Ванильная хуйня на двоих

Перед самым выходом Чимин нашёл пустую коробку из-под обуви и закинул в неё все новые фотографии. На удивление, они заняли больше её половины. Он замер. Столько впечатлений меньше, чем за неделю. Плюс фотографии на стене в спальне и дневнике. И самое удивительное, что нет времени на то, чтобы их хотя бы рассмотреть или развесить. Тогда, как совсем недавно свободного времени было столько, что он не знал, куда его девать. Да и сил ни на что не было. — Чим, опять опоздаем, — крикнул ему Чонгук из коридора. — Иду, — выбежал Чимин. — Я фотографии прибрал. Там очень много набралось. И нам позарез нужно в банк и по магазинам. Сегодня среда, так что уроки кончаются в три, потому что день короткий и… Почему ты смеешься? Чонгук начал хихикать, пока Чимин рассказывал. — Такой замороченный. Мы как семейная пара. — Ну, я серьёзно, — заулыбался Чимин. — Надо купить новый дневник. И мне одежда нужна. А ещё мои документы надо забрать. — Это правда. Нам нужно много не дневников, а альбомов. Пошли в магазин канцтоваров, который по пути в школу. — Я там банк видел. Хотя я не могу туда явиться без паспорта. Сегодня предки должны свалить в гости на всю ночь, — с волнением заговорил Чимин. Чонгук взял его за руку, переплетая пальцы. — Может, ты пока обвыкнешься. Наберешься сил, потом только за документами зайдем? — Нет, я решил, сегодня зайду. — Зайдем, — поправил его Чонгук. — Зайдем, — выдохнув, повторил парень с тем же волнением. В магазине, специализированном на творчестве, Чимин пытался вытащить Чонгука из отдела музыки, где парень нашёл леворукую электрогитару и начал что-то наигрывать. Чимин узнал «era — imperia». Сам до жути хотел послушать, но времени не было. Помимо трех больших альбомов формата немного больше А4 в 98 листов, Чимин набрал десять листов красивой цветной бумаги и несколько пачек с карандашами. Чонгуку захотелось взять ещё и ватман с кисточками, но посмотрев в переполненную корзину на кассе, попросил кассира прибрать товар, за которым ребята зайдут позже, и взял только один черный альбом, похожий на книжку, формата А5, чтобы было, чем в школе заняться. В школе они выполняли все задания в первые пять-десять минут, ибо и так уже знали большую часть материала в силу большого количества интересов, и принимались рисовать. Удобно было то, что Чимин правша, а Чонгук левша. На первом уроке они быстро накидали на десяти страницах комикс об ангеле и демоне, которые договорились дезертировать из рая и ада, чтобы встретиться на земле. Постельные сцены Чимин уговорил Чонгука дома дорисовать. Дальше же они просто раскрашивали. Соответственно ангелом был Чимин, а демоном Чонгук. Они познакомились на задании в 4 веке до н. э. Чимин должен был спасти жизнь фараона, направив его на верный путь, Чонгук же должен был сбить его. Эти двое влюбились, как только увидели друг друга, и не знали, как им быть. Но одной ночью, когда правитель уснул, они встретились в садах, нарушая клятву не влюбляться в противника. Ни небеса, ни преисподняя не приняли бы их, но они и не узнали об их союзе. Дав клятву вечной любви, они договорились встретиться людьми на Земле — в единственном месте во всей вселенной, где их встреча возможна.       Комикс обрывался на встрече в саду. Сценарий они придумали на уроке английского, пока писали сочинение на свободную тему. И так как тексты должны были различаться, у Чимина была первая половина, а у Чонгука вторая. Преподавателям нечего было возразить на то, что они всегда работают вместе. Так у них всё превосходно получалось. Чонгука даже похвалили за то, что он так мотивировал Чимина.       Правда, весь урок литературы они читали с телефона. В пятницу учительница сказала купить книгу, по теме у них новое произведение. В обнимочку, конечно, им сидеть не разрешили, но на первый раз простили чтение с телефона, и пока класс читал первую главу (точнее учительница пыталась их заставить), мальчики прочли половину. «Заводной апельсин» — это произведение понравилось Чимину, в отличие от «Милого друга». Сходства, конечно, были, тут главный герой хоть и был последней мразью, но в то же время и очень обаятельным. В отличии от первого, не пользовался окружающими, а брал всё сам, хоть и силой. Пока учительница не видела, Чимин лег на парту, Чонгук накрыл его одной рукой, они молча дочитали до того момента, где главному герою стали вкалывать какой-то препарат, заставляя смотреть сцены насилия, когда прозвенел звонок. К концу учебного дня первая страница была раскрашена. Делая домашку за столиком в парке, Чонгук говорил Чимину: — Я согласился на роль, как ты и сказал. Съёмки будут по вторникам, четвергам и пятницам с семи до одиннадцати. — Так получается, будни у тебя совсем загруженные, — расстроился Чимин, — кстати, а почему именно по этой роли тебе позвонили? У тебя же мыло есть, куда тебе предложения отправляют. — Да, это на случай, если я сам захочу перебрать, а так у моего менеджера есть чёткие указания того, какие роли мне нравятся, и на каких условиях я работаю. Находя идеальные предложения, он звонит мне. — Расскажи про роль. — Ну, там больше на психику воздействие. Надо создать такой образ, чтобы зритель чувствовал, что у него закипает кровь. Это самое сложное, потому что как только в камере появится откровенно голое тело, ну или хотя бы полуголое, всё возбуждение сходит на нет. Чимин смотрел на него, широко раскрыв глаза, Чонгук что-то чертил в тетрадке. — В общем, перфекционизм и охуенность главных героев в перемешку с гениальным безумием стоят на первом месте. Сюжет крутой… — Чонгук, можно я посмотрю фильмы с твоим участием? — перебил его Чимин. Чонгук поднял глаза и только сейчас заметил его восхищенные глазки. — Почему ты спрашиваешь? — ответил он, улыбаясь, — можем вместе посмотреть. Можешь даже на съёмки со мной пойти. Чимин снова заалел, но радостно воскликнул: — Да! Чонгук просто смотрел на него, широко улыбаясь. Помолчав минуту, сказал: — Пошли в туалет? — А может… Не будем сегодня, — ответил Чимин, покраснев намного больше обычного. — Что? Почему, — воскликнул Чонгук. — Я хочу… — Чимин не смог продолжить. — Накопить страсть. Я понял, — закончил за него Чонгук, — только, — он хищно на него посмотрел и, высунув ногу из обуви, просунул в широкую штанину шорт, проведя по бедру и уперевшись в пах, от чего парень судорожно вдохнул, выгибаясь. Попытался отстраниться, но скамейки оказались со спинками. Бежать было некуда, — не стоило так сексуально меня об этом просить, — договорил он, низким голосом. — Чаги… — пытался выговорить Чимин, сквозь неровное дыхание. Член предательски сразу же затвердел. — Что, малыш? — ответил он, надавив большим пальцем на головку, прижимая её к животу. Тот зажмурился, нечаянно смахивая со стола пенал и сминая страницы тетрадки. — Прекрати, пожалуйста, увидят же, — быстро и тихо заговорил Чимин, жалобно подняв бровки. Чонгук только стал настойчивее массировать его пах. — Ты меня только больше заводишь, когда так просишь. — Ладно, хорошо, пошли в туалет, — затараторил Чимин. — Ну, нет, — запротестовал Чонгук, прижимая всю стопу к члену. — Так горячо, — прошептал Чимин, пряча голову в руках, упираясь на стол. — Лисенок, — сексуальным шепотом позвал Чонгук, от чего тот содрогнулся и замер, коротко пикнув. Член обмяк и Чонгук подлетел с места, быстро обулся и, подхватив обмякшего Чимина, у которого щеки были красные, и понес в туалет. — Копить он собрался, — проворчал Чон. Чимин только сжался в комочек у него на руках, будучи готовым на всё. В кабинке Чонгук сел на унитаз, расстегнул ширинку и, широко расставив ноги, уперся спиной на стену. Чимин встал коленями на блестящую плитку, робко потянул резинку трусов и сказал шепотом: — Обещай, что нас никто не услышит. — Да, да, — ответил Чонгук, нетерпеливо приближая его за затылок. — Чонгук! — так же тихо воскликнул он. — Обещаю, малыш, только не томи. Чимин по-детски строго посмотрел на него и принялся за дело. Первое прикосновение отдалось теплом во всем теле, Чимин вылизал ему член и принялся вылизывать яйца и под ними, оттягивал кожу, игрался. Чонгук запрокинул голову, закатив глаза, и улыбался, тяжело дыша. Чимин встал, на что Чонгук отреагировал, подняв голову, и спросил: — Ты ч… — Чимин заткнул ему рот и зашипел на него: — Ты обещал. Тот закивал, как пойманный послушный кролик. Чимин убрал руку и достал из кармана знакомый тюбик. Чонгук вскинул брови, вопросительно глядя «откуда», на что Чим только ехидно улыбнулся. Он смазал ему головку, отдал тюбик и встал спиной. Чонгук понял, но не сразу отреагировал. Сначала рассмотрел его, затем прикоснулся к оголенной части бедра под шортами и медленно заскользил вверх. Затем также медленно спустил белые шорты на резинке вместе с трусами, начиная целовать шелковую кожу на ягодицах. Чимин убрал его руки, повернулся передом, положил Чонгуку одну ладонь на затылок и попросил: — Можешь быстро? Тот кивнул и стал отсасывать. Чимин стал ловить воздух ртом. Достаточно возбудившись, толкнул разнежившегося Чонгука обратно к стенке, забрал у него тюбик и сел к нему на колени, начиная тереться попой о его эрекцию. Хорошенько смазал себя и без растяжки сел на пенис своего парня, помогая себе рукой. Чонгук сильно выгнулся и громко, рвано простонал. Видимо, в туалете никого не было, раз никто не отреагировал. Чимину тоже понравились ощущения, но он сдержался. Медленно садясь по самое основание, Чимин вздрогнул, найдя простату. Чонгук стал целовать ему шею, ласкать бедра, ребра. Чимин стал плавно вставать, садиться. Вся застенчивость опять куда-то испарилась. Он придерживал майку, чтобы она не падала, держа ладони на груди. Чонгук прижался к нему и крепко обнял одной рукой за талию, второй же обхватил член, от чего Чимин закусил нижнюю губу и мелко задрожал. Чонгук стянул с него майку, начиная оставлять засосы на плечах и лопатках. Такая нежная кожа. С ума сойти. Чимин и сам весь дрожит от прикосновений любимых губ. Сев до конца, Чонгук удержал его за таз одной рукой, второй продолжая ласкать мышцу внизу живота, и прошептал в затылок: — Мне так хорошо ещё никогда не было. — Давай дорисуем комикс и расклеим фотографии сегодня, когда приедем домой, — закрытыми глазами прошептал Чимин, начиная медленно двигаться. — Домой… — повторил Чонгук и стал двигаться на встречу. Постепенно набирая темп, стали слышны пошлые шлепки тел. Взмокшие, они двигались в такт, пытаясь не издавать ни звука. Чимин из стыда, Чонгук из уважения к своему парню. Чимин кончил ему в ладонь, запрокинув голову и не сумев сдержать громкого стона, Чонгук слегка придушил его для остроты ощущений. Сам же кончил в него, оставаясь сидеть вот так в обнимку. — Побудь ещё немного во мне, — прошептал обмякший Чимин, пытаясь отдышаться. Тот поцеловал его в шею и прижимал к себе. Челка взмокла, по шеям струился пот. Коротким сексом не обошлось. Выходя из туалета, в который, к счастью, никто не заходил, скорее всего, у Чимина ещё тряслись ноги. Он опирался на Чонгука, сильно прислонившись к его руке. Переплетая пальцами одной и держась за сгиб локтя второй. Они вернулись к столику и спрятали уроки, оставляя на столе один только дневник. Чонгук посадил Чимина на колени, открыл свободную страницу и оставил отпечаток своей ладони. — Что это? — немного помолчав, спросил Чимин, догадываясь, — это моя… — Сперма, — закончил за него тот. Чимин спрятал своё лицо у него на шее и сказал: — Какой же ты извращенец. — Зато любимый, — самодовольно ответил Чонгук, лаская его бедра. — Да, любимый, — ответил Чим, не отстраняясь от шеи, сидя комочком на руках, — как же хорошо с тобой. Если бы Чимин сидел в другой позе, он мог бы впервые увидеть, как Чонгук покраснел и засмущался. Держал его, как малыша и сердце отбивало чечетку. — До сих пор ноги дрожат, — сказал Чимин. — Чим, ты назвал мою съёмную квартиру домом, — напомнил Чонгук. На что Чимин только сильнее закопался ему в шею. Гук продолжил: — Клянусь, это лучшее время моей жизни. — Пока наши отношения не разбились о быт, — договорил Чимин. — Нет, такого не будет… — А что, — запротестовал Чимин, убирая голову от шеи, — я видел переписку моих родителей, когда они только начали встречаться. Их письма так и дышали любовью и папиным желанием подарить маме весь мир. Они хотели, чтобы их ребёнок ни в чем не нуждался, хотели, чтобы я был самым счастливым. Отец обещал работать не покладая рук, а мать хранить очаг, и что из этого вышло? Спустя три года, как все и говорят, папа признался мимолетом, что временами ненавидит её, а мать, что и сделала бы аборт, вернись она во времени. Даже когда все в порядке, когда мы нормально разговариваем, она говорит мне, что было ошибкой меня родить. И теперь я должен ей за ту жизнь, которую она мне дала, и за ту, что я у нее отнял. Но раз так получилось, она, так и быть, принесёт себя в жертву. В итоге моё воспитание ограничилось тем, что я тупо сидел дома всю жизнь, чтобы никто меня не испортил. И, конечно, меня избивали «для профилактики». Любовь живёт три года, Чонгук. И даже у неё есть срок годности. Думаю… Чонгук заткнул его поцелуем. Затем отстранился и обиженно посмотрел. Чимин посмотрел с лёгким сожалением. — Ну, прости, если ты не хотел этого слышать. — Это не правда. То, что у тебя так, ещё не значит, что так повсеместно. Ты просто никогда не видел перед глазами примеров того, что может быть иначе. Не говори такого больше никому. Чимин вдруг понял свою неправоту, и что в нем говорила обида. Он сразу растаял и пожалел о своих словах. — Прости меня. — Ничего, я понимаю. Лучше послушай вот что. Любовь разбивается не о быт. Её вообще нужно построить. Проводить больше времени вместе, вместе заниматься каким-то творчество, что мы и делаем почти всё время. К тому же, наша любовь не разбилась за двадцать пять веков, о каких трех годах ты говоришь, — с широкой улыбкой договорил Чонгук. Чимин нахмурил брови, пытаясь понять последнее, затем вскинул их и спросил: — Ты про наш комикс? — Ну да. Сейчас сперма высохнет и мы его дорисуем. — О, Боже, — сказал Чимин, просияв. — Ну наконец-то у тебя настроение поднялось. — Прости, что я наговорил… — Ты просто выговорился, — перебил Чонгук, — я рад, что знаю чуть-чуть больше. Потому что донимать тебя вопросами на эту тему я не собираюсь. Но если надо поделиться, не молчи, хорошо? Чимин кивнул, крепко обняв и притягивая к себе. Он просунул одну ногу так, чтобы сидеть на нем, как коала, прижимаясь пенисами. — Я тебя два раза до оргазма довел, тебе не хватило? — спросил Чонгук. Чимин замурчал и ответил: — Я просто спать хочу. Не могу уснуть без своего медвежонка. — Спи тогда, а я порисую. Чимин отодвинул попу на середину бедер Чонгука, выгнулся в спине, повиснув на шее, и стал засыпать. Просыпаясь в той же позе, парень стал медленно разлеплять глаза. Спина затекла, согнутые колени тоже. Одна ладонь Чонгука лежала на его заду. Он потер глаза и спросил: — Сколько я спал? — Не знаю. Часа два, наверно. Смотри, я две страницы закончил. — Не могу, у меня затекло всё. Мне надо размяться. Чонгук встал вместе с ним, придерживая за попу и вышел из-за стола. Поставил на пол и сказал, наблюдая, как Чимин разминается, хрустя затекшими суставами: — Когда я смогу наконец поиграть с твоей попой? — В смысле? — Я не помню, чтобы играл с ней. То есть, у тебя два охуенных ореха, способных одним своим видом довести какого-то перфекциониста до оргазма. — Э, я не знаю, — растерялся Чимин, — почему ты у меня спрашиваешь, тебе виднее? Чонгук стоял сбоку и наблюдал за попой Чимина, приняв позу критика. — Да, мне определённо это нравится. Чимин рассмеялся и сказал: — Пошли уже в магазин за альбомами. Мне не терпится расклеить фотографии. И зачем тебе ватман? — Я тебя нарисую. Во сколько нам к парикмахеру? — К парикмахеру нам в субботу, в девять утра. Чонгук достал дневник 2018 и протянул его Чимину, на странице, которая была исписана тем, что он его выпорет. — Я видел. Ещё тогда. Тем более, это не от тебя у меня огромные синяки на ляжках? Ты меня выпорол уже несколько раз. — Так то на ляжках и во время секса, это другое. А я хочу положить тебя животом на колени и начать шлепать, слушая твои всхлипы. — Всхлипы? До истерики меня довести собрался? — Да ладно, тебе же нравится, — промурлыкал Чонгук, прижимаясь. У Чимина выпал дневник на странице, которую он ещё не видел. Был нарисован депрессивный подросток со вскрытыми венами и зелёной челкой. В глазах пустота, в ушах наушники, на дисплее высвечено tdg — time of dieing. Чонгук замялся, когда Чимин поднял, всматриваясь. — Этот парень, — заговорил второй, — он похож на того с первой страницы… — Чимин поднял глаза на Чонгука. — Поэтому у тебя успокоительные на полочке на кухне стоят? — Да, — ответил парень, отводя глаза в сторону. Чимин закрыл дневник и закинул его в сумку, рассчитывая потом в нем ответы поискать, и прильнул к груди Чонгука, притягивая его за шею и становясь на носочки, чтобы поцеловать. Чонгук нежно подтянул его за попу. — Всё у нас будет хорошо, — сказал Чим, — хочешь поделиться? Чонгук грустно помотал головой. — Ну, не грусти, — попросил Чимин, широко улыбаясь и гладя по лицу, — я люблю тебя. Ребята зашли за своими канцтоварами и набрали ещё такую же корзину всего. Перед тем, как пойти на кассу, Чимин заметил, что Чонгук всё ещё приунывший и потащил в отдел с музыкой. Но легче от этого не стало, Чонгук стал наигрывать на леворукой гитаре мотив, который Чимин никогда раньше не слышал, но его сразу зацепило. Чонгук начал петь: Я скучаю по тебе, От этих слов я скучаю ещё больше. Скучаю, когда смотрю на твоё фото, Время так жестоко, я ненавижу нас, Увидеть тебя лишь раз, как это тяжело. Здесь вечная зима, даже в августе. Моё сердце мчится через время, сквозь снег. Хочу попасть на край света, держа тебя за руку, Чтобы положить конец этой зиме. Сколько нам ещё смотреть на этот снегопад? Пока не наступит весна, мой друг. Мы, как крошечные пылинки, крошечные пылинки, Мелькающие перед глазами. Я бы помчался к тебе быстрее, Если бы был снегом в воздухе. Снежинки падают И тают одна за другой. Я скучаю по тебе, скучаю по тебе. Долго мне ещё ждать? Сколько бессонных ночей я проведу, Чтобы увидеть тебя, Чтобы встретиться с тобой, Пройдя по краю холодной зимы, Пока не наступит весна, Пока не распустятся цветы, Прошу, останься здесь, Ещё на чуть-чуть. Ты изменился, Или изменился я. Я ненавижу то ушедшее время, Когда мы изменились, Как и всё вокруг. Да, я ненавижу тебя, Ты оставил меня, Но я не переставал думать о тебе. Я скучаю по тебе, Но я забуду тебя, Это не так больно, как обвинять тебя. Я выдохну тебя до боли Как дым, как белый дым. Я сказал, что забуду тебя, Но пока не готов тебя отпустить. Снежинки падают И тают одна за другой. Я скучаю по тебе, скучаю по тебе. Долго мне ещё ждать? Сколько бессонных ночей я проведу, Чтобы увидеть тебя, Чтобы встретиться с тобой, You know it all You’re my best friend Рассвет наступит вновь, Ни темнота, ни время года, не длятся вечно. Может, с цветением вишни закончится эта зима. Я скучаю по тебе, скучаю по тебе Подожди ещё немного, Хотя бы ещё несколько ночей, Я приду, чтобы встретиться с тобой. Пройдя по краю холодной зимы, Пока не наступит весна, Пока не распустятся цветы, Прошу останься здесь, Ещё на чуть-чуть.       Вокруг собрались люди, их пробрало до слез от того, с какими эмоциями пел парень, хотя даже не понимали, о чем он. На строчках «You know it all, You’re my best friend», опустил голову каждый, потому что он пел на высоких тонах, пробирая до костей. Чимин же плакал взахлеб, понимая каждое слово, держа ладонь у рта. Он знал, о чем речь в песне, хоть там и не говорится напрямую. Чонгук и сам плакал. Слезы тихо стекали по грустному лицу. Он положил гитару на место, люди зааплодировали. На что парень поклонился, сложив ладони вместе у груди, забив, что это не по итальянским обычаям. Неся пакеты домой, ребята не проронили ни слова. Только войдя в квартиру Чонгук сказал: — Ты прости, что я сейчас такое унылое говно. — Ты мне любой нужен. Ещё не понял? Я хочу во всем тебя поддерживать, так что… — Чим достал дневник и начал листать. Чонгук же открыл альбом, в котором они сегодня рисовали и сделал какую-то запись после листа с отпечатком спермы. Затем сходил за полароидом, поставил Чимина на свет и сфотографировал с дневником. Вклеил ещё не проявившееся фото и продолжил писать. «07/10/18 Тяжелый день, который ещё не закончился. Чимин узнает про Тэхена, а ближе к ночи мы пойдём забирать его вещи. И черт его знает, во что это выльется. Мне тяжело от этого. Но он разделяет мою боль, и с ним легче. Намного легче. Он смог оценить «spring day». Очень сильно его люблю». Чимин же наткнулся на то, что искал. «05/03/18 Тэхен бросился под поезд» «01/04/18 У меня всё ещё шок… я всё это время так злился и ненавидел его. Я понимаю, что у него в семье всё не так хорошо, как у меня, но как он мог меня бросить?! Почему не рассказал, почему не попросил помощи?! Я бы всё сделал! Мы же выросли вместе… Зачем он так со мной?! Я ходил к нему на могилу… Каждый день. Я и сейчас здесь. Мне не разрешили повесить его обувь на дерево… Наше дерево! Так что я украл его кроссовки. Повесил, но легче не стало! Я не могу больше! Доучусь этот учебный год и свалю куда-то.» «07/04/18 Ли Бо сказал, что я очень сильно улучшил актерское мастерство. Ещё бы, мне дают играть ублюдков и психопатов, а сейчас я именно это из себя и представляю. Тэхен, я хожу на твою могилу каждый день. Недавно у меня был срыв, и родители записали меня к психологу. Он прописал мне успокоительные. Сказал, чтобы я больше занимался творчеством. Так что я учусь рисовать. У меня здорово получается. А ещё я написал тебе песню. Назвал её «spring day». Ты ведь весной сделал это. Мне так плохо без тебя. На первой пустой странице я нарисовал твой портрет. Я так скучаю. Как же я по тебе скучаю. Предатель… " Чимин заметил, что на листах разводы от капель. Видимо, это слезы. Которые стекали и по его щекам в этот момент. Больше записей о Тэхене он не нашёл. Хотелось подойти и заласкать Чонгука, и никогда не отпускать.       Пролистав дневник до конца, он увидел одну запись среди тех, что Чонгук уже начал вести с ним. Этой он не заметил. Под их фотографиями с полароида, где они с ушками и хвостиками в цвет волосам, появилась новая запись: «Тэхен, ты был прав, мне и правда стоило свалить из Кореи. Я встретил того, с кем больше не страшно. Мы ни на сколько не расстаемся. Я очень быстро успел полюбить его, он мне очень нужен. Я очень скоро тебя забуду». Чимин положил дневник, подошёл к Чонгуку и приласкал, притягивая к себе. Прижался скулой к щеке и стал гладить затылок, шею и плечи. Медленно… Ласково… Нежно… — Ещё очень мало времени прошло. Должно переболеть, — прошептал он. В ответ Чонгук только прижался к его шее губами, притягивая за талию и спину. — Хочешь, не пойдём сегодня никуда? — спросил Чимин. — Нет, надо забрать твои документы. Можем сейчас пойти? — Если уже есть семь… — Сейчас ровно семь. — Ну, у нас ещё вся ночь впереди, — возразил Чимин, не желая отпускать. — Боишься? Чимин закивал, утыкаясь в шею. Чонгук сказал: — Малыш, ты меня не потеряешь, если сейчас отпустишь. Чимин слегка отстранился, запрыгнул ему на талию и ответил: — Пошли в спальню. — Тебе так страшно? — Да, успокой меня, пожалуйста, — ответил парень, начиная его целовать. Чонгук отстранялся. — Я не чувствую твоего возбуждения, ты просто бежишь от проблемы. Чим, успокойся, всё будет хорошо, — ласково сказал Чонгук, обнимая одной рукой за попу, второй закапываясь в волосы. Чимин размяк и повис, как коала, — нам обоим сейчас тяжело. Но если через это не пройти, легче не станет. — Хорошо, тогда давай ещё немного так постоим, — согласился Чимин, начиная целовать его в шею. — Так, всё, бегом на выход, — Чонгук поставил его на пол и развернул к двери. Добрались за тридцать минут. Дверь была заперта. На Чимина зло посмотрела соседка, затем увидела Чонгука, удивилась и крикнула рыжеволосому: — Твои родители знают, чем ты занимаешься? На неё не отреагировали. Перелезли забор, и зашли с заднего двора. Все документы оказались у Чимина в комнате, он давно их собрал. Так же он собрал некоторые вещи: одежду, альбомы, косметику от Lush (много косметики). Чонгук сгреб себе в рюкзак все учебники. И отметил, что в доме как-то «пусто». Мебели необходимое количество и только. Стены и лестничные пролеты пустые. Он вспомнил ферму отца, на которой вырос, та была намного больше. Но там было так тепло. Папа всегда играл с ним в прятки и догонялки. Частые гости тоже. Его всё время чему-то учили: как и зачем кормить скот, как ухаживать за растениями в теплицах, чтобы вкус и запах не пропадал, как плавать, даже стрелять, и тому учили. Когда настало время идти в школу, они переехали в центр, чтобы дать ребёнку нормальное образование, но и на ферму часто ездили. А тут будто ничего такого и быть не могло. Они поторопились и вышли оттуда, наткнувшись на полицию. Увидев их, Чимин замер, но потом понял, что это соседка вызвала и, скорее всего, родителям уже пришло сообщение, что у их дома менты и они едут сюда. Чтобы избежать проблем, парень подошёл к полицейскому, поздоровался. Тот сказал: — Не больно ты похож на взломщика. Покажите оба содержимое сумок и предъявите документы. Они открыли сумки, Чимин достал паспорт и протянул его. Чонгук только сказал: — У меня нет никаких с собой. — Школьный пропуск прокатит, — сказал Чим. Чонгук достал его из кармана и протянул. Полицейский вернул документы и начал расспрашивать. — Итак, что вы тут делали? — За моими вещами зашли, — ответил Чимин. — А прописка у тебя имеется? И почему не через дверь? — У меня ключей нет, и нет, прописки при мне нет. Но есть копия. — Пойдёт, давай сюда. Чимин порылся и достал документ. Мужчина в форме его рассмотрел и спросил: — И куда вы собрались? Выглядит, как побег из дома. — От части. — «От части»? Лицам, не достигшим совершеннолетия, запрещается жить отдельно. — Да, но только если тебе нет 16 и родители сами не разрешили, — заступился Чонгук. — А его отец обещал его выпороть до полусмерти, если ещё раз увидит. — Почему ты не обратился в полицию? — спросил мужик. Чонгук взял Чимина за руку, почувствовав его волнение. — И что бы я сказал? «Меня не пускают в дом, в который и самому не хочется возвращаться»? Да зачем мне это? — Ну смотри. Тебе есть куда пойти? — Да, — сказал Чонгук. Чимин сжал его руку. — Понятно. Вы, двое, я должен сообщить вашим родителям и составить протокол. Но не стану. Вы ведь не местные, да? Полиция Италии не так работает, чтобы доставлять неудобства гражданам. Я могу вас понять, как человек, но как полицейский не должен. Так что дайте мне ваш адрес и не удивляйтесь, если я буду наведываться. Чимин с Чонгуком переглянулись. Гук сказал: — Могу я увидеть ваше удостоверение? Тот показал и спрятал. Только потом Чонгук дал ему свой адрес, и они разошлись. По дороге домой Чонгук сказал, что наверняка этот человек вырос в детском доме или в неблагополучной семье, раз так понимает. Чимин только глазами хлопал. Он уже боялся, что им обеспечат встречу с родителями. Увидев госслужащего, обоим бы крышу сорвало, и они начали бы орать, посадив парня под арест с жёстким контролем. Придя домой, Чимин прижался к Чонгуку и долго не отпускал. Они сели смотреть «широко шагая» с попкорном и мороженым. Чонгук решил выполнить просьбу Чимина в парке, и не заниматься сексом какое-то время. Досмотрели фильм и так и уснули в одежде.