Всё могут короли

Чунмён едва дотерпел до момента, когда смог захлопнуть за собой двери своего рабочего кабинета. Если бы он мог, он бы ещё и засов на них наложил, чтобы никто извне не смог проникнуть в его временное убежище. Чунмён изнывал даже не от любопытства, а чего-то большего, доселе ему неведомого. Чунмён даже представить не мог, что именно Чонин мог ему прислать. Более того, Чунмён даже пользоваться телефонами толком не умел. Членам королевской семьи пользоваться телефонами запрещалось. С одной стороны, таким образом пытались защитить их репутацию, с другой – предотвратить возможную утечку лишней информации. В свои годы Чунмён понятия не имел о многом из того, что составляло каждодневную жизнь любого другого человека. Он никогда не писал сообщений, не регистрировался в соцсетях и временами чувствовал себя младенцем в мире высоких технологий. В его семье на первом месте оставался дворцовый этикет, дурацкие церемонии и вычурная одежда. Чунмён напомнил себе, что у него было крайне мало времени, и спешно достал телефон. Небольшой, чёрный… и без единой заметной кнопки. Чунмён приуныл. Ему срочно требовалась чья-нибудь помощь. Чунмён вздохнул, положил телефон на стол и налил себе джина. Ему предстояло решить, к кому обратиться за помощью. В его случае это означало, что ему придётся поделиться тайной, о которой нельзя было знать ни единой живой душе. Чунмён вздохнул и в два глотка выпил джин. Решение так и не появилось. - Чунмён, можно к тебе? – Джехён прошёл в кабинет через спальню. Он даже открыл внутреннюю дверь, но входить не стал, остался ждать разрешения. - Да, конечно, - Чунмён задумчиво посмотрел на пустой стакан в своей руке. – Что ты хотел? - Поговорить, - Джехён обошёл стол, подцепил початую бутылку джина в открытом баре и присел рядом, наплевав на правила приличия. Он сделал несколько глотков прямо из горлышка: - Мне Тэён сказал, что ты кое-что узнал. - И ты решил не ждать, пока я приду к тебе с этим разговором? - А чего ждать? От этого же не изменится само прошлое, - Джехён сделал ещё глоток, поморщился, а потом щедрой рукой плеснул в стакан для Чунмёна. – Ты только выпей сначала, я не хочу, чтобы… Тебя это слишком шокировало. - Сомневаюсь, что ты можешь хоть чем-то меня удивить, - Чунмён всё же отхлебнул немного джина. – Ты сам расскажешь, или мне задавать вопросы? - Вопросы, - Джехён явно не знал, с чего начать. - Что у тебя было с Чондэ? - Вот так сразу? – Джехён закусил губу. – Ладно… С Чондэ у нас была… Тогда я думал, что любовь. По крайней мере, везде, где я об этом читал, её описывали именно так. - Тебе было шестнадцать, - Чунмён вскинул на Джехёна удивлённый взгляд. - Ему тоже… Самое время, - Джехён пожал плечами. – В общем, у нас был роман. Несколько месяцев… - У меня в колледже не было времени даже поспать до семи утра, - Чунмён усмехнулся. – Так что я даже немного завидую. Вы расстались? - Нам помогли, - Джехён легкомысленно поболтал ногой, словно они говорили о погоде, но Чунмён прекрасно видел, как тяжело младшему брату давался этот разговор. – Мать узнала. - Откуда? - Мы были не слишком осторожны, - Джехён помолчал немного. – Вернее… Я просто не знал, сколько охранников было приставлено к нам на самом деле. Я думал, что избавлялся от всех перед тем, как идти на свидания… в смысле, ну, перед тем, как встретиться с Чондэ. Но оказалось, что за нами наблюдали всё время. И у матери были не просто слухи… Она видела, - Джехён покраснел. – Она швыряла мне в лицо фотографии того, как мы… - То есть, у вас всё было? - Конечно, - Джехён криво улыбнулся. – Нам было по шестнадцать лет, чего ждать? - Ты прав, - Чунмён неожиданно смутился. В свои шестнадцать он даже помыслить об этом не мог. Вернее, просто не успевал. К тому же, в шестнадцать он ещё пытался бороться с собой. Он ухаживал за девушками и надеялся, что рано или поздно у него появится интерес. Наверное, это его и спасло от пристального внимания матери. Отсутствие настоящего интереса мешало любым отношениям выйти за рамки лёгкого флирта, поэтому никакой опасности они не представляли. А вот Джехён явно поставил на карту репутацию королевской семьи. Шестнадцатилетний принц и… кто? - Чондэ хороший парень. И он не виноват, что так вышло, - продолжил Джехён. – В колледже мы ведь не афишируем, из какой мы семьи. - Как будто это надо афишировать. - И всё же, - Джехён снова приложился к бутылке. – Послушай, просто так вышло. Он даже не знал, что я… - Что ты не имеешь права отвечать взаимностью. Что ты несёшь ответственность не только за себя, но и за честь семьи. Что твоё будущее расписано буквально по минутам, и в нём нет отношений с первыми встречными, - за него ответил Чунмён. Сейчас он понимал это лучше, чем Джехён в своё время. - Да-да, всё именно так. Не могу сказать, что я сейчас до конца понимаю, кому и зачем это до сих пор нужно, но тогда я этого не понимал и подавно. - Послушай, - Чунмён положил руку Джехёну на колено и мягко сжал. – Если тебе сложно об этом говорить, то не надо больше. Я и так услышал больше, чем рассчитывал. По-хорошему, мне нужно было знать только то, что ты сам думаешь о Чондэ. Из всех нас ты один его знаешь. Я должен убедиться, что он не навредит нашей семье. - И что ты думаешь теперь? - Я думаю, что мы все очень сильно рискуем, - вынужден был признаться Чунмён. – С одной стороны, ты говоришь о том, что он был хорошим человеком. И, возможно, им же и остался. В конце концов, он хранил вашу историю в тайне много лет. И даже став журналистом, не попытался отыграться. С другой стороны… Сейчас самое время. Ты не даёшь поводов – и мать заметно расслабилась. По крайней мере, теперь у неё другие основания для волнений. А я своими руками вложил ему в руки дополнительное оружие против нашей семьи… - Чунмён вздохнул. – Джехён-а, я ума не приложу, что делать, что выбрать. - А ты можешь выбирать? - В том-то и дело, - Чунмён и без этого вопроса понимал, что выбора у него не было, как не было и надежды на спокойный сон в ближайшие месяцы. – Но если это повредит Джихё, я себе этого не прощу. - Позволь мне поговорить с ним, - Джехён поболтал в воздухе бутылкой с остатками джина на самом дне. – Пожалуйста. - Ты хочешь оценить, насколько он изменился с тех пор, когда вы были вместе? - Нет, я хочу спросить его прямо, что он собирается делать, - Джехён залпом допил джин и отставил бутылку, вытер губы тыльной стороной ладони и чуть помутневшим взглядом обвёл стол Чунмёна с телефоном, так и лежавшим поверх бумаг. – О! Твой? - На ближайшее время, - Чунмён обвёл пальцем контур безжизненного аппарата. – Только я понятия не имею, что с ним делать. - Дай-ка, - Джехён с преувеличенной осторожностью взял аппарат в руки, где-то прикоснулся, где-то нажал – и телефон ожил, осветился и снова завибрировал. – О, тебе кто-то пишет. - Что пишет? - Сам посмотри, я не читаю чужие сообщения, - Джехён передал телефон Чунмёну. – Кнопка разблокировки сбоку. Нажимаешь, потом проводишь пальцем по экрану. Хочешь прочитать сообщения – нажимай на значок с конвертом в правом нижнем углу… - Откуда ты это знаешь? - У меня есть такой же. Вернее, не такой, конечно, получше, но есть. И у девочек. У Тэёна, разумеется, тоже есть, иначе как бы он с Миной общался… - Я чувствую себя крайне странно. И телефон у Тэёна есть, и про тебя с Чондэ он всё знает… - Не обижайся, - Джехён виновато улыбнулся, став похожим на себя двадцатью годами ранее. – Ты же знаешь, что это не потому, что мы тебе не доверяем. Кому вообще доверять, если не тебе. - Тогда в чём проблема? - Ты король, Чунмён-а… - Джехён довольно грациозно спрыгнул со стола. – Ты должен быть идеален. Ты должен… Не знаю. Проще сказать, что ты не должен. В любом случае, мы не хотели создавать тебе лишних проблем. Родители и так постоянно давят на тебя из-за того, что ты наследуешь корону и трон. Так, по крайней мере, ты мог сказать, что не имеешь к этому отношения – и тебя бы не стали трогать. - Благородные вы мои, - Чунмён не мог не признать, что его это тронуло. – Всё же… Я уже не маленький мальчик. И уж кого-кого, но родителей я точно не боюсь. И их давление едва ли сравнится с тем давлением, которое оказывает корона, даже пока она надета на другую голову, - Чунмён помолчал немного. – Джехён-а, давай договоримся… - Мы не будем больше ничего от тебя скрывать. - Вот и правильно. - Ты поможешь мне с ним увидеться? - Конечно, - Чунмён кивнул. – Постарайся как можно скорее добраться в спальню, - Чунмён потрепал Джехёна по волосам. – Для нас всех будет лучше, если мама будет считать, что ты понял свою ошибку и больше так не будешь. - Даже если я буду? - Особенно если будешь, - Чунмён подмигнул брату, и едва за Джехёном закрылась дверь, схватился за телефон. Он торопливо повторил все манипуляции, что сказал Джехён, и увидел на светлом поле слова: «Почему ты не хочешь хотя бы поговорить со мной? Королевские особы даже сообщения пишут через секретаря»? Чунмён мгновенно вспыхнул и загорелся желанием ответить что-нибудь столь же неприятное, но вскоре упёрся в то, что понятия не имел, что и как делать дальше. Он на удачу потрогал экран пальцем в нескольких местах и внезапно оказался в общем списке сообщений. Оказалось, что до этого сообщения там хватало других непрочитанных. Чунмён кое-как смог долистать до первого из них и принялся читать. «Я не нашёл лучшего способа взять у тебя номер телефона. У Мины был номер твоего секретаря, но это же глупо». «Я записываю эти сообщения, чтобы ты мог прочитать их все и понять, зачем я это делаю. Если, конечно, ты всё ещё не догадался». «Кстати, спасибо за подарок. Он был очень неожиданным. А свитер тебе очень идёт». Чунмён отложил телефон в сторону и встал, чтобы взять в баре ещё выпить. Он понимал, что должен был быть с этим осторожнее. Он мог понадобиться семье, или прессе, или представителям правительства в любой момент, и просто обязан был всегда сохранять рабочее настроение и трезвость мысли. Но сейчас трезво мыслить Чунмён не хотел и не мог. «Знаешь, очень жаль, что ты так рано ушёл. Я собирался тебя проводить». «Но я рад, что мы ещё увидимся сегодня». «Я хотел бы однажды с тобой проснуться»… Самообладание на секунду изменило будущему королю – и тяжёлый стеклянный стакан разбился вдребезги, столкнувшись с дверным полотном. Практически в ту же секунду в дверь постучали снаружи: - Ваше Высочество? Я могу войти? - Конечно, - Чунмён выбрался из-за стола и открыл дверь. – Осторожно, здесь везде стекло. - Вы в порядке, Ваше Высочество? - Относительно, - определился со своим состоянием Чунмён. – Минуту назад было гораздо хуже. Но я уже справился… - Вам нужна моя помощь? - В данной ситуации мне никто не помощник, так что не беспокойся. Давай лучше поговорим о деле, ты же ради этого пришёл? - Да, я хотел… Отчитаться по поводу тех заданий, что вы дали мне, - Кёнсу немного смутился. – Но прежде я хотел бы извиниться… - Тебе не за что извиняться, - перебил его Чунмён. – Это моя вина, что я обещаю тебе отдых и сам же нарушаю слово. К тому же, ты не обязан блюсти чужие ценности. - И всё же… - Кёнсу-я… Я искренне рад, что с таким графиком, как у тебя, ты ещё находишь время и силы на личную жизнь. То же касается и Чанёля. Что касается меня… Ваша работа меня устраивает, а ваша личная жизнь – не касается. И я… Я даже завидую вам, - перед мысленным взором Чунмёна снова промелькнула картинка из будущего, которого у него не могло быть: постель, смятые простыни, смуглая спина Чонина и сбившийся крестик на витой цепочке. - Ваше Высочество, вы слишком добры к нам. Её Величество уже давно распорядилась бы… - К счастью, я не Её Величество. А вы – мои люди, - Чунмён улыбнулся, дав понять, что тема себя исчерпала. – Так что там у нас по театру? - По театру всё довольно печально. Вернее, ваш приказ исполнен: полная финансовая проверка инициирована, сейчас все кабинеты с документацией и компьютерами опечатаны, чтобы до утра никто не смог туда влезть и что-то исправить. С завтрашнего дня две независимые аудиторские компании начнут свою работу. - Две? - Да, это существенно ускорит работу и создаст необходимую долю конкуренции за ваш положительный отзыв. Ну и возможность перепроверять действия друг за другом. - А какова вероятность, что руководство театра попытается вмешаться и материально заинтересовать проверяющих? – Чунмён задумчиво пнул носком ботинка крупный кусок стекла. - Стремится к нулю. Я взял на себя смелость известить и налоговые структуры. Так что всю высшую администрацию Королевского театра с завтрашнего дня ожидает много интересного. В том числе и необходимость объяснять, как так вышло, что артисты живут впроголодь, пока директор и сотоварищи не выбираются из тёплых стран, - Кёнсу без всяких эмоций смахнул со стула стекольную крошку и сел. – Выяснилось, кстати, несколько презабавных вещей. - Я внимательно слушаю, - Чунмён примостился на столе. - В прошлом году артисты Королевского театра, многие из которых на тот момент ещё даже не дебютировали на большой сцене, принимали участие в различных конкурсах – здесь я не особо вникал – и собрали множество престижных наград. И наше министерство культуры, дабы вознаградить молодых артистов и заинтересовать их в дальнейшем сотрудничестве, выделило крупную сумму на улучшение условий жизни и творчества. Были подписаны бумаги на ремонт помещений для репетиций и подготовки к спектаклям, на декорации и костюмы, и, что главное, на жильё молодых артистов. В частности, на счёт театра были перечислены средства, которых хватило бы на первый взнос… Чтобы в перспективе обеспечить молодых артистов пусть и небольшими, но собственными квартирами. - И куда в итоге подевались все эти деньги? - А вот это самое интересное, - Кёнсу даже руки потёр, так сильно ему хотелось это рассказать. – Едва средства поступили на счета театра, как там резко ухудшилось состояние буквально всего на свете. Руководство задним числом слепило письмо об аварийном состоянии стен, потолков, крыши, сантехники… Одним словом, зданию внезапно потребовался капитальный ремонт. И по бумагам его провели в кратчайшие сроки. Правда, использовав все министерские дотации. - Какая жалость, - саркастично заметил Чунмён, который уже и так понял, что случайно разворошил настоящее осиное гнездо. – Надо же, какие, оказывается, смекалистые и деловые люди нынче управляют местами, где должно твориться искусство. Ладно, раз уж мы в это влезли… - Я думаю, в ближайшее время большая часть этих денег найдётся на подставных счетах. И там уже дело будет за малым: вытащить их оттуда и перераспределить между теми, кому они на самом деле полагались, - резюмировал Кёнсу. – Правда, остаётся открытым вопрос руководства. Потому что полетят головы… - Ладно, я подниму этот вопрос на следующем собрании. - Вы же не собираетесь назначить… - вдруг неподдельно заволновался Кёнсу. - Нет, конечно, нет, - Чунмён покачал головой. – Это было бы жестоко с моей стороны: отнять сцену у людей, которые дышат танцем, чтобы запереть их в душных кабинетах с бумажками. Но они, как люди, знающие театр изнутри, могли бы кого-то порекомендовать. Или хотя бы оформить свои требования… - Ваша мудрость просто удивительна, - Кёнсу улыбнулся с облегчением. – Хотя я и знаю об этом не из личного опыта, а из достоверных источников, я всё же хочу сказать, что ваш отец в ваши годы таким благоразумием не отличался. И таким благородством тоже. - Кёнсу-я… - Извините, Ваше Высочество, - Кёнсу поднялся. – Ещё я должен напомнить, что Ким Чондэ, тот журналист, ожидает вашего ответа. - Да, я помню о нём, - Чунмён немного подумал. – Попроси его встретиться со мной в самое ближайшее время. Охотничий домик, как в прошлый раз. - Насколько ближайшее время? - А что, он готов прямо сейчас? – Чунмён даже удивился немного. - Я пока не знаю, чем можно объяснить его энтузиазм, но да, он жаждет встретиться с вами, и время суток для него не имеет значения. Так что, связаться с ним сейчас? – Кёнсу с готовностью активировал планшет. - Пожалуй… Да, назначь ему встречу. Чем раньше я буду знать реальное положение вещей, тем лучше будет нам всем. - Слушаюсь. Я сообщу вам, когда получу ответ, - Кёнсу взялся за ручку двери. – И я пришлю кого-нибудь убрать здесь. - Не надо, - Чунмён вдруг смутился. – Я сам уберу. - Но Ваше Высочество… - Кёнсу-я! - Хорошо, только будьте осторожны. Кёнсу оставил Чунмёна наедине с источником его переживаний – телефоном Чонина – и свидетельством его же несдержанности. Чунмён в жизни своей ничего не убирал, конечно, если речь шла не о его книгах или тренировочном оружии. Конечно, он ещё ухаживал за собственным конём, но сейчас ему требовались немного другие навыки. А ещё та самая пресловутая осторожность. К тому моменту, как он смог собрать все крупные осколки, его руки уже окрасились в алый. Чунмён попытался вытереть кровь, но сделал только хуже. К возвращению Кёнсу в его кабинет к мелкой стекольной крошке добавились и многочисленные мелкие капли. - Ваше Высочество! Ну зачем же вы так? - Кёнсу-я… - Ким Чондэ будет через час. Пойдёмте, я помогу вам, - Кёнсу уверенно увлёк будущего короля в его спальню. Там он промыл все раны и едва не схватился за голову: - Как можно было так глубоко рассечь? А если бы вы повредили нервы? Нужно наложить швы… - Не нужно, - Чунмён покачал головой. – Просто перевяжи, я что-нибудь придумаю. - Вы уже придумали, - Кёнсу достал планшет и отправил с него несколько сообщений. Спустя несколько минут в кабинете Чунмёна зашумели голоса: тщательная уборка. Немногим позже в спальню Чунмёна без стука ворвался Чанёль: - Что случилось? Зачем аптечка? - Вот зачем, - Кёнсу повернул к нему ладони кронпринца. - Ваше Высочество… - Чунмён посмотрел с нескрываемым неодобрением, но больше комментировать не стал. Вместо этого он открыл коробку, что принёс с собой, и принялся там копаться. – Нужно уколоть обезболивающее… - Нельзя. Я пил… - остановил его Чунмён. - О боже, Ваше Высочество… Может, у вас уже и парень есть? – Чанёль явно сказал лишнего на нервах, но Чунмён вздрогнул и только чудом не сказал больше, чем требовалось. А ещё кое о чём вспомнил: - Кёнсу-я… на столе в кабинете телефон. Принеси его сюда. - Откуда у вас телефон, Ваше Высочество? – Чанёль отложил ампулы с обезболивающим и теперь готовил специальную иглу. - Это подарок. - Ваше Высочество… Вы будете осторожны? - Я не могу обещать, - Чунмён покосился на свои руки. - Вот, Ваше Высочество. Там, кстати, что-то пришло, - Кёнсу положил телефон рядом. – Но сейчас вы должны немного потерпеть. - Куда я денусь, - Чунмён закусил губу. Было больно. Гораздо больнее, чем он мог себе представить. Даже те маленькие проколы, что оставляла хирургическая игла, приносили крайне болезненные ощущения. Но Чунмён не мог позволить себе слабость. Этой болью он наказывал себя за все те глупости, которые уже совершил.