Жалкая история жизни

       После инцидента с Чонином, Сехун проводил с омегой почти всё время и запретил открывать двери, не спросив, кто пришёл. Недавно Чан вернулся в универ, так как не знал, чем себя занять.        Дни проходили спокойно. Никто его не трогал. Чонин, слава Богу, не появлялся в течение недели, и это позволило омеги расслабится. Но, как всем известно, затишье бывает перед самой бурей. Вот и у Чанёля получилось так же.        В аудитории стоял невыносимый гул и только с приходом преподавателя все затихли. Бета лет сорока присел за учительский стол и махнул рукой, словно прося человека войти.        Со всех сторон послышались томные вздохи омег, стоило альфе переступить порог аудитории. Чанёль поднял голову. Глаза распахнулись, в горле встал ком. Альфа внимательно осмотрел каждого и остановил взгляд на Паке. «За что?!» — хотелось закричать омеге. — Ребята, с сегодняшнего дня у вас пополнение. Представься, пожалуйста, — обратился к альфе мужчина. — Привет всем. Меня зовут Ким Чонин, но можно просто Кай. Я рад быть здесь, с вами, — на последних словах альфа подмигнул Чанёлю. — У тебя есть омега? — спросили с задних рядов. — Есть и скоро будет моим, — усмехнулся Ким. — Тогда присаживайся, — произнёс учитель и отвернулся к доске.        Чанёля всего трясло изнутри. «Что ему от меня нужно? Зачем продолжает свои игры? Чего добивается?» — крутилось миллион вопросов в голове Пака.        Чонин остановился возле парты омеги и тихо прошептал соседу по парте: «Проваливай, пока я добрый». Омежка быстро собрала свои вещи и пересела за другую парту. Ёль сжал губы в тонкую полоску и старался сдержаться, и не наговорить альфе гадостей. Чонин, как ни в чём не бывало, сел за парту и повернулся в сторону омеги. Чан старался не обращать внимание на Кима и его пристальный взгляд.        Кай приподнял левую бровь от раздражения. Его бесило, что Чанёль воротит нос от него. «Это он должен бегать за мной» — эгоистично подумал альфа и усмехнулся. Ну, ничего, теперь у него достаточно времени, чтобы вернуть то, что с самого начала принадлежало ему. И никакой муж не помеха. Не стенка — подвинется. Чанёль — его омега, и точка.        Звонок с пары словно глоток свежего воздуха для омеги. Сидеть рядом с альфой в течение часа стало пыткой. Организм — предатель, так и подталкивает омегу к истинному и требует близости. Да и до течки остались считанные дни. И если точно, то дня два-три, не меньше. И это очень напрягает Чанёля. Страшно представить, что будет творится во время течки. Тело признало Чонина своим альфой и хочет только его. Но вот сердце принадлежит Сехуну. И как с этим бороться, Чан не знает.        В быстром темпе омега закинул учебники в сумку и хотел как можно скорей покинуть аудиторию. Запах альфы будоражил нутро и заставлял сердце биться быстрей. «Да что со мной такое?» — разозлился омега. — Ёли~, подожди. Пойдём вместе, — остановил омегу Ким. Что ещё за «Ёли~?» — Я спешу, — бросил омега и хотел рвануть с места, но крепкая рука альфы схватила за локоть. — Да ладно тебе. Давай пообедаем вместе. Не будь бякой, — не отставал Кай. — Обедаю я со своим мужем, — резко выпалил Чан и вырвал руку из захвата.        Ким фыркнул на слова омеги, схватил за руку и потащил за собой. Чан пытался вырваться, но всё тщетно — руки альфы держали крепко и отпускать не собирались. Вся эта ситуация бесила Чана, а Кима наоборот веселила. Оказывается, его омежка с характером, но ничего, он научит его слушаться истинного.        В столовой стоит дикий шум и невыносимый стук столовых приборов об тарелки. Настроение омеги резко ухудшилось. От запаха еды тошнило, голова закружилась, запахи стали ощущаться сильней. Кай положил руки на плечи Пака и усадил за столик. Чан хотел было встать и покинуть помещение, но Чонин окинул его злым взглядом, словно говоря: «Я притащу тебя обратно». Всё, что оставалось Чану — сидеть и надеяться, что Сехун скоро придёт пообедать.        Кай возвращается с двумя подносами еды. Ставит один перед омегой и садится напротив. Чанёль весь сжимается. Никто не знает, что может вытворить альфа в этот раз. И проверять это омеги не хочется, ему хватило прошлого раза. — Моя омежка сильно изменилась, — начал Ким и окинул взглядом фигуру Ёля. — Мне нравится. Для меня старался? — и снова эта усмешка на пухлых губах. — Кто ты такой, чтобы он старался для тебя?! — прорычали на ухо Каю.        Чан готов был перекреститься, стоило Сехуну приблизится к их столику. Сехун заметил Чана за столом одного, улыбнулся и направился в сторону мужа. Но улыбка пропала, а на её место пришёл гнев, стоило только увидеть, кто присел напротив. Видимо, Чонин не понимает, когда его просят нормально, значит Хун пойдёт другим путём. — О! Сехун, привет. Как дела? — Кай — само спокойствие. Ведь знает, что в этой схватке победитель уже известен. И он далеко не Сехун. — Проваливай! Помнится, я предупреждал тебя! Ты словно сам нарываешься! — гнев растекался по венам горячей лавой. — С чего вдруг я должен уходить? Это ты лишний. Поэтому отстань от нас и дай мне поговорить с моей омегой, мы давно не виделись, — такой ответ Сехуна выбесил ещё сильней. — Он — не твой!!! — крикнул Хун и схватил Кима за воротник рубашки.        Все присутствующие уставились на двух альф, готовых в любой момент перегрызть друг другу горло. Чанёль растерялся. Понимал, что нужно остановить их, но в голове гулял ветер и ни единой мысли.        Чонин усмехнулся и заехал кулаком альфе в глаз. Чанёль подскочил с места и подбежал к Сехуну, кинул гневный взгляд на Кая. Как ему это надоело. Почему ему не дают жить спокойно? Почему Чонин перевёлся и продолжает доставать его? Сехун поднялся и завёл Чана за спину. Он больше не намерен терпеть выходки Кая.        Одним ловким движением Хун повалил Кима на пол и хорошенько врезал по скуле. В столовой воцарил хаус. Омеги кричали, альфы выкрикивали имена тех, на кого поставили. Только один Чанёль стоял, не в силах пошевелиться. Всё опять происходит из-за него.        Учитель залетает в столовую и разнимает двух альф. Сехуну хочется убить Кима, чтобы он наконец оставил их в покое. Почему, когда Чанёль любил его и хотел прожить с ним долгую жизнь, он плюнул ему в лицо, изнасиловал и оставил болезненные воспоминания? А теперь строит из себя истинного, готового сделать всё для омеги. Где он был, когда Чанёль по ночам просыпался от кошмаров? Где он был, когда он чуть не свёл счёты с жизнью? Где он, чёрт возьми, был, когда его омега был полностью разбит и вздрагивал от каждого шорох или прикосновения? Сехун был там с самого начала, но никак не Кай. Он не имеет права приближаться к Чану, никогда. Всё это вина Кая. Это он был тем, кто уничтожил омегу. — Вы что тут устроили?! — разозлился учитель. — Он это заслужил. Нечего отбирать моё, — с насмешкой поглядывая на разъярённое лицо Сехуна, произнёс Кай. — Клянусь, я прибью тебя! — крикнул Хун и начал вырываться из рук учителя. — Прекратить! — гаркнул препод.        Схватив обоих за уши, учитель потащил виновников за собой. В столовой раздавались ахи и вздох и, и только Чанёль стоял, опустив голову вниз, и боялся, что Сехуна могут отчислить. Не такой жизни он хотел и не так отплатить Сехуну за его доброту. Но, как выяснилось, он доставил альфе проблемы, когда вышел за него. Лучше бы вообще был один.        Директор вправил мозги неугомонным. Ну, как вправил, если орать два часа о том, что: «Это престижное учебное заведение и вести себя стоит подобающе, а не махать кулаками». Или, что: «Они взрослые альфы, а ведут себя как первоклашки, которым впервые понравился омега и нужно доказать, что: «Вот, смотри, я такой крутой». А махать кулаками — не круто! Пошли вон! Ещё раз повторится подобное и вам обоим придётся искать другой Университет».        У Сехуна пухли уши от крика директора, в то время как Кай нагло насмехался над его словами. Стоило им покинуть кабинет, как к ним тут же подбежал напуганный омега. Сехуну и гадать не нужно, о чём именно сейчас размышляет Чан. — Даже не думай винить себя в произошедшем. Это всё он, — кинул злой взгляд на Кая. — Да-да, всё я. Доволен, — ему даже не стыдно.        Се не стал дальше препираться с альфой, обнял омегу за талию и зашагал вдоль коридора. Чонин фыркнул, развернулся на пятках и пошёл в другую сторону. На сегодня, пожалуй, достаточно.

***

       Уже в квартире альфа посадил омегу на диван, укутал в тёплый плед. Чанёль не понимал, что происходит с его организмом. Бросает то в жар, то в холод. Запах Сехуна кружит голову и не даёт нормально соображать, руки трясутся. И всё становится понятно, стоит штанам намокнуть. Пак вскрикивает. Нет, только не сейчас. Только не течка!        Альфа старается не вдыхать столь возбуждающий запах, сжимает кулаки посильней и наливает для омеги стакан воды. «Без паники, всё нормально. Ничего страшного, я в порядке» — успокаивает себя Хун и заходит в гостиную.        Чан сжимает в руках плед, глаза бегают туда сюда. Страшно. Безумно. Нет, он верит, что Сехун не тронет его, но тело требует обратного. Хочется ощутить сильные руки альфы на талии, хочется чувствовать тёплые губы на своих. Омега трясёт головой, отгоняя наваждение, и принимает из рук альфы стакан, тут же залпом вливая в себя жидкость. — Я уйду, — сквозь зубы произносит Хун. Так будет лучше. Да, пока он держится, но альфа внутри скребётся и хочет подчинить, сделать своим раз и навсегда. — Н… не… надо. Прошу… останься, — тяжело дыша, проговаривает омега. И сам толком не понимает, о чём просит. — Если останусь, то не смогу сдержаться, — и вдыхает запах мёда с корицей. Зрачки расширяются, выдержка махает белым платочком. — Я доверяю тебе, Сехун… прошу, — прозрачная смазка стекает по бёдрам и приносит за собой дикое желание.        Сехун, в конце концов, не железный, чтобы стерпеть ещё и тихое «прошу.» Альфа осторожно обхватывает потное лицо омеги и приближается к губам. Запах омеги заставляет забыть обо всём и поддаться безумию. Минуту смотрят друг другу в глаза. Первым сдаётся Хун и накрывает холодные губы своими.        Поцелуй получается жарким и желанным. Сехун любит и давно отдал своё сердце мужу. А Чанёль решил открыться полностью. Он верит в любовь Сехуна и хочет подарить частичку своей.        Чужой язык уже вовсю хозяйничает во рту омеги и это так крышесносно, что невозможно сдержать тяжёлый вздох. Это их первый раз, и альфа хочет, чтобы он запомнился обоим навсегда. Тело омеги аккуратно укладывают на диван, не прекращая целовать сладкие, как и запах омеги, губы. Хун нежный, но в тоже время страстно обжигающий, и от этого ноги омеги разъезжаются в разные стороны. Тело пробивает сладкой дрожью, стоит альфе спустится к шее и засосать участок кожицы ртом. Из уст вырывается тихий стон.        Альфа пробирается руками под толстовку омеги. Водит ладонями по стройным бокам, поднимается выше и задевает возбуждённые соски. Чан выгибается дугой от приятных ощущений и хнычет. Это отличается от того, как Чонин брал его. Омега трясёт головой. Сехун — не Чонин, и не причинит боли.        Омега хватается за широкие плечи мужа, пока его язык путешествует по телу Пака. Се снимает верх с обоих и продолжает дразнить лёгкими прикосновениями. Комнату заполняют громкие стоны омеги и тихое рычание альфы. Кожа по коже, губы встречаются с родными в диком поцелуе. Альфа оглаживает каждый миллиметр желанного тела, целует в шею и сходит с ума. Омега слегка царапает спину Се и поддаётся каждому прикосновению. Близость сводит с ума обоих. Сехуну хочется съесть его, заполнить всего Пака собой.        Ёль скулит и пытается расстегнуть ремень на джинсах альфы, только руки трясутся от желания слиться воедино как можно скорее. Се улыбается в поцелуй и сам справляется с ремнём. Стягивает с длинных ног омеги джинсы и откидывает в сторону. Пожирает взглядом обнажённое и столь прекрасное тело и чувствует, что всегда хочет быть рядом, любить сильно и не удержимо, дарить тёплые объятья, целовать немного смугловатую кожу и оставить на изгибе шеи собственную метку. Чанёль заставляет сердце биться чаще, заставляет сходить с ума и дарить только счастье.        Омега краснеет от пристального взгляда и закрывает лицо руками. Се убирает руки омеги с лица и целует каждый пальчик, разворачивает и целует тыльную сторону ладони. Ёлю становится неловко, но так приятно. Губы альфы горячие, словно огонь, немного шершавые и нежные. Две судьбы в одну слились.        Хун спускается ниже. Ласкает губами шею, руками гладит грудь, пока Чанёль стонет и водит руками по широкой спине. Они давно уже не помнят себя. Больше нет Сехуна и Чанёля, есть только вместе. Хун стягивает последний элемент одежды с обоих и замирает. В нос сильней ударяет сладкий запах, половой орган дёргается в предвкушении. И больше радует, что омега возбуждён не меньше самого альфы. Хун обмакивает пальцы в сладко пахнущей бананом смазке и смотрит на ерзающего на постели омегу.        Впивается в губы поцелуем, пока пальцем кружит около входа. Да, у Чанёля течка и смазка не обязательна, но Се не хочет причинить даже малейшей боли, хочет, чтобы Ёлю было хорошо с ним. Первый палец проникает внутрь. Омега сжимается, но лёгкие поцелуи альфы позволяют расслабится. Пошевелив одним пальцем, добавляет второй и смотрит на лицо Пака. Губы омеги приоткрыты, волосы разметались по подушке, руки то и сжимают края простыни, бёдра подаются вперёд, желая ощутить ещё больше, острей. Хун добавляет третий и сгибает фаланги. Из горла вырывается громкий стон наслаждения. Альфа повторяет движение, массируя комок нервов. Омега стонет и глубже насаживается на пальцы.        Се разводит пальцы на манер ножниц и в награду получает стон ласкающий слух. Решив, что растянул мужа достаточно, вынимает и смотрит на омегу, ждёт, пока ему позволят продолжить. Ёль кивает головой и обнимает альфу за шею. — Ты невозможный, — возбуждённо шепчет альфа и кусает за мочку уха. — Желанный, любимый, самый лучший и родной. Люблю тебя, — и толкается в податливое тело, заполняя омегу целиком и полностью.        Запахи смешиваются, создавая нечто вкусное и невозможное. Омега тянется за поцелуем, тут же получая желаемое. Се не двигается, даёт время привыкнуть к размерам. Ёль сам нетерпеливо вскидывает бёдра и стонет. Альфа кусает за шею и начинает движение. Комнату наполняют громкие стоны омеги и рычание альфы. Бёдра встречаются с чужими, принося сладкое наслаждение. С каждым проникновением толчки становятся быстрее, глубже.        Альфа целует лицо мужа, не переставая двигать бёдрами в ускоренном темпе. Шепчет, как любит, какой Чанёль прекрасный. Омега задыхается от собственных ощущений, чувств, хватает воздух губами и поддаётся сильным толчкам. — Люблю, — входя в тело любимого под новым углом, выдыхает на ухо омеги.        Чан и слова вымолвить не в силах. Рот занят очередными вздохами, стонами. Се переплетает их руки вместе, не переставая целовать куда попадёт: нос, губы, щёки, шею. Оба чувствуют, что ещё пара быстрых движений и кончает. Се ускоряет толчки, вбивая тело омеги в матрас и с рыком изливается внутрь. Чан стонет от ощущения горячей спермы внутри и изливается на свой и альфы торс.        Альфа выходит до того, как узел набухнет и начнётся сцепка. Нет, он хочет детей, но Чанёль пока ещё не готов к такому.        Омега тяжело дышит. Нет сил даже пошевелиться. Он сам хотел этого, так почему сейчас ему стыдно посмотреть в глаза альфе? Се замечает румянец на щёках своей пары и улыбается. Прижимает дрожащее тело к себе и обнимает крепко. Он нашёл своё место. Теперь Чанёль много значит для него.        Се подхватывает омегу на руки и тащит в душ, где они ещё раз занимаются любовью. Чанёль полностью признал его, что безумно нравится альфе.        Все четыре дня они не покидали постель, только на пару минут отрывались друг от друга и то, чтобы попить воды и поесть. Сехун и здесь не угомонился и взял мужа на кухонном столе.

***

       После окончания течки парни вернулись в университет и продолжили учёбу. Кай взбесился, стоило ему почувствовать, что запах кофе смешался со сладким мёдом и корицей омеги. В этот день он прижал омегу к стене туалета и грубо поцеловал. Никто не смеет забирать то, что принадлежит Ким Чонину. Чанёль ударил альфу по щеке и выбежал из туалета. «Нет, Сехун, не должен узнать» — решил Ёль. Он и не узнал.        Ничего не узнал и не узнает. Как Чонин каждый день заламывает руки его мужу и насильно целует, распускает руки и трогает везде. Чанёль молчит и будет молчать дальше. Он не хочет, чтобы из-за него у Сехуна были проблемы. Но тайное всегда становится явным. И может понести за собой плачевные последствия.        Готовься, Пак Чанёль, твоя жизнь снова превращается в «сказку».