6
— Имя? — Лэнс Чарльз МакКлейн, — выдохнул Лэнс, даже не глядя на санитара, держащего в руках шариковую ручку и записывающего какие-то данные, важные лишь только для него самого. — Возраст? — Двадцать два года, — для чего столько информации? — Причина, по которой находишься здесь? — Попытка суицида, — как само собой разумеющееся, выдавил парень, ожидая, пока мужчина щелкнет колпачком ручки и выйдет из палаты. Но тот лишь покачал головой и вытащил из кармана белого, с красными разводами, медицинского халата шприц. — Отлично, что на этот раз ты запомнил, кто ты есть и почему сюда попал, — санитару было наплевать на то, что Лэнс старался отодвинуться от него подальше к стене. Его это никак не спасет. Он взял дрожащую руку МакКлейна в свои жесткие мозолистые ладони и задрал рукав грязно-белой безразмерной рубашки. Вставив иглу в шприц, санитар направил его прямиком в плечо ошарашенного Лэнса, который уже в очередной день не мог привыкнуть к данным процедурам. — Не рыпайся, иначе руки свяжу, — хмыкнул мистер Холидей и, закончив с одним пациентом, направился к другому. Второй лежал чуть дальше от самого Лэнса, но он никогда не видел, кто являлся его соседом по палате. Единственная известная информация — это парень, очень вспыльчивый, из-за чего его часто переводили в карцер. Имени он тоже не знал, ибо гребаный Холидей с ним вообще не разговаривал, безапелляционно втыкая иглу тому в плечо и забивая на яростные рыки со стороны обессиленного. Когда парня выводили на другие определенные процедуры, МакКлейн спал, сколько не пытался выловить момент, чтобы выяснить внешность соседа. Было очень жутко проснуться здесь, в окружении нескольких врачей, что-то между собой обсуждающих. Поначалу могло показаться, что это обыкновенная больница, и это было бы в порядке вещей. Как бы, совсем недавно Лэнс, точнее, Лана, повесился, но не по собственной воле, между прочим! И, если его и успели спасти, то сюда он и должен был попасть. Но отнюдь не в психиатрическую больницу, эй. И, погодите, он снова в своем нормальном теле? И в смысле ему двадцать два года? Когда Лэнсу задавали какие-то вопросы и получали неверные — по их, конечно же, мнению, — ответы, парень огребал по жесткому. За пару дней, что он здесь провел, успел уже по полной возненавидеть это местечко всей своей жалкой душонкой. Благо, кормили тут приемлемо, но обходились с пациентами так, будто они были какими-то букашками. И нихуя, скажет вам Лэнс, это не помогало улучшить самочувствие и состояние больных не только на голову. Самое обидно это то, что поначалу он очнулся именно что в своей комнате, дома. И сюда упекла мать, явно беспокоящаяся за его внутреннее состояние, пока он спал. Подумаешь, человек постоянно вжимался в угол и хватался за голову, крича на всю округу. Достаточно нормальное состояние, разве нет? Хотя, когда в твою башку вливаются неизвестные воспоминания, увеличивающиеся в количестве с геометрической прогрессией, вот это уже нездорово. Лэнс не успевал уследить за нитью происходящего, и все окончательно спуталось. МакКлейн больше не мог ответить, кем он являлся, что любил, а что нет. Ощущать себя в неком подобии прострации очень страшно, в особенности когда начинались припадки. Не такие, как у психически больных. А как, к примеру, когда внезапно одно из воспоминаний всплывает у тебя на задворках сознания, и ты в панике пытаешься успокоиться, потому что это нереально болезненно. Почему память назойливо ему подкидывает так называемое стекло?! В своих раздумьях Лэнс не заметил, как доктор стремительно покинул палату, громко хлопнув дверью. Он пялился в одну и ту же точку на потолке и чувствовал, как по телу распространялась непонятная слабость. Ну, естественно, этот ублюдок вколол ему какое-то дерьмо, и теперь МакКлейн был вынужден рассуждать, наркота ли это или еще чего похуже. Хрен поймешь этих мудаков в белых халатиках! Вколят чего, и никто не узнает, если ты помрешь. Со стороны соседа послышался жалобный хриплый стон, и Лэнс сразу же повернул голову влево, чтобы наблюдать то, как парень с растрепанными черными волосами силился развернуться на бок, но ничего не выходило. Ничего практически видно не было, однако МакКлейну хотелось верить, что он знал этого человека. Кит. Это должен быть он! Или нет? Ай, плевать, никто не может запретить Лэнсу думать, что это так. Но что тогда он здесь делал? Или его приняли за умалишенного и упекли в психушку за компанию, чтобы даже не пытался рыпаться? Хотя, учитывая характер Когане и его вспыльчивость, ясно, почему он оказался прикованным к своей кровати. Но где привычная боль?.. хотя, он ведь скрыт под одеялом, может, потому? Или эта херня в организме Лэнса все глушила, ведь он вообще ничего не чувствовал, кроме бесконечной усталости и желания спать. Парень даже попытался приоткрыть рот, но силы окончательно покинули его тело, а глаза на автомате закрылись. Сколько раз он будет вырубаться? Слишком быстро обрывались дни здесь, в психбольнице. Надоедало раннее и дневное время суток за окном и эти раздражающие яркие светлые цвета повсюду. От них не избавиться, ведь ночь, по сути, не наступала. Просто Лэнс никогда ее не заставал с этими драными субстанциями, которые вводили в организм МакКлейна через его плечо каждый день в три часа. И ничего не поделаешь, ведь тогда тупые санитары поднимут тревогу и начнут вкалывать ему лекарства (или скорее какую-то левую херню, похожую на наркотики) еще интенсивнее, чем ранее. Так же, как Киту. И повяжут. Ну уж нет, спасибо. Есть, кстати, важная деталь, которая радовала Лэнса, как и нормальная еда. В десять утра можно было прогуляться по больнице спокойно, безо всяких следующих за тобой придурков-санитаров, держащих в руках шприц на случай того, что ты рыпнешься свалить отсюда к чертовой матери. Даже, кажется, отпускали на улицу, но если ты совсем паинька, коим МакКлейн, к сожалению, не являлся. Зато какой-нибудь фильм — да пожалуйста! Правда, все они были черно-белыми и отвратительно скучными, но чего еще делать-то? Слоняться без дела тоже не есть хорошо. Удивительно, но факт: когда Лэнс просыпался, соседа не было в палате. Так что никоим образом он, вставая со своей жутко неудобной кушетки, не узнавал, Китом ли был этот неизвестный парниша, или вообще левым мужиком. Это расстраивало и радовало одновременно. Во-первых, блин, ему не с кем было пообщаться, кроме всратых санитаров, которые попросту его игнорировали или все сказанное им считали за бред сумасшедшего, или же воспринимали на свой счет, как угрозы. Во-вторых, мать-перемать, если это его соулмейт, то ему придет беспросветный конец. Все эти воспоминания (Лэнс понял, что это явно не сновидения), где он постоянно помирал, заставляли его думать о том, что нихера у него не выйдет. Даже пытаться не стоило.***
Регулярный прием лекарств, кажется, никогда не закончится. Плечо жестко саднило после того, как грубые санитары проковыривали всю кожу на плече, прежде чем нормально вставить иглу шприца и влить в организм Лэнса новую дозу дерьма. Его палата снова была пуста, поэтому, немного поразмыслив, парень подошел к кушетке своего собрата по лекарствам и аккуратно потянул одеяло вниз. В этот же момент дверь раскрылась, и толпа санитаров ввела какого-то еле держащегося на ногах мужчину. Сосед Лэнса. Но это не Кит. У мужчины были полностью седые волосы, а само лицо искривлено от боли. Тело дрожало, и он валился с ног, пока несуразные придурки тащили его до кушетки. Заметив Лэнса, они кинули в него недоверчивые взгляды, как бы намекая, чтобы он свалил обратно на свою территорию и не лез не в свои дела. Однако, за эту долю секунды МакКлейн сумел рассмотреть окончательно лицо соседа и осознал, что это его знакомый. Конечно, Лэнс не так часто общался с ним, однако Широ-то он знал. И, возможно, в усталых глазах того была толика шока при виде кубинца. Интересно. «Лэнс, давай же» Что это? «Пожалуйста..» Все молча посмотрели на Лэнса, который упал на пол, хватаясь за голову. Широ понимающе хмыкнул, когда один из санитаров пришел в себя и быстро вытащил из кармана какой-то препарат. Он быстро подскочил к дрожащему в конвульсиях парню и воткнул ему неизвестного происхождения лекарство куда-то в районе шеи, в то время как у Лэнса заслезились глаза. Опять. Снова эти глупые воспоминания, где он сидел на траве в парке и обменивался впечатлениями с Китом, а потом тот внезапно упал на землю. Не дышал. Умер. И чувства чужие, не собственные. Такие отчужденные, но и в тот же момент знакомые. — Что это с ним? — как будто издалека послышался голос другого санитара. — Да фиг его знает, припадок какой-то, — задумчиво проговорил первый, нащупывая пульс Лэнса. — Доктора позови на всякий, а то еще вдруг помрет. Эти больные дохнут в последнее время чересчур часто.***
— Лэнс, давай, — по телу прошлась легкая дрожь, когда кто-то схватил его за лодыжки. — Проснись, ну же! — Че—го?.. — МакКлейн приоткрыл один глаз, рассеянно рассматривая лицо Широ напротив себя. Он окончательно очнулся. — Где я? А, блин. Где эти ублюдки?! — Они ушли за доктором, тебя скоро заберут на осмотр, так что советую заранее подготовиться, так как это будет очень больно, учитывая, что ты пришел в сознание, — выдал мужчина, запуская пятерню в волосы и легонько сжимая их. — Как ты сюда попал? Если не ошибаюсь, в последнюю нашу встречу ты был вполне адекватным. — Мы знакомы? — Лэнс сглотнул, смахивая бисеринку пота с виска. Стоит ли притворяться, что все нормально, или лучше просветить недо-знакомого? — Ты не помнишь? Я лучший друг Кита, — склонил в непонимании голову брюнет, выжидающе вглядываясь в глаза соседа по палате. Однако тот вздрогнул, услышав имя своего соулмейта. — Это твой парень, если ты не помнишь. Парень? Ну хоть где-то они вместе, неожиданно. Тогда почему Кит не пришел проведать его состояние, когда Лэнс мало-помалу сходил с ума, заперевшись в комнате и крича на всю округу? Ну, или хотя бы позвонил… — Ты его не видел? Тебя же вроде в эту палату перевели не так давно, может, ты мог где-нибудь с ним пересечься здесь? — Широ схватил Лэнса за плечи и с чересчур горестным лицом уставился прямиком в синие, ничего не понимающие глаза. — Кит… здесь? — нахмурился МакКлейн, уже намереваясь что-либо сказать, как в комнату ворвались санитары в компании с доктором, который держал в руках шприц с бордовой жидкостью. Лэнс отшатнулся от Широ, понимая, для чего эти чудовища сюда вломились. И перспектива получить в свой организм порцию неизвестного рода лекарства его ни капельки не прельщала. Выхода, к сожалению, не было. Окно было с решеткой, санитаров аж четыре штуки, а с его обессиленным состоянием вряд ли можно пробиться. Максимум — приобрести в своей и так исколотой шее отвратительный шприц. Доктор медленно наступал, словно играясь с бедным пациентом. Огромные мужики позади сдержанно улыбались, бросая подозрительные взгляды на второго обитателя палаты, который покорно залез на свою кушетку и непроницательными глазами смотрел в потолок. Широ не в силах помочь. Широ и сам настрадался. Ему же хуже, если рыпнется спасать задницу МакКлейна. Ну, а Кит и сам здесь, правда, хер знает, где конкретно его держат. Губы доктора странно дернулись, складываясь в безумную улыбку, и Лэнс на долю секунды отметил про себя, что в этой палате должен находиться скорее этот чувак, нежели он сам. Явно какой-то садист с отклонениями, а не лечащий врач! Однако никому до этого нет дела, раз на работу взяли такого отбитого мужика. Как будто прочитав мысли МакКлейна, доктор рыкнул, хватая опешившего парня за шкирку и толкая его в сторону санитаров, которые облепили его со всех сторон и потащили по темному коридору. Лэнс не видел, куда конкретно его вели, но возникшая перед глазами металлическая дверь заставила его поёжиться. Это стопроцентно не комната, где бедных пациентов приводят в нормальное состояние или диагностируют их болезни. Закрыв глаза и смирившись со своей судьбой, парень перестал дергаться и закончил попытки вырваться. Это психбольница, откуда сбежать практически невозможно. Вырвись он сейчас — поймали бы другие санитары, и последствия могли быть куда более серьезными, нежели предстоящая боль. Широ говорил, что это будет жестко. Широ не врал. Лэнс орал, как потерпевший (это было и вправду так), дергался в конвульсиях и получал огромные разряды тока по всему телу. Блять, они проверяют его организм или пытают?! Он бегал слезящимися глазами по всему помещению, однако натыкался на все более странные инструменты. Хорошо, что их пока не привели в испытание. Санитары с доктором ушли, оставив харкающего кровью МакКлейна отдыхать. Они прямо так и сказали: «Отдыхай, пока дано». Доброта прямо зашкаливает. После такого нужно ненавидеть мать, которая посмела отправить собственного сына на такие мучения. А она не знала. Даже не представляла, что ожидает его здесь, в психиатрической больнице номер один в соседнем районе. Поверила слухам, что тут якобы отлично и быстро лечат, а курсы реабилитации не такие дорогие, как в других местах. Платное лечение, эй. Правильнее будет — платные мучения. Мазохисты бы оценили! В голову ударили новые воспоминания. Лэнс стойко их игнорировал, пока не появилось легкое чувство дежавю. Один из отрывков прошлого, либо чего-то, придуманного больным воображением парня, сильно зацепил. Однако, не успев уловить связующую нить, Лэнс потерял это воспоминание среди других и вынужден был ни о чем не думать, чтобы не получить порцию теперь уже духовной боли. И почему ему кажется, словно все эти моменты существовали в реальности? Он уже понял, что это не сны. Тогда что же на самом деле? Действительно прошлые жизни? Никто доселе никогда не мог припомнить нечто подобное, но смущало одно: сколько же тогда существовало Лэнсов МакКлейнов? Если столько, сколько было разнородных воспоминаний — это невозможно. Нереально. Но та боль… — Ну что, полегчало? — в процедурный кабинет зашел мистер Холидей в компании того долбанутого доктора. Скептически осмотрев колбу с черной жидкостью, мужчина нахмурился. Он дернул кончик своих усов, прежде чем достать из кармана скальпель, протереть его спиртом и провести легонько острым лезвием по внутренней стороне ладони МакКлейна. Кубинец зашипел, рефлекторно сжимая порезанную руку, но ему не дали этого сделать. С дикими глазами доктор смотрел на капающую черную кровь из раны. — Что за херня? — он взял другую склянку, чтобы набрать еще немного крови Лэнса. — Отнеси это в исследовательский кабинет. Холидей протянул шокированному ублюдку склянку, после чего снова вернулся к МакКлейну, терявшему сознанию. — Что же ты такое, Лэнс МакКлейн, — с любопытством спросил скорее у себя, нежели у парня. Лэнс прикрыл налившиеся свинцом веки и погрузился в сон.***
Медленно приходя в сознание, первое, что смог отметить про себя Лэнс, была кромешная тьма. Она оказалась не такой приятной, какой ожидал увидеть её парень, однако жаловаться не на что. МакКлейн кряхтел от боли и стягивающих запястье и бедро бинтов, пока вставал с кушетки. Окружающее пространство Лэнс не узнавал, так как перед его взором раскрывалась маленьких размеров комната с одной кроватью. Окон и вовсе не было, лишь крошечная щель между потолком и стенкой, через которую пробивался тусклый свет луны. Его не хватало, посему приходилось напрягать глаза, чтобы что-то да рассмотреть. Лэнс новая подопытная мышка, а? Это самое отвратительное место, которое Лэнс видел в своей жизни. Или жизнях? Никто не сможет дать ответ на этот вопрос. Парень на цыпочках прошел к двери, силясь разузнать, почему его вообще заперли в отдельной палате и для чего были все эти опыты. Хотя в голову закрадывалась одна интересная мысль: что если здесь не лечат пациентов, а исследуют их? Проводят эксперименты и все в этом духе! Лэнс смотрел один фильм, где было нечто схожее. Не могли же люди сами придумать такой сюжет, не основываясь на каких-либо событиях, верно? Не было слышно ни звука, отчего возникло ощущение, словно время застыло. По сути, Лэнс ожидал, что сейчас мимо пройдет какой-нибудь санитар и заметит его лицо, прикасающееся к прутьям. Квизнак, реально тюрьма. — Эй, придурки! — крикнул парень, пиная металлическую дверь ногой. Судорога и нереальная боль сковала конечность, но кубинец не сдавался, пытаясь привлечь внимание долбанутых рабочих. Как сквозь землю провалились. Лэнс осел на пол, уткнувшись лицом в колени. Задолбало все это бездействие и нахождение в неясной прострации. Помощи абсолютно никакой, только эти насмехающиеся козлины, которым так и хочется надрать задницы. Правда, после такого Лэнсу самому надерут задницу, только похлеще. Такая перспектива не очень удовлетворяет желания парня, посему он вынужден подчиняться приказам. Скоро настанет подходящий момент, и МакКлейн отомстит за все свои мучения. — Ты уже проснулся, — хмыкнул знакомый голос за дверью, и Лэнс сжал руки в кулаки, кривя губы в злорадной усмешке. — Козлина, что ты со мной сделал? — Просто взял для анализа твою кровь, — с такой же ненавистью проговорил Холидей, отпирая дверь. — Очень странную, скажу я тебе, кровь. Ни разу за свои шестьдесят четыре года не видел черного оттенка. Да, может, темно-бордовую, но не чисто угольную. Эритроциты какие-то скукожившиеся, будто бы недостаточность кислорода у тебя, хм, но дышишь ты хорошо. Очень любопытный экземпляр… — Я человек, а не подопытный кролик! — вскинул голову Лэнс, с яростью смотря на старика рядом с собой. Тот держал в руках стопку бумаг, внимательно изучая их содержание. Желания лежать на операционном столе и служить объектом исследования не было. МакКлейн аккуратно приподнялся на ноги, пытаясь нашарить рукой что-нибудь. Любой предмет. Но его палата была пуста и содержала только кушетку: все было предусмотрено на случай того, если пациент взбесится и решится наброситься на санитаров. Продуманные гады. — Иди на свою кушетку, иначе твое состояние только хуже станет, — Холидей продолжал перебирать пальцами бумажки, так и не одарив Лэнса своим взглядом. Это и есть шанс! Но вдруг старикан занимался каким-нибудь там каратэ или дзюдо и запросто уложит МакКлейна, если он сейчас его атакует? Что ж, не попробуешь — не узнаешь. Лэнс непринужденно встал на ноги, медленно направился к своей кушетке, прежде чем резко наброситься на не ожидавшего такого подвоха мужчину. Бумаги выпали из его рук и, неожиданно, он закряхтел и просто упал на пол. Лэнсу это напомнило момент, как он так же грохнулся и бился в конвульсиях до тех пор, пока санитар ему не вколол лекарство. Не зная как помочь и не желая этого делать, кубинец схватил несколько разлетевшихся в стороны бумажек и кинулся прочь. На каждом повороте приходилось тормозить и ждать, пока дежурные санитары пройдут мимо. Честно, Лэнс понятия не имел, куда вообще нужно бежать, ведь он не знал само здание. Максимум — дорогу до комнаты с плазмой и туалета, и то, от своей старой палаты. — Лэнс? Парень обернулся и встретился лицом к лицу с Китом. Видок у того был еще хуже, чем у Широ и Лэнса вместе взятых, однако он держался крепышом. Брюнет явно был рад увидеть МакКлейна, что нельзя сказать о самом парне. Если он встретился с Китом, то скоро его постигнет смерть, так? Правда, это в том случае, если Кит ему откажет. Или Вселенная настолько сволочь, что просто так убивает бедного Лэнса? Так, не время. — Кит! Слава Квизнаку! — стараясь говорить как можно тише, Лэнс подошел ближе к Киту, а затем спрятался вместе с ним за угол. Мимо пробежала орда докторов, явно встревоженных чем-то, и парень подозревал, по какой же причине. Коридор опустел, и можно было беспрепятственно сбежать. Обычно в такие моменты есть подвох, посему Лэнс не торопился идти дальше. — Как ты тут оказался? — опередил вопрос Лэнса Кит. — Ты не похож на неуравновешенного психа. — То же самое скажу и о тебе, — усмехнулся кубинец. Было странно разговаривать со своим соулмейтом после всего пережитого, учитывая отрывки прошлого: где-то Кит был козлом, где-то невинной овечкой. И это было удивительно. — Меня сюда упекла мать, подумав, что я схожу с ума. — Мне сказали, что ты мертв, — пробормотал Когане, с пустыми глазами смотря под ноги. Так длилось не больше секунды, и Кит вскинул голову с ослепительной улыбкой. — Я рад, что смог тебя увидеть в последний раз! — В… последний раз? — не понял Лэнс. — Я очень плохо себя вел, дрался с санитарами и отказывался проходить диагностику, поэтому… они решили, что от меня будет лучше избавиться, — Кит продолжал непринужденно улыбаться, однако МакКлейн отчетливо видел в его глазах боль. — Эти доктора какие-то долбанутые, — рыкнул кубинец. — Решено! Я не дам им тебя грохнуть, мы с тобой вместе сбежим. Не успел Кит ничего сказать, как Лэнс схватил его за руку и кинулся в сторону. Стоило бы найти Широ, он смекалистый мужчина и должен знать, как отсюда выбраться. Тем более, по его виду можно сказать, что он явно помнит график работы санитаров и дорогу на выход. Главным препятствием является то, что его тоже могли переместить в одиночную палату, а может, и в карцер. А Лэнс понятия не имел, где все это находилось. Конечно, вернуться назад к тому месту, где он вырубил Холидея вполне можно было, но это точно плохая идея. Сейчас все доктора столпились и стараются помочь тупому старику, в то время как Лэнс удирает. Вспомнив о бумажках в своих руках, парень притормозил. «Нестабильное состояние… Ферменты крови иссушены, выглядят не нормально… Органы повреждены… Возможно внутренне кровотечение… Кислота… Летальный исход.» — отрывками улавливал суть содержания Лэнс, осознавая свое положение. Эти ублюдки уничтожили его организм. Они настолько все испортили, что он…умрет? Так ведь? Шанса на выживание не осталось? — Лэнс, не стой столбом, так нас поймают, — привел его в чувство Кит. Его фиолетово-синие глаза блеснули в темноте, когда он увидел горестное лицо своего парня. — Эй-эй-эй, что такое? Неужели эти сволочи так сильно над тобой издевались? — он украдкой взглянул на протянутые бумажки, не желая их брать. — Скажи сам. — Концентрация лекарств в моем организме зашкаливает, он отторгает их и некоторые смешались в невообразимые вещества, которые плохо влияют на мои органы. Я не смыслю в медицине, но как указано в этих анализах, некоторые через какое-то время перестанут выполнять свои функции, где-то что-то там прожжет мне кислота, она зальет мои внутренности и это приведет к смерти от боли, — на одном дыхании проговорил Лэнс, не глядя на соулмейта, глаза которого расширялись с каждым сказанным словом все больше и больше. Когане притянул в объятия Лэнса, когда мимо них снова пронеслась орда докторов, таща под руки Холидея на последнем издыхании. Кубинец встретился со стариком глазами, и тот губами произнес: «Встретимся на том свете». Будто бы специально травил его именно для этого случая. — Странно, что они нас не заметили, — выдал МакКлейн, с невинным видом рассматривая белые стенки в коридоре. — Они тащили этого подыхающего диктатора, им было явно не до нас. Главное, чтоб не просекли, поэтому стоит бежать как можно скорее, — Кит протянул Лэнсу руку, а тот, немного помедлив, взялся за нее. Все же непривычно быть с Китом заодно, так как в прошлом они не сильно контактировали. В основном, после близкой связи Лэнс умирал. В принципе, здесь будет так же. В этом МакКлейн уверен был на все сто процентов. Сейчас же не стоит терять шансов побыть со своим соулмейтом ближе, ведь это, как никак, родственная душа!***
Они расположились в помещении, забитом под завязку огромными стеклянными ящиками, которые были полностью покрыты пылью. Сюда, наверно, десятки лет не заходили, потому что дверь парни отперли не сразу. Приходилось выбивать, и не одному, а двум людям. Температура была ниже нормы, и Лэнс сразу же поежился, стоило ему просто зайти внутрь. Кит предположил, что это морозилка, однако… зачем в психиатрической больнице морозилка? И отбитых на голову докторов, и комнат для пыток тоже не должно быть. МакКлейн уже понял, что здесь все не просто так. — Нужно посидеть здесь около часа, — пробормотал Кит, проведя рукой по слою пыли на одном из ящиков. Он отскочил в сторону, и Лэнс немедленно подошел к парню, чтобы узнать причину его шока. В ящике было расположено чье-то тело. Оно полностью покрыто корочкой льда, а цвет кожи приобрел синий оттенок. Человек, запертый внутри, наверняка был мертв и лежал здесь не один год. МакКлейн больше не хотел находиться в этой комнате. — Может, в другом месте спрячемся? — сглотнул шатен, с надеждой покосившись на Кита. — Других мест поблизости нет, — покачал головой Когане. — Я тоже не горю желанием тут сидеть, однако выбора нам не представляется. Главное уйти в нужный момент, иначе с нами случится та же участь, что и с этим парнем. Лэнс смирился и сел в уголке, подальше от всех этих скоплений ящиков с дохлыми людьми. Ему было неприятно даже дышать, ведь он осознавал, что расположено вокруг него. Кит сочувственно улыбнулся, не так смущаясь компании мертвецов, и присел рядышком, притянув парня поближе. — Нужно сохранять тепло, — хмыкнул брюнет, но ему было только в радость обнимать любимого. МакКлейн в свою очередь помялся, неуверенно укладывая голову ему на плечо. Может, это одна-единственная в своем роде возможность просто насладиться совместным времяпровождением. Чем дольше они тут сидели, тем холоднее становилось. Словно кто-то специально понижал градус, чтобы парни заморозились заживо. Либо это так сказывалось долгое нахождение в помещении, кто знает. Лэнс прижался ближе к теплому боку Кита, который с подозрением осматривал ящики. Видимо, решил поразмыслить о том, каким образом эти люди попали внутрь и какого черта их вообще там заморозили. Или извращение, или эксперимент. Навряд ли человек выживет, заморозь ты его в ящике на несколько лет. Ничего не сохранится, кроме тела — а оно кому надо? — Час прошел? — Нет, прислушайся, — Когане приложил палец к губам кубинца. — Они все еще носятся там. Вылезем сейчас, и нас упекут в карцер. А того хуже — в газовую камеру. — Такая есть? — округлил глаза МакКлейн. — Это точно психиатрическая больница, а не центр издевательств и опытов над людьми?! Кит промолчал. Его губы достаточно давно посинели, а кожа немного побледнела, однако парень не показывал, что ему холодно. Только чуть жался ближе к Лэнсу, не скулил, не жаловался. А вот МакКлейн каждую секунду интересовался, когда же придет нужное время и они смогут свалить из этой чертовой комнаты. Снаружи никто не хотел переставать бегать туда-сюда. Была странная спешка и суматоха, стоило бы придать этому должного значения. Ответом на все необычные вещи было то, что директор этой психушки, Холидей, кажись помирает. — Я не могу, у меня сейчас все конечности онемеют! Я не чувствую пальцев на ногах, — взвыл, захныкал, чуть ли не заорал МакКлейн, прижимая к себе озябшие лодыжки. Как назло, обуви у пациентов не было, как и носков. Рядом послышался тяжелый вздох, и Лэнс увидел, как Кит скривился. Изначально он подумал, что надоел соулмейту, но после окинул взглядом его окоченевшие ноги и осознал всю проблему. Взяв правую лодыжку Когане, шатен начал растирать её, отчего словил удивленный взгляд Кита. — У тебя ресницы белые, — невольно вырвалось у кубинца, который непринужденно согревал одну, а потом другую ноги. — Красиво. Кит ничего не ответил, отбирая свои конечности и закидывая их на Лэнса. Тот ни капли не удивился и лишь прижался сильнее, засовывая руки под рубашку брюнета. Парень опешил и вздрогнул от неожиданного холода. — Эй, и так холодно, а ты тут свои... — Так теплее будет, — Лэнс взял ладони Когане и положил их на свой живот под рубашкой. — Привыкнуть можно и согреешься быстрее! — Они вроде уже ушли, — нервно пробормотал Кит, вставая на ноги и направляясь к двери. С радостным визгом Лэнс последовал за ним, выжидающе смотря на то, как брюнет толкает дверь и… ничего не происходит. — Что за херотень?! — Ее заклинило? — выдохнул Лэнс, таращась на Кита, который так же ничего не понимал. Они вдвоем разбежались и врезались в дверь, но та не поддавалась ни под каким давлением. Есть только один выход не окоченеть. — Придется орать, чтобы санитары нас услышали и открыли. — Им только на пользу будет, если мы сдохнем. Ты болен, а я, по сути, тот, кто больше всех доставляет проблем. — Они не люди, если не спасут нас! — положил руку на сердце Лэнс, глубоко вздыхая. — Если они так поступают с пациентами, то естественно не люди! — они уже разговаривали на повышенных тонах. — Но… — Лэнс, прекращай. Это конец. МакКлейн сполз по стенке вниз, рассеянно таращась на свои озябшие синеющие ладони, а затем уткнулся лицом Киту в живот. Тот даже не дернулся, мягко гладя парня по волосам. Они оба осознавали, что дальше произойдет. Они замерзнут и умрут. — Хотя бы не одни… — Что? — Кит нахмурился, пытаясь словить взгляд Лэнса — тот продолжал прижиматься к его торсу. — Мы умрем вместе, — МакКлейн потянул Кита, и тот поддался. Теперь Когане соприкасался лбом со лбом своего соулмейта, и они смотрели друг другу в глаза. В одних, синих, плескались боль и отчаяние, в других, цвета индиго, решимость и нежность. Общая теплота больше не согревала, но они держались из последних сил. Друг за друга. За последние минуты вместе. — Лэнс, — Кит чуть улыбнулся, проводя холодной рукой по такой же озябшей щеке шатена. — Я люблю тебя. — Я тебя тоже, Кит, — Лэнс закрыл глаза, вжимаясь в лоб напротив. Градус понизился еще больше, и они совсем окоченели в объятиях друг друга.