«Притворство не выносит, Когда его касается оружьё Небесное» Д. Мильтон «Потерянный рай»
1.
Когда знакомые городские очертания мелькают за стёклами внедорожника, уже вовсю царствует ночь. Сегодня столица не знает, что её принцесса вернулась, а уже завтра жители с радостью и благодарностью повторно дадут мне клятву верности, и принцессы, заменяющие меня, смогут отлучиться от бремени, неожиданно свалившегося им на плечи. Да. Прежняя Эвелин думала бы именно об этом. Я же молча наблюдала за скребущим в тёмное стекло дождём, а мысли были совсем далеко и от престола, и от ожидающих меня горожан… — Не положено. Недавно произошедшие со мной события пролетают в голове быстрой съёмкой, и мне с трудом верится, что так много времени тянулось то, что решается за считанные минуты. — Повторяю, не положено. И вновь — неразборчивый мужской голос в ответ. Я слегка отодвинулась назад, вжимаясь в кресло, пытаясь увидеть происходящее за стеклом машины. Заметив это, охранники в форме, сидевшие напротив меня, встрепенулись. Бедолаги! Я-то думала, они уже давно спят, а они следят за каждым моим шагом. Если бы не неудачность момента, на губах бы точно заиграла улыбка, ибо мне вспомнился прежний Эдди с его наставлениями и приказами охранникам, окружавшим меня. Вот и сейчас. Так и вижу, как он говорит людям в форме: «Следите за каждым её движением, даже если она просто шевельнётся во сне». Не помогло. Лишь зря потревожила своих подчинённых. Среди барабанящего дождя еле слышно различался голос Эдди на пропускном пункте — странно, не припомню такого при въезде в принципе. — Если Его Высочество узнает, какие прибыли гости… — Я же сказал, не положено. Шаги, приближающиеся к машине. Значит, моему агенту всё же не удалось переубедить их. Он открыл дверь машины и сел рядом со мной. С тёмных волос стекали капли воды. Эдди был зол и даже выругался, — правда, тихо. — Эдди, что случилось? — робко подала голос я, переглянувшись с охранниками; но, если в моих глазах читались хоть какие-то чувства, в их не было ни капли эмоций. Так обидно, когда ты ощущаешь себя несчастным, а кто-то рядом рассказывает тебе о своих ещё больших несчастьях. Так я чувствовала себя и в тот момент, то ли зло, то ли тревожно косясь на агента. Какое-то время тот молчал, а потом бросил грубое: «В хостел», и внедорожник с прежним противным скольжением по превратившейся в грязь от дождя земле двинулся дальше по дорогам. Должно быть, мы отъехали не так уж далеко от города, потому что уже вскоре остановились. Эдди вышел первым и, несмотря на крупный ливень, накрыл только меня зонтом, который не закрывал до того момента, пока я не перешагнула порог двухэтажного, слегка обветшалого здания. У нас в округе такие ещё есть? Надо заняться этим вопросом, когда вновь вступлю в законные права. — Оставаться долго тебе здесь опасно, так что уже на рассвете будем выдвигаться. И это всё, что он скажет? Я перестала осматриваться в комнате и повернулась к Эдди. Он потряс мокрым зонтиком над раковиной, а потом с ним же отправился к двери. Чувства злобы и параллельной грусти, охватившие меня, начали спадать из-за новых подступивших проблем. Но неужели он так и уйдёт? Неужели между нами так и будет висеть эта пропасть? — Эдди… — Позавтракать ты успеешь, не переживай. Обо всём остальном позабочусь, — он едва скользнул по мне стальным взглядом тёмных глаз и собрался повернуть ручку двери, когда я вновь окликнула его. Агент обернулся. И на секунду эти глаза даже знакомо заблестели. — Эдди, я хочу знать. Знать всё. От первого до последнего слова. — Про твоего демона? Я уже сказал тебе всё про него, — зонтик был аккуратно сложен. Агент вновь повернулся ко мне спиной, готовясь покинуть комнату. Я фыркнула. Меня раздражал не столько мой демон, сколько слепое неверие Эдди. — Нет, не всё! Как ты нашёл его? Почему его? Эдди, он спас весь отряд, хотя и рисковал своей жизнью. Он сразился с толпой демонов… — С толпой, говоришь? — Эдди повернулся ко мне. — Это откуда же силы столько? К тебе в доверие столько времени втирался, в мысли — хвала Небесам! — не успел проникнуть, а демонов, всех до одного, истребил до рассвета, — агент покачал головой. На мгновение вспомнился Сейдж. Но даже тот поверил Дису в итоге! — Нет, Эдди. Ты видел его глаза? В них же была одна человечность, одно… — я запнулась под взглядом агента. Казалось, он хочет засмеяться, но сдерживается, при этом ни то, ни другое совершенно не было уместно в данной ситуации. — Да, особенно, когда он наконец-таки согласился с моими словами и в голос захохотал, — Эдди улыбнулся. От меня же не скрылось, какой напряжённой была улыбка. Он точно скраивал её несколько лет, но так и не смог сделать достойной настоящей искренности. — Ложись спать, завтра непростой день. Что Эдди понимал под «непростым днём»? Сегодня он был непростым у всех и каждого. У Сейджа и всего народа, на чей лагерь напали. У самого Эдди, который мчался в лагерь на всех парах непонятно откуда и непонятно по чьему наитию. У каждого клочка этого мира, у каждого живого организма на этой земле этот день был непростым, и вчерашний вечер вмиг стал совсем далёк от меня. Мне казалось, ночь с признанием Диса, нашей близостью, одолевшим меня счастьем от меня разделяют не сутки, а века. А Адам, что стало с ним? И воображение стало рисовать мне страшные картины о том, что мой бывший избранник растерзан тёмными тварями на клочки. Или лежит где-то бездыханный. Или он уже давно один из демонов? А что будет со всеми нами при таком раскладе, если уже сами правители не могут разобраться, где в этом мире правда, а где ложь, за которой стоит дьявол и ловко маскирует её? Оказалось, что уже давно: то, что с нами — Небесам всё равно. Именно об этом хотел предупредить меня мой агент в самый последний спокойный вечер в нашей жизни. Я взглянула на свою ладонь с отметкой и сама не заметила, как бесшумно сползла спиной по стене, упираясь согнутыми в колени ногами в стоявшее рядом кресло. И впервые за последнее время я дала упасть с ресниц слезам, и они мелкими струйками побежали по щекам.2.
Принц сидел в своём кабинете и думал не о насущных проблемах, а о том, что он узнал совсем недавно. И эти мысли его, мягко говоря, не совсем радовали. Внезапное появление этой псевдо-принцессы могло значительно пошатнуть их с Сейлиной план. Мало того, что Элди с самого начала не захотела участвовать во всём этом замысле, хотя была куда как сообразительнее их обоих, почуяв, вероятно, неладное, — хотя что в этом могло быть неладного, Нортон не мог взять в толк; а значит, могла оказать бесценную помощь, так теперь ещё и известие его верного шпиона, который уже многое постиг у своего учителя, как считал Чесс, но, видимо, ошибался… — Да, — раздражённо ответил он стуку в дверь. В этот вечер он примет её одну. Без охраны. Без Сейлины. Убедится, что это настоящая бывшая принцесса, а не подставной элемент от Эдди. Эвелин, которая вместе с Эдди сидела в зале ожидания всего каких-то минут десять, казалось, что прошло уже не меньше получаса точно. Она давно настраивала себя на этот разговор, но при виде старого друга все мысли уползли в никуда. Так бывает, когда видишь наконец человека, с которым не общался длительное время, и вдруг осознаёшь, что вам не с чего начать беседу. Принц вёл себя развязно и, видя некоторое смущение в своей подруге детства, тут же поднялся, поправил пуговицу на пиджаке, галантно отодвинул ей стул и жестом указал на чашку чая и тарелку с десертом. Эвелин осматривалась по сторонам. Всё здесь было ей знакомо. И ничего здесь не изменилось с их последней встречи. Кабинет Чесса славился как самый уютный в плане удачного дизайна интерьера, так что именно здесь, за этим большим столом, что стоит сейчас в стороне, используемый в качестве фуршетного стола на устраиваемых принцем здесь частных балах, проходили все конференции и заседания маленьких принцев и принцесс — так они, готовящиеся принять бразды правления, называли посиделки за чаем и обсуждение волнующих их «вопросов». Кабинет остался тем же. И стол. И каждая песчинка в этой светлой просторной комнате. Но в глазах Чесса играло что-то незнакомое Эвелин, — впрочем, принцесса уже начинала привыкать к тому, что всё ей начинает видеться в ином свете, и демоны внезапно светлеют, а верные друзья, напротив, начинают совершать поступки, которых от них раньше было невозможно ожидать… — Принцесса Эвелин, — губы Нортона растянулись в улыбке. Девушка замерла, немного ссутулившись, не решаясь ни притронуться к чаю, ни вымолвить что-либо. Нет, она чувствовала себя даже не гостьей, а совершенно чужой здесь. Ну, почему, почему он начал именно с титула, именно с этой глупейшей официальности, которая губит всякое дружеское понимание между людьми в беседе? Но Чесс не слышал её мыслей, а даже если бы и услышал, вряд ли бы внял им в тот важный для него момент, когда каждое слово слишком дорого стоило для получения доверия этой девчонки. — Наслышан о вашем чудесном событии и очень рад этому, — продолжал он слащаво улыбаться, тогда как Эвелин просто хотелось кинуться ему в объятия, поговорить о чём-то, абсолютно не связанном с Войной и успокоить своё такое потревоженное последними событиями сердце. Они не виделись 8 лет, учитывая, что ни один её бал Чесс так и не почтил своим присутствием. — Но думаю, времени обсудить это, у нас будет ещё предостаточно, а сейчас главное для нас — наши существующие проблемы. Но то, что ты теперь снова в нашей команде, меня безгранично радует. Этот резкий переход на «ты». Он одновременно и влил тепло в сердце принцессы, и заставил её вздрогнуть. Теперь она смотрела на Нортона во все глаза, пытаясь отгадать его игру — а Эвелин уже подсознательно предчувствовала, что это ловкая манипулирующая игра принца. Оставалось лишь трепетать перед тем, куда она его приведёт. — Война сгубила и продолжает губить множество жизней. Мы стараемся закончить её как можно скорее, но лживые твари не останавливаются ни перед чем, и только лишь часть нашего оружия действует против них. — Святая вода, библия, кресты и чётки, — бросила Эвелин, прерывая принца, в ответ на что он смерил её удивлённым, но полным раздражённого презрения взглядом. Эти три святые вещи принцесса знала и без многочисленных уверений демона 25-го. — И их настоящее имя, — спохватилась девушка. — Они бессильны, если удаётся его узнать. А дальше… — А дальше — что? — схватился за слово Нортон, чтобы наконец прервать её. Принцессу несло в другое русло. Ему этого не хотелось. — Эту Войну начали не мы, Эвелин, но заканчивать её почему-то нам. Если даже мы и обезвредим демонов, куда мы их денем? Покараем? Или отдадим Небесам, которые забыли о нас? Это было явным богохульством. Принцесса нахмурилась, но продолжала оставаться спокойной. — Небеса не забыли о нас, Чесс, а лишь дали право выживать самим. И это высшая благодать, какую мы только могли получить — доказать, что мы достойны называться людьми. Принц, даже не дослушав её, начал морщиться. Он цокнул языком, забарабанил пальцами по столу и резко поднялся. — Ты это по учебнику сейчас мне читаешь? Знаю я твои писания. Не раз перечитывал, пока этой чёртовой правительственной науке учился, — он вдруг наклонился к ней через весь стол, метая грозовые молнии прямо в её широко распахнутые голубые глаза. — Да только где доказательства этого? Я тоже могу бросить друзей и сослаться на неотложные дела! Эвелин отпрянула, но быстро пришла в чувство. С какой-то непонятной скоростью Чесс очутился у окна и теперь поправлял манжеты своего идеального, сияющего в лучах многочисленного света в комнате костюма. Эвелин могла себе представить, что он сейчас видит под своими ногами весь город, всю алеющую красками небоскрёбов вдалеке её родную столицу и чувство, одно лишь чувство наполняет его в тот момент. Когда-то это же испытывала и сама Эвелин, пока не постояла с этими людьми на одной ступени, пока не поработала с ними в адских условиях и однажды не поняла, что её жизнь точно также зависит от случайного развития событий, как и их. — Забудь, Чесс. Нам нельзя так думать, да и не стоит. Что проку в злых мыслях? Ими не сотворить добрых дел. — Да кому нужны эти добрые дела?! — принц уже терял терпение. Вновь с бешеной скоростью он очутился рядом с принцессой, но теперь стоял позади неё, так что она ощущала, как от холодного пота на спине блузка под пиджаком липнет к её телу. Кажется, он наклонился. Горячее дыхание поползло по её шее. Нортон не зашептал, а буквально зашипел её прямо в ухо: — Мы могли бы править. Все вместе, принцесса. Править и властвовать всем безраздельно, а народ, не имея права выбора, подчинялся бы нам. Мы научились бы очень многому у наших тёмных врагов для такой стратегии… Сердце бешено прыгало в груди у принцессы, однако она нашла в себе силы сжать руки в кулак и резко обернуться. Тёмные волосы Чесса разметались от созданного ею ветерка, синие глаза удивлённо расширились, потеряв прежний черноватый оттенок. — Как ты смеешь?! Ты смеёшься надо мной? Смеёшься, да? — Эвелин очень бы хотелось верить, чтобы Нортон в ответ улыбнулся, но тот молчал. — Это проверка, да, Чесс? Одна из твоих заумных штучек? — Ты действительно не понимаешь всей серьёзности ситуации, — принц наигранно вздохнул, опуская голову, — если так рассуждаешь. — Ты говоришь как лукавый! — не выдержала, наконец, принцесса, выходя из себя. Нет, Чесс не просто говорил как лукавый, он был лукавым в ту самую минуту, когда шептал ей на ухо эти гадости. — Ну, что ты говоришь, — принц улыбнулся и развёл руки в стороны для объятий. — Иди сюда. Да, я пошутил. Каюсь. Давай мириться, Эвелин. Давай мириться. И вот темноволосый мальчик, чёлка у которого всегда закрывает один глаз, весело ей улыбается. Эвелин ощущает невыносимую обиду, глядя на разрушенный всего минуту назад им и Сейлиной песчаный замок, который, по её убеждениям, она строила специально для неё и Адама. И вот теперь, с некоторым стыдом глядя на эту груду камней и песка, Чесс, что по крайней мере на голову выше её, распахивает руки для объятий и просит помириться. Просит всё забыть. Чесс. Нортон! Который был самым разумным из них всех! — Покажи свою метку, Чесс. Молчание. Принц явно не понимает смысла всего происходящего. Принцесса стоит в ожидании. — Эв… — Покажи свою метку, Чесс, — по слогам повторяет принцесса, ещё крепче сжимая кулаки и думая над тем, что она предпримет в следующую секунду. Броситься в окно? Побежать за Эдди? Не успеет агент и услышать, как Нортон уже перехватит её, сцепив в крепкие объятия-силки, и зажмёт рот рукой. — Я не понял, — нервный смех вырвался из груди Нортона, когда он стал медленно обходить стол. Эвелин двинулась в противоположную сторону, Чесс — тоже. Начинались опасные кошки-мышки. — Покажи мне свою метку, Чесс, и поклянись ангелом, что ты Чист. — Чист я, Чист, что-то ты сегодня прямо волнуешься по каждому поводу, — тем же нервным тоном продолжал принц, который и сам начинал терять самообладание. Но вот вылиться это могло в несколько ином виде — не то что у Эвелин. — Поклянись ангелом! — вспыхнула принцесса и бросилась на него. В один миг она оказалась прижатой к столу, одна рука её была занесена за спину, другой своей принц зажимал ей рот. Эвелин вскрикнула, но этого никто не услышал. Левая. Левая рука покрывалась бордовым от всё разрастающейся и разрастающейся Греховной метки.