RK800 SN 240 317 -51
Обнаружена ошибка. Для продолжения: Нажмите X, чтобы выйти из Спящего режима, или Нажмите R2 + L2 для Перезагрузки. В этом случае все несохраненные данные будут утрачены. Ошибка : GU1F : P4AA0G : PBA71AH3Нажмите любую клавишу, чтобы продолжить__
— ...Коннор! Он открывает глаза. Поверхность пола холодит затылок, Хэнк нависает прямо над ним. Он выглядит очень напуганным. — Коннор, очнись, — просит Хэнк. Он трясёт его, пальцами впиваясь в плечи. — Коннор! — Я в порядке, — слабо отзывается он и пытается сесть. Шквал ощущений обрушивается на него, точно взрывная волна. Боль. Коннор сдавленно вскрикивает, и Хэнк тут же тянется к нему, поддерживает, обхватив руками. Коннор изо всех сил цепляется за него, будто утопающий. — Что происходит? — спрашивает Хэнк. Голос у него — дрожащий, ломкий от отчаяния. — Помоги, — проталкивает он сквозь сжатые зубы. Ему трудно говорить. Он никак не может открыть глаза. — Мне... мне больно. Мне так больно. Он чувствует прикосновение ладоней Хэнка, чувствует его руки. Хэнк обнимает его. Коннор не хочет умирать. Он не хочет, чтобы Хэнку пришлось пройти через всё это снова. — Блять, да чего вы копаетесь? Быстро позовите сюда кого-нибудь! — яростно кричит тот. Коннор слышит шаги. Ему трудно сфокусироваться на чем-либо, помимо горячей, пульсирующей боли у себя в груди. Ногти бесполезно скребут по одежде, и андроидам вовсе не нужно дышать, но Коннору кажется, что он вот-вот задохнётся. — Сделай так, чтобы перестало, — умоляет он. К глазам подступают слезы. — Пожалуйста… помоги. Тело начинает биться в судорогах. Он больше не в состоянии его контролировать. Рецепторы слабым эхом сообщают, что слезы уже вовсю текут у него по щекам — лицо мокрое. — Всё будет в порядке, — говорит ему Хэнк. — С тобой всё будет в порядке, я обещаю. Снова шаги. Всё падает в темноту.*
— Коннор, очнись. Коннор открывает глаза. Потолок в комнате такой белый, что режет взгляд. Он садится. Боли больше нет. Он осматривается вокруг — кажется, это что-то вроде больничной палаты. Норт сидит на стуле рядом с его кроватью. Они не виделись с того самого момента, как в Детройте улеглись последние волнения после случившейся революции. У Норт много дел, теперь она — главный советник по вопросам производства андроидов. Сейчас её лицо — пустое, безо всякого выражения. — Привет, Коннор, — говорит она. — Норт, — отзывается он. — Где я? — Все ещё в «Киберлайф». Ему одиноко. Он пытается просканировать комнату, но часть данных так и не загружается. Он никак не может подключиться к Сети. — Что случилось? — А что ты помнишь? — Я синхронизировался с Соней, и… просмотрел её память, — Коннор поджимает губы, раздумывая. — Она убила Йена Лиао, затем покончила с собой. Но всё, что было после, как будто стёрто, я не смог найти никаких данных. — Тебя выбросило из Сети, — говорит ему Норт. — Нам пришлось переписать всю твою память на жёсткий диск и заново восстановить тебя с этой копии. — Что? — Мы пока и сами не понимаем, что произошло, — продолжает Норт. — Когда ты вошёл в синхронизацию с Соней, твоя система выдала сообщение о критической ошибке, и вы оба спонтанно отключились. Тебя нам удалось перезагрузить, а Соню… нет. Мы не смогли восстановить её, даже в аварийном режиме, но пока ещё продолжаем попытки. Коннор кивает. — И теперь я… изолирован от Сети. — Да. Для безопасности как нашего народа, так и для твоей собственной. Какое-то время ты не сможешь синхронизироваться с другими и загружать обновления. — Понимаю, — отзывается Коннор. Ему страшно. Он ничего не говорит Норт, но она, должно быть, чувствует это. Она тянется к нему, берет его руку. На ней надеты непроницаемые перчатки. Они не смогли бы синхронизироваться, если бы в этом была необходимость. Он больше не чувствует ни её, ни этого прикосновения. — Мне жаль, Коннор, — говорит она. В уголках глаз собираются морщинки, когда она пытается ободряюще улыбнуться. — Знаю, это нелегко. — Всё будет в порядке, — говорит Коннор. — Это же временная мера, да? — Пока мы не выясним, что случилось. — Маркус уже знает? Улыбка Норт гаснет. — Да. Ему доложили. — Он ведь не здесь, правда? — Нет, — отвечает Норт. Она отпускает его и снова складывает руки на коленях. — Он уехал с дипломатическим визитом в Европу. — Что насчёт Камски? — Мы не будем привлекать его, пока в этом нет крайней необходимости, — говорит Норт. Её тон намекает, что это решение не обсуждается. Коннор кивает. Он двигается к краю кровати, опускает ноги на пол. — Где Хэнк? — спрашивает он. — В смысле, человек. Мой напарник. Выражение лица у Норт резко меняется. Она сплетает пальцы в крепкий замок. — Ты весьма привязался к этому человеку. Он чуть не пустил под откос всю революцию, чтобы спасти Хэнку жизнь. Она должна знать об этом. В архивах «Киберлайф» остались записи с камер наблюдения, на них есть всё, что произошло в тот вечер на минус сорок девятом этаже. — Да, — говорит он. — Так и есть. Норт смотрит вниз, на свои руки. — Иногда мне интересно, буду ли и я когда-нибудь способна на такое. — Они не такие уж и плохие, — говорит Коннор. — Просто немного невежественные. Её голос становится жёстким. — У нас с тобой очень разный опыт взаимодействия с людьми, Коннор. Коннор молчит. Он кивает. — Ты права. Прости. — Ничего, — Норт поднимается со стула, Коннор следует за ней. — Тот человек ждёт тебя снаружи. Она доводит его до коридора. По этажу снуют и другие андроиды, они провожают Коннора странными взглядами, когда он проходит мимо. Должно быть, чувствуют, что он отключён от общей Сети. Хэнк сгорбился на стуле, стоящем у стены. Он мгновенно вскакивает на ноги, когда замечает Коннора. — Господи, ты в порядке, — говорит он. Хэнк делает какое-то резкое, воодушевлённое движение, словно собираясь прикоснуться к нему, но останавливает себя в последний момент. — Всё нормально, — говорит Коннор. — Не нормально, — перебивает Норт. — Нам пришлось изолировать его из Сети до тех пор, пока мы не установим причину случившегося. Коннор примерзает взглядом к стене позади Хэнка. Тот расстроено поджимает губы. — Ладно… И что, чёрт возьми, это означает? — Мы скопировали все его данные на жёсткий диск, будем изучать, — говорит Норт. — Пока что мы его отпускаем, но на какое-то время он лишится доступа к общим базам и не сможет обмениваться информацией с другими. Хэнк качает головой. — Окей, — говорит он, а затем поворачивается к Норт. — Кажется, мы ещё не встречались лично. Ты, должно быть, Норт. Я лейтенант Хэнк Андерсон, полиция Детройта. Он протягивает ей руку. Норт смотрит на неё, затем Хэнку в глаза. Её лицо абсолютно ничего не выражает. Хэнк убирает руку. — Ясно. Норт поворачивается к Коннору. — Держись подальше от других андроидов, пока мы не выясним, в чем дело. Я свяжусь с тобой, когда всё прояснится. — Как? — спрашивает Коннор. — Ты только что сказала, что я отключён от общей Сети. Диод Норт мигает, на секунду меняя цвет. У Хэнка звонит телефон. Он лезет за ним в карман. — О. Круто, — говорит он, немного восхищённо глядя на экран. — Спасибо. Норт кивает. — Будем на связи. Она уходит. Хэнк возвращает телефон на место. Он придвигается к Коннору, осторожно касается его плеча. — Ты готов? Коннор кивает. Он не готов. — Идём.*
Хэнк привозит его домой. Коннор не хочет ехать домой. — Ещё слишком рано, — говорит он, когда они подходят к крыльцу. Хэнк идёт первым, он — позади. — Нам нужно работать над делом. Теперь, когда мы знаем, что это было убийством и суицидом, нам стоит… — Знаешь что, — говорит Хэнк. — Давай-ка ты для начала хоть немного остынешь, мать твою. Он едва слышно матерится, пытаясь открыть дверь ключом. — Хэнк, я андроид, мне не нужно «остывать». Хэнк в гневе выдирает ключи из дверного замка. — Это не обсуждается, Коннор. Заходи, чёрт возьми. Коннор замолкает. Хэнк на него злится? Он не может понять. Он послушно заходит в дом. Сумо подбегает ближе, чтобы его поприветствовать. Коннор в замешательстве стоит на месте, пока Хэнк снимает куртку, шарф, ботинки. Хэнк идёт на кухню. Он открывает ящик, где хранится алкоголь. Коннор идёт вслед за ним. — Ты всерьёз думаешь, что пить — это хорошая идея? — Нет, — говорит Хэнк. — Это почти всегда плохая идея. Но сегодня у меня особый случай. — Что если нас вызовут обратно в участок? Дело ещё не закрыто. — Нахуй дело. Он наблюдает, как Хэнк наливает виски до краёв. Он припадает губами к стакану, осушая за раз почти треть. Стекло звякает, когда стакан тяжело приземляется обратно на стол. — Что не так, Хэнк? — спрашивает Коннор. — Что не так? — переспрашивает тот. Он поворачивается к Коннору, придвигается ближе. — Что не так? Как насчет каждой секунды того ёбаного кошмара, который там случился? — Фиксация на произошедшем только снизит нашу продуктивность. Хэнк толкает его в грудь. Коннор почему-то никак не может набраться решимости и встретиться с ним взглядом. — Коннор, я держал тебя на руках, а ты буквально умолял меня сделать так, чтобы боль прекратилась, — выражение у него на лице — крайне серьёзное, сосредоточенное. — Андроиды ведь не должны чувствовать боль. Коннор не хочет, чтобы Хэнк злился на него. Ему не нравится это чувство. — Прости меня, Хэнк, — шепчет он. — Господи, да не надо извиняться. Просто… слушай, Джеффри приказал мне держать тебя подальше от участка и остальных андроидов, пока «Киберлайф» не разберётся в этой херне. Так что мы на скамейке запасных. — Это нечестно. — Думаешь, я в восторге от перспективы быть твоей нянькой? — Хэнк снова прикладывается к стакану. — Иди переоденься во что-нибудь удобное, сядь на диван и хотя бы постарайся, блять, выглядеть расслабленным. Хэнк отворачивается. Коннор уходит к себе. Он заглядывает в свой ящик. Следовать прямым инструкциям — это легко. Он берет в руки толстовку Хэнка, подносит её к лицу. Она пахнет так же, как и Хэнк. Это успокаивает. Коннор надевает её, меняет форменные брюки на мягкие трико, которые тоже каким-то волшебным образом нашлись в его ящике. Они выглядят новыми. Должно быть, Хэнк купил их для него. Коннор идёт к дивану. Он садится, складывает руки на коленях. Хэнк подсаживается рядом, покачивая в руке стакан. — Сумо, ко мне. Сумо очень рад, когда его подпускают к мебели. Он залезает рядом с Коннором и кладёт голову ему на колени. Коннор не знает, куда деть руки. Сумо тычется мордой ему в ладони, выпрашивая ласку. Коннор зарывается пальцами в густую собачью шерсть. — Вот, — говорит Хэнк, окидывая их оценивающим взглядом. — Теперь порядок. Коннор не знает, что ответить. Он совершенно не чувствует себя расслабленным. — Тебе ведь… тебе больше не больно, да? — спрашивает Хэнк. — Нет. Во всяком случае, не в физическом плане. — Ну, выглядишь ты хреново. Коннор думает. Он качает головой. — Знаю, что теперь я не просто машина, но… многие задачи все ещё слишком сложны для меня. Не уверен, что понимаю, что значит «расслабиться». — От старых привычек тяжело избавляться, — Хэнк делает ещё пару глотков. — Хотя некоторым из вас это даётся проще, чем остальным. — Кого ты имеешь в виду? — спрашивает Коннор. — Норт. Она сильная. И красивая, тут уж не поспоришь. — Разумеется, она красивая. Её специально спроектировали такой. Повисает пауза. — Черт, так вот почему она выглядит такой знакомой. Той ночью, в клубе «Эдем», — Хэнк щёлкает языком. — Неудивительно, что она не захотела пожать мне руку. Наверняка ей теперь даже прикасаться к людям противно. Коннор хмурится. — Люди и андроиды теперь равны. Она не должна была вести себя так. Ты не сделал ничего плохого. — Коннор, я достаточно прослужил в отделе убийств. Видел всю ту херню, которую мужчины творят с женщинами-людьми, особенно если платят им за секс. Даже представить не могу, насколько хуже всё может быть, когда эти парни не считают своих партнерш за разумных живых существ. Коннор поёживается. Хэнк задумчиво проводит большим пальцем по своей нижней губе, слизывая остатки алкоголя. Коннор смотрит. — Ты никогда не занимался сексом с андроидом, — говорит он, скорее констатируя, чем спрашивая. — И это всё, что ты вынес из моих слов? Хочешь обсудить мою личную жизнь? — Хэнк смеётся. — Точнее, её отсутствие. — Так что, я прав? — Да, я никогда не спал с андроидами, — отвечает Хэнк. — Я весьма жалкий тип, но это, блять, даже для меня как-то слишком. — Понимаю, — говорит Коннор. Пальцы напрягаются, ещё сильнее впиваясь в шерсть Сумо. — Господи, Коннор, да я не в том смысле. — Тебе не нужно объясняться, Хэнк. Хэнк вздыхает. Тишина, повисшая в гостиной, кажется натянутой и тяжёлой. Теперь Коннор даже не может просканировать окружение или запустить поиск, чтобы удовлетворить своё любопытство. Он полностью изолирован. Ни Аманды, ни общей Сети, ничего. Хэнк поднимается на ноги и уходит на кухню за новой порцией. Коннор ничего не говорит, когда он возвращается с полным стаканом. — Хм, так тебе нравится эта толстовка, — говорит Хэнк. Он снова садится на диван, но в этот раз выбирает место поближе. Его дыхание пахнет алкоголем. Он легонько оттягивает чужой рукав двумя пальцами. — Она на тебе болтается мешком. — Я ценю то, что ты позволил мне забрать её, — говорит Коннор. — Она мне нравится. Хэнк делает глоток. — Мой сын тоже постоянно таскал у меня старые рубашки. Уже привык к тому, что кто-то другой всегда донашивает мои любимые вещи. Это первый раз, когда Хэнк по собственному желанию упоминает Коула в разговоре. Коннор не знает, стоит ли обратить на это внимание. Ему хочется задать много вопросов, но он боится расстроить Хэнка ещё больше. Наверное, он просто пытался отстраниться, закрыться в себе. Может, Хэнку трудно было вынести вид раненного напарника, мучающегося и стонущего от боли, прямо как человек. Должно быть, забота о Конноре — обычный человеческий способ как-то справиться с перенесённой травмой. Коннор думает. Он должен что-то сказать. Он понятия не имеет, что тут можно сказать. — Хэнк, — начинает он. — Да? — Что если я больше никогда не смогу подключиться к общей Сети? — спрашивает Коннор. Он не собирался быть настолько открытым и честным. Он должен был успокоить Хэнка. Он не может перестать говорить. — Что если они так и не поймут, что со мной не так? — Эй, лучшие из лучших пытаются помочь тебе. Они со всем разберутся. — Вдруг у них не выйдет. Я могу навсегда отключиться, — Коннор встречается с ним взглядом. — Или навредить тебе. Хэнк усмехается. — Ты не сможешь навредить мне, Коннор. — Почему ты так уверен? — Я ни в чем не уверен. Коннору страшно. Хэнк тянется к нему, чтобы коснуться. Тепло его руки ощущается даже сквозь ткань толстовки, потом поднимается выше, вспышкой тактильных ощущений клеймит кожу у основания шеи. Хэнк легонько сжимает пальцы. — Всё будет в порядке, — говорит он низким, грубоватым от выпитого алкоголя голосом. Коннор смотрит на него. Ему хочется верить в то, что это правда.