эффекты в виде передачи некоторых чужих ощущений. Насколько прочна созданная связь — неизвестно, но, судя по всему, она зависит от отношений, сложившихся до использования заклинания». Все. Вот же идиот. Малфой резко захлопнул книгу, пугая Нарциссу, закончившую приводить парня в надлежащий вид. Драко откинулся на спинку дивана, запуская пальцы в выпачканные волосы. Это предупреждение даже было выделено. На следующей странице. Но зачем дочитывать до конца? Все постепенно вставало на свои места. Прочитанное объясняло многие вещи, вызывавшие прежде у Драко вопросы. Отлично, Малфой. Просто прекрасно. Почему бы не связать себя заклинанием с девушкой, без которой и так невозможно жить? Впрочем, пока было не до конца ясно, что это за связь и чего еще от нее можно ожидать. С губ слизеринца сорвался глухой смешок, перерастающий в безумный хохот. Он должен рассказать об этом Спенсер или ей не стоит знать? В общем-то, им сейчас и так есть, что обсудить. Нужно только найти ее. *** Небо такое темное, что кажется нарисованным. На Астрономической Башне всегда ветрено, и мои волосы раздуваются, попадая в глаза и рот. Я даже не потрудилась переодеться. Сижу на квадратном зубце, каменном и холодном, свесив ноги в пропасть. Ветер подует чуть сильнее — вряд ли удержусь. Скидываю вниз очередной окурок, наблюдая за тем, как красноватый огонек теряется во мраке. Делаю глоток из бутылки абсента, брезгливо морщась впервые за долгое время, и снова растираю по лицу грязь. Это все — слишком для меня. Натыкаюсь взглядом на обмотанный вокруг предплечья окровавленный галстук и подношу его к носу, вдыхая запах. Пугающий, отталкивающий. Засевший в легких. Мне так жутко, что хочется выть. Память, кажется, меня совсем ничему не учит. Привязаться к кому-то, потерять из-за собственной глупости и слабости. Натворить столько всего, что самой мерзко смотреться в зеркало. Ненавидеть себя и презирать за совершенные ошибки. Обычно от этих мыслей можно избавиться, но Драко Малфой — не тот случай. Совершенно особенный и, кажется, последний. А близкие люди вокруг продолжают умирать. Я подвергаю их опасности, просто находясь рядом. Я — пятно, огромная клякса в их жизнях, совершенно черная и опустошающая. В сердце словно вонзаются острые осколки, и от них не избавиться. Не исправиться. Не убежать от себя. Резко поднимаюсь на ноги, расставляя руки в стороны. Порывы ветра ужесточаются, толкая меня. Взгляд невольно падает вниз, и внутри рождается невыносимое желание шагнуть в пустоту. Я балансирую на грани жизни и смерти не сейчас, а последнюю пару лет. Все складывается так дерьмово, что терпеть это попросту нет желания. Так почему бы не шагнуть вперед, отдаваясь бесконтрольному недолгому полету? Пора прекратить лгать самой себе. От такого не оправиться. Все никогда не наладится. Закрываю глаза, прикладываясь к бутылке. Кончик галстука щекочет мне щеку. — Спенсер, — ледяной голос не пугает и даже не удивляет, только заставляет усмехнуться. Пора бы уже принять как факт — когда я буду готова падать, Малфой появится и все разрушит. — Слезь оттуда немедленно. Если свалишься, я все равно тебя поймаю, ты же знаешь. О, Малфой, как метафорично. Поворачиваюсь к слизеринцу, не спеша спускаться, и усмехаюсь: — Почему? Он настороженно моргает, двигаясь ко мне. Держит палочку в руках. Думает, что я не замечаю, как он подбирается? Это было заметно всегда, просто в некоторых моментах не хотелось признавать. Во мне вдруг вспыхивает неконтролируемое желание шагнуть с башни и проверить, что произойдет. Не поймает — хорошо. Поймает — тоже сойдет. Но я не двигаюсь с места, покорно дожидаясь, пока Малфой окажется достаточно близко, чтобы сдернуть меня вниз. Бутылка от этого движения выскальзывает из моих рук, разбиваясь и разливая остатки алкоголя под нашими ногами. Драко так близко, что я ощущаю его дыхание. Прожигает осуждающим взглядом. Ненавидит мою беспечность и необдуманность. Только вот не понимает, что со мной происходит на самом деле. Но он не позволяет мне сорваться. Снова. — Что ты делала? — голос трескучий, грозный, словно я провинившийся ребенок, сотворивший нечто ужасное. Мой взгляд блуждает по слизеринцу, цепляясь за что угодно — ворот рубашки, шея, расстегнутая верхняя пуговица. Лишь бы не смотреть в глаза. — Уходи, Малфой, — сглатываю слезы, ощущаю, как дрожат руки. — Тебе это не нужно. Просто послушай меня. Он сжимает челюсти, и я вижу, как яростно пульсирует артерия на бледной шее. — Что ты несешь? — раздельно уточняет, наклоняясь ко мне. Каждое слово хлесткое, как удар. Отстраняюсь, хрипло выдыхаю: — Ты меня совсем не знаешь, — слова вмерзают в губы. Он сжимает руки в кулаки, зло сверкая серыми глазами. Открывает рот, чтобы обрушить на меня очередной гневный поток, но я не хочу этого слышать. Проскальзываю под его рукой, кидаясь в коридор. Собственные шаги — единственное, что улавливает слух. Даже не могу понять, следует ли Малфой за мной. Только бегу куда-то, не разбирая дороги, словно действительно получится убежать от всего этого. От него. Лестницы смазываются перед глазами, и я сворачиваю в пустой коридор, где мирно потрескивают факелы. Внутри откуда-то рождается безумная буря. Его нет. Он оставил меня. Прислушался. Поверил. Как бы не так. Руку перехватывают длинные пальцы слизеринца, и грубый толчок отправляет меня к холодной стене. Боль пробегается вдоль позвоночника, но самое страшное в другом. Малфой вжимает меня в серый камень, придавливая своим телом, не позволяя шевельнуться. Подхватывает двумя пальцами мой подбородок, заставляя встретиться с яростным серым взглядом. Мерлин, он меня сейчас просто прикончит. — Хватит! — из груди слизеринца вырывается звучный рык, и в паре сантиметров от моего лица в стену врезается кулак. — Прекрати нести чушь, Спенсер. Хватит от меня бегать. Его пальцы больно сжимаются на моих запястьях. Малфой дергает вверх мою руку, стаскивая с предплечья свой галстук, и проводит пальцем вдоль пореза: — Ты же знаешь, что это бессмысленно. Это уже начинает сводить с ума. Он приближает свое лицо, запускает пальцы в мои волосы. Сдавленно выдыхаю, разом потеряв все силы к сопротивлению: — Начинает? Малфой, мне казалось, это давно случилось. Он усмехается. Быстро и едва заметно. Проводит указательным пальцем по моей нижней губе, мгновенно наклоняясь. Драко целует меня быстро и грубо, но из моей головы вылетают все лишние мысли, и я запускаю пальцы в его волосы, стряхивая грязь. Случайно прикусив его губу, тут же ощущаю, как парень вжимает меня в стену еще сильнее. Его руки так быстро двигаются по моему телу, что я теряюсь в ощущениях. Когда теплая ладонь скользит от ключицы вниз, сжимая ткань платья, прикрываю глаза, обнимая руками его шею. Малфой проскальзывает ладонями под юбку, задирая ее, и, сжав мои бедра, отрывает меня от пола, заставляя сцепить ноги за его спиной. Слизеринец быстро сдергивает с меня белье, расстегивая свои брюки, и я испуганно выдыхаю: — Малфой, это коридор. Здесь может кто-то пройти. Драко отводит мои руки, пытающиеся его остановить, и рвано отзывается, тяжело дыша: — Мне плевать, Спенсер. Собираюсь было оспорить его решение, но Малфой прижимается губами к моей шее, и я, ощутив резкий толчок, пытаюсь хотя бы сдержать стон. Получается не всегда, я впиваюсь ногтями в его спину, сминая грязную рубашку, и запрокидываю голову, прикрыв глаза, когда его движения становятся резче и быстрее.