Bad liar

Гнев врачуется временем, ненависть же неизлечима.

***

Мало кто сейчас что-то понимает и вообще имеет представление о том, что происходит, но результата, который я увидела в его глазах, мне достаточно. Меньше всего мне хочется делать ему больно… Правда, я не хочу, чтобы он расстраивался, и уж тем более страдал… Но также позволить всему этому продолжаться я тоже не могу. Я… Я слишком зла… И если честно, я думала, что во мне достаточно добра, чтобы проникнуться жалостью даже к злейшему врагу, но, оказывается, жизнь всё-таки научила меня люто ненавидеть.

***

POV Цзыюй. Так много внимания, так много напыщенности и фальшивой любви. Господи, когда весь этот маскарад начал тешить моё самолюбие? Женские взгляды, которые раньше были полны скрытого презрения и жалости, сейчас выражают лишь открытую зависть. Мальчики, которые ещё несколько лет назад подходили ко мне лишь чтобы узнать о миленькой подружке, сейчас строятся в очередь лишь чтобы поглядеть на меня краем глаз. Раньше одна такая идея была абсурдной, а сейчас направляясь в столовую повидать дорогого мне человека, в котором никогда не было ни капли фальши, я не могу спокойно выбраться из этой образовавшейся кучи из парней, которых я совсем не знаю и знать не хочу. Только его я хочу увидеть. Хочу поскорее увидеть первого, кто стал причиной моей искренней улыбки и признательности, хочу поскорее убедиться в том, что страшная новость, которую я услышала десять лет назад — неправда, хочу поскорее убедиться в том, что он тогда не умер, что Пак Чимин правда жив! Мне не приходится много искать, чтобы найти парня с фотографии, данным мне дедом и с которым я сплю в обнимку с того самого дня, не в силах не улыбаться без причины каждый раз, когда я думаю о нём. Чимин-и, ты правда жив… Ты правда сейчас стоишь передо мной… Я очень скучала по тебе, по моему ангелу-хранителю, по моей первой любви, по моему принцу.

Flashback.

Одиннадцать лет назад. Сколько же всяких оскорблений эта девочка слышала в свою сторону всего за семь лет жизни? Сначала она и вправду считала, сколько же людей осмелились назвать её толстой и страшной в лицо, несмотря на влияние и богатство её семьи, а сейчас… Сейчас же она сбилась со счёту, ибо слышала эти слова везде, где с ней не было её дедушки, которого многие страшились. Пора бы уже привыкнуть и перестать рыдать каждый раз, когда подвергается такой травле, но когда этот высоченный мальчик, в дом которого маленькая Цзыюй приехала с дедушкой, тоже начинает кривлять лицо и дразнить её, Чжоу опять же начинает плакать, усевшись на корточки и прикрывая лицо пухленькими ладошками. «Мне не стоило идти с ними, когда дед сказал пойти и поиграть с этими мальчишками», — корила она себя, желая просто прожить всю жизнь в одиночестве. Но почему все дети ненавидят её только за то, что она выше и полнее их? Она правда заслуживает эту ненависть? Она правда заслуживает того, чтобы слышать от Пак Чанёля оскорбление «хрюшка». А ведь Чжоу уже почти убедила себя в том, что это правда так, что всем можно обзывать и оскорблять её, а она в свою очередь должна лишь молча всё терпеть, ничего не говоря в ответ, только потому, что она и вправду пухленькая, но он… Этот мальчик всё изменил. — Хён, ты что говоришь?! — возмущается самый милый голос, который Цзыюй даже у девочек не замечала. — Ты заставил её плакать? — шаги в её сторону заставили на секунду перестать рыдать и поднять голову на того, кто сел на корточки прямо перед ней. «Он… Он — такой милый», — первое, что подумала Чжоу. — «Маленький и милый. Таких детей все любят, даже сами дети, никто к ним не придирается, потому что они не кажутся противными из-за лишнего веса. Хотелось бы мне быть такой же миленькой и сладкой, чтобы все только умилялись, а не оскорбляли меня.» — Да ладно, это же правда, — хмыкнул его старший брат. — Хён! — Ладно, это была шутка, — закатывает глаза Пак. — Всё, не реви, — он не был в восторге от того, что младший вмешался, поэтому сказал это с какой-то обиженной миной. — Хэй, — коротенькие пальцы накрывают щёку девочки, заставляя поднять взгляд на эти миндалевидные глаза, в которых не было ни капли презрения, ни капли издёвки. Этот мальчик… Он просто смотрел на неё и улыбался. А его улыбка была такой тёплой и искренней, что на душе Цзыюй тут же стало спокойно, — не плачь, — покачав головой, он достаёт из кармана штанов белый платок и даёт тайваньке. — Не плачь, у тебя из носа течёт, — звонко говорит он, положив в её ладонь свой платок. — Ну же, вытри слёзы. Ты очень красивая, но тебе не идёт плакать, так что не будь такой плаксой, — впервые сердце ёкнуло от чьих-то слов, ведь она впервые услышала такое от кого-то, кроме своей родни. «Он… Он правда назвал меня красивой? Он правда так думает? Я правда красивая?»  — Хён всех дразнит. Даже меня он всегда достаёт, так что не нужно плакать из-за его слов, — он так тепло улыбнулся ей, что девочка тут же приняла платок и прислушавшись к нему, вытерла слёзы. — Вот, так-то лучше. И хён, хватит обижать девочку, она же младше нас. — Да-да, — закатил глаза его старший брат, кривля рожи. — Так, как тебя зовут? — спросил Чимин, продолжая сидеть напротив неё. — Цзыюй, — промямлила девчонка. — Чжоу Цзыюй. — А меня Пак Чимин звать, — говорит мальчик. — А это мой старший брат — Пак Чанёль. Ты правда не обижайся на него, он на самом деле хороший, — заверил он, после чего тайванька неуверенно кивнула, хотя была всё ещё обижена на его брата за то, что тот её дразнил. — Идём, поиграем снаружи, — Пак протянул ей руку и впервые Цзыюй захотелось представить себя диснеевской принцессой, которой её принц всегда так тянет руку и так мило улыбается. Когда подружки из садика так говорили, она считала, что с её стороны мечтать о принце на белом коне будет крайне нагло, так как она не такая маленькая и миленькая, как они, и мальчики никогда не были вежливы с ней, никогда не относились как к представительнице слабого пола. Маленькая девочка не могла позволить себе даже мечтать, так как считала себя недостойной этого из-за лишнего веса. Но когда Пак Чимин посмотрел на неё с такой лаской, прямо как на слабенькую девочку, которую нужно защищать от плохих мальчиков и вытирать слёзы, Цзыюй поняла, что она тоже имеет право мечтать, имеет право хотеть быть красивой. И впервые ради этого мальчика ей захотелось стать той красивой девчонкой, в которую может влюбится прекрасный принц.

***

Год спустя. — Чимин-и! — восьмилетняя девочка бежала на встречу к своему другу с распахнутыми объятиями. — Я так соскучилась! — настигнув его, она заключила мальчика в объятиях, широко улыбаясь. — Привет, — улыбается Пак-младший, обнимая в ответ подругу, которую не видел очень долго. — Как дела, Цзыюй? — Отлично, — отпустив мальчика, Чжоу смущённо улыбается, заправляя прядь волос за ухо и переминаясь с ноги на ногу, всем сердцем желая, чтобы её принц заметил изменения в ней, которых ей удалось добиться за год. Вместо пухлых щёк, сейчас стали виднеться аккуратные скулы, волосы отросли аж на десять сантиметров, а тело после сброса лишнего веса, немного вытянулось, сделав девочку чуть менее похожей на колобка. Об этом ей кстати сказал Чанёль, который не мог упустить возможности поиздеваться над малявкой. — Эй, а ты форму меняешь, — заметил десятилетний мальчик. — Надоело быть кругленькой? — Хён! — шикнул Чимин. — Опа, — ухмыльнулся его старший брат, совсем не обращая внимания на наставления младшего, — у тебя блеск на губах? — мальчик не сдержал смех, когда тайванька, жутко смутившись, начала в спешке вытирать предмет косметики, которую спёрла из косметички матери. — Тут что-то не так, — задумчиво говорил он, приложив указательный палец к подбородку. — Ну, конечно, хён! — обижается Пак-младший. — Ты опять доведёшь её до слёз, конечно тут что-то не так! — Нет, я не буду плакать, — уверенно заявила Цзы, которая хотела показать Чимину насколько она выросла. — Я не буду больше плакать из-за чьих-то слов. Я больше не позволю меня унижать, я буду любить себя! — И вправду изменилась, — одобрительно закивал Чанёль. — Молодец, — дерзкий взгляд, направленный в сторону дылды тут же смягчился, когда на голову легла ладонь Чимина, который с улыбкой пару раз провёл пальцами по её мягким волосам. — Ты большая молодец. Так выросла, — повторяет он, показывая подруге большой палец. — Спасибо, — искренне улыбается Цзыюй, в глубине души благодаря друга не только за комплимент, но и за уверенность в себе, которую она не смогла бы обрести без него. Если бы он не появился в её жизни и не показал, что она ничем не хуже всех её окружающих детей, которые унижают её за лишний вес, она никогда бы не начала любить себя и уж тем более не считала бы себя достойной прекрасного принца, вроде него. — Чимин-а, — после минутной паузы, тайванька наконец собрала всю смелость в кулак и подняла на друга уверенный взгляд. — Да? — мальчик поднимает на неё вопросительный взгляд. — Ты правда считаешь меня красивой? — неожиданный вопрос застал Пака врасплох, но он тут же улыбнулся и кивнул. — Ты очень красивая. — Тогда… Тогда… — заикалась Цзыюй, не зная, как сказать следующие слова, когда она не может их даже про себя сказать из-за бешеного ритма сердца. Даже Чанёлю, который никогда не лез в игры или разговоры этих двоих, стало интересно, что эта девчонка хочет сказать его младшему братишке, что так сильно покраснела. — Тогда?.. — Тогда, ты не хочешь стать моим принцем, когда мы станем взрослыми?! — на одном дыхании выпалила Чжоу, боясь, что позже смелость может её покинуть. Она зажмурила глаза после этих слов и не могла видеть две пары выпученных глаз, что таращились на неё. Только спустя минуту тишину нарушил звонкий детский смех. — Блин, ты слышал её? — давился смехом Чанёль, хлопая по спине младшего брата, который тоже покраснел после внезапного и первого в его жизни признания. — Принцем тебя просит стать. Ну что, согласишься? Она же красивая, — издевался старший брат, а Цзыюй с каждой секундой желала раствориться в воздухе всё больше и больше. — Хён! — возмутился Пак-младший, взглядом говоря, что это совсем не смешно. — Нет, я серьезно, она правда красивая, — признал Чан. — Да ещё и похудела чуток. Пока вырастит уж точно станет ещё стройнее. Почему бы не согласится? — девичье сердце затрепетало от этих слов, которые зародили надежду на согласие её принца. — Хён, — уже тише говорит Чимин, качая головой. — Что? — опять же старший брат усмехнулся, но на этот раз он это сделал, так как всё понял. — Тебе всё ещё нравится та девочка, которая не сказала тебе своё имя? — теперь он откровенно забавлялся над братиком, поняв, что угадал. Но с другой стороны его умиляло то, что Чимин не может забыть эту тайскую девочку, которую видел лишь раз, да ещё и в прошлом году до знакомства с Цзыюй. — Хён, заткнись! — покрасневший Чимин этим своим поведением доказал, что брат попал в яблочко. — Вот незадача, Цзыюй, — он продолжил издеваться, но теперь уже над тайванькой, которой разбили сердце. — У нашего принца уже есть своя принцесса, — ухмылялся он, думая, что она снова начнет разводить сопли из-за отказа Чимина. Но полный уверенности взгляд был последним, что он ожидал увидеть в горящих глазах малышки. — Тогда, — заявила Цзы звонким голосом, — я сделаю так, чтобы ею стала я, а не другая девочка! — твердо сказала она. — Цзыюй… — Чимин не знал как собрать челюсть после этого заявления от такой робкой девочки. — Я буду лучше неё! — добавила она. — Я стану ещё красивее! — Эй, не надо так, — лицо мальчика стало пунцовым и он начал быстро разводить руками, пытаясь сказать, что в этом нет необходимости, но глаза Цзыюй были полны решимости. — Вот увидишь, ты полюбишь меня и станешь моим принцем!

End of Flashback.

— Господи, это правда, — чуть ли не плача от счастья, девушка обнимала парня всё крепче и крепче, будто боясь, что он исчезнет сразу же, если она его отпустит. — С тобой всё хорошо, ты правда жив. — Девушка… — Чимин уже не знал, как отцепить от себя эту незнакомку, которая продолжала звать его по имени. Все вокруг удивлённо таращились на них, ставя в центре внимания, но его волновала лишь Лиса. Вспомнив, как он сам отреагировал на её объятие с Чжан Исином, Пак уже примерно представлял себе, какая взбучка его ожидает. Но из-за того, что эта незнакомка слишком крепко его обнимала, у него не было возможности даже повернуть голову в сторону своей девушки. — Кто?.. Кто ты вообще такая? — только этот вопрос и смог заставить её расцепить руки и медленно освободить юношу от цепи своих объятии. — Ч-Что?.. — удивлённо спросила она, пару раз похлопав глазами, не веря, что он не узнал её. — Ты… Ты меня не узнал?.. Ты правда меня не помнишь? — Кто ты? — повторил вопрос парень, этим самым и отвечая на вопрос девушки. — Это же я, Цзыюй, — говорит она, ярко улыбаясь, чтобы скрыть за этой улыбкой чувство обиды и досады. — Чжоу Цзыюй. Неужели ты меня не помнишь? — она посмотрела на него глазами полными надежды, что хотя бы по имени он её узнает. Но когда недоуменый взгляд юноши ничуть не изменился, сердце больно сжалось и в горле образовался ком от этой несправедливости. — А ведь я тебя узнала сразу, даже через десять лет, Пак Чимин, — грустно заметила она, опуская взгляд. И именно из-за этого опущенного взгляда девушка и не уловила в его глазах нотки удивления. «Неужели, мы с этой девушкой были знакомы до аварии?», — пронеслось в голове Пака. — Нет, дорогуша, ты ошиблась, — если бы Джису не встряла в разговор, сверля девчонку недобрым взглядом, Чимин так бы и продолжил удивлённо таращиться на незнакомку, даже не замечая всего, что происходит вокруг. — Его зовут Кан Чимин, — по слогам говорит Ким, делая шаг к тайваньке, — и у него есть девушка! И тебе же будет лучше, если впредь ты не будешь выкидывать подобное, — скрестив руки на груди, Су с вызовом посмотрела на ту, кто даже без каблуков была на полголовы выше. — Почему же? — усмехнулась Чжоу, делая ответный шаг, всем видом желая показать Чимину, что она больше не та плакса, которая будет плакать и отступать перед первой же трудностью. Есть девушка? Пусть. Ему и в детстве нравилась другая. И теперь она уж точно сдержит обещание, которое дала Паку десять лет назад. — Потому что это ты? — спросила она, оглядев Джису с головы до ног. Красивая. Очень красивая. Но что она обещала? Кем бы не была та другая, какой бы красивой и стройной не была, она станет лучше! Она сделает всё, чтобы быть с Чимином, чтобы он сам захотел стать принцем для неё. — К твоему счастью, нет, — отвечает Су, — но при вашей следующей встрече, если ты так же не будешь знать своего места, вот так нагло на неё смотреть у тебя не выйдет, — только эти слова оторвали Чимина от мыслей о незнакомке, которую он никак не мог вспомнить и позволил заметить, что тайки уже давно нет рядом. — Послушай, — только Цзы сделала шаг к той, которая указывает ей на её место, сама не зная своего, голос Чимина отвлек обеих. — Лиса! Куда ушла Лиса? — спросил он, оглядывая взглядом всю столовую. — Ушла сразу же, как она начала вешаться тебе на шею, — хмыкнула Ким, будучи не в меньшем шоке, чем сам Чимин, ведь кто-кто, а вот её подруга, которая всегда грозится набить всем неприятным ей людям морду, не могла просто разозлиться и молча уйти. Ладно, много глаголить и устраивать разборки — не по её части, но она по крайней мере должна была врезать той, кто вешался на её парня на виду у всей школы. — Чёрт! — встрепенувшись, Чимин тут же побежал за своей девушкой, гадая, куда же она могла уйти.

***

— Блять! — стоя на крыше, Лиса перебирала назад тёмные волосы, не желая верить, что жизнь настолько жестока. — Почему именно она? Почему именно сейчас? Чёрт-чёрт!

***

Flashback.

Два с половиной года назад. — Какая она красивая! — Вот это да! Как она круто танцует! — Она просто нечто! — все эти восторженные слова, все заворожённые взгляды были направлены в сторону тайки, которая недавно перевелась в Тайбэйскую среднюю школу. И так каждый день с самого её приезда в эту школу, а после вступления в танцевальную команду, от поклонников и завистников и вовсе не было покоя. — Цзыюй, ты в порядке? — поинтересовалась подруга школьной королевы, заметив, как подруга наблюдает за шикарной блондинкой, одаряющей всех презренным взглядом. — А с чего я должна быть не в порядке? — с искренним недоумением спросила Чжоу, оторвав взгляд от одноклассницы. — Ну… Просто эта девчонка такая наглая и даже порой кажется, что она хочет отобрать твоё место… — Я уже говорила, Мэй, — улыбается Цзы, — я не буду ни с кем соперничать. Тем более, наши с Пранприей семья в очень хороших отношениях. — Перестань быть такой доброй! — хмыкнула Мэй, закатывая глаза. — С её стороны я что-то не заметила дружеского взгляда в твою сторону. Вот увидишь, она сделает всё, лишь бы стать тут главной. Ты уж смотри, чтобы и в танцевальной команде она твоё место не заняла. — Такого не будет, — опять же мягко, но уверенно заявляет девушка. — Мне плевать на популярность, но место центрового танцора я никому не уступлю. Я слишком усердно трудилась не для того, чтобы просто отдать его ей. — Вот так-то лучше, — одобрительно кивает Мэй. — Не позволяй кому-то посягать на твоё.

***

— Ч-Что?.. — от слов наставника, Чжоу просто не знала, что сказать и как реагировать. — Что это значит? — Я решила, что Пранприя больше подходит на роль центрового танцора, — повторила женщина, ничуть не чувствуя неловкость из-за своего поступка. — Но… Но я ведь столько месяцев усердно тренировалась, чтобы заполучить это место! — Цзыюй не могла поверить, что с ней так поступили. — Тренировки это одно, но против прирожденного таланта ничего не поделаешь, — пожав плечами, наставник развернулась к ученице спиной и ушла, даже не оборачиваясь. — Вот как, — кусая губы, Чжоу сильно сжала кулаки, впервые чувствуя искреннюю ненависть к дочери друга их семьи. — Прирожденный талант, значит? И недели не прошло, как она к нам присоединилась и ей всё так легко достанется? — она поджимает губы, чтобы не дать волю слезам и поднимает взгляд на потолок танцевального зала. — Пока включите что-нибудь приятное на слух и не очень громкое, — повелительный тон тут же отвлёк тайваньку из раздумий. — Да, — когда одноклассница включает песни Селены, Манобан одобрительно кивает, начиная разминку. — Значит, центровой танцор? — спрашивает Цзы, подходя к девушке, с которой хотела дружить с самого её приезда, даже если та особой приветливостью не выделялась. Но вот прямо сейчас всё желание почему-то пропало. — Да, — незамедлительно кивает тайка, ни в коем случае не считая себя в чём-то виноватой, — наставник так решил и я не удивлена. — Рада? — опять же спрашивает Цзыюй, не понимая этого чувства, которое заполнило её сердце. — Ну, знаешь, — тянет Прия, разминая шею, — я не радуюсь очевидным вещам, которые мне слишком легко достались, — пожимает плечами девушка. — Слишком легко? — нервно усмехнулась тайванька. — Да, для кого-то это три месяца усердных тренировок без отдыха, а для кого-то неделя игры, победителем в которой он стал слишком легко. — Три месяца, год, десять лет или вся жизнь, — закатывает глаза Лиса, качая головой, — срок не имеет значения, если ты тренировалась недостаточно усердно. Ты не думаешь, что ты должна винить лишь себя в том, что потеряла это место так легко? — Ч-Что ты сказала? — обида и злость перемешались от этих слов блондинки, ведь сама Цзыюй знала, сколько сил вкладывала в это дела. И тут какая-то чертовка говорит, что она тренировалась недостаточно усердно? Да что она знает?! Кукла Барби, которой всё в этой жизни достается по щелчку пальца! — Что ты вообще знаешь об усердии? — она не знает, сколько она добивалась всего уважения, что у неё есть, своей красоты и места главного танцора. Она не получила всё это благодаря деньгам дедушки, она добилась этого своими усилиями. — Ох, я не хочу слушать твою трогательную историю, честно, — разводит руками Лиса. — Мы видились в детстве пару раз и я догадываюсь, что тебе очень трудно было сбросить вес, но мне это правда неинтересно. Совсем неважно, как ты всего добиваешься, чем ты жертвуешь и какие у тебя мотивы. Главное результат, запомни это, Чжоу Цзыюй, — и впервые тайванька пожалела, что никогда не хотела слушать всех окружающих, которые говорили ей, что нельзя быть слишком доброй и ожидать от мира того же. Надо принимать всю жестокость жизни и приспосабливаться под неё, так как наоборот никогда не будет. — Хорошо, — прогнав всю злость и обиду, девушка улыбается, — спасибо за совет. Теперь я знаю, что слишком рано опустила руки. Ещё ничего не потеряно, я буду бороться за то, что заслужила, — впервые на губах Чжоу появилась ухмылка и она почувствовала этот азарт войны. — Ну, посмотрим, кто кого, — а Пранприю, которая всю жизнь была азартным человеком, улыбнулась, поняв, что и здесь ей скучно не будет. Было и вправду весело. Баттл, который им устроили, смотрела вся школа и они также наблюдали за войной, что разгорелась между ними после этих соревнований. Дело в том, что после того, как Манобан решили оставить главным танцором, Чжоу заявила, что уходит из этой группы и создаст свою. Наняв нового хореографа, девушка переманила к себе своих подружек, которые составляли половину этой группы. Вот так и длилась война между двумя королевами, пока ровно через год Лалиса не заявила, что возвращается в Таиланд. — Весёлая была игра, — она сказала это с широкой детской улыбкой. — Спасибо, что не позволяла скучать, — вот только когда она протянула руку своей сопернице, которая веселила её в течении года, пожимать её тайванька не собиралась. Если бы раньше она сделала это просто из вежливости и хорошего воспитания, сейчас, когда жизнь научила её не быть слишком хорошей, она не видела смысла в том, чтобы быть солидарной со своим врагом. — Прощай, — без улыбки сказав это слово, Чжоу развернулась к тайке спиной и ушла, желая больше никогда не видеть это надменное лицо.

End of Flashback.

— Блять, она же меня убить готова, — топчется на месте Лиса, как никогда раньше предвкушая конец своей сладкой жизни в кругу любящих её людей. — Что мне делать? — девушка истерично перебирает в голове все варианты своих действий, но никак не видит решения. — Лиса! — громкий мужской голос, что зовёт её, заставляет сердце уйти в пятки, ведь вырвав её из раздумий, молодой человек не на шутку напугал свою девушку. — Блин, вот ты где! — Ч-Чимин?.. — она даже не знает с чего так удивляется. — Дурочка, ты чего убежала? — спрашивает парень, настигнув свою девушку. — А… Я… — замялась тайка, только теперь поняв, как глупо поступила, убежав, лишь чтобы Чжоу не увидела её лица. — Злишься на меня? — взяв девушку за обе руки, Чимин делает щенячьи глазки. — Ну прости, виноват. Я не должен был позволять той девушке так набрасываться на меня. — Ч-Чего?.. — Лиса понятия не имела за что парень извиняется, ведь голова была забита тем, что Цзыюй рано или поздно узнает, кем тут является Пранприя Манобан. — Просто я очень растерялся, — продолжал оправдываться Пак. — Тем более она назвала меня настоящим именем! Кажется, мы с ней были знакомы в детстве, до аварии. Она продолжала говорить, что рада, что я правда жив… — говорил он, но со стороны девушки никакой реакции не видео. — Блин, Лиса, ты правда злишься?! Хватит дуться! — А… Что? — опять же она не расслышала, что он сказал. — Нет, я не злюсь, — проговорила первое, что пришло в голову. — Неправда! — Правда, — девушка через силу улыбнулась и сжала мужские руки в ответ, чтобы убедить его. — Я не такая уж ревнивая! — опять же фальшивая улыбка. — Тем более, вы наверное были хорошими друзьями в детстве, раз она была так рада тебя видеть… — Думаю, что это правда так, — успокоившись, парень с улыбкой кивает. — Но, если честно, из своего детства я чётко помню только свою маму и хёна. А её я совсем не помню. — Вот как, — задумчиво кивает тайка, в какой-то степени даже радуясь этому. — Если честно, я смутно помню ещё одну девочку… — начал было парень, как чужой голос перебил его. — Чимин! — около выхода на крышу стояла та незнакомка, что знает его имя и махала им. — Что она?.. — не успел он даже удивиться, как девушка направилась к ним. — Чёрт, — Лиса тут же повернула голову в сторону, прикрывая лицо. — Привет, ещё раз, — она встала перед парнем, мило улыбаясь. — Я слышала, что после аварии ты потерял память, наверное, поэтому ты меня не узнал, — говорит девушка, даже не интересуясь той, кто так отчаянно скрывает от неё своё лицо. — Но мы были очень хорошими друзьями! Я очень надеюсь, что ты вспомнишь меня. — Д-Да… — неловко ответил Чимин, почесав затылок. — И да! Я пришла сюда, чтобы познакомиться с твоей девушкой и извиниться перед ней, — делать искреннее лицо у неё получалось лучше всего. — Я правда не хотела ставить тебя в неловкое положение перед ней, правда! Просто когда наконец встретилась с другом, которого считала мертвым десять лет и убедилась, что он правда жив, я не смогла сдержать свои эмоции, — а это было правдой, но извиняться ни перед кем Чжоу не планировала. Ей просто хотелось увидеть лицо той, кто смеет называться девушкой её принца. — Ничего страшного, — поверив в её искренность, Чимин улыбается, ведь чувствует даже некую вину за то, что не смог узнать подругу. — Кстати, мне нужно вам познакомить, — оживляется он, указывая на Манобан, что отчаянно пыталась не поворачивать голову в их сторону. — Это — моя девушка, Лалиса Бончай, — говорит он, приобнимая за плечо девушку. — Лалиса? Очень красивое имя, — улыбается Чжоу. — Меня зовут Чжоу Цзыюй, я из Тайваня. А ты тайка, верно? — она пытается увидеть лицо той, кого так ласково обнимает её Чимин, но тайка не спешит поднимать взор. — Да, — по всему телу Чжоу будто проходит волна электрошока, когда она слышит этот голос, а когда ловит на себе взгляд этих выразительных глаз, её собственные глаза и вовсе чуть не выпрыгивают из орбит, — я из Таиланда, — Чжоу правда думала, что она очень хорошая актриса, пока не увидела улыбку Манобан, с которой она пожала протянутую руку. — Приятно познакомиться. — Мне… Мне тоже… — шокированная Цзыюй проглатывает всё своё удивление и выдавливает из себя эти слова. — Надеюсь, что… — не успел Чимин договорить, как его перебил звон собственного телефона. Достав гаджет из кармана, Пак увидел лицо мамы и тут же ответил. — Да, мам? — пока он говорил с ней, Цзыюй не сводила взгляда со своего злейшего врага, которого меньше всего ожидала увидеть в Корее, а в роли девушки Пак Чимина тем более. — Да, мам, хорошо, — кивает Чимин. — Сейчас буду, — улыбнувшись, он ещё пару раз кивает и отключается. — Милая, — обращается он к своей девушке, — мне сейчас срочно нужно идти. Помнишь, я говорил, что завтра день рождения моей мамы и мы всей семьёй собираемся в Пусан, чтобы навестить её? — спрашивает он, на что тайка неуверенно кивает. — Сегодня вечером мы выезжаем, поэтому мама-Херан хочет много чего приготовить на день рождения мамы. Папа обещал поехать с ней в супермаркет за продуктами, но его сейчас нет, поэтому она хочет, чтобы я с ней поехал. — Завтра день рождения тёти Ёрим? — встревает Цзыюй, ведь Лиса продолжает молчать. — Да, — с улыбкой кивает Чимин. — Ты знала её? — Она была очень красивой и доброй, — кивает Чжоу. — Прости, что даже не выразила тебе свои соболезнования. — Мы ведь только сегодня увиделись, ты не знала, — качает головой Пак. — Не стоит извиняться. — Мы с дедушкой тоже завтра поедем, чтобы отдать дань уважения, но после того, как её навестит семья. — Спасибо, — кивает Чимин. — А ты не хочешь со мной, Лис? — парень опять обращается к своей девушке. — Ч-Что?.. — растерявшись, тайка подняла на него выпученные глаза. — Н-Нет будет неловко… — Да я знаю, что ты ни за что не поедешь в Пусан знакомится со всей моей семьёй, — закатывает глаза темноволосый. — Я имею ввиду сейчас. Ты не хочешь поехать со мной в супермаркет и познакомиться с моей второй мамой, которая вырастила меня? — Я… Эмм… Ну, это… — Ладно-ладно, — Чимин опять же закатывает глаза, а затем улыбается. — Вижу я, что ты не готова пока знакомиться с моей родней. Так и быть, познакомишься позже, в более официальных условиях, — подмигнул он, целуя её в щёку. — Д-Да… — выдавливает из себя эти слова, как и милую улыбку. — Береги себя, мы не будем видеться пару дней, — говорит Пак, обнимая Лалису. — Я буду звонить, чтобы узнать кушала ли ты, ясно? Не тренеруйся слишком много, хорошо отдыхай. — Угу, — кивает девушка, обнимая парня в ответ, решаясь на минуту не смотреть в эту пару глаз, которые прожигают в ней дыру этой злостью. — Хорошей поездки. Прости, что не могу с тобой поехать. Отдай дань уважения матери и за меня тоже, хорошо? — Хорошо, — кивает Чимин, наконец выпустив её тело из плена своих рук. — Я буду скучать, — улыбнувшись, парень накрывает губами её губы, поглаживая пальцами её шею, нарочно проводя ими по красным следам, оставленных им. — Иди уже, — нехотя оторвавшись от своего парня, Лиса машет ему, говоря поскорее идти, пока он не передумал. — Ладно, -также нехотя тянет он. — Пока, Цзыюй! — помахав на послание старой подруге, парень лёгким бегом покидает крышу, оставляя двух иностранок наедине. — Ну что же, поговорим, Лалиса Бончай? — спрашивает Цзы, убирая фальшивую вежливую улыбку, сразу же после ухода Пака. — Или тебе будет удобнее, если я буду называть тебя настоящим именем, Пранприя Манобан?

***

— Кушай, почему ты на меня так смотришь? — говорит Чанёль, чувствуя себя неловко, ловля на себе взгляд Чеён всё время обеда. — А что, нельзя? — улыбается она, склоняя голову набок и отправляя в рот ещё один ролл. — Тогда и я буду на тебя так смотреть, пока ты ешь, — хмыкнул Чан, положив на стол свои палочки. Облокотившись о стол, парень положил подборок на ладони и принялся пристально смотреть на то, как Пак кушает. — Если подумать, я очень редко видел, как ты это делаешь. — Вредина! — фыркнула Рози. — Всю романтику испортил! — Смотреть, как я кушаю — романтично? — задумчиво протянул Чан, не отрывая взгляда от обиженного лица девушка. — Смотреть на того, по кому соскучилась — романтично, придурок! — закатила глаза Чеён, бросив в юношу лист салата. — Ты скучала по мне? — несмотря на то, что получил зеленью по лицу, Пак растянул губы в широкой улыбке. — Иди ты! — надув губы, Рози сосредоточилась на еде и продолжала кушать без остановки. — Я тоже по тебе скучал, — улыбнувшись, Чанёль тут же обхватили ладонями её лицо и поднявшись со своего стула, чмокнул Пак в губы. — Эй! — возмутилась Рози, округлив глаза и прикрывая рот. — Я же ем! — поспешно прожевывая весь рис и рыбу, что была во рту, Чеён тут же запивает всё водой. — Это трудно не заметить, — кивает Чан, пока девушка пытается проглотить всю еду. — Но разве поцелуи не романтичнее взглядов? — Целовать человека, у которого рот набит едой — ни черта не романтично! — не зная, чего в ней сейчас больше: смущения или возмущения, Рози сама не заметила, как её щёки стали пунцовыми. — Приму это, как просьбу поцеловать позже, при других обстоятельствах, — подмигивает парень, продолжая кушать. — Ты неисправим, — процокала Рози, покачав головой. — Как прошло воссоединение с друзьями? — вдруг спрашивает Пак, отпивая немного колы из своего бокала. — Пыталась не плакать, хотя знала, что это бессмысленно, — отвечает она, улыбаясь, — столько за день я ещё не плакала. — А тот парень? С Ким Тэхёном ты поговорила? — интересуется он, наконец набравшись смелости, чтобы задать этот вопрос. — Именно поэтому я и проплакала столько, — отвечает Рози, кивая. — Мы давно расстались, но это было слишком спонтанно, чтобы забыть все счастливые моменты, проведенные с ним. А в тот день, два дня назад, мы и вправду поставили точку. Расстались на доброй ноте, так сказать. — Я рад, — честно сказал Чанёль. — Ты в порядке? — Мне стало легче на душе. Ненависть к нему давно прошла, но вместо неё пришло чувство вины из-за моих чувств к тебе. Мне казалось, что я предаю его. Но… Тэхён сказал, что отпускает меня и я ни в чём перед ним не виновата. Это правда было мне необходимо, я должна была услышать эти слова, чтобы почувствовать себя спокойнее… — И почему ты показалась мне такой стервой при первой встрече? — задумчиво спрашивает Пак, приложив пальцы к подбородку и склонив голову набок. — Я могу ею быть, если кто-то меня очень разозлит, — игриво сказала Чеён, обхватывая губами трубочку от напитка. — Почему-то мне захотелось тебя разозлить, — в тон ей говорит Пак, максимально приблизив к девушке своё лицо, тем самым не оставляя от стервочки и следа. — Эмм… — протянула она, задумчиво поворачивая голову в сторону. — Кстати, ты так и не рассказал мне, что планируешь делать! — щёлкнула она пальцами, заставив парня разочарованно фыркнуть и нехотя отстраниться от неё. — Как тебе удалось так быстро выйти из больницы? — Как ты и говорила, я был просто трусом, мне лишь казалось, что я делал всё, что в моих силах, — говорит Чанёль. — На самом деле я был лишь пленником своей гордости, злости и трусости. Но теперь так не будет, я обуздал злость и приглушил гордость. Только это и помогло мне улыбнуться отчиму, попросить у него прощения за всё и дать слово быть примерным сыном. — Чан… — Рози, которая даже не представляла, что парень пойдёт на такое, тут же сжала его руку своими. — Страх оказаться ненужным тоже уменьшился и теперь я намерен правда сделать всё, что в моих силах ради своего счастья, чтобы мне не было стыдно ни перед самим собой, ни перед тобой. — Я так тобой горжусь, — улыбается девушка, поднеся его руку к губам и оставив на нём теплый поцелуй. — Знаю, ты сказала набраться смелости найти их и только потом найти тебя, — улыбается Чан, — но я пришёл сначала к тебе, потому что хочу, чтобы ты была рядом, когда я буду их искать. Ты… Ты мне правда нужна… — искренне сказал парень, взглянув девушке прямо в глаза. Сердце защемило от этих слов, ведь раньше это она всегда нуждалась в Тэхёне, говорила, что он нужен ей, искала его, первой говорила, что любит и скучает, а сейчас… Сейчас нуждаются в ней, сейчас она не чувствует, что ей чего-то не достаёт, не просит большего, ведь теперь её любят больше, чем она когда-то хотела, теперь ей достаточно любви, которую ей дают. И она обещала себе, что будет рядом всегда, когда её любимый будет в ней нуждаться. Всегда придёт, когда он позовёт, ведь на своём опыте она знает, что даже самые сильные чувства угасают без поддержки и даже самая сильная любовь может проиграть разочарованию. — Я завтра хочу поехать в Пусан и если тебе не трудно… — Я поеду с тобой, — незамедлительно говорит Чеён, согласно кивая и улыбаясь парню. — Спасибо, — улыбается Чан, этой улыбкой показывая свою глубокую признательность. — Хочу начать оттуда. Даже если они и переехали куда-то там не может ничего от них не остаться… — Да, ты прав, — соглашается и Рози. — Поедем, а там уже узнаем. — Ага, — радостно говорит Чанёль то ли оттого, что наконец начинает поиски своей родни, то ли оттого, что будет делать это не в одиночку. — А не хочешь сейчас в кино? Наверху есть кинотеатр. — Хочу! — не задумываясь кивает девушка, вытирая рот салфеткой. — Вчера вышел фильм, который я очень ждала! — Тогда идём, купим билеты, — Чанёль так же вытирает рот и тянет девушке руку, в которую она кладёт свою аккуратную ладошку и следует за любимым.

***

Сходя с автобуса на нужной ей остановке, Джису поправляет своё платье и проверив не помялся ли букет цветов, направляется к центральной больнице, подпрыгивая по тратуару, забывая, что на ногах у неё туфли на высоких каблуках. Улыбка не сходит с лица, стоит ей только вспомнить то, что было три дня назад.

Flashback.

Собираясь вымыть кастрюлю из-под лапши и тарелки, из которых они с Чоном ели рамён в два часа ночи, Джису подходит с ними к раковине и включив бойлер, ждёт, пока вода нагреется. — Иди спать, ты же болеешь, — не успела она договорить и даже обернуться к парню, как тут же почувствовала, как крепкие руки обхватили тонкую талию, а на плечо лёг мужской подбородок. — Эй… Ты чего?.. — лицо тут же стало пунцовым и девушка даже забыла о том, что собиралась сделать. — Давай, — шепчет парень ей прямо в шею, — просто немного постоим так, м? — ласковый и теплый голос был так непривычен на слух, но сердцу он пришелся настолько по вкусу, что Джису хотела слышать эти слова вечно. — Хорошо, — кивает девушка, улыбнувшись и проведя пальцами по его щеке. Получив одобрение, Чон обхватывает девичью талию ещё крепче, тем самым прижимая Ким к себе ещё ближе. — У тебя всегда тёплые руки, — шепчет Чон, оставляя невесомый поцелуй на девичьем запястье. — А у тебя холодные, — шепчет в ответ Су и только Гук хочет опять же что-то сказать, девушка накрывает их своими, мягко поглаживая, — но ничего страшного, я всегда буду их греть своим теплом, — говорит она, неуверенно сплетая свои пальцы с мужскими. — Ты ведь позволишь мне быть рядом всегда? — спрашивает девушка, повернув голову в сторону, чтобы увидеть черные глаза любимого. — Я тебя больше не прогоню, — уверенно говорит Гук, смотря ей в глаза. — Ты обещала всегда греть мои руки, так что теперь я не отпущу тебя, даже если ты сама захочешь сбежать. — Мне нужно было записать эти слова, — отшучивается Джису, которая совсем не привыкла к таким нежным словам со стороны Чон Чонгука. — Нет, на этот раз я совершенно искренен, — говорит Гук, расцепив их пальцы и поворачивая девушку к себе лицом. — Будь со мной рядом всегда, при любых обстоятельствах. — Буду, — кивает Су, даже не задумываясь, ведь этот юноша давно околдовал её, заставив забыть слово нет. — Через пару дней мою маму выписывают с больницы, хочешь поехать в больницу со мной? — спрашивает юноша. — Но ты ты ведь говорил, что не хочешь… — не успела Ким напомнить Чону о болезненных словах, что он ей говорил, когда она навещала его маму, парень мягко обхватывает её талию руками и виновато улыбается. — Ты ведь знаешь, тогда я был ещё тем искусным вруном, — говорит он. — А сейчас что? — игриво спрашивает Су, обхватывая руками его шею и склоняя голову набок. — Сейчас ты каким-то образом сделала так, что я не могу скрывать от тебя свои чувства, ни то чтобы лгать, глядя прямо в глаза. — И ты хочешь?.. — кивает девушка, желая услышать ещё немного нежных слов из его уст. — Чтобы ты была рядом в тот день, как часть моей маленькой семьи, — ласково пропев каждое слово, Гук медленно наклоняется к её лицу, выдыхая последнее слово ей прямо в губы. — Что скажешь? — Я с удовольствием приду, — кивает девушка и уже хочет потянуться за поцелуем, как Чон издевательски не даёт ей этого сделать, тяня голову назад. — Эй! — Что? Ты ведь хотела помучить меня и заставить в подробностях сказать то, чего мне хочется. Мне нельзя так же поиграть? — ухмыльнулся парень, умиляясь от обиженного лица Ким. — Чего ты сейчас хочешь, Ким Джису? — Поцеловать тебя, — незамедлительно отвечает она, мягко делая шаги пальцами по его шее и наклоняя обратно. — Куда?.. — Вот сюда, — отвечает на незаданный вопрос, пальцами другой руки проводя по желанным губам. — Сначала мягко, нежно и невинно, а потом… — не успевает она закончить, как её руку тут же убирают с мужских губ, положив её на плечо и накрывают её губы своими. Сначало мягко, нежно и невинно, а потом…

End of Flashback.

— Я ведь… Я ведь правильно поступаю?.. — спрашивает сам себя Чон, стоя перед больницой и ожидая ту, которая как лучик света не позволяет ему думать о плохом одним своим присутствием. И именно поэтому, юноша решает поразмыслить обо всех тёмных сторонах своей жизни, пока она не пришла.

Flashback.

Два дня назад. Когда наконец набирается смелости подойти в эту чёртову комнату свидании, где в последний раз был почти год назад, парня останавливает надзиратель, что стоит у двери. Получив от юноши вопросительный взгляд, мужчина говорит тихим, но чётким голосом: — Там посетитель. — Посетитель? Кто это? — недоуменно спрашивает Чон, даже не имея представления, кто может навещать его старика, кроме семьи. И не проходит даже полгода раздумий, как железная дверь медленно открывается, показывая дорогую туфлю на ноге мужчины, который вышел оттуда. — В-Вы?.. — Чонгук удивлённо округлил глаза, увидев знакомое лицо, которое уже никогда не забудет. — Это ты? — а вот реакция мужчины была спокойной. — Пришёл к отцу? — Вы знаете, что он мой отец? — спрашивает очевидное Гук. — С самой первой нашей встречи, когда вы сорвали нашу поставку, твоё лицо буквально кричало о том, чей ты сын, — отвечает Джуван, разминая шею. — Ладно, ты ведь пришел не со мной беседовать, иди к отцу, — Чонгук, конечно же хочет возразить и задать старому другу отца, которого видел на фотографиях дома, ещё несколько вопросов, но понимает, что мужчина прав. То, что он должен узнать у отца — важнее. — Господин, время посещении уже вышло, — поясняет надзиратель, не намеренный впускать сына к Сонхёку. — Что?.. Но я должен с ним увидеться! — К сожалению… — Впусти его, — устало говорит Пак-старший, перебивая сотрудника полиции. — Пусть поговорит столько, сколько захочет, не прерывайте их, — Чонгук округленными глазами посмотрел на мужчину, что так спокойно приказывал стражу закона, что даже малость не по себе стало. — Хорошо, господин, — а когда грозный надзиратель ещё и покорно кивает, открыв перед ним железную дверь, он окончательно понимает, что нет ничего, чего нельзя купить за большие деньги. — Проходите, — обращается он Чонгуку, кивая внутрь. — Спасибо Вам, — слабо кивает Гук, направляясь к двери. — Я буду ждать тебя снаружи, удели мне несколько минут после разговора с отцом, — говорит Джуван, всем видом показывая, что это очень важно, — пожалуйста… — Х-Хорошо, — неуверенно кивает Гук, сам не зная зачем согласился. — Я правда очень надеюсь, что хотя бы ты убедишь своего отца в дальнейшем поступать правильно, — сказав эти слова и не дожидаясь очередной порции недоуменных вопросов со стороны парня, мужчина покидает помещение, оставляя Чонгука наедине с надзирателем. — Вы заходите или нет? — интересуется амбал, не намеренный ждать два часа, пока этот ребенок наконец придет к решению: поговорить с отцом или нет. — Захожу, — почти неслышно прошептав эти слова, Чонгук заходит через дверь. А у его отца, которого оповестили об ещё одном посетителе, даже предположений не было, кто может его навещать, кроме братьев Пак. И именно поэтому, он моментально округлил глаза, как только увидел сына у двери. — Чонгук?.. — прошептал он, не веря своим глазам. В последний раз он видел сына в прошлом августе. — Здравствуй, отец, — на удивление спокойно, без необуздаемой злости, без лютой ненависти проговаривает юноша, опускаясь на стул напротив своего родителя. Чон-старший мог поклясться, что когда сын не обращается к нему, как к родителю, отказываясь называть отцом и открыто показывает своё презрение, ему даже спокойнее, ведь этот тихий тон и выжидающий взгляд сына, не предвещал ничего хорошего. А предчувствие Чон Сонхёка мало когда подводило. — Здравствуй, сын, — отвечает он, даже не в силах выразить свою тоску по ребёнку, взросление которого пропустил, ведь все мысли были о причине визита сына, который никак не мог прийти к нему из-за тоски по родителю. — Ты ведь знаешь, что у меня есть к тебе вопросы? — читает его мысли Чонгук и этой схожести между ними Сонхёк ничуть не радуется. — Если честно, мне бы хотелось, чтобы их не было. — Тот мужчина, что только что вышел отсюда… Кто он для тебя? — Только не говори, что вы знакомы, — покачал головой Сонхёк, но Чонгук решил ответить на все вопросы старика одним своим единственным вопросом: — «Nayhe» и «Dal». Расскажи мне о них… И все надежды на то, что его сын не последует его примеру и будет жить нормальной жизни, развеял один этот вопрос.

***

— Так всё это началось из-за женщины, которую полюбили два мафиози? — Чонгуку казалось, что ему рассказывают о какой-то криминальной романтике. — Нет, Винай был слишком умён и слишком добр, чтобы крушить мир, которого они с хёном еле добились, из-за того, что упустил женщину. Миру между ними пришёл конец после смерти госпожи… — Манобан её убил? — теперь рассказ дошёл до того момента, начиная с которого всё ему рассказал Ким Усок. — Как я и говорил, он слишком добрый и он никогда не переставал любить госпожу, — покачал головой Сонхёк, повергнув Чона в шок. — То есть?.. — чёрные глаза парня тут же широко распахнулись, когда он услышал эти слова. — Смерть семьи Манобан была напрасной, он, его жена и дочь умерли ни за что, — горько усмехнулся мужчина, сжимая кулаки до побеления костяшек. — Откуда?.. Откуда ты знаешь, что он ни в чём не виноват? — спрашивает Чонгук. — Кому это знать, как не предателю, который лишил жизни ни в чём неповинную женщину? — говорит Чон, подняв взгляд на сына. — Ему всего этого было мало и он ещё и сделал во всём виноватым последнего человека, который пошёл бы на это, этим самым подписав ему смертный приговор. — Нет… Нет… — Чон-младший судорожно покачал головой, не желая верить в то, что во всём виноват его отец. — Да, твой отец здесь расплачивается за ещё большие грехи, чем ты думал, — отвечает Сонхёк, который никогда бы не подумал, что однажды будет во всём признаваться сыну. — Но… Но почему?.. — спрашивает Гук, которому казалось, что на минуту он потерял голос. — Почему?! — рявкнул он, стукнув кулаками по столу, сам не заметив, как в порыве гнева с глаз вырвались капельки слёз. Две семьи. Две счастливые семьи на совести его отца… Две когда-то прекрасные семьи, которые сейчас никак нельзя назвать счастливыми разрушил его родитель. — Я думал, что ничего не стоит больше моей гордости и верности хёнам, — задумчиво говорит Сонхёк, вспомнив, как кинул в лицо подонка все деньги, когда он впервые получил предложение поспособствовать смерти Ким Ёрим. Да Сонхёк тогда чуть не убил мерзавца своими руками в порыве гнева. — Но?.. — спрашивает парень. — Что стоило больше? — Вы, — один единственный ответ. Короткий, тихий, глухой, но он прозвучал в голове Чонгука таким громким эхом, что он впервые так хорошо понял своего отца. — Когда передо мной поставили видео, где в моего восьмилетнего сына и беременную жену, гуляющих по парку целится снайпер с крыши небоскрёба, я не соображал, что делал и на что согласился… — Отец… — тихо шепчет Чон, впервые проникаясь к родителю не ненавистью, а сочувствуем и жалостью. — Мне было поручено вывести из строя тормоза машины госпожи, а всё остальное было на них самих, — вспоминает мужчина. — Они никак не могли подобраться к госпоже ближе, чем на пары сотни метров, так как люди хёна отлично охраняли её. Ему нужен был кто-то из её ближайшего окружения, а в этом преступном мире не было никого, кто не знал, что я самый доверенный человек хёна после его старшего брата. — Кто это был?.. — решая не тянуть, Чонгук задаёт главный вопрос. Если не Винай, тогда кто стоит за всем этим? Кто начал эту войну, которая затягивает людей в свою бездну несколькими поколениями? — Прости, — вдруг улыбается мужчина, качая головой, — это всё, что я могу тебе рассказать… — Но, отец! — хотел было возмутиться Чонгук, как снова прочитал страх в глазах самого бесстрашного человека из всех, кого он знает. — Ты… Ты думаешь, что мы до сих пор в опасности? — парень одним взглядом прочитал мысли отца и один взгляд родителя говорил о том, что он попал в точку. — Этот монстр не пощадил двух детей. Да, они оба сейчас живы, но это не меняет факта того, что ему было плевать кто умрет вместе с Ким Ёрим. Я не могу рисковать. Даже если хёны убьют меня, или же я сам умру от угрызения совести, я не могу ничего рассказать. — Чёрт!.. — шипит Чонгук, окончательно понимая, что родитель непоколебим в своём решении. — А теперь твоя очередь, сын, — твердо говорит Сонхёк. — Я рассказал тебе всё это лишь при условии, что ты расскажешь в мельчайших подробностях, во что ты влез! — процедил он. — На кого ты работаешь? На «Nayhe» или на «Dal»? — Сейчас ты думаешь, что хуже варианта быть не может, — горько усмехнулся Гук, удивляясь ироничности всей сложившейся ситуации. — Но это скорее всего потому, что ты не знаешь, что в нашей истории доблестный детектив, который идёт войной на плохих ребят — и есть самое большое зло. — О чём ты говоришь? — сам же невольно научив сына говорить такими загадками, Сонхёк сейчас не очень понимал его. — Тот, кто идёт войной на них обоих? — переспрашивает мужчина. — Неужели, ты имеешь ввиду… — Ты выполнил приказ того, кто разрушил семью Пак, а я работаю на того, кто лишил жизни семью Манобан, — наконец ответил Чонгук, смотря прямо в глаза отцу. И в этих глазах он прочитал, что истина превзошла даже его самые ужасные догадки.

End of Flashback.

— Оппа, онни идёт, — сладкий голос Миён вывел парня из транса и не успел он спросить где малышка видит Ким, как на него со спины тут же налетела эта темноволосая буря, заключая в объятиях и целуя в щёку. — Меня ждёшь? — спрашивает Су, поворачивая голову парня к себе и чмокнув в губы. И только когда услышала удивлённый детский восклик, Джису увидела маленькую девочку, которая автоматически прикрыла глаза ладошками, краснея от картины, которую увидела. — Я ничего не видела! — воскликнула она, тут же вспыхнув румянцев и качая головой. — Дурак! Чего не сказал?! — Ким пихнула локтем парня, который не сдержал смех от сложившейся ситуации. Джису так густо покраснела, будто спалилась не перед девятилетней девочкой, а перед семидесятилетней бабушкой, которая всю оставшуюся жизнь будет возмущаться тому, какая нынче молодежь пошла. — Да ладно тебе, — отмахивается парень, приобнимая Су и поглаживая по голове. — Ты же слышала, она сказала, что ничего не видела, — говорит он, радуясь тому, что в его жизни до сих пор есть те, кто помогает чувствовать себя по-настоящему живым, а не запертым в клетке, сплетённой интригами преступного мира.

***

— Теперь за попкорном? — спрашивает Чан. — До фильма ещё двадцать минут. — Я предпочитаю чипсы попкорну, — тянет Рози, положив билеты в карман школьного пиджака. — Хорошо, купим чипсы, — не возражает Пак и уже хочет повести девушку к кинобару, но она останавливает его, схватив за руку обеими руками. — Не там, я хочу купить чипсы в супермаркете внизу! — как капризный ребёнок заявила девушка. — В супермаркете? — вопросительно изогнул бровь Чан, сомневаясь в том, что расслышал слова девушки правильно. — Да! Там выбора больше! — не дав парню ничего возразить, Рози потащила его к эскалатору. — И веселее! Мне нравится ходить по большим супермаркетам. Но я три месяца не ходила туда, хотя раньше мы с девушками два раза в месяц обязательно закупались продуктами в супермаркетах. — Впервые слышу, чтобы кто-то говорил о тоске по супермаркетам, — качает головой Чан, когда девушка уже тащит его внутрь. — Блять, тут и заблудиться можно, — у парня чуть голова не закружилась от всех этих рядов р полок с едой, которые напоминали лабиринт. — Ох, мне внезапно захотелось круассанов, — увидев свежую выпечку, Рози тут же побежала в их сторону, оставляя Чана одного. — Ты пока выбирай чипсы, я потом подойду! — Что выбирать то, я только один вид чипсов и ем, — покачав головой, Пак один направился к полкам со снэками и чипсами. Взяв с верхней полки «Pringles», парень хотел пойти за Рози и напомнить ей, что до начала фильма осталось всего десять минут, но его отвлёк нежный женский голос. — И почему молодёж так любит эти чипсы? В них же столько разных специй и консервантов, что и отравиться недалеко, — процокала женщина, наклоняясь к нижней полке за картофельными снэками «Orion». — Знаю, тоже не стопроцентно натуральный продукт, но консервантов тут точно меньше, — улыбнувшись, женщина средних лет протянула парню одну из двух пачек, что взяла. — Попробуйте, молодой человек, — взяв руку парня, она положила туда пачку этих снэков, даже не замечая, как пристально юноша глядел на неё и как сильно задрожали его пальцы, когда она их коснулась. «Чанни, перестань кушать эту отраву. Вот, хотя бы эти снэки возьми, они тоже вкусные, правда», — точно такие картофельные снэки с солью мама покупала ему в детстве, в итоге просто заставив их полюбить. Точно такие же черные глаза смотрели на него и такие же руки поглаживали его по голове. Сейчас он смотрит на женщину напротив и не видит разницы между ними кроме морщин вокруг глаз и еле заметной седины на волосах. — Вы полюбите их, гарантирую. Мой сын тоже всегда баловался ими, — на глазах тут же наворачиваются слёзы, когда он слышит эти слова и парень тут же кусает губы, не позволяя им выбраться. Сердце скулит от этих слов, как и десять лет назад, наполненными лаской. Ему просто не верится, что он снова слышит этот голос, что видит эти глаза, не верит, что перед ним правда стоит она… Самый добрый, самый красивый человек, с самым заботливым и мягким сердцем… «Это ты?..», — спрашивает он самого себя, не сводя взгляда с этих добрых глаз. — «Это правда ты, мам?..», — парень непроизвольно тянет руку к таким родным и мягким рукам, чтобы снова почувствовать эту ласку, которой был лишён на десять долгих лет. — Ма… — когда первая слеза падает с его глаз, а рука почти касается матери, чужой голос заставляет его вздрогнуть и замереть с рукой в воздухе. — Мама! Вот ты где! — улыбается юноша, подбегая к женщине с тележкой, полной продуктов. — Взяла снэки для меня? — спрашивает он, приобняв и буквально повиснув на ней. — А вот и он, — цокает Херан, отдавая картофельные снэки Чимину. — Сейчас он просто обожает их, вы тоже попробуйте, — говорит она Чану, пока он дрожащими руками вытирает смахивает слезу. — Это… Это Ваш сын?.. — спрашивает Пак, переводя взгляд с женщины на своего сегодняшнего нового знакомого. — Да, — кивает Ли, потрепав волосы своего сына. — О, мы ведь сегодня познакомились! — узнал Чимин. — Д-Да… — заторможенно отвечает Чанёль, смотря куда-то в пустоту, отказываясь понимать, какого чёрта вообще происходит. — Эй, с Вами всё хорошо, молодой человек? — Херан хотела коснуться руки парня, но он тут же сделал пару шагов назад, не позволяя женщине этого сделать. — Я… Я в норме… — Мам, идём, ты ведь сказала, что нужно ещё много чего купить, — говорит Чимин, наконец отпуская женщину и покатив тележку к овощному ряду. — Ещё увидимся, — кивнув парню, что носил такое же имя, как и его покойный брат, Чимин решает не называть его имени, чтобы снова не напомнить матери о трагедии, которую она итак ни на секунду не забывала. Не дождавшись от Чана ответа «мать с сыном» уходят, оставляя его с недоумением, вперемешку с болью, которые вызвала недавняя картина. — Что… Что это только что было?.. — ноги шатаются и только придержавшись за полку со снэками, Пак сохраняет равновесие. — Она… Она же моя мама… Я не мог обознаться… Это был её голос, её лицо, её глаза, губы и нос… Это была моя мама… Не его, это не его мама… Она… Она — моя мама, тогда почему она называет сыном другого?.. — Чан, ты уже взял чипсы? Фильм скоро начнёт… — подбежавшая к парню Рози не успела даже договорить, ведь состояние молодого человека заставило её насторожиться. — Чан?.. У тебя что-то болит? — обеспокоенно спросила девушка, накрыв его плечо рукой. — Эй, ты что, плачешь? — когда она увидела капли слёз, которые скатывались по мужской щеке, Пак и вовсе испугалась. — Чеён-а… — шепчет он, смотря на девушку так, будто впервые её увидел. — Ты… — Тебе нехорошо, Чан? Может, съездим в больницу? Хочешь воды? — Н-Нет… Я… Всё нормально, — судорожно говорит он, всем видом показывая, что ни черта не нормально. — Ты… Чеён, ты знакома с семьёй Кан Чимина? Он ведь твой одноклассник, да? — спрашивает он, наконец приведя дыхание в норму и снимая школьный галстук с шеи, а после расстегивая и несколько пуговиц рубашки. — Да, конечно, — кивает Рози, достав из кармана платок и аккуратно вытирая им капельки пока со лба юноши. — Я несколько раз гостила у них, у него очень хорошие родители. — Имена… Их имена… Как их зовут?.. — спрашивает Чанёль, глотая воздух большими порциями, пытаясь успокоить сердце, которое после недолгой паузы, опять принялось бешено стучать. — Кан Джуван и Ли Херан, — отвечает девушка, которую начало пугать состояние парня. — Нет, Чан, так не пойдёт, идём в больницу. Мне кажется, что ты прямо сейчас потеряешь сознание! — Кан?.. Фамилия отца Кан, а не Пак?.. — судорожно дёргая Пак за плечо, Чан даже не слышал её слов и продолжал задавать ей этот вопрос. — Да, его точно зовут Кан Джуван, — кивает девушка. — Почему ты спрашиваешь? Это так важно? Лучше идём в больницу, тебе же нехорошо. Ты весь бледный, будто из тебя высосали всю жизнь. — Я… Рози, извини… Мне правда нехорошо… Мы ведь можем посмотреть фильм позже? Мне нужно домой… — еле выдыхает парень, сжимая сердце и пытаясь понять, что вообще происходит. Кто кому кем является, кто чьи родители и вообще есть ли всему этому логическое объяснение? — Да забудь ты о фильме! — шикнула Рози. — Идём, я вызову тебе такси, я не могу позволить тебе в таком состоянии садиться за руль. Идём-идём! — взяв Пака под руку, девушка потащила его к выходу, положив обратно на полки пачки со снэками, что были у него в руке. Спорить не было сил, говорить не было сил, ведь то, что он только что увидел, буквально запутало все его мысли и сейчас ему необходимо было всё обдумать, понять и только потом раздумывать над своими будущими действиями.

***

— О, как красиво! — веселый восклик слишком звонко звучит в голове, когда мальчик опять же высовывает голову через окно, когда они доехали до горной дороги. — Хён, смотри! — он указывал пальцем на низкий склон, который отсюда казался бесконечным. — Какого чёрта?.. — Ёрим всерьёз насторожила машина, которая неслась прямо к ней по горной тропинке, хотя дорога была двухсторонней. — Что он делает? — она несколько раз просигналила, но водитель авто даже не думал останавливаться, поэтому женщина решила сама притормозить. — Что за?.. — её удивлению не было предела, когда её автомобиль не останавливался, сколько бы она не нажала на педаль тормоза. — Хён, смотри, тут очень красиво! — занятая тормозами, женщина даже не заметила, как сын снова снял ремень безопасности и встав на ноги, высунул голову через окно. — Чимин, сядь обратно, — только Чанёль хотел посадить его обратно, как его непонятной волной отбросило назад и прижало к сидению, когда послышался удар метала о метал и Ёрим буквально собственным телом почувствовала, как мнётся капот её машины. — Нет… Нет… Нет! — сколько бы он не пытался всё остановить, машина, стремящаяся прямо к ним, не думает тормозить и врезавшись в машину Ёрим, перекидывает её через склон. — Не надо… — шёпот был настолько тихим, что Пак-младший сам его еле расслышал. — Нет! — громко вскрикнув, парень тут же проснулся ото сна, резко поднимая корпус и только сейчас заметив, как вспотело всё тело. — Чёрт, — шипит он, вытирая вместе каплями пота на лбу не успевшие упасть с глаз, капли слёз. — На этот раз даже больше деталей, — задумчиво кивает юноша, перебирая в голове все мелочи, которые раньше помнил смутно и не мог составить полную картину. — Но с каждым новым разом, мне всё больнее… — шепчет он, сжимая сердце, которое с каждым разом скулит всё сильнее и сильнее, будто всячески желая обратить внимания Пака на то, что он намеренно упускает. Желавший немного взремнуть перед выездом в Пусан парень тут же пожалел об этом, ведь кратковременный сон обернулся такими ужасными воспоминаниями.

***

Мужчина, который умудрился ни разу не повредить свою раненную руку и не разорвать швы во время тренировок, как было каждый раз до этого, сейчас был искренне благодарен брату и невестке, которые пеклись о нём, как о маленьком ребенке, за которым нужен постоянный надзор. Ещё больше он был благодарен за то, что они позволили ему каждый день ощущать заботу сына, который через долгие десять лет, снова начал называть его отцом. Но Пак Джуман не мог долго пренебрегать таким гостеприимством. Даже собственного брата. — Ты уезжаешь? — мужчина вдруг вздрагивает, когда слышит голос сына и удивлённо смотрит на него, не понимая, как он мог не услышать даже скрип двери. А пока отец удивлённо хлопает глазами, парень, который так внезапно застал отца за сбором своих вещей, продолжает вопросительно смотреть на него. — Ты ведь не в Пусан так собираешься? — Я не могу и дальше тут гостить. Когда мы вернёмся из Пусана, я перееду обратно к себе, поэтому решил заранее собрать вещи, — объясняет мужчина, фальшиво улыбаясь, — тем более, когда я тут, угроза вашей жизни становится лишь больше. Хён столько сделал, чтобы отгородиться от всей грязи нашего бизнеса, А я бесстыдно вовлекаю его обратно. Но дальше так продолжаться не может, я должен уехать. — Отец, — вдруг зовёт Пак, присаживаясь на краю кровати отца, только в день его отъезда решившись завести с родителем этот разговор, — если честно, я давно думал об этом… — Да, спрашивай, — кивает Джуман, сосредоточив всё внимание на сыне. — По сей день вы продолжаете говорить об опасности, ограждаетесь от всего мира и даже ставите охрану перед этим маленьким домом, — произносил свои мысли вслух Чимин, сопоставляя все фрагменты своих снов и воспоминаний. — Как я понял, мы всегда в опасности и всегда найдется тот, кто желает зла нашей семье, — парень медленно переходил к разговору, который так долго откладывал на потом из-за страха получить ответ, который подтвердит его страшные догадки. — Это… — отец уже понял, что хочет спросить его сын. — В таком случае, как та авария, в которую мы попали с мамой и хёном, может быть простым несчастным случаем? — наконец задал главный вопрос Пак-младший, посмотрев мужчине прямо в глаза. — Сейчас, когда в голове всё чётче мелькают воспоминания о том дне, я постепенно вспоминаю, с какой скоростью к нам неслась та машина и как мама пыталась остановиться, но у неё никак не получалось этого сделать. Это всё… Как это может быть случайностью? — более увереннее задав вопрос, парень поднимает на отца более твердый взгляд. — Я думал рассказать тебе всё чуть позже, — тяжело вздыхает Джуман, понимая, что дольше откладывать всё у него не получится, — но раз уж ты вспоминаешь всё лучше, ты должен знать, что это не несчастный случай… — Получается, это правда? — хоть он и был уверен, что получит такой ответ, когда родитель произнёс такие болезненные слова вслух, Чимин не хотел верить и его голос предательски дрогнул. — Мою маму и брата убили?.. Всё было подстроено?.. — схватившись за сердце, которое разрывается от всего происходящего в голове, от крика мамы и брата, от звона осколков разбившегося вдребезги окна их машины, от помявшейся на глазах капота автомобиля и громкие удары, переворачивающейся машины, которая забирала с собой жизни самых дорогих ему людей. — Чимин, ты… — отец хотел придержать сына за руку, чтобы он не потерял равновесие, ибо выглядел он уж слишком бледным и мало верилось, что он в порядке. — Кто? — снова подняв на отца глаза, полные уверенности, парень задаёт лишь один вопрос. — Кто это сделал, отец? — Сынок… — Папа, кто убил мою маму и брата?! — рявкнул Пак, срывая голос, полный злости и ненависти на всех, кто лишил его семью счастья, кто лишил его теплой улыбки мамы и звонкого смеха брата, кто забрал часть души каждого члена его семьи, не пожалев самых невинных людей на свете. Впервые в нём кипела злость. Впервые тот, кто даже зная об опасном бизнесе семье, ни разу не интересовался подробностями, так как не хотел ввязываться в эту грязь, от которой его ограждали любящие люди, захотел узнать обо всём. Он хотел знать кого ненавидеть, хотел знать, на ком испытать весь свой гнев и ярость от потери родных, он хотел лично наказать этих дьяволов, что сделали его семью несчастной, он хотел убить тех, кто убил жизнь в его счастливой семье. — Не знаю, — чуть ли не шепотом отвечает отец, но Чимин слышит. Слышит злость, вину и безвыходнось в этом неуверенном голосе, который он привык слышать, как самый уверенный и твёрдый. — Десять лет мы ищем, но никаких зацепок. — Что это значит? — спросил юноша, сжимая кулаки до побеления костяшек, и его отец мог поклясться что ни разу до сего момента не видел столько злости и ненависти в глазах этого невинного ребёнка. — То есть тот, кто убил маму и хёна до сих пор бродит безнаказанным?! Он продолжает жить себе спокойно, после того, как разрушил нашу семью?! — Сядь, — спокойно проговаривает Джуман, увидев в этих горящих глазах себя десять лет назад. — Садись, сынок, я расскажу тебе всё, — только после этих слов, Чимин вздыхает и опускается обратно на край кровати отца, готовый услышать историю, которую от него утаивали столько лет.

***

— Если честно, я тут впервые! — восторженно говорит Чеён, как только они с Чанёлем выходят из автовокзала. — Правда? — улыбается Чанёль, настроение которого может поднять только эта девушка. Особенно после того, что навалилось на него вчера, парень и вовсе сомневался, что кто-то заставит его улыбнуться. — Нравится здесь? — спрашивает он, взяв девушку за руку. — Очень, — кивает Чеён, сжимая руку парня в ответ. — Как-нибудь обязательно приедем сюда отдохнуть, — улыбается Пак. — Буду ждать, — улыбается она, шагая вниз по лестнице, к трассе. — А сейчас мы должны поехать к тебе домой. — Да, нужно поймать такси, — согласно кивает Чан. — Конечно, на своей машине было бы лучше, но я не хотел, чтобы Ким Усок знал, что я приехал сюда. — Ты правильно сделал, — кивает Рози. — Мы должны всё решить, пока твой отчим ничего не узнал. — Сегодня я должен выяснить всю правду, — решительно говорит Чан, обещав себе, что не струсит, как сделал это вчера и наберётся смелости поговорить с родными, если найдёт их.

***

— Этот дом не похож на нежилой, — задумчиво говорит Рози, когда Чан предположительно подходит к дому, расположение которого было похоже на расположение его дома. — Думаю, здесь всё ещё кто-то живёт. Ты уверен, что это твой дом? — Да, — кивает Чан. — Ворота стали выше, дом перекрасили, но я уверен, что это мой дом, — уверенно говорит парень. — Ну, тогда нажимай на звонок, — говорит Рози, сплетая пальцы с пальцами юноши, тем самым желая придать ему уверенности. Странным образом это и вправду подействовало и Чан тут же нажал на звонок. Гудки шли медленно, заставляя сердце колотиться с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Вплоть до последнего гудка, пока он не услышал тишину. Ещё один звонок, снова гудки, которые закончились тишиной, не дав ему услышать голоса родных. — Чёрт! — прошипел он после третьей попытки, ударив кулаком по воротам. — Сынок, ты чего это чужие ворота дубасишь?! — послышался хриплый голос старика со стороны противоположного дома. Это был дворник, который подметал улицы. — Аджосси, — раздражённо протянул Чан, желая послать к черту каждого, кто полезет не в своё дело, — шли бы Вы по своим делам! — Чан, — качает головой Рози, поглаживая по плечу парня, — не надо, — говорит девушка, переводя взгляд на старика. — Аджосси, извините, пожалуйста, — вежливо говорит она, поворачиваясь к дворнику. — Можно у Вас кое-что спросить? Это очень важно, — умоляюще смотрит Пак. — Ну, спрашивай, дочка, — смягчается старик. — Вы давно тут работаете? Знаете семью, которая живёт в этом доме? — спрашивает Рози, заставляя и Чанёля направить на дворника, глаза полные надежды. — Я тут уже около десяти лет, — согласно кивает старик, — и здесь насколько я помню, жила семья лишь год, и в этом году опять переехала. — Куда они переехали? — спросил Чанёль. — Слыхал, что в Сеул, — отвечает он, — кстати, вот сегодня они приехали сюда всей семьёй. — Сегодня?! Но дома ведь никого нет, — взволнованно говорит Рози. — Так они не успели приехать, как уехали куда-то на машине. Но думаю, сегодня они вернуться, так как они заносили в дом много вещей и вышли без них. — Так они же на могилу члена семьи поехали! — вдруг крикнула в их сторону женщина, щелкаюшая семечки на скамейке. — Говорят, день рождения сегодня у неё, вот и поехали туда всей семьёй. — День рождения у члена семьи? — Рози перевела задумчивый взгляд на Чанёля, который тут же понял, о ком идёт речь. — Спасибо, аджумма, аджосси! — радостно воскликнул эти слова, Чан опять же потащил девушку к трассе, чтобы поймать там такси. — Господи, как я мог забыть о дне рождении тёти Ёрим! — бубня себе под нос, парень бежал со всех ног, желая побыстрее добраться в желаемое место.

***

— С днём рождения, мамочка, — шепчет Чимин, ставя букет свежих ромашек перед надгробным камнем. — Прости, что раньше не мог навещать, — говорит он, улыбаясь. — Как твои дела? У вот меня вот всё хорошо. Сейчас я хорошо кушаю и слушаюсь старших. Не переживай за меня, ладно? — Да, дорогая, у нас всё хорошо, — говорит Джуман, — прости, что раньше мы не навещали тебя вместе. Видишь, как вырос наш сын? — улыбается он, вхлахмотив волосы Пака-младшего. — Думаю, мы должны поблагодарить хёна и невестку за то, что они так хорошо о нём заботились. — Не говори ерунду, — закатывает глаза Херан, — он и наш сын тоже. Как ты там, Ёрим? — спрашивает женщина. — У вас там с Чанни всё хорошо? Ты ведь присматриваешь за моим непоседой? — Да, Ёрим, позаботься о нём, пожалуйста, — говорит и Джуван, пытаясь держаться стойко, но это плохо получается у обоих родителей даже через десять лет. — Я приготовила все твои любимые блюда и мы, как и в прошлом году, угостили детей с приюта, — говорит Херан. — Дети были счастливы и благодарили именинницу, ты ведь услышала? — Очень жаль, что мы провели вместе слишком мало времени, дорогая, — говорит Джуман, присев перед надгробным камнем и проводя пальцами по высеченному имени. — Но как ты и всегда говорила, против воли бога мы не может ничего сделать и остаётся лишь молиться, чтобы душа ушедшего обрела покой. Надеюсь, ты слышишь наши молитвы, ведь теперь это всё, что мы в силах тебе дать, — шепчет он, улыбаясь через силу, чтобы не показвать любимой, что страдает от тоски по ней до сих пор. — Мама, мы все по тебе скучаем, — говорит вдруг Чимин, обращая все взоры на себя, — очень сильно скучаем, — добавляет парень, улыбаясь. — Но я знаю, что тебе будет плохо, если увидишь нас расстроенными, так что я постараюсь, больше не показывать тебе своих слёз. Думаю, только так ты обретёшь покой там. Я буду с улыбкой вспоминать тебя и теперь никогда не забуду. — Да, думаю, так ей и вправду будет лучше, — кивает Джуман, поднимаясь с места.

***

— Это же… Это Чимин? — спрашивает Рози, увидев на кладбище своего друга, который вместе с родителями и незнакомым ей мужчиной, отдавал дань уважения перед двумя могилами, расположенными совсем рядом. — Кто из этих мужчин его отец, Рози? — интересуется Чанёль, не понимая, что за абсурд он вчера услышал. — Тот, высокий, — указала пальцем Рози, показывая Пака-старшего. — Женщина — его мама, а того низкорослого мужчину я не знаю, — проговаривает Чеён, качая головой. — Это его родители, говоришь?.. — голос парня предательски дрогнул, когда он переспросил услышанное. — Что это значит? — спрашивает он, отказываясь принимать то, что слышит уже второй день. — Что что значит? — непонимающе спрашивает девушка. — О чём ты? — Это не могут быть его родители! — сорвался Пак, не в силах больше терпеть. — Они не могут быть его родителями! — О чём ты говоришь, Чанёль? Что с тобой? — начала настораживаться Пак. — Это не его родители, Чеён, — парень указывает пальцем на пару средних лет, что задержались у могил чуть дольше, чем Чимин и Джуман. Они долго смотрят на надгробный камень, проговаривая что-то, что парень не мог услышать издалека. Херан пыталась улыбнуться, но вместо этого лишь вытирала слёзы, невольно сказывающиеся по её щекам. — Что ты говоришь? — Они — не родители Чимина! — повторяет Чан, хватаясь за сердце и чувствуя, что оно больше не выдержит этой боли. По щекам скатываются слёзы, когда он проговаривает следующие слова: — Это… — снова указывает пальцами на Пака и Ли. — Это мои родители, Чеён, — шепчет он. — Этот мужчина — мой отец, Пак Джуван, — сердце разрывается оттого, что ему приходится говорить об этом, что ему необходимо кому-то доказывать, что он — сын Пак Джувана и Ли Херан, Пак Чанёль. — А это женщина — моя мама, Ли Херан. Она не узнала меня спустя десять лет, но я её узнал. Она — моя мама… — Чан… — Рози было трудно в это поверить, но из-за слёз Чана и на её глазах навернулись слёзы. — Господи, я не понимаю, что здесь вообще происходит, но клянусь, Рози, это мои родители, — отчаянно шепчет парень. — Я говорю правду… — Я тебе верю, — девушка крепко обнимает его, снова и снова проговаривая эти слова, — я тебе верю, Чанёль. — Я не понимаю, что происходит, — говорит парень. — Ни черта не понимаю… — Они ушли, — вдруг говорит Чеён, заметив, что супруги также покидают кладбище, оставляя маленькие букеты цветов на обоих могилах. — Ты сказал, что сегодня день рождения твоей тёти. Думаешь, они поэтому здесь были? — Да, — кивает Пак. — Пойдём за ними? Ты хочешь с ними поговорить? — осторожно спрашивает Рози, даже не зная, как себя нужно вести при таких обстоятельствах. — Сначала хочу навестить тётю, — говорит юноша, медленно направляясь к дальней могиле, убедившись, что его семья окончательно ушла. — Хорошо, — кивнув, Рози идёт за ним, пока не понимая абсолютно ничего. — Чан, но ведь там две могилы, — вдруг говорит девушка, полагая, что Пак знает, кто похоронен рядом с его тётей. — Две могилы, — шепчет Чан, замерев на месте, когда настиг этих могил. Ноги задрожали и он еле удержался на них, чуть не упав, когда увидел надгробную надпись одной из них, — но не два человека… — Что ты?.. — не успела Рози задать вопрос, как тут же получила на него ответ. — Господи! — девушка резко прикрыла рот ладонями, когда увидела вторую могилу. Пак Чанёль. Любимый сын и брат. — Господи, Чанёль… — Так вот почему… — парень падает на колени, когда наконец всё осознает. — Вот почему они не искали меня… — говорит он, уже даже не пытаясь сдерживать свои слёзы. — Чанёль, — обняв парня, Рози закрыла собой вид на эту пустую могилу, на его могилу, — не смотри… — Моя семья не искала меня, не потому что не нуждались во мне… Они не искали меня, потому что похоронили… Не искали, потому что скорбели по мне все эти десять лет, проливая слёзы, даже не зная, что я жив и здоров… Мои родители так сильно постарели… Господи, кто знает, сколько они слёз пролили по своему живому сыну… — шепчет он, уткнувшись в шею Пак и не стесняясь, проливая горькие слёзы. А Рози лишь молча обнимала его, даже не зная, какие слова могут его утешить. Обнимала и плакала вместе с ним, всем сердцем желая разделить его боль на двоих и забрать половину себе, ведь это было слишком большим ударом для одного человека.

***

— Как ты, Чимин? — спрашивает девушка, которая опять же внезапно ворвалась в его личное пространство, как сделала это вчера днём. Как и обещала, она вместе с дедушкой приехала в этот город, чтобы отдать дань уважения Ёрим. — Хорошо, — улыбается парень, кивая. — Я обещал маме и хёну, что не буду много горевать, чтобы не расстраивать их. — Ты молодец, — улыбается Чжоу. — Не знаю, утешит ли тебя это, но я своих родителей совсем не знаю, — тихо тянет девушка, после чего ловит на себе удивлённый взгляд парня. — Они погибли, когда мне было два года и естественно, я их почти не помню. Смутный образ маминой улыбки с каждым днём становился всё прозрачнее и прозрачнее, пока и вовсе, не покинул меня. — Мне очень жаль, — искренне говорит Чимин, получая в ответ тихие слова благодарности. — Я это к тому, что я тоже пытаюсь много не расстраиваться, думая о них. Дедушка всегда говорил мне, что маме и папе будет грустно на небесах, если их любимая дочка будет много плакать, вспоминая их. Поэтому я пытаюсь только улыбаться, когда думаю о них и представляю свою жизнь в полноценной семье. — Спасибо, — кивает Чимин, — я тоже последую твоему примеру. Думаю, моей маме с небес будет приятнее видеть мою улыбку, чем слёзы. — Да, — улыбается Чжоу, пару раз закивав. — Прости, что не помню тебя, — извиняется парень, взглянув на девушку, что как никто другой поняла, что творится на его душе, — но я уверен, что скоро всё вспомню и мы будем хорошими друзьями. — Угу, — улыбается и Цзыюй, в глубине души обещая себя, что станет кем-то гораздо большим, чем друг, — если, конечно, твоя девушка ревновать не будет, — говорит она, нарочно поворачивая всё в сторону Лисы. Она должна выяснить, настолько ли сильно Чимин потерял голову, как ей показалось. — Она не такая, — качает головой Пак, — она уважает мой выбор друзей и не будет видеть в ком-то соперника. — Это по её части, — невольно вырвалось у тайваньки, которая лучше всех знала, что Пранприя Манобан ни в ком не видит соперника. — Что?.. — Ничего, не бери в голову, — отмахивается Чжоу, качая головой. — Ты лучше расскажи, сколько вы уже встречаетесь? У вас всё серьёзно? — За последние три месяца, что мы встречаемся я по уши в неё влюбился, — Чимин и представить себе не мог, как сделал девушке больно своим самым простым и коротким ответом. — Я никогда не испытывал подобного и уж точно не думал, что в девятнадцать лет скажу, что нашёл свою судьбу, но она… Когда смотрю на неё, мне правда хочется сказать эти самые банальные слова: она — любовь всей моей жизни, — и тут Цзы поняла, что ошибалась, когда думала, что Чимин очень сильно привязан к тайке и будет сложно заставить его всё забыть. Он не только привязан к ней, он готов жить одной ею. А это худший ответ, который она могла получить от юноши. «Господи, пожалуйста, пусть правда не слишком его ранит, когда придёт время. Пожалуйста…»

Flashback.

— Ты… А ты умеешь удивлять, Манобан, — до сих пор не в силах отойти от шока, Чжоу нервно усмехается, примерно догадываясь о плане тайки. — Я слышала от деда, что ты вместе с Лэйем пытаешься отомстить отцу Чимина, но я и представить себе не могла, что ты настолько жестокая. Хлопаю стоя, ты и вправду бессердечная, — демонстративно хлопает тайванька. — Нет… — не успела Лиса покачать головой, как девушка продолжила. — Отомстить злейшему врагу, используя его сына, заворожить, влюбить в себя, а потом использовать его в своей мести?.. Ты и вправду нечто, — издевательские нотки в голосе Цзыюй протыкали итак разбитое сердце, когда она представляла, что выводы Чимина, когда он узнает правду, будут такими же. — Ты… Ты вообще человек?.. — через некоторую паузу спросила Чжоу и Манобан была настолько одержима мыслями о Чимине, что даже не заметила, что на этот раз тон тайваньки не был издевательским. — Ты и понятия не имеешь о чём говоришь, — покачала головой Лиса, сжимая кулаки и кусая губы. — Ты… Даже если потеряв родителей, ты стала одержима этой местью, тебе не было его жалко, когда он смотрел на тебя этими глазами, полными любви и восхищения? — с каждым своим словом, Чжоу злилась на тайку всё больше и больше. — Ты хоть знаешь, через что он прошел за свои девятнадцать лет жизни?! Как ты вообще посмела его использовать в своих гнустных целях?! Кто ты такая, чтобы использовать его?! — сорвалась девушка, которая не могла спокойно смотреть, как дорогого ей человека ведут за нос. — Я люблю его! — сорвалась и Пранприя, крикнув эти слова. Кусая губы, она наконец подняла взгляд на тайваньку. А та удивлённо хлопала глазами, надеясь, что Манобан сейчас над ней издевается. — Неудачная шутка, — покачала головой Чжоу, усмехнувшись. — Совсем неудачная. — Я не шучу, я правда люблю Чи… — Не смей! Не смей произносить его имени! — процедила Цзыюй. — А говорить, что любишь — тем более! Что может знать о любви человек, сердце которого почернело от мести? — Чжоу Цзыюй! — повысила голос Лиса. — Что, блять?! Чимин, как ребёнок, без ума от тебя! Судя по тому, как он спокойно говорит тебе о своей семье, при том, что все друзья называют его Кан Чимином, он всё тебе рассказал! Рассказал о своей настоящей семье той, кто не только это всё знает, но и хочет её прикончить! — Я не знала! — прокричала тайка. — Хочешь верь, хочешь нет, я узнала только тогда, когда он мне рассказал! — То есть, ты хочешь сказать, что начала встречаться с Чимином и играть в любовь не с целью его использовать? — усмехнулась Чжоу. — Ещё скажи, что во имя этой любви забудешь о мести, — процокала она. В ответ молчание. — Конечно же, не забудешь, — констатирует факт Цзыюй. — Пак Джуман убил моих родителей, потом сжёг мой дом вместе с ними! Как я забуду об этом?! Как я забуду о мести, ради которой я стала Лалисой Бончай и приехала в эту страну?! — Раз не можешь забыть, почему ты всё ещё околачиваешься рядом с его сыном? Почему всё ещё играешь в девушку Пак Чимина, Пранприя Манобан? — Я… — Лиса не знала, чем ответить на этот вопрос, ведь навряд ли она сейчас сможет выговорить ненавистной девчонке, всё, что сейчас творится у неё на душе. — Слушай, я знаю, ты меня ненавидишь и горишь желанием сейчас всё рассказать Чимину, раскрыть мою ложь, но я… — Да, я тебя ненавижу, — подтверждает Чжоу, — но тут всё сложнее, чем ты думаешь, — кусает губы девушка, ненавидя себя за то, что не может всё сделать так, как сейчас сказала Манобан из-за любви к Чимину. Она не хочет, чтобы он страдал. — Если я всё сейчас ему расскажу, Чимину будет больно, а этого я хочу меньше всего… — Ты его любишь?.. — только сейчас Лисе стала ясна причина злости тайваньки, которая была основана не только на ненависти к ней. — Это не твоё дело, — хмыкнула она, не намеренная говорить с врагом по душам. — Но я даю тебе возможность рассказать ему всё самой… — нехотя говорит она, совсем не желая делать кому-то одолжения, этой девчонке уж тем более. — Но почему?.. — Ради Чимина, — отвечает Цзы. — Знаю, ему всё равно будет больно, но если это я ему всё расскажу, ему будет больнее. Ты должна ему всё рассказать сама, как только он вернётся из Пусана, даю тебе два дня.

End of Flashback.

***

После двух дней расставания, Чимин прямо не мог отцепиться от своей любимой, которой ему слишком не хватало в Пусане. — Я хочу познакомить тебя со своими родителями, — щебетал парень, направляясь в столовую, обнимая тайку, которая ничего не слушала. «Остался лишь час», — всё её мысли были забиты требованием Чжоу, которое она обещала выполнить. — «Она дала тебе шанс. Дала возможность быть с ним честной. Не упускай его», — приказывала она самой себе всё время обеда, ловля на себе выжидающий взгляд Цзыюй. «Этот обед — последний шанс и для тебя, и для меня», — одними губами шепчет тайванька. — «Для тебя быть честной с ним, а для меня не быть жестокой». — Чимин, мы должны поговорить! — резко говорит Лиса, поднимаясь с места, закончив обедать. — Д-Да? — неуверенно, почти напуганно смотрит на неё юноша. — Простите, ребята, — извиняется она перед друзьями, — кушайте без нас, нам нужно обсудить кое-что важное. — И что же это такое важное? — присвистнул Хосок, когда тайка потащила Чимина за руку к выходу. — Ребята, вы там точно только говорить будете? — продолжал издеваться Хоби, вплоть до того момента, как силуэты друзей совсем не удалились с виду.

***

— У тебя правда важный разговор или ты просто соскучилась по мне? — ухмыльнулся Чимин, проводя пальцами по талии девушки, которая притащила его на крышу и нежно прижимая её тельце к своему. — Чимин, это правда важно, — чуть отталкивает его девушка, говоря серьезным тоном. — Ты беременна? — спрашивает парень, вопросительно взглянув на неё, чем чуть не лишил дара речи. — Ч-Чего?! — возмутилась девушка, чьё лицо вспыхнуло румянцем. — Ты что несёшь?! Конечно же, нет! — В таком случае, то, что ты хочешь сказать не так уж и важно, — отмахивается парень, опять же повиснув на тайке, обнимая её. — Э-Эй! Я не шучу! — всё пыталась сделать его серьезным девушка. — А ты пошути, — тянет Чимин, положив подбородок на её плечо. — Пошути, заставь меня улыбнуться, — шепчет ей прямо в шею, уткнувшись в неё носом, — в последнее время только ты и заставляешь меня это делать. — Чимин… — В моей жизни столько всего произошло за последние пару недель, что я иногда чувствую, что схожу с ума, даже если не хочу ничего показывать своим родным, — тянет он, обхватывая талию девушки руками и обнимая её. — Недавно я узнал, что моя мама и брат мертвы, а пару дней назад стало известно, что они не только мертвы, их убили… — сердце вздрагивает от этих слов, когда в голове всплывает образ предполагаемой причины их смерти. — Мне правда больно, я разрываюсь от злости и ненависти к тем, кто убил моих родных, я хочу убить их всех, наказать и я чувствую, что правда готов на это… Меня пугает эта жестокость, что заполняет сердце, когда я думаю о смерти мамы и хёна, — говорил он, даже и не полагая, насколько Лисе знакомо это чувство. — Я изменился, эта реальность меня изменила, — шепчет он, давая понять, что не очень доволен этими переменами. — Чимин, — девушка на автомате проводит рукой по его пушистым волосам, обнимая в ответ. — Только с тобой я улыбаюсь, будто я всё ещё тот беззаботный подросток, будто в моей жизни нет ничего важнее школьных будней и баскетбола. Я хочу, чтобы хотя бы с тобой я мог быть ребёнком, чтобы хотя бы с тобой моя жизнь была лёгкой и прекрасной, я ведь не многого прошу? — спрашивает он, чуть отстраняясь от любимой и взглянув ей в глаза. — Нет, — покачала головой девушка, проведя ладонью по его мягкой щеке, — совсем нет, — прошептав эти слова, Манобан снова крепко обняла любимого, этим самым скрывая от парня слёзы, что покатились по щеке.

***

— Но что ты всё-таки хотела мне сказать, если речь была не о Чимине-младшем? — поинтересовался парень, который под руку с тайкой, спустился с крыши и сейчас прошёл в коридор, полный учеников. — Завтра, — коротко отвечает Лиса, крепче сжимая мужскую руку и смотря вперёд. — Я всё расскажу тебе завтра, — говорит она, обещав себе, что завтра точно наберётся смелости всё ему рассказать. — Ну что же, завтра я тебя выслушаю, — даёт обещание и Чимин, ведя девушку к их кабинету, когда вдруг слышит удивлённые восклики школьников, которые указывали пальцами на интерактивную доску, которую они оставили позади. — Что там написано? — Кто эта блондинка на фото? — Она никого не напоминает? — шептались все школьники, заставив и Чимина устремить взор на эту доску, на которой аккуратными буквами было написано имя. — Пранприя Манобан?.. — когда Чимин прошептал это имя, которое не слышал уже много лет, его обладательница тут же автоматом повернулась к доске, молясь, чтобы это всё оказалось сном. — Нет, — прошептала она, покачав головой. И ей даже не пришлось искать зачинщика всего этого, она сразу же встретилась с ней глазами. — Я дала тебе шанс, — тайка прочитала эти слова по губам Чжоу, — ты сама так захотела… — не успела она направиться к тайваньке, чтобы потребовать всё выключить, как по всему коридору словно гром среди ясного неба, раздались женские голоса. — То есть, ты хочешь сказать, что начала встречаться с Чимином и играть в любовь не с целью его использовать? Ещё скажи, что во имя этой любви забудешь о мести. Хм, конечно же, не забудешь. — Пак Джуман убил моих родителей, потом сжёг мой дом вместе с ними! Как я забуду об этом?! Как я забуду о мести, ради которой я стала Лалисой Бончай и приехала в эту страну?! — Раз не можешь забыть, почему ты всё ещё околачиваешься рядом с его сыном? Почему всё ещё играешь в девушку Пак Чимина, Пранприя Манобан? Никому из присутствующих сейчас в коридоре не составило труда по голосам понять, кто же эта Пранприя Манобан, не говоря уже о Чимине, который тут же выпустил из руки девичью ладонь, отрицательно качая головой, не в силах поверить, что жизнь обошлась с ним ещё более жестоко, чем он мог себе когда- либо представить.