Загляни в глаза, но не замерзай в них

Спешно двигаясь в Большой Зал по заполненным студентами подземельям, плотнее укутываюсь в слизеринскую мантию. Малфой крепко держит меня за руку, не позволяя затеряться во взволнованной толпе. Он хмурится и шагает вперед через высокие деревянные двери, вставая в слизеринскую колонну рядом с Ноттом и заталкивая меня между ними. Оба слизеринца выглядят напряженными, а меня внезапно охватывает неосознанный ужас. Что-то сегодня произойдет. Что-то страшное и непоправимое. В Большом Зале темно, а небо затянуто серыми тучами так, что не видно ни единой звездочки. Никакое количество факелов не способно развеять мрак и холод, сгустившийся над учениками, стоящими в ровных факультетских рядах. Студенты взволнованы и напуганы. Они не понимают, что происходит, и шумно перешептываются, делясь друг с другом последними услышанными новостями. Мне так холодно, что тело сковывает дрожь, и я даже не могу объяснить, почему это происходит. Привычно теплая ладонь Малфоя кажется горячей, почти обжигающей, но парень смотрит строго вперед, сверля взглядом чью-то ровную спину. Снегг стремительно влетает в Зал, прерывая все разговоры одним своим появлением. Деканы факультетов стоят во главе своих домов, но других профессоров обнаружить мне не удается. Наверное, просто затерялись среди такого количества студентов. Директор складывает вместе ладони, совмещая подушечки пальцев, и звучно произносит: — Гарри Поттер был замечен на территории Хогсмида, — по Залу проносится потерянный вздох, но все замолкают под жестким взглядом волшебника. — Хочу напомнить, что укрытие и любая помощь нежелательным лицам карается. Если кому-то из вас известно что-либо о местоположении Поттера или его друзей, выйдите вперед и сообщите об этом. Ну как же. Едва ли хоть кто-то из тех, кому известна подобная информация, предаст избранного. По крайней мере, я очень на это надеюсь. От гриффиндорской толпы под удивленный шепот отделяется невысокая фигура в школьной мантии, а у меня сводит желудок от неприятного предчувствия. — Как смеете Вы стоять там, где стоял он? — я мало общалась с Гарри Поттером, но все же легко могу узнать этот голос. Мантия спадает с парня, показывая лицо и подтверждая мои догадки. Это действительно он. Мерлин, почему нельзя действовать разумнее и сдержаннее? Снегг взмахивает палочкой, посылая в Поттера красный луч, но перед избранным возникает Макгонагалл, отражая заклинание, а я перестаю что-либо понимать, хотя отчетливо ощущаю уважение к преподавателю трансфигурации. Я должна как-то отреагировать? Должна что-то предпринять? Голова начинает кружиться, и виски сдавливает напряженной болью. Словно в самом сознании раздается шипение: «Эва». Не вижу, что происходит вокруг, дышать становится тяжелее. Колени подрагивают, а шипение в голове нарастает. Малфой спешно накидывает на мою голову капюшон, черная ткань закрывает глаза. Они переглядываются с Ноттом, и Драко чуть толкает меня к слизеринцу, кивая и вставая вполоборота. Кажется, я слышу звук бьющегося стекла. Нотт крепко сжимает мое запястье, медленно отшагивая вбок. Голос в сознании беспощадно нарастает, и мне хочется просто зажать уши, но я понимаю, что это не поможет. «Эва, немедленно покинь замок и отправляйся в Запретный Лес». Мерлинова мать, как же больно. Пусть это просто прекратится. Нотт пытается медленно и незаметно двигаться, таща меня за собой, но уйти хоть сколько-нибудь далеко нам не удается. Факелы по всему Залу потухают, и жуткий знакомый голос расползается по комнате, вынуждая какую-то девчонку завопить. — …Вы не можете противостоять мне, — улавливаю только отдельные фразы, силясь избавиться от шипения в голове. — Я не хочу проливать чистую кровь, — звуки в сознании смешиваются, и я резко торможу, вынуждая Нотта дернуть меня посильнее. — Отдайте мне Гарри Поттера. Даю вам на раздумья время до полуночи. Все в Зале замирают, а я выдергиваю руку, сжимая пальцами виски. Невыносимо. Пусть этот голос просто исчезнет из моей головы. Едва не потеряв равновесие, удерживаюсь на ногах только благодаря рукам Теодора, перехватывающего меня за талию: — Все в порядке? — его заботливый шепот царапает воздух прямо над ухом, но я не успеваю ответить. Истеричный голос Паркинсон разливается по Залу, озвучивая мысли большинства слизеринцев: — Чего вы ждете? Отдайте его, и никому не придется умирать! — кто бы сомневался, что она мыслит так примитивно. Не думаю, что мои дорогие однокурсники, принявшие Метку, готовы так легко отказаться от битвы. Все слишком давно ждут развязки. Разрядка необходима обеим сторонам, иначе рано или поздно все равно произойдет взрыв. Замечаю, как Поттера обступают его друзья, и атмосфера в Большом Зале нагнетается, готовая вспыхнуть в любой момент. Нет, не хватало еще сражению начаться до настоящего нападения. «Немедленно уходи из Хогвартса. Сейчас же». Мерлин, да какого черта? Рвано выдыхаю, силясь не вскрикнуть от уничтожающей сознание боли, и впиваюсь взглядом в спину Малфоя, но парень даже не оборачивается ко мне. Словно меня здесь и нет вовсе. Он безучастно следит за происходящим, и Теодор тоже выпускает меня из своей хватки, отворачиваясь и наблюдая за разворачивающейся сценой. Они будто меня не видят. Совершенно не понимаю, чем они руководствуются, пока из столпившейся кучки гриффиндорцев не раздается неприятный мужской голос: — Зачем нам это делать? Может, стоит выдвинуть Тому-кого-Нельзя-Называть ответный ультиматум? Где-то среди нас есть его дочь. Где она? Отлично, озлобленный напряженный Хогвартс видит во мне решение проблемы. Малфой продолжает невозмутимо наблюдать за происходящим, а я не успеваю даже испугаться. «Эва, ты слышишь меня? Немедленно уходи из замка». Во имя Мерлина, если они меня сейчас прикончат, из головы хотя бы исчезнет голос отца. Уже неплохо. Студенты начинают оборачиваться, но я теряю связь с реальностью, поглощенная шепотом в своем сознании. — Да вот же она, — толпа вокруг расступается, но я только устало выдыхаю, закусив губу до крови. Нос безумно чешется, и уши закладывает. Передо мной моментально вырастает идеально ровная спина, и я замечаю сжатую в побелевших пальцах Драко палочку. Нотт быстро шагает к нему, а рядом появляется Адам. Наверное, мне тоже нужно что-то предпринять? Достать палочку, пытаться защищаться. — Попробуй ее тронуть, Финниган, — Малфой почти рычит, а я шагаю ближе к парням, тут же ощутив слабый толчок Нотта, возвращающий меня за их спины. Вчетвером против всего Хогвартса? Не лучший расклад. А я еще и не могу соображать из-за настойчивого потока мыслей отца. Кажется, даже холодный воздух в Зале сгущается. Это просто безумие. Сейчас действительно начнется бессмысленная бойня — вижу, как напрягаются другие слизеринцы, получившие Метку. Едва ли они действительно хотят меня защитить, но вот гнева отца боятся однозначно. Нужно остановить это. Я должна хоть что-то сделать! — Оставьте ее. Она не при чем, — твердый голос Поттера действует на всех отрезвляюще, только у меня продолжает раскалываться голова. — Мистер Филч, проводите слизеринцев и младшекурсников в подземелья, — слова Макгонагалл долетают до меня отдаленно. Вокруг начинается суматоха. Все кричат, переговариваются, разбегаются, младшие студенты и толпа слизеринцев следует за Филчем, утаскивая меня за собой. Нельзя идти в подземелья. На мою талию опускается привычная теплая ладонь, придерживая, пока мы шагаем в сторону слизеринской гостиной, а я борюсь со сводящим с ума шипением. — Спенсер, что с тобой? Темные фигуры некоторых слизеринцев аккуратно отделяются от нестройной колонны, скрываясь в пустующих коридорах. Резко торможу, ощутив усилившееся головокружение. «Эва, Эва, Эва», — остальные слова просто не воспринимаются. Малфой участливо подхватывает меня, а я смотрю на серый пол, куда беззвучно опускается алая капля. — Нельзя в гостиную, — срывающимся голосом шепчу, позволяя Драко аккуратно вытащить меня из толпы. — Дай мне минуту, — предотвращая все его вопросы, утираю кровь, стекающую по губе, тыльной стороной ладони и медленно сползаю по стене, уперевшись в нее лопатками. Соприкосновение с холодным камнем отрезвляет, но только на мгновение. Я просто не хочу больше слышать этот голос в своем сознании. Вцепившись пальцами в виски, подтягиваю к груди ноги, утыкаясь пылающим лбом в колени. Очистить сознание. Дисциплинировать разум. Призываю все внутренние силы, пытаясь вытолкнуть нечто чужеродное из своей головы. Пара мучительных минут проходит в болезненной борьбе за собственный рассудок, но, когда ладонь Малфоя опускается на мое плечо, шипение постепенно затихает, позволяя мне облегченно вдохнуть. Время совершенно неподходящее, но рука сама тянется к пачке сигарет в кармане. В конце концов, такой возможности больше может и не представиться. Дым царапает горло, а Малфой опускается рядом: — Что случилось? Отрешенно покачиваю головой, наслаждаясь тишиной в своем сознании: — Отец очень хотел, чтобы я ушла из замка в Запретный Лес. Драко задумчиво проводит пальцами по моему запястью, пару секунд ничего не говоря, а потом быстро предлагает: — Может, тебе стоит так и сделать? Он защитит тебя. Уходи, Спенсер. Оборачиваюсь к парню, глядя на него исподлобья: — Ты с ума сошел? Представляешь, что здесь скоро начнется? — озвученный вопрос вызывает в разы больше паники, чем отброшенная на задворки сознания мысль. Его пальцы крепко сжимаются на моем запястье, и Малфой пытается заглянуть мне в глаза: — Я прекрасно представляю, поэтому тебе стоит уйти. Невольно усмехаюсь, наблюдая за серым дымом, поднимающимся к высокому потолку: — А тебе, разумеется, стоит остаться? — не позволяю ему что-то ответить. — Нет, так не пойдет. Нужно что-то сделать. Резко поднимаюсь на ноги, отбрасывая окурок в угол — все равно здесь скоро будет столько мусора, что никто и не заметит. — Нужно найти Поттера. Я хочу с ним поговорить. Не знаю, правда, пока, о чем, — отряхиваю мантию, одергивая школьную юбку. Малфой поднимается за мной, перехватывая за локоть: — Я пойду с тобой. Отрицательно покачиваю головой, пытаясь избавиться от липкого страха: — Нет. Это нерационально. Нужно разделиться, иначе мы так до рассвета пробегаем. Слизеринец недовольно хмурится, явно внутренне оспаривая мое решение, но все же кивает: — Я проверю верхние четыре этажа. Благодарно улыбаюсь, ощущая, как все внутри сжимает тугой ледяной жгут. Нужно идти. Пока у нас есть время и я еще могу найти в себе силы разделиться. Быстро касаюсь локтя парня, пытаясь вложить в этот жест все, что чувствую, и разворачиваюсь, шагая к Большому Залу, но Малфой дергает меня обратно, прижимая к себе. Драко проводит пальцем по моему подбородку, двумя руками обхватывая лицо, и наклоняется ко мне. Его губы касаются моих аккуратно и бережно, и я сжимаю пальцами ткань его мантии на спине. Пусть это мгновение никогда не заканчивается. Мы простоим так до самого конца, и ничего страшного с нами не произойдет. Заставляю себя оторваться от парня, проводя ребром ладони по его щеке: — Будь осторожней, Малфой. Драко быстро касается моих волос: — Мы встретимся в Большом Зале, Спенсер. Конечно, мы встретимся. По-другому и быть не может. Киваю и, ощутив дрожь в коленях, спешно шагаю к Большому Залу, оставляя Малфоя возле лестницы. Только не оборачиваться. Только не думать о том, как все может закончиться. Сжав в руке палочку, иду к огромным дубовым дверям. Большой Зал, к удивлению, пустует. Наверное, все разошлись по своим местам для защиты замка. И куда мог отправиться Поттер? Окинув взглядом мрачное небо под потолком, собираюсь было идти дальше, но замираю, услышав треск. Так разбиваются заклинания о защитную магию. Нервно дернув головой, нахожу взглядом огромные часы. Полночь. Кажется, все начинается. Боясь потерять лишнее время, кидаюсь в холл. Наверное, на первом этаже искать его нет смысла. Взбежав по лестнице, несусь по коридору, натыкаюсь на студентов и членов Ордена Феникса. Хорошо, что все слишком заняты подготовкой и оглушительным треском заклинаний снаружи, чтобы обращать на меня внимание. Дыхание сбивается, но я упорно обхожу все уголки, медленно ощущая отчаянье от этой идиотской затеи. Невозможно найти Гарри Поттера в огромном замке, готовящемся принять сражение. Остановившись на лестничном пролете, пытаюсь отдышаться, выглядывая в узкое витражное окно, и застываю. Голубоватый защитный купол, отделявший Хогвартс от нападения, вдруг трескается, опадая крупными магическими искорками. На мгновение все замирает, а потом на меня обрушивается шквал звуков. Где-то бьются окна, кто-то кричит, заклинания трещат повсюду, что-то хрустит и рушится. За секунду я попадаю в настоящий ад, всего лишь поднявшись на третий этаж. Люди смешиваются в одну обезумевшую толпу, никого нельзя разглядеть и выделить, а мне хочется завыть от бессилия — как в таком хаосе заметить Поттера? Уже не веря в успех своего плана, все равно кидаюсь в толпу, пытаясь выискивать избранного. Приняв решение только отклонять заклинания, все-таки пропускаю одно, тут же получая длинный порез и разорванную на плече мантию. Поморщившись от боли, не рискую останавливаться и залечивать рану, бросаюсь к лестнице, затормозив прямо перед гигантским каменным обломком, опускающимся на пол. Ужас сковывает от одной мысли — Малфой где-то среди этого хаоса. Мотнув головой, дергаюсь наверх, и, выскочив в коридор, получаю обсыпающую меня порцию каменной крошки, закашливаясь. На первый взгляд кажется, что людей здесь меньше, но это не особо спасает положение. Замечаю Роули, расплывающегося в уродливой насмешке, когда он откидывает к стене белокурую девчонку. Мерлин, ей от силы лет пятнадцать, и, судя по всему, она вряд ли уже поднимется на ноги. Впрочем, на Торфинна бросается угловатый волшебник в бархатной мантии, и я искренне надеюсь, что он победит. Пытаюсь найти взглядом хотя бы платиновую макушку Малфоя, хотя понимаю, что здесь его быть не может. Да и Поттера здесь явно нет. Хватит пытаться обнадежить себя. Он не станет биться со всеми в коридорах, иначе он полный кретин, а не избранный. Вопреки всем своим мыслям кидаюсь вперед, отражая на ходу чей-то красный луч и отбрасывая подальше дернувшегося ко мне волшебника, когда за спиной слышится безумный хохот и ломающийся манерный голос: — Прощайте, миледи. — Миледи! — второй крик оказывается мужским. Он заставляет меня похолодеть, но я не успеваю сделать ровным счетом ничего. Кто-то врезается в меня, не тормозя, и я только замечаю сосредоточенный темный взгляд. Пожиратель сгребает меня в охапку, возникнув передо мной в секунду, и отрывает от пола, словно пытается обнять и прокрутить в воздухе. Только вот мои ноги почти сразу оказываются на твердой поверхности, а через плечо парня я успеваю заметить зеленую вспышку. Эствуд обмякает в моих руках, а мне не хватает сил удержать грузное тело, и оно опускается прямо возле меня. Выдохнув, смотрю в распахнутые темные глаза, полные решимости и преданного трепета. Отшатываюсь назад, когда осознание произошедшего укладывается в голове, и прижимаю ладонь к лицу: — Нет! — горло сдавливает внезапно подступивший ком. — Йен! Он был одним из лучших. Он не мог пожертвовать своей жизнью так глупо и бессмысленно. Это просто несправедливо. Безумный женский хохот переполняет мое сознание, но я только смотрю на тело Эствуда, отрицая произошедшее. Это невозможно. Так не должно быть. — Неужели миледи расстраивает смерть ее игрушек? — палочка вылетает из моих пальцев, и я не успеваю проследить за ее направлением. Идиотка. Заставляю себя двигаться, отправив на задворки сознания мысль о витающей в воздухе смерти, и поднимаю голову, уже совсем рядом обнаружив Беллатрису Лестрейндж. Она скалится, обнажая кривые потемневшие зубы, и сжимает в руках палочку, хохоча: — Я хотела покончить с тобой быстро, но, видимо, стоит все же развлечься, — мелкие черные кудри подрагивают, когда она беспрерывно смеется. Люди вокруг носятся, сражаются и совершенно не замечают нас, а я апатично осознаю, что сейчас умру. — Лестрейндж, отец велел тебе исчезнуть, — медленно проговариваю, пытаясь понять, могу ли я что-то сделать. Я не имею права умирать, когда Эствуд закрыл меня своим телом всего минуту назад. — Теперь тебя некому защищать, — шипит ведьма, а я с ужасом понимаю, что так и есть. Мерлин, я сама могу справиться с этой чокнутой. Только бы найти палочку. Упорно не замечаю, куда закатилась моя проклятая деревяшка, пока Беллатриса продолжает свою уничижительную тираду. Взгляд непроизвольно падает на тело Эствуда, и я вижу зажатое в длинных белых пальцах древко. Пара шагов, и я доберусь до его палочки. Хотя бы так. Стук сердца в собственных ушах заглушает все остальное. Кинув быстрый взгляд на Пожирательницу, сжимаю онемевшие пальцы в кулаки и кидаюсь вперед, но не дохожу до тела Йена. До своего единственного спасения. Лестрейндж реагирует моментально, взмахивает рукой, отбрасывая меня к каменной стене. Удар оказывается неслабым. Я сбиваю мирно висящий на стене факел, чудом не подпалив волосы и мантию. Затылок взрывается болью от соприкосновения с каменной стеной, а из груди невольно вырывается хриплый стон. — Глупая девчонка! — шипит Лестрейндж, пока я сползаю по стене, обрушиваясь на пол. — Круцио! Я ненавижу это чертово заклинание. Тело сводит от шквала яростной резкой боли. Ведьма явно вложила в заклинание всю свою ненависть. Пытаясь терпеть и по глупой горделивой привычке не издавать ни звука, царапаю грязный серый пол, ломая ногти, пока каждая клеточка тела пылает. Не выдержав, обессиленно опускаюсь на пол, упираясь щекой в холодный камень. Взгляд, заволоченный пеленой боли, натыкается на собственное древко возле стены. Мое древко. Моя палочка. Вытягиваю не слушающуюся руку в сторону, бросая на это все силы, когда кости внутри выламывает и растирает в порошок. Слова Лестрейндж до меня уже не долетают, но она замечает мои нелепые попытки спастись. Что ж, я, по крайней мере, попыталась. Меня вздергивает наверх, и я обрушиваюсь на колени, разбивая их в кровь. Боль от Круциатуса отступает, но только ради другого заклинания. Беллатриса взмахивает палочкой, и невидимая рука сжимается на моей шее, сдавливая горло. Мерлин, неужели все так глупо закончится? Неужели я не справлюсь с чокнутой Лестрейндж? И никто не поможет в этот раз? Доступ к кислороду перекрывается, и я нелепо хлопаю ртом, пытаясь добыть хоть глоток воздуха. Боль в груди нарастает, легкие разрываются. Невольно вскидываю руки, царапая пальцами шею, пытаясь избавиться от несуществующей чужой руки. В глазах скапливаются слезинки, размывая вид вокруг, уши закладывает. Я окончательно перестаю соображать. Сдаюсь. Руки безвольными плетями опускаются вдоль тела, но я все равно продолжаю нелепо хлопать ртом. Бессмысленно пялясь на темные очертания Лестрейндж, не ощущаю уже даже ненависти к ней. Совершенно ничего. Голова кружится. Пожирательница внезапно падает на землю, а мне удается вдохнуть. — Спенсер, — кто-то дергает меня за плечи. — Да вставай же, — Нотту приходится бросить меня, отражая заклинание вскочившей на ноги Лестрейндж. Не могу так быстро прийти в себя. Жадно хватаю ртом воздух, хрипя и цепляясь руками за горло. Зайдясь в болезненном кашле, вскидываю голову, все еще ощущаю давящую боль в грудной клетке. Теодор яростно размахивает своей палочкой, сражаясь с хохочущей Беллатрисой. Он оборачивается ко мне всего на секунду, проверяет, в порядке ли я, и возвращается к дуэли. — Забавно, как они все пытаются умереть за тебя, — колкие слова Пожирательницы обращены явно ко мне. Нотт — хороший волшебник, но долго ему против Лестрейндж не выстоять. Осознав это, вынуждаю себя доползти до своей палочки и подняться на трясущиеся ноги, совершенно отказывающиеся слушаться. Стиснув в руках палочку, дергаюсь к Нотту, не доходя до парня пары шагов. Лестрейндж бодро двигается по коридору, то смешиваясь со сражающимися волшебниками, то появляясь прямо перед нами. Никто ничего не замечает, все слишком поглощены азартом боя. Посылаю в Пожирательницу заклинание, пытаясь не выпускать Теодора из вида. Адреналин в крови заставляет передвигаться быстрее, колдовать точнее и меньше сомневаться, но неприятное чувство все равно не покидает меня, мешая полностью отдаться схватке. Сердце колотится уже где-то в глотке, а я с наслаждением отмечаю, как разрывается мантия Беллатрисы и кровь капает из разреза в области плеча. Она заслуживает смерти, и мы с Ноттом должны с ней справиться. Только вот ни ее, ни Теодора не смущает возможность попасть заклинанием в кого-то другого, а мне приходится быть осмотрительней. Шум битвы соединяется в единый безумный хаос, но кое-что мне все же удается отделить. Этот звук я прекрасно помню с начала шестого курса. Со случайного путешествия в Запретный Лес за Малфоем. Медленно оборачиваюсь, молясь, чтобы догадки не подтвердились, а руки тут же немеют от панического ужаса. Мохнатые лапы огромных размеров быстро передвигаются, перенося крупные тельца акромантулов. Ядовитые жвала жутко щелкают, угрожающе смещаясь из стороны в сторону. Мерлин, это же целая армия акромантулов. На четвертом этаже. Какого черта? Испуганно смотрю на приближающееся полчище, не в силах пошевелиться. Хочется расплакаться, выбросить палочку и просто убежать. Они-то что здесь забыли? — Спенсер, какого Мерлина ты стоишь? — орет явно раздраженный моим ступором Нотт, размахивая палочкой. Я же только отрешенно покачиваю головой, смотря на маслянистые черные глаза. — Наша маленькая принцесса боится паучков? — хохоча, вопрошает Лестрейндж, кружа вокруг нас. — Как можно? Они же такие милые, — она точно больная. Просто чокнутая. — Идите ко мне, милашки, — ведьма издает жуткий звук, похожий на щелчок их челюстей. Акромантулы подбираются ближе, а у меня дрожит нижняя губа. Дышать становится тяжелее, чем от заклинания Лестрейндж. Знаю, что оставляю Нотта в одиночку отбиваться от безумной ведьмы, но просто не могу заставить себя шевелиться. Не могу вообще ничего. Только смотреть на эти уродливые мохнатые головы. — Спенсер, очнись, — кричит Теодор, но я никак не могу на него отреагировать. Ощутив приближение акромантулов, шагаю в сторону, и тут же вижу, как Лестрейндж замахивается, посылая красный луч, а Нотта отбрасывает к подоконнику. Что-то грохочет. Часть стены обрушивается, заваливая парня обломками и камнями. Он сейчас встанет. Выкинет вперед палочку и освободится от завала. Но ничего не происходит. Камни лежат бесформенной грудой. Лестрейндж заливается очередным приступом безумного хохота. Кожей ощущаю мягкое шерстяное прикосновение и, опустив взгляд, замечаю подобравшегося акромантула. Что-то внутри обрывается. Кажется, что реальность сжимается до двух мыслей — Лестрейндж убила Эствуда и Нотта, а меня сейчас сожрет акромантул. Замечательно. Шквал истерики наваливается на меня, отодвигая от гигантского паука. Дернувшись в сторону, чуть не наступаю на второго. Терпение и попытки держать себя в руках проваливаются, уничтожая все вокруг, заставляя перестать понимать, что вообще происходит. Звуки исчезают из сознания, пальцы сводит судорогой, и я отчетливо слышу жуткий вопль, который, как оказывается, вырывается из моей груди. Палочка в руках дергается сама, выкидывая зеленый луч. Акромантул, яростно подбирающийся ко мне, застывает, и больше он не двинется, как и его ближайшие сородичи. Ненавижу пауков. Ненавижу то, что сейчас происходит. Ненавижу Лестрейндж, лишившую жизни двух погибших за меня людей. Рука взлетает вверх, больше не вздрагивая и не трясясь. Палочка резко рассекает воздух, выпуская лучи один за другим. Я наступаю вперед, игнорируя попытки ведьмы отбиваться. Безумное выражение медленно сползает с ее лица. Лестрейндж хмурится, манерно поджимает губы, и ее палочка катится мне под ноги. Плевать на ее бесполезную деревяшку. Она ответит за то, что сделала. И теперь я не допущу обычной ошибки, пытаясь сначала поговорить или заставить почувствовать боль. Убивающее заклинание срывается с кончика палочки зеленым лучом, бьющим в грудь загнанной в угол ведьмы. Она падает на землю бесформенной грудой черной ткани, а бледное лицо накрывается черными кудрями. Я знаю, что она мертва, но все равно шагаю к ведьме, носком туфли переворачивая тело и впиваясь взглядом в стеклянные карие глаза. Лестрейндж больше никого не тронет. Никому не причинит вреда. Нотт. Мысль бьется в сознании болезненной вспышкой, и я кидаюсь к груде камней, палочкой раскидывая их. Вокруг все еще кто-то сражается, но сейчас меня это не касается. В каменном завале, частично разобранном, замечаю парня. Черные вихрастые волосы кажутся седыми от каменной крошки. На лице размазана кровь вперемешку с пылью, а белая школьная рубашка алеет и липнет к телу. Вся уверенность и желание двигаться оставляют меня. Чувствую, как из глаз брызгают слезы, а подступающий крик душит, и падаю на колени перед слизеринцем, протягивая к нему руки. Пытаюсь залечить хоть какие-то раны, когда по замку разлетается голос отца: — Вы храбро сражались, — ничего не понимаю, слышу только обрывки фраз. — Каждая капля волшебной крови — ужасная потеря, — вцепляюсь в запястье Теодора, пытаясь прощупать пульс. — Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами, — на мгновенье мне кажется, что получается прощупать удар сердца, но это только мое воспаленное воображение. — А теперь я обращаюсь к тебе, Гарри Поттер… — шипение Темного Лорда утопает в моем бесконечном реве. Подползаю к голове парня, игнорируя боль в разбитых коленях, отряхиваю его волосы от пыли и бережно провожу пальцами по лицу. Сотрясаясь от беззвучных рыданий, продолжаю бессмысленно останавливать кровь и сращивать переломы, не обращая внимания на расходящихся волшебников. Всем плевать. — Мисс Спенсер, — на мое плечо ложится рука, и я оборачиваюсь, замечая размытые очертания Элиота. — Ты жив, — отчужденно заявляю, так же уточняя. — Какого черта ты вообще здесь делаешь? На мгновенье мне кажется, что грудная клетка Нотта чуть двигается, поднимаясь, и я пропускаю ответ Элиота, дергаясь к слизеринцу. Если он жив, я обязана ему помочь. Обязана сделать все возможное. Не поднимаясь на ноги, накреняюсь чуть вбок, пальцами зажимая сломанный нос, и резко наклоняюсь, приближаясь к губам Теодора, обхватывая их. Два сильных выдоха прямо в его губы. Перерыв. И снова. Действия напоминают дурную бесконечность. Ничего не происходит, и я надавливаю на его грудную клетку, пытаясь быстро двигать руками, но они соскальзывают. Совсем отчаявшись, бессмысленно колочу по груди парня, всхлипывая, и обессиленно наклоняюсь к нему, застывая. Слабые подрагивающие пальцы едва ощутимо касаются моей талии, тут же опускаясь, но я мгновенно вскидываю голову, мутным взглядом напарываясь на раскрывшиеся черные глаза, и сдавленно выдыхаю. — Стоило почти умереть, чтобы увидеть, как ты убиваешься из-за меня, — Теодор пытается усмехнуться уголками губ, но я вижу, что ему больно. — Ты… — резко выпаливаю, прижавшись к слизеринцу и обняв его. — Шутишь тут еще? — отталкиваюсь от Нотта, яростно хлопая его по плечу, но тут же осекаюсь — не лучшее состояние для грубостей. Элиот аккуратно покашливает, обращая на себя внимание: — Мисс, думаю, мистеру Нотту нужна помощь. Ну разумеется. Почему вообще я продолжаю сидеть возле него, ничего не предпринимая? Помогаю Теодору подняться, и мы с Элиотом, поддерживая слизеринца за плечи, ведем его в сторону Большого Зала, когда во мне внезапно возникает куча вопросов: — Элиот, какого фестрала ты тут забыл? — возмущенно оборачиваюсь к дворецкому, спускаясь на первый этаж. Мужчина пожимает плечами: — Ваш отец отправил меня сюда, чтобы вывести Вас из Хогвартса. Найти Вас оказалось не так уж и просто. Хмурюсь, проходя парадные двери Большого Зала. К отцу мне действительно стоит сходить. Главное, чтобы Поттер не решил наведаться к нему раньше. Оказавшись в месте, где прежде мы практически всегда мирно проводили время, застываю. Кажется, здесь собрались все защитники Хогвартса, но пугает не это. По залу разносятся сдавленные всхлипы, вскрики боли и стоны. Пол и скамейки усеяны телами, между волшебниками снует Помфри с несколькими помощниками, но их явно не хватает на всех. Раненные и потрепанные маги сбиваются в маленькие кучки. Кто-то пытается помогать другим, кто-то в одиночестве переживает свое горе. Меня охватывает ужас, холодком пробегающийся по коже — это все произошло за такое короткое время? Взгляд мечется по телам. Я боюсь заметить на полу платиновую макушку, но вижу ее посреди зала, тут же облегченно выдыхая. Малфой оборачивается, тоже заметив меня, и я выпускаю Нотта, срываясь на бег моментально. Драко проделывает то же самое, и через какое-то жалкое мгновение, растянувшееся для меня в бесконечность, я врезаюсь в грудь парня, запуская пальцы в покрытые пеплом платиновые волосы. Мы стоим так, молча, кажется, вечность. От Драко пахнет дымом и пеплом, а из моих глаз стекает пара слезинок. Надо же, сколько радости от одного простого осознания — он жив. Малфой аккуратно отодвигает меня, ослабляя хватку и позволяя нормально вдохнуть, окидывает внимательным взглядом, задержавшись на разбитых коленях и порезе в области ключицы. — Что с тобой случилось? Только не говори, что попала в самый эпицентр этого хаоса. Виновато пожимаю плечами, стирая с его лица грязь, а оставленные на потом эмоции внезапно вырываются наружу, вынуждая меня резко выдохнуть. — Малфой, кажется, я убила твою тетку, — не нахожу в себе сил посмотреть на парня, продолжая лепетать, едва сдерживая слезы. — Эствуд закрыл меня от ее Авады, и потом она меня обезоружила. Появился Нотт, и еще эти чертовы пауки, — Малфой снова обнимает меня, прерывая поток непонятного бреда. Он легко поглаживает меня по волосам, успокаивающе протягивая: — Все в порядке, Спенсер, все хорошо. Меня не особо расстраивает смерть безумной тетки, — он усмехается, приподнимая мое лицо за подбородок, и быстро произносит. — Я нашел Поттера. Он будет ждать тебя через десять минут. Приходится заставить себя успокоиться немедленно. Поднимаю взгляд на Драко и быстро киваю: — Сейчас пойдем. Нужно только кое-что сделать. Спешно шагаю к замеченному Элиоту и Теодору. Нотт сидит на скамье, тяжело дыша, пока какая-то рыжеволосая ведьма колдует над его ногой, прикладывая лечебные примочки и протягивая пузырек с зельем. — Вы оба, — указываю на волшебников, пытаясь вложить в свой голос хоть сколько-нибудь уверенности. — Сейчас же уйдете отсюда. Элиот, позаботься о Теодоре, пожалуйста. Дворецкий раздосадовано вскидывает брови: — Но, мисс, я Вас здесь не оставлю, — прерываю его речь яростным поднятием руки: — Элиот, обо мне есть кому позаботиться. Пожалуйста. Я не хочу никого потерять. Просто уходите, и все будет хорошо. Дворецкий недовольно покачивает головой, но я верю, что он сделает правильный выбор. Обернувшись к Нотту, выдавливаю из себя улыбку, мягко добавляя: — Спасибо. Если бы не ты, я была бы мертва, — аккуратно касаюсь плеча парня, пытаясь выкинуть из головы мысли об Эствуде. Его смерть — слишком нечестная и неправильная. Кивнув, собираюсь уходить, но Нотт перехватывает мою кисть, окровавленными пальцами вцепляясь в запястье: — Спенсер, стой, — его лицо меняется, выражая волнение. Густые темные брови хмурятся. — Я должен тебе сказать. Если здесь была Лестрейндж, значит, где-то есть и Забини. Не то чтобы я вижу логику в его словах, но все же ободряюще сжимаю пальцы Теодора под уставшим взглядом Малфоя: — Не сомневаюсь, что Забини воспользуется этим хаосом, — пытаюсь снова улыбнуться. Блейз Забини сейчас — меньшее, что меня волнует. Нотт покачивает головой, явно ощутив, что я не воспринимаю его предупреждение всерьез: — Просто будь осторожна. Пожалуйста. Киваю, кинув на Теодора последний взгляд, и, порывисто обняв Элиота, вместе с Малфоем двигаюсь к выходу. Драко берет меня за руку, выводя в какие-то незнакомые коридоры, и быстро произносит: — Я должен тебе сказать прежде, чем вы увидитесь. Кажется, Поттер с друзьями знают про крестражи и уничтожают их. Меня будто оглушили. В груди что-то болезненно вздрагивает, и я резко оборачиваюсь к Малфою, закусив губу, но протягиваю только: — Ясно. Слизеринец понимающе сжимает мою ладонь. В конце концов, самого Темного Лорда им не убить. Палочка все еще должна служить мне, да и Поттер, сколько бы ни был сильным волшебников, едва ли сильнее отца. Все же теперь я гораздо больше заинтересована в разговоре. Нужно остановить это безумие. Нужно сохранить остатки своей семьи. Оказавшись в одном из коридоров, замечаю наконец троих гриффиндорцев. Уизли зло сжимает и разжимает кулаки. Грейнджер обнимает Поттера, а тот отчужденно смотрит ей через плечо. Все трое выглядят потрепанно и вымученно, а меня передергивает от простой догадки. Святой Гарри Поттер решил согласиться с требованиями отца, чтобы защитить других. Мне не жаль его. В конце концов, кажется, в чем-то наши интересы совпадают. Избранный отрывается от Грейнджер, заметив нас, а я выпускаю руку Драко, шагая ближе к гриффиндорцам. — О чем ты хотела поговорить? Времени не так уж и много, — отрешенно произносит Гарри. Облизываю пересохшие губы, вместо всех своих подготовленных мыслей выпаливая: — Ты собираешься идти к нему, да? — чуть помедлив, Поттер кивает, а я живо шагаю еще ближе. — Я пойду с тобой. Я смогу убедить отца остановиться. Смогу все исправить. — Спенсер, ты свихнулась? — тут же отзывается Малфой. Он дергает меня за руку. — Я не пущу тебя туда одну, чтобы ты ни задумала… Оборачиваюсь, встречаясь с тревогой в серых глазах. Я понимаю, он волнуется за меня, и основания для этого есть. Только вот, если у меня явно есть некоторые привилегии, способные сохранить мою жизнь, то у Малфоя дела обстоят куда хуже. Заставляю себя тепло улыбнуться, хотя все внутри вздрагивает и клокочет: — Хорошо, — прижимаюсь к парню, ощущая, как мелко дрожат мои пальцы и щека трется о ткань его мантии. Он мне не простит этого. Слизеринец, кажется, ничего подозрительного не замечает. Он обнимает меня в ответ, укладывая обе ладони на мои плечи, а я понимаю, что момента лучше не подыскать. Медленно и аккуратно вытаскиваю палочку из кармана, до боли сжимая ровное древко. Кончик тут же упирается в грудь Малфоя, а я живо шепчу заклинание: — Остолбеней, — он заваливается набок, яростно хлопая глазами, но сказать ничего не может. — Прости меня. Прости, — аккуратно провожу рукой, откидывая волосы с его лица. — Так будет лучше для тебя. Слава Мерлину, что он не может ответить, иначе непременно бы поспорил с моими словами. Подталкиваемая внезапным страхом и неуверенностью в том, что мы еще увидимся, наклоняюсь к Драко, оставляя на его губах невесомый поцелуй. Поднявшись на ноги, натыкаюсь на удивленных гриффиндорцев, и тут же произношу: — Не снимайте чары, пожалуйста. Не хочу, чтобы отец прикончил еще и его. Грейнджер и Уизли неуверенно кивают, а я смотрю только на Поттера, уточняя: — Идем? — глаза щиплет, и мне нужно что-то срочно предпринимать, иначе скоро я совсем передумаю и куда-нибудь сбегу. Колени подрагивают, а ноги не слушаются, но я шагаю за Поттером после его неуверенного кивка. Мы доходим до Леса в мрачной тишине. Я смотрю под ноги, едва различая что-то в темноте. Воздух должен быть теплым, но на улице оказывается прохладно, и звуки вокруг исчезают. Не выдержав, оборачиваюсь к Поттеру, запнувшись за сухую треснувшую ветку: — Вы уничтожили все крестражи? Избранный неуверенно поводит плечами, помолчав немного, словно взвешивая, стоит ли мне отвечать: — Осталась змея, но я не знаю, где она. Из меня вырывается невольный смешок, хотя хочется, скорее, расплакаться: — О, не беспокойся. Нагайна мертва, — подумав, зачем-то добавляю. — Она умерла вместо меня. На неуверенный вопрос Поттера не отвечаю, погрузившись в себя. Нет, я не допущу смерти отца. И не позволю умирать стольким людям. — Что ты собираешься делать? — словно читает мои мысли. Взглянув на гриффиндорца, неопределенно мотаю головой: — Хочу остановить все это. Он понимающе кивает, хотя едва ли на самом деле понимает меня, а затем просит оставить его на пару минут. Я послушно отхожу, облокотившись о массивный ствол высокого дерева, и устало выдыхаю. Страх почему-то отступает. Возможно, я уже просто не знаю, чего бояться — своей смерти, смерти Темного Лорда или его победы. Я совершенно не понимаю, что делаю, и не могу объяснить, зачем. Внутреннее ощущение твердит, что скоро все кончится, и это немного успокаивает. Только вот что именно закончится и что за этим последует, я не понимаю. Наверное, любой конец принесет облегчение. — Эва, — голос Гарри вынуждает меня вернуться, и я замечаю перемены в избранном. — Я готов, — он действительно кажется более спокойным, а на губах застывает странная довольная улыбка. Ясно. Он сошел с ума. Плевать. Чем дальше мы идем, тем плотнее растут деревья и кустарники, и приходится вытащить палочку, чтобы ветви не царапали лицо. Возле одного из деревьев замечаю две черные фигуры. Никто уже не прикрывает лица и не прячется. Подшагнув ближе, замечаю Роули и Хвоста, видимо, выполняющих роль охраны. Выбор так себе. — Миледи, — пригибаясь, запинается Хвост, расшаркиваясь в бесконечных поклонах. Роули тоже кланяется, с любопытством поглядывая то на меня, то на Поттера. Я не собираюсь перед ними отчитываться и требовательно приказываю: — Отведите нас к отцу. Роули вопросительно вскидывает брови, но Хвост уже семенит куда-то вглубь леса, и мы выходим на просторную поляну, усеянную по периметру Пожирателями. При нашем появлении все разом замолкают, а высокая фигура в знакомой черной мантии оборачивается, скользя по нам красным взглядом: — Эва? Я рад, что ты, наконец, пришла, — Темный Лорд довольно кивает, мотнув головой в сторону гриффиндорца. — Ты привела Гарри Поттера? Стараясь скрыть панику в голосе, распрямляю плечи: — Он сам пришел. Темный Лорд хмыкает, переводя взгляд на избранного, и расплывается в пугающей змеиной улыбке, протягивая, почти шипя: — Мальчик, который выжил, пришел умереть. Палочка оказывается в его руках мгновенно, а Поттер даже не двигается. Он что, больной? Он действительно пришел просто сдаться? Стиснув в руках свое древко, ногтями впиваюсь в ладонь: — Нет! — выговариваю слишком резко, хотя пыталась сдержать рвущиеся эмоции. — Пожалуйста. Нужно это остановить, — все аргументы и продуманные слова исчезают из головы. — Это не приведет ни к чему. Волшебник окидывает меня удивленным взглядом, а затем раздраженно дергает головой: — Что ты говоришь, Эва? Отойди в сторону, — он чуть взмахивает палочкой, а я невольно отшатываюсь вбок, все еще цепляясь за свою деревяшку. Нужно срочно что-то ответить. Я должна что-то сделать. — Пожалуйста, — просто шепчу, растеряв все мысли, но отец, наверное, даже не слышит меня. Он вычерчивает в воздухе нужную формулу, с наслаждением шипя заклинание: — Авада Кедавра! Поттер даже не шевелится. Зеленый луч несется вперед с бешеной скоростью, но где-то в глубине души я знала, что отец не послушает меня, и была к этому готова. Вскинув в воздух палочку, перемещаю огромный камень к Поттеру, прямо перед ним. Заклинание крошит валун в пыль, рассыпающуюся под ноги ошарашенному избранному. У меня так трясется рука, что второй раз я точно не смогу проделать то же самое. Дыхание сбивается, а все доводы разума вопят, что нужно остановиться. Но я не могу. — Умоляю, — голос обрывается, и по щеке стекает одинокая слезинка. — Давай просто уйдем отсюда, — смотрю только на волшебника, игнорируя остальных. Кажется, если я не смогу убедить отца, произойдет нечто ужасное, хотя я совсем не понимаю, что. На первый взгляд ведь все хорошо. Палочка вылетает из моей нелепо вытянутой вперед руки, попадая в пальцы Темного Лорда. Но какая разница? Я бы все равно не смогла ею воспользоваться. — Эва, — он говорит раздраженно, но явно пытается держать себя в руках. — Ты, кажется, переутомилась. Отдохни. Отрицательно мотаю головой, когда ноги подкашиваются, а по телу разливается слабость. Опускаюсь в трансфигурированное Темным Лордом кресло, и веки смыкаются. В голове проскальзывают отдаленные мысли, никак не связанные с происходящим. Последнее, что мне удается услышать из реальности — тихий и спокойный голос отца: — Я вернусь за тобой, когда все закончится. Картинки, возникающие в моем сознании, — приятные и спокойные. Хочется остаться с ними подольше, но я заставляю себя открыть глаза и замираю. Поляна пустует. Сначала мне кажется, что на ней нет совершенно никого, но через пару секунд до меня долетает взволнованный женский голос: — Эва? Заметив ведьму, пытаюсь встать, но голова кружится, и я опускаюсь обратно: — Миссис Малфой? — моргаю, стараясь избавиться от шума в ушах. — Что произошло? Женщина бледнеет, подходя ко мне, аккуратно касаясь моей руки, и этот жест почему-то вселяет в меня силы: — Темный Лорд велел присмотреть за тобой. Все в порядке? — она взволнованно проводит пальцами по моей щеке, явно ощутив исходящий от нее жар, а я спешно киваю. — Ты упала без сознания. Темный Лорд убил Гарри Поттера, но… — она начинает говорить, но замолкает, а у меня внутри что-то обрывается. — Они все ушли к Хогвартсу. Он все-таки убил Поттера. Не остановился. Да и на что вообще я рассчитывала? Что он прислушается к моей просьбе и откажется от своей давней цели? Наивная идиотка. — Моя палочка у Вас? — все-таки встаю на ноги, хотя слабость убеждает меня остаться в удивительно уютном кресле. Нарцисса кивает, чуть помедлив, а я требовательно вытягиваю вперед руку. — Верните, пожалуйста. Понимаю, что ей непросто принять это решение. Нарушать приказы отца еще никто не торопился, и это не удивительно. — Миссис Малфой, — шагаю к напряженной Нарциссе, продолжая вытягивать руку. — Даже если Поттер мертв, они не сдадутся. Я должна найти Драко. Я должна остановить отца. Женщина вздрагивает от последнего слова. Узкие аккуратные брови чуть хмурятся, а уже через секунду в мои пальцы ложится родное древко. — Спасибо, — шепчу, едва шевеля губами, и собираюсь было развернуться и уйти, но Нарцисса удерживает меня, слегка коснувшись плеча: — Эва, — бледное лицо почему-то кажется мне пепельным. — Гарри Поттер не мертв. Он выжил. Я отшатываюсь от нее, резко выдохнув, и выпаливаю нелепое: — Как? Все это кажется какой-то чушью. Невозможно. Он просто не мог выжить снова. — Я не знаю, — совсем убито отзывается миссис Малфой. — Но я не сказала об этом Темному Лорду. Ко мне подступает паника. Медленно, шаг за шагом проникает в сознание, окутывая его, запуская свои липкие ледяные лапки. Он не знает. Если отец не знает, это может его убить. — Ясно, — только и успеваю выпалить, пару раз бодро кивнув, а затем разворачиваюсь, кидаясь вглубь леса. Только бы успеть. Только бы не опоздать. Колючие ветки царапают лицо и руки, срывают мантию, которая остается на одном из деревьев. Сердце колотится так, что его стук отдается болью под ребрами. Сбитое дыхание мешает бежать, но я все равно несусь к замку, пытаясь глотать воздух, болезненно проникающий в легкие. Греет мысль о сигарете и бокале чего-нибудь крепкого, когда все это закончится. Я смогу расслабиться. Хогвартс появляется передо мной мрачным скачущим пятном. Разрушенный замок окутан дымом, и я слышу крики и треск заклинаний даже отсюда. Последний рывок. Кидаюсь вперед, сжимая палочку, и оказываюсь перед замком. На площадке перед ним люди сражаются, но как-то вяло — все вымотаны и устали. В любом случае, Темного Лорда и Малфоя здесь нет, и я бегу дальше, минуя парадные двери. В холле тоже нахожу всего парочку волшебников, но вот из Большого Зала звуки долетают громче и яростнее. Влетев туда, замираю, но только на мгновение. Здесь словно собрались все. Волшебники перебрасываются заклинаниями, но едва ли полностью поглощены своими битвами. Через толпу людей не сразу замечаю сражающуюся пару. Поттер посылает красный луч, и он сталкивается с зеленым лучом Темного Лорда, осыпаясь искрами. Нужно это остановить. Что бы ни произошло, закончится это плохо. Они ведь не смогут бесконечно сталкивать заклинания. Рано или поздно кто-то кого-то прикончит. А я не хочу последствий ни одной из возможных смертей. Игнорируя все происходящее вокруг, кидаюсь к Темному Лорду через толпу, расталкивая людей. Без какого-то плана. Без единой мысли о том, что мне следует сказать. Из груди вырывается только хриплый жалостный вскрик: — Отец! Мне остается совсем немного. Я уже вижу Поттера и Темного Лорда совсем близко и заставляю ноги двигаться быстрее. — Спенсер! — болезненно знакомый голос тонет в гуле чужих криков, и я просто продолжаю бежать к волшебникам. Кто-то вопит. Поттер на мгновение оборачивается ко мне, скользнув по моему лицу удивительно виноватым взглядом, и взмахивает палочкой, посылая в своего противника зеленый луч. Отец сможет с этим справиться. Их заклинания сейчас снова просто столкнутся, и все обойдется. Темный Лорд даже почти замахивается, но, услышав крики, поворачивает голову в мою сторону: — Эва! — ледяной голос врывается в сознание острыми колючими льдинками. По страшному, почти змеиному лицу пробегает тень ужаса, а в красных глазах вспыхивает нечто, чего прежде я еще никогда не видела. Это что, страх? Чего он боится? Почему не отражает заклинание Поттера? Все словно замедляется. Темный Лорд отменяет свое заклинание, дергаясь ко мне, но тут же замирает. Только взмахивает палочкой, что-то шипя, и в мою сторону летит бледный, почти прозрачный луч. Что он делает? Убивающее заклинание Поттера не успевает коснуться Темного Лорда, когда мир вокруг исчезает. Замечаю только испуганные красные глаза, и чьи-то крики бьются о барабанные перепонки. Никакой пролетающей жизни перед глазами. Никакой всепоглощающей тьмы. Только ослепительная вспышка света и бесконечная белизна, смешивающаяся с шипением и чьим-то отчаянным воплем. *** Малфой клялся, что прикончит чертову Спенсер за эту выходку и нашлет Круциатус на Уизли и Грейнджер, когда действие чар спадет. Проклятые гриффиндорца даже не подумали снять с него заклинание, только переместили в более безопасное место, а Рон еще и радостно бросил колкость, воспользовавшись положением Драко. Трусливый осел. Малфой лежал в нише за лестницей и отчетливо представлял, что сделает со своевольной Спенсер, когда сможет двигаться. Впрочем, действие заклинания постепенно спадало. Малфой ощутил сначала, что может согнуть мизинец. Затем удалось нахмуриться и пошевелить губами. А чуть позже рука вздрогнула и двинулась в сторону, оповещая о спавших чарах. Драко быстро поднялся на ноги, зло стискивая в руках палочку. Ярости срочно требовался выход, и слизеринец шагнул было к дверям, но тут же замер. Замок окутала тишина. Не было ни звуков битвы, ни разговоров. Хогвартс всегда жил своей жизнью, но сейчас казался мертвым. Тишина была зловещей, и Малфой отчетливо ощутил пробежавшийся вдоль позвоночника холодок. Мотнув головой, слизеринец плотнее сжал древко палочки и двинулся к Большому Залу, но ни в коридорах, ни в Зале никого не обнаружил. Страшное предчувствие и подбирающаяся паника сдавливали горло, и Малфою стало трудно дышать. Игнорируя нарастающую тревогу, он шагнул к выходу из замка, откуда доносился звучный голос Темного Лорда. Видимо, все кончилось. Высокие массивные дверь оказались открытыми, и Драко шагнул на улицу, встречая мягкий розоватый рассвет. Студенты и профессора огромной толпой застыли ближе к Хогвартсу, потерянные и ошарашенные. Джинни Уизли рыдала в голос, и Драко скользнул по ней взглядом, силясь представить, что могло загнать ее в такое состояние. Волшебники жались друг к другу, кто-то также плакал, но ответ на все вопросы Малфой получил мгновенно. Длинная линия Пожирателей во главе с Темным Лордом выстроилась напротив. Они скалились и усмехались, но Драко тут же заметил огромного лесничего, связанного и потрепанного. Глуповатый великан громко шмыгал носом и ревел, как многие вокруг, а на руках держал какую-то маленькую скрюченную фигурку. Присмотревшись, Драко узнал в ней Поттера и попытался скрыть пробежавшуюся по лицу волну эмоций. Ему не о чем сожалеть. Он ненавидел заносчивого Поттера. Но уголки губ все равно предательски дрогнули. Плевать. По крайней мере, это значит, что все закончилось. Драко впился внимательным взглядом в линию Пожирателей, быстро переходя от одного лица к другому, а страх подступал все ближе. Он заметил отца, Роули, Долохова и чертову тучу других волшебников, но Спенсер ему обнаружить не удавалось. Дыхание постепенно сбивалось, и слизеринец собрался было посмотреть еще раз, отказываясь принимать, что Эвы тут нет, когда до него долетел голос Темного Лорда: — Драко, подойди, — глупо было рассчитывать остаться незамеченным, стоя возле парадных дверей в одиночестве. Малфой сглотнул подступивший к горлу ком и медленно двинулся вперед, напряженно наблюдая, как толпа защитников Хогвартса расступается перед ним. Слизеринцу было плевать на осуждающие взгляды и перешептывания — ему нужно было только убедиться, что со Спенсер все в порядке. Остановившись перед Темным Лордом, он спросил одними губами, предварительно получив от волшебника вопросительный взгляд: — Где Эва? — Драко уже ни о чем не думал. Если Спенсер что-то вытворила и отец убил ее, пусть прикончит и его тоже. Прямо сейчас. Темный Лорд чуть склонил голову набок, задумчиво оглядывая парня, словно размышляя, а затем прошипел: — В лесу, с твоей матерью. Она уже должна прийти в себя. Иди. Малфой отчетливо ощутил волну облегчения. Она жива. Значит, все терпимо. Благодарно поклонившись, он шагнул к Запретному Лесу, игнорируя все остальное. Ему было плевать, что там за речь решил произнести чокнутый Долгопупс, не интересовали насмешки Волан-де-Морта, и даже глухой вскрик не остановил парня. Драко только хотел найти Эву и увести ее из этого хаоса. Исчезнуть отсюда. Но кое-что все же заставило его обернуться. По толпе пробежался вздох удивления и восхищения. Кто-то рассмеялся так чисто и радостно, как не смог бы никто из Пожирателей. Драко резко развернулся, слыша шум и внезапный треск заклинаний, и тут же замер. Поттер, какую-то пару минут назад лежавший безжизненным телом на руках лесничего, вскочил на ноги под ликующий гам толпы. Это было невозможно. Волшебники, воодушевленные воскрешением своего избранного, ринулись в бой с новыми силами, нагоняя трусливо озирающихся Пожирателей. Лишь немногие оставались, пытаясь защитить своего Лорда. Малфой слышал, как вопило его подсознание, веля убираться подальше из этого ада, перехватить где-нибудь Спенсер и увести ее к чертям от всего этого. Драко стиснул в руках палочку поплотнее. Он хотел сделать правильный выбор. Поступить так, как нужно на самом деле. Только вот Малфой не понимал, как именно поступить правильно. Сражение плавно перетекало в замок. Повсюду раздавались хлопки трансгрессии — большинство Пожирателей разуверились в победе своего господина и пытались скрыться. Отца Малфой уже не видел, но не сомневался, что тот исчез из возобновившегося сражения одним из первых. Не найдя ничего лучше, Драко ринулся к Хогвартсу, отбиваясь от какого-то неразумного, но воодушевленного студента. Оказавшись в Большом Зале, миновав почти пустующий холл, Малфой остановился, вперившись взглядом в центр комнаты. Все сражающиеся волшебники перекидывались заклинаниями, но внимание и взгляды их были прикованы к Темному Лорду и Гарри Поттеру. Малфой и сам не мог оторваться от этой дуэли, ведь ее исход решал все, что будет происходить дальше в магическом мире. Заклинания сталкивались, разбивались о стены и трещали. Драко успел заметить вспышку сбоку как раз вовремя, чтобы отразить атаку. Обернувшись, он встретился с ядовитым взглядом Роули, окруженного еще парой Пожирателей. Торфинн насмешливо изогнул светлые брови и протянул: — Что, Малфой, сейчас миледи тебе не поможет? Драко презрительно хмыкнул, обводя противников ленивым взглядом, и тут же послал в Роули обезоруживающее заклинание, но его товарищи оказались не совсем уж бесполезными. Отражать натиск троих вымотанному и напряженному Малфою было не просто. Он пытался одновременно и нападать, и обороняться, и следить за дуэлью в центре зала. Острая боль в голени вынудила слизеринца выдохнуть сквозь зубы. Тут же вымокшая от крови ткань брюк прилипала к коже. Удержать равновесие и отразить атаку оказалось невозможно, и слизеринец оступился, рискуя рухнуть на пол. Заставив себя перетерпеть боль и удержаться на ногах, Драко успел увидеть, как посланное в него заклинание кто-то отражает. Боковым зрением он заметил Элиота и Нотта и выругался, не желая принимать помощь, возникшую так кстати. Три волшебные палочки шумно рассекали воздух. Шансов у Роули и его внезапных союзников больше не оставалось. Малфой удовлетворенно перехватил деревяшку Торфинна, накладывая на неразумного Пожирателя оглушающие чары. — Все плохо, — протянул Теодор, тяжело дыша, когда противники оказались обезоружены. — Если мы начали нападать друг на друга так открыто. Драко кивнул, собираясь было сказать, что не нуждался в помощи, но его оглушил отчаянный крик. Он узнал хриплый сорванный голос мгновенно и по лицам Теодора и Элиота понял, что не ошибается. Хотя Малфой и так знал, что не ошибается. Резко обернувшись, Драко тут же выцепил взглядом черную копну волос. Мелкие веточки, листики и какой-то мусор запутались в растрепанных локонах. Малфою казалось, что время специально замедлило свой ход. Все будто превратилось в идиотскую бесконечность. Драко видит, как через зал в сторону девушки с убийственной скоростью летит зеленый луч. Зовет ее, пугаясь собственного голоса, и бросается вперед. К ней. Он понимает, что не успеет выставить преграду между Эвой и заклинанием, но упорно надеется, что успеет оттолкнуть ее, отдернуть назад, закрыть собой, в конце концов. Малфой отчетливо замечает, как меняется лицо и у Темного Лорда, и у Гарри Поттера, одновременно видящих бегущую к ним ведьму. Как избранный отворачивается, видимо, решив все-таки воспользоваться ситуацией. Как Темный Лорд, прежде казавшийся ему воплощением хладнокровия и безразличия, резко меняет положение своей палочки, выпуская в Эву какое-то заклинание. Драко бежит, отчаянно надеясь успеть, но уже прекрасно понимает, что это невозможно. Замирает, застывает на месте, прирастает к полу и не может двинуться, пытаясь осознать разом все, что удается заметить. Темный Лорд падает, и это зрелище запомнится всем, кто находится в зале. Его черная мантия скрывает уродливое лицо и остановившиеся красные глаза. По залу проносится возглас облегчения, и оставшиеся Пожиратели дергаются к выходу, надеясь еще скрыться. Но не все. Малфой видит, как в хрупкую фигурку врезаются одновременно два луча — с разных сторон зала. Он не понимает, что происходит, хотя прекрасно знает, как работает Авада Кедавра. Только не может осознать, куда исчезает девушка. Мгновенно, беззвучно, даже не вскрикнув. Просто испаряется в воздухе в секунду. Малфой слышит громкий болезненный рык, но не понимает, что он принадлежит ему. Не понимает, что ему теперь делать. А затем резко разворачивается, проследив за летевшим только что зеленым лучом, и упирается взглядом в черные насмешливые глаза. Дьявольский хохот слышит даже через разделяющее их расстояние. Малфою кажется, что что-то внутри переключается. Щелкает, сжигая все, кроме единственного чувства. Переполняющая, душащая, разрывающая на части ярость. Битва вокруг прекращается, и все успокаиваются. Малфой сжимает палочку так, что очертания древка отпечатываются на коже ладони, но он этого даже не замечает. Срывается с места, бросаясь к бывшему лучшему другу. Никто его не остановит. Забини с радостью встречает однокурсника. Он готов защищаться. Самодовольно усмехается, отражая заклинание Драко: — Я же говорил, что прикончу ее, Малфой, — он хохочет. Драко не может отвечать. Видит только пару черных глаз и издает хриплый оборванный рык, размахивая палочкой. Улыбка сползает с лица Забини, как восковая маска. Малфой взмахивает рукой, сваливая бывшего друга с ног. Слышит, как хрустят и ломаются кости от его заклинаний. Видит, как серый пол Большого Зала, где еще вчера все спокойно завтракали, обагряется кровавыми разводами. Прикрывает глаза, но лишь на мгновение, когда слышит болезненный вопль Блейза, не имеющего больше возможности сдерживаться, а затем вздергивает руку, медленно и отчетливо проговариваю каждую букву: — Авада Кедавра! — зеленый луч достигает цели мгновенно. Малфой дышит тяжело и часто, глядя в мертвенное лицо бывшего друга с распахнутыми черными глазами. Насмешка в них больше не появится. Он смотрит на тело, а затем в голове плавно выстраиваются все события. Абсолютно все. Волшебники смотрят на него взволнованно, яростно и напряженно. Кто-то сжимает свои палочки, но Драко плевать. Он кидается к месту, где лежит тело Темного Лорда, и чуть не доходит до него, остановившись там, где была совсем недавно Спенсер. Разглядывает пустоту и не понимает, как такое возможно. Не желает признавать то, что видел. Слизеринец медленно опускается на корточки, поднимая с пола волшебную палочку. Крутит ее в руках и чувствует, как боль душит его. Сжимает палочку Эвы в пальцах и жмурится, когда воздух заканчивается и глаза отчего-то начинает щипать. Это все ложь. Просто не может быть правдой. Но Драко так больно без каких-либо видимых на то причин, что в глубине души он знает, что произошло на самом деле. Твердит про себя, что это дурной сон, когда на его плечо опускается чья-то ладонь и знакомый с первого курса ненавистный голос произносит: — Мне жаль, Малфой. У Драко кружится голова. Его сейчас стошнит от этого голоса. Слизеринец резко распрямляется, скидывая чужую кисть со своего плеча, и почти шипит: — Жаль? Тебе жаль, Поттер? Лицо Гарри в пыли и грязи. Идиотские круглые очки треснули, а всегда лохматые волосы торчат в разные стороны особенно сильно. Гриффиндорец собирается что-то сказать, но Малфой снова впивается пальцами в древко, продолжая: — Из-за чего тебе жаль? — бледные губы дрожат, и ярость в голосе становится слишком явной. — Это произошло из-за тебя. И ты это знаешь. Гарри отрицательно покачивает головой, с трудом сохраняя спокойствие: — Малфой, что ты… — но договорить он не успевает. Драко разрезает воздух палочкой со свистом, посылая в Поттера красный луч. Гриффиндорец отражает атаку, а волшебники вокруг начинают шуметь. Гарри пытается остановить тех, кто хочет вмешаться, но Малфой не прекращает наступать, превращая все вокруг в хаос. Слишком много всего смешивается в его голове. Размахивая палочкой, он может не думать об этом. Мракоборцы подступают ближе, игнорируя просьбы Поттера. Пока палочка не вылетает из рук Малфоя. Нотт выходит из ступора, когда все заходит слишком далеко. Он не собирается себе лгать, и боль от осознания почти сбивает с ног. Теодор переводит взгляд на стоящего рядом Элиота. Дворецкий не двигается. Карие глаза кажутся стеклянными, и мужчина безвольно мотает головой. Элиот проклинает себя за бездействие. Ненавидит себя за то, что не смог спасти самого близкого человека в своей жизни. И никогда не простит себе этого. Нотт понимает его очень хорошо. Он не готов потерять Эву Спенсер, и в голове вдруг возникает отчетливая мысль — это случилось из-за него. Из-за чертовой Клятвы. В этот раз он потерял ее действительно навсегда. Потерял самое ценное, что было в его жизни. Теодор безынтересно осматривает Большой Зал, случайно натыкаясь взглядом на обезумевшего Малфоя, напавшего на Поттера. Вокруг него медленно, но упорно сжимается толпа волшебников. Нотт выдыхает, заставляя себя сделать шаг вперед. Он не хочет, но обязан помочь. Ради нее. Для нее. Он расталкивает волшебников, оказываясь за спиной слизеринского старосты, накрытой изорванной мантией. Теодор поднимает палочку, посылая обезоруживающее заклинание. Он знает, что Малфой слишком захвачен своей яростной болью, направленной на Поттера, и не сможет отразить его атаку. Чужое древко уверенно ложится в пальцы слизеринца, и он посылает еще один луч, отбрасывая Драко к стене. Нотт оказывается рядом в секунду, но Малфой не собирается сдаваться так просто. Он кидается на однокурсника, размахивая руками, и только точный удар в скулу приводит его в чувства. Теодор впивается пальцами в плечи однокурсника, хорошенько встряхивая его и процеживая: — Все кончено, Малфой. Остановись. Драко дергается, пытаясь вырваться, даже когда Нотт впечатывает его лопатками в холодную стену: — Ты лжешь. Она просто… Теодор стискивает зубы до скрипа. Почему он должен объяснять ему это? Помогать? Озвучивать это вслух, в конце концов. — Зеленый луч врезался прямо в ее спину, Малфой. Ты видел это так же отчетливо, как и я, — Нотт рвано выдыхает. Сказанные слова остаются на языке, губах, небе липким горьким осадкам. Малфой поднимает голову, напарываясь на потухший взгляд Теодора. Он видит отчаянье и боль в его глазах. Слышит, как хрустит и трескается его голос. Видит в нем свое отражение и отчетливо понимает, что Нотт прав. Он говорит правду. Пальцы Теодора разжимаются, выпуская ткань мантии Драко. Малфой медленно сползает по стене, опускаясь на корточки. Взъерошивает пальцами свои волосы, но чувствует ее прикосновения. Ощущает, как сотни ядовитых осколков впиваются в легкие и сердце. Как сознание взрывается убивающими картинами совместных воспоминаний. Хочет кричать, ругаться, бороться за что-то, но смысла в этом уже нет. Ни в чем нет. Малфой не может вдохнуть, и руки его безвольно опускаются. Мир разбивается вдребезги, оглушая, и засыпает осколками, опуская на слизеринца беспросветный кромешный ад. И из него уже никогда не выбраться. — Мистер Малфой, Вам придется пройти с нами, — Драко не обращает внимания на грубый голос мракоборцев. Не чувствует, как его дергают вверх, поднимая на ноги. Малфою плевать на все это.