Love and politics

– Думаешь, она придет? Голос Терез предательски выдал неуверенность, которая стала постоянной спутницей в последние несколько дней перед открытием. Со вздохом Дэнни осторожно опустил большую раму, которую пытался повесить на одну из голых кирпичных стен галереи. Терез уже не впервые задавала ему этот вопрос. – Терез, пожалуйста, перестань волноваться. Учитывая всё то, что ты мне рассказывала об отношениях с чудесной Кэрол Эйрд, я могу только сделать вывод, что она будет здесь. – и, ободряюще улыбнувшись, добавил: – А если нет, я буду должен тебе пива. Это был день открытия, Дэнни вызвался помочь подруге с последними приготовлениями. Он слишком хорошо знал неуверенность Терез в своих работах и то, как она будет испытывать искушение изменить свой выбор фотографий и последовательность, в которой они будут показаны до момента начала выставки. Их дружба началась еще во времена стажировки, сразу после Нью-Йоркской киноакадемии, где они учились в школе фотографии. С самого начала Дэнни был влюблён в свою миниатюрную молодую коллегу. Это привело к некоторым неловким моментам, но после небольшого периода общения Дэнни понял, что больше всего он будет ценить дружбу с Терез. Как только они сблизились, девушка стала «своим парнем» в его дружной компании. Когда Терез вернулась из Солт-Лейк-Сити, переполненная историями о поездке и влюбленностью в Кэрол Эйрд, она сразу решила встретиться с Денни. Он был приятно удивлён силе и глубине её эмоций, ведь до этого молодой человек видел, как она относиться к девушкам, даже к Женевьеве, часто бесстрастно и безразлично. Они никогда не говорили об этом по душам, но Дэнни постоянно задавался вопросом, не мешает ли воспитание Терез в детском доме принимать ей решение быть с любимым человеком в серьёзных отношениях. Дэнни посмотрел на Терез, которая стояла, нахмурившись, перед большой фотографией в раме, которую она принесла только сегодня, чтобы включить в экспозицию. Сняв с неё крафтовую бумагу, Дэнни сразу узнал Кэрол Эйрд, предположив, что девочка, которая уверенно прислонилась к женщине, её дочь. – Она прекрасна... они прекрасны, – прошептал он, восхищаясь тем, как Терез играла со светом на фото. Девушка только улыбнулась в ответ сияющей улыбкой, которая выдавала её тоску по Кэрол. Но разве могут быть сомнения по поводу того, чтобы показать именно эту работу сегодня? Он подошёл и положил руки на хрупкие плечи Терез, заставляя её посмотреть на него. – Терез, это замечательное фото. Оставь его. Она придет, не волнуйся. Девушка кивнула, тронутая его заботой, но Дэнни не мог полностью убедить её. Недели после отъезда из Солт-Лейк-Сити были трудными. Не то чтобы Терез сожалела о расставании, на котором настояла. Это дало ей возможность подумать о своих чувствах, обдумать возможности отношений с Кэрол, разорвать последние узы, связывавшие её с Женевьевой. Но после первых пьянящих дней, наполненных приливом влюбленности, девушка всё больше и больше сталкивалась со своими внутренними страхами, с глубоко скрытыми мыслями, которых всегда старательно избегала. Её мать не могла заботиться о ней, и она была передана на попечение приемных родителей всего через несколько недель после рождения. Хотя Терез всегда была послушной, дружелюбной и немного застенчивой, никто из её опекунов так и не решился принять её в семью навсегда. Она научилась принимать частые переезды без комментариев, заставляя себя не задавать вопросов, на которые в конце концов не хотела отвечать: что со мной не так? Почему они не хотят принять меня? Разве я этого не заслуживаю? Она оставила свою последнюю приёмную семью, когда ей было восемнадцать лет. При поступлении, девушке удалось получить стипендию в киноакадемии. Жизнь в приемной семье научила её полагаться только на себя и никогда не связывать себя обязательствами, зная, что однажды ей, возможно, придется снова уехать. То же самое было и в годы, когда она жила с Женевьевой. Хоть их совместная жизнь казалась идеальной, полной любви, комфорта и стабильности, и все же Терез не поехала за Женевьевой в Кембридж, осталась в Нью-Йорке. Последние несколько бессонных ночей она мучала себя одними и теми же вопросами. Сможет ли она теперь полностью посвятить себя отношениям с Кэрол? И что сделает Кэрол, когда узнает о её страхах и тревогах? Всё больше и больше Терез беспокоили эти мысли, и теперь они почти заставляли её бояться того момента, когда Кэрол приедет... или нет. Её старший редактор Фред Уилсон вежливо предложил открыть выставку, и Терез была ошеломлена его комплиментами и восхищенными комментариями по отношению к её работам. На выставку явилось поразительное количество людей. Она заметила нескольких коллег из «Таймс», бывших сокурсников из Академии, пора соседей и много друзей: удивительно, но рядом с компанией Дэнни были и некоторые из девушек, которые всегда были больше подругами Женевьевы, чем её. Самой Женевьевы там не было, и Терез сожалела, что сейчас между ними всё было именно так. Через час после того, как Фред поприветствовал небольшую толпу, собравшуюся в галерее, Кэрол всё ещё не было. И хотя Терез была занята множеством восторженных посетителей, жаждущих узнать всё о ней и её работах, она чувствовала, как растет беспокойство. Скрывая нетерпение, девушка улыбнулась двум пожилым леди, которые загнали её в угол рядом с большим портретом Криса, бездомного, которого она встретила во время одной из своих прогулок по окрестностям. – Он выглядит довольно пугающе... – заметила одна из женщин. – Ты не боялась подойти к нему, не говоря уже о том, чтобы сфотографировать? Терез неловко вздохнула. – На самом деле он очень добрый человек. Я всегда стараюсь смотреть сквозь внешность, чтобы не дать себя одурачить… Терез остановилась на полуслове, увидев, что женщина перед ней явно чем-то занята. Взгляд Терез проследил за её рукой, когда она указала на высокую женщину в чёрном костюме в нескольких метрах от них, которая наблюдала за ними. Её сердце пропустило удар. Кэрол. Терез улыбнулась, заметив, что Кэрол одета в тот же костюм, в котором она была, когда привезла её из аэропорта Солт-Лейк-Сити. Но высокомерие, которое так смущало Терез тогда, теперь сменилось застенчивостью, которая была безумно милой. Теперь они поменялись ролями, и Терез почувствовала, как растет её возбуждение. Она покажет Кэрол свой мир, свою жизнь. Улыбаясь, Кэрол медленно подошла к ней, раскрывая объятия. Сила их объятий заставила Терез задрожать и пробудила сильное физическое желание, которое было такой отчетливой частью её любви к этой красивой женщине. – Я так по тебе соскучилась. Губы Кэрол ласкали её шею, прежде чем она зарылась лицом в волосы. Терез притянула её еще ближе. – Можно тебя поцеловать? – прошептала она. На мгновение она почувствовала, как Кэрол напряглась, но потом расслабилась, полностью поддавшись объятиям Терез. – Я думала, ты никогда не спросишь…