МИШАСЛАВА

— ДА НУ ЁБАНЫЙ Ж ТЫ В РОТ, КУДА ТЫ ПРЁШЬ, КУРИЦА? — Слава вдавил педаль тормоза в пол. Процедил что-то сквозь зубы и высунулся из окна. — ГЛАЗА РАЗУЙ, БЛЯДЬ, КИКИМОРА КАНАДСКАЯ. — Набрал побольше воздуха в лёгкие. — ПРОЕЗЖАЙ, ЧЁ ВСТАЛА-ТО? Белый «Опель» Канадской Кикиморы неуклюже вывернул с обочины и, мигнув на прощание, поехал вперёд, набирая скорость. Славу перекосило. — Ты посмотри! — Он снова высунулся из окна, на этот раз сильнее, хотя и наверняка знал, что его не услышат. — ЗАСУНЬ СВОИ МИГАЛКИ ЗНАЕШЬ КУДА? Слава дал по газам. Да так резко, что Миша едва не приложился подбородком о приборную панель. У Славы между глаз — глубокая морщина. Злится. Ворчит что-то сквозь зубы, психует. Вцепился в руль так, что костяшки побелели, и гонит вовсю. — Слав, ты чего?.. — Миша едва успел закончить предложение. — Да ничего! Купят себе права на батины денежки и творят чё хотят, уродины крашеные. — Слава клацнул зубами. — Лбами-то стукнутся когда-нибудь, и опять люди подохнут невиноватые. Трясёт аж... Миша понимающе хмыкнул. Вот он, его Слава: неуправляемый, совсем дикий. Сядешь чуть ближе и почувствуешь, как волны ненависти во все стороны распространяются. — Если не сбавишь скорость, то подохнем уже мы, — Миша привык к таким вспышкам гнева. — Да хоть бы так. — Обещай, что в следующий раз поведу я, ладно? — Миша осторожно положил ладонь на Славино колено. Тот поморщился, но больше для виду. Ничего не ответил. Миша провёл ладонью вверх по ноге, остановился у бедра. Пальцами зацепил кожаный ремень на джинсах. — Чё прикопался, не видишь: я за рулём, — Слава думал, что выйдет раздражённо, а получилось только судорожно вдохнуть носом воздух. — Вижу. — Не беси, а. Руки-то поотрываю. — Ну так останови тачку и валяй. — Я тебя урою.