Ghosted

Моргана просыпается. Хочется ещё понежиться, но несмотря на очень тёплую пижаму, она совсем заледенела. Этот дурацкий, вечно холодный Лондон. Она встаёт почти бесшумно, быстро одевается и выбегает на улицу. Тут спокойнее. И почему-то теплее. Она проскальзывает мимо прохожих, совсем ими не замечаемая, её это устраивает. Ей никто не нужен. Когда становится совсем темно, то приходится возвращаться. Она осторожно открывает дверь и проскальзывает в постель. Сны у неё тяжёлые, но ведь и лёгкого в её жизни было маловато. Ей снятся те, кого она убила. С осуждающими взглядами, они преследуют её, но остаются в её снах, когда она открывает глаза. Поэтому Моргана их не боится. Она, вообще, мало кого боялась, особенно после того, как встала с холодной земли, когда Мерлин подумал, что его дурацкий заговорённый кинжал мог сработать. Конечно, она очень долго боялась Мерлина. Она встала с земли и бросилась в бега, не оглядываясь, долго бежала. Внутренний голос строго приказал не оборачиваться, и она послушалась. Побежала быстро, чтобы Мерлин её не догнал. Но так как вскоре она заметила, что её никто не ищет, то стала спокойнее. Просто стала жить. Тихо и незаметно, чтобы не привлечь внимание Мерлина. Она забыла плед. И если не встать и не взять его, то этот проклятый Лондон заморозит её насмерть. Она встаёт тихо-тихо, изящно скользит к шкафу, умоляя всех богов, в которых не верит, чтобы пол не скрипел. Пол не скрипит. Скрипит дверь шкафа. Моргана застывает. Раздается вздох и сдавленно ругательство. Она его разозлила. Злясь, она закрывает дверь шкафа со всей силы. Всё равно он будет вздыхать и стенать теперь всю ночь. Моргана ложится спать, пытаясь не обращать внимания на его бормотание. - Я не виноват, - ворчит Моргана, а кто тогда виноват? Она ничего не забыла. Не забыла, как это – задыхаться. Не забыла, что ножевое ранение – это очень больно. Не забыла его жесткие руки, такие неожиданно крепкие, из которых не врываться. Сон забирает её в свои объятия. У Артура глаза такие безжизненные. Он смотрит на неё, пытаясь спросить, что же между ними такое случилось, что она перестала быть его другом. Она помнит этот вопрос. Помнит, что ответить было слишком сложно. Да и не до речей было. - Тебя даже не я убила, отвали, - говорит Моргана и решительно удаляется. Ей достаточно своих мертвецов. Их много. Она проходит спокойно, одаривая презрительным взглядом отца и рыцарей. Некоторые лица она даже не узнаёт. Насколько это делает её монстром. Она не боится. Только один призрак преследует её наяву. - Я не виноват, - звучит в ушах ненавистный голос, а она сердито отмахивается, ей и наяву его достаточно. Неужели он думает, что сможет её в этом убедить? Он никогда не отличался умом. Такая холодная была земля, этот холод внутри неё, его не вытравить всеми пледами мира. Почему бы не оставить её в покое? Столько лет прошло. Она была злой, слабой, мстительной, но это было неизмеримо давно. Она уже никого давно не убивает, живёт себе тихонечко, никого не трогает. Неужели нельзя было привязаться к кому-нибудь другому? Она пробовала менять квартиры, но это не помогло. Нудный, ноющий, вздыхающий, по-прежнему равнодушно-жестокий к её желаниям призрак, верно следует за ней по пятам, не оставляя её в покое. Как будто ей мало своих мертвецов. Если бы он был так верен ей при жизни, возможно, всё сложилось бы по-другому. Утром она встаёт, пьёт очень быстро остывающий кофе, бросает недовольный взгляд на покрытую льдом кружку и равнодушно проходит мимо зеркала. Всматриваться в силуэт не обязательно. Её призрака зовут Мерлин.