Всё могут короли

- Чунмён, что происходит? – разумеется, мать первой заметила изменения, когда вместо Тэёна в машину с ней сел Чунмён, пусть и одетый сейчас по всем правилам. - Я захотел посмотреть премьеру, Ваше Величество. И Тэён был невероятно любезен, уступив мне своё место, - Чунмён ещё за обедом решил взять ответственность за эту рокировку на себя. - Ещё бы он не уступил, - королева поджала губы. – Он никогда не научится достойно выносить испытания. - Какие испытания, мама? – Чунмён позволил себе снизить градус официальности. – Испытания унижением и позором? - Ответственностью, - мать вскинула на него глаза. - Ты считаешь, мама, что он, или я, или кто-либо ещё должен отвечать за то, что газетчики лезут в нашу жизнь? Да, я понимаю, что мы публичные люди. И что наш образ в глазах публики должен быть максимально… Образцовым. Но, мама, Тэён не совершил ничего постыдного. В конце концов, ты и сама это прекрасно знаешь. - У него был роман с этой девушкой, танцовщицей. - Был. И закончился. По взаимному согласию. Такое время от времени случается, - Чунмён нервным жестом провёл рукой по уложенным волосам. – И это точно не повод, чтобы писать на эту тему сто тысяч статей. Особенно, если в ближайшее время мы собираемся делать объявления, связанные со статусом членов нашей семьи. - На что это ты намекаешь? – мать снова поджала губы, теперь уже в попытке скрыть своё удивление и раздражение. - Я не намекаю, мама. Я прямо говорю о том, что в ближайшее время пресс-служба будет готовить официальное сообщение о помолвке. И ты сама знаешь, какая буря поднимется по этому поводу в СМИ, - Чунмён позволил себе вольность: откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. – Мама, это твои дети. Не только фигуры на доске. Твоя ответственность, как матери, не подставлять их под удар тогда, когда этого легко избежать. Зачем тебе сейчас скандал? Или ты против помолвки? - Ты же знаешь, что не против, в целом, - королева-мать едва ли не впервые взглянула на сына с интересом. - Тогда перестань своими руками усложнять ситуацию. Не подкармливай журналистов, поверь, они всё равно этого не оценят и не запомнят, - Чунмён потёр виски. – Ты же мудрая женщина, мама. Направь свою мудрость на защиту своих детей. - И что ты предлагаешь? - Улыбнитесь, Ваше Величество, - Чунмён сел прямо и расправил плечи. – И ведите себя так, словно так и задумано. Словно это ваш план. - Знаешь, отец будет доволен тобой, - нашла в себе силы признаться королева. – Даже несмотря на твою утреннюю выходку. - Моя утренняя выходка, как вы выражаетесь, затрагивает только меня. И сильно отвлекает внимание от истинной цели визита кронпринца Осакского. - Хорошо, ты умеешь быть убедительным, - королева взмахнула рукой, дав понять, что этот разговор окончен. – И извлекать пользу из любой ситуации… Не растеряй эти качества до того, как взойдёшь на трон. Чунмён едва сдержал гримасу отвращения. Королевский трон если и манил его, то только в раннем детстве, когда все мальчики мечтают стать одновременно королями и героями, а девочки принцессами и феями. С годами пришло понимание, что титул короля – это одни сплошные ограничения и обязанности, и никаких существенных привилегий. Под привилегиями Чунмён понимал те возможности, которые открывали перед человеком деньги, связи, хорошее образование и участие в политической и экономической жизни. Перед человеком, но не перед королём. Даже будучи кронпринцем, Чунмён мало что мог себе позволить. Его путешествия сводились к официальным визитам, знакомства – к протокольным мероприятиям, а права – к правилам этикета. Теоретически у него было всё, чтобы посмотреть мир, попробовать что-то действительно интересное, познакомиться с разными людьми. Но воспользоваться этим на практике он не мог. Личная охрана, толпы журналистов и фотографов, чёртовы правила приличия… Чунмён ещё мог бы согласиться с этими ограничениями, получи он взамен какую-то реальную силу. Влияние в экономике, политике, международных отношениях. Будь у него право голоса в вопросах, которые затрагивали если не весь мир, то хотя бы азиатский регион и саму Корею. Но ничего этого не было. Государством управляло выборное правительство, руководил им такой же выборный премьер-министр, а королевская семья выполняла роль украшений на праздничном столе: дорогих, вычурных и местами даже безвкусных. Иногда Чунмёну казалось, что весь этот институт азиатской монархии продолжали бережно хранить только затем, чтобы иметь возможность увидеть поросшие мхом традиции без похода в музей. Чунмён чувствовал себя актёром, помещённым в подобие стеклянной банки: чтобы с той стороны в любой момент мог подойти зритель. И если в реалити-шоу с подобным сценарием участников ожидала слава и денежные призы, то Чунмёна не ожидало ничего. Наконец автомобиль остановился, и Чунмён усилием воли заставил себя вынырнуть из размышлений. В конце концов, у него впереди было ещё много времени, чтобы отшлифовать эти мысли. У парадного входа в здание Королевского театра толпились зеваки вперемешку с фотографами и журналистами. До самых стеклянных дверей была уложена красная ковровая дорожка, словно почётные гости сегодня и сами собирались выступать на сцене. Чунмён искренне не понимал и не разделял желания чествовать королевскую семью там, где всё внимание должно было быть приковано к людям искусства. Это именно они должны были нарядные проходить перед рядами зрителей, улыбаться и срывать аплодисменты. Они, по крайней мере, сделали ради этого нечто большее, чем просто родились в нужное время в нужном месте. Чунмён выбрался из машины, подал руку матери, дождался, пока из другого авто выберется сестра, подал руки им обеим и повёл их в Королевский театр, на премьеру балета «Снежная королева». Юта со своей свитой уже должен был быть там, а Сехун отказался в последний момент, предпочтя присоединиться к Тэёну. - Чунмён, я… - Не разговаривай, - Чунмён повернул голову к сестре и улыбнулся: - Ты же знаешь, какие потом будут фотографии. Джихё сверкнула глазами, но совету вняла. Они медленно прошли почти бесконечную дорожку, миновали стеклянные двери, и только потом Джихё заговорила снова: - Чунмён… - Я слушаю тебя, - Чунмён чувствовал, как напряглась рука матери. - Я знаю, что Юта… Кронпринц Осакский хотел поговорить с тобой сегодня за обедом, но… - Джихё, послушай, - Чунмён вздохнул. – Юта покидает нас не завтра. Ближайшие несколько дней в нашем распоряжении. Я найду время, чтобы побеседовать с ним. Другое дело, что я не понимаю, почему и мне нужно в это вмешиваться. В конце концов, меня это не касается напрямую. - Это касается всех, - жёстко заметила мать. – А тебя в первую очередь. Потому что ты – будущий король. Именно ты будешь отвечать за всю семью, за их репутацию и честь, будешь принимать те решения, что сейчас принимает твой отец. - Звучит крайне оптимистично, - Чунмён проглотил фразу о том, что такими словами мать скорее может довести до суицида, чем развить в сыне гражданский долг, и снова повернул голову к сестре. – Джихё… Сегодня вечером, после того, как мы все вернёмся в поместье… Я поговорю с ним. - У меня создаётся впечатление, что ты не готов стать тем, кем должен, - мать понизила голос, чтобы только Чунмён мог её услышать. - Вы абсолютно правы, Ваше Величество, - Чунмён бросил на неё быстрый взгляд. К такому, по его мнению, вообще нельзя было подготовиться. Даже если бы он хотел заполучить этот титул и формальное право носить корону. Но он не хотел. Наоборот, он любой ценой хотел бы этого избежать. Его устроило бы, если бы отец жил вечно. Или если бы любой из братьев проявил рвение на пути к трону. Он отступил бы с величайшей радостью. - Забудь об этом, - мать слишком резко сбросила его руку и первой вошла в ложу, отведённую для королевской семьи и её гостей. - Зачем ты её драконишь? – прошептала Джихё. – Кому ты лучше делаешь? - Никому, - Чунмён и не пытался этого скрывать. – Но я тоже живой человек. - Ты король, Чунмён, - Джихё взглянула на него и спешно исправилась: - Будущий король. - Я бы хотел, чтобы это будущее не наступило никогда, - Чунмён проводил сестру на её место, а сам постарался устроиться в тени. Он не слишком любил классический балет, поэтому не хотел, чтобы на утро первые полосы газет были украшены его скучающим лицом. Юта, как назло, тоже оказался довольно далеко от кресла кронпринца, так что рассчитывать на хорошую компанию и разговор ему не приходилось. Чунмён выпрямился и окинул взглядом роскошно убранный зал Королевского театра. Выступать здесь было огромной честью для любого актёра, танцовщика или певца. Признание и слава обрушивали на любого, кто поднимался на сцену, особенно если члены королевской семьи находились в своей ложе. Чунмён обернулся, нашёл взглядом Чанёля и жестом подозвал его к себе: - Можешь раздобыть программку? Хочу посмотреть хоть, кто будет танцевать. Потом же наверняка их пригласят для общения… - Одну минуту, Ваше Высочество, - Чанёль кивнул и скрылся за дверями ложи, чтобы вскоре вернуться с красочно оформленными программами выступлений. – Прошу вас… Чунмён развернул программку на странице, где перечислялись исполнители, задействованные в сегодняшнем представлении, и пробежал глазами список имён. Мюи Мина значилась исполнительницей одной из главных женских ролей. Снежная королева, надо же. Чунмён отметил ещё несколько японских имён в программе и догадался, что театр так расстарался для почётных гостей. Имя танцовщика, исполнявшего роль Кая, показалось Чунмёну совершенно незнакомым. Впрочем, дочитав до конца, он выяснил, что не только балет «Снежная королева» является грандиозной премьерой сезона, но и партия Кая – дебют начинающего танцовщика. Чунмён и сам не мог понять, почему этот факт привлёк его внимание. До этого момента он собирался исключительно присмотреться к Мине, по возможности побеседовать с ней и сделать выводы для себя. Ему хотелось понять, насколько она лояльна, не держит ли зла на его брата, не мечтает ли втайне о том, чтобы войти в королевскую семью на правах принцессы. Неожиданно эти мысли сменились живым интересом и любопытством по отношению к дебютировавшему танцовщику. Чунмён прекрасно знал сюжет «Снежной королевы» и сейчас пытался представить себе человека, который смог бы достоверно изобразить живой внутренний огонь, запертый под ледяной оболочкой. Ким Чонин, дебютант, восходящая звезда Королевского театра, затмил собой абсолютно всех артистов, едва лишь появившись на сцене. По зрительному залу прокатился неподдельный вздох восхищения и восторга. Чунмён даже вперёд подался в стремлении рассмотреть получше человека, так виртуозно управлявшегося со своим телом. Ким Чонин танцевал не только ногами. Буквально каждая линия его тела жила, говорила, передавала собственное послание. Он словно контролировал все свои движения: от положения рук до взмахов ресниц. Чунмён усилием воли заставил себя хотя бы ненадолго отвести взгляд и перевести дыхание. Такая реакция на юного танцовщика не сулила ему ничего хорошего. Чунмён на секунду закрыл глаза и едва не вздрогнул, потому что образ Кая – какая ирония – успел отпечататься под веками. Чунмён навсегда запомнил момент, когда его жизнь круто переменилась. Если до этого вечера он был просто беззаботным наследником, пусть и несколько пессимистично настроенным в отношении своих перспектив, то сейчас на его плечи навалился стотонный груз страшной тайны, которую никому нельзя было доверить. Словно бы ему до этого было недостаточно секретов. Антракт наступил неожиданно, тяжёлый занавес опустился, скрыв от посторонних глаз декорации артистов, а в зрительном зале засветились огромные хрустальные люстры. Появилась возможность встать, подойти к Юте, к сестре, обменяться парой слов по протоколу и ещё десятком за его пределами. Мать всё ещё хмурилась и тоже очевидно ждала, что Чунмён подойдёт к ней. - Ваше Величество? – он склонил голову к плечу, всем своим видом демонстрируя смирение и покорность сына матери. - Что ты скажешь об этой… Этой девушке? Эта девушка, надо было полагать, была Мюи Мина, бывшая любовница Тэёна, а сейчас – главная причина головной боли королевы-матери. - Прекрасная балерина, Ваше Величество. Королевскому театру повезло, что такая танцовщица выступает на сцене Королевского театра. - Чунмён! - Прошу прощения, Ваше Величество, если вы ожидали иного ответа. Но мне нечего к этому добавить, - Чунмён уже догадывался, что должно было последовать за этим. - Я хочу, чтобы ты выяснил, чем нам может грозить… близость этой женщины… - королева поджала губы. – Я не хочу, чтобы интрижка Тэёна… - Ваше Величество! – Чунмён поспешил перебить королеву до того, как она начала бы себе противоречить. Он не успел забыть, что парой часов ранее королева хотела провести Тэёна через испытание ответственностью. – Мы предприняли меры, чтобы не допустить развития скандала. К тому же, даже СМИ уже утратили интерес к этой теме… Нам нужно соблюдать осторожность, не давать поводов – и эта ситуация сама себя изживёт. Насколько это возможно, разумеется. - Я хочу знать, - королева вскинула голову, - на что готова эта женщина. - Я боюсь, что разочарую вас, Ваше Величество, но далеко не каждая женщина готова расстаться со своей жизнью ради номинального титула, - Чунмён поспешил поклониться и отойти прежде, чем мать нашлась, что ответить. Юта стоял у самого края ложи и открыто рассматривал зал. Он улыбался и позировал фотографам, которые толпились внизу. - Не хочешь прыгнуть? Почувствуешь себя рок-звездой, - Чунмён встал за его плечом. - Знаешь, нет, у меня ещё большие планы на эту жизнь. - Неужели ты так хочешь жениться? – здесь, в королевской ложе, Чунмён мог позволить себе говорить свободнее. - Ой, Высочество, покажи мне, кто искренне хочет жениться, - Юта расправил плечи. – Тут другое. Сам факт меня не слишком впечатляет. Но женщина… Чунмён обернулся через плечо и бросил взгляд на сестру, которая в задумчивости пролистывала программку. - Хороший выбор. - Я тоже так думаю, - Юта повернулся в пол-оборота и тоже посмотрел на Джихё. – Хотя рационального здесь меньше, чем ты думаешь. - Это и к лучшему, - Чунмён поманил Юта к себе и прошептал едва слышно: - Пусть хоть кто-то в нашей семье попробует отношения по любви. Я не хочу, чтобы через пару десятков лет она стала копией нашей матери. - Как думаешь, у нас получится? - Кто знает. Но мы ещё поговорим об этом вечером, когда вернёмся домой, - Чунмён заметил, что освещение в зрительном зале стало угасать. Зрители спешно занимали свои места. Чунмён глубоко вздохнул и приготовился к тому, что дальше будет только хуже. И он не ошибся. Юный дебютант произвёл фурор своим выступлением. Музыка ещё не успела затихнуть, как зал взорвался аплодисментами и овациями. Зрители поднимались со своих мест и искренне выражали свой восторг и восхищение талантом танцовщика. Чунмён позволил себе воспользоваться моментом и тоже взглянул на танцовщика, который замер в поклоне. Он стоял в явно неудобной, буквально изломанной позе, низко опустив голову и спрятав глаза за взлохмаченными волосами. Чунмён ощутил нечто похожее на тревогу. Танцовщик словно не относил шумную бурю эмоций в зрительном зале к себе. Казалось даже, что он едва сдерживался, чтобы не сбежать со сцены. Чунмён пообещал себе, что постарается непременно поговорить с ним, чтобы развеять или подтвердить свои догадки. Дождавшись, пока танцовщик наконец поднимет голову и улыбнётся залу – если эту гримасу можно было назвать улыбкой – Чунмён кивнул Чанёлю и вышел из ложи. - У нас же запланирована встреча с артистами? - Разумеется, Ваше Высочество, - Чанёль сверился с планом в своём планшете. – Её Величество собиралась ещё поднять тему благотворительного фонда поддержки деятелей искусства. - В кои-то веки мне нравится мамина инициатива. А есть подробности? - У меня? Откуда, Ваше Высочество? Я начальник охраны. Вот у вашего секретаря… - Чанёль, - мягко перебил его Чунмён. – Я спрашиваю тебя не как начальника своей охраны, но как человека, которому доверяю. И как человека, который в близких… близко дружит с моим секретарём. Раз уж он сегодня меня не сопровождает. - Ваше Высочество! – Чанёль неожиданно смутился. – Откуда… - Чанёль, всё в порядке. Просто скажи, если тебе есть что ответить. Ты знаешь, что я не из тех, кто использует личную информацию во вред другим. Меня устраивает, как ты работаешь, как работает Кёнсу, а остальное – ваше личное дело, - Чунмён улыбнулся как можно более искренне. Он действительно не собирался пускать в ход информацию, которая попадала к нему в руки практически случайно. О многом он даже не узнавал, а догадывался, совмещая обрывки информации как фрагменты пазла. Эти цельные картины помогали ему выстраивать отношения с собственным окружением, с людьми, которым приходилось доверять. - Я знаю только то, что Её Величество собиралась назначить попечителем нового фонда принца Тэёна. Но так как он сегодня не приехал, я не уверен, что… В смысле, я не знаю, какое решение она примет. - Благодарю, - Чунмён снова улыбнулся и кивком головы дал понять, что разговор окончен. Он успел вовремя, потому что двери ложи распахнулись, выпустив мать, сестру и их сопровождение. – Ваше Величество… - Чунмён, вы с Тэёном нарушили мне все планы. Но раз уж ты сам это предложил… Я думаю, ты справишься, если я поручу тебе создание и поддержку фонда… - Разумеется, Ваше Величество, - Чунмён поклонился матери. – Вам достаточно только сказать, что бы вы хотели видеть. Остальное я беру на себя. - Я хотела бы видеть, что ты серьёзно относишься к своему долгу перед семьёй и перед страной… - Я понял, - Чунмён поднял руку, дав понять, что продолжать не нужно. – Я благодарю вас за оказанную честь. - Ну-ну, - королева всё ещё ожидала подвоха, но Чунмён отступил в сторону, выпрямился и принялся ждать, когда же появятся артисты, что ещё недавно не могли покинуть сцену из-за бурных оваций. Разумеется, никто не посмел заставлять королеву ждать, поэтому спустя ещё какую-то минуту пространство заполнилось голосами, робкими смешками, срывающимися голосами и искренними благодарностями. Чунмён заметил среди стайки нарядных девушек знакомое лицо и вежливо поклонился: - Госпожа Мюи… Позвольте приветствовать. Девушка, разумеется, смутилась, но реверанс сделала по всем правилам. Обменявшись парой дежурных фраз, Чунмён постарался аккуратно перевести разговор в нужное ему русло. Конечно же, он не мог спросить в лоб, какие планы у танцовщицы были на его брата, но и оставить эту тему открытой было невозможно. - Планы? В творчестве? – Мина задумалась. – В этом сезоне, конечно же, в приоритете Королевский театр. Сегодня была премьера «Снежной королевы», к тому же, наш режиссёр хотел бы уже начать подготовку к гастролям. И подготовить для этого что-то особенное… Чунмён читал между строк. Ближайший год Мина собиралась оставаться в Сеуле. То есть, у неё оставалась возможность случайно или намеренно столкнуться с Тэёном. Они могли возобновить отношения. Они могли привлечь внимание СМИ… В общем, простора хватало для множества вариантов. И едва ли эти варианты понравились бы королеве. Чунмён собирался спросить ещё и о личных целях, приоритетах, когда его отвлекла Джихё: - А где тот парень? Который танцевал партию Кая, помнишь? - Помню, - Чунмён поднял голову, окинул взглядом просторное помещение. Выбеленных для роли волос Ким Чонина нигде не было видно. И это было одновременно удивительно и тревожно. – Госпожа Мюи… Позвольте представить вам мою сестру, принцессу Джихё. - Очень приятно, - Мина снова присела в реверансе. – Простите мне моё нахальство, но Ким Чонин… Он немного не от мира сего. Не дикарь, но… - балерина сделала неопределённый жест рукой. – С ним трудно общаться, он избегает людей, даже тех, с кем работает. И сейчас его просто не смогли найти… - Не беспокойтесь. В конце концов, вы оказали нам честь… Но это не обязательно, - они все понимали, что это не так. Хоть королевская семья и не имела никакой фактической власти, она являлась символом. И открыто выражать своё неуважение к ним означало своими руками загубить свою карьеру и положение в обществе. Нужно ли было говорить, что Чунмён не желал для Ким Чонина ничего подобного? Выждав минуту, пока между Миной и Джихё завязалась светская беседа, он кивнул сестре, сделал едва уловимый знак Чанёлю и незаметно покинул помещение, оказавшись в длинном коридоре с рядом одинаковых дверей по обе стороны. Он позволил своей интуиции вести себя. Остановившись у последней двери по левой стороне, он прислушался. Возможно, постаралось воображение, но ему стало казаться, что внутри кто-то был. Чунмён вздохнул, решительно открыл дверь и остановился в дверном проёме, чтобы его было видно. - Почему вы сидите здесь один?