Всё могут короли

Вернувшись из театра, все поспешили разбежаться по своим спальням, чтобы избежать вечернего разбора полётов, но Чунмён понимал, что так они всего лишь отсрочили неизбежное. Это понимание впрочем, не помешало ему ранним утром убраться в конюшню, чтобы уделить немного внимания Каю. Тот вёл себя на удивление странно: долго обнюхивал волосы Чунмёна, фыркал, а потом и вовсе толкнул его в плечо, словно напрашивался на ласку. Прежде Чунмён не замечал за Каем ничего подобного. Да он вовсе его приласкать не мог толком, Кай сразу дёргал головой и пытался отстраниться. - Что это с тобой? Ласковый стал, - Чунмён обнял конскую шею, потрепал по холке. – Кай, с тобой всё хорошо? Конь, разумеется, молчал, то ли терпя прикосновения, то ли действительно ими наслаждаясь. Конюхи толпились поодаль и смотрели на это чудо, затаив дыхание. Нагладив коня за все предыдущие годы, Чунмён закатал рукава и взялся за самую грязную работу. Нужно было вычистить и стойло, и самого коня. На конюхов надежды не было: они опасались лишний раз подходить к норовистому жеребцу, который мог и лягнуть, и укусить. Мать и отец нашли его, когда Чунмён уже заканчивал. Выглядел он совершенно не презентабельно, чувствовал себя примерно так же, а ещё многострадальные руки просто жгло огнём, и Чунмён мечтал скорее добраться до спальни и выпить обезболивающее, раздобытое всемогущим Кёнсу. - Чунмён! – окликнул его отец, а мать брезгливо поморщилась и прикрыла лицо тонким платочком. В первый момент Чунмён хотел предложить им выйти на воздух, но потом подумал, что ничто так не ускоряет любой разговор, как запах свежего конского навоза, и остался стоять на месте. - Приветствую вас, Ваше Величество! Мама, - Чунмён поклонился, умудрившись не выпустить из рук вилы. - Какой ужас! – глухим из-за прижатого ко рту платка голосом возмутилась мать. – Ты же наследник, будущий король. - Я приму к сведению вашу позицию, - Чунмён улыбнулся и взглянул на отца, мол, чем обязан столь раннему визиту. - Я хотел бы поговорить с тобой о вчерашнем вечере. - Я слушаю вас, Ваше Величество, - Чунмён разве что ресницами не захлопал, чтобы образ наивного любопытства оказался завершён. Он прекрасно понимал, что никто не собирался хвалить его за вчерашнее самоуправство, но оснований для гнева не видел. В конце концов, королевская семья регулярно посещала театр, так что ничего криминального не произошло. - Мы с твоей матерью считаем… - начал король, но осёкся, заметив понимающую улыбку на лице Чунмёна. Мать… Это многое объясняло. – Я считаю, - король исправился, а улыбка Чунмёна стала ещё более понимающей. – Твоя мать считает, - наконец определился уже заметно раздражённый король, - что ты ведёшь себя неподобающим образом. Чунмён хотел сначала спросить, в чём это выражается, но потом решил, что не стоит помогать отцу ругать себя, и промолчал. Пауза затягивалась, становясь практически неприличной. - Что ты себе позволяешь, Чунмён? – наконец не выдержала мать. – Ты же позоришь семью! Что о нас подумают в свете? Чунмён приподнял бровь, дав понять, что ему необходимы пояснения. Он по-прежнему не собирался помогать, не собирался задавать вопросы и каким-либо образом оправдываться. К тому же, он отдавал себе отчёт в том, что делал. И за исключением отношений с Чонином Чунмён никаких серьёзных грехов за собой не видел. - Твоя мать хочет сказать, - снова сделал попытку король, - что ты должен нести ответственность за свои поступки и решения. И заранее просчитывать последствия. В ситуации с театром… Ты вообще понимаешь, что ты делаешь? Всё-таки театр. Чунмён подозревал, что его инициатива ещё не раз напомнит ему о себе. Впрочем, он был готов к объяснениям. Он организовал проверки и выявил коррупционные схемы в Королевском театре, в учреждении, которое во многом финансировалось из королевского фонда. То есть, с точки зрения правительства и налогоплательщиков он всё сделал правильно. Осталось только выяснить, что именно не устроило родителей. - Эта женщина! – едва ли не зашипела мать. – Зачем ты устраиваешь их встречи? - Какая женщина? – Чунмён так удивился, что даже отступил от своей тактики мудрого молчания. - Эта танцовщица! Или это ты теперь заменил Тэёна в её постели? - Я? – Чунмён опешил. Нет, конечно, он знал, что обывателей всегда интересовала и занимала личная жизнь знаменитостей сильнее, чем собственная, но он не ожидал подобного от членов своей семьи. И если младшим он был готов многое простить, то сейчас чувствовал только раздражение и недоумение. - А кто тогда? - Чунмён, послушай, - отец решил вмешаться. – Ты можешь чётко объяснить, что происходит? Почему твоё имя постоянно упоминается в связи с этим театром? - Я являюсь основателем и попечителем фонда. Может, дело в этом? – Чунмён упёр вилы в землю и навалился на них, став похожим на настоящего крестьянина. - Про фонд, кстати, ни слова. Журналисты рассуждают на тему того, с кем из танцовщиц у тебя роман. И мы склонны считать, что они не так уж и не правы. К тому же, у нас есть печальный опыт… Чунмён вздохнул. Это было очень в стиле его матери: увидеть печальный для себя опыт в том, что никак её не касалось. - Я едва уладила ситуацию с Тэёном, едва смогла предотвратить скандал… - Какой скандал, мама? Не было никакого скандала, - Чунмён всё-таки не выдержал. – Даже без вашего вмешательства эти отношения сошли на нет. И сейчас вы можете гордиться собой только на том основании, что госпожа Мюи оказалась преданной искусству и не меркантильной. Она отказалась бы от высокой чести, - в голосе Чунмёна сквозило неприкрытое презрение – в любом случае, даже если бы вы сочли её достойной партией. - О чём ты говоришь? Достойная партия? Да я уважать себя перестану, если допущу нечто подобное! - Не сомневаюсь, - Чунмён поморщился. Внезапно ему стало очень жаль Джехёна. Похоже, их обоих ожидала похожая участь: одиночество и невозможность быть рядом с тем, кто дорог. - Чунмён, это недопустимо! Пока я жива, я не допущу мезальянсов! Чунмён просто закатил глаза и в очередной раз промолчал. Ему оставалось только порадоваться, что происхождение Юты было достаточно благородным, чтобы мать смогла пережить грядущую помолвку и последующую свадьбу. - Чунмён, мы с твоей матерью глубоко обеспокоены тем, что ты не оцениваешь последствия своих действий. Сейчас тебе кажется, что ты делаешь доброе дело, помогая театру, - король заметно снизил тон. – Но ты должен понимать, что ты имеешь дело с людьми, которые ниже тебя по положению. И если ты им не угодишь, они используют это против тебя. Как уже случилось… - Что случилось? – Чунмён окончательно перестал понимать, к чему клонит отец. - Этот мальчишка! – снова зашипела мать, не спеша, правда, убирать от лица платочек. – Этот паршивый мальчишка, что пытался совратить твоего брата, оказывается, стал журналистом. Ты понимаешь, что это значит? - Что вам очень страшно, мама, - Чунмён даже пытаться не стал сдержаться, улыбнулся так ослепительно, словно для портрета позировал. - Наглец! Да ты вообще понимаешь, чем это нам грозит? - Понимаю. Если в прессу просочится история о том, какими методами вы решаете проблемы, репутация нашей семьи окажется запятнанной раз и навсегда, - Чунмён нащупал больное место и теперь осознанно на него давил. – Я думаю, люди будут очень возмущены, когда узнают, как вы злоупотребляете властью и положением. Это же надо додуматься: исключить ещё подростка практически с волчьим билетом из заведения, куда он сам поступил, на том лишь основании, что он нравился вашему же родному сыну. С сыном, кстати, вы обошлись как настоящая любящая мать. Домашний арест, практически тюремный режим и прочие гуманные воспитательные меры, - Чунмён хоть и пропустил большую часть из этого, потому что сам учился вдали от дома, но о многом он догадался по косвенным признакам. Теперь, когда младшие многое ему рассказали, события в семье заиграли новыми красками. - Да как ты смеешь! – мать на глазах побагровела. - Как я смею что, Ваше Величество? - Как ты разговариваешь с матерью! - Предельно вежливо, как того требует этикет, - Чунмён не удивился бы, если бы у вил вдруг начало тлеть древко, таким испепеляющим взглядом смотрела на него мать. К счастью, рядом стоял отец, который уже понял, что разговор зашёл не туда: - Чунмён, - он снова заговорил нарочито мягко, как понимающий отец и мудрый правитель. – Пожалуйста, давай просто кое-что проясним, раз уж у нас возникло недопонимание. Скажи, мы можем не волноваться по поводу этой женщины… - Госпожи Мюи, вы имеете в виду? - Именно. Правильно ли я тебя понимаю? У неё нет никаких планов на кого-либо из принцев, и ваше общение – это неизбежность и роковое стечение обстоятельств. - Именно так, Ваше Величество. Госпожа Мюи – прима-балерина этого театра, его главная звезда, танцовщица, привлекающая новых зрителей своими выступлениями. Она лауреат многих профессиональных конкурсов, театры других стран в очереди стоят, чтобы заполучить её хотя бы на гастроли. Если вы понимаете, о чём я. - А финансовая проверка? - Это закономерный результат работы фонда. Я хочу знать, что деньги, которые мы вложим, будут распределены между теми отраслями, где они нужны, а не между членами администрации. Только и всего… - И ты нашёл нарушения? - Разумеется, - Чунмён хмыкнул. – Проще сказать, чего я не нашёл. Ваше Величество, вас обдирали как липку. И не только вас, но и налогоплательщиков. - То есть, в итоге твои действия принесли пользу? - А как же иначе, - Чунмён с превосходством взглянул на отца. – И к разговору о последствиях. В ближайшее время руководство театра полностью сменится, финансирование начнёт распределяться согласно потребностям, возможно, артисты труппы станут более заинтересованными в своей работе, в том, чтобы создать постоянную профессиональную труппу… Как вы можете видеть, я учитываю все возможные последствия. К тому же, в интересах театра как можно дольше сохранить за собой своих выдающихся артистов… - Хорошо, ты меня убедил, - король вздохнул. – Признаю, я немного погорячился и сам не смог правильно оценить ситуацию. - Я рад, что вы это поняли. Если мы всё решили, то не могли бы вы позволить мне закончить, - Чунмён снова взялся за вилы, дав понять, что его ждёт работа. - Есть ещё кое-что, - король немного нахмурился. – Ты видел утреннюю прессу? - Ещё нет. - Сразу несколько изданий опубликовали статьи о том, что в королевском семействе со дня на день ожидаются новости о помолвке. - Я могу вас поздравить? - Чунмён! Ты же понимаешь, что есть условия… - Ваше Величество, пока я понимаю, что у вас есть отличные перспективы породниться с японской королевской семьёй через Джихё. Возможно, потом у вас появится шанс бескровно уладить вопрос со спорными островами. Или потом передать его по наследству… В конце концов, на кону фактически жизнь вашей дочери. Правительственные интересы, кончено, важны, но использовать для этого своих детей… - К чему ты клонишь? - Ваше Величество, вы прекрасно понимаете, что ваша власть номинальна, как и пост, который вы занимаете. Но это ещё не даёт права членам правительства манипулировать жизнями ваших детей. И вы, как отец, должны расставить для себя приоритеты. Даже вашей номинальной власти должно хватить, чтобы уладить этот вопрос с минимальными потерями, - Чунмён чувствовал себя персонажем комедии абсурда. На конюшне, по колено в навозе, он беседовал о политике с отцом, пока мать дышала в платочек и пыталась справиться с гневом. - Джихё так хочет замуж? - А это плохо? - Нет, но… Наверное, ты прав. Я действительно сильно тебя недооценил. Я вынесу этот вопрос на обсуждение и добьюсь того, чтобы будущий брак принцессы Джихё не был связан с политическими интересами. Но только эта проблема перейдёт к тебе вместе с короной. - Во-первых, не она одна. А во-вторых, счастье сестры в данном вопросе я ценю куда выше, - Чунмён взглянул на мать и мстительно добавил: - Едва ли у неё будет ещё шанс устроить свою жизнь, раз уж в нашей семье так ценится происхождение. - Хорошо, Чунмён… Считай, ты своего добился. Тогда на балу, который устраивает твоя мать, мы объявим о помолвке, - мысли отца уже понеслись вдаль. - Вот и чудесно. - Вечером приём в американском посольстве, - вдруг снова ожила мать. – Приведи себя в порядок. И я хочу, чтобы ты дал мне слово, что не приблизишься к этой женщине. И удержишь Тэёна… - Я впервые слышу, что госпожа Мюи вообще будет на приёме. - Будет вся труппа, жена посла бывшая балерина… - Я могу гарантировать, Ваше Величество, что никто из нас намеренно искать встречи не будет. Но и прятаться по углам, демонстрируя неуважение к даме и трусость, тоже. Или вы хотите читать в утренней прессе, что второй наследник публично избегает встреч с бывшей подругой? - Чунмён! - Ваше Величество? - Какая подруга? - Бывшая, мама, бывшая. Всё в прошлом. И единственное правильное решение в данной ситуации – не вмешиваться. - Да кто ты, чтобы мне указывать? - Будущий король, - Чунмён пожал плечами. – А теперь прошу прощения. У меня ещё есть дела, - Чунмён принялся за дело, перестав обращать внимание на всё ещё стоявших возле стойла Кая родителей. Монотонная физическая работа отлично настраивала на размышления. Чондэ действовал строго по договорённости. Правда, он опубликовал статью в нескольких изданиях, но, поразмыслив, Чунмён нашёл в этом свои плюсы. Давление не только на отца, но и на правительство становилось сильнее, охват публики информацией больше. Да и доверие к информации повышалось пропорционально числу изданий. Кай, тосковавший от невозможности выпустить скопившуюся энергию, то и дело толкал его в плечо, настойчиво лез под руку, словно надеялся найти в кармане лакомство. - Кай… Ну вот что ты творишь! Жеребец, конечно же, не ответил, но принялся жевать карман куртки. Чунмён щёлкнул зарвавшуюся скотину по носу и отступил в сторону, чтобы Кай не смог достать его сразу. - Как у тебя так получается? – Джехён подкрался незаметно, повис на перегородке между стойлами. – Он же сожрёт любого, кто приблизится к нему. А с тобой это не злобная тварь, а прямо миленький котёночек. - Ты выбирай выражения, а то от целебного копыта в лоб тебя даже я не спасу, - Чунмён снова остановил работу. – Слышал, что было? - Слышал, конечно. Меня за тем и отправили, - Джехён инстинктивно обернулся, посмотрел по сторонам. – Но есть ещё кое-что… - Это важно? - Это очень важно. По крайней мере, для меня, - Джехён пожевал губу. – Это касается Чондэ… И тебя. - Ты уверен, что здесь подходящее место? - Здесь нигде нет подходящего места для таких разговоров. Но мне надо поговорить, - Джехён подошёл поближе. – Хотя бы просто скажи мне, да или нет. - В смысле, есть ли у него шанс? - Да! - Нет, - Чунмён покачал головой. – Ни единого шанса. Джехён заметно расслабился, разве что не выдохнул с облегчением. Он даже не стал переспрашивать, правда ли это. Он просто кивнул, дав понять, что услышал и принял к сведению. Потом помолчал ещё немного, словно собрался с мыслями, и даже начал: - Я ещё хотел спросить… Насчёт тебя самого… - Спрашивай, - Чунмён понял, что ему стоило приготовиться к ещё одному неудобному вопросу. – Я постараюсь ответить… - А ты сам… Нет! Забудь! Это не важно, - Джехён развернулся и ушёл быстрее, чем Чунмён успел его остановить. Впрочем, он и так догадался, о чём не решился спросить младший брат. Может, это было и к лучшему.