Bad liar

***

— Неужели… — опускаясь на огромную кровать, китаец агрессивно расслабляет свой галстук, готовый рычать от досады. — Неужели мой отец правда сделал это?.. — длинные пальцы зарываются в тёмные волосы, не оставляя от красивой укладки и следа. — Он ведь не мог… Он не мог поступить так по-зверски… — собственные слова отрицания даже не доходили до ушей Лэя, потому что сознание давно нарисовало картину, где его отец безжалостно лишает жизни сотни людей. И чего ему стоит прикончить женщину врага и двух детей? — Чёрт! Чёрт! — дубася кулаком свою огромную кровать, мужчина не знал, куда девать всю эту злость.

Flashback.

Пару часов назад. — Господин Бончай, — обратился Лэй к коллеге в машине. — Д-Да? — мужчина, что тоже ушел в глубокие мысли, ответил заторможенно. — Как думаете, Пак Джуман говорит правду? — спросил он тихо, будто не желая, чтобы его вопрос был услышан, потому что боялся услышать на него ответ. — М-Мой отец… Он способен?.. Нет, для начала я хочу узнать, правда ли он покушался на жизнь Ким Ёрим, несмотря на мирный договор?.. — Лэй, это… — напрягся Атхит, пряча глаза. — Это всё в… — Скажите мне правду! — потребовал китаец. — Это правда? — Да, — выдохнул Бончай. — Это правда… — было видно, что мужчина не желал поднимать эту тему, но глава «Nayhe» был настроен узнать от него всё. — Значит… — выдохнул Лэй. — Если мой отец покушался на её жизнь, просто потому что она была слабостью его правой руки, он вполне мог её убить, когда она уже была женой его злейшего врага?.. Вы тоже так считаете? — спросил он, взглянув в глаза тайцу. — Вы тоже считаете, что мой отец такой изверг? Он настолько жесток?.. — Наша работа, — Атхит накрыл его плечо ладонью, поджав губы, — требует жестокости, понимаешь? Твой отец не удержал бы в руках такую триаду, не будь он жестоким и непоколебимым. — Разве всё это того стоит?.. Этот бизнес того стоит? — прикрыл глаза Чжан, откинув голову назад. — Стоит стольких жизней? — Винай всю жизнь задавался этим вопросом, — тяжело вздыхает Атхит, похлопав китайца по колену. — Он всегда был честным, добродушным, всегда хотел сосуществовать с корейцами мирно, считал, что этот бизнес не стоит того, чтобы проливать столько крови. — Дядя был замечательным человеком, — кивает Исин. — Но как он закончил? — взгляд Бончая становится железным, когда он смотрит прямо в глаза Исину. — Он получил заслуженный счастливый конец в мире и процветании? Нет! — отрезал мужчина. — Он и моя сестра умерли мучительной смерью! И, если хочешь совет, Лэй, не иди по его стопам! Не дай сердцу управлять разумом! Смотри на вещи ясно! Убивший будет убит, ты не забыл? — таец точь в точь повторил слова Чжана-старшего, от чего по спине Лэя пробежалась стадо мурашек.

End of Flashback.

— Убивший будет убит, — словно мантру повторил китаец, пряча пистолет под подушкой, прикрывая глаза.

***

— Рози, пожалуйста, — тихо просит Джису, пододвинув к подруге тарелку с ломтиками фруктов. — Мы же договорились, — улыбается, взяв подругу за руку, — всего один кусочек. — Хорошо, — улыбнувшись, Пак неспеша берёт в руку мандарин. И изучая взглядом фрукт, от которого исходит уже противный для неё запах, Рози вспоминает, как её буквально заставили пойти на такой шаг.

Flashback.

— Алло, это Элис Пак?.. — неуверенно начала Су, когда услышала голос сестры подруги с другой стороны. — Да, это я, — отвечает девушка с австралийским акцентом. — Кто спрашивает? — Меня зовут Джису, — представляется Ким. — Я — подруга Рози, и я хотела сказать… — девушка не успевает закончить начатое, так как телефон с силой вырывают из её рук и прерывают звонок. — Что ты сделала? — дрожащим голосом спросила Рози, стоявшая за спиной Су и сжимавшая в своих длинных пальцах её телефон. — Рози, тебе нужно… — Вмешательство Элис — последнее, что мне нужно, Джису, — на удивление тихо говорит Пак, поджав губы и отводя взгляд в сторону. — Она… В последний раз она грозилась отправить меня обратно в клинику… — Обратно?.. — Джису удивлённо изогнула бровь, услышав это. — Где-то три с половиной года назад, перед переводом к вам, я лечилась, — прикусив язык девушка, опустилась на свою кровать. — Я пролежала полгода в этом аду… Там, где меня совсем не считают за человека… — Господи!.. — Су прикрыла рот ладонью и тут же присела рядом с подругой. — Джису, это просто ужасное место! — всхлипнула Пак, когда Ким обняла её. — Там все обращались со мной так, будто я больна… Так, будто я не в порядке, так, будто я чем-то хуже других… Я… Я не хочу туда возвращаться… — она обняла подругу в ответ, прижимаясь к ней ближе. — Но… Рози, тебе правда нужна помощь, — Джису не могла забыть тот факт, что подруга сейчас и вправду не в порядке, даже если меньше всего она хотела сделать её несчастной. — Ты не можешь и дальше вредить себе… Я не могу этого позволить… — Я… — снова всхлипнула Чеён, когда к глазам подступила новая порция слёз. — Я буду есть, обещаю… Я… Я постараюсь стать прежней, — девушка обняла подругу крепче. — Я правда постараюсь, только пожалуйста, не звони больше Элис… — не успевает она закончить, как слышится громкий рингтон телефона Джису в руках у Чеён, которая прерывает объятия и неуверенно протягивает подруге её собственность. «Элис Пак» — гласит надпись на экране смартфона. — Рози… — Ким не спешит брать в руки телефон. — Джису, пожалуйста, — взмолилась Пак. — Хорошо, — кивает она, тяжело вздыхая и принимая вызов. — Да? — бодро отвечает она, будто только что её душа не разрывалась на две части, не зная как поступить. — Да, я звонила Вам, потому что Рози в комнате не было, — врёт весьма убедительно. — Мы немного повздорили, и я подумала, что она уехала к Вам. Но сейчас всё в порядке, оказывается, она просто была у соседок, — нервно улыбается девушка. — Да-да, она в полном порядке, просто у нас завал с учебой, поэтому у неё нет времени заскочить к Вам, — пару раз кивает, после чего Чеён облегчённо улыбается и шепчет ей: «Спасибо». — Хорошо, до свидания. Извините, что побеспокоила так поздно, — фальшиво улыбаясь, Ким отключается, после чего подруга снова заключает её в объятиях. — Ты лучшая! — звонко произносит Рози, сияя яркой улыбкой. — Я не буду ей ничего говорить только в том случае, если ты будешь держать свое слово, — Ким хлопает её по плечу. — Иначе я всё расскажу, Рози, — говорит она, гладя подругу по светлым волосам не в состоянии увидеть, как широкая улыбка на её лице исчезла. — Конечно! — кивает она, делая голос максимально звонким и милым. — Спасибо тебе!» — Рози, — дёргает её за рукав Джису. — Д-Да?.. — поднимая взгляд, она видит перед собой уже почищенный мандарин. Улыбнувшись, девушка берет в руки фрукт и разделяет её на два. Взяв один маленький ломтик, она медленно отправляет его в рот. — Молодчинка! — улыбается Су, понимая, как подруге тяжело. — Нет, серьезно! — она внимательно наблюдает за тем, как Пак берет ещё один ломтик, когда до них доходят свонкие голоса и смех. — Я такой мягкий? — Это голос Чимина? — удивляется Су, медленно встав с места и подходя к двери. И, прислушиваясь к голосам друзей за дверью, Ким даже не замечает, как Пак тут же разделяет два ломтика мандарина и остальное быстро бросает в мусорное ведро. — Либо я мягкий как подушка, — не унимается Чимин, — либо ты правда никогда не высыпаешься, — смеётся парень. — Эй! — возмущается Лиса. — Ты сам сказал поспать! — В автобусе! — заявляет парень. — Но помимо трёх часов от Пусана до Сеула, ты проспала и все полчаса в такси. — И что с того? — надувает щеки девушка. — Я устала за весь день и вообще, — хмыкнула она, — разве я не становлюсь милой, когда сплю? — похлопала глазами, приложив ладони к щекам. — Слишком, — вырвалось из уст парня, который вспомнил, как ему пришлось приобнять её в такси, так как уж слишком часто водитель начал глазеть на его «девушку». — То есть… — откашлялся Кан, когда поймал на себе удивленный взгляд Бончай. — Все очень милые, когда спят и не выносят мозг. — Вот значит как! — ещё больше возмутилась девушка. — Я смотрю, Кан Чимин, тебя ничего не устраивает! Сплю и молчу — не нравлюсь, бодрствую — выношу мозг! — фыркнула она. — Может, ты меня вообще с собой зря взял? — Нет, — покачал головой Чимин, отвечая тихо, но даже с таким тоном сумев привлечь внимание обиженной девушки. — Это была отличная идея! Если бы не ты, этот день не был бы столь прекрасным, — честно говорит он, улыбаясь. — Значит, — губы Лисы тоже трогает улыбка, — эксперимент удался? — На все сто, — кивает, не сводя взгляда с улыбающихся глаз подруги, даже не подозревая, что каждое его подобные слова окрыляют её сердце почти с таким же успехом, как это делают танцы. Вот только разница была в том, что танцы не смотрят на неё так пожирающе и не заставляют краснея, опускать взгляд. — Эмм… Ну… Тебе пора, через пять минут комендантский час, — тупо выдает Лиса, глянув на часы. — Нас обоих отругают, если увидят в коридоре, — поднимает руку к подбородку, не зная куда её девать. А когда пальцы натыкаются на мягкую шерсть, она тут же поднимает голову, вспоминая, что до сих пор окутана в мужской шарф и понимая, почему запах Чимина всё ещё слишком сильный. — Постой! — окликнула она парня, который по сути даже не уходил. — Оставь, — качает головой светловолосый, схватив девушка за запястье, когда она намеревается снять шарф. — Так я хоть буду уверен, что ты больше не будешь бродить без шарфа, — улыбается. — Но… — Спокойной ночи! — помахав прямо перед лицом растерявшейся девушки, Кан разко разворачивается и быстрыми шагами направляется к лестнице, чтобы поскорее добраться до своего этажа и не попасться дежурным. — Дурак! — прошептав эти слова с улыбкой до самых ушей, Лиса осторожно открывает дверь. И девушка в очередной раз убеждается, что сердце и вправду может уйти в пятки, если кто-то вроде Ким Джису, стоявший прямо в двери с хитрой улыбкой и скрещенными у груди руками, очень постарается. — Напугала! — хватается за сердце тайка. — Чего так дёргаешься-то? — хмыкнула Ким. — Будто сделала что-то плохое. Или сделала, м? — Онни, убери эту страшную ухмылку с лица! — дёрнулась Лиса, проходя мимо подруги. — Значит, в Пусан ездили? — всё не унималась она, следуя за Бончай, которая уселась за стол напротив Пак. — Ух ты! — воскликнула Лиса, увидев фрукты. — Наш хомячок кушает? — тискает подругу за пухлые щёчки, когда та отправляет в рот последний ломтик мандарина. — Какая же ты милашка! — поднимается с места и подойдя к Чеён, начинает от души щупать её щёчки, счастливо улыбаясь. — Вижу, вы отлично провели время, — с трудом произносит Пак, кое-как заставив тайку перестать издеваться над её лицом. — Такая счастливая. — Ещё бы, — хмыкнула Су, приятно удивленная тем, что подруга съела всю мандаринку. — Вчера не могла его даже в парк вытащить, а сегодня вон в Пусан съездили! — девушка также садится за стол. — Ну, как провели время? — Прекрасно, — потерянно отвечает Лиса, потому что каждая её мысль сводилась к шарфу, который она сжимала в пальцах. «Как я пахну?» — Тоже прекрасно, — отвечает она на вопрос в голове и опускает голову на стол. — Ей уже можно ставить диагноз, — закатила глаза Джису, процокав. — Неизлечимо, — сказала она, похлопав тайку по голове. — И как я всё это пропустила? — удивляется Чеён, не понимая, когда Бончай успела настолько втрескаться в Чимина. — Просто невероятно. — У тебя же свои тараканы в голове, — пробубнила Ким. — А у тебя нет? — вдруг подняла голову Лиса, направив на девушку вопросительный взгляд. — Почему ты всегда замечаешь всё и вся, онни? — Потому что, — тяжело вздыхает она, — мои тараканы, кажется, безнадежны, — сказав это, девушка обессиленно поднимается со стула и плетется к кровати. — Не поняла, — Лиса склоняет голову набок. — Она что, только что призналась, что у неё есть кто-то на примете, с кем у неё ничего не выйдет? — Без понятия, — пожимает плечами Чеён, — ведь с таким же выражением лица она может говорить о своих безнадёжных оценках, — девушка поднимается с места. — Лучше не трогать? — шепчет Бончай, наблюдая за тем, как Ким переодевается в пижаму и быстро ложится спать, будто избегает разговора. — Сегодня не нужно, — кивает Рози, опустошая стакан с водой. — Завтра вынесем ей мозг.

***

— Пап, я спать! — говорит Дженни, потягиваясь и шагая к своей спальне. — Спокойной ночи! — как можно громко желает девушка, чтобы папа точно услышал. — Спокойной ночи, дочка! — слышится ответ со стороны его кабинета, и только после этого девушка лениво плетется в свою комнату, чтобы без сил рухнуть на кровать. Переодевшись в полосатую пижаму, Ким всё-таки повалилась на кровать, желая поскорее провалиться в сон, лишь бы не грызть себя разными мыслями всю ночь. И, когда она в очередной раз крутясь в огромной кровати, снова оказывается на краю, взгляд её цепляет фотография в красивой блестящей рамке. — Оппа! — бубнит она, взяв в руки фотографию, где запечатлены пухленькая девочка с двумя хвостиками на голове и высокий мальчик, который делал ей кроличьи ушки пальцами. — Я соскучилась, — хмыкнула девушка, отчасти злясь на брата, которого сейчас нет рядом с ней. — Завтра я навещу тебя! — говорит она, ставя рамку обратно на комод. — Надеюсь, что хоть на этот раз мы сможем увидеться, — слабо улыбаясь, Ким поправляет подушку и тяжело вздыхая, кладет на неё голову, не понимая, как всё это время спала на такой неудобной кровати, неудобной подушке и укрывалась таким тяжёлым одеялом. И вот, ещё больше неудобства приносит телефон, лежащий на комоде, который противно зазвенел так некстати. — Блять, кто это посреди ночи? — хмыкнула она, доставая гаджет, звон которого не переставал резать уши. — Чей это номер? — спросила саму себя. — Не помню, чтобы мне раньше звонили с него, — пожав плечами, Джен всё-таки поднимает трубку, надеясь, что это не очередной озабоченный, откопавший где-то её номер. — Да? — лениво отвечает она. — Не спишь? — спрашивает хриплый голос, заставляя сердце уйти в пятки. С недавних пор Дженни знает, что узнает его из тысячи. — Уже легла, — тихо отвечает она. — Ты рано ложишься, — задумчиво потянул Юнги. — Ещё ведь даже двенадцати нет. — Я уже не живу с подругами, — слабо улыбается Ким. — Мне не с кем болтать или дурачиться до утра. — Но разве жизнь в собственном доме не обладает своими плюсами? — интересуется Мин. — Например, ты можешь выйти на улицу, когда захочешь, не боясь быть пойманной охранником. — Мне незачем выходить на улицу в такое время, — усмехнулась Ким. — Или не к кому… — А может есть, — в голосе Шуги чувствуются нотки непринужденности, заставляющие Джен улыбаться. — Вот я, например, стою у твоих огромных ворот и мёрзну уже десять минут. — Г-Где ты стоишь?! — ахнула Джен, не веря своим ушам и вскакивая с кровати. — К-Как? Откуда? Зачем? — Если выйдешь, узнаешь, — говорит Мин своим обкуренным голосом. — Я правда замёрз, Дженни, поторопись. — Я… — девушка уже бежала к шкафу за приличной одеждой, ведь нельзя выпорхнуть из дома в одной пижаме. — Я сейчас! Минуту! — заверяет девушка, после натягивая удлиненный свитер. — Жду, — последнее, что сказал Юнги, прежде, чем отключиться. — Господи! — кое-как надев джинсы, Ким взглянула в зеркало, даже не в силах пожалеть о том, что смыла макияж, ведь его даже не было. — Хотя Джису сказала, что я красива и без макияжа! — решив довериться подруге, Ким накидывает на себя длинное пальто с шарфом и тихонько шагает к выходу. Хотя отвлечь отца от работы ей всё равно не удалось бы. — Прошло больше минуты, — говорит Юнги, переминаясь с ноги на ногу и глупо улыбаясь. — Чего без шапки пришел! — цокает Дженни, подходя к парню. — Уши уже покраснели! — Шапка было последним, о чём я мог думать, когда спешил сюда, — говорит парень, смотря на девушку, у которой на голове творился творческий беспорядок. — Ты пришел что-то сказать? — решила не тянуть Ким, потирая друг о друга вспотевшие пальцы. — Да, — кивает. — С того дня, как ты рассказала мне всё и сказала хорошенько всё обдумать, прошло уже несколько дней. И, если честно, я пришел к решению уже на тот же день, но всё не осмеливался к тебе подойти в школе. Не поверишь, у меня ноги дрожали, когда я хотел пойти в ваш кабинет! — Всё нормально, — улыбается Дженни, — как я и говорила, я буду уважать любое твое решение, и ты не должен чувствовать вину передо мной… — И ты тоже, — говорит Мин, беря в свои почти обледеневшие ладони девичьи и сжимая их. — Ты не сделала ничего плохого, за что должна стыдиться передо мной. — Сонбэ, это не так, — покачала головой Джен, из памяти которой никак не стереть то, за что ей будет стыдно всю жизнь. — Посмотри на меня, — парень накрыл ладонями её щеки и поднял глаза на себя, — уже в тот день, сразу после нашего разговора, я сказал себе: «Это — определеннно твой человек, Мин Юнги!». Я убедился в этом в тот миг, когда ты сказала, что осознаешь всю серьезность моих намерений и хочешь быть честна со мной. Чёрт возьми, ни одна девушка не созналась бы в таком своему потенциальному парню лишь бы быть честной с ним! Но ты это сделала, Ким Дженни! Ты доказала мне насколько сильно уважаешь мои чувства к тебе, чем усилила их в сто раз, — улыбается он, смотря девушке в глаза. — Сонбэ… — дрожащим голосом произнесла Дженни. — Но, знаешь, почему я не мог подойти к тебе столько времени несмотря на то, что мне плевать на твоё прошлое? — спрашивает он тихо, на что Ким качает головой. — В тот день я понял, что ты до сих пор не можешь выбросить это всё из головы, — говорит Мин, опуская ладони на плечи девушки. — Ты всё ещё презираешь себя за тот поступок. — Так и должно быть, — тихо говорит Ким, — я поступила ужасно. — Не настолько, чтобы наказывать себя за это всю жизнь, — покачал головой Шуга. — Послушай, я пришел к тебе не только за тем, чтобы сказать, что мои чувства к тебе всё ещё сильны… Мне есть что добавить, — прочистив горло, парень набрал в лёгкие побольше воздуха. — Я хочу, чтобы ты забыла тот инцидент. — Сонбэ, это… — только в этот момент Дженни осознаёт, что никогда не пыталась забыть всё. Осознаёт, что хоть и пыталась избавиться от чувства вины, была лишь иллюзия того, что она поборола себя и теперь может смело смотреть в глаза бывшим друзьям. Первой, кто плюет ей в лицо и презирает до безумия была не Пак Чеён, а она сама. — И я хочу стать тем, кто поможет тебе в этом, - улыбается парень, снова взяв её ладони в плен своих. — Ким Дженни, я хочу стать единственным парнем в твоей жизни и навсегда вычеркнуть имя Ким Тэхёна. Я хочу, чтобы ты полюбила меня настолько сильно, чтобы убедиться в том, что произошедшее год назад больше не имеет никакого значения, — парень подносит её маленькие ручки к губам и целует их, опаляя холодные руки своим горячим дыханием. -… — Дженни молча смотрит на парня и раздумывает: «Это правда возможно? Я смогу начать жизнь с чистого лица, не презирая себя?» — Пожалуйста, обещай, что постараешься, — просит Юнги, делая к ней шаг и вставая вплотную. — Мы постараемся, — касается холодными пальцами горячую шею, на которой дико пульсируют вены и не дождавшись ответа от заикающийся девушки, тянут её к себе, вовлекая в поцелуй. Мягко сминает её губы и улыбается, когда та неуверенно отвечает ему, сама не понимая, что делает. Когда парень в последний раз легко чмокает её в губы и отстраняется, Ким опускает глаза, пряча свои покрасневшие щёчки. — Это значит.? — улыбается Мин, ни разу не видевший Ким Дженни такой. — Это значит, что мы постараемся, — улыбается Джен, заключая парня в своих объятиях, крепко обхватив его шею и наконец широко улыбаясь. «Кажется, и моё сердце убедилось в том, что нашло нужного человека» — сказала девушка про себя, когда счастливый парень приподнял её над землёй и начал крутить.

***

|На следующий день|

— Здравствуйте! — Джису звонко здоровается с медсестрой у ресепшена, когда входит в больницу. — Здравствуйте, — девушка улыбается ей в ответ. — Чем могу Вам помочь? — Я пришла навестить Им Сохву. Ей недавно делали операцию. Могу я узнать в какой она палате? — Да, конечно, — кивает медсестра, пробивая в компьютере услышанное имя. — Палата 413, — осведомила она. — Спасибо! — поблагодарив, Джису зашагала к лифту, чтобы добраться до нужного ей этажа. «Это не будет странно с моей стороны?» — раздумывала она, поднимаясь вверх. — «Вдруг Чонгук разозлится…» — Нет, что тут странного? — вслух возмутилась девушка, когда двери открылись. — Я видела, как её привезли в больницу, слышала, что ей собираются сделать операцию, плюс её сын — мой одноклассник. Было бы странно, если бы я не пришла её проведать, — закивав своим же словам, Ким вышла из остановившего лифта и решительно направилась к нужной палате. Ну вот, она дошла, но войти ноги не позволяют, дрожат. — Чёрт, да что с тобой?! — отругала саму себя девушка. — Ты просто пришла к маме своего… Друга! — сказав эти слова, Ким поспешала поскорее постучать в дверь, пока внезапная смелость никуда не делась. — Входите, — послышалось с обратной стороны. — Теперь назад дороги нет, — сжимая в руках пакет сильнее, Джису опустила ручку двери и открыв её, неуверенно шагнула внутрь. — Здравствуйте! — поздоровалась она, поклонившись старшей. — Здравствуй, — кивает Сохва, не узнавшая девушку. По правде она ждала только сына, который во время перерыва между уроками и дополнительными забирал сестрёнку из школы и привозил сюда. — Как Ваше здоровье, матушка? — интересуется девушка, проходя внутрь. — Спасибо, всё хорошо. А Вы?.. — О, боже, я не представилась, — встрепенулась Су. — Меня зовут Ким Джису, я — одноклассница Вашего сына, — ещё раз кланяется. — А, вот как! — уже расслабленно улыбается женщина. — Извини, я должна была узнать по форме. Проходи, чего стоишь у порога, — подзывает девушку к себе. — Вы хорошо чувствуете себя после операции? — спрашивает Ким, сев на кресло рядом с койкой. — Выглядите измотанной… — После операции уже прошло довольно много времени, — улыбается Сохва. — На самом деле я чувствую себя очень хорошо, так как она прошла успешно. Но к химиотерапии я никогда не привыкну, — цокает она, качая головой, — забирает все силы! — Вам, наверное, нелегко, — говорит Джису, кивая. — Кстати, Вам можно кушать домашнюю еду? — вдруг воскликнула школьница. — Я принесла Вам пельмени, сама лепила! — с улыбкой достает из пакета контейнер с всё ещё горячим супом. — Господи, зачем нужно было утруждаться? — женщине стало неловко и одновременно приятно от жеста внимания. — Мне не трудно, — покачала головой девушка, открывая крышечку, перед этим поставив на подставку над кроватью ложку. — М-М! Как вкусно пахнет! — блаженно протянула Им, прикрывая глаза. — Приятного аппетита! — Вау! А я ведь даже не знала, что у моего сына такая замечательная подруга, — улыбается женщина, отведав стряпню Ким. — Очень вкусно! Просто объедение! — Вы мне льстите, — засмущалась девушка. — Нет, серьезно, очень вкусно, — хвалит Сохва. — И не подумай, что я говорю это из-за того, что слишком устала от больничной каши. Даже я так вкусно не готовлю. — Я рада, что Вам понравилось, — с улыбкой кивает Су. — Джису-я, скажи мне, пожалуйста, — положив ложку в миску, мать Чона вытирает уголки губ салфеткой, — вы с Гуком близки? — женщина взглянула ей прямо в глаза, заставив онеметь от услышанного. — Б-Близки?.. — девушка замахала руками перед собой, показывая крест. — Н-Нет, мы… Дру… Хотя даже другом он меня вряд ли назовёт, — протянула Ким, тяжело вздыхая. — Узнаю своего сына, — цокнула Сохва, покачав головой. — Хочется всё свалить на дурной характер его отца, но и я сама никогда не была особо сговорчивой до замужества. — Он всегда держится очень отстраненно, — кивает Су. — Нельзя предугадать его действия и мысли. — Этим он и притягивает? — с ехидной улыбкой спросила женщина, заметив, что одноклассница сына еле заметно кивнула, прежде чем начать возмущённо всё отрицать. — Н-Нет, что Вы! Я… Я ничего по отношению к нему… — Помню, как в школе я первой влюбилась в его отца, — со слабой улыбкой, Сохва вспоминает юность. — Мы были абсолютно разными. Он — хулиган, грубиян, лишенный чувств, но при этом мечта всех девушек, а я… — опять же вздыхает. — Ничем не примечательная молчаливая отличница. До сих пор не понимаю, как я добилась взаимности, — пожимает плечами. — Не говорите так! Вы очень красивая! — возразила Ким. — Видно в кого пошел Чонгук, за которым сейчас немало девушек ухлестывает. — Нет, красота у него точно от отца, — качает головой Сохва, — хотя он предпочитает так не думать, — грустно улыбается она, умалчивая о муже, понятия не имея, что Су давно всё известно. — И способность везде ввязываться в драки тоже, — цокает она. — Есть немного, — кивает Су. — Но я спросила это не просто так, — вдруг встрепенулась Сохва, поняв, что немного отошла от темы. — Миён говорила мне, что в тот день Чонгук привез меня сюда с очень красивой девушкой по имени Джису. По правде, ты ещё красивее, чем я представляла, — улыбается она. — Так вот почему Вы не удивились… — только поняла Ким. — И, если ты была рядом с моим сыном в такой трудный момент, я не могу сказать, что ты чужая ему, — сжав ладони девушки в своих, женщина смотрит ей в глаза. — Я… Я даже не знаю… — Я хочу спросить тебя, — снова обращает на себя внимание мама Чона, — откуда мой сын достал деньги на операцию? — она смотрит прямо в глаза Ким, будто пытаясь прочесть всё в этих двух темных омутах. И определённо прочитала бы, если бы собеседница что-то знала. — Я… — Знаешь, я считала своего сына довольно умным, чтобы придумывать оправдания, — вдруг задумчиво произносит Им, — но оказалось, что он считает меня тупой. Поверь, дочка, если бы страховка правда покрывала такого рода операции, я бы давно её сделала, — цокает, качая головой. — Я знаю, сколько стоит операция и не могу понять, кто и как дал Чонгуку такие деньги! Да, он — мой сын, но иногда его поступки меня пугают. Особенно тогда, когда я не знаю чем он занимается… — Может, у него были свои накопления… Он же работает, — тупо предположила Ким, пытаясь унять волнение Им. — Не вариант, даже если предположить, что за работу бармена и грузчика платят больше чем мне, авиадиспетчеру, — сразу опровергла эту версию женщина. — Четыре месяца я не работала, его зарплата полностью уходит на коммунальные услуги, автобус Миён и продукты. Я не понимаю, как он так быстро достал деньги. Миён говорит, что он куда-то уходил посреди ночи. И я не по фильмам знаю, что так быстро добытые деньги имеют свою особую цену, поверь, — женщина тяжело вздыхает и сжимает больничную пижаму в области сердца. — Я думаю… Нет, чёрт, я уверена, что он ввязался во что-то плохое, но он мне ничего не рассказывает. Я очень за него переживаю, Джису… — Пожалуйста, не переживайте так, — Джису тоже сжала ладони женщины и покачала головой. — Чонгук — очень умный парень, он не пойдет на глупость, я уверена. — Знаешь, несмотря на острый ум, ни он, ни его отец ничего не видят, когда близким плохо. Теряют здравый рассудок, — говорит она, зная это из опыта Сонхёка, — так что Чонгук вполне мог пойти на не очень правильный поступок… — Вы считаете, что он связался с какими-то преступниками? — ужаснулась Ким, которая смогла только так истолковать услышанное. — Не исключено, — пожимает плечами, — в любом случае, он ни за что мне ничего не расскажет. Поэтому я прошу тебя! — Сохва сжала девичью ладонь сильнее, с мольбой смотря на неё. — Пожалуйста, приглядывай за моим сыном… — Я?.. — растерялась Су. — Но что я могу?.. — Просто постарайся не давать ему сворачивать с верного пути. Пожалуйста, приглядывай за моим сыном, я же вижу, что ты тоже за него переживаешь. — Матушка… — Пожалуйста, обещай мне, что будешь приглядывать за ним, — взмолилась родительница Чонгука. — Я не в силах этого сделать лёжа в больничной койке, хотя бы ты постарайся. — Хорошо, — вдруг решительно кивает девушка. — Хорошо, матушка, Вы только не переживайте. Я сделаю всё, что в моих силах. — Спасибо, — Сохва наконец улыбнулась и погладила девушку по щеке, — ты очень хороший человек, Ким Джису. Огромное тебе спасибо. — Я же ничего… — не успела Ким договорить, как её перебили стуки в дверь, после которых, гость, не дождавшись ответа, открыл дверь. — Мам, мы пришли! — воскликнул знакомый голос, который ни разу до этого не звучал в ушах Джису так звонко и радостно. — Прости, что припозднились, пришлось заехать домой… — а вот парень не успел закончить от удивления. Увидев девушку, чью руку сжимала его родительница Чонгук сначала подумал, что ему чудится, но радостный восклик Миён доказал ему, что парень не сходит с ума и Ким Джису ему не чудится. — Джису-онни! — радостно позвав старшеклассницу, мелкая кинулась её обнимать. — Привет, Миённи, — улыбнулась Су, обнимая девочку и гладя по голове. — Я так рада Вас видеть! Вы пришли навестить мою маму? — с лучезарной улыбкой спросила она. — Смотрите, ей стало лучше! Мама больше не кашляет так много, как раньше! Разве не чудесно? — Чон-младшая светилась от счастья, глядя на маму. — Ты моя хорошая! Иди сюда, — Сохва подозвала дочь к себе и заключила в объятиях. — Прости, что заставила переживать, — женщина поцеловала её в висок. — Больше так не буду. — Ким Джису, — и снова холодный тон. Конечно, никак иначе он не мог бы её позвать. — Выйдем на минутку? — интересуется он, пока мама играется с мелкой. — Конечно, я как раз собиралась уходить, — кивнув, Су берет в руки своё пальто. — До свидания, матушка! Восставливайтесь скорее, — поклонилась Сохве на прощание. — До свидания, — с улыбкой кивает женщина. — Было очень приятно с тобой познакомиться, Джису. Обязательно заходи ещё. — Да, онни, приходи почаще! — закивала и Миён. — Х-Хорошо, — неуверенно кивнув и снова поклонившись на прощание, Су следует за Гуком, который уже топтался у двери, ожидая её. — Я… Сегодня дополнительные отменили, сам знаешь, и я решила… — начала было девушка, как парень, дошедший вместе с Су до лифта, грубо её перебил. — Чего ты этим добиваешься? — непонимающе прищурился Гук, тяжело вздыхая. — Зачем тебе всё это, Ким Джису, я тебя совсем не понимаю. — Я… — Мне это всё не нравится, — сам же задав вопрос, Чонгук не давал девушке произнести и слова. — Просто перестань, ладно? Если до сих пор чувствуешь себя в долгу передо мной, чёрт возьми, не нужно! И за драку в школе, и за случай в клубе ты отплатила мне сполна! Ты ничем мне не обязана. — Чонгук, я не… — Я очень тебе благодарен за всё, что ты для меня сделала. Спасибо за то, что обрабатывала мои раны, за то, что выслушивала мой бред и за помощь той ночью тоже я тебе очень благодарен, — говорил парень, хотя тон его даже не пахнул благодарностью. — Но пытаться стать старшей сестрой Миён или любезничать с моей матерью — это уже лишнее, Ким Джису. Я тебя об этом не просил, и я буду тебе очень признателен, если ты больше не придёшь сюда, — отчеканил эти слова с привычным прозрачным взглядом и жестоким тоном, Чонгук развернулся к девушке спиной и зашагал обратно в палату матери, даже не выслушав Су. Хотя после этих слов, из-за которых в горле будто застрял огромный ком, Ким даже забыла, что именно хотела высказать парню, пока он тараторил эти слишком жестокие слова.

***

|На следующий день.|

— Почти закончился, — губы Чимина трогает слабая улыбка, когда его пальцы перебирают последние страницы потрепанного дневника, которых осталось не больше десяти. За час перерыва между уроками и дополнительными, Чимин обычно предпочитал покушать или же вздремнуть, но сегодня он был решительно настроен дочитать первую часть дневника Ким Ёрим. — Целая жизнь, — вздыхает он, вспоминая, как полтора месяца назад совершенно случайно нашел эту книжечку в подвале. С тех пор он прочитал четыре года жизни когда-то незнакомки Ким Ёрим, которая теперь даже не кажется чужой. При мысли о ней на сердце становится тепло, хочется радоваться за неё, сочувствовать и помогать в разных ситуациях, которые она так красочно описывает. Даже если и знал, что это очень неприлично вторгаться в чье-либо личное пространство, парень не жалел, что смог узнать эту женщину настолько близко, насколько её возможно не знали даже сверстники. Впервые он понял, что значит прочувствовать кого-то, испытывать его радость, печаль, смятение, лёгкую грусть, злость, ревность и многие другие мельчайшие эмоции, от которых не застрахован никто. — Я бы очень хотел с Вами познакомиться, Ким Ёрим, — шепчет Кан, улыбаясь. — Я хочу увидеть своими глазами человека, который заслужил моё глубокое уважение и любовь, — раздумывая, возможно ли это в реальности, парень начал внимательно вчитываться в аккуратный женский почерк. «Дорогой дневник… Это был… Определенно, это был самый сумасшедший день в моей жизни. По правде, я до сих пор не могу поверить в реальность всего произошедшего. Это всё… Слишком странно и невозможно.»

Flashback.

Двадцать лет назад. — Почему вы меня тут держите?! — уже, наверное, в сотый раз крикнула я. Несколько минут с моего пробуждения точно прошли, но голова никак не перестает гудеть, а в ноздрях всё ещё этот сладко-резкий запах. Меня что, правда похитили? Я ведь просто шла домой из магазина! Я же ничего не сделала. Чёрт! И опять глаза на мокром месте. Молодец, Ким Ёрим! Двадцать три года и до сих пор плакса! Я совсем не изменилась. Хотя… Раньше меня никогда не похищали по дороге домой, не надевали мне на голову мешок и не привязывали к стулу в настолько холодном и жутком месте. — Вы меня слышите?! — знаю, что слышат, но я теперь не уверена, что они меня понимают. — Вы понимаете по-корейски?.. По-английски? — с надеждой спрашиваю я. — По-тайски?.. Пожалуйста, ответьте! — не выдержав, я начала нервно топтаться. И в ответ я точно услышала угрозу и очень пожалела о приступе истерики, когда огромная рука с огрубевшей кожей сильно сжала мою шею через этот мешок и её обладатель протараторил что-то на китайском. Из всего услышанного я поняла лишь местоимения, так что не могла создать общую картину в голове. Хотя, даже если бы понимала, мои мысли сейчас далеки от мыслей адекватного человека, способного анализировать ситуации трезво. Нет, я считаю, что держусь очень даже хорошо для той, кого впервые похитили, но не могу отрицать и тот факт, что всё моё тело трясется от страха, и сердце готово выпрыгнуть в любой момент. — Почему вы меня тут держите? — спросила я на моем ломаном английском, надеясь, что хоть кто-то из присутствующих поймет меня. А их в комнате несколько, я слышала слишком разные голоса. — Если вы думаете, что я девушка из богатой семьи и что за меня дадут выкуп, то очень ошибаетесь, — решила просветить я, а то вдруг они зря тут тратят на меня своё время. Да уж, я точно свихнулась. Меня правда волнует золотое время моих похитителей?! Нет, Ёрим, дыши глубже, не сходи с ума. Ты не умрёшь здесь, с тобой ничего не случится. Ведь если бы они хотели прикончить меня, они бы давно это сделали, не так ли? — Пожалуйста, хотя бы снимите этот мешок, мне трудно дышать, — взмолилась я, рассчитывая хоть на каплю жалости с их стороны. И какого же было моё удивление, когда с моей головы и вправду сняли эту дрянь. Взлохмаченные в последствий этого волосы полезли в глаза и рот, но единственное, что я смогла — это пару раз встряхнуть головой и жадно хватать воздух в лёгкие. — Спасибо, — прошептала я, прежде чем окончательно открыть глаза и осмотреться вокруг. Круто! Всё как в криминальных фильмах! Какое-то заброшенное здание с несколькими разбитыми окнами, заполненный ненужным хламом, старой мебелью и жуткие люди в строгих костюмах. Жесть! Это китайцы! Но что я им сделала? Кому я вообще сделала что-то плохое за двадцать три года жизни? Чёрт, чёрт! Во мне просыпается это ужасное чувство юмора лишь тогда, когда я чувствую, что готова умереть от страха! Дело плохо, Ёрим. Это не фильм, это чертова реальность! Если бы это был какой-то боевик с примесью романтики, я была бы уверена, что мой прекрасный принц сию же минуту прискочит, чтобы спасти меня. Но, во-первых, мой принц понятия не имеет, что меня похитили, во-вторых, даже если бы он знал об этом, при всём желании он не прискочит из Бангкока в Пусан за считанные минуты! Господи, помоги мне. — Что вам от меня нужно? — как можно более спокойным и ровным голосом спросил я, взглянув, видимо, на главного, который уж слишком пристально сверлит меня взглядом. — Бедная девушка… — покачал головой мужчина средних лет, говоря на удивление тихо. Тайский! Слава богу, он говорит на тайском! — П-Почему вы похитили меня и силой привезли сюда?.. Я… Я ведь ничего плохого не сделала… — Ты права, ты ничего не сделала, — хрипит он. — Ты просто сделала очень неправильный выбор. Вот в чем тебе не повезло. — О… О каком выборе Вы говорите?.. — если получу ответ, хотя бы пойму, почему меня тут держат. — В самом главном выборе, — у меня перехватывает дыхание, когда китаец вдруг достает из кармана кольцо из белого золота, осыпанное драгоценными камнями. И только теперь я замечаю, что на моем безымянном пальце левой руки отсутствует обручальное кольцо, которое на меня надел Винай буквально несколько дней назад. — В-Вы… Зачем?.. Зачем вы это делаете? — заикаясь, спрашиваю я. — Винай Манобан, — усмехнулся вдруг мужчина, откинувшись на спинку стула, на котором сидел напротив меня. — Господи, дорогая, мне правда становится тебя жаль, когда я думаю о том, что ты не знаешь, насколько это громкое имя в преступном мире! — Ч-Что… — сознание отказывается даже принимать эти слова, ни то чтобы анализировать и делать выводы. Винай? Мой Винай и преступления? Да эти слова даже нельзя упоминать параллельно! Не смешите меня! — Ты сейчас всячески убеждаешь себя в том, что это чушь и что твой принц на белом коне и мухи не обидит, — снова эта усмешка, — но если бы не авторитет твоего женишка, которому ты вредишь как никто другой, мы бы тебя тут не держали. — Врежу его авторитету? — знаю, это не то, на что я должна обращать внимания. Знаю, я вообще не должна допускать мысли, что есть хоть одна доля вероятности из тысячи, что они не болтают чепуху, но… — Его репутации в… В преступном мире?.. — не верю, что говорю это. — А ты правда сообразительная, — вижу, он приятно удивлен, но как ни странно, это мне не льстит. — Я мешаю вам вести дела? — Именно! — щелкает пальцами. — Знаешь что, Ким Ёрим, наш босс, а он очень влиятельный человек, не может допустить, чтобы его правая рука, то есть Манобан подвергался такой слабости, как любовь. — Поэтому вы хотите меня убрать?.. — в горле застревает ком, а глаза наполняются слезами. Я… Я что, умру здесь?.. Я не хочу так расставаться с жизнью. — Как бы я хотел сказать, что это не так, — улыбается этот китаец, и его грубые пальцы гладят меня по щеке. Я вытягиваю голову как можно дальше, чтобы не чувствовать эти отвратительные прикосновения. — Так… — по щеке скатывается слеза. — Так почему вы держите меня тут вместо того, чтобы сразу прикончить? — Вижу, ты спешишь сдохнуть, — громко смеётся он. — Смело, девочка, очень смело. — Почему вы меня тут держите?! — я сорвалась на крик. — Если бы хотели убить, убили бы давно! — добавляю я, когда вдруг слышу мелодию рингтона телефона. Не моего, конечно же. Но мой собеседник, который лишь взглянул на экран своего гаджетов, тут же отбросил его в сторону. — Послушай! — срывается с места китаец, хватая меня за подбородок и сильно сжимая. И сердце мое вмиг уходит в пятки, когда моего лба касается дуло пистолета. Холодного, огромного… Самого настоящего, от которой исходит запах самой смерти… Мама, оппа, Винай… Неужели, я умру такой смертью? — Ещё хоть слово и я!.. — кричит он, вот только его непроизнесенную речь прерывает его напарник, который чуть ли не вопит, указывая своим дрожащим пальцем в его грудь. — Г-Господин… — шепчет он, вытягивая дрожащую руку с телефоном вперёд. И, только когда тоже пригляделась в указанный участок тела мужчины, я поняла причину этого приступа страха. — У… У тебя тоже, — дрожащим голосом произнёс мой собеседник, указав на грудь своего друга. — У вас у всех! — слышится голос с телефона, который был на динамике, после чего волна испуганных воскликов приходится по всем мужчинам в этом здании, а их я успела сосчитать около десяти. — Чёрт… — процедил тот, который говорил со мной, теперь уже более спокойно, прикрывая глаза и разжимая пальцы, позволяя пистолету упасть на землю. Господи… Мои глаза широко распахнулись, когда я, оглядевшись по зданию, увидела красные точки на груди у всех людей, присутствующих в этом помещении. — Один лишний шаг и вы все умрёте! Прямо здесь и сейчас! — дыхание перехватило, когда мой слух узнал этот тембр. Этот голос, этот громкий и грубый голос, который не раз звонко звал меня по имени. Этот голос, которым не раз были произнесены слова: «Йа, Ким Ёрим, ради тебя я сверну горы». Голос, который причинил и мне, и своему обладателю адскую боль, донеся до моего слуха слова: «Я люблю тебя, Ким Ёрим». Я не поняла ни слова из всего того, что он сейчас выкрикивал этим людям на китайском, но, чёрт возьми, этот голос!.. Услышав его, моё глупое сердце тут же прогнало весь страх и заставило меня облегчённо выдохнуть. Иронично, когда я вопила от страха, все эти люди вальяжно расхаживали по зданию, а сейчас, когда они не могут сдвинуться с места, у меня на душе невероятно спокойно. — Сонбэ… — прошептала я, не сдерживая улыбку. «Ты в безопасности» — говорил внутренний голос. — «За тобой пришли». — Я бы был очень благодарен, если бы вы развязали эту девушку так же, как привязали, — голос чётче, неужели… Поднимаю глаза и вслед за этим громким голосом слышу шаги, которыми Пак-младший, как всегда вальяжно шагает ко мне. Сонбэ… — Но одна мысль о том, что вы один раз прикасались к ней, пробуждает во мне желание поубивать всех вас! — цедит он опять же на китайском. — Ублюдок! Как ты нас нашел?! — возмущается мой недавний собеседник, который всё ещё не мог сдвинуться с места в связи с красной точкой, которая никуда не делась. — Я — Пак Джуман, если захочу, я найду Ким Ёрим даже на краю света! — опять же я поняла только имена, но это было последнее, о чём я думала, когда сонбэ начал развязывать эти толстые верёвки. — Сонбэ! — я уже не сдерживаюсь и слёзы льются из глаз без остановки, когда мужчина развязывает меня и прижимает к груди, заставляя уткнуться в него носом. — Сонбэ, я так испугалась! — Ты в порядке, — облегчённо выдыхает Пак, гладя меня по волосам и целуя их. — Слава богу, ты в порядке! — его грудь так вздымается и опускается, он так тяжело дышит, что можно подумать, что это его держали в плену. Его сильные руки, которыми он прижимает меня к себе… Они дрожат. Его голос, который минуту назад был полон уверенности, сейчас открыто даёт понять какой страх скрывался за его твердым голосом. — Спасибо, — шепчет мне на ухо. — Спасибо, что дождалась… — столько боли и страха в одной лишь фразе. Человек, которого я совсем не ждала, которого я даже мысленно не звала на помощь, сейчас благодарит меня за то, что я осталась жива, когда я даже не могу позволить себе обнять его в ответ. Неужели, твоя любовь ко мне настолько сильна, Джуман-сонбэ?..

End of Flashback.

«После всего, что сонбэ и Винай, который успел прилететь, поведали мне о своей жизни, после всего откровения, которого было слишком много для одного дня, если честно, я жалею, что потребовала у них объяснения.» — Если это правда, — тяжело вздыхает Чимин, не желая мириться с тем, что прочитанное им — чистая правда, набирает в лёгкие побольше воздуха, убирая дневник в сторону, ибо своими дрожащими пальцами он не может дальше листать его, — я тоже предпочел бы его не знать.

***

Flashback.

Тем же днём. — У меня… — дрожащим голосом говорит девушка, сидящая на заднем сидении иномарки, которая не может выбросить из головы услышанное сегодня. Да что там услышанное, увиденного тоже было достаточно. — Сонбэ, у меня… У меня несколько вопросов к Вам… — Потерпи, — тихо отвечает Пак-младший, как может обращаться только к ней. — Мы всё расскажем. — Вы расскажете? — множественное число немного смутило Ким и заставило вопросительно изогнуть бровь. — Я сообщил Винаю, как только узнал о похищении. Он уже прилетел и ждёт нас у меня, — осведомляет мужчина. — Отлично, — кивает Ёрим, которая чувствовала, что ей слишком страшно узнать всё об их жизни после сегодняшнего, но в то же время она знала, что просто обязана узнать всю правду о Манобане. — Сонбэ, — вдруг тихо говорит девушка, зевая. — М? — Твой дом далеко отсюда? — сонно спрашивает она. Спать, последнее, чего она в подобной ситуации хотела бы, но слишком трудный день давал о себе знать. — Сейчас мы за пределами города, так что да, — кивает. — Час точно проедем. — Хорошо, — кивает девушка. И притормозив пару секунд, говорит: — Я… Знаю, это глупо, но я могу быть уверена, что не разобьюсь насмерть, если прилягу тут? — с ноткой усмешки спросила девушка. — Спи, — без замечаний отвечает Джуман, улыбаясь. — Я предпочту умереть стократно, чем позволю хотя бы волоску упасть с твоей головы, — тихо говорит он, но возмущений в ответ на свои слишком откровенные подкатывания не получает. Естественно, это потому что Ёрим, поудобнее разместившись на заднем сидении, уже погрузилась в сон. — Прости, что сегодня позволил этому случиться.

***

— Ёрим! Дорогая! — стоило девушке переступить порог огромной гостиной, по виду больше всего её дома, до этого с трудом сидевший на месте Винай сорвался с места и настигнув Ким в пару шагов, заключил в своих объятиях. — Ты в порядке? — обхватив ладонями её лицо, парень посмотрел девушке в глаза. — Не слишком испугалась? — Всё хорошо, — кивнула Ёрим, слабо улыбаясь и накрыв ладони парня своими, убрала их с лица. — И будет лучше, если я сейчас же получу ответы на все свои вопросы. — Ты… Ты не хочешь сначала немного отдохнуть? Прийти в себя? — спросил таец, проведя ладонью по плечу своей девушки. — Я поспала по дороге и достаточно отдохнула, — отрезала девушка, серьезно взглянув парню в глаза. — Но мой мозг всё ещё отказывается принимать то, что я сегодня услышала. — Пожалуйста, присядь, — взяв девушку за руку, Винай усадил её на ближайший диван, расслабляя галстук на шее. Опустившись рядом с ней, парень набрал в лёгкие побольше воздуха. — Выпить чего-нибудь крепкого не хотите? — послышался голос хозяина, который прошел в свой домашний бар. — Нет! — возмутилась Ёрим. — Да! Было бы кстати, — послышался совсем другой ответ от Манобане, что заставило Пака усмехнуться себе под нос. — Ты пьешь? — вопросительно изогнула бровь девушка. — Представь себе, — снова усмехнулся Джуман, шагающий к ним с двумя бокалами виски в руках. Приблизившись, он передал один бокал тайцу, не убирая улыбку с лица. — Сонбэ! — рявкнула Ёрим, заставив обоих мужчин вздрогнуть. — Я сейчас очень зла! — прошипела она, одарив его строгим взглядом. — Йа, — схватился он за сердце, — зачем так пугать-то! — хмыкнул он, ущипнув Ким за щёку. — Ёрим, спокойнее, — только Манобан, взявший её за руку, предотвратил истерзание руки Пака, которую он успел вовремя отдернуть. — Сонбэ просто хочет, чтобы разговор был как можно более непринуждённым. Не надо так смотреть на нас, — покачал он головой. — Как смотреть? — спросила девушка тихо. — Так… — Как на преступников, — закончил за него Джуман, который сел на кресло поблизости, опустошив свой бокал. — Но те, кто меня похитил, сказали мне, что вы и есть преступники, — сглатывает девушка, не веря, что говорит эти слова любимому человеку. — Но ты, — сказал Винай, сжимая кулак. — Ты не должна на нас так смотреть! — Так как мне смотреть? — прошептала Ёрим. — Скажи мне, что всё мною услышанное ложь, и я ничего больше не спрошу, — девушка с отчаянием взглянула в глаза своего любимого. — Скажи, что никак не связан с так называемым преступным миром, и я на коленях попрошу у тебя прощения за свои слова! — Ёрим, всё не так просто, — покачал головой Винай. — А я никуда не спешу, — проговорила брюнетка. Тяжело вздохнув, она коснулась руки тайца. — Расскажи мне всё, Винай, я готова тебя выслушать, — после этих слов Манобан тяжело вздохнул и опустошил свой бокал с виски. — Чувак, полегче, — сказал Джуман, взглянув на скривившегося парня. — Порядок? — спросил, когда лицо тайца стало более расслабленным. — Порядок, — кивает парень, громко выдохнув. — Теперь понимаю, почему Ёрим удивилась, — смеётся Джуман. — Сказал бы, что не пьешь, я бы дал тебе что-то менее крепкое, — издевался мужчина. — Сонбэ, Вы просто невозможны! — прошипела Ёрим. — Не надо на него кричать. Мы в его доме гости, — Винай снова успокоил свою девушку и прокашлялся, чтобы начать свой рассказ. — Ты что-нибудь знаешь о контрабанде угля? — начал издалека. — Слыхала немного, — новости по телевизору, рассказы брата при редких встречах мелькают в сознании. — Этот бизнес всё больше расширяется в последние пару десятилетий, насколько я знаю. Незаконно провозится уголь в страны Северной Европы. И ещё я слышала, что угольный бизнес усугубляет отношения между нашими и китайскими частными лицами, — вспоминается рассказ брата об извергах, которые готовы сотнями убивать людей ради своих клиентов. — Ты хорошо осведомлена, — закивал Пак. — До недавних пор у нас с китайской стороной были ужасные отношения. — У… У вас?.. — ужаснулась Ёрим, прикрыв рот ладонью и широко распахнув глаза. — О господи! — она тут же отскочила от своего парня, вырывая свою руку. — В-Вы… Вы оба?.. Вы контрабандисты?.. — Да, — кивает Винай, который с недавних пор думал, что уже никогда не будет жалеть о том, что родился в такой семье. Но этот взгляд Ёрим… Этот испуганный, презирающий и непонимающий взгляд заставлял его чувствовать себя тем, кем он себя никогда не признавал. Преступником. — Джуман-хён возглавляет корейскую угольную фирму «Dal», под его руководством экспортируется уголь с самых больших шахт Кореи, — девушка не могла поверить в услышанное и перевела шокированный взгляд на своего друга, который хоть и казался безразличным, следил за взглядом Ким, надеясь увидеть в них как можно меньше презрения. — А я… — тяжело вздыхает. — А я работаю в самом крупном китайском конгломерате, которому больше сотни лет. Под руководством «Nayhe» добывают уголь Китай, Таиланд, Вьетнам и малая часть Японии. Мой отец — директор тайского филиала, а я практически правая рука нашего председателя. — Так это правда, — Ёрим запускает маленькие пальчики в густые волосы, а затем прикрывает ими лицо. — Вы… Вы оба уголовники… — Не говори так, пожалуйста, — взмолился Винай, который чувствовал, что ещё одно подобное обращение от любимой его убьёт. — Ты знаешь не всё… — Значит, вы воюете между собой? — перевела взгляд с парня на друга и обратно, удивлённо хлопая глазами. — Воевали, — поправляет Джуман. — Вот только вчера заключили мирный договор. Первый за срок, более двадцати лет! Теперь не будет вражды, не будет крови из-за угля, — поясняет Джуман. — Но был… — шепчет Ким, качая головой. — Господи, вы убивали людей ради своего бизнеса?.. — на глазах навернулись слёзы и сердце болезненно сжалось. — Мы… — начал было Пак, как Манобан его перебил: — Мы защищали интересы своих семей, — твердо заявил он. — Мы не хотели, но нам приходилось это делать! — процедил он, взглянув на девушку глазами полных слёз. — Никто не выбирает в какой семье родиться и каким образом воспитываться, Ёрим. Тебе повезло, ты родилась в нормальной семье, а мы нет! Когда мне было десять лет, меня уже обучали стрельбе и к пятнадцати годам звуки выстрелов для меня стали самым обычным явлением! Я не хотел! Я не хотел марать свои руки, поверь! — хватается за свое сердце. — Но, когда враг, поверь, я узнал значение этого слова слишком рано, подносит дуло своего пистолета к моему отцу, к моим людям, я был вынужден стрелять! — парень осторожно берёт за руку девушку, которая внимательно слушает его, не делая ни одно лишнее движение, не считая того, что по её щеке текут слёзы. И, когда она не вырывает свою руку, а позволяет Манобану их сжать, парень облегчённо улыбается. — Но сейчас всё по другому, — покачал головой Винай. — Мы с хёнами четыре года трудились во имя этого мира, и мы его добились! Все филиалы «Nayhe» признали «Dal» своим союзником. Мы пожимали руки когда-то злейшим врагам. Ставя на кон свои жизни, мы добились мира, чтобы больше не было крови. Вот почему я сейчас могу без угрызения совести смотреть в твои глаза и держать твою руку, — поднимает на девушку свои красивейшие глаза и видит, как та поджимает губы, чтобы не позволить слезам литься и дальше. — Да, семейный бизнес нам не похоронить, да, мы по сей день незаконно экспортируем уголь в Северную Европу. Но это всё. Мы больше не мараем руки о кровь. Пожалуйста, поверь мне, Ёрим, — молит он. — В этой жизни я готов пережить любую боль, но если ты от меня отвернешься, это меня убьёт, — по щекам тайца покатились слёзы, которым Ёрим не дала капнуть на мужскую шею. Девушка обхватила пальцами лицо своего молодого человека и вытерла влагу, качая головой и улыбаясь. — Не отвернусь, — девушка тут же заключила Манобана в объятиях. — Я тебе верю, верю каждому твоему слову, — парень начал гладить Ким по волосам и мягко шептать ей: — Спасибо. Спасибо, дорогая, — в последний раз вдохнув её невероятный аромат, парень отстранился от Ёрим. — А за сегодняшнее… За сегодняшнее я не прощу ни себя, ни дядю… Но обещаю, Ёрим, такое больше ни за что не повторится! — Собираешься к старику Чжану? — подал голос Джуман, до этого предпочитавший молча поглощать алкоголь в своем баре. — Да, сегодня же вылетаю в Шанхай, — кивает Манобан. — Я не позволю никому навредить Ёрим! Даже своим! — Я с тобой, — решительно заявил Пак-младший. — Нет, — неожиданно возразил таец, — я один полечу. — Ты не понял, я не спрашивал твоего разрешения, — усмехнулся Джуман. — У меня и у самого есть самолёт, если тебе места жалко. — Хён, как Вы не понимаете? — взорвался Винай. — Вам нельзя вступать в конфликт с дядей! — Этот твой дядя хотел убить Ёрим! — процедил Пак. — Кажется, это ты ничего не понимаешь! — Я понимаю всё гораздо лучше вас! Ёрим мне дороже, она — моя девушка, и я люблю её! — твердо произнес парень, взглянув союзнику прямо в глаза. Ёрим на секунду дёрнулась от этих слов и тут же перевела взгляд на сонбэ, у которого до невозможного напряглась челюсть и который готов был взорваться в любую секунду. — Пожалуйста, — девушка снова взяла за руку своего парня, — Винай, Джуман-сонбэ, не ссорьтесь. — Хён, мы через четыре года еле как добились мирного договора, — спокойно начал Манобан, — и если Вы сейчас наедете на дядю, все наши усилия пойдут коту под хвост. Всё будет напрасно, и война разгорится снова. — Но он пытался убить Ёрим! — мужчина не понимал, как вообще он сдержится, чтобы не спросить со старика за это. — Сонбэ, пожалуйста, — просит Ким, — делайте как Винай говорит, если это поможет избежать кровопролитие. — Но, Ким Ёрим! — Пожалуйста, — одно это слово, один этот взгляд и вообще одно только то, что перед ним стоит Ким Ёрим, не оставляло Джуману иного выхода, кроме как сжать челюсть, ударить по барной стойке, но в итоге безнадежно согласиться. — Спасибо, — кивнула девушка, улыбаясь. — Но если честно, — вдруг снова заговаривает, — мне не кажется, что они хотели меня убить. — Что ты имеешь в виду? — не понял таец. — Если бы захотели убить, они бы сделали это быстро и скорее всего подстроили бы какой-то нелепый несчастный случай, — раздумывала она, — но эти люди вырубили меня, вывезли за пределы города и почти полчаса рассказывали мне о твоей преступной деятельности. По-моему, это более, чем странно, учитывая, что они никого не ждали. — Хочешь сказать?.. — до обоих дошло одновременно. — Они знают, что мы хотим пожениться и хотели сделать так, чтобы я сама отказалась от тебя, убегая от опасности, грозящей моей жизни, — поясняет девушка. — Так всё сходится, — кивает Джуман. — Учитывая, что они говорили Ёрим, что правая рука старика не должна подвергаться такой слабости, как любовь, всё сходится. И главарь высланной шайки, получается, тоже не врал, когда сказал моим людям, что у них не было в планах убивать Ёрим. — Кстати о них… — подаёт голос Ким. — Надеюсь, Вы их не прикончили? — напрямую спрашивает Винай. — Нет, — покачал головой Джуман, — я приказал своим быть осторожнее и следить, чтобы они не сдохли. Не волнуйся, я вышлю их обратно твоему боссу. Не в целости и сохранности, конечно же, но верну, обещаю, — торжественно клянётся мужчина. — Спасибо, — кивает Манобан, совсем не против того, чтобы китайцам приподали небольшую трёпку. — Думаю, после этого мне даже спрашивать не нужно как Вы узнали, что меня похитили, — обращается Ёрим к Джуману, тяжело вздыхая. — У меня свои способы, — подмигивает мужчина, находя лишним говорить о том, что все его близкие люди, а она в особенности, находятся под его постоянным наблюдением.

End of Flashback.

— Есть новости о местоположении Чжан Линга? — спрашивает старший брат Джумана, когда тот в очередной раз уходит в себя, вспоминая прошлое. — Джуман? Ты меня слушаешь? — А… Да! — закивал младший. — Я пока его не нашёл… — Уверен, что он где-то на другом конце света лежит с кучей капельниц, — процокал Джуван. — Сколько ему лет? — Семьдесят девять? — призадумался глава «Dal». — Или уже есть восемьдесят? — Без понятия, — пожимает плечами. — Ты как? — спрашивает он своего младшего брата. — Смотря в каком смысле ты спрашиваешь, — усмехнулся он. — Если ты спрашиваешь, как моё самочувствие, оно уже девять лет стабильное, и я даже могу ответить нормально, если же как я, в смысле, как я после новой порции обвинений и проклятий в свою сторону от Атхита Бончая, то тоже нормально, — кивает. — А если я спрошу как ты, в смысле, как ты себя чувствуешь после девяти лет безуспешных поисков убийцы? — Тогда чуть хуже нормы, — с улыбкой ответил мужчина, образно показывая пальцами мизерное количество. — Потому что я скоро докопаюсь до правды. — И что потом? — интересуется старший. — Тогда ты сможешь жить дальше? Сможешь вернуться к старой жизни? Ты знаешь, что я имею в виду. — Нет, — покачал головой Пак-младший. — Решение, принятое мною девять лет назад не изменится, — и голос, и взгляд были решительными, но он решил снова удостоверить брата. — И пока ты не успел спросить меня в сотый раз, да, я уверен! — Ладно, — тяжело вздыхает Джуван, поднимаясь с места. — Если будут какие-то новости, сообщи. Я тоже подключил все свои связи. — Как хорошо, что ты снова со мной, хён, — улыбается Джуман, так же поднимаясь с места и подходя к старшему брату. — Я это очень ценю, правда. — Это меньшее, что я могу сделать, чтобы искупить все твои годы в одиночестве, — хлопает младшего брата по плечу. — Не волнуйся, теперь я тебя не оставлю, — мужчина обнимает его, поглаживая по голове. — Мне это очень нужно, — кивает Джуман, наконец научившись говорить такие слова и просить о помощи ближних. Вот только трогательные объятия братьев пришлось прервать, когда телефон в кармане младшего зазвонил, эхом разнося рингтон по кабинету. — Ладно, брат, мне пора — прощается Джуван, снова хлопая Джумана по плечу. — Увидимся завтра! — Постой! — не успел старший даже развернуться к двери, большая ладонь брата накрыла его плечо. — Что? — не понял Джуван. — Это Чимин, — показал экран смартфона, на котором засветилась надпись: «Племянник». — Думал, ты запрещал ему мне звонить. — Так и есть, — кивает Джуван, недоуменно. — Ты ведь всегда первым с ним связываешься. — И почему я чувствую, что грядет что-то нехорошее, — с тревогой проговорил Джуман, прежде, чем принять звонок. — Сколько лет, племянник! — тут же сделав тон максимально весёлым и энергичным, Джуман фальшиво улыбнулся. — Хорошо, спасибо, — кивает. — Сам как? — Хорошо, — отвечает парень по ту сторону, а его отец любопытно прислушивается к голосу сына с этой. — Это, дядя… — Да? — Мы можем с Вами встретиться? — спрашивает Кан-младший. — Сейчас, если возможно. — Эмм… Всё в порядке? — удивился Пак, чувствуя что-то странное в голосе племянника. — Да, — пытается звучать убедительно Чимин. — Просто хочу поговорить со своим дядей. — Соглашайся, — шепчет Джуван, одобрительно кивая. — Хорошо, — отвечает Пак-младший. — Ты же в общежитии? Через час заберу тебя. — Хорошо, дядя, до встречи, — сказав это, парень сразу же отключается. — У него был странный голос, ты заметил? — спросил Джуман старшего. — Поэтому я и сказал тебе согласиться, — кивает, — его точно что-то беспокоит. Обычно у него такой голос, когда он чем-то расстроен или зол. И в такие моменты он никогда ничем не делится с нами. — И со мной явно не планирует, — тяжело вздыхает мужчина. — Идём, я тоже выхожу, — указывая на дверь ладонью, Пак пропускает старшего вперёд, затем и сам покидает офис.

***

— Давненько я не катался верхом! — улыбается Джуман, набирая в лёгкие побольше воздуха, пока его лошадь готовят к езде. — Я тоже, — врёт парень, не находя нужным докладывать о своей недавней поездке в Пусан. — Ты хотел поговорить? — решает не тянуть дядя, чем радует своего племянника. — Да, — кивает Чимин, по правде, даже зная как и с чего начать. — Я хотел Вас о чём-то спросить. — Спрашивай, — оборачивается к нему Джуман, говоря этим, что весь во внимании. «Спросить о Ким Ёрим?» — спрашивает себя Кан. — «Нет, не дури! Она — его первая настоящая любовь, если начну с неё, точно ничего кроме вопросов как и откуда я про неё знаю, я не получу.» — Чем Вы занимаетесь? — первое, что пришло в голову. А что? Неплохо начал. — Эмм… Чем я занимаюсь?.. — Пак сделал вид, что не понял, так как значительно растерялся. — В плане работы? — Да, — кивает его племянник. — Что у Вас за бизнес? Странно, что я не интересовался раньше, — улыбается он, пытаясь казаться непринужденно спокойным. — Если честно, я удивлен, что ты так внезапно этим заинтересовался, — Пак подносит руку к горлу и расслабляет галстук. — Так странно. С чего такой внезапный интерес? — неплохая защита. — Ну, Вы же мой дядя, — пожимает плечами Кан. — Думаю, было бы странно, если бы я не заинтересовался. — Ты прав, — улыбается в ответ Джуман. — Мой бизнес не очень большой, я занимаюсь поставкой мебели. «Мебель? Серьёзно?» — спасает то, что дядя не смотрит ему в глаза, а то бы он увидел полное недоверие в глазах племянника. — «По лицу и не скажешь, что врёт» — тяжело вздыхает юноша. — По правде, нет ничего увлекательного, что я мог бы рассказать, — пожимает плечами. «Стоит ли дальше спрашивать?» — Чимин снова задаётся этим вопросом, которым задавался почти весь день, ведь если он скажет хоть слово о дневнике Ким Ёрим, этот разговор сегодня не закончится. И вряд ли дядя погладит его по голове за то, что он беспардонно читает дневник его когда-то возлюбленной. Нет, это очень плохая идея, никто не должен знать, что он знаком с личностью Ким Ёрим. И главный вопрос был таков: «Нужно ли мне всё это знать? Насколько знание о его деятельности повлияет на наши отношения?» Тут вспоминаются слова, написанные Ким Ёрим в её дневнике. «Почему знание правды никак не повлияло на мои отношения с любимым и другом? Почему-то, что они не говорили мне правду, не ранило меня? Да потому что это немыслимо! Как человек возьмёт и признается любимой девушке, что его семья занимается контрабандой угля? Это же просто смешно! Они правы, семью не выбирают. Если бы я родилась в другой семье, были бы во мне те ценности, которыми я обладаю сейчас? Были бы мои убеждения такими же? А взгляд на жизнь? Взгляд на слово «преступник»? Определенно, нет. Так что я не имею права ни судить их, ни отварачиваться от них из-за того, в какой семье они оба родились. Боязнь потерять меня побудила Виная скрывать всю правду. Они с Джуманом-сонбэ прилагают все усилия, чтобы остановить кровопролитие. И я верю их словам. Это для меня главное. То, что они незаконно провозят уголь, никак не повлияет на мою любовь. Винаю итак тяжело. А мне достаточно того, что он любит меня и обещал впредь быть честным. Остальное неважно.» «Дядя — часть моей семьи и этого ничего не изменит», — говорит про себя парень, непроизвольно улыбаясь, когда им наконец подготовили лошадей. — Идём? — спрашивает Джуман, приобняв племянника за плечо. — Д-Д… — голову в очередной раз пронзает острая боль, заставив сдавить пальцами виски. — Чёрт… — хрипит парень, останавливаясь. — Эй, Чимин, всё хорошо? — пугается Пак, смотря на парня. — У тебя что-то болит? — Н-Нет, — как пришла, так и ушла. Он даже успел привыкнуть к этим внезапным вспышкам. Голоса, странные картины, головная боль — всё это уже успело стать нормой. — Всё в порядке, — покачал головой юноша. — Точно? — недоверчиво взглянул на него Джуман. — Да, дядя! — уверенно кивает. — Идёмте, давно мы вместе не катались! — Ну, идём, — верит на слова мужчина, ступая за племянником. — Знаю, это не твой Лука, — указывает на коричневую лошадь, — но тоже довольно быстрый. — А Лука мой оказался предателем, — хмыкнул Чимин, оседлав коня и устремившись вперёд. — Предателем? — не понял Джуман. — Да так, не обращайте внимания, — отмахнулся юноша, дожидаясь, пока дядя оседлает своего коня. — Догоняйте, дядя! Я хочу покататься до второй фермы! — помахав мужчине, Чимин поскакал вперёд. — Не далековато? — усмехнулся Пак, наблюдая за парнем, который набирал скорость, направляясь к открытым воротам. Вот только преодолеть это расстояние у дяди и племянника сегодня явно не получится. — Господин, что с Чимином? — спрашивает конюх, подходя к Паку, который готовился к старту. — Он плохо держится. — Что значит, плохо держится? — усмехнулся Джуман. — Он ездит верхом лучше, чем ходит. Не беспо… — не успевает он закончить, как глаза его широко распахиваются при виде этой картины. Не успев дойти до ворот, Чимин сваливается с коня, даже не пытаясь удержаться на седле. — Господи! Чимин! — спрыгнув с коня и несколько раз чуть не споткнувшись, Пак бежит к племяннику. — Эй, Чимин! — добегая, он тут же снимает с него шлем и приподняв голову, начинает хлопать по лицу. Ноль реакции. — Сынок, что с тобой? Чимин! — парень, только что впервые в жизни свалившийся с лошади, не приходит в сознание несмотря ни на крики, ни на слабые удары. — Джехён! — зовёт конюха Джуман. — Подготовь мою машину! Быстро! — буквально рычит он, поднимая парня на спину. — Д-Да, господин… — шокированный подчинённый тут же бежит к гаражу, чтобы исполнить приказ.

***

— Чёрт! — прикрывая ладонями лицо, мужчина опустился на стул напротив палаты, куда недавно вошёл врач. — Что с ним случилось? — не понимал он, нервно стуча по полу носком ботинка. — Джуман! Пак Джуман! — слышится знакомый голос и Пак поднимается с места, увидев брата. — Хён… — единственное, что он может сказать. — Что случилось? — спрашивает старший, явно бежавший сюда со всех ног. — Что значит, Чимин упал с лошади?! — Он не упал, — качает головой Джуман, вспоминая всё, что было. — В каком смысле? Ты позвонил мне и сказал, что Чимин упал с лошади! — Хён, он потерял сознание, — прищурившись, проговаривает Пак-младший. — Он точно не просто так упал. Нормальные люди так не падают! Он даже не пытался удержаться, и, когда я подбежал, он уже был без сознания. — Ч-Что?.. — шокированно выдохнул Джуван. — К-Как?.. Почему? — Перед ездой мне показалось, что у него болит голова, но он сказал, что всё в норме и… — Чёрт, — хрипит старший, — кажется, это серьезно! — Что? — не понимает Джуман. — О чём ты? Что серьезно? Ты что-то знаешь? — В последнее время он жаловался на частую головную боль и навязчивые сны… — потирает подбородок, не зная, как всё сказать. — Сны?.. Какие ещё сны? — намереваясь получить ответ, Джуман уже готовится хорошенько расспросить брата, когда дверь палаты открывается, предъявляя им мужчину в белом халате. — Господин доктор! — одновременно налетают на него братья. — Я — отец Кан Чимина! Что с ним? — спрашивает Джуван. — Парень вывихнул правую руку при падении и получил лёгкое сотрясение, — поясняет доктор. — Ничего опасного. Быстро восстановится. — Слава богу! — Но… — доктор сжимает пальцами подборок, будто уходя в глубокие мысли. — Да, доктор? — внимательно слушают братья. — Почему… Почему он потерял сознание? Говорите! — У парня были травмы головы?.. — спрашивает доктор, заставив дернуться обоих братьев. — Мы провели МРТ и ещё заметили швы. — Д-Да, — кивает Джуман, — девять лет назад он попал в аварию и… — И заработал амнезию, я прав? — спрашивает доктор, опять шокируя братьев. — Да, это так, — снова подтверждают они. — Он до сих пор ничего не помнит? — интересуется врач, на что оба собеседника качают головой. — Ничего из того, что было до аварии, — говорит Джуван. — Это очень странно, ведь при должных условиях, память должна была быстро восстановиться, — непонимающе щурится врач, после чего братья заметно напрягаются. — Но… — мужчина замялся, не зная, как продолжить. — Говорите, доктор! Что происходит с моим сыном? — Если подумать, то ничего плохого, — задумчиво говорит нейролог. — По-моему, к нему постепенно возвращается память, — просто заканчивает врач, даже не подозревая, что этим чуть не остановил сердца своих собеседников. — К-Как?.. — чтобы удержаться на ногах, Джувану приходится опереться рукой о стену. — К-Как такое возможно? — Девять лет он ничего не вспоминал, — недоумевает и Джуман. — Как память может вернуться так внезапно? — На это влияют разные факторы, — поясняет доктор. — Место жительства, места, связанные с его прошлым, давние знакомые, связи — всё это способствует восстановлению памяти. Не сразу, конечно, но есть вероятность, что он вспомнит всё. До этого не было никаких признаков? — Думаю, — начал было Джуман, как его перебили. — Были, — выдыхает его старший брат, опускаясь на кресло. — Моего сына некоторое время беспокоят сны. — Какие сны? — спрашивает доктор. — Где присутствует его погибший брат, которого он забыл, — выдыхает он, прикрыв глаза. — Он говорил, что слышит его голос в голове… Прости, что не сказал тебе, Джуман, — обращается он к брату, который снова и снова потирает лицо, глубоко дыша. — Хён… — Обычно так память и возвращается, — понимающе кивает нейролог, — сны, видения, голоса в голове, после которых следуют головные боли. Если вы поспособствуете восстановлению его памяти, всё пойдёт более гладко, — советует мужчина. — Х-Хорошо… — потерянно кивает отец парня. — Спасибо, доктор. — Скорейшего выздоровления, — сказав это, врач покидает братьев. — Нельзя… — качает головой Джуман. — Хён, он не выдержит. Нельзя, чтобы он всё вспомнил. — Ты прав, — соглашается и старший, так же, как согласился девять лет назад. — Это причинит ему только боль…

***

— Ты серьезно? — возмутилась Лиса, быстро вытирая рот салфеткой и вставая из-за стола в столовой. — С тобой хоть день можно провести спокойно? — пыхтит она, передавая свой рюкзак с учебниками подруге, шепча: — Забери в общежитие, я не останусь на дополнительные. — Эмм… Всё нормально? — растерялась Джису. — С Чимином что-то случилось? — недоуменно спрашивает Рози. — Всё в норме, он просто упал с лошади, — последнее, что говорит девушка, спеша выбежать из столовой, пока друзья не нападут на неё с расспросами. И волна удивлённых и возмущенных воскликов после её ухода совсем не волновала девушку. — Что значит я ненормальный? — возмутился Кан, которому всё больше неудобства приносило то, что приходилось держать мобильник левой рукой. — Нет, серьёзно! — Бончай забежала в гардероб и принялась натягивать куртку, не забыв о шарфе, пахнущим Чимином. — Позвала погулять — утащил в Пусан, впервые позвонила, чтобы узнать, почему тебя ещё нет в школе — а ты там с лошади рухнул. Надо же быть осторожнее! — Я был осторожен, — хмыкнул парень, наконец услышав нотки волнения в голосе подруги. — Ты легко отделался вывихом! Могло случится непоправимое, — говорит девушка, наконец покинув территорию школы и спеша поймать такси. — Йа! Я тут больной, не надо на меня орать, — возмутился он по-детски, — лучше приезжай скорее. — С чего ты взял, что я… — растерялась девушка. — Прости, но ты не умеешь молча ловить такси, — усмехнулся Кан. — Мне тут скучно, давай быстрее! — Придурок! — хмыкнула тайка, не сдержав улыбку. — Пока! — Жду тебя, — улыбнулся Чимин. А Лиса отключилась лишь дослушав его слова. — И кого ты тут у нас ждёшь? — усмехнулся Джуман, ступая в палату. А за ним и отец парня, после чего Чимин сразу прикрывает лицо ладонью. — Давно вы тут? — спрашивает он, гадая, удастся ли ему спастись от подколов. — Достаточно, — улыбается Джуван. — Девушку позвал? — Н-Нет! — покачал головой Кан, пытаясь не краснеть. — Она… Она — моя хорошая подруга… Н-Ничего… — Да-да, — закатывает глаза его отец. — Подруга, которая уже мчится к тебе? — Интересно, — закивал и Джуман. — Интересно, как быстро она приедет? — раздумывает мужчина, смотря на часы. — Мы успеем с ней познакомиться? — Ни в коем случае! — ужаснулся парень, непредвидевший такого поворота. — Вам нужно уйти! Обоим! — приказал он старшим. — Зачем? — усмехнулся младший из братьев Пак. — Он-то ясно, а меня зачем прогонять? — не понял его старший брат. — Ты подкалываешь меня сильнее, чем дядя! Вы оба меня опозорите! — возмутился Чимин. — Тем более, я пролежу здесь всего день, завтра меня выписывают. Я поеду в общежитие. — Тебе нужен уход! — возразил его дядя. — Домашний. — Уход будет и в общежитии, — парень сам не заметил как это вырвалось. — Ясно, — закивал отец, — ставлю на то, что его девушка живёт в общежитии, — сказал он. — Отец! — Хён, хватит уже, — рассмеялся и Джуман. — Мы уходим. — И да, маме ни слова! — добавил Кан, когда взрослые уже дошли до двери. — Об этом я позабочусь, — кивает Джуман. — Мне же лучше, если она будет в неведении, а то она с меня шкуру сдерет, если узнает, что ты упал с лошади, когда был со мной. — Бывай, сынок! — помахал перед уходом отец. — Пусть подружка о тебе хорошо позаботится! — Пока! — пару раз закивал парень, не веря, что наконец смог их прогнать.

***

— Чонгук-и, хочешь шоколадного молока? — спрашивает Чхве с широкой улыбкой, ставя на парту парня пластиковую бутылочку и сама усаживаясь рядом. — Я хочу! — воскликнул Хосок, появившийся из неоткуда, схватив пластиковую бутылку. — Спасибо, Мира! — благодарит парень, открывая крышку и делая один глоток. — Эй! Я это Чонгуку принесла! — возмутилась Чхве. — Не кричи, — поморщился Чон, — твой голос режет уши. И тем более, я не собирался это пить. — Тебе не нравится? — поникла девушка, надув губы. — А вчерашний йогурт тоже не понравился? Какие вкусы ты любишь? — Я не ем и не пью сладкое. Хватит приносить мне всякую хрень, я тебя не просил, — спокойно выдыхает Гук, плескаясь ядом. Да так, что Хосок удивлялся, как Мира ещё не зарыдала от его грубости. — Хорошо! — с улыбкой воскликнула девушка. — Обещаю, впредь быть внимательнее. — Ладно, крошка, он понял, — нервно улыбаясь, он похлопал одноклассницу по спине, — а сейчас мне нужно с ним поговорить, — выжидающе смотрит на девушку, взглядом прося её убраться. — Но я еле выпросила это место у Дженни! — опять же надулась Мира. — Господи, не съем я твоего Чонгука. Поговорю и освобожу это место, обещаю! — поклялся парень, только после этих слов добившись нужного результата: Чхве вальяжно поднялась с места и зашагала в другую сторону. — Как жизнь, чувак? — воскликнул Хосок, усаживаясь рядом с одноклассником и приобняв его за плечо. — Да вот, подумываю снова заменить линзы очками, — задумчиво отвечает парень, заставляя Чона звонко рассмеяться. — Красота — страшная сила. По себе знаю, — понимающе закивал Хоби. — Иногда задаюсь вопросом как меня ещё не задавили девушки нашей школы. Они такие настырные, — цокает парень. — Сочувствую, — несочувственно выдыхает Гук. — Ты хотел мне что-то сказать? — интересуется он, ведь капитан баскетбольной команды только по делу с ним заговаривает. — Да нет, просто хотел поболтать с одноклассником, — непринужденно говорит Хоуп. — И да, можешь не извиняться за то, что украл моего партнёра по танцу на вечеринке. Я всё забуду. Будем жить дружно, мы, как никак, играем в одной команде, — улыбается Чон, протягивая руку парню. — Эмм… Хорошо, — кивает Чонгук, который по сути и не думал извиняться. — Это была нелепая ситуация, не так ли? — Да, — соглашается Гук, — я не думал красть твоего партнёра. Ты там ничего не придумай, между нами ничего нет. — Да, конечно, — закивал Хоби. — Даже если и есть, это не моё дело. Джису — мой друг и тем более у меня на примете уже есть та, которую я должен завоевать, — мечтательно произносит парень. А Чонгук, с которым раньше никто не делился подобным, не знает, как должен реагировать на такое откровение. — О, — произнес он, — круто… Наверное… — Ладно, это не суть! — отмахнулся Чон. — Так как ты теперь член нашей команды, ты один из нас! Ты — часть моей команды, — с умным лицом заявляет Хосок. — А это значит, что я должен получше тебя узнать. — Эмм… Это обязательно? — Да! Мы ведь хотим стать друзьями! — снова приобретите его Хоби. «Когда это я такое говорил?» — не понимает Чон. — Начнем вот с чего! — воскликнул Чон. — Мне интересно, почему ты так внезапно передумал и решил присоединиться к баскетбольной команде? — Мне нравится баскетбол, — честно отвечает Гук. — Я с детства играю и подумав, я решил, что это неплохая идея играть с вами и самосовершенствоваться, участвуя в различным турнирах. — Господи, я забыл, что ты умник, у которого всегда должны быть великие цели, — фальшиво улыбнулся Хоби. — Но, помнится, ты говорил, что у тебя нет на это времени. И я слышал, что у тебя было несколько подработок, но сейчас ты не пропускаешь ни дополнительные, ни тренировки. Что изменилось? — парень устроил самый настоящий допрос. — В связи с некоторыми обстоятельствами, я бросил некоторые подработки и у меня появилось больше времени на себя, — отвечает Чонгук. — А какие это обстоятельства? — не унимался Хоби, после чего Гук усмехнулся. — Ты чего? — Тебя Ким Джису послала? — спрашивает Чон, закатывая глаза и качая головой. — Ч-Что?.. — растерялся парень. — С чего… С чего ты взял? — Не скажу, что обычно она редко на меня пялится, — говорит Гук, поймав взгляд девушки и не отводя взгляда, — но лишь за время нашего разговора, несмотря на то, что Дженни ей что-то увлечённо рассказывает, она посмотрела на нас тринадцать раз. Это рекорд, — усмехнулся он, после чего Ким, поняв, что спалилась, оборачивается вперёд, прикрывая лицо. — Чего? — ахнул Хосок. — Ты считаешь сколько раз она смотрит на тебя? — Это не важно, — отмахнулся парень. — Думаю, ты получил достаточно информации, — сказав это, он выжидающе посмотрел на Чона, после чего тот виновато улыбнулся. — Про дружбу и команду я говорил от себя, — говорит он, похлопав одноклассника по плечу. — Спасибо, — кивает Чонгук, всё ещё не сводя взгляда с девушки, которая только что резко поднялась с места и решительно направилась к нему. — Я старался, — шепчет по дороге Хосок, чему Су слабо улыбается и кивает ему. — Есть разговор, — говорит девушка, хлопнув ладонями по парте парня. И не успевает она обернуться к Чону спиной, как к ним подбегает Чхве Мира. — Ты невероятна, Ким Джису! — возмущается она, скрещивая руки на груди. — Тебе недостаточно всех остальных, кого ты охмурила? Стоило Чонгуку похорошеть, ты и за него думаешь вцепиться? — Лучше заткнись, — цедит Ким, еле сдерживаясь, чтобы не повырывать однокласснице все волосы до единого. — Эти слова нужно адресовать тебе, — добавила она. — Чонгук, идём, — только она обернулась к парню спиной, радуясь тому, что не приходится смотреть на омерзительную Чхве, как послышался холодный голос за спиной: — Мне некогда, — тянет Гук, — сейчас начнутся уроки, — не было предела счастью Миры, когда она услышала эти слова. Она готова была визжать от радости. — Наконец-таки нашелся тот, кто не поддается чарам Ким Джису! — воскликнула она, всё-таки не сдержавшись. — Я не отниму у тебя много времени, — глаза навязчивой одноклассницы широко распахнулись, когда Ким обернулась, схватила шокированного парня за руку и потащила за собой к выходу. — Вот стерва! — рявкнула ей в спину Мира, зная, что на неё никто не обратит внимания после такой сцены.

***

— Ты ведь понимаешь, что сейчас значительно навредила своему авторитету, да? — спрашивает парень, освобождая свою руку, когда они оказались снаружи на заднем дворе школы. — Плевать! — хмыкнула Ким. — Мне даже плевать на то, что мой брат нас видел! — И на холод, как я понял, — заметил Чон, которого Ким потащила наружу в рубашке и кроссах. — Хватит паясничать! — рявкнула девушка. — Я не за этим тебя сюда притащила! — А за чем? — спрашивает Гук, перестав издеваться и делая шаг к однокласснице. — Я думал, я вчера всё сказал. — Ты сказал, — подтверждает Су, — но не дал мне вставить и слова! Сейчас ты послушаешь меня! — решительно говорит она. — Ты спросил зачем я всё это делаю, да? — облизывает губы, обдумывая ещё несказанные слова. — Спросил, почему я всегда хочу тебе помочь, почему переживаю за тебя, за твою маму и сестрёнку? Почему я всегда лезу в твои дела, когда ты даже не просишь? — Да, мне это очень интересно, — кивает Гук. — Потому что ты мне нравишься, придурок! — прокричала девушка, в упор глядя в глаза парня. И даже за маской безразличия, Су смогла разглядеть, как расширились зрачки темноволосого, и как он еле заметно дёрнулся. — Да, ты мне нравишься, чёрт возьми! Я не знаю когда это началось, не знаю, когда я перестала видеть в тебе нервирующего меня зубрилу, не знаю, когда начала за тебя переживать, не знаю, когда я перешагнула эту опасную черту, не знаю, — пожимает плечами. — Но теперь я знаю, почему это всё происходит, знаю, почему я всегда о тебе думаю, почему твои поступки мне не безразличны, знаю, почему меня ранит то, что ты относишься ко мне как к чужой, после всего случившегося между нами, почему меня бесит, когда девчонки пускают по тебе слюни, знаю, почему эта стерва Чхве начала бесить меня в сто раз сильнее. Это всё потому, что ты мне нравишься, — выдохнула девушка, поражаясь тому с какой скоростью всё протараторила. — Вот и ответ на твой вопрос… — Спасибо… За откровения, — спокойно кивнул Гук, будто девушка перед ним только что не лезла из кожи вон, чтобы донести все свои чувства. — Но мне ты не нравишься, — глядя в глаза, прямо так же, как и она пару минут назад. Не моргнув и глазом, парень слишком тихо выговорил эти слишком громкие слова. На глазах тут же появилась влага. — Ч-Что?.. — Ты мне не нравишься, — повторил парень. — И то, что было между нами, как ты выразилась, не имеет никакого значения, — кажется, что-то внутри с треском разбилось. — Нет никаких нас, Ким Джису, — покачал головой Гук. — Как я вчера говорил, я тебе весьма благодарен за всё, что ты сделала для меня, но для меня всё это не значит ничего особенного, — ещё один треск, за которым последовала капля слезы. — И да, если уж речь зашла о других девчонках, — прокашлялся парень, — если честно, я не вижу разницы между тобой и Чхве Мирой, - последний треск. Всё. Этими словами парень не оставил ни одного целого кусочка от разбитого сердца девушки. — Ч-Что ты сказал? — с некой надеждой на опровержение в голосе спросила Ким. — Н-Не видишь разницы между нами? Совсем? — Нет, вы обе считаете себя самыми красивыми и желанными, — усмехнулся Чон, — но вы обе одинаково безразличны мне, — незамедлительно отвечает парень, после чего Су, не в силах больше терпеть это, прикрывает рот ладонью и бежит от него прочь. Нет сил ни на что. Ни для того чтобы сказать, чтобы забыл всё услышанное, ни для того, чтобы обозвать придурком, ни даже на то, чтобы дать ему пощечину, которую он определенно заслужил. Слишком больно. Ей слишком больно смотреть в эти пустые глаза, которые смотрят сквозь неё, больно видеть, что она для него пустое место, больно осознавать, что он никогда не смотрел на неё так, как она смотрела на него. Отвратительно. Она чувствует себя отвратительно, ведь не знает, что парень не отводил с её удаляющейся спины тёмных глаз, пока она окончательно не скрылась. И только теперь он позволил себе до скрипа сжать зубы и ударить кулаком по стене школы. — Зачем ты это сделала?! — рявкнул он, не обращая внимания на гудящую боль в пальцах. — Зачем сказала всё это?!

Flashback.

Пять месяцев назад. Комната свидании центральной Пусанской тюрьмы, где парень оказался впервые за девять лет заточения отца. И вряд ли бы он появился здесь без настояний матери, которая была убеждена в том, что они должны повидаться с ним хотя бы раз перед переездом в Сеул. Да, она даже хотела сказать ему о переезде и попрощаться! Но Чонгук настоял на том, чтобы та не говорила ему ни слова, чтобы они начали жизнь в Сеуле с нового листа, без упоминаний Чон Сонхёка. И вот, мама поговорила с ним достаточно долгое время, и, как бы он не надеялся на её благоразумие, она всё равно предложила ему поговорить с этим преступником. — Он — твой отец. Это, скорее всего, последняя ваша встреча. Пожалуйста, — в глазах матери была мольба, а заставлять её так на себя смотреть Чон ненавидел больше всего. Тем более, по его расчетам у родителя осталось ни больше десяти минут свидания. — Хорошо, — выдыхает парень, ступая к железной двери. И только ради мамы, которая пристально наблюдала за ним, он не посмотрел на дрожь в пальцах и сразу же открыл дверь, скрываясь с её глаз. Вот только он недооценил разлуку с отцом длиною в девять лет. Его лицо, его редкая улыбка, его сдержанный голос, его тёмные волосы, которые сейчас успели покрыться сединой и его с виду пустой взгляд, в котором всегда было трудно что-то прочитать — всё буквально ударило по голове, заставив на пару секунд бездвижно застыть на месте. Но переборов самого себя, Гук неспеша подходит к пуленепробиваемому стеклу, которое разделяет его с Чоном-старшим и садится на стул напротив отцовского. — Здравствуй, сынок… — шепчет Сонхёк в телефон, выводя сына из транса. — Ты… Ты очень вырос, — улыбается мужчина, когда чувствует как сердце обливается кровью от осознания того, что он пропустил взросление сына, не говоря уже о том, что дочь ему не суждено увидеть вообще. — Пропустим эту часть, — спокойно выговаривает парень, закатывая глаза, горя желанием, разбить этот телефон вдребезги. — Ты хотел мне что-то сказать? — Ты меня ненавидишь, знаю, — кивает Сонхёк, снова нормализовав свой тон. — И вполне заслуженно. — Ещё бы не заслуженно, — хмыкнул Чон, — ты — убийца! Ты — причина всех моих проблем! — рявкнул парень, стукнув кулаком по железному столу. — И, поверь, даже это бы я тебе простил, если бы ты не был главной причиной слёз моей матери! Ты хоть знаешь, сколько она плачет из-за тебя, ублюдок?! — Ты прав, — снова кивает Сонхёк, не желая показывать сыну свою слабость и уж точно не намеренный показывать ему слезы от досады и сожаления по отношению к любимой. — И именно об этом я и хотел с тобой переговорить. — Что? — усмехнулся Гук, еле борясь с желанием плюнуть преступнику в лицо. — Решил сделаться хорошим отцом? Скажешь мне об ответственности за мать и сестрёнку, которую ты сегодня впервые видишь на этой фотографии? — указывает пальцем на их семейное фото, которое было в руках его отца и которое, скорее всего, передала Сохва. — Дай угадаю, как мужчина, я должен позаботиться о них? Теперь я глава семьи? — закатывает глаза. — Прости, но я это всё узнал от своей матери, которая давно заменила мне отца! — Ты очень на неё похож, — выдыхает Сонхёк, кивая самому себе. — Умный и ответственный. — Правда? — усмехнулся Чон снова. — А она считает, что я больше получил от тебя! И за это я ненавижу и себя! Желаю избавиться от всего, что есть во мне от тебя! От человека, который сделал несчастной мою мать! — Правильно, — слабо улыбается его отец, кивая. — Никогда не будь таким, как я, — тихо говорит он, но именно эти слова заставляют сына молча прислушаться к нему. — Ты прав, я разрушил жизнь твоей матери. Но это случилось далеко до того, как я совершил это преступление девять лет назад. -… — У меня была возможность уберечь её от всех напастей ещё в школе, — цедит мужчина, сжимая кулаки. — Ещё тогда я знал, кто я! Ещё тогда я связался с преступными организациями, ещё тогда, когда мне впервые дали в руки оружие, я понял, что жизнь счастливого семьянина не для меня. Я должен был уберечь Сохву от такой жизни. Но что сделал я? — усмехается своим же воспоминаниям. — Когда она призналась мне в любви в выпускном классе, я должен был сказать ей, что я не тот, кого она должна любить! Она бы меня забыла! Поверь, забыла бы. Поплакала бы, обвинила бы жизнь в её несправедливости, ещё плакала бы, но, в конце концов, она бы смирилась и нашла бы порядочного человека, который её заслуживает, — Чонгук внимательно прислушивается к отцу, ожидая продолжения. — Но я этого не сделал, — качает головой. — Зная, кто я такой и зная, какое будущее её ждёт со мной, я ей ответил. Я поддался грёбаным чувствам и сразу после окончания школы предложил ей выйти за меня. Вот в чем заключалась моя жестокость, сынок, — заканчивает он, слабо улыбаясь. — И именно поэтому я рад, что ты презираешь меня. Я рад, что ты не такой как я.

End of Flashback.

«Я рад, что ты не такой как я» — в голове звучат слова отца, которые он успел сказать перед тем, как его увели надзиратели, и Чон прикрывает лицо ладонью. Ведь в тот день, когда Ким Усок впервые дал в его руки оружие, он понял, что всегда себя обманывал. Обманывал каждую ночь, повторяя свою мантру: «Я не такой, как Чон Сонхёк». — Нет, отец, — хрипит он, сжимая челюсть, — я такой же, как ты, — нервная усмешка появляется на губах, когда до его ушей доходит его первое признание самому себе. — Но в одном я всё-таки не сделаю ошибки, — покачал он головой, вспоминая лучезарную улыбку Ким, её нежные пальцы, её выразительные глаза, заставившие его выложить самое постыдное в его жизни происшествие, её слова: «Потому что ты мне нравишься!», всю её заботу и беспокойство, которые он ни за что не выбросит из головы. Он улыбается, понимая, насколько правильно поступил и от каких страданий уберёг эту девушку. Первую девушку, которая чуть не проникла в его душу, в его сердце и которая чуть не засела там. Но, когда сердце больно сжимается, улыбка тут же пропадает с лица, и он автоматически кладет руку туда, ведь перед глазами мелькает её прекрасное лицо, по которому не прекращая лились слёзы. А сжаться ещё сильнее, сердце заставляет то, что именно он стал причиной этих слёз. — Папа, а ведь ты не говорил, что может быть так больно, — говорит он, поднимая глаза на голубое небо, с которого мелкими крошками начинает сыпаться снег.