***
Дорога домой заняла не более получаса, но и этого времени Кунсайту хватило чтобы воспроизвести в голове последний, не совсем приятный разговор с Нефритом. — Как же странно все обернулось, — слегка нахмурив брови, вздохнул блондин. Он ведь искренне верил, что дружба с Санджойном, длиною чуть ли не в целую жизнь, пройдет сквозь года и не померкнет даже, когда они разъедутся по разным городам, одержимые одной лишь идеей — получить высшее образование и отдать ближайшие лет сорок любимому делу. Пожалуй, их дружба — это единственное, в чём парень был всегда уверен больше чем в себе, а уж уверенности ему было не занимать… И нет, это чувство не имело ничего общего с надменностью или банальным высокомерием, которыми так часто прикрывались его сверстники, пытаясь строить из себя крутых, бесстрашных парней. Кунсайт всегда был умён, сдержан, да и что уж греха таить, чертовски привлекателен для противоположного пола, но он никогда не пользовался этим в корыстных целях, будь то учеба или завоевание всеобщего внимания и популярности, чего не скажешь о том же Нефрите. Тот готов был чуть ли не с кулаками пробивать свой путь к Олимпу, доказывая всем и каждому, что именно он и только он будет решать как в дальнейшем сложится его судьба, чтобы через несколько лет, когда ему стукнет двадцать «с небольшим» ни один человек не мог сказать, что все, что он имеет, ему досталось благодаря деньгам или фамилии любимых родителей — самой известной за последнее двадцатилетие японской модели, завоевавшей международное признание практически всех ведущих домов моды — блестящей Берилл Санджойн, в девичестве Кумада, и, невероятно успешному, еще много лет назад вошедшему в десятку выдающихся деятелей искусства центральной и Юго-Восточной Азии, знаменитому литератору Джедайту Санджойну. Наверное, Неф был прекрасным сыном своих родителей, он вобрал в себя, пожалуй, самые выдающиеся их черты. От матери ему досталась почти что преступно красивая мордашка, которой он без зазрения совести пользовался при любом удобном случае, а от отца — длинный острый язык, но в случае Санджойна-младшего, он, к сожалению, порой опережал и без того нестройные мысли юного шатена. Подумать только, какими разными были молодые люди, но что-то же связывало их, какой-то незримой нитью уже практически семнадцать лет… Холодные глаза Кунсайта заметно потемнели, безжалостно выдавая гнетущие его мысли. Столько всего произошло за последние недели, как много ему хотелось рассказать другу, как жизненно необходимо было услышать его мнение, пусть даже и подправленное парой-тройкой едких замечаний… — Останови здесь, — тихий голос Кунсайта, прозвучавший в полной тишине, воцарившейся в автомобиле, подобно гонгу, заставил таксиста вздрогнуть и резко нажать на тормоза. — Сдачи не надо, — протягивая несколько слегка помятых купюр изумлённому мужчине, отрезал блондин и тут же вышел из машины. Не доходя пары шагов до широкой белоснежной двери особняка Санджойнов, Кун остановился. Ещё никогда прежде он не извинялся пред кем-либо и дело вовсе не в том, что он считал это ниже собственного достоинства, нет, просто так складывались обстоятельства, что обычно именно он оставался единственной здравомыслящей стороной, способной не вступать в бесполезные конфликты. Ну что ж, видимо, пришло и его время. Уверенно шагнув на крыльцо, блондин нажал на звонок. Спустя пару секунд, за дверью послышались громкие шаги и, в следующее мгновение, пронзая Кунсайта вопросительным взглядом, на пороге предстал Нефрит.***
Самолёт уже несколько часов находился в небе, то и дело пробивая холодным серебристым металлом белоснежные облака. Улыбчивые стюардессы безостановочно сновали туда-сюда в узких проходах новенького авиалайнера, периодически предлагая пассажирам кофе и свежую прессу, но для двух блондинок, задумчиво пронзающих пустоту своими удивительно похожими, но всё-таки такими разными голубыми глазами, время будто остановилось. Усаги, без какого-либо интереса рассматривала сидящих неподалеку парня и девушку, а Мина, казалось, и вовсе погрузилась в липкие тягучие мысли, обжигая холодом своего рассеянного взгляда, слегка бликующее стекло иллюминатора. Конечно, она понимала, что больше так продолжаться не может и им просто необходимо поговорить с Усой, но как начать этот странный и, мягко говоря, неудобный для всех троих разговор, Айно не знала. Прогоняя в голове десятки, если не сотни вариантов начала своего длинного монолога, она решительно отметала их все, считая, что ни одно из этих слов не сможет отразить даже тысячную долю тех чувств, что сейчас хранятся в ее душе. Да, откровенно говоря, девушка и сама не понимала, что же с ней происходит. Сердце работало отдельно от разума, не давая четкого ответа на бессчетное количество вопросов, скопившиеся за последние дни. Не проронив за весь полет ни единого слова, подруги, наконец, ступили на промокшую от прохладного летнего дождя, землю таинственного туманного Альбиона.***
— Ты? — в тёмно-синих глаза Нефрита читалось неподдельное удивление. Не то, чтобы шатен не хотел помириться с лучшим другом, жестоко хранящим молчание уже более трёх недель, но он явно не ожидал в это утро увидеть Куна на пороге своего дома. — Я. — Проходи, — отступая на шаг назад, парень взволнованно пригласил Кунсайта внутрь. Поднимаясь по широким светлым ступеням, блондин с улыбкой вспоминал как много счастливых моментов они с Нефом пережили под крышей этого огромного особняка, играя в незамысловатые войнушки и компьютерные игры, готовясь к всевозможным семинарам, которые потом с блеском сдавали и забывали об учебе вплоть до следующего зачёта, а с каким воодушевлением шатен рассказывал Куну о своей новой влюбленности, а спустя пару дней, называл окончившуюся симпатию «очередной ошибкой, не требующей их внимания»… — Не думал, что ты придёшь, — нервно отодвигая стул, начал Нефрит. — Прости, я не должен был срываться на тебе, — серые глаза неуверенно устремились на друга. Шатен виновато отвёл глаза в сторону. — Это я не должен был ей обо всем рассказывать. — Ты прав, но это уже не имеет значения, — протянув ладонь Нефу, блондин улыбнулся. — Мы поговорили и теперь все будет по-другому. — Тааааак и что же я пропустил? — притягивая Кунсайта к себе, весело рассмеялся шатен. — Неужели вас можно поздравить? — Не знаю, может и можно, — слегка толкнув Нефрита в плечо, неожиданно засмущался блондин. — А теперь быстро мне все рассказывай! Я чуть с ума не сошел, сидя в неведении! В этот день Кунсайт вернулся домой только к полуночи, пожалуй, три недели это, всё-таки, слишком большой срок для двух лучших друзей…***
Минако уверенно перешагнула порог их съемной с Усой квартиры, находящейся в одном из спальных районов Лондона, устало затаскивая внутрь несметное количество чемоданов, тут же занявших половину достаточно просторной прихожей. — А здесь миленько, — стряхивая с кожаной куртки крупные капли воды, выдохнула Усаги. — Да, я что-то вроде этого и ожидала, — поправляя алый бант в длинных золотистых волосах, ответила Айно. — Тебе какая комната больше нравится? — Все равно, главное чтобы там была кровать! — скидывая неудобные туфли, взвыла Цукино и со всех ног бросилась в одну из спален. — Я буду здесь! — послышался ее слегка приглушённый голос из-за высокой белоснежной двери, а через мгновение, словно в подтверждение слов блондинки, квартиру пронзил обречённый скрип огромной двуспальной кровати, прогнувшейся под весом резко приземлившейся на ней квартирантки. — Значит, я остановлюсь тут, — затаскивая багаж в спальню напротив, устало буркнула Мина и нехотя убрала влажную челку с немного раскрасневшегося лица.***
Следующие несколько часов пролетели почти незаметно, девушки убили кучу времени, чтобы наконец-то разложить вещи по многочисленным шкафам, расставленным чуть ли не по всему периметру квартиры, методично разделяя одежду на повседневную и «для прогулок», так они называли несколько довольно экстравагантных платьев, захваченных из Токио на случай «непредвиденных ситуаций». Конечно, Усаги слабо понимала, что это должны были быть за ситуации, но спорить с Миной не стала, тем более, что в последние дни их общение практически сошло на нет. Минако, где-то на подсознательном уровне, как могла, пыталась отсрочить разговор с подругой, но откладывать было уже некуда, поэтому, надев уютную плюшевую пижаму и похожие на нее тапочки, девушка неуверенно вышла в их общую гостиную. Усаги сидела на огромном диване, занимающем четверть просторной комнаты и судорожно переключала каналы, явно злясь от того, что не может найти ничего подходящего. Наверное, если бы не такие обстоятельства, они с Минако сейчас занимались бы этим вместе, но вышло так и никак иначе, поэтому, собрав волю в кулак, девушка аккуратно присела на кресло, стоящее напротив ворчащей подруги. — Уса... — Да? — васильковые глаза резко переметнулись на Айно. — Нам нужно поговорить. — Я знаю, просто… Я не знаю как и что тут можно сказать, да и, если честно, наверное, это и не мое дело, — было видно как блондинка смущается, теребя в ладонях кончики длинных волос, собранных в аккуратные оданго. — На самом деле я тоже, — выдохнув, призналась Мина, но тут же продолжила. — Я не знаю как это произошло, да я до сих пор не могу разобраться в себе и в том… — Он любит тебя, — небесно-голубые глаза Минако болезненно сузились. Да, конечно, она и сама это прекрасно знала, нет, не знала, она чувствовала это, когда горячие губы Кунсайта касались ее лица, ее тела… Да даже, когда он просто находился рядом, блондинка буквально кожей ощущала электрические разряды, возникающие между ними, но черт возьми, ему всего шестнадцать! — Ты же не чувствуешь к нему того же? — до Усаги стала доходить странная реакция подруги и она лишь сильнее подогнула под себя ноги, инстинктивно пытаясь защититься от отвратительной правды. — Нет. То, что между нами происходит… Это безумие! Бред! Господи, это страсть! Но это не любовь… — из небесно-голубых глаз Айно потекли горячие ручейки слез, неприятно обжигающих ее бледные щеки. — Я не знаю, что мне делать, Уса… Лицо девушки в момент стало бледнее мрамора. С одной стороны, головой она прекрасно понимала, что этим отношениям не суждено перерасти в нечто большее, по крайней мере не сейчас, а с другой, сердце блондинки разрывалось от боли за любимого брата, который явно не ожидает такого удара в спину от Минако. Ведь своим поведением там, в Токио, она подарила ему надежду! Жгучая волна ненависти к Айно захлестнула Усаги и она злобно стиснула зубы. — Ты должна ему все рассказать. — Но я не могу, это уничтожит его! — вскрикнула Мина и подскочила со своего кресла, быстро подбегая к окну и плотно прижимаясь к холодному стеклу разгоряченным лбом. Крупные капли слез блондинки монотонно падали на подоконник, оставляя после себя небольшие лужицы солёной жидкости, концентрируя в себе всю обречённость и чувство вины, раздирающее её изнутри. — Я не могу, Уса… — А дальше делать из него дурака можешь?! Он не заслуживает этого, слышишь?! Он мой брат! — Я знаю! Знаю! — Ни черта ты не знаешь! Ты безжалостная дрянь, которая думает только о себе! — пронзительный крик Усаги заставил Айно сжаться от боли и отдаться во власть накрывающей ее истерики. — Это не так! Я не хочу чтобы он страдал! — Тогда скажи ему правду! — ледяной взгляд Усаги пронзил рыдающую девушку и она нервно закрыла ладонями лицо. — Не могу! Не могу… — МОЖЕШЬ! — бледная ладонь Цукино пролетела в сантиметре от лица Минако и шумно врезалась в бетонную стену, заставляя блондинку в ужасе вжаться в стекло. — Уса… — ХВАТИТ! Я НЕ ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ДУРАЧИТЬ МОЕГО БРАТА! — Но... — ДОВОЛЬНО! Нащупав дрожащей рукой в кармане свой телефон, Минако медленно извлекла его наружу. — Уса… — Говори… — практически прошипела ей в лицо Усаги и через мгновение бледные пальцы блондинки неуверенно застучали по экрану, набирая короткое сообщение: ПРОСТИ, ВСЁ, ЧТО МЕЖДУ НАМИ БЫЛО — ЧУДОВИЩНАЯ ОШИБКА. МИНАКО. Подняв заплаканные глаза на подругу, Айно отрешённо нажала «отправить»…