Загляни в глаза, но не замерзай в них

В коридоре стояла идеальная тишина, разбавляемая только быстрым сбитым дыханием Эвы. Подоконник казался холодным, но сейчас это не имело значения. За витражным окном — звездное небо и едва заметные окрестности Хогвартса. Малфой помнил, как в нем заклокотала ярость, когда он увидел Спенсер, стоящую на самом краю Астрономической Башни. Помнил, как готов был придушить ее собственными руками за весь тот бред, который она несла. А потом резко подбросил тонкое тельце и безотчетно вбивал девушку в холодную серую стену, сорвавшись. Сейчас же Эва сидела в глубине подоконника, уперевшись спиной в стену и вытянув ноги, которые Малфой бережно поглаживал. Черные локоны, им же растрепанные несколько минут назад, спадали на лицо и торчали в разные стороны. На бледных щеках даже появился едва заметный румянец. Малфой отодвинул вниз серую ткань гольфа, вычерчивая на тонкой голени замысловатые узоры. Прикасаться к Спенсер после такого перерыва было просто необходимо. Ее волосы пахли ветром и табаком, и у Драко голова кружилась от этого запаха. — Спенсер, — мягко позвал он, отрываясь от разглядывания ее ног. — Расскажи мне обо всем. Эва дернулась, поджимая ноги к груди, и, мотнув головой, уставилась в окно: — Не понимаю, о чем ты. Малфой раздраженно сощурился. Ему надоело слышать, что он знает ее недостаточно хорошо как от самой Спенсер, так и от каких-то малознакомых людей. Надоело чувствовать, что она хранит в себе секреты, утопая в них. — Что произошло еще? О чем я не знаю? Эва резко выдохнула, дернувшись, и уселась на край подоконника. Синий взгляд скользнул по каменному полу. Она снова избегала смотреть на Драко. — Если ты точно хочешь это знать, я могу поделиться с тобой воспоминаниями, — наконец отрешенно протянула ведьма. Малфой отрицательно покачал головой, поморщившись. Пересел поудобнее, приблизившись к Спенсер и свесив с подоконника ноги. — Я не хочу на это смотреть, я хочу, чтобы ты мне рассказала. Чтобы доверяла. Девушка обреченно прикрыла глаза, потирая длинными белыми пальцами виски. Черные ногти царапнули бледную кожу. — Я доверяю тебе, Малфой, правда, — она медленно выдохнула, сглатывая подступивший к горлу ком. — Мне просто неприятно об этом говорить, — голос дрогнул и оборвался. Драко подвинулся ближе, ногой ощущая ее бедро. Накрыл своей ладонью руку девушки и тихо отозвался: — Я не буду осуждать, обещаю. Я тебе помогу. Эва дернула кисть, резко оборачиваясь к слизеринцу и складывая узкие губы в усмешке: — Поможешь? Снова запихнешь меня в лечебницу? — в синих глазах мелькнул огонек от факела на стене. Малфой поджал губы, костяшками пальцев проводя по щеке ведьмы, и осуждающе цокнул: — Спенсер, хватит. Качнув головой, Эва вернулась вглубь подоконника, обнимая колени руками и смотря в стекло, избегая Малфоя: — До возвращения в Хогвартс у меня в жизни тоже что-то происходило. В Ильверморни, — она замолчала, зачем-то проводя ноготком по стеклу. Звук вышел неприятный. Драко, выждав немного, аккуратно произнес: — Да, я помню, вы с Вивиан активно развлекались, сбегали из школы и все такое. Эва кивнула, тут же тряхнув головой. Пара локонов спала на ее лицо, и девушка старательно их пригладила: — Мы были не совсем вдвоем. Вернее, в самом начале и в конце — да, но не все время, — она устало смежила веки, потирая переносицу. — Во имя Мерлина, Малфой, я не хочу тебе об этом рассказывать. Драко нахмурился. Да что, в самом деле, могло там происходить, чтобы Эва так тщательно избегала этой темы? Потянув девушку на себя, Малфой уперся лопатками в стену сбоку и прижал ведьму спиной к себе, заставляя ее макушку опуститься чуть ниже его плеча. Пусть не смотрит на него, если не хочет, но чувствует, что он рядом и поддерживает ее. Спенсер резко выдохнула, прижавшись лопатками к туловищу парня, и Драко сцепил обе руки на ее талии, обнимая. — Ладно, — прошептала Эва, расслабленно опуская голову на грудь слизеринца. — Два парня, которые были на похоронах Ви, помнишь? Малфой кивнул, напрягаясь. Ничего удивительного в услышанном, конечно, не было, но парню внезапно стало жутко от того, что Эва может рассказать дальше. Посильнее сжав пальцы на ее талии, Драко уткнулся носом в макушку Спенсер, зарываясь в черные локоны. — Грэхем, — она вздрогнула, произнося ненавистное имя, — учился на два курса старше. Мы начали общаться после факультетской вечеринки, видимо, его заинтересовали две малолетки, бездумно пьющие все подряд. Маркус же учился с нами на курсе. Он особо ничего не употреблял, но говорил, что с нами весело. Впрочем, от него и проблем особых не было. Эва медленно покачала головой, до боли сжимая запястье Малфоя, а тот бережно погладил ведьму по волосам. — В общем, Грэхем был неглупым парнем. Правда, жестоким и очень обаятельным. Он любил манипулировать всеми вокруг, а нас с Ви это коснулось в особой степени, — острые ноготки впились в кожу слизеринца. — Он все никак не мог определиться, кто из нас ему больше нравится, а мы делали все, что он пожелает, чтобы произвести впечатление, — девушка сглотнула подступивший к горлу ком. — Когда мы были вместе, еще и закидывались чем-то, начинался полнейший хаос, мы делали такие вещи, — она закусила губу, пряча лицо в ладонях. — Мне до сих пор стыдно за то, что там происходило. Малфой подавил внутри жгучую вспышку ревности. Он обещал не осуждать и поддерживать, но фраза сама сорвалась с губ: — Но ты же… — он не договорил, понимая, что любой вопрос заденет Эву, но было уже поздно. Она дернулась вперед, хлестнув парня волосами, и яростно выплюнула: — Мерлин, Малфой, а то ты не знаешь, сколько всего еще можно делать. Малфой, бесспорно, знал. Он прижал Спенсер ближе, не позволяя ей вырваться, и аккуратно коснулся губами маленького ушка, заправив за него черную прядку: — Прости. Эва сложила руки на груди, помолчала пару минут, глядя в окно, но потом все же продолжила: — В тот вечер мы столько выпили, что я вообще не понимала, где я, с кем и что происходит. Маркус поцапался почему-то с Монтгомери, я до сих пор не знаю, что у них там произошло. Грэхем не хотел меня отпускать, но Маркус все-таки утащил меня в другую комнату и уложил спать. Мерлин его разбери, чем он руководствовался. А вот Ви повезло меньше. Драко ободряюще коснулся острого плеча. Ему было понятно, что произошло в тот вечер. Наверное, даже понятней, чем самой Эве. — В общем, тогда мне казалось ровным счетом наоборот. И, когда я узнала о том, что произошло, мы с Хейз сцепились, и я чуть ее не прикончила, — она рвано выдохнула, мотая головой. Малфой замер, думая, что ему послышалось, но нет. — Мы с ней потом решили все проблемы между собой. Осознали, что Монтгомери — полный урод и придурок, но в глубине души Ви все равно была к нему привязана, и я это чувствовала, а он продолжал периодически появляться в ее жизни. Маркус же был в ярости после моей выходки. Его очень злило, что я сделала нечто подобное из-за Монтгомери, и мы перестали общаться. Как-то так, если вкратце, — Эва вытащила сигарету, закуривая, и тут же скрыла заклинанием дым. Драко молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Казалось, что Эва что-то упустила, но сам факт того, что она поделилась с ним своим прошлым, уже приятно грел. Кап. За окном сорвалась первая дождевая капля, разбиваясь о стекло, начиная льющийся стеной дождь. Спенсер сжалась, отвернувшись к окну. Она боялась пошевелиться, сказать что-то еще. Боялась реакции Малфоя. Драко задумчиво выдохнул, невольно улыбнувшись в копну черных волос. Перехватил девушку за талию, пересаживая поудобнее. Так, что ее бедра опустились на его колени, а лицо оказалось напротив. Эва виновато опустила взгляд, закусывая опухшую от поцелуев губу. Малфой улыбнулся — она была похожа на растрепанную птичку. Слизеринец медленно заправил за ухо снова выбившуюся прядь и, двумя пальцами подцепив девушку за подбородок, заставил поднять взгляд на него: — Знаешь, как мы со всем этим поступим? — Эва отрицательно мотнула головой, хотя необходимости в ответе не было. — Я не буду тебе больше запрещать принимать что-то или отправлять в Мунго. Ведьма испуганно замерла. В ее сознании так выглядело начало конца. Он разочарован и зол. Сейчас скажет, что ему плевать и он не хочет больше тратить на нее свое время. Малфой быстро наклонился, целуя девушку в уголок губ, и прошептал: — Но, когда тебе снова станет тяжело, грустно, плохо или просто захочется развлечься, ты скажешь мне об этом, и мы вместе решим, чем заняться, — его улыбка чуть надломилась, а взгляд потемнел, и слизеринец провел рукой по бедру девушки, забираясь под юбку. — Хорошо? Эва удивленно выдохнула, распахивая глаза. Смотрела на Малфоя непонимающе с десяток секунд, а затем улыбнулась, запуская пальцы в платиновые волосы, и прошептала, прижимаясь к нему: — Обещаю. Драко удовлетворенно кивнул. С этого момента не существовало ничего, что могло бы испортить отношения между ними. Малфой еще немного погладил пальцами нежную кожу, а затем снял Эву с подоконника, обнимая за талию и увлекая за собой: — Идем. Нужно сделать кое-что еще. Спенсер напряженно нахмурилась, но послушно зашагала за парнем, спускаясь в подземелья и минуя общую гостиную. Мысль зародилась у Малфоя внезапно, и он редко следовал спонтанным решениям, но сейчас заставлял себя не задумываться ни о чем. В конце концов, вряд ли это как-то им навредит, особенно после заклинания его прадеда. Оказавшись в комнате Эвы, он вытащил палочку, едва слышно прошептал манящие чары и поймал выскользнувший из тумбочки золотистый Локон, светящийся тепло и мягко. Драко подтолкнул слизеринку, наблюдающую за его действиями, затаив дыхание, к кровати и опустился рядом. Проследив за ее напряженным взглядом, он криво усмехнулся, сжимая в пальцах Локон. — Что ты… — Эва удивленно распахнула глаза, но договорить не успела. Малфой поднес артефакт к губам, ощутив, как внезапно руки свело судорогой, и тихо шепнул на один конец Локона: — Эва Марго Спенсер, — голос слегка хрустнул, и Драко, чуть помедлив, протянул артефакт девушке. На мгновение его охватила паника. Он испугался, что увидит в синих глазах сомнение или страх. Но Эва только мягко улыбнулась, облизнув пересохшие губы, и, приняв артефакт, наклонилась к другому концу: — Драко Люциус Малфой. Локон вспыхнул в ее руках ярким светом, а через секунду уже исчез, оставляя непонятное, но приятное чувство. Слизеринец придвинулся ближе, обхватив ведьму за плечи и прижав ее к себе, ненадолго утыкаясь носом в макушку. Эва сжала пальцы на изорванной ткани мантии, а Драко, посидев так немного, отстранился, поднимая правую руку девушки и снимая с пореза грязный галстук. Слизеринка дернулась, вцепляясь в окровавленную ткань, притягивая и прижимая ее к себе. Малфой непонимающе свел брови, вглядываясь во взволнованное лицо, и попытался отнять галстук: — Спенсер, брось. Это нужно выкинуть. Я дам тебе другой, если хочешь. Эва быстро замотала головой, намертво впиваясь ногтями в ткань: — Нет, я хочу этот. Драко выдохнул. Посмотрел на нее внимательно, долго и изучающе. Он все прекрасно понимал. Сложно было это не понимать. — Хорошо, — слизеринец кивнул, вытягивая все-таки перед собой тонкое предплечье и немного залечивая порез. Закончив, Малфой встал, увлекая Эву за собой, все-таки забрал из ее рук галстук, откладывая его на заваленный книгами письменный стол. Открывая дверь в ванную, он подтолкнул ведьму к душу. Спенсер закусила губу, но говорить ничего не стала. Только послушно смотрела, как Драко шагнул к ней, включая воду, скинул ее мантию на пол и потянулся к застежке платья, снимая его. Эва вздрогнула, но тут же вытянула вперед руку, пальчиками выталкивая пуговицы его рубашки из петелек. Малфой улыбнулся, касаясь губами узкого запястья, и стянул с себя рубашку. Пар от горячей воды заполнял ванную комнату. Большое высокое зеркало, отражавшее две фигуры, запотело. Драко аккуратно подтолкнул девушку к ванной, а Эва послушно перешагнула через бортик, вставая под горячие струи и утягивая слизеринца за собой. Кровь, копоть и сажа стекали под ноги. Все казалось слишком уютным. Тихим, спокойным и до безумия правильным. *** Подаренная мной же черная мантия на Темном Лорде вызывает непонятные мурашки. Он надел мой подарок. Сменил свои странные одеяния. И от этого внутри разливается приятное тепло. Слишком семейное, чтобы быть правдой. Смотрю на белую ледяную кожу, страшное изуродованное лицо и жуткие красные глаза с вытянутыми зрачками. Я не чувствую отвращения. Совершенно. Только безмерную благодарность, привязанность и нечто, не поддающееся описанию. Видимо, этот безумный мир все-таки свел меня с ума. Скажи кто год назад, что я буду считать Темного Лорда своим отцом, я бы только покрутила пальцем у виска. А сейчас завтракаю с темнейшим волшебником всех времен, не испытывая ничего, кроме спокойного удовлетворения. Обычный семейный завтрак. Нет даже намека на страх. Отправив в рот ягодку из каши, отрываюсь от тарелки, переводя взгляд на отца: — Что случилось с сыном Гриндевальда? Красный взгляд скользит по моему лицу, и Темный Лорд кивает своим мыслям, отодвигая чашку с каким-то напитком. Понятия не имею, что он пьет. — Он больше не доставит тебе проблем, — голос спокойный и мягкий. Словно он переживал. Словно Темный Лорд волновался за мою жизнь. Мерлиновы гиппогрифы, это же невозможно. — Он мертв? — слова звучат ровно и расслабленно. Глупо бояться разговоров о смерти. В наше-то время. В моем положении. Мужчина кивает, пристально следя за моей реакцией. Я же облегченно выдыхаю. Эта новость меня радует, хотя, по идее, должна бы пугать. Только вот я совершенно не опечалена смертью человека, устроившего на меня охоту. Человека, чуть не отнявшего у меня самое ценное. Уверена, он и к поджогу моего дома руку приложил. Так что пусть катится в ад, к своему папаше. — Я, — опускаю взгляд в тарелку, откладывая ложку. Давно пора сказать это, но слова благодарности всегда давались мне с трудом, — хотела сказать, — снова запинаюсь. А, к черту. — Спасибо, что помог тогда. Темный Лорд расплывается в привычной змеиной улыбке, но не жуткой и отталкивающей, как это бывает обычно: — Ты почти все сделала сама, Эва, — он накрывает мою руку своей ледяной ладонью, но тут же убирает. Я не успеваю даже насладиться этим почти нормальным моментом. — Тебе это было важно. Просто киваю. Не спорить же с очевидным. В конце концов, я валялась на полу, рыдая в голос. Тут сложно что-то сказать. — Все хорошо? — уточняет Темный Лорд, но вопрос звучит с натяжкой. Да, родительские разговоры явно ему не удаются. Впрочем, у нас вообще плохо получается общаться. — Да, все нормально, — отвожу взгляд, не совсем понимая, о чем вообще он спрашивает. Молчание не угнетает. Наверное, тишина все-таки лучше нелепых вопросов. Мужчина, запустив руку в карман мантии, отводит от меня взгляд и тихо произносит: — Я хочу тебе кое-что показать, — почему-то мне не нравится начало его фразы. — Я нашел Бузинную палочку. Замираю, так и не донеся чашку с кофе до губ. В голове всплывает столько вопросов и мыслей, что я не могу выделить из них ни одной. Взгляд приковывается к вытянутой деревяшке не совсем обычной формы. По длине ее расползаются странные округлые утолщения. Мерлин, я должна обрадоваться или ощутить отчаянье от безысходности магического мира? — Хочешь подержать? — восторженно шипит Темный Лорд, но я не хочу. Предложение, конечно, очень милое, но мне это не нужно. Собираюсь отказаться, но не могу отвести взгляд от чертовой палочки, как бы ни пыталась. Киваю, подчиняясь непонятной тяге. Волшебник протягивает мне палочку, и я плотно обхватываю древко пальцами, тут же застывая. По телу словно пробегается электрический разряд, тепло обжигает ладонь. Невольно дернувшись, откладываю палочку на стол, пытаясь взять себя в руки. Становится жутковато. Красные глаза пристально следят за моими движениями. Мерлинова мать, что это было? Качнув головой, быстро отзываюсь: — Не люблю чужие палочки. Темный Лорд слегка хмурится, но особо ничего не говорит. Через пару минут убирает оружие обратно в карман и задумчиво протягивает, шипя слова: — Есть одна проблема. Палочка плохо меня слушается. О, нет. Я не хочу ничего слышать про Бузинную палочку. Не хочу ничего знать. Мне все равно, и участвовать в этом я не собираюсь. — Может, нужно время? — неуверенно предполагаю, просто не зная, что еще могу сказать. — Возможно, — протягивает мужчина, не отворачиваясь от меня. Мне не нравится происходящее. Совершенно. Хочется встать и уйти, но вместо этого зачем-то спрашиваю: — Где она была? — будто мне интересно. Во имя Мерлина, прекрати, Спенсер. Не лезь в это. Ничего не спрашивай. Я даже не могу объяснить этот внезапный приступ паники. Ощущения, возникшие при прикосновении к древку, все еще не отпускают. Темный Лорд морщится, брезгливо поджимая узкие бледные губы: — Ее положили в могилу старика Дамблдора. Оставили с бывшим владельцем. Какая глупость, — он недовольно оцарапывает лакированную поверхность стола. Мерлин. Дамблдор — бывший владелец палочки, и она не слушается моего отца? Здесь не нужно быть гением, чтобы сложить пару очевидных фактов. Палочка служит тому, кто победил бывшего владельца. Убил директора Снегг, но Дамблдор уже был обезоружен, когда я впервые поднялась на Астрономическую Башню. Дыхание сбивается, а мысли продолжают учащенно метаться в голове. Бузинная палочка должна подчиняться Малфою. — Глупо, — только и могу протянуть, бегая взглядом по обеденному залу. Нужно успокоиться. Я веду себя странно. Задумчиво оглядев волшебника, вдруг задаю вопрос, на который не могла решиться очень давно: — Нагайна ведь была не единственным? — последнее слово не получается произнести вслух. Какая же я идиотка. Нашла отличный способ сменить тему. Сжимаюсь, испуганно опуская глаза в пол. — О чем ты говоришь? — ледяное шипение меня замораживает. Не могу двинуться, сжав в пальцах подол юбки, но через пару секунд вскидываю голову, отчетливо произнося: — Я знаю, что Нагайна — крестраж. В зале повисает угрюмая тишина. Он сейчас просто прикончит меня, чтобы никто больше не узнал об этой тайне. — Откуда? — кажется, Темный Лорд не собирается доставать палочку. Неужели он готов разделить со мной свой секрет? Впиваюсь ногтями в собственную ладонь, пытаясь отогнать страх: — Догадалась. Нагайна, легенда об Обете. Много всего, — смыкаю веки, проклиная себя за затронутую тему. Лучше бы просто молчала. Красный взгляд впивается в мое лицо. Задумчиво и напряженно. Будто он взвешивает что-то. — Ты чрезвычайно умная ведьма, Эва, — голос Темного Лорда такой ровный и бесстрастный, что я совершенно не могу предугадать, что меня может ожидать. — Нет, Нагайна — не единственный крестраж. Он отвечает на мой вопрос, а внутри ощущения снова разделяются. Впрочем, внутреннее ликование перебивает страх за судьбу магического мира. — Они ведь надежно спрятаны? — вопрос слетает с языка быстрее, чем я осознаю, как двусмысленно он звучит. Жуткие глаза мужчины опасно сужаются, и он снова шипит: — Почему ты спрашиваешь? О, Мерлин, ну явно не для того, чтобы отправиться их уничтожать. Отворачиваюсь, резко выдыхая и пытаясь сглотнуть подступивший к горлу ком: — Просто не хочу терять свою семью, — закусываю губу, ощутив, как отчего-то начинают дрожать пальцы. Темный Лорд молчит, и я думаю, что он считает меня полной идиоткой, но ледяная ладонь опускается на мое плечо: — Тебе не о чем волноваться, Эва, — он столько раз это говорил, что я не могу не поверить, но все же кажется, что в голосе волшебника проскальзывает нечто странное. Сдавленно киваю, пытаясь отогнать от себя все неприятные мысли. — Все в порядке? — снова уточняет мужчина, хмурясь и заботливо сжимая пальцы на моем плече. Нет. Все совершенно не в порядке. Все очень странно. — Неважно себя чувствую, — вру, смело встречая красный взгляд. — Мне пора на уроки, — встаю, слишком шумно отодвигая свой стул. Мужчина кивает, и я спешно двигаюсь к выходу, но у самой двери меня догоняет змеиный голос, вынуждающий вздрогнуть: — У тебя все хорошо в Хогвартсе? — Мерлин, это всего лишь родительский вопрос. Хватит трястись! — Разумеется, — обернувшись, выдавливаю из себя улыбку, когда Темный Лорд удовлетворенно кивает. Мне, конечно, очень приятно, что его заботят такие вещи, но моя голова сейчас занята другим. Нужно рассказать Малфою и понять, что со всем этим делать. Или не стоит говорить об этом вообще никому? *** Мягкое покрывало съехало на пол, смятое и ненужное. Малфой поднялся с дивана, и потянулся к шкафу, вытаскивая оттуда чистую рубашку. Все же хорошо, что Выручай-комната могла создать все, что угодно. Проследив за клубящимся сигаретным дымком, Драко смог примерно определить местонахождение Спенсер, укравшей его рубашку и отправившейся гулять между рядов магического хлама. Ей всегда нравилось этим заниматься. Малфой быстро застегнул мелкие пуговки и мысленно хмыкнул. Его безмерно радовало все, что происходило. Слизеринец не знал, была ли это вина Локона или повлияла недавняя ситуация с похищением, но, кажется, даже отголоски разногласий между ним и Эвой исчезли. Разумеется, совершенно все гладко никогда не могло быть, но вот спокойным и мирным — пожалуй. Драко понимал, что это временное явление, но все же наслаждался приятным периодом. Эва даже перестала напиваться до безумия. Расставаться со своими пагубными привычками полностью она, разумеется, не стала, но все же больше не переходила границу, а Малфой в благодарность старался уделять ведьме больше внимания. Он улавливал ее настроение, отвлекал от неприятных мыслей и пытался не оставлять Эву в одиночестве. Но где-то в глубине души Малфоя пугала гармония в их странных отношениях. Это не для них. Так не должно быть. Просто не может. — Малфой, иди сюда, — хриплый голос раздался через пару проходов, и Драко двинулся к Спенсер, закатав рукава рубашки и оставив пару верхних пуговиц расстегнутыми. С ней он мог себе такое позволить. Малфой обнаружил однокурсницу в одном из проходов, окруженную кипами книг и прочего хлама. Эва довольно улыбалась, постукивая длинными ноготками по лакированному корпусу черного рояля. Драко ее радости совершенно не разделял и вопросительно приподнял брови. — Тебя ведь учили играть? — ведьма похлопала густыми ресничками, пару раз моргнув. Белая рубашка Малфоя висела на ней необъятным мешком, едва прикрывая бедра, и Драко невольно засмотрелся, кивая: — Да. Тебя тоже должны были, — он не особо слушал девушку, думая о том, что ему нравится, когда Эва в его одежде. Смешная, уютная, растрепанная. Если сейчас подойти, можно убедиться, что она и пахнет им. Эва пожала острыми плечиками, затягиваясь сигаретой и улыбаясь: — Пытались, но у них плохо вышло. Я прогуливала. Всегда. Драко хмыкнул — другого он и не ожидал. Представить Эву Спенсер, сидящую на табуретке перед роялем и вдохновленно перебирающую клавиши, не выходило при всем желании. — Сыграй что-нибудь, — вдруг попросила слизеринка, вскидывая голову и посылая парню горящий взгляд. — Пожалуйста. Он не стал бы. Ни за что. Ни для кого. Но в ее голосе было столько тихой мольбы, что он не смог отказать. Малфой с шумом отодвинул крышку, обнажая бело-черный ряд, опустился на кожаную табуретку, скользнув по Эве задумчивым взглядом: — Что тебе сыграть? Спенсер пожала плечами, шевеля губами почти беззвучно: — На твой выбор. Длинные бледные пальцы коснулись клавиш, а Эва замерла, даже не дыша. Узнаваемо с первой ноты. Предсказуемо, но для них — слишком неожиданно. Малфой играл, отчетливо понимая, что это только для Эвы Спенсер. Никакая другая девушка не услышала бы от него ничего подобного. Никогда. Спенсер не шевелилась. Только склонила голову набок, следя за пальцами слизеринца, так быстро перемещающимися по клавишам. Мелодия то замедлялась, то ускорялась, и ноты укутывали девушку спокойствием. Она уже даже не смотрела на Малфоя, скорее — сквозь него. Конечно, она знала, что он играет. В уголках глаз скапливались слезы, а к горлу подкатывал ком, и дело было вовсе не в мелодии. Малфой согласился и действительно опустился перед роялем, открыл крышку и теперь скользил своими чертовыми знакомыми пальцами по клавишам. Ей хотелось подойти, хорошенько тряхнуть его за плечи и кричать: «Серьезно, Малфой, Мерлин тебя дери? Шопен?» Но Эва только стояла, не смея двигаться, принимая в себя каждый звук. Его звук. Малфой не отрывал взгляда от клавиш, хотя в этом не было необходимости. Он просто не мог посмотреть на Спенсер. Не понимал, почему решил играть именно это. Зачем вообще согласился. В этом было что-то слишком личное. В разы глубже и чувственнее всего, что между ними было прежде. Малфой не хотел заканчивать, ведь это значило поднять голову и встретиться со взглядом Эвы. И, Мерлин его знает, о чем она могла думать. Как могла все это воспринять. Все сложилось для Малфоя куда проще. По крайней мере, ему поначалу так показалось. На последних нотах он ощутил, что ведьма прижимается к нему сзади, обвивая руками торс. Слишком сильно, слишком крепко, чтобы сослаться на произведенное впечатление. Черные локоны щекотали его лицо, перебрасываясь через плечи, а Эва жалась ближе, словно хотела раствориться в нем. Драко поставил последний аккорд, медленно оборачиваясь и утыкаясь носом в острую скулу: — Спенсер, что случилось? — тихий шепот в висок распустил по коже девушки мурашки, а слизеринец легко коснулся ее волос. Его пугало то, что происходило. Эва выдохнула, словно не решаясь говорить, но тут же хрипло выпалила, боясь передумать: — Бузинная палочка у отца, — она смотрела на расстегнутый ворот рубашки, а Малфой не понимал, как Эва относится к этой новости. Впрочем, она и сама не понимала. Слизеринец собрался было уточнить что-то, но Спенсер продолжила, не позволяя ему заговорить: — И она плохо слушается отца. Палочку нашли у Дамблдора. Это неудивительно, ведь победил его ты, а, значит, она твоя. Когда я пришла на Башню, Дамблдор ведь уже был обезоружен. Малфой замер, пытаясь осмыслить услышанное. Мысли роем проникали в сознание, всполохами посылая воспоминания о фатальной ночи на Астрономической Башне. Какая-то важная деталь неосознанно кружилась в голове, едва уловимая, но, на самом деле, очевидная. Драко силился понять, что же такое он упускает, и, осознав, резко обернулся к Эве: — Спенсер, — голос охрип в секунду. Осознание холодком пробежалось по коже. — Ты обезоружила меня тогда. На Башне. Синие глаза распахнулись, пару раз неосознанно хлопнув ресницами. Девушка отшатнулась назад, прикрыв на мгновение ладонью лицо, а затем расплылась в жуткой дрогнувшей улыбке, пугая Малфоя очередной неадекватной реакцией. Слизеринец собрался было уточнить, чему она так радуется, но не успел. Эва длинно выдохнула, усмехнувшись: — Значит, если отец узнает, он убьет меня? — вопрос прозвучал утвердительно и облегченно. Девушка отшагнула назад, упираясь поясницей в лакированный корпус рояля и случайно захлопывая крышку. Драко поднялся на ноги, напряженно наблюдая за сползающей с лица ведьмы улыбкой: — Спенсер, брось. Не говори ерунды. Эва предупредительно выставила вперед руку, прерывая слизеринца, и, потерев переносицу двумя пальцами, вдруг закусила губу, пока по щеке стекала темная слезинка: — Малфой, — она всхлипнула, обнимая себя двумя руками. — У нас ведь будет выпускной? Мы доживем до выпускного? Драко вздрогнул. Он слышал в ее вопросе настоящий. Видел, как ей страшно. Им всем было страшно, но Эва впервые позволила себе показать это. В страхе смерти нет ничего постыдного, но они оба словно не имели на это права. Возможно, дело было в уменьшенном количестве успокоительных средств, но Малфою хотелось верить, что они просто достаточно близки для показа своих истинных чувств. В секунду оказавшись возле ведьмы, Малфой резко вскинул ее на рояль, придерживая за бедра: — Конечно, у нас будет выпускной, — он придвинулся ближе, утирая слезы с лица Эвы, и пробежался пальцами по линии позвоночника. Спенсер шмыгнула носом, силясь улыбнуться, и чуть развела колени, подпуская слизеринца ближе и обвивая руками его шею: — Это будет прекрасный вечер, правда? Не как обычно. Спокойный. Драко уткнулся носом во влажную щеку, сгребая в охапку копну черных волос: — Обещаю. Спенсер удовлетворенно прикрыла глаза, чуть вздергивая уголки губ. Малфой никогда не давал обещаний, которые не зависят от него, но Эве сейчас это было просто необходимо. И слизеринец пообещал себе приложить все усилия, чтобы выполнить свои слова. *** Темная гладь Черного озера рябит от легкого ветерка, пригибающего траву, на которой расстелено широкое зеленое покрывало. Тихий весенний вечер впервые за долгое время оказывается не пасмурным, а теплым, и почти весь Хогвартс выползает на улицу, забывая о войне и прочих проблемах. По ту сторону озера размещается группка гриффиндорцев. Они кажутся потрепанными, но все же веселятся. Кто-то играет на гитаре, и до нас доносятся звуки пения. Чуть поодаль, напротив, сидят и слизеринцы. Дафна медленно перебирает волосы Нотта, опустившего голову ей на колени. Адам приобнимает Кристи, переплетая их пальцы. Даже Паркинсон выглядит умиротворенной и спокойной. Мы с Малфоем расположились неподалеку, но все же отдельно. Он, разумеется, вполне вписывается в компанию нашего факультета, но вот я — вряд ли. Впрочем, думаю, нам и вдвоем неплохо. По крайней мере, я не особо расстроена отсутствием однокурсников рядом. — Не думала, что холодный слизеринский принц способен посещать пикники с девушкой, — переворачиваюсь на живот, приподнимаясь на локтях, и окидываю Малфоя смеющимся взглядом. Он невесомо касается моего плеча, хмыкая, и выставляет назад руки, упираясь ладонями в покрывало: — Думала, из развлечений остаются только приемы и балы? Усмехнувшись, касаюсь лбом его колена: — Ну почему же? Еще бесконечные вечеринки факультета. — Было бы скучновато, — Малфой касается губами моей шеи чуть дольше, чем следует, проводя по ней носом. Заметив недовольный взгляд со стороны слизеринцев, невольно улыбаюсь и, приняв все-таки сидячее положение, закуриваю. Вряд ли тут объявится кто-то из профессоров. Да даже если и объявятся, будто мне есть дело. Сероватый дым поднимается над головой, а меня не покидает ощущение, что эти выходные слишком нормальные. У нас так не бывает. Неправильно. — Драко, прости, — тоненький девчачий голос заставляет меня удивленно моргнуть и обернуться к его источнику. Маленькая первокурсница с двумя пушистыми косичками теребит край слизеринской юбки и опускает взгляд огромных зеленых глаз в траву. Кажется, у нее трясутся коленки. — Чего тебе? — холодно уточняет Малфой, высокомерно изгибая бровь. Хочется спросить, зачем он так грубо, но я и сама знаю ответ. Просто Малфой всегда так себя ведет с посторонними. Девочка пугается еще больше. Маленькие пальчики намертво вцепляются в серо-зеленую ткань. — Господин директор желает тебя видеть, — она запинается и совсем срывается на писк. — Срочно. Малфой окидывает девочку ледяным взглядом, и первокурсница бросается в замок, пытаясь скрыть пылающие щеки. Усмехнувшись, поворачиваюсь к Драко: — Чего ему от тебя нужно? — парень пожимает плечами, поднимаясь, а я откидываю сигарету. — Я пойду с тобой. Мы двигаемся к замку под внимательные взгляды своих сокурсников. Подземелья обдают прохладой. Студентов внутри оказывается слишком мало, и по пути никто не встречается. Малфой останавливается перед нужной дверью и, коротко постучав, проходит в кабинет, а я шагаю следом. Снегг сидит, скрючившись, за письменным столом, уткнувшись своим длинным носом в кипу пергаментов. При нашем появлении он отрывается от бумаг, окидывая меня колким темным взглядом: — Мисс Спенсер, и Вы здесь? — в его безразличном голосе читается недовольство, но я не успеваю огрызнуться. Малфой поджимает губы и, смотря куда-то сквозь мужчину, уточняет: — Вы что-то хотели, директор? Снегг откладывает в сторону перо, вставая перед столом и складывая руки на груди: — Мистер Малфой, Вам следует немедленно отправиться в Ваше поместье. Слизеринец хмурится, но вопрос не слетает с его губ, директор продолжает: — Кажется, егеря сумели поймать Поттера и его друзей. Сейчас все в Вашем поместье. Нужно, чтобы Вы подтвердили, действительно ли это Поттер. Можете воспользоваться моим камином. У меня пересыхает в горле. Нет, Гарри Поттер не может оказаться таким идиотом. Это какая-то ошибка. Мы с Малфоем перекидываемся напряженными взглядами, и слизеринец шагает к камину, а я тут же двигаюсь за ним: — Я пойду с тобой, — повторяю, поймав его взволнованный взгляд. Я знаю, Драко не хочет оставаться с этим один на один. А, если Поттера действительно поймали, все может закончиться слишком печально. Снегг складывает бледные губы в узкую полосу, а я не могу понять, что его не устраивает. Какая вообще ему разница, кто пойдет проверять, действительно ли поймали Поттера? Драко заходит в камин, через секунду исчезая в зеленом пламени, и я собираюсь последовать за ним, когда меня останавливает голос директора: — Не уделите мне минуту, мисс Спенсер? Обернувшись, непонимающе хмурюсь. Да что с ним такое? — Думаю, в другой раз, — коротко отзываюсь, не желая оставлять Драко одного в этой ситуации. Успеваю заметить, как черные глаза мужчины недовольно сверкают, но уже выпускаю из пальцев летучий порох, громко называя нужное место. Смена каминных решеток прекращается быстро и, ощутив, что все закончилось, я спешно шагаю вперед, натыкаясь на ровную спину Малфой прямо перед камином. — Миледи? — кто-то явно удивлен моим появлением, и люди, оказавшиеся в зале, учтиво склоняют головы. Люциус что-то говорит побледневшему Драко, Нарцисса стоит чуть поодаль, стеклянным взглядом вперившись в сына, у дверей чего-то ждет неприятный лохматый мужчина, наверное, главарь егерей. Но мое внимание привлекают трое связанных волшебников, рядом с которыми стоит Долохов. Рыжая шевелюра Уизли бросается в глаза, да и Грейнджер не составляет труда узнать. Последний парень не особо похож на Гарри Поттера, но, Мерлиновы фестралы, кого еще стоит ожидать в такой-то компании? Малфой оборачивается ко мне, и я вижу в серых глазах такое отчаянье, что оно передается и мне. Знаю, Драко не особо ладил с избранным и его компанией, но едва ли он действительно желает этим троим смерти. Мы вместе идем к гриффиндорцам, и Драко шагает нарочито медленно, желая оттянуть неприятный момент. Подойти почти вплотную, скольжу секундным взглядом по Рону и Гермионе, опускаясь на корточки перед третьим парнем. Черные спутанные волосы прикрывают лоб, и я слегка отодвигаю челку. Шрама в виде молнии нет, но не его месте кожа выглядит слишком ненатурально. Грязное лицо, запачканное землей и кровью, кажется раздутым. Ненастоящим. Словно кто-то использовал жалящее заклинание. Мерлин, кажется, сейчас уже не выкрутиться. Пришло время выбирать сторону. Тяжелая ладонь Люциуса ложится на плечо Драко, и он шепчет сыну абсолютно безумным голосом: — Ну же, Драко, это он? Нужно вызывать Темного Лорда. Только представь, как это может помочь нашей семье. Малфой смотрит в пол. Серый взгляд медленно скользит по камню. Он отрешенно мотает головой, сдавленно отзываясь: — Я не знаю. Пальцы Люциуса с силой впиваются в плечо слизеринца, сминая темную ткань мантии: — Посмотри еще раз, Драко, — повторяет он с нажимом, наклоняясь к уху сына. — Подумай о своей семье. Дьявол. Малфой выглядит совсем растерянным. Он так и не смотрит на Поттера, тяжело выдыхая. Я никогда прежде не видела Драко в таком состоянии. Он разрывается между долгом перед семьей, давней враждой и желанием поступить правильно. Может, мое присутствие тоже играет какую-то роль. Скорее всего. Я дорожу отцом. Больше, чем кем-либо. Я действительно считаю его своей семьей, одним из самых важных людей в своей жизни. И я не могу предать его доверие. Бледные губы Малфоя вздрагивают, но я быстро распрямляюсь, не позволяя ему ничего говорить. Просто не могу заставлять его делать такой выбор. — Не нужно вызывать отца. Это не Поттер, — слова вылетают быстрее, чем я успеваю подумать. — Эти двое — его друзья, но третий парень — кто-то другой. Малфой бросает на меня быстрый удивленный взгляд, но тут же берет себя в руки. Люциус же недовольно морщится, обращаясь ко мне с наигранным уважением: — Вы уверены, миледи? Разве Вы так хорошо его знали? Мерлинова мать, что я творю? Нужно просто сказать, что я ошиблась. Помочь отцу, ведь он так доверяет мне. Он ведь моя семья! — Если желаете вызвать отца, мистер Малфой, — яростно взмахиваю руками, игнорируя взгляд Драко, — оповестите его о том, что я велела не тревожить его по пустякам. Кажется, мистер Малфой смиряется. Он небрежно взмахивает рукой, веля Пожирателям помладше: — Уведите их. Двое волшебников шагают к гриффиндорцам, но Долохов внезапно произносит: — Оставьте девчонку. У нее нашли вещь, которую недавно мне поручили хранить. Становится жутко от его спокойного тона и безразличного выражения лица. В глазах Гермионы проскальзывает ужас, но она быстро исправляется. Чертова гриффиндорская смелость, Мерлин ее дери. Парней уводят, несмотря на активное сопротивление и возмущенные крики Рона, а Долохов медленно шагает к гриффиндорке, опускаясь перед ней на корточки, и мягко уточняет: — Откуда у вас эта вещь, грязнокровка? Меня передергивает от его тона. Грейнджер отрицательно мотает головой, ничего не отвечая. Мужчина резко выпрямляется, тут же награждая ведьму грубым пинком в живот. Она болезненно выдыхает, закусывая губу до крови, чтобы не закричать. Долохов достает из кармана палочку, деловито покручивая ее в пальцах, и повторяет свой вопрос. Гермиона снова покачивает головой, и Пожиратель вскидывает руку: — Круцио! Ведьма кричит не сразу, словно с опозданием осознавая свалившуюся на нее боль. Из ее глаз стекает пара слезинок. Я бы хотела ей помочь, но сейчас не могу. В сознании, словно издеваясь, всплывает воспоминание, где Грейнджер вытаскивает меня из очереди в Хогсмид, избавляя от издевок однокурсников. Она ведь меня даже не знала. Вопль неприятно бьется о барабанные перепонки. Я слишком много раз видела это заклинание. Применяла его сама. Слишком часто ощущала Круцио на себе, чтобы болезненно реагировать на происходящее, но сердце почему-то сжимается. Малфой прикрывает глаза ненадолго, отворачиваясь, и этот жест меня отрезвляет. Дернув парня за локоть, громко, насколько позволяет дрогнувший голос, заявляю ему: — Идем, посмотрим еще разок. Вдруг мы чего-то не разглядели. Драко посылает мне вопросительный взгляд, но все же ведет вниз по лестнице к темницам, а я мечтаю перестать слышать крики Гермионы. Сила Круциатуса Долохова не вызывает сомнений. Спускаясь в темноту, крепко сжимаю в пальцах палочку, вскидываю ее сразу, заметив возвращающихся Пожирателей. Они явно не ожидают нападения от меня, и мне удается оглушить их. — Спенсер, какого гиппогрифа? — выдохнув, начинает Малфой, но я только мотаю головой, подскакивая к двух волшебникам. Нужно забрать у них палочки и подчистить память. Вцепившись в чужие древки и увлекая за собой ничего не понимающего Малфоя, вздрагиваю от заискивающего голоса: — Миледи? Мерлин, сердце колотится, словно желает вырваться наружу. Ладони потеют. Что я вообще творю? Взмахиваю палочкой, завидев Хвоста, и тот отлетает к стене, а я выхватываю из пухлых пальцев третье древко, прошептав заклинание, избавляющее Пожирателя от воспоминаний. Впрочем, Хвост всегда вызывал во мне раздражение и необъяснимое презрение. Все еще плотно обхватив свое древко, снимаю защитные чары с двери камеры, спешно шагая внутрь. Слышу, как кто-то сбоку пытается на меня наброситься, но успеваю отреагировать — адреналин пульсирует в крови — и отбрасываю нападающего в сторону. Это оказывается Уизли, и я быстро вскидываю руку в примирительном жесте, освещая камеру кончиком палочки: — Спокойно. Я хочу поговорить, — оборачиваюсь к Поттеру, постепенно возвращающему свой первоначальный облик. Действительно, это просто жалящее заклинание. Избранный смотрит на меня неприязненно, но явно лучше владеет собой, чем Рон: — О чем нам говорить? Проглатываю всколыхнувшуюся гордость, быстро отзываясь: — Я сейчас даю вам палочки, и вы бежите спасать свою подругу, а затем исчезаете из этого дома. Малфой резко дергает меня за плечо, сузив глаза и почти шипя: — Спенсер, ты свихнулась? Что ты творишь? Быстро хватаю его ладонь, переплетая наши пальцы, и легко покачиваю головой: — Верь мне. Просто поверь, — кажется, еще пара вопросов, и моя решительность испарится. Поттер впивается в мое лицо внимательным взглядом, будто взвешивая мои слова, а Рон, уставившись на наши с Малфоем сцепленные руки, изображает неприязненную гримасу, нелепо хохотнув: — Вы, — он снова издает смешок, — вы что… — вопрос не успевает сорваться с его губ. Малфой презрительно морщится, все же чуть плотнее сжимая мою руку: — Это не твое дело, Уизли. Мерлин, самое подходящее время. Кажется, эти двое готовы наброситься друг на друга прямо сейчас, но вдумчивый голос Поттера прерывает их молчаливую перепалку: — Почему ты нам помогаешь? Хороший вопрос. И, Мерлин меня дери, я понятия не имею, почему, но уже ненавижу себя за этот поступок. Потому отвечаю грубо, не сразу осознав, что почти копирую слова Драко: — Это тебя не касается. Рон хмыкает, утирая кровь из-под губы: — Вы друг друга стоите. Интересно, могла ли возникнуть менее подходящая ситуация для подобных реплик? Малфой зло стискивает зубы, и его пальцы до боли сжимают мою ладонь, но я только аккуратно касаюсь его предплечья, успокаивая. — И почему я должен тебе верить? — избранный хмурится. Будто у него есть выбор. Яростно поджимаю губы, теряя остатки терпения. Я и без того на пределе из-за своей безумной выходки. — Мерлин, ты можешь не верить, Поттер. Но тогда вы оба останетесь здесь, пока вашу подругу убивают. Ненадолго. Скоро и вы к ней присоединитесь. Уизли зло сжимает кулаки, услышав мои слова, а я вытягиваю вперед три палочки, требовательно потряхивая рукой. Поттер колеблется, но не больше десятка секунд, и выхватывает древки, перекидывая одну палочку Рону, а я быстро шепчу: — Сложнее всего будет с Долоховым. Займитесь им в первую очередь, он рядом с Гермионой, — запинаюсь, облизнув потрескавшиеся губы. — И, пожалуйста, не трогайте миссис Малфой. Она все равно вам не помешает. Все замирают на мгновение, а Малфой кидает на меня благодарный взгляд, процеживая: — Идите не к парадным дверям, а тем, что поменьше. Вперед по коридорам до лестницы, затем вниз. Попадете в подземелье и выйдете в лесу. Поттер удивленно моргает, а я ободряюще улыбаюсь Малфою, ощутив внезапную гордость. Знаю, как тяжело ему дался этот поступок. — Хорошо, — Гарри кивает, двигаясь к выходу, но я спешно останавливаю его: — Эй, подожди. Оглушите нас хотя бы. Уизли расплывается в довольной улыбке, а Малфой кидает на Гарри предупреждающий взгляд: — Поосторожней с ней. Избранный снова кивает, быстро бросая: — Спасибо, — а через мгновение выкидывает вперед палочку. — Остолбеней. Тело сковывает магией, не позволяя шевельнуться, и я валюсь на грязный пол, роняя палочку. Через секунду Малфой опускается рядом, а два гриффиндорца скрываются в коридоре. Остается только надеяться, что у них все получится, иначе это полный провал. Сверху доносятся звуки битвы, но длится шум недолго. Все равно не выйдет что-то понять, поэтому я прикрываю глаза, имея возможность сделать только это. Мерлин, что я натворила. Я не должна была вставать на сторону Поттера. Не имела никакого права предавать отца. Но ведь, в противном случае, избранный бы умер, лишив весь магический мир надежды на светлой будущее. Это слишком сложно. Я разрываюсь, не понимаю, как должна была поступить. Впрочем, уже ничего не исправить. Собственные мысли уничтожают во мне остатки спокойствия, но я слышу быстрый стук каблуков и шелест юбки. Миссис Малфой показывается в дверях, тут же кидаясь к сыну, и снимает с него чары. Драко же оказывается возле меня, помогая подняться, и его теплая ладонь помогает мне держаться. — Что случилось? — пытаюсь скрыть волнение в голосе, но сомневаюсь, что получается. Миссис Малфой, бледная и напуганная, похожая на призрака, заламывает руки: — Я не знаю. Они появились и напали на нас. Их пытаются догнать, но не думаю, что смогут. Что здесь произошло? Облегченно выдыхаю, игнорируя вопрос Нарциссы, но ей отвечает Драко: — У них оказалась палочка, мы этого не ожидали. В любом случае, это действительно был не Поттер, так что… — слизеринец безразлично пожимает плечами, а я безмерно благодарна ему за эту ложь. Поднимаясь на ноги, отряхиваюсь и стараюсь придать своему голосу будничный тон: — Наверное, нам пора. Мы ведь можем вернуться через камин? Миссис Малфой медленно кивает, провожая нас потерянным взглядом. Нужно поскорее отсюда убраться. Нужно перестать об этом думать. Игнорируя разруху в зале, рухнувшую люстру и бросающуюся в глаза алую лужицу, кидаюсь к камину, хватая мешочек с порохом, через пару мгновений уже выходя в кабинет Снегга. Малфой оказывается рядом быстрее, чем директор поднимает на меня вопросительный взгляд. Предупреждая вопросы волшебника, безразлично протягиваю: — Это был не Поттер. Его друзьям удалось сбежать. Мне плевать, что скажет Снегг. Едва ли он способен отвлечь меня от угрызений совести. — Вот как? — голос директора вопреки всему кажется насмешливым. — И как же так вышло? Замираю, оборачиваясь к мужчине, и встречаюсь взглядом с колкими черными глазами, когда Малфой отвечает за меня: — Они напали на нас, когда мы спустились удостовериться, что это не Поттер. — Любопытно, — тут же отзывается Снегг. — Мистер Малфой, не могли бы Вы подождать за дверью? Драко кидает на меня вопросительный взгляд и, уловив мой неуверенный кивок, выходит в коридор. Мне становится не по себе от пристального взгляда директора, и я послушно опускаюсь в кресло напротив его стола. — Как же так вышло, мисс Спенсер, что двум волшебникам, лишенным палочек, удалось Вас победить? — он прокручивает в пальцах перо, словно его совершенно не интересует мой ответ. Приходится впиться ногтями в колени под столом, чтобы отозваться спокойно: — У них была палочка, — мне не о чем волноваться. Какая разница, что подумает Снегг? Мужчина искривляет губы в легкой усмешке: — Серьезно. Палочка у недоучки Уизли против вас двоих. По коже расползаются неприятные мурашки, но я еще пытаюсь сохранить самообладание: — Мы не ожидали нападения. Кто бы мог подумать, что их плохо обыскали. Снегг окидывает меня снисходительным взглядом, чуть приподнимая черные брови: — Действительно. У Вас же нет ни единого повода подозревать нечто подобное, да и Ваша реакция оставляет желать лучшего. У меня перехватывает дыхание. Он что-то знает. Или подозревает. Медленно поднимаюсь на ноги, упираясь ладонями в поверхность стола: — На что Вы намекаете, господин директор? — голос окончательно хрипнет, но дожидаться ответа я не собираюсь. — Почему Вы сами не проверили, действительно ли схватили Поттера? Вы ведь знаете его куда лучше. Застываю, ошарашенная внезапным открытием, а Снегг поджимает губы, холодно отзываясь: — У меня есть некоторые обязательства, от которых сложно оторваться. Губы сами собой искривляются в ухмылке: — Видимо, важнее тех, которые на Вас возложил Темный Лорд? Мужчина даже не поводит бровью, и это его выдает: — Мисс Спенсер, кажется, Вы что-то неправильно поняли, — но меня уже не интересуют его слова. Снегг что-то затевает. Или давно преследует какие-то свои цели. От этой мысли мне отчего-то становится жутко. Я не хочу об этом думать. Обо всем этом. Я просто не могу. — Вы правы, господин директор, — не могу даже взглянуть на мужчину. — Я, пожалуй, пойду. Не дожидаясь разрешения, вылетаю из кабинета, тут же врезаясь в Малфоя и обнимая его. Отцу действительно никому не стоит доверять. И эта мысль бьет сильнее Круциатуса. Как я могу быть такой неблагодарной и лицемерной? — Что случилось? — Драко прижимает меня к себе, поглаживая по волосам, но я только отрицательно мотаю головой. Я расскажу ему, но чуть позже. Просто не могу озвучить все прямо сейчас. Когда я немного успокаиваюсь и заставляю себя отстраниться, Драко приобнимает меня за плечи, отводя в комнату, и только там, наконец, спрашивает: — Спенсер, зачем ты это сделала? Обессиленно рухнув в кресло, зажмуриваюсь и пытаюсь унять дрожь в нижней губе: — Я не знаю, Малфой, — прикрываю глаза, мотая головой. — Я не знаю, понимаешь? Не уверена, что он понимает. Но Драко все же опускается рядом, ободряюще сжимая мое плечо. И этот жест снова вселяет в меня надежду. *** Весна накрывает Хогвартс уютным теплом, напоминая о том, что до выпускного осталась пара месяцев. Погода иногда даже радует солнечными днями, когда нам удается насладиться прогулкой или пикником, но сегодня день явно не из таких. Небо заволокло тучами с самого утра, и дождь, льющий без перерыва, останавливается только сейчас. Ветер, резкий и холодный, совсем не похож на весенний. Мне с трудом удается отсидеть весь чертов квиддичный матч на трибунах, ведь я обещала Малфою там быть и досмотреть до конца. В общем, если то, что я увидела, называют квиддичем, не зря я упорно игнорировала его все эти годы. Малфой, свежий и сменивший спортивную форму на школьную, запирает дверь парочкой заклинаний, проходя в мою комнату. Решив, что победа Слизерина в кубке школы все-таки достаточно важное событие, пытаюсь улыбнуться, протягивая: — Поздравляю. Драко окидывает меня скептическим взглядом, складывая руки на груди: — Считаешь, что есть с чем поздравлять? Пожимаю плечами, не совсем понимая настроение слизеринца: — Вы выиграли кубок школы. Ты ведь этого хотел. Малфой раздраженно поджимает губы, смотря на меня так, словно я несу какую-то чушь: — Думаешь, это хорошая победа? Хоть сколько-нибудь? Никогда бы не подумала, что обстоятельства победы интересуют слизеринцев. Впрочем, это же Малфой, может произойти все, что угодно. — Знаешь, я не сильна в квиддиче, но, похоже, гриффиндорцы боялись даже приблизиться к любому мячу, — Малфой морщится, и меня расстраивает его подавленное состояние. — Кажется, у меня есть идея, как поднять тебе настроение. Улыбнувшись, медленно подхожу к парню, целуя его в щеку неспешно и аккуратно, запускаю пальцы в чуть влажные платиновые волосы. Драко слегка улыбается, опуская ладонь на мою талию: — Интересно, — не позволяю ему договорить, накрывая его губы своими и утягивая к кровати. Чуть развернувшись, подталкиваю его вперед, опускаясь сверху и прикусывая кожу шеи. Малфой прикрывает глаза, резко выдыхает и путает пальцы в моих волосах. Кажется, в дверь кто-то стучит, но я не обращаю на это внимания. Только откидываю мешающие волосы назад и медленно расстегиваю каждую пуговицу белоснежной рубашки. Драко опускает ладонь на мои бедра, заползая пальцами под юбку, прижимая меня еще ближе, но я дергаюсь, снова услышав стук. — Спенсер, плевать, — он притягивает меня к себе, стаскивая джемпер и рубашку. Провожу пальчиком по открывшейся груди слизеринца, припадая губами к ключице и аккуратно опускаясь ниже, оставляя влажную дорожку. Упершись взглядом в живот парня, улыбаюсь, слыша сдавленный выдох, и тянусь к темному ремню брюк, расстегивая его. Настойчивый стук, не прекращаясь, становится громче, и я невольно дергаюсь назад. — Спенсер, во имя Мерлина, — хрипит Малфой, но я просто не могу выбросить из головы эти звуки. Потемневший серый взгляд натыкается на мое лицо, и Драко переворачивает меня на спину, поднимаясь с кровати: — Клянусь, я прикончу твоего упорного гостя, — он застегивает рубашку, шагая к двери, а я быстро натягиваю джемпер. — Чего тебе, Адам? — яростно шипит Малфой, а я двигаюсь к слизеринцам, беззаботно опираясь плечом о дверной косяк. В голову мгновенно проникают неприятные мысли. Всегда беспечный и спокойный Адам выглядит встревоженным и растрепанным. — Снегг срочно собирает всех в Большом Зале, вы что, не слышали? По коже пробегается холодок, хотя еще минуту назад мне было безумно жарко, но Малфой моего настроения явно не разделяет: — Мы не пойдем, — он пытается захлопнуть дверь, но Адам влезает в дверной проем, быстро сообщая: — Боюсь, вам стоит туда сходить. Говорят, Гарри Поттера видели в Хогсмиде. У меня закладывает уши, а паника подкатывает к горлу тошнотой. Чертов Поттер, почему он так упорно пытается умереть?