***
Чувство вины. Эх, давненько Чеён его не испытывала и даже успела забыть каково это. Вот сейчас, когда Хани ходит по комнате и на этот раз не бросает даже коротких взглядов в её сторону, Чеён чувствует себя просто отвратительно, ведь даже не знает, как завести с ней разговор. Девушка, которая вчера проплакала чуть ли не всю ночь, сейчас ходила с опухшими глазами, делая утреннюю зарядку. Она очень старательно всё выполняла, порывисто дыша. И хотя двадцать раз сделать пресс для Ли было сложновато, она не останавливалась, несмотря на отдышку, чем удивляла Рози, которая впервые наблюдала за своей соседкой так внимательно. Она так похудела с их первой встречи, стала более миниатюрной и даже красивой. Сейчас Хани нельзя было назвать такой уж жирдяйкой, какой её считала Рози. Она так усердно трудилась, чтобы стать лучше и без особых жертв добивалась своей цели. Не так, как она сама когда-то. Эта девушка была и вправду сильной, раз уж так твердо шла к своей цели, в то же время не переставая лучезарно улыбаться миру и не возненавидев себя за лишний вес, а наоборот, прилагая все усилия, чтобы стать лучше. Это было достойно восхищения. «А ведь она сильнее меня», — думала про себя Рози, наблюдая за девушкой, которая не поддавалась депрессии, несмотря на все трудности, которые ей предоставил лишний вес. Она просто приняла это, послушалась родителей и чтобы сделать свою жизнь легче, она согласилась с тем, что с ней не в всё в порядке и что ей просто необходимо поработать над собой. — «Почему я так не могу?» — спросила себя Пак. — «Почему мне легче считать, что я в порядке и что все ко мне жестоки? Но… Разве это не так? Что со мной не так?». — Извини, конечно, — из раздумий девушку вывел тихий голос соседки, — но мне неудобно, когда на меня так таращатся. — Ч-Что? — растерялась Пак, только поняв, что пялилась на Хани во время своих дум. — Знаю, я не такая красивая, как ты, и тебе, наверное, такие элементарные упражнения давались чертовски легко, плюс я жирдяйка, которую ты презираешь, — перечисляла Ли, — но я не считаю, что я отброс, сколько бы ты мне этого не твердила, Пак Чеён, — сказала она, понимая, что с таким тихим голосом ей не так уж легко звучать строго и что красотка-худышка вряд ли воспримет её всерьёз. — И мне неприятно, когда ты так смотришь на меня и… И как будто осуждаешь меня за моё тело и внешность, — хмыкнула она. — Это не так, — покачала головой Чеён, впервые заговорив с соседкой искренне мягким тоном, — я не считаю тебя отбросом. Ты… — Если ты это из-за вчерашних слов Чана, не надо, — прервала её Хани. — Мы все давно знали, что ты никогда меня за человека даже не считала, не говоря уже о подруге, которой нужна твоя помощь, так что спасибо и на том, что ты под конец решила мне помочь, — она говорила искренне, но эти слова колом впились в сердце Чеён. — Хани, я правда не знала, что всё так будет, — прошептала она, поднимаясь с места и подходя к Ли. — Если бы я знала, что ты боишься темноты, я бы сразу… — Говорю же, ты мне ничем не обязана, так что тебе не за чем передо мной оправдываться и тем более чувствовать себя виноватой, — покачала головой темноволосая. — Но если ты и вправду решила стать проще, не строя из себя сучку, пожалуйста, оставь меня одну сейчас. — Хорошо, — тихо говорит Рози, кивая, — но я хотела сказать… — Что ты хотела сказать? — спросила Хани, надеясь, что получив ответ на этот вопрос, соседка оставит её одну. — Прости меня, — буркнула Рози, пряча глаза от Ли, которая не поверила собственным ушам и округлила глаза, таращась на девушку так, будто впервые её увидела. — Ч-Что? — переспросила она, думая, что ей послышалось. — И не только за вчерашнее моё свинство, за всё, что было до этого: за то, что обзывала тебя, когда ты искренне пыталась со мной сдружиться, за то, что смотрела свысока и за то, что пыталась использовать твои искренние дружеские чувства в своих целях, — Хани, которая и не подозревала, что ещё соседке известны подобные слова, не знала что и сказать. — Мне… Мне правда очень жаль, — протараторив последние слова как можно быстрее, Рози тут же покинула палату, оставляя соседку одну, как она того и хотела. — Что это на неё нашло? — недоуменно спросила у пустоты Ли, как только Рози ушла, сама не заметив, как уголки губ поднялась в слабой улыбке.***
— Но, Элис! — не унимался Тэхён. — Пожалуйста, я просто хочу её увидеть, — взмолился парень, стоя у ресепшена. — Нет, — отрезала Пак-старшая. — Даже не учитывая моё условие, которое я ей поставила, Рози и сама не хочет с тобой видеться. Она даже подруг к себе не пускает, я даже уже не знаю, чем её пугать! — Элис, пожалуйста, я хочу просто поговорить с ней. — Тэхён, прости, — тяжело вздыхает девушка, — я не хотела говорить тебе эти слова, но причина, по которой я не хочу тебя к ней пускать гораздо глубже, чем ты думаешь, — говорит она, не зная, как вежливо выразить свои мысли. — Я считаю, что именно из-за тебя она подверглась этой болезни снова! — Элис… — Она всегда была слишком чувствительной и восприимчивой, а если учитывать то, как ты себя вел в отношениях, я уверена, что она слишком сильно переживала об этом. В первый раз у неё всё это было из-за низкой самооценки, она всегда считала себя некрасивой, жирной и всегда была неуверенна в себе, а на этот раз у неё всё началось с чертовой булимии! Она заедала стресс, а после каждый раз вызывала рвоту, чтобы не прибавлять веса! — было тяжело, но она должна сказать это ради своей сестрёнки. — Она всегда была слишком строга к себе, и я уверена, что она плакала ночами, спрашивая себя: «Чем эти потаскухи Тэхёна лучше меня?!». Потом же, чтобы не поддаваться всем этим переживаниям, она занимала себя изнурительными тренировками, которые не каждый мужик выдержит, ни то что хрупкая девушка, которая сейчас весит меньше сорока килограмм! -… — Тэхён пождал губы, не зная, что сказать, ведь в глубине души уже успел выдвинуть все эти обвинения самому себе раньше Пак. — Лучше уходи, Тэхён, — тихо сказала Элис. — Если она захочет увидеть тебя, когда ей станет лучше, я не буду препятствовать этому, поверь. — Хорошо, — тяжело вздохнул Ви, меньше всего желая в очередной раз уйти отсюда с подавленным видом, даже не увидев любимую. Элис, которую сестра тоже мало пускала к себе, было больно не меньше, ведь и ей приходилось каждый раз покидать это здание, даже не поговорив со своей сестрёнкой. И Рози, которая наблюдала за тем, как два искренне любящих её людей покидают больницу, тоже было тяжело на сердце. — Господи, почему я не могу остановить их и сказать, чтобы они остались? — спросила она саму себя, опускаясь на пол рядом с лифтом, откуда и наблюдала за сестрой и Кимом. — Господи, — зарывшись в свои волосы длинными пальцами, Рози тяжело вздохнула, понимая, что не может пока смотреть на них. Пока всё сложно и сколько бы она не осознавала, что дура дурой, а все её близкие правы, сразу принять всё и снова стать прежней было не таким уж лёгким делом. И в том, что у каждого есть своё «нелегкое» дело, Чеён убедилась, когда слух её уловил беседу «отца и сына». — Послушай, — начал было Ким Усок, как Чанёль его в очередной раз перебил. — Блять, уходи уже, а, — закатил глаза Пак, который вышел лишь чтобы этот гад не нарушал его личное пространство хотя бы в палате. — Знаю, ты пришел проверить, не сдох ли я ещё. Как видишь, я живучий даже с клеймом психа, — усмехнулся парень, который только что наблюдал душевную беседу сестры и любимого парня столь ненавистной анорексички. Слыша это, он в очередной раз убедился, что Пак — чокнутая, избалованная тварь, которая не ценит ни любовь, ни заботу даже со стороны столь близких людей, не говоря уже о чужой Хани. — Ты ведь знаешь, что запереть тебя здесь — крайняя мера даже для меня. — Конечно, знаю, — парень сделал печальное лицо, имитируя приемного отца, — но быть запертым здесь — гораздо лучше, чем быть запертым рядом с тобой! — Это твой выбор, — тяжело вздохнул Ким, — береги себя. — Вали! — рявкнул Чан, разворачиваясь к мужчине спиной и направившись к лифту, чтобы поскорее оказаться в палате и забыть этот разговор со столь ненавистным человеком. И, когда парень поворачивал в сторону лифта, девушка, которая поднималась с места и словно появилась из неоткуда, напугала парня, заставив вздрогнуть и выругаться. — Чёрт подери! — зашипел он, хватаясь за сердце, понимая, как пугал эту девушку раньше. Сегодня она была какой-то не такой. Быть может, это потому что она не делала лицо: «А-ля, я — бешеная стерва, не смей ко мне подходить!». Но как бы там ни было, девушка, даже не бросив взгляда в его сторону, первой вошла в приехавший лифт. — Ты заходишь, или как? — спросила Рози, так как лифт ждали только они, а он не спешил заходить. Чанёль, отвлекшийся на свои мысли, замотал головой и ничего не ответив Пак, зашёл туда вслед за девушкой, которая смотрела на него и думала: «Что же с ним не так? Он просто ненавидит своего отца или же и вправду бешеный псих?». — Это был твой отец? — Чеён сама не заметила, как с её уст сорвался этот вопрос, услышав который от себя удивилась не меньше самого Чана. — А тот облизанный твой парень? — спросил он, криво усмехнувшись, прекрасно зная, что девушка наблюдала за своими близкими. И вот, Чеён больше не делала попыток заговорить с ним, чего парень и добивался встречным вопросом, заставив девушку пожалеть о том, что не совладала со своим языком. И так же молча девушка планировала покинуть лифт, оставив парня наедине с собой, но не тут-то было. — Какого чёрта? — воскликнул Чанёль, оперевшись за стенку лифта, когда их слабо пошатало и лифт резко заклинило. — Что случилось? — не поняла и Рози, почувствовав, что лифт не двигается. — Неужели всех издевательств было мало? — рявкнул Чан, топнув ногой, понимая, что у него в кармане даже нет телефона. — Эй, костяшка, позвони кому-нибудь. — У меня нет телефона, псих ты чокнутый! — ответила тем же Пак, которая тоже меньше всего желала застрять в лифте наедине с ним. — Браво! — хмыкнул он, закатив глаза, поражаясь этой нелепой шутке и опускаясь на пол. — Хуже наказания для меня и не придумать! — Как будто я сейчас счастлива, — Рози пару минут недовольно потопталась на месте, прежде чем тоже принять сидячее положение на другом углу лифта.***
Flashback.
Двадцать лет назад. Вот и настал этот день. Сердце так и норовит выпрыгнуть наружу, как только я просто думаю о том, что сегодня выхожу замуж. Сейчас я сижу перед зеркалом с идеальным макияжем, красивой прической и милым венком в волосах. На мне было белоснежное платье с непышной аккуратной юбкой и длинными кружевными рукавами. Всё сдержанно красиво и элегантно, как я и люблю. — Ты просто прекрасна, — шепчет мне мама и невесомо целует меня в лоб, еле сдерживая слёзы на глазах. — Как бы я хотела, чтобы твой отец увидел тебя в белом платье… Он бы гордился своей красавицей дочкой. — Он видит, я уверена, — сжимая мамину ладонь, я поднимаю глаза к потолку, чтобы не испортить свой макияж, который мне так понравился. — А вот оппа… — сердце больно сжимается с каждым разом, как я вспоминаю его, ведь в голове сразу звучит его голос: «Убирайся!». — Ёрим, пожалуйста, — мама тоже не знает, как меня утешить, не знает, что сказать, ведь с одной стороны понимает и брата. А я дура только делаю ей больно, показывая, как мне его недостает. Вот же! — Прости, мам, — я целую тыльную сторону ладони матери и натягиваю широкую улыбку, — я просто слишком волнуюсь. — Дочка… — Мама, знаешь, брат Джуван предложил повести меня под венец, — воскликнула так, будто она этого не знает. Я всю жизнь мечтала, что вместо отца под венец меня повел любимый брат, который всю жизнь оберегал меня не только как сестрёнку, но и как собственную дочку. А осознание того, что я заставила его отречься от себя, причиняет мне ещё большую боль. — Семья твоего будущего мужа очень хорошая, — улыбнулась мама, проведя ладонью по моей щеке, — я уверена, что ты будешь счастлива. — Да, — соглашаюсь я, вспоминая слова брата Джувана: «И что, что я со стороны жениха? Я всю жизнь был братом этого недотёпы, хочу один день побыть братом той, кто стал смыслом жизни моего братишки. Разреши мне, Ёрим». И тогда я опять же поняла, что не одна, что любящие люди не заставят меня краснеть, идя к алтарю одной. — Мама, ты можешь позвать, Суджин? Какая из неё подруга невесты, если она даже побыть со мной не может, когда я вся дрожу от волнения! — обиженно воскликнула я, не понимая свою подругу, которая любит вечно где-то пропадать. И как только мама пошла на поиски моей подруги, я и вовсе не могла сидеть на месте и стала бродить по комнате. Чёрт, при ней я не хотела показывать, но у меня реально мандраж! Господи, что делать? Я выхожу замуж! Где же ходит эта девчонка? Она должна меня успокоить, а то я вряд ли смогу выйти к сонбэ на этих дрожащих ногах. И когда дверь со скрипом открылась, я резко развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы отругать несносную девчонку, но у дверей увидела далеко не миниатюрную блондинку. — Привет, Ёрим, — прошептал он, ступая в комнату в своих коричневых туфлях, одетый в серый смокинг. — Что ты тут делаешь? — тут же спросила я у человека, которого меньше всего ожидала здесь увидеть. — Пришел увидеть тебя, — говорит он, перебирая ногами по полу и приближаясь ко мне. — Я… — поджимая губы, таец расслабляет галстук на шее. — Я соскучился, Ёрим… — Стой там, — сказала я, ведь он не думал останавливаться. — И… Лучше уходи… — я отвела взгляд в сторону, сжимая юбку свадебного платья, не заботясь о том, что оно помнется. Никогда бы не подумала, что буду прогонять Виная. — Ёрим, пожалуйста, выслушай меня. — Винай, уходи! — воскликнула я, повысив голос. — Мне плохо, Ёрим, — отчаянно выдавил он, схватившись за сердце, — я чувствую, что больше не могу, — он снова делает шаг ко мне, но я отступаю. — Мне плохо без тебя. — Мне тоже было, — шиплю я, — год назад, когда ты женился. — Ёрим… — Но я не объявлялась на твою свадьбу без приглашения! — я не хочу быть грубой, но обстоятельства того требуют. Что подумает обо мне сонбэ, если увидит его здесь? Что я ему скажу? — Ёрим, я люблю тебя, — больно. И только больно. Как же странно, что сердце не так содрогается от каждого его слова и взгляда больших карих глаз. — Поздно, — прошептала я в ответ, — слишком поздно. — Я… Я правда опоздал? — кажется, его голос сейчас сорвётся из-за внутренних терзаний… — Не только опоздал, — говорю я тихо, вспоминая, как разочаровывалась в своей первой любви с каждым разом всё больше и больше, — ты меня предал. Ты разбил мне сердце и не сдержал все данные мне обещания. — Ёрим, если бы ты только знала… — Год назад я хотела знать, — слабо улыбнулась я, — тогда мне было важно знать, что ты любишь меня и бросаешь не просто так, но не сейчас, Винай, — я качаю головой. — Выходит, я не могу просить тебя остаться? Не могу просить не выходить за него?.. — Что ты вообще несёшь?! — возмутилась я. — Винай, ты женат уже год! У тебя есть жена, ты хоть представляешь, что ты мне говоришь? — не могу поверить, что человек, которого я так долго любила, говорит эти слова. — Ёрим… — Убирайся! — Послушай, — снова заговорил он, когда я услышала стук со стороны двери и тут же перевела взгляд туда, — позволь задать один вопрос… … Когда я подошла к двери и открыла её, тайца уже тут не было. Ожидая увидеть Суджин и хорошенько её отругать, я уже собиралась выплеснуть на ней всю свою злость, но на пороге опять не было видно блондинки. — Вау! — на пороге стоял единственный человек, который, возможно, сейчас волнуется больше меня. Хотя это тоже навряд ли. — Ты… Ты прекрасна… — прошептал сонбэ, заставив уголки губ подняться в улыбке, забывая о том, что только недавно меня переполняла злость на Виная. — С-Спасибо… — я опустила взгляд, чувствуя, что щеки горят. — Вообще-то… — начала было я, как сонбэ перебил меня и вошёл внутрь, прикрывая за собой дверь. — Я знаю, что мне нельзя смотреть на тебя до свадьбы, — протораторил он, порывисто дыша, — но я просто обязан тебе это сказать. — Ч-Что-то случилось? — взволновалась я. — Я люблю тебя, Ким Ёрим, — и почему сердце каждый раз замирает так, будто я слышу это в первый раз? — … — Я не закончил, — мужчина поднял указательный палец и покачал головой. — Я люблю тебя и буду любить до конца жизни. Как и сказал мой брат, ты стала смыслом моего существования. Я тебя не только люблю, но и уважаю за твой мягкий, но в то же время стальной характер, которым ты меня очаровала четыре года назад. — Сонбэ… — И я хочу сказать, что буду любить тебя, что бы ты не сделала, как бы не поступила, какое бы решение не приняла, — говорит он, накрыв мою щеку ладонью. Что он говорит? Неужели, он?.. — Для меня главное твоё счастье, ты ведь знаешь? И я не могу требовать, чтобы ты нашла его только со мной… Даже сейчас, — он видел его. Сонбэ точно видел Виная. — Ты мне ничем не обязана, Ким Ёрим, — говорит он, смотря мне прямо в глаза, — ведь я никаким спасением не отплачу тебе за те чувства, которые ты позволила мне испытать. Это чувство полета, которого я бы не ощутил без тебя, это любовь, которая так бы и осталась для меня пустым звуком без твоего существования уже сделала меня счастливейшим человеком на земле и знаешь что? Я не могу требовать у тебя большего. Теперь же я могу просить тебя лишь об одном: следуй своему сердцу, — поцеловав меня в лоб и даже не дав выдавить слов в ответ, сонбэ тут же покинул комнату, оставив меня с мокрыми глазами.End of Flashback.
«Если честно, после слов сонбэ, мне стало страшно вдвойне. Но, когда за мной в комнату пришел брат Джуван, я поняла, что благодаря словам Пака-младшего уверенности во мне стало только больше.»Flashback.
Даже если коленки уже не дрожат, я сама не замечаю, как цепляюсь за руку Джувана-сонбэ сильнее, перебирая ногами по белой дорожке, усыпанной лепестками розы. — Страшно? — спрашивает он, заметив, что я прячу глаза от Джумана-сонбэ. — Не представляете насколько, — выдыхаю я, думая, что эта дорожка никогда не закончится. — Посмотри на человека, которому было страшнее и тебе станет легче, — дав мне этот совет и ещё раз одарив своей теплой улыбкой, брат отошёл в сторону, когда мы уже дошли до алтаря. И только сейчас я осмелилась поднять глаза на того, кто станет моим спутником жизни. И, Господи, я не могу передать словами, как греет мою душу его теплая улыбка, насколько делает меня счастливой его сильная ладонь, в которую я положила свою, когда поднялась к нему. В его глазах было счастье. Там было наше счастье. — Мы собрались здесь, чтобы связать узами брака эти любящие сердца, — говорил голос священника, но всё моё внимание было на том, кто стоит напротив меня. — И если кто-то против заключения этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навеки, — никто не сможет испортить этот день, я знала. — Итак, — начал он, прокашлявшись, — Пак Джуман, согласен ли ты взять Ким Ёрим в законные жёны? — и, конечно же, в его глазах ни капли сомнения. — Да! — А ты, Ким Ёрим, согласна ли взять в законные мужья Пак Джумана? — теперь я поняла, насколько уверена в наших чувствах. — Согласна! — воскликнула я настолько звонко, насколько позволял мой тихий голос, чтобы показать Джуману всё счастье, которое меня переполняет. Да, я счастлива. Этот человек, напротив меня, делает меня невероятно счастливой. » — Позволь задать тебе один вопрос, — Винай хватает меня за руку, когда слышится стук за дверью. — Ты его любишь? — спрашивает даже не дождавшись разрешения, смотря мне в глаза, будто пытаясь прочесть в них ответ. Он может, и именно поэтому, глаза его наполнились печалью ещё до того, как я ответила: — Люблю, — сказала я, почувствовав, что его хватка ослабла, — больше жизни люблю, — и после этих слов, когда я развернулась к мужчине спиной, чтобы открыть дверь, его уже не было.» — Властью, данною мне господом, объявляю вас мужем и женой, — заключил священник, после чего зал взорвался аплодисментами. — Можете поцеловать невесту, — добавил пожилой мужчина, улыбнувшись нам. Сонбэ провел ладонью по моей щеке и уже наклонялся к моему лбу, когда я сама накрыла ладонью его щеку и поднявшись на носочки, коснулась своими губами его губ. И, когда удивление с лица сонбэ наконец пропало, он переместил свои ладони мне на талию, прижимая к себе ближе и буквально заставив обвить руками его шею. — Я последовала своему сердцу, — шепчу я ему прямо в губы, — и оно видит моё счастье только с тобой.End of Flashback.
***
Когда больше уже не было сил терпеть, Рози скрестила руки на груди, потирая свои плечи. Тело бросало то в жар, то в холод, становилось трудно дышать даже в её лёгкой футболке, капли пота уже начали скатываться по вискам, заставляя тяжело дышать, уже не пытаясь скрывать отдышку. — Эй, ты там как, жива? — насторожился Чанёль, который уже минут десять назад заметил, как девушка начала бледнеть всё сильнее с каждой минутой. Парень поднялся с места и подошёл к Чеён, которая лишь махнула рукой. — Отвали, — еле выдавила она, не понимая, почему сердце так бьется и почему всё тело дрожит. Казалось, что она сейчас умрёт, прямо здесь и сейчас. Было такое чувство, будто она отсюда никогда не выберется, из-за чего страх лишь увеличивался. — Эй, посмотри на меня, — Чанёль присел перед ней и впервые без капли ненависти посмотрел в её прикрывающиеся глаза. — Не сейчас, ладно? — тяжело вздыхает девушка. — Мне правда плохо, мне не до подколов, — сказала девушка, пытаясь побороть это дурацкое чувство внутри, из-за которого ей трудно даже сидеть. После, девушка и сама не заметила, как начала наклоняться в сторону, чтобы принять лежачее положение. — Эй-эй, так тебе не станет лучше, — Чанёль, сам не заметив, как обхватил руками девичьи плечи, сжал их в своих руках и чуть потряс девушку. — Блять, ты вся горишь! — не на шутку испугался парень, пытаясь понять что с ней не так. — Мне с-страшно, — дрожащими губами произнесла она, касаясь макушкой стенки. — Эй, послушай, — Чан накрыл ладонью её щеку и пару раз похлопал, — у тебя случайно нет астмы? — Нет, — покачала головой Чеён, опять же непроизвольно наклоняясь в сторону. — Чёрт, — Пак присел рядом и наклонил голову девушки к своему плечу, — у тебя что, приступ паники? — предположил он по состоянию девушки и её бреду. — Блять, что можно сделать? — парень вспоминал советы психиатров, которые им говорили. И потихоньку в голове начал звучать мелодичный женский голос. — Точно! — воскликнул он, сняв со своего запястья браслет с чёрными камнями. — Пак Чеён, — он похлопал девушку по щеке, хотя знал, что она в сознании, — держи, — взяв её маленькую худенькую ладошку, он положил туда свой браслет. — Что? Что мне с ним делать? — спросила Пак, сжав вещицу в руке. — Считай, — четко сказал он. — Ч-Что? — Сосчитай сколько здесь бусинок, — сказал он, — сконцентрируйся только на этом. Считай! — повысил голос парень, после чего Рози пальцами одной руки держала одну бусинку браслета и другой начала медленно перебирать пальцами другие. — Один, два, три, — шептала она, тяжело дыша, концентрируя всё внимание лишь на количестве камней, — пятнадцать, — продолжила девушка, пока постепенно не дошла до бусинки, которую держала другой рукой, — двадцать шесть, — закончила Пак, чувствуя, что дышать стало чуть легче. — Молодец, — выдохнул Чан, непроизвольно проведя ладонью по девичьему плечу, — а теперь… А теперь поговори со мной, — попросил он, пытаясь хоть немного помочь девушке. — Ч-Что? О чем мне говорить? — не поняла Пак. — О чём угодно, — настаивал парень, — просто говори о себе. Откуда ты? Сколько тебе лет? Что ты любишь? — перечислил он, надеясь, что применяет правильный способ. — Я родилась в Новой Зеландии, — начала Чеён, слабо улыбаясь, — скоро мне исполнится восемнадцать. — Правда? Ты из Новой Зеландии? — удивился Чанёль. — Я жил там почти десять лет. — Я уже почти забыла те места, так как когда мне было восемь, мы переехали в Мельбурн, — продолжила Рози. — Там я начала заниматься танцами и пением. Потом, когда папа купил мне первую гитару, я начала обучаться игре на гитаре. Знаешь, когда у меня начало получаться, я впервые почувствовала, что я самый счастливый человек на свете. — Вот как, — невольно улыбнувшись, Пак продолжил гладить её по плечу, пока голова девушки покоилась на его плече, — ты молодец. — В детстве я была пухленькой, — внезапно сказала она. И было так странно говорить об этом, тем более человеку, который как никто другой вызывал раздражение. Услышав это, Чанёль серьезным взглядом посмотрел на девушку, которую невозможно даже представить полной, — и на занятиях по танцам, хотя я отлично танцевала, меня многие дразнили из-за лишнего веса. Парни называли меня толстозадой, а девушки просто жирдяйкой, которая позорит наш танцевальный круг. После таких слов мне даже было стыдно… -… — Ты, наверное, скажешь, что я должна была плюнуть каждому в лицо и быть собой, — тяжело вздыхает девушка, слабо улыбаясь, — но я… Я, напротив, потеряла себя… — так странно, но признание далось на удивление легко. — Я стала больше работать над собой, чтобы быть красивее, стройнее, чтобы нравиться всем. Придерживалась разных диет, отказывалась от ужина и это сработало, я похудела и эти изменения во мне настолько мне нравились, признание общества и восторженные взгляды парней настолько мне нравились, что я хотела ещё и ещё. «Если не нужен ужин, возможно, не нужен и обед», — думала я, а потом, чтобы быть ещё лучше, я стала есть ещё меньше, — парень внимательно слушал её, смотря без капли ненависти в глазах, в каком-то смысле даже проникаясь пониманием и сочувствием. — В итоге, я и вовсе отказалась от пищи, после чего родители положили меня в клинику в Мельбурне. — Сколько тебе было? — Двенадцать, — отвечает Пак. — Через полгода, я прибавила нужное количество веса и выписалась. Но даже если мне удалось прибавить вес, это было не из-за того, что мне стало лучше и я изменила своё мнение о себе, я просто устала от больничных стен. Я ещё не чувствовала себя красивой или достойной внимания, пока не переехала сюда, в Сеул, — улыбается. — Здесь я нашла чудесных подруг. И знаешь, самая популярная девушка в школе, с которой я сдружилась сразу, всегда говорила мне какая я крутая, красивая и талантливая, позволяя мне всё больше раскрываться, чего я не могла себе позволить, будучи закомплексованной и зажмуренной девчонкой. Она всегда ругала меня, когда я критиковала себя, свою внешность и вес, говоря, что меня никто не полюбит, пока я сама себя не полюблю. — Она права, — кивает Чан. — Ты должна любить себя такой, какая ты есть. Тогда всё будет, как ты хочешь. — Так и было, — кивает светловолосая, — и в моей жизни появился Тэхён. — Сегодняшний парень? — догадался Чан. — Да, моя первая любовь, — улыбается девушка. — Только ради его слов я ела и восстанавливалась, даже если болезнь на самом деле не прошла полностью. Он буквально силой кормил меня каждый день, заставляя привыкнуть и больше не отвращаться от еды. — То есть, благодаря ему ты выздоровела? — Да, — кивает девушка, — он был ярким лучом света в моей жизни, который помогал сиять и мне. Они с моими подругами вселяли в меня уверенность и желание жить, я была неимоверно счастлива, даже если не понимала почему они меня так любят, когда я сама себя не люблю, — грустно улыбнулась она. — Даже сейчас… После того, как мы расстались полгода назад, после всего плохого, что между нами произошло и несмотря на мою ненависть к нему, он был первым, кто заметил, что со мной что-то не так. Он просил меня стать прежней, ругал и даже умолял на коленях… Он больше не добивался моего прощения, ему просто нужно было, чтобы я жила, чтобы я была здорова. Впервые я начала видеть в нём бескорыстие, на которое считала его неспособным. — Видимо, он искренне любит тебя, — улыбается Чанёль, который даже романтические фильмы не смотрит, но которого зацепила история Пак. — Очень любит, — улыбается и Чеён, — только поздновато он это понял и дал понять мне, — она добавила это почти не слышно, так что её собеседник уловил лишь невнятное бормотание. — А ты? — интересуется Чан. — Что я? — Ты его любишь? — спросил парень. — Я… — сказать эти слова всегда было так легко, ведь Чеён никогда ни к кому подобного не чувствовала и даже после расставания говорить их не состовляло труда. Но ведь прошло так много времени… — Думаю, да, — после недолгой паузы отвечает девушка, — я люблю его. — Вот и славно, — ухмыляется Чанёль. — Славная у тебя жизнь, Пак Чеён, — хлопает по плечу девушку, которой явно стало значительно лучше. — Хорошие подруги, любящий парень, заботливая сестра и родители, ты счастливица. Цени их и не отталкивай, — только после этих слов Рози задумалась над тем, чего ей в жизни не хватает, что в её жизни не так, что она поддалась такой слабости, как анорексия? Разве её жизнь не прекрасна? Так почему она всегда чем-то недовольна? Почему она отвратительно ведёт себя с окружающими? На эти вопросы ей предстоит искать ответы этой ночью, которая обещает быть бессонной. — Тот мужчина, — хрипло начал Ченёль, после чего Рози подняла голову с его плеча и удивлённо посмотрела парню в глаза, вспоминая того, с кем Чан утром говорил, как со злейшим врагом, — который приходил сегодня. — Он твой отец? — повторила недавний вопрос Пак. — Нет, — покачал головой парень, — он мне не отец. — А… — И «не отец» не в смысле: «я на него настолько зол, что больше не считаю отцом», а в том смысле, что он мне не биологический отец, он — чужой для меня человек, — договорил парень, ловля на себе шокированный взгляд Чеён. — То есть?.. — Я — приёмный, — кивает Чан, — он усыновил меня, когда мне было десять и дал свою фамилию. — Он… Он плохо к тебе относится, потому что ты ему не родной? — предположила Рози. — Поэтому ты его ненавидишь? — Если бы, — усмехнулся Пак. — Эх, если бы всё было так просто. — Что произошло? — спросила Рози, накрыв длинные пальцы парня своей ладонью, заставив его поднять на неё удивлённый взгляд. — Иногда я думаю, что мне жилось бы лучше, если бы я ничего не помнил, — тяжело вздыхает он, говоря низким басом. — Если бы я ничего не помнил, возможно, я бы называл его отцом и был бы счастливым ребёнком. — Если бы ты не помнил что? — не поняла Пак. — Свою настоящую семью, — отвечает он, не стесняясь глаз, которые наполнились слезами. — Я помню! Я помню всё, слишком хорошо помню… У меня есть мама, папа, дядя и тётя. А ещё есть братишка, который называл меня хёном и с которым я вечно соревновался во всём. Я помню всё это. Я помню, что я не Ким, я отлично знаю, что меня зовут Пак Чанёль! — Господи, — Рози прикрыла рот ладонью. Когда парень сказал, что его усыновили, девушка в первую очередь подумала, что он из приюта, но услышать такое она не ожидал. — Так… Так что с ними сейчас?.. Они живы?.. — Я в этом уверен, — твердо отвечает парень. — Я уверен, что с моей семьёй всё в порядке, уверен, что мои родители живы! — Так почему они?.. — Я не знаю, — качает головой. — Я не знаю, почему они меня не забрали в течении десяти лет, не знаю, как мой отец, которого я знал, как самого сильного и умного человека на свете, не смог найти меня. Не знаю… — А ты сам пробовал их искать?.. — Пытался, — тяжело вздыхает Пак, сжимая кулак до побеления костяшек, — но этот ублюдок Ким Усок контролировал каждый мой шаг! Как только я пытался что-нибудь разузнать об отце, он тут же блокировал все пути к его поискам. И так как я жил в другом конце света и мне не было восемнадцати, я не мог даже сбежать из дома, чтобы отыскать семью… — Боже мой… Я… Я даже не представляю каково тебе пришлось… — С каждым днём его дом, где он буквально держал меня взаперти, сводил меня с ума, а ненависть к нему лишь росла и росла. Изолированный от общества, я чувствовал свою беспомощность и ненужность миру всё больше и больше. У меня начали наблюдаться нервные срывы, я хотел уничтожить его, прикончить! Одно его лицо доводило меня до нервного тика, и я начал срываться… Неоднократно. -… — только теперь до Пак дошла истинная причина такого состояния Чанёля. — А в последний раз… В последний раз, когда я почти отыскал своего отца, он снова прикрыл мне путь. — И ты сорвался, — кивает Рози. — На этот раз всё было осознанно, ведь я понимал, что задыхаться в больнице куда приятнее, чем задыхаться в его доме рядом с ним. — Но ведь сейчас ты здесь, в Корее! Если выйдешь отсюда… — Я могу выйти отсюда, когда захочу, — усмехнулся парень, покачав головой, — но его люди везде следят за мной и они ни за что не позволят мне воссоединиться с семьёй. И если честно… Не знаю, как это сказать, но я боюсь… Ты, наверное, не поймёшь… — Ты боишься, что и вправду им не нужен, — тихо прошептала Чеён, заставив парня широко распахнуть глаза. — Раз уж они не искали тебя в течении стольких лет, ты думаешь, что больше не нужен им. Боишься, что они счастливы без тебя, не так ли? — Именно, — улыбается Пак, — а ты, костяшка, не такая уж тупая, как я думал, — рассмеялся он, вдруг поняв, что уж слишком многое выложил. — Кто бы говорил, локатор ходячий! — хмыкнула Чеён, резко поднимаясь с места и убирая руку парня со своего плеча. — Вижу, тебе стало лучше, — ухмыляется парень. — Никогда бы не подумал, что лекции психиатров могут когда-нибудь мне пригодиться. — Спасибо, — улыбается девушка, — ты правда мне очень помог. — Только без нежностей, ладно? — закатывает глаза парень. — А-то, небось, целоваться полезешь! — В твоих снах! — воскликнула Рози, поражаясь высокомерию дылды. — Вот и славно, так лучше, — кивает Чан, также вставая с места и склоняя голову к стенке. И вот, через пару минут неловкого молчания между «злейшими врагами», пошатавшись пару раз, лифт снова начал двигаться. — Ну, наконец-то, — улыбается Рози. — Да, — кивает Чан, — я уже начал думать, что помру тут вместе с тобой. — Хуже смерти и быть не может? — прочитала его мысли Рози. — Именно, — соглашается Пак. И когда они почти доехали до восьмого этажа, где живёт Чанёль, парень снова серьезно посмотрел на девушку. — Знаешь, костяшка, учёные как-то провели одно интересное исследование с макаками. — Какое? — спросила она не без интереса. — Они исследовали их характер. Им подсунули фальшивых родителей, чтобы проверить, кого они выберут: одна из них кормила макаку, а другая обнимала. Как думаешь, кого выбрало большинство подопытных? — Ту, что обнимала? — предположила девушка. — Правильно, — улыбается Чанёль. — Мило, — кивает девушка, — я их понимаю. — Знаешь, почему? — спросил Чан, когда они уже достигли нужного парню этажа. — Ты понимаешь их, потому что ты дура, — щёлкнув девушку пальцами по лбу, парень выходит из лифта. — Почему?! — обиженно воскликнула Рози, потирая свой лоб. — Потому что, Пак Чеён, голодная обезьяна — мертвая обезьяна, — сказал он, криво усмехнувшись и тут же пошагал к своей палате, когда двери лифта закрывались, оставив Рози с удивлённым выражением лица переваривать услышанное.***
— Я пойду, позанимаюсь снаружи, — сказал Чимин ближе к вечеру, поднявшись с кровати и похрустев шеей, — ты со мной? — спросил он у друга, который с возвращения какой-то странный. — Тэхён, ты здесь? — Д-Да, — ответил Ким, — иди без меня, я устал, хочу полежать. — Ну, как хочешь, — пожав плечами, Кан покинул комнату один, на выходе чуть не сбив с ног сестрёнку друга. — Господи, напугал! — воскликнула Су, несильно ударив светловолосого по плечу. — Прости, — почесал затылок он. — Тэхён в комнате. — А ты куда? — спросила Ким, уже схватившись за ручку двери. — Да так, позанимаюсь немного, а то форму уже теряю, — сказал он, лёгким бегом направившись к лестнице, не забыв помахать подруге. — Пока, — слабо улыбнувшись, Джису без стука вошла в комнату брата. — Привет! — лениво протянула она, увидев его, лежачего на кровати и занятого своими мыслями. — Привет, кроха, — улыбнулся парень, подзывая сестрёнку к себе. — Чего занятия пропустил? — спросила на ходу Ким, повалившись прямо на брата. — Экзамены сдавал, — тяжело вздыхает он, — помнишь, папа говорил о спортивной стипендии? — девушка кивает. — Он настоял, и я решил попробовать. — Ах, вот как, — закивала Су, поудобней устраиваясь на коленях брата, — это отличная возможность. — Я тоже так думаю, — кивает парень, крутя в пальцах прядь девичьих волос. — А теперь давай поговорим о тебе, — говорит Су, поднимая глаза на задумчивое лицо Кима. — Как там Рози? — Откуда мне?.. — Да ладно тебе, — закатывает глаза, — думаешь, я не знаю, что ты чуть ли не каждый день ездишь к ней? — И каждый день безрезультатно, — шумно вздыхает он, — она не хочет меня видеть, да ещё и… — Элис не впускает, — понимающе кивает, — она даже нас с Лисой в прошлый раз не впустила. Рози, видимо, совсем вывела её из себя, упрямость у них в крови. — Не могу не думать о ней, — Тэхён запускает длинные пальцы в волосы и проводит ими по голове. — Что, если ей не станет лучше? Что, если она не станет такой, какой была прежде? И виной всему буду я. — Не говори ерунду! — воскликнула Су, поднимая голову и принимая сидячее положение. — Всё будет хорошо! Она… Она одумается… Если нет… Если же нет, мы заставим, сколько бы Элис нам не запрещала! Тэхён, послушай, — было так непривычно видеть брата таким подавленным, от того и больно, — Рози — девочка сильная. Да, она запуталась в себе, потерялась и сейчас переживает не лучшие времена, но, пожалуйста, верь только в самое лучшее, ладно? — Я… — Она выздоровеет, — словно мантру сказала Су, похлопав брата по щекам, ясно? — Да, — кивает он, выдавив из себя улыбку, — она сможет. — Вот и славно, — улыбается Джису, обнимая Тэхёна и похлопав по плечу, — верь в неё.***
— Чья, говоришь, это вечеринка?! — спрашивала Лиса, пытаясь перекричать громкую музыку. Чимин потащил её в неизвестный ей район, сказав, что у его приятеля намечается вечеринка. — Моего друга из Пусана, он поступил в университет в Сеуле и переехал сюда! — ответил Кан. — Ясно! — кивает девушка. — У него классный дом. — Подожди меня здесь, ладно? Я принесу выпить, — сказал парень и, получив согласный кивок от своей девушки, направился в сторону напитков, проталкиваясь сквозь бушующую толпу. — Что это? — спросила Лиса, разглядывая содержимое пластикового стакана, когда её парень тут же опустошил свою порцию. Причмокивая губами, он анализировал содержимое. — Джин, мартини, пунш, — перечислял светловолосый, — и, думаю, ещё что-то сладкое. Пить можно, — закивал он. — Да я смотрю, встречаюсь, с настоящим дегустатором алкоголя, — удивилась Бончай, которая от Чимина уж точно такого не ожидала. — Да брось, — отмахнулся он, — просто мне очень сложно опьянеть, так что имел возможность много чего попробовать. — Вот как, — ухмыльнулась брюнетка, сделав первый глоток и чуть не выплюнув горький напиток. — Господи, — рассмеялся Чимин, наблюдая за кривляющей лицо девушкой, — сейчас станет лучше, сделай ещё один глоток, — сказал он, после чего тайка послушно сделала ещё один глоток горького напитка, который уже стал сладким. — Какой чудесный! — воскликнула она с широкой улыбкой, схватив парня за руку. — Теперь, пойдем танцевать! — не терпящая возражении Бончай, провела Чимина в самый центр и сексуальными движениями под не очень приличную музыку, стала манить парня к себе, призывая пальцами. — Ого! — воскликнул он, когда девушка сняла теплый кардиган, оставаясь в черном топе, не сдерживая ехидную улыбку. — Чего стесняешься? — закатила глаза девушка, которая успела опьянеть от одного бокала спиртного и которая в трезвом состоянии никогда бы не осмелилась его провоцировать. Она подошла к парню ближе и развернувшись к нему спиной, положила его ладонь на свою талию, свою расположив на его шее и проводя пальцами по венам на ней. Покачивая бедрами в такт музыке, время от времени запуская пальцы в светлые волосы Кана, Бончай наслаждалась вечеринкой во всю. — Ты сладко пахнешь, — Чимин провел носом по девичьей шее, мимолетно касаясь её губами, когда шептал эти слова. — Эй, мне щекотно, — больше из-за стеснения, чем от щекотки, Лиса тут же развернулась к парню лицом, чуть отстраняясь, не позволяя руке на талии снова прижать хрупкое тело к себе. — Чимин-а, — протянула она, чтобы хоть немного отвлечь парня от себя, — я хочу ещё выпить. — Да ну? — усмехнулся он. — А кто тут меня недавно алкоголиком обозвал? — Да ладно тебе, мне очень понравилось. — Понравилось ей, — процокал Кан. — Позволю только сегодня, потому что я рядом, поняла? Без меня, чтобы нигде не пила, ясно? — Ты очень добрый! — закивала тайка, похлопав в ладоши, когда парень отправился за напитками.***
— Нет, я не могу, — в очередной раз смотря на себя в зеркало и сжимая в руках телефон, Хани покачала головой, тяжело вздыхая. — Лучше, не стоит, да, не нужно! — Эмм… — неуверенно протянула Рози, наблюдавшая за соседкой всё это время. — Можно спросить, что ты не можешь? — Я… — Ли посмотрела на неё, как бы думая отвечать или лучше не стоит, но поймав на себя вполне приветливую улыбку Пак, она прокашлялась и ответила: — Я хочу позвонить домой… — И? — Рози не уловила причину беспокойства девушки. — Хочу сделать видеозвонок, — пояснила Ли, стеснительно сминая свои пальцы, — я никогда так не делала в течении четырех месяцев, потому что… — Потому что думаешь, что они ждут от тебя изменений, — закончила за неё Рози, — и боишься не оправдать их ожидания, — впервые Хани допустила мысль, что они с этой девушкой похожи и что она способна понимать без слов. — Именно, — кивает она, опустив голову. — Но тебе не о чём волноваться, — Рози встала с кровати и подошла к кровати соседки, сев напротив неё, согнув ногу под собой, — ты ведь и вправду изменилась и похорошела. — Всё равно мне страшно, — покачала головой Хани, после чего Чеён накрыла руки соседки своими, доброжелательно улыбнувшись. — Знаешь, что больше всего вселяет в девушку уверенность? — спросила она, теперь уже ехидно улыбнувшись. Ли было слишком непривычно, чтобы Рози вела себя так приветливо с ней и так мило улыбалась. — Н-Нет, — покачала она головой, после чего Пак сорвалась с места и начала что-то искать у себя в тумбочке. — Та-дам! — воскликнула она, вернувшись к девушке со своей огромной косметичкой и подмигнув. — Ничего не делает нас более уверенными в себе, чем румяна на щеках и выразительные стрелки. — Т-Ты… Ты уверена? — недоверчиво прищурилась Хани, когда Рози уже доставала оттуда разные крема. — Доверься мне, — девушка накрыла рукой её плечо и улыбнулась, — я помогу. — Хорошо, — кивнув, Ли доверила себя соседке, которая тут же начала наносить на светлую кожу Хани крем-основу под макияж. — Знаешь что, Хани? — протянула Рози, уже принявшись наносить кушон на лицо девушки. — М? — Ты очень красивая, — улыбнулась Пак, даже если знала, что с закрытыми глазами Хани её улыбку не увидит. — Ч-Что? — щеки Ли тут же стали розовыми из-за комплимента. — У тебя ровная кожа, пухлые, розовые губы, милый носик и что привлекает больше всего: и вправду сияющие глаза, — перечислила Рози, не понимая, как она раньше этого не замечала. — Так что никогда не чувствуй себя хуже других, — из своего опыта она знала к чему это может привести, — потому что каждый красив по-своему. Ты красавица и просто прекрасный человек, — улыбнулась она, только теперь осознавая с какой замечательной девушкой её свела судьба в столь ужасных обстоятельствах. — Думаю, — улыбается Хани, всё ещё не открывая глаза, так как Рози начала наносить тени для век, — ты тоже не такая плохая, какой себя показывала всё это время. — Возможно, — пожимает плечами Пак. — И я думаю, тебе и самой стоит последовать своему совету, Чеён, — заметив, что соседка уже не проводит кисточкой по её векам, Хани открыла глаза и просмотрела на Рози. — Ты тоже очень красива, и ты никак не хуже тебя окружающих. — Я… — Я знаю, тебе сложно себя принять, начать видеть свою красоту и вообще пробудить любовь к себе, — продолжила Ли, — но, знаешь, что нужно делать в таких случаях? — Что? — спросила Пак. — Вспоминай людей, которые любят тебя, — улыбнулась она, — подумай об их любви к тебе, которую они бескорыстно дарят. Это мне помогло, — говорит девушка, сжав своими руками руки Рози, — ведь я тоже себя ненавидела, презирала и считала отвратительной, но мои близкие всё равно продолжали любить меня. Они любили меня, несмотря на то, что я весила восемьдесят килограмм, несмотря на то, что у меня не было форм модели, они меня любили. Да, они ругали меня, давали бесконечные советы, которые ужасно злили меня, заставляя их ненавидеть, — в этом рассказе Рози видела себя и свои отношения с семьёй и близкими. — Но они делали всё это, потому что любили меня. И тогда я задала себе вопрос: «Если уж другие люди способны любить меня такой, какая я есть, почему я сама не могу?» — и тут же Рози задала этот вопрос себе, вспоминая себя двенадцатилетнюю, стремящейся быть идеальной. Она думала, что только идеально красивые люди достойны любви и всеобщей похвалы, но это было не так. — Если ты полюбишь себя, то по-другому взглянешь на любовь других к тебе, честное слово, — говорит Хани. — Если начнешь любить себя, ты поймёшь, почему твоя сестра заставляет тебя есть и почему она положила тебя в эту клинику. Ты поймёшь, что она вовсе не считает тебя больной, а просто любит и переживает за тебя. И тогда же ты увидишь, что любовь может выражаться не только нежным поглаживанием по голове, — в голове внезапно что-то щелкнуло и начал звучать голос Чанёля: «Одна макака её кормила, другая обнимала». Любовь можно выразить не только нежными словами, объятиями и вечным потакание капризам. Любовь — это то, как Элис всегда спрашивает её, кушала ли она, это то, как подруги беспокоятся за неё, любовь это то, что сделал Тэхён, не боясь потерять её. Только искренне любящий человек мог отказаться от шанса снова быть с возлюбленной ради её здоровья. Вот как он проявил свою любовь к ней, не обнимая. — Эй, Чеён, ты чего? — испуганно воскликнула Ли, когда увидела капли слёз, сказывающиеся по щекам Пак. — Почему ты плачешь? — О, — улыбнулась Рози, поняв, что снова поддалась чувствам и вытерла слёзы рукавом пижамы, — не волнуйся, я просто… Просто вспомнила кое-что… Давай, я нарисую тебе стрелки, закрой глаза, — после того, как соседка послушно закрыла глаза, Рози умело нарисовала недлинные стрелки, которые идеально подошли глазам Хани. — Вот и всё! — воскликнула она, довольная своей работой, протягивая девушке зеркало. — Вау! — удивилась Хани, увидев своё лицо в зеркале. — Это… Это прекрасно, Чеён! Спасибо! — девушка была настолько рада, что даже не заметила, как заключила Пак в объятиях. — Это ты прекрасна, Хани, — сказала она, поглаживая девушку по спине, — и будь таковой всегда. — Чеён-а, знаешь, — улыбнулась Ли, когда освободила девушку от цепи своих рук, — ты была права, это и вправду придало мне уверенности! Теперь мне не так страшно, я, наоборот, хочу позвонить родителям и показать, какой красивой стала и как я похудела. — Пожалуйста, зови меня просто Рози, — попросила Пак, не в силах не улыбаться этой девушке, которую осчастливила такая мелочь, — так зовут меня мои близкие. — Хорошо, — кивнула Ли, лучезарно улыбаясь. — А можно я кое-что у тебя спрошу, Рози? — Угу. — Ты не хочешь поговорить со своей семьёй? — спросила она. — Я знаю, что сестра отобрала у тебя телефон и ты её не пускаешь к себе уже много дней… И я подумала, может, ты соскучилась по ней или просто по подругам… — Я… — замялась Рози, теперь на себе ощущая страх, который испытывала её соседка недавно. — Но если ты не хочешь… — Нет, я хочу, — покачала головой Рози, сжав руки в кулачки, что придавало решительности, — я правда хочу поговорить со своими близкими. — Вот и чудно, — воскликнула Хани, — я дам тебе телефон, после того, как поговорю с родителями, хорошо? — Угу, — кивает Рози, сердце которой впервые за столь долгое время начало трепетать от волнения.***
— Опа! — воскликнул Чанёль, переступая порог палаты подруги. — Мои глаза! — он драматично прикрыл глаза. — Тут что, ослепляют красотой? — Перестань, — засмущалась Ли, прикрывая лицо маленькими ладошками. — Нет, честно, ты прекрасна, — улыбнулся он, подходя к ней ближе. — Теперь я это знаю, спасибо, — благодарит девушка, мило улыбаясь. — И ты не поверишь, кто навёл эту красоту! — Неужто твоя соседка-костяшка? — усмехнулся Чанёль, предположив самый немыслимый вариант, чтобы отшутиться. — Да! — воскликнула Хани на всём серьёзе, заставив парня широко раскрыть рот. — Рози сделала мне макияж, чтобы я чувствовала себя увереннее, когда позвоню домой. — Ты врёшь, — покачал головой Чан. — Честное слово, она изменилась! — не унималась Ли. — Или лучше будет сказать, она начала показывать себя настоящую?.. Да, так будет лучше… — Пак, хоть и не хотел верить в это, но произошедшее сегодня в лифте дало ему понять, что эта девушка на самом деле совсем не такая, какой себя выставляет. — Она очень милая, Чан! И, думаю, она просто стесняется показывать свои чувства и поэтому словно ёж, кидается шипами на тех, кто хочет с ней сблизиться. — Да ну? — по привычке усмехнулся парень. — Да, — кивает Хани, которая давно привыкла к его этой привычке. — Насколько я поняла, ей просто сложно принимать любовь, говорить спасибо и просить прощения… Она… Она боится показывать свою эмоциональную слабость, так как думает, что недостойна любви… — Это я понял, — почти неслышно прошептал Чан, вспоминая её утренний рассказ и увидев перед собой девушку, которая подверглась нападкам со стороны сверстников и начала стремиться к идеалу, чтобы заслужить любовь окружающих. — А сейчас она пошла поговорить по телефону со своими близкими! — радостно воскликнула Хани, чуть ли не захлопав в ладоши. — Правда?! — удивился Чан. — Она ведь никого к себе не пускает! Даже сестру прогоняет! — Думаю, она поняла, что неправильно поступала по отношению к ним, что была слишком строга и к ним, и к себе. — Невероятно, — протянул он, пытаясь переварить всё в голове. — Ага, — кивает Хани и прикрывая рот, зевает. — Я так устала, что меня так и клонит в сон, — промямлила она, вспоминая сегодняшнюю свою тренировку, которая была сложнее всех. Но это всё того стоит! Это путь к её счастью, это путь назад к родным. — Ладно, ты поспи, я зайду завтра, — улыбнувшись и похлопав подругу по плечу, Чанёль поднялся с её кровати и направился к двери. — Спокойной ночи, Чан, — сказала девушка, когда парень уже настиг дверей. — Сладких снов, Хани, — улыбнувшись, он покинул палату девушки, не понимая, что это за странное чувство его охватило недавно. Именно в тот момент, когда Хани начала говорить о своей костяшке-соседке. Почему стало странно тепло на душе и почему он не перевёл тему, попросив не упоминать её имени при нём? И почему сейчас, увидев её у пластикового окна в коридоре, разговаривающий по телефону, он, чёрт возьми, тупо улыбается? Это бред! Сумасшествие! Самое настоящее сумасшествие заставляет его медленно и тихо, чтобы она не услышала, подходить к девушке. Это самое безумие толкает его спрятаться за стеной и украдкой смотреть на улыбающуюся девушку, которая разговаривала с сестрой. — Ты не представляешь, как я сейчас рада, — слыша голос сестры, Рози улыбалась, прекрасно зная, что она пропустила слёзы. — Эй, не всхлипывай, а то я тоже заплачу! — Чанёль усмехнулся, когда Рози по-детски протянула эти слова. — Так, я могу завтра к тебе приехать? — спросила Пак-старшая. — Это… — замялась Рози. — Пока не нужно, Элис. — Что? Почему? — не понимала сестра. — И вправду, почему? — не понял и Чанёль. — Я… Я не хочу, чтобы вы снова видели меня такой, — вытерев каплю слезы, Рози улыбнулась, — я не хочу, чтобы видели меня больную, — она твёрдо решила, что будет следовать примеру Хани и упорно трудиться, чтобы обрадовать своих родных. — Рози, дорогая… — Я хочу показаться вам на глаза только здоровой, — всхлипнула Пак. — Хочу, чтобы ты гордилась мной, когда я одержу победу над собой. — Маленькая моя, — вздыхает Элис, — ты так выросла… — Знаю, я буду очень скучать по вам, но это будет лучшей мотивацией для меня, чтобы становиться лучше. Я сделаю это! Обещаю. — Я в тебя верю, — прошептала сестра, — и я люблю тебя. — Я тебя тоже, — ответила Рози. — Спокойной ночи, онни. — Спокойной ночи, — дослушав сестру, Пак отключилась и сжала в руке телефон. — Вот же, — цокнул Чан, покачав головой, сам не понимая, почему улыбается, — и вправду упрямая девушка, — и он хотел уже подойти к ней, снова обзывая костяшкой и заставить её пыхтеть от злости, как заметил, что девушка набирает ещё один номер по телефону. — Да?.. — послышался грубый, но в то же время тихий голос с той стороны. -… — Рози так соскучилась по его опьяняющему голосу, из-за которого когда-то всё тело покрывалось мурашками, а душа переживала уже сотую эйфорию, стоило ему просто произнести её имя. — Алло, говорите, я Вас слушаю, — устало повторил парень, а девушка всё молчала, не зная, как начать говорить. — Вы меня слышите? Если нет, я отключаюсь. — Тэхён!.. — тихо, но в то же время звонко воскликнула Пак, сама даже не подозревая, что заставила замереть сразу два сердца: одно от удивления, смешанного со счастьем, а другое… А другое сердце и само не знало, почему так отреагировало на это имя, произнесённое её устами. — Рози?.. — Тэхён не мог поверить своим ушам. Казалось, что это очередной сон, в котором она зовет его. — Это… Это правда ты?.. — Как ты? — продолжила девушка, невольно улыбаясь. — Господи, это правда ты, — шумно выдохнул Ким, не скрывая своего счастья. — Ты как? В порядке? Не болеешь? — Со мной всё хорошо, — улыбается Чеён. — Я… Я не знаю, что и сказать… — Я соскучилась, — тихо говорит Рози, заставляя сердце парня ликовать от счастья, ведь он уже и не надеялся услышать эти слова от неё. — Ты не представляешь насколько я соскучился, — выдохнул парень тихо и трепетно. — Рози, я знаю, что ты злишься на меня, но… У меня правда не было другого выхода и я… — Ты правильно сделал, — качает головой Пак, — ты меня спас, Тэхён… Именно ты спас меня от бездны, в которую я проваливалась… — Рози… — И прости, что я поняла это так поздно… Прости, что увидела твою настоящую любовь так поздно… — Не говори так… — Как жаль, что я раньше не понимала, что любить это и вправду значит ставить интересы любимого выше своих, что ты и делал, — улыбается. — И знаешь, я тебе очень-очень благодарна за то, что ты не послушал меня не побоялся потерять меня, поставив меня выше нас. Не знаю смогла бы ли я так сделать, будь я на твоём месте. — Я ничего не сделал, — покачал головой и Тэхён, — я просто не мог позволить этому продолжаться дальше. — Теперь я тоже этого не позволю, — твердо заявила Рози, — я больше не буду губить себя. — Ты… Ты не представляешь, как осчастливила меня этими словами! — воскликнул парень. — То, что ты решилась на это, это… Ты просто большая молодец! — Я буду усердно работать над собой, чтобы стать прежней и вернуться здоровой. Но я должна справиться с собой сама… — То есть… — Я не хочу, чтобы вы видели меня такой снова и хочу показаться на глаза только здоровой. Я хочу, чтобы все мои близкие, включая тебя, поддержали мой выбор. — Тогда я с нетерпением буду ждать нашей встречи, — с улыбкой сказал Тэхён, не показывая душевных терзаний, вызванных отложением их воссоединения на неопределенный срок. — Я тоже, — радуясь поддержке со стороны Кима, девушка улыбнулась. — Я люблю тебя, Рози, — проговорил парень. — Я… Я тебя тоже, Тэхён, — дрожащим голосом прошептала Чеён, думая, как же давно она в последний раз говорила ему это. — Спокойной ночи. — И тебе, — после того, как парень сказал эти слова, Рози отключилась, поджимая губы и прижимая телефон к груди, даже не подозревая, что за ней всё это время наблюдала пара глаз, полных неопределенности из-за смятения и тревоги на душе своего обладателя.***
— Нудная песня, — хмыкнула Лиса, скривив лицо. — Ну и хорошо, а то я конкретно выдохся, — сказал Чимин, вытирая капельки пота со лба. Он никогда так не танцевал на вечеринках, пока эта девушка силой не потащила его на танцпол, как сейчас тащит на кухню. — Так пить охота, — говорит она, войдя на кухню. — Эй-эй, — хотел возмутиться Чимин, отругав свою «алкоголичку», которая нехило так увлеклась, как девушка поспешила добавить: — Воды! Я хочу выпить воды, — с этими словами она открыла верхнюю кухонную полку, откуда хотела достать стакан. Их было большое множество, но у Лисы не получалось достать ни один. Они все были такие расплывчатые, что их не получалось схватить. — Ребёнок, в стельку после нескольких стаканов, — цокнул Чимин, покачав головой и достав стакан сам. — О, спасибки, — тайка хотела взять стакан в руки, но Чимин не дал ей этого сделать. Кан сам наполнил стакан водой из фильтра и только потом протянул ей. — Ты милашка, Чимин, — промямлила Лиса, еле схватив стакан и поднеся её к губам. Девушка пила воду, проливая половину на свою маечку. — Вот растяпа, — Кан достал из кармана свой носовой платок и подошёл к девушке, чтобы привести в порядок её промокшую одежду. — Аккуратнее надо быть, — мокрая майка так соблазнительно облегала её тельце, а эти капельки воды на губах, под ними и сказывающиеся с шеи к груди, приковали внимание парня, заставив забыть о том, что он хотел лишь помочь своей девушке. — И куда ты смотришь? — усмехнулась тайка, обвив руками шею парня и облизывая губы. — На свою растяпу, — прошептал светловолосый, расположив свои руки на талии Бончай и коснувшись губами девичьего подбородка, собирая ими капельки воды, — от которой невозможно оторвать взгляд, — Чимину сложно было сдерживаться, несмотря на то, что в отличие от своей девушки, он не опъянел вообще, и губы его медленно спустились к мокрой шее, проводя по коже сначала языком, а потом обхватывая её губами, чуть прикусив. — Ах, — простонала Лиса, опрокинув голову назад так, чтобы лучше открывать шею губам парня. Его губы и озорной язык продолжили изучать девичью шею, оставляя за собой красные следы, медленно спускаясь всё ниже и ниже, прижимая тело девушки к столу-стойке. — Сладкая, — прошептал Кан, посасывая светлую кожу в области ключиц, заставляя девушку зарыться длинными пальцами в его пушистые волосы. Когда стало уж совсем неудобно так стоять, парень переместил свои ладони с талии тайки под ягодицы и приподняв свою девушку, усадил на стол. Расположившись между её ногами, парень прильнул уже к губам девушки, ощущая горько-сладкий привкус выпитого алкоголя, который и ударил девушке в голову. Сразу позволив его языку проникнуть в свой рот, Лиса охотно отвечала своему парня, прижимая его к себе за шею лишь ближе, прикусывая и присасывая его нижнюю губу. Руки парня снова мягко проводили по девичьей талие, как бы невзначай задирая майку и прокрадываясь под неё, пока девушка не переместила одну его руку на своё бедро, обтянутое черными капроновыми колготками, проводя его рукой вверх, задирая свою юбку. — А я-то думала, что ты у нас хороший мальчик, — усмехнулась пьяная девушка, когда шаловливые пальцы парня исследовали её бедра, а губы уже медленно переместились к груди. — Я тоже так думал, пока ты не начала меня дразнить, — неровно прошептал он, кусая кожу девушки, заставляя чуть морщиться и стонать от сладкой боли. — Значит, теперь буду делать так чаще, — тайка прильнула к шее парня, когда его пальцы сжали её ягодицы под юбкой, неумело повторяя действия парня, который не был против следов своей девушки на шее. — А когда протрезвеешь, убьешь меня? — ухмыльнулся Чимин, который совсем не чувствовал весь выпитый алкоголь и представлял лицо девушки завтра, когда она увидит в зеркале свою шею. — Эм… — протянула девушка, прикусывая кожу парня, — подумаешь об этом, когда я протрезвею, — пробормотал она, чуть не прикусив свой язык. Охотно согласившись с этим, Чимин уже хотел продолжить столь занимательное занятие, пока их не прервал пыхтящий друг парня. — Ребята! — завыл он, став свидетелем шалости парочки. — Я же там ем! — О! — воскликнула Лиса пьяно, спрыгивая со стола, при этом удержавшись на ногах лишь с помощью Кана. — Неловко получилось, — почесала затылок, придерживаясь за руку Чимина. — Прости, друг, мы уходим, — извинился за обоих парень, еле сдерживая смех из-за нелепости ситуации. — Буду очень признателен! — возмутился парень, сам не зная почему покраснел. — Да, идём, — Лиса уже хотела направиться к двери, как Чимин остановил её, схватив за запястье. — Попридержи коней, дорогая, — парень снял свою мешковатую толстовку, оставаясь в черной футболке и несмотря на сопротивления Бончай, надел на неё свою одежду. — Эй, мне жарко! — пробурчала она, когда Чимин аккуратно вытащил её волосы из-под толстовки и поправил её задравшуюся юбку. — Потерпишь до выхода, — сказав это, Кан повёл девушку ко входной двери, проталкиваясь через толпу пьяных подростков, — и тогда, возможно, мы сможем продолжить. Что скажешь? — не успел парень состроить игривый взгляд, как голова его пьяной девушки, а теперь ещё и вырубившейся, упала на его плечо. — Значит, нет, — улыбнулся он, поражаясь милости этой девушки, которая только недавно так завела его, а теперь взяла и бессовестно отключилась. И только из-за этой милости, парень два часа искал её пальто, потом ботинки и только завязав шарф вокруг её, покрытой его следами, шеи, увёл свою девушку из этой вечеринки, благодаря отца за то, что тот даёт ему машину по таким случаям.