Безгрешная

1.

      Когда я проснулась, Диса не было рядом. Почему-то меня это ни испугало, ни изумило — наоборот, его исчезновение я восприняла как должное, будто каждый раз спала с мужчинами, наперёд зная, что наутро они покинут меня. Улыбнувшись ярким лучам солнца, которые так и рвались в комнату сквозь зашторенное окно, я неспешно поднялась, потянулась и только тогда смогла полностью прийти в себя. Взглянула на свои руки. Метка на левой ладони по-прежнему была без каких-то ярких отметин. Я облегчённо выдохнула и окончательно решила, что пора вставать.       Носить традиционные костюмы и платья принцессы после столь длительного перерыва — не просто непривычно, а невыносимо утомительно. То и дело хотелось вновь надеть на себя что-нибудь простое и удобное, но в мыслях ежеминутно возникали воспоминания о времени в плену у демонов, и я осознавала, что уж костюмы как-нибудь перетерплю. Облачившись в обычный серый костюм правителя, который Сейдж хранил в гардеробе специально на случай, если они найдут меня, я на мгновение замерла у зеркала, осматривая себя. О прежней причёске не могло быть и речи, нет. Меня волновало далеко не это. Я подумала о Дисе. Он до сих пор, к счастью, не знает о том, кто я есть на самом деле, а если бы узнал, давно убрался бы отсюда, чтобы предать меня своим. Я мотнула головой. Нет, почему-то в его предательство мне не хотелось верить, и после вчерашней ночи только возросла мысль о том, что он не такой, как все его тёмные сородичи. «Я не ангел, Элин. Но и ты тоже».       Я вновь выдохнула и направилась к выходу из комнаты, будучи уже более твёрдой в намерениях и уверенной в своих силах. Да и вряд ли я его встречу сейчас, прямо в коридоре.       Так и произошло. Я шла по коридору, разыскивая, на самом деле, Сейджа, и по пути здороваясь с людьми. Как ни странно, встретила я и своих знакомых, остальным лишь улыбалась, желая доброго утра и мирного неба… на долгое время. Выжившую правительницу, судя по всему, рады были видеть все. А ещё меня изумили случайно услышанные фразы от многих из них на вроде: «Теперь-то в мире наконец воцарится порядок».       Сейджа найти было не трудно. Он всегда любил какие-нибудь живописные места, вот и сейчас сидел рядом со входом в наш подземный отдел на обломках когда-то бывшего здесь здания. Солнце ярко освещало до боли знакомый мне силуэт седовласого старика, а тот, казалось, продолжал неотрывно глядеть на солнце, не боясь его света и даже не зажмуриваясь. Я тихо приблизилась. Я была уверена, что Сейдж не заметит моих осторожных шагов, но он, даже не обернувшись, неожиданно заговорил. И его речь явно относилась не к пейзажу только недавно вступившего в силу дня.         — Как далека наша дорога. И как странна жизнь, которую мы во время её проживаем, — негромко, но вкрадчиво произнёс мой бывший учитель. — Даже после многих дней горестей и страданий, ужасов и мучений, мы радуемся солнцу, только-только пустившему к нам свои лучи. И при этом, радуемся больше, чем когда-либо.       Я присела рядом с ним на обломки. Сейдж на мгновение обернулся и, кажется, его взгляд ненароком скользнул по моей руке. Я всё ещё Чиста, Сейдж. Я сказала бы тебе первому, если бы это случилось.         — Девочка моя, как долго ты была у них? — перестав любоваться поздним рассветом, мужчина снова обернулся ко мне, но в его глазах была уже не отрешённость, а почти отеческая любовь.         — Я не помню, Сейдж. Честно, не помню. Несколько недель точно. За месяцы не ручаюсь. С того самого момента, как они совершили облаву на отель…         — Как они нашли тебя? Как вообще им удалось выйти на твой след?         — И этого я тоже не знаю, — я вздохнула и хотела ещё что-либо сказать, но Сейдж, заметно помрачнев, перебил меня:         — А тот парень?       Я вздрогнула. Я ведь ему не говорила. Убеждала его весь праздничный вечер в том, что Дис тоже был пленником демонов, но Грешником стать у них не успел. Тогда откуда он… Попытавшись принять безразличное выражение лица, я почти скороговоркой выдохнула:         — Да и он вроде не помнит, как попал к ним и сколько у них был…       Сейдж удовлетворённо кивнул и отвернулся. Я выдохнула, прижимая к груди скрещенные пальцы и про себя надеясь, что он спрашивал как раз именно об этом. Мы сидели в молчании долго. У меня в голове была ещё куча вопросов и много всего, чем бы я хотела поделиться с одним из самых дорогих в моей жизни людей, но мужчина продолжал молчать, и тогда я неторопливо поднялась, собравшись уходить.         — Грядёт гроза, Эвелин, — он несильно сжал моё запястье, останавливая. — За таким солнцем всегда следует чёрный дождь.         — Ты всегда был излишне суеверным, Сейдж, — я слабо улыбнулась, но мне при этом было совсем не весело от его слов. — Но я не та, что раньше, и на этот раз защищу свой народ.         — Сначала защити себя, — вздохнул Сейдж, и я наконец смогла вырваться и вернуться в подземное помещение. Быстро спустившись по ступенькам, я бросилась вначале в свою комнату, а потом, немного подумав, пошла искать Диса. Если Сейдж о чём-то прознал, защищаться нам придётся обоим.       Я шла по коридорам, совершенно не зная, что скажу ему. Когда я была уже на его этаже, ноги у меня внезапно начали подкашиваться. Мысли в голове путались. Я вдруг поняла, что не просто не знаю, что ему сказать, но и как себя вести с ним после вчерашнего…       Я осторожно постучалась, но ответа не было. Тогда я распахнула дверь, но возражений в ответ не было. Демон лежал на кровати, прикрыв глаза и при этом каким-то образом умудряясь подбрасывать вверх стакан и ловить его, когда он опускался близко к его лицу. Он выглядел задумчивым, но я могла поклясться, что он знает, что я вошла. Я сделала шаг вперёд. Меня изумляла его холодность.         — Дис, — робко подала голос я, вглядываясь в демона. Он молчал. Если бы не это жонглёрство со стаканом, я бы решила, что он спит. Но он бодрствовал. И через некоторое время молчания стакан окончательно застыл в его руке. Как-то лениво, не спеша, Дис открыл глаза и также медленно повернул ко мне голову. Вся моя решимость окончательно куда-то растворилась. Я не ожидала от него объятий или поцелуев, конечно, но хотя бы его тёплой улыбки…         — Ну здравствуй, — непроницаемым тоном произнёс он и, немного приподнявшись на кровати, прислонился спиной к подушкам. — Элин… А может, Ваше Высочество? — он скривился, а у меня внутри что-то больно сжалось. — Бедная маленькая беззащитная Безгрешная, — демон зацокал, будто читал кому-то нотацию, а потом покосился на меня. Яркие глаза его, которые только вчера ночью перестали наконец адски горесть, а стали по-человечески карими, теперь снова страшно пылали. По коже у меня пробежали мурашки. — Или сама принцесса Эвелин Миллс собственной персоной, — теперь во взгляде его читался жуткий, какой-то демоновский интерес, — хранительница пятого элемента?

2.

      Она так и замерла от неожиданности. Именно этой реакции я ожидал! Я улыбнулся, а внутри всё непривычно разрывалось от страха. Плевать на чувства! Пускай одолевают и грызут, словно голодные собаки — загнанного человека, я хочу знать абсолютно всё и прямо сейчас!       Я смотрел на неё, так и ощущая, как мой взгляд метает молнии, уже не первый раз за этот вечер ловя себя на мысли о том, что обвиняю её во лжи и предательстве. Хотя и сам во всём врал ей.       Моя речь окончилась. Я тяжело дышал, глядя на неё. В её же взгляде читался явный страх, но на сей раз мне не хотелось ловить ртом воздух этого страха.        — Дис… — она подалась вперёд, но я резко вскочил с кровати, и она вскрикнула, также спешно отбежав немного назад. Боится. Она меня до сих пор боится. Эта мысль не давала мне покоя, и я и сам не знал, как к этому отношусь, но внешне выдавил из себя зловещую улыбку. Я так и ощущал, что уже почти что не могу себя контролировать.         — Ты хоть представляешь, что я теперь могу сделать? — продолжая улыбаться, я стал подходить ближе к ней, а девчонка лишь осторожными шагами отходила всё назад, пока не столкнулась со стеной. — Я предам вас всех при первой же удобной возможности. Я расскажу демонам всё от первого и до последнего слова — начиная с того, где находится ваш лагерь и заканчивая тем, кто ты.       В ответ я услышал лишь её тихий хрип, и кое-как сквозь него различил своё ложное, придуманное специально для Безгрешной, имя. Фыркнул. Покосился в её сторону.         — Можешь держать меня здесь в плену сколько угодно. Можешь запереть. Можешь запихнуть в морозильную камеру. Но демоны — не ангелы, — новая ухмылка скользит по моим губам, пока я говорю ей, дрожащей от страха и подступающих слёз, это. — И не удивляйся, если в какой-то момент мне подчинится кто-то из твоих подчинённых…       Я не закончил, когда она, вконец не выдержав, закрыла лицо руками и выбежала прочь из комнаты. Долго ещё, словно далёкое эхо, я слышал звуки её спешных шагов по коридору, а прежние чувства — чувства! — продолжали одолевать всё больше и больше. Я упал на кровать, ощущая себя бессильным и слабым, а где-то внутри меня тем временем нарастал настоящий ураган, и мне хотелось одновременно и побежать за ней, крича на ходу какие-нибудь слова, которые хоть как-то будут противоречить всему сказанному мною за последние полчаса; и задушить её на месте; и снова ощутить на своих губах её медовый запах; и, лишив её воли, подчинить себе и разузнать всё до последнего. Голова взрывалась от мыслей и этих понятий, называемых у людей «чувством». Как человек может одновременно испытывать столько всего и не задыхаться от такого напора энергии? Может. Раньше я этого не понимал, а теперь без движения лежу на кровати, глядя в потолок и думая над тем, что в любой момент от всей этой чувственной волны моя голова взорвётся. Что-то тёплое внезапно потекло по щеке. Я спешно поднялся, сдуру посчитав, что из глаз потекла кровь… Но ресницы были влажные не от этого. На кончиках пальцев у меня блестела лишь полупрозрачная жидкость, внешне напоминающая каплю воды, а если вспомнить уроки человеческих чувств… Слёзы.       «Демоны не плачут, — всегда говорил мне 95-й. — А если и плачут, на это есть только две причины. И в таком случае они уже не демоны».       Я часто видел подобное. Их увольняли из отдела, понижали в черти, даже изгоняли. Наблюдая за этим, 95-й всегда качал головой, остальные подшучивали, кидая вслед неудавшимся прислужникам тьмы остроты, а я стоял в стороне, абсолютно безразличный ко всему происходящему, зная наверняка, что такого со мной никогда не случится. И вот слёзы заблестели и на моём лице. Вмиг одно чувство сменилось другим. Захотелось рвать и метать. Я и вправду схватился за выдвижные шкафы, вываливая из них всё содержимое, взбил кровать, взметнув одеяла и простыни, которые были мне совсем без надобности. Применив силу, привёл в беспорядок всю комнату, и когда в последний момент сознание покинуло меня, заметил, как всколыхнулись от сильного ветра шторы. «Знаешь, какая большая человеческая слабость? — чётко и ясно раздался в голове голос 95-го среди полнейшего мрака, — любовь».

3.

      Их шаги отдавались глухим гулом от стен. Эдди сидел в зале ожиданий, время от времени нервно подёргивая ногой. Очки у него давно запотели, и их пришлось снять и положить на столик рядом. Бывший агент принцессы то ерошил свои тёмные волосы, то в явном волнении осматривался по сторонам, но вот уже полчаса точно никто не появлялся.       С тех пор, как пропала Эвелин, его так и не оставили в покое. Повсюду за ним по пятам следовали ищейки принцев и принцесс, надеясь, видимо, выведать какую-либо информацию. Агент и сам понимал, сколь ужасную ошибку допустил, ведь он не уберёг принцессу. Он не уберёг свою Эвелин. В грехопадении, таким образом, подозревалась не только она сама, уведённая демоном столь скоро после принца Адама, но и он, Эдди. Агент не раз слышал за своей спиной шепотки о том, что его считают Грешником, что именно он сдал свою подопечную демонам. Парень едва дотронулся до усталых век, до увлажнившихся глаз, а потом услышал эти злополучные шаги. Встрепенулся. Выпрямился. Когда рядовой в царственном рабочем мундире отошёл от двери, впуская входящих, Эдди заметил Его Высочество в сопровождении охранников. Агент быстро поднялся, но принц в сияющих дорогих одеждах удостоил его лишь мимолётным, но тёплым взглядом и жестом указал присесть обратно. Эдди повиновался. Вечная слежка и гонения последних месяцев, ежедневный страх за свою дальнейшую судьбу научили его прислуживать власти. Раньше он прислуживал лишь Эвелин, и день изо дня это было ему в удовольствие. Ведь она была другой. Она была совершенно не похожа на всех этих чопорных венценосцев, которые наслаждаются царящим в мире из-за них конформизмом. Как-то невзначай Эдди вспомнил об этом. Вспомнил и то, что не раз указывал самой Эвелин на это, иной раз запрещал даже пить на приёмах и устраивать совершенно ненужные балы. А в последний вечер его предупреждения забрали Адама…       Вспомнил, и на его губах мелькнула слабая улыбка. Принц в свою очередь, воспринял эту улыбку на свой счёт, так что злиться насчёт того, что она не уместна, не стал.       Эдди схватил очки с тумбочки, спешно, а потому немного небрежно, потёр их о рукав своего костюма, а когда поднял взгляд на принца, обнаружил, что тот наблюдает за всеми его действиями. Казалось, Нортон оценивает его, пытаясь то ли вывести на что-то, то ли что-либо разузнать. Завершив свои махинации над очками, Эдди надел их и решительно взглянул на принца. Он помнил его смутно, ещё с детских лет, но виделись они всегда мельком — обыкновенно это случалось на обучении, когда Эвелин тащила его, Эдди, за собой в чужие шатры к другим будущим правителям. Пока они беззаботно и весело общались, обсуждая пройденное, преданный агент принцессы стоял в стороне. И если к собственной подопечной у него было почтительное отношение, то к другим — определённо нет. Вот и сейчас, поднимая взгляд на принца, Эдди всем своим существом ощущал, что не может скрыть исходящей от него холодности.       Чесс усмехнулся. То, что он услышал от Сейлины, оказалось правдой. Нортон всё больше и больше убеждал себя в том, что Эвелин пошла против всех них. А заодно настроила и своего агента.       Оба молодых человека приподнялись, обменялись сухими официальными приветствиями, кивнули головами. Затем принц присел обратно, жестом приглашая сесть и своего гостя. Хватило одного мановения руки принца, чтобы все до единого охранники немедленно покинули зал. Только тогда принц смог взять себя в руки. Он знал, что больше, к счастью, не придётся подстраиваться под обстановку и «официозничать».         — Эдди, — принц кивнул. — Наслышан о вас от вашей бывшей подопечной. Но не будем любезничать, перейдём сразу к делу.       Агент, откровенно говоря, всё это время с появления принца чувствовал себя не в своей тарелке. И что Его Высочеству вдруг понадобилось от обыкновенного подчинённого? Эдди итак в последнее время чуть ли не под домашним арестом из-за многочисленной охраны и мелких шпионов находится. Нет же, принцу вздумалось лично убедиться в его состоянии! Но вслух ничего из этого Эдди не высказал. Да и не решился бы никогда.         — Прошло уже немногим больше месяца, как ваша подопечная пропала, — продолжал в это время Нортон. — Я бы искренне вам посочувствовал, ведь я был её другом, как, впрочем, и другие принцы и принцессы. Взять того же принца Стинна… — Чесс выдержал деликатную паузу и деланно горько вздохнул. — Но не будем об этом. Так вот, я бы тоже сожалел о пропаже принцессы Миллс, но у меня есть некоторые причины подозревать, что, в то время, когда её забирали, она была Греховна…       Нет! Эдди вспыхнул и еле-еле заставил себя не вскочить с места от этой отвратительной оговорки. Принц, точно прочитав его мысли, понимающе закивал.         — Я представляю, о чём вы сейчас думаете. Но я не оговариваю принцессу, а лишь забочусь обо всём мире и об её округе в частности.       Эдди смотрел прямо в ледяные синие глаза принца, и почему-то ему всё больше и больше казалось, что он почти не видит в них ничего человеческого.         — Что вы предлагаете? — сколько он себя помнил, агент никогда не любил пустых и долгих разговоров. Принца это обрадовало. Он довольно улыбнулся, отмечая про себя, что сможет получить прекрасного союзника в лице бывшего агента Эвелин.         — Мы не знаем, жива ли она, Эдди. И если жива, до сих пор ли Чистая или уже предательница. А округам нужны правители.         — Но как же принцессы Джейн и Кейлинг?         — Вы правы, и обе в данный момент неплохо справляются со своими обязанностями, но я не уверен, что если принцесса Миллс вернётся — особенно если Грешницей, ей понравится такой расклад.       «Если Эвелин вернётся, Война будет окончена», — хотел сказать Эдди, но, опять же, промолчал и лишь поправил очки на носу.         — Вы предлагаете служить вам? — это был скорее не вопрос, но агент, как смог, попытался сделать тон своей речи вопросительным. И вновь на губах принца появилась улыбка. Да, Эдди ему определённо нравился своей проницательностью. А ещё — нескрываемой прямолинейностью.         — Да, — Нортон кивнул, а всё внутри его возликовало. — У меня есть и советник, и агент, но, полагаю, новое звание вам подойдёт больше.       Новое звание? Эдди сначала нахмурился, а затем широко распахнутыми зелёными глазами уставился на принца. Но тот не дал ему ни секунды на обдумывание и произнёс:         — Вы станете шпионом, Эдди, и главной вашей целью станут демоны.