С широко закрытыми глазами

Токио:       В прозрачных стеклах комнаты Кунсайта уже привычно отражался идеальный лунный диск, освещающий почти нечеловеческую платину его волос и колючий холод поникших серых глаз. За последние несколько дней он ни разу не разговаривал с сестрой по телефону, каждый раз умудряясь найти на редкость правдоподобную отмазку перед родителями. Странно, но они искренне верили ему и даже не подвергали сомнениям его постоянные отлучки к «Нефриту», многочисленные, неизвестно откуда взявшиеся школьные факультативы, или же, его новое увлечение рисованием. Хотя… Возможно, материнское сердце Икуко и чуяло неладное, но она предпочитала не лезть в дела своих детей, разумно полагая, что они сами во всём разберутся, как только Усаги вернётся в Токио. — Дорогой, тебе принести чего-нибудь? За ужином ты почти ничего не съел… — за спиной молодого человека раздался спокойный голос матери, от которого Кунсайт неосознанно вздрогнул. — Ты почему не спишь? — оборачиваясь к ней, спросил парень и, едва касаясь губами теплой ладони женщины, поцеловал её пальцы. — Мне показалось, что… — Все хорошо, мам, правда, — натягивая на лицо самую нежную улыбку, оборвал ее Кун. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас обсуждать свои проблемы с кем бы то ни было, а уж тем более с матерью, поэтому он был готов на все, даже на маленькую ложь, брошенную в лицо любимой родительницы. — Хорошо, — слегка кивнув сыну, ответила женщина и покорно скрылась в пустом коридоре собственного дома, оставляя блондина утопать в вязкой тишине, заполонившей его комнату.

***

      Звонкая трель будильника ударной волной отбросила голову юного блондина на самый край мягкой пуховой подушки, небрежно скомканной под весом его тела. Бессильно поморщившись и накрыв глаза широкой ладонью, он тут же нащупал пальцами телефон. На ярком дисплее снова отражались ненавистные ему цифры — 6:36. По неизвестной никому причине, Кунсайт с самого детства терпеть не мог общепринятые «круглые» или привычные числа, оканчивающиеся на ноль или пятёрку. Порой, они буквально выводили его из себя, словно придавливая блондина к земле своей «правильностью». — Вот чёрт! — злобно процедив сквозь зубы очередное ругательство, выдохнул Кун и одним движением отключил звенящий телефон. — Дорогой, ты уже проснулся? — снизу послышался немного сонный голос матери. — Да, доброе утро, мам! — Завтрак готов! — Уже иду… — нехотя сползая с кровати ответил парень и лениво направился в душ.       Спустя пятнадцать минут, вся оставшаяся в Токио семья Цукино, восседала за обеденным столом просторной кухни и наспех поглощала приготовленный Икуко пирог. Кенджи что-то увлеченно рассказывал о своей работе и предстоящих днём переговорах, очень важных для их издательства, Икуко внимательно слушала супруга, мысленно примеряя на себя новое платье из коллекции Каоринайт Айно, а Кун безэмоционально просматривал свою страничку в соцсети, удаляя до боли надоевшие ему сообщения.       Наконец, в дверь позвонили и на пороге появился ослепительно улыбающийся Нефрит. — Доброе утро всем! — бодро объявил он, по-хозяйски присаживаясь за стол и протягивая руку к остаткам лимонного пирога. На самом деле, Икуко и Кенджи уже давно привыкли к этому парню и, наверное, где-то в глубине души, считали его своим вторым сыном, поэтому запросто закрывали глаза на подобные вольности гостя. — Доброе утро, — аккуратно целуя в макушку шатена, ответила Икуко и под одобрительный взгляд Санджойна поставила перед ним чашку ароматного травяного чая. — Как спалось? — глядя на сидящего напротив блондина, тихо спросил он. Кунсайт ничего не ответил, ограничившись лишь недовольным взглядом и подскочившей вверх светлой бровью. — Я так и думал. Кстати, на соседней улице я встретил Изуми… Не знаешь для чего она здесь? — Ты решил окончательно испортить мне настроение? — не отрывая серых глаз от телефона, произнес Кун и его напряжённые губы едва заметно дрогнули в повисшей тишине. — Нет, просто… — Тогда нам пора. — Эй! Но я же ещё не доел! — Доешь по дороге, — безапелляционно отрезал Кунсайт и, накинув на плечо рюкзак, скрылся за дверью. — Икуко, Кенджи, — почтительно поклонившись Цукино, Нефрит проследовал за блондином.       Утреннее небо стало медленно затягиваться свинцовыми тучами, отбрасывая тень на лица молодых людей, неспешно идущих вниз по хорошо знакомой им улице. Они шли молча и, казалось, что каждый думал о чём-то своём, но уютное присутствие рядом лучшего друга, внушало им странное чувство защищённости. Наверное, они слишком привыкли проводить все время вместе, порой им даже хватало одного единственного взгляда, чтобы понять мысли сидящего напротив товарища, но в последнее время, между ними что-то будто изменилось, образовывая огромную пропасть в их немногословном общении. Да, ребята по-прежнему оставались лучшими друзьями, в любой момент готовыми прийти на помощь друг другу, но Кунсайт словно отдалялся от Нефа, все больше замыкаясь в себе...       До старого здания школы оставалась всего пара перекрестков, как крупные капли дождя забарабанили по огромным стеклянным витринам небольших семейных магазинов и местных кафе, до упора заполнившихся людьми. Длинные белоснежные волосы Кунсайта тут же наполнились прохладной дождевой водой, неприятно прилипая мокрыми прядями к его широким плечам. Казалось бы, что могло бы быть хуже, чем уже изрядно подпорченное настроение нелюдимого блондина? Но очередное малоприятное событие довело его почти до немой истерики. — Кун! — за спиной молодых людей неожиданно зазвучал звонкий девичий голосок. На мгновение прикрыв глаза, парень медленно обернулся. — Чего тебе? — возвышаясь словно античная статуя над хрупкой одноклассницей отрезал Цукино. Девушка слегка отшатнулась, но отступать было явно не в ее правилах. На секунду замешкавшись, она решила перейти в открытое наступление. Кунсайт всё еще нетерпеливо смотрел в её милое личико и лишь потом краешком глаза заметил, как тонкие пальчики одноклассницы неуверенно протянули ему зонт. — Вот держи, а то совсем промокнешь… — в огромных зелёных глазах брюнетки на миг застыла надежда, но тут же разбилась о ледяное безразличие парня. — Изуми? — удивился Нефрит, выводя бедняжку из ступора. — Ты почему ещё не в школе? — Я проходила мимо и увидела как Кун… Как вы попали под дождь… — Все в порядке, не обращай на него внимание, у Цукино как обычно нет настроения, — попытался отшутиться шатен, но тут же замолк, поймав на себе злобный взгляд Кунсайта. — Идём, — рыкнул Кун и зашагал в сторону школы. — Тебе не кажется, что это, как минимум, не очень красиво с твоей стороны? — крикнул ему вслед Неф и виновато посмотрел на девушку. — Извини… — Не кажется! Я уже миллионы раз говорил, чтобы эта девчонка не бегала за мной! — Она всего лишь хотела помочь! — Мне не нужна ее помощь! — резко остановившись перед лицом друга, взревел Кунсайт и шатен невольно отстранился. Ещё никогда прежде он не видел столько злобы и опустошенности в безжизненном взгляде блондина. Казалось, что вся боль, копившаяся в душе Цукино переполнила чашу его терпения и вырвалась наружу, сметая вокруг себя все жалкие остатки человечности разбитого сердца уязвленного подростка. — Кун… — Замолчи! Не смей меня жалеть! — что есть сил ударяя кулаком о бетонную стену, взвыл Кунсайт. Огромные холодные капли летнего дождя безжалостно хлестали по лицу молодого человека, витиевато сплетаясь с солёными ручейками слёз, неожиданно заструившимися из полупрозрачных глаз парня. Теперь он был окончательно сломлен и, словно в насмешку противному ливню, по разбитым костяшкам Кунсайта потекли струйки обжигающей крови, окрашивающей его безумие в ярко-алые тона. — Не смей, Нефрит… Никогда… Только не ты…       Не дожидаясь момента, когда эмоции приобретут понятную всем форму слов, Нефрит резко притянул блондина к себе, сжимая замерзшими пальцами дрожащие плечи Цукино. Сейчас он был рядом и это вдруг стало самым важным проявлением его привязанности к лучшему другу. — Я всегда буду на твоей стороне, — одними губами прошептал шатен, зажимая в ладони окровавленную руку Кунсайта…