Deadly passion

Больше никто ничего не нашёл. Им даже не оставили времени на разговоры друг с другом, чтобы свести то, что они знают. Грета и Эмиль собирались осмотреть туалеты, где уже должны были находиться ещё несколько человек, но по дороге их заставил остановиться звонкий и громкий голос директора, доносившийся из динамиков. Эмиль нервно озирается по сторонам, а Грета так и остаётся стоять, даже не дёргаясь. Но видно, что она слышит каждое произнесённое слово. — Ваше время вышло. Прошу всех собраться собраться перед спортивным залом. И я не завидую тем, кто не придёт, — последние слова звучат угрожающе, отчего в груди сжимается плотный и липкий комок. Он точно не шутит. Не то время и место для шуток, особенно для таких жестоких. — Справимся? У нас не так много улик, — лицо Стейлссона бледнеет, а потом приобретает и нездоровый зеленоватый оттенок. Грета сама это знает. Волос, страшный диагноз... Более того, они не успели проверить комнату той, которой принадлежит волос. Остаётся надеяться, что кто-то догадался проверить абсолютно все комнаты жилого корпуса. Иначе шансы на их выживание сведутся к нулю. Все собрались перед дверями спортивного зала. Все пришли. Многие отводят глаза в сторону, стараются держаться отдалённо. Грета, словно невзначай, скользит взглядом по Кьяре: движения девушки рваны, искусанные губы мёртвенно-бледные, волосы растрёпаны, а в глазах неподдельная паника. Боится смерти или же...? Стоит приглядываться к ней. Но вряд ли бы у такой трусихи поднялась рука. Более того, она бы вряд ли выбрала своей жертвой Маргарет. Тот у кого поднялась рука на такого светлого и доброго человека — настоящий монстр. Кьяра точно бы этого не сделала. Да в голове не укладывается. Но раздумья Греты прерываются. Кто-то настойчиво тянет её за рукав с такой силой, что та поддаётся и отходит чуть дальше. Она поднимает глаза. Разве Артур такой сильный? Не похож он на качка. Скорее всего, просто сыграл эффект неожиданности. — Вы что-то нашли? — он переходит сразу к делу. Времени нет. Грета незаметно показывает ему пакетик от лекарства. Пока тот читает состав, она отвечает: — Мы почти ничего не успели. Только побывали на кухне и в комнате Маргарет. А у тебя что? Что-то ещё узнал? — Я не знаю результаты вскрытия, но оно точно что-то дало. Наталья и Эрика были чем-то озадачены, их что-то смутило. Думаю, они скоро нам расскажут. Это что, лекарство от шизофрении? — бормочет тот, резко сменив тему. Но после продолжает, — я знаю, что Франсуаза и Майкл обошли весь жилой корпус. Моника нашла револьвер. Судя по всему, именно из него стреляли. Он у неё. Надо же, даже оружие убийства нашли? С диким грохотом решётка, за которой, казалось бы, находилась только пустота, отъезжает в сторону, приглашая всех собравшихся в кабину лифта. Бежать всё равно некуда, все пути к отступлению закрыты. На окнах решётки, главные двери не открываются. А топтаться на месте — глупо. Первым заходит в кабину Матиас, а за ним Моника. После них, с опаской, следуют и остальные. Как только последней заходит Кьяра, дверь закрывается. Лифт со скрежетом двигается вниз. Свет здесь приглушённый, но все друг друга видят. Совсем немного тесно, но потерпеть можно. Грета поднимает глаза, смотрит на каждого в течение нескольких секунд. Она практически зажата между Эмилем и Антонио, но от второго несёт потом и пышет жаром, поэтому она старается выбирать из двух зол меньшее и откровенно прижимается к первому. У Стейлссона руки холодные, а одежда к коже не прилипает. Да и запах более приятный, что ли. Он немного смущённо смотрит на Грету, но ничего не говорит. Не время сейчас возмущаться из-за этого. Атмосфера в кабине тяжёлая, сам воздух, кажется, густой, в любой момент из ниоткуда может ударить молния. У всех напряжены нервы. Кто-то жуёт губы, кто-то чешет запястье, а другие просто избегают зрительного контакта с кем-либо. Никто не уверен в ближнем, никто никому не верит. Хотя наверняка у кого-то есть абсолютное алиби, в котором невозможно засомневаться. Но всё они узнаю в процессе. А пока им нужно просто собраться и успокоиться. Паника приведёт к фатальным ошибкам. Они могут обвинить кого угодно, лишь бы их не тронули. А в итоге погибнут все. Грета искренне надеется, что суд не ограничен во времени. Если им не хватит времени, то их шансы верно угадать убийцу падают почти к нулю. Кабинка замирает и открывает двери, выпуская всех из неприветливого мрачного помещения. Но то, куда они все выходят, оказывается не лучше. Мрачные серые стены из кирпича, кругом висят портреты. На каждом из них изображён Монокума с разных ракурсов и при разных обстоятельствах. Помещение само выглядим каким-то округлым. Это давит, заставляет испытывать головокружение, а перед глазами появляются яркие пятна. Запах каких-то ароматических трав, сырости и старья только усугубляет положение. Грету почти тошнит. Она опирается на Айну, чтобы удержаться на ногах и не осесть на пол. — Ты в порядке? — она сразу останавливается и помогает подруге выпрямиться. Рядом останавливается и Даниэль. Он даёт в руки Греты какую-то склянку с травами и мягко улыбается. — Понюхай, станет легче, — он оглядывается и пытается уловить каждую малейшую нотку запаха, — это дурман и ладан. Если будет здесь долго находиться, всем станет плохо. Грета как и велено, откупоривает склянку и вдыхает запах. Какая-то сладкая и сильная трава, которая перебивает весь окружающий запах. Тоже противная, но более терпимая и освежающая. — Оставь себе на время суда. Хедервари уходит вперёд, приглядывая и за остальными тоже. сам он привык к подобным запахам, но наверняка кому-то ещё станет дурно. Сигурдссон выдыхает и более уверенно идёт вперёд. Сейчас ей гораздо лучше, но место всё равно давит на голову, на макушку, словно желая проникнуть поглубже, пробраться в мозг и овладеть разумом. Чёртовы дурманящие ароматы и неприбранное помещение. — Что это за чёрт?! После восклика Лауры, Айна и Грета ускоряются, пока не нагоняют остальных. Перед взором открываются многочисленные небольшие стойки. Столы, можно сказать, пьедесталы. Словно в настоящем суде. Они стоят кругом, их столько же, сколько здесь участников. Но один из них занят. Там стоит чёрно-белый портрет Маргарет, перечёркнутый розовой краской. Грета сжимает зубы. Что за чёрный юмор такой? — Смерть не повод пропускать школьный суд! — Монокума выпрыгивает из ниоткуда, занимает место на подушках чуть поодаль, — она бы обиделась, если бы её здесь не было! Она же хочет узнать, кто её убил, верно? А с последним и поспорить сложно. Но это всё равно прибавляет психологической атаки и на без того ослабленное и измученное сознание. — Но как же... — лопочет Айна и держится за рукав Греты. Всем сейчас не по себе, но во многих начинает закипать злость, из-за чего температура тела повышается. Это плохо. Им нужны холодные головы, чтобы провести справедливый и честный суд. — Ребята, я понимаю вас, прекрасно понимаю, но пожалуйста, успокойтесь и соберитесь. Бесполезно злиться на какую-то мелочь, — Иван улыбается и занимает одно из мест в кругу. — Это кто здесь мелочь?! — Монокума аж вскакивает с места от такого откровенного хамства. — Мы должны верно определить убийцу, помните? Это то, чего хотела бы она, —Брагинский указывает на портрет Маргарет и опирается о стол, — поэтому давайте поскорее начнём. Это очень неприятное место. На самом деле, самое тошнотворное из всех в этой школе. — Игнорируешь меня?! — но Монокуму уже никто не слышит. Все прислушались к Ивану и заняли по месту. Грета остановилась между Иваном и Майклом, пытаясь выгнать противный запах из головы. Она как-то слышала о том, что церкви используют ладан, чтобы люди могли увидеть ангелов, были ближе к Богу. На деле он вызывает галлюцинации. Чем меньше времени они здесь проведут, тем лучше. Не все так не восприимчивы к этому запаху. Когда все встают на места, Монокума сразу же прекращает эту драму одного актёра и прокашливается. — Сразу скажу, у вас нет лимита по времени. Вы можете находиться здесь сколько угодно, но никто из вас не покинет этих стен, пока мы не узнаем, кто виновный. В любом случае, состоится чья-то казнь! По помещению раздаётся смех, который эхом отскакивает от тяжёлых холодных стен. Резко веет сквозняк, отчего Грета ёжится и сжимается. Сейчас любой громкий звук, любое влияние температуры отдаются по всему телу. Она старается не показывать этого внешне, но даже ей внутри немного страшно. Этот липкий и мерзкий ком внутри растёт всё больше, стесняет лёгкие, мешает дышать, отчего дыхание у девушки какое-то рваное, неполное. Словно она задыхается. Но здесь нельзя так дышать, ведь чем больше она вдыхает дурманящий запах, тем ей хуже становится. Замкнутый круг! — Ты в порядке? — Майкли перегибается через небольшое ограждение и трогает лоб Греты. Холодный и липкий от пота. — Соберись, ты не одна, — он ей улыбается и снова переводит взгляд на Монокуму. Он не грузит всех сразу информацией, даёт им время всё обдумать. — Я не буду влезать в ваши дебаты. Если какие-то вопросы касательно правил, я на них отвечу. И я знаю, кто из вас убийца, — он нехорошо усмехается, намекая на камеры по всей школе, — но я не буду принимать ничью сторону. Я просто наблюдатель. Зритель, — он извлекает откуда-то банку с мёдом и залезает в неё лапой, — но в ваших интересах постараться. Выйдет либо один убийца, который получит право покинуть эту школу, либо вы продолжите свою жизнь здесь. Да, им просто нужно найти виновного в смерти их одноклассницы. Для неё кошмар уже закончился. — Но с чего нам начать? — Эрика обеспокоенно топает пяткой по твёрдому покрытию и поджимает губы. Ни у кого здесь нет опыта в судебных делах. — Думаю, — отвечает Артур, — сначала нам нужно соотнести информацию, которые мы имеем, и пройтись по найденным уликам. Главное узнать, кто и что нашёл, —он оглядывается в поисках поддержки и часть студентов кивает. Всё равно больше нет идей для того, чтобы начать этот фарс. — В таком случае мы знаем, что среди нас есть шизофреник, — отвечает Анабель и показывает упаковку от лекарственного порошка, — вот. Сильный препарат, который прописывают только при этом заболевании. — Уже нет, — Грета заставляет себя говорить громко и чётко, — мы нашли такую же упаковку и рецепт на это в одной из комнат, — она ловит на себе непонимающе взгляды, — это было в тумбочке Маргарет. Резко наступает тишина. Маргарет не была похожа на больную шизофренией. За всё время она не показала ни одного симптома. Но кто же знал, как Уильямс билась и говорила с неизвестном кем по ночам, спорила, что нельзя никого убивать и трогать? Как у неё болела голова из-за слитного и неразборчивого потока голосов, как сильно ей хотелось всё это прекратить? Как она на самом деле корила и презирала свою жизнь? Как отчаянно просила помощи и чуда, но никто её не слышал? И она продолжала днём всем улыбаться, говорила, что всё будет хорошо и они обязательно выберутся отсюда. А сама переносила свою тяжкую ношу в одиночку. — Да это бред, — раздаётся твёрдый и уверенный голос Матиаса. Он видел, какая эта девушка. Она никак не может быть тем, кто борется с этим заболеванием. — Это правда, — отзывается Альфред. Его голос всё ещё слаб, но говорит он уверенно. Просто устал, ему не по себе от пережитого, — ночью у неё был припадок. Она точно что-то слышала. Она словно хотела меня убить, — с его уст срывается нервный смешок, — в это сложно проверить, это же Мэгг. Она не может быть тем, кто способен убить человека. Ночью у неё проявились симптомы? Значит ли это, что самые вспышки шизофрении Маргарет приходились на ночное время? Матиас выглядит обескураженным и снова замолкает, словно пытаясь найти ещё какие-то зацепки по этому делу. Сам он вместе с Антонио ничего не нашёл. Кроме, пожалуй, одной вещи. — Подождите, вы говорите, что она принимала лекарство в виде порошка? — спрашивает Антонио и лезет во внутренний карман пиджака, — тогда что это? Здесь указано, что это обезболивающее, — он извлекает на свет белую небольшую коробочку. Тим, который стоит рядом с ним, забирает упаковку и открывает её. — Она почти пустая. Здесь осталось две таблетки, — он трясёт пузырьком, где находятся маленькие круглые таблетки. Это мало похоже на обезболивающее. Слишком они маленькие. Да и судя по жёлтому цвету, там явно замешано что-то растительного происхождения. Но Грета молчит. Она не фармацевт, чтобы рассуждать об этом. К Тиму подходит Лаура. Она вскрывает пузырёк и разглядывает таблетки. — Это не обезболивающее, —она сверяет описание на упаковке вместе с содержимым, — здесь долны были быть пластинки с белыми плоскими таблетками. И их бы там было десять штук. Здесь их точно было больше. Она обеспокоенно смотрит сначала на Тима, потом на остальных. А точно ли Маргарет умерла от пуль? Или же... — Подожди, — Тим забирает пузырёк обратно и принюхивается, — это обычная валерьянка. Успокоительное. — Вполне возможно, что Маргарет тоже её пила, — говорит Артур, — но почему тогда упаковка другая? Ответ на этот вопрос никто не знает. — Давайте лучше перейдём к следующему вопросу, — вмешивается Даниэль, — здесь очень сильный запах, нам лучше ускорить процесс. Кто-то нашёл ещё что-нибудь? — Да, — тут уже говорит Эмиль, не желая здесь долго находится, — Кьяра, не хочешь нам кое-что рассказать? Это же ты была, верно? Кьяра резко поднимает глаза и смотрит на Эмиля крайне недовольно. — С чего такие выводы? Тебе не стоит так бросаться обвинениями. Это может быть опасно для тебя, придурок, — она поднимает голову и складывает руки под грудью. — Нет, у нас есть кое что, — Грета тянется к нагрудному карману и с трудом находит волос. Чтобы все его могли разглядеть, она берёт у Майкла блокнот и прикладывает к нему волос, который они нашли в коридоре, — вот. Оно было прямо в том месте, откуда стрелял преступник. Все вглядываются в эту находку. А Грета продолжает: — На самом деле этого может быть недостаточно. Но ранее ты там не была, верно? Прямо в том месте, где стоял убийца, был твой волос. Не думаешь, что это странное совпадение? — Но она же могла его обронить, пока куда-то шла, — тихо говорит Наталья и склоняет голову на бок, отчего её распущенные волосы плавно переходят на другую сторону, — не слишком ли самоуверенно говорить такие вещи без весомых аргументов? — Ну... — Альфред поднимает глаза, — это наверняка была Кьяра. Я видел её. Это точно была она. Артур смотрит на него с непониманием. Джонс говорил, что видел девушку, но не уточнял, кого именно. Так резко вспомнил об этом только сейчас? — Да что вы несёте? — Кьяра резко бледнеет, — меня там не было. Её голос резко оседает, сходит на нет. Грета хмурится. Да в голове не укладывается. Наташа и Эрика тоже с непониманием переглядываются. Чертовщина какая-то. Неужели это на самом деле была Кьяра? Неужели она убила Маргарет?