*
Они едут к последнему зарегистрированному месту жительства подозреваемого, когда Хэнк всё же спрашивает его: — Так что, андроиды могут кончить? — Что, прости?.. — переспрашивает Коннор. Он во все глаза смотрит на Хэнка. Тот делает вид, что следит лишь за дорогой. — Знаю, что у андроидов есть эякулят — где-то читал об этом. Ты можешь идентифицировать по нему андроида так же, как и в случае с человеком? — Нет, — говорит Коннор. Хэнк барабанит пальцами по рулю. — Но тогда что… что это вообще такое? Коннор хмурится. — Коннор, это важно для дела. — Все женские модели оснащены системой для выработки вагинального секрета, в качестве дополнительной опции подобные железы могут быть встроены в область ануса. Последнее также применимо и для мужских моделей. Субстанция, которая служит аналогом эякулята при взаимодействии сексуального характера, является субпродуктом этих смазочных жидкостей, но с добавлением особых ферментов для увеличения вязкости. Количество, вкус и текстура могут быть изменены в соответствии с пожеланиями заказчика. — Вау. Самая, черт возьми, сексуальная тирада, что я слышал, — говорит Хэнк. — Ты это из инструкции для пользователей зачитал? Коннор чувствует себя смущённым. — Нет, — говорит он. Он лжёт. Хэнк щёлкает языком. — Ну, зато это отвечает сразу на несколько моих вопросов.*
Дрю Хэндерсон — европеец, тридцать два года. У него светло-русые волосы и карие глаза. Средний рост, средний вес, он не слишком-то привлекательный по человеческим меркам. Его чудесный дом расположен в самом дорогом районе города. У него очень хорошая машина и очень, очень чистая одежда. Он — главный инженер компании под названием «СекьюрКор». Дрю изо всех сил старается сохранить спокойствие, но его выдают мелкие суетливые движения. Улыбка — натянутая и неестественная. Хэнк и Коннор стоят на пороге его дома. Позади них, на ведущей к гаражу дорожке припаркована ещё одна полицейская машина. — Офицеры, — приветствует их Дрю Хэндерсон. — Чем я могу быть вам полезен этим вечером? — Мистер Хэндерсон, — говорит Коннор. — Меня зовут Коннор. Это лейтенант Андерсон. Мы расследуем двойное убийство, имевшее место несколько часов назад. Уголок губ у Дрю Хэндерсона предательски дёргается. — Ч-что? Что случилось? Какое это имеет отношение ко мне? — Ваша ДНК была на месте преступления, — говорит Коннор. Он оглядывается на Хэнка. — Нам придётся попросить вас проехать с нами. Для допроса, — заканчивает тот. — Моя ДНК? — спрашивает Дрю Хэндерсон. — Где? Коннор выводит на ладонь фотографию AX400. — Вы знали этого андроида? Дрю Хэндерсон замирает на месте. Сначала Коннор думает, что он попытается напасть на них. Или попробует сбежать. Вместо этого Дрю заходится в рыданиях. Он падает на пол. На это неловко даже смотреть. Коннор делает шаг назад. Хэнк склоняется рядом с подозреваемым. — Понимаю, мистер Хэндерсон, понимаю. Мне жаль, что эта новость так потрясла вас, но вам все же придётся проследовать за нами. — Соня, — стонет Дрю. Кажется, он даже не собирается вставать с каменного пола. Один лишь вид его слез вызывает у Коннора крайний дискомфорт. — Соня, нет… Хэнк жестом подзывает патрульных, сидящих во второй машине. Они тут же оказываются рядом, чтобы забрать Дрю Хэндерсона в участок. Вскоре его силуэт скрывается на заднем сидении. Машина отъезжает, включаются сигнальные огни. Рыданий больше не слышно. Коннор испытывает лишь облегчение.*
— Не понимаю. Почему мы позволили ему уйти? — Ну, мы же не просто так его отпустили. Он вышел под залог, есть разница. — И всё же, — говорит Коннор. — У этого парня чертовски хорошие адвокаты, да ещё и алиби есть, — пожимает плечами Хэнк. — Записи с камер слежения в доме подтверждают его показания. Они в полицейском участке, снова и снова перебирают улики. Хэнк прав. Тем днём Соня приезжала к Дрю Хэндерсону, у них был сексуальный контакт по взаимному согласию, и после её ухода дом больше никто не покидал. Хэнк сидит на своём стуле, Коннор стоит с ним рядом, аккуратно присев на краешек его стола. Он мог бы воспользоваться своим собственным компьютером, сидя за своим собственным столом, но ему намного больше нравится смотреть на монитор Хэнка. — Он всё ещё наш главный подозреваемый. — Да, это так. С деньгами-то у него нет проблем — может, он нанял кого-то, чтобы это провернуть? Отвергнутый любовник, всё такое. — Если он любил её, как он мог её убить? — спрашивает Коннор. Он в замешательстве. — Любовь — это очень запутанное и далеко не всегда приятное чувство, Коннор, — говорит Хэнк. — Не всегда всё так однозначно. Коннор обдумывает это. — Как в той семье пару месяцев назад, да? У них был сын-андроид, Карло. В итоге он всё-таки простил своего брата за то, что тот сломал его, хотя и был ужасно напуган. — Ага, — подтверждает Хэнк. — Они отказались от дальнейшего расследования. Теперь эта семья обязана то ли посещать семейного терапевта, то ли заниматься общественной работой, то ли ещё что. Ну, кто-то в участке рассказывал. Звучит очень сложно и запутанно. Коннор думает, что потом ему нужно будет ещё раз вернуться к этой теме, чтобы узнать больше. — Как бы там ни было, — говорит Хэнк, пролистывая файлы, — вернёмся к нашей второй жертве. Йен Лиао. Он выводит фото с места преступления на экран. Коннор смотрит. — Холост, детей нет. Насколько мы знаем, нет родственников. Был владельцем AX400 до того, как… — Её звали Соня, Коннор. Соня. — Да, прости. — Почему ты всё время говоришь о ней так? — спрашивает Хэнк. В тоне его голоса больше искреннего любопытства, чем осуждения. — Пожалуй, мне проще думать о ней как о машине — после того, как её убили, — отвечает Коннор. Его голос смягчается. — Я не нарочно. Хэнк проходится внимательным взглядом по его лицу. Он кивает. Коннор продолжает: — Он был владельцем Сони до принятия Акта о правах андроидов. Работал в строительстве, частным подрядчиком. — Подрядчик, хм, — эхом повторяет Хэнк. — Большие деньги, серьёзная конкуренция… Целыми днями на работе. Объясняет, почему он пристрастился к наркотикам. Они снова смотрят на фото. На записи с камер. Коннор увеличивает изображение лежащей на кровати Сони. — Обрати внимание на угол, под которым наносили удары ножом, — он прищуривает глаза, фокусируя линзы. — Странный наклон, правда? Хэнк подаётся ближе. — Хм, теперь вижу. Она вполне могла сама нанести себе такие. С другой стороны, орудие преступления на месте так и не нашли. — Прямо сейчас техники осматривают Соню — наверняка потребуется замена кое-каких деталей, но уже к завтрашнему дню она снова будет в порядке, — говорит Коннор. — Мы сможем просмотреть её память. — Готов поспорить, теперь это незаконно, — хмурится Хэнк. — Без её согласия, да? Или без ордера. Коннор хмурится. Хэнк прав. — Тогда… нам придётся поговорить с ней. Это далеко не так эффективно. — О нет. О господи, только не это. — Сарказм тут неуместен, лейтенант. — А ты лучше привыкай к нему, парень. Скорее всего, ты тут надолго. Поднимаясь со стула, Хэнк опирается о колено Коннора. Тот напрягается. Когда Хэнк уходит в сторону комнаты отдыха, Коннор возвращается за свой стол. Пожалуй, ему всё же стоит сидеть здесь, на предписанном ему месте. Так будет правильно. Так будет безопасно.*
Они дома у Хэнка, снова допоздна работают над делом. Хотя Коннор был уверен, что сегодня они так и не доберутся до просмотра фильма, Хэнк всё равно позвал его к себе. Он всегда зовёт его к себе, даже в выходные. Они уже почти как сожители — пусть даже и временно. Не так давно Хэнк освободил для вещей Коннора один из ящиков своего комода. Интернет уверяет, что подобное действие обычно имеет насыщенный эмоциональный подтекст. Коннор ценит это. Дом Хэнка намного уютнее — не подлежит никакому сравнению с ячейкой для хранения в «Киберлайф». Он никогда не признает этого вслух. Они сидят за кухонным столом. Сумо лежит в углу, Коннор пересматривает содержимое папок по делу, Хэнк ест бургер с картошкой фри, которые они захватили по пути сюда. Коннору стоило бы сфокусироваться на перечне улик и отчётах, но он украдкой наблюдает за тем, как ест Хэнк. Еда, очевидно, всегда поднимает ему настроение. Он выглядит очень уютно в своей толстовке с логотипом полицейского управления. Он выглядит тёплым. Его кожа кажется тёплой, слегка огрубевшей. Коннор ощущает едва заметный зуд в кончиках пальцев. Он снова и снова читает одно и то же предложение в текстовом файле. Хэнк встаёт, чтобы взять себе ещё пива. Когда он возвращается, Коннор пристально смотрит на бутылку в его руке. Запотевшее стекло, скользящие вниз капли. Хэнк открывает её о край стола и делает глоток. — Перестань ты уже, а? — Перестать что? — спрашивает Коннор. Хэнк указывает на него горлышком бутылки. — Анализировать меня. Завязывай с этим. — Я и не думал ничего анализировать, — говорит Коннор. Это ложь. Он следит за тем, чтобы выражение лица оставалось ровным, застывшим, неживым. Хэнк вытирает рот салфеткой. — Ну да, конечно. Опять у тебя этот видок. — Какой?.. — Я не знаю, ну это… — Хэнк указывает себе на лицо, изображая Коннора. — Даже смотреть на тебя жутко. Коннор улыбается, нарочно не позволяя улыбке добраться до глаз. — Хэнк, ты что, пытаешься задеть мои чувства? Хэнк кривится. — Отлично, теперь ты просто ведёшь себя как мудак. — Что значит «вести себя как мудак»? — спрашивает Коннор. (Он ведет себя как мудак). Хэнк смеётся. — Господи, хочешь поговорить о… о том парне… ну, который выглядел прям как ты, только в дурацком пальто. Понятия не имею, привыкну ли я к этому когда-нибудь. Коннор чувствует. Чувствует что-то. Он смотрит вниз, на свои аккуратно сложенные на поверхности стола руки. — Это было ожидаемо, — констатирует он. — Я был всего лишь прототипом. В линейке RK теперь есть новые модели, вполне логично, что некоторые из них пополнят ряды правоохранительных органов. Он не поднимает взгляда. Хэнк легонько пинает его под столом. — Новее — не всегда значит лучше, — говорит он. Коннор молчит. Хэнк пьёт своё пиво. — Он спросил, было ли имя «Коннор» тем самым, что они дали мне — люди, в смысле. Это показалось ему забавным. Повисает пауза. Коннор набирается смелости, чтобы взглянуть на Хэнка, но у того на лице застывает странное выражение — не прочесть. — Мои родители назвали меня Генри. Ещё ребёнком я думал, что это на редкость тупое имя. Всё ещё так думаю, если уж по правде. Генри. Хэнк. — Но ты решил не менять его? — спрашивает Коннор. Хэнк пожимает плечами. — Ну а зачем? Это просто имя. Кому какая разница. Коннор кивает. Он снова смотрит на файлы. Хэнк пьёт своё пиво. — Я хочу новую одежду, — говорит Коннор. Он не видит этого, но чувствует, как Хэнк улыбается ему в ответ.*
— Костюм. Коннор разглаживает новый галстук. Всё сидит идеально. Он заказал одежду онлайн, и посылка прибыла в тот же день. — Да. — Господи, да ты хоть когда-нибудь расслабляешься? Всё, что ты купил — это ещё один костюм? — Да. — Ты вообще понимаешь значение слова «повседневный»? — спрашивает Хэнк. Коннор раздумывает. — Да. Хэнк машет на него рукой и продолжает собираться на работу. Он едва слышно ворчит, переходя из комнаты в комнату. Коннор смотрится в зеркало. Он поправляет волосы. Он поправляет манжеты рубашки. Он выглядит… выглядит совсем как… — Если честно, — говорит он, — мне нравится твоя толстовка. Та, что с капюшоном и логотипом полиции. Выглядит очень уютной. Сидя на стуле в прихожей, Хэнк натягивает ботинок. Второй валяется на полу у его ног. — Да, не вопрос, найдём тебе такую же, когда будем в участке. Надо будет спросить у… — Мне нравится твоя толстовка, — повторяет Коннор. Он улыбается. Вежливо. — Коннор, — говорит ему Хэнк. — Я знаю, что у тебя ёбаная куча проблем с соблюдением чужих границ, но ты не можешь просто так подходить к людям и требовать у них их одежду. — Я не требую у людей, — объясняет Коннор. Он опускается на колени и подает Хэнку его второй ботинок. — Я прошу у тебя. Хэнк вскидывает брови. Он берет протянутый ему ботинок. — Андроиды. Пробираются в наши дома, крадут нашу работу. Снимают последнюю рубашку прямо со спины. Оглянуться не успеем, как нас посадят на поводок. — Это очень оскорбительно, Хэнк, — лукаво говорит Коннор. Хэнк мягко хлопает его по плечу и потом не убирает руку. Они вместе выходят из дома, отправляясь на работу. Тем вечером Коннор обнаруживает толстовку в отведённом ему ящике комода.