Всё могут короли

- А сегодня мы опять пойдём с актёрами общаться? – поинтересовался Джехён, когда они вместе с Джонни расположились в первом ряду королевской ложи. - Я думаю, они с нами наобщались на долгие годы вперёд, - Чунмён в нетерпении побарабанил пальцами по подлокотнику своего кресла. – Я думаю, если сегодня они не засвидетельствуют нам своё почтение, мы это как-нибудь переживём. - Определённо, - Джехён исподтишка рассматривал Джонни. Тот был выше, крупнее, весь как-то шире. Чунмён и сам поражался тому, насколько внушительнее Джонни выглядел рядом с ним, при том, что оставался довольно худым благодаря своим азиатским генам. – А что у нас сегодня? Что-то новенькое? - Насколько я помню, нет. В том смысле, что «Жизель» - одна из старых постановок театра, просто мы её ещё не видели, - Чунмён чувствовал, что не хочет больше ждать. Ему нужно было увидеть Чонина, пусть и на сцене. Просто увидеть и убедиться, что жизнь продолжается, что никто не покушается на то немногое, что у них было. Партию Жизели танцевала сегодня не Мина, а другая девушка, похоже, одна из её подруг. Чунмён не мог не признать, что она восхитительно двигалась, но всё равно чувствовал колоссальную разницу. По всей видимости, он просто ощущал совершенно особое отношение к танцу, которое бывало не у всех даже профессиональных танцоров. Особое отношение к танцу Чонина можно было потрогать руками. Стоило ему появиться на сцене, и его партнёрша совершенно померкла. Чунмён признал, что Мина подходила ему на сцене больше, по крайней мере, она не исчезала со сцены совсем уж. Этими мыслями Чунмён занимал себя почти до антракта. За несколько минут до окончания первого акта, Чунмён поднялся и шепнул Джехёну, что ему нужно ненадолго выйти. - Ты уверен, что это оправданный риск? - Всё будет в порядке, я даже не покину этот этаж, - Чунмён улыбнулся, а потом добавил едва слышно: - У тебя есть отличный момент, не упусти его. - Всё, уйди! Чунмёна не нужно было просить дважды. Он уверенно свернул к нужной двери, толкнул её и скоро уже оказался в знакомой маленькой гримёрной. Он заметил на туалетном столике небольшой букетик из незабудок и васильков и улыбнулся. По его заказу такие букеты доставляли в гримёрку каждый день, когда Чонин приходил в театр. Пристроившись на краю столика, Чунмён принялся ждать. Чонин неожиданно не спешил. Он заглянул в гримёрную спустя добрых минут семь после начала антракта и даже не сразу заметил Чунмёна, а когда наконец понял, что ему не кажется, неожиданно побледнел: - Ты пришёл? - Пришёл, - Чунмён проглотил вопрос о том, где же Чонина носило всё это время, и просто открыл ему объятия. – А не нужно было? - Нужно! Господи, ты не представляешь, как мне это было нужно, - Чонин рванулся к нему, обнял, только что на шее не повис. – Я так соскучился. Я просто… Просто думал, что ты сегодня не сможешь прийти. И настроился, что не нужно ждать. Что ты не сможешь приходить постоянно, особенно, когда станешь королём. Что ты не сможешь ездить со мной на гастроли, что нам придётся научиться расставаться… - Чонин, я пришёл. Сегодня я пришёл. Я ничего тебе не обещал, но я и дальше собираюсь приходить каждый раз, когда смогу, - Чунмён тронул его губы осторожным, сладким поцелуем. – Неужели ты не видел меня в ложе? - Я запретил себе туда смотреть. Если бы я увидел, что там никого нет, я бы непременно сбился, ошибся, упал бы… Не знаю, я бы точно всё испортил. Поэтому я решил не смотреть, - Чонин закрыл глаза и всем телом подался к Чунмёну. – Я как подумаю, сколько я сегодня времени потерял из-за своей паники… - Ты мог бы позвонить. Или написать. - Я оставил телефон Ханылю, ему понравилось смотреть программы о жизни животных… И я просто не смог его этого лишить. - Ханылю нужен планшет и собственный телефон. Я это улажу… Но хорошо, что ты предупредил. Представляю, как бы он удивился, получив от меня сообщение, - Чунмён мысленно обругал себя за то, что не догадался подарить ребёнку все необходимые гаджеты. - Как у тебя всё просто, - Чонин погладил его по груди. - Но это же и правда просто, - Чунмён уверенно засунул руку под костюмную рубашку Чонина, скомкал ткань и поднял так, чтобы пальцами погладить татуировку: - Не больно? - Нет, - Чонин вздрогнул, напружинился и тут же сдулся, обмяк, навалился на Чунмёна и буквально растёкся в желе в его руках. – Что ты делаешь со мной? - Убеждаюсь, что мне не показалось. - Убедился? - Ещё нет. Может, ты весь мне показался? - Хочешь, я тебя укушу? – Чонин шутливо прихватил зубами нижнюю губу Чунмёна, прикусил и отпустил. - Давай позже, - Чунмён аккуратно опустил порядком помятую рубашку. – Что ты делаешь вечером? - А что, ты хочешь мне что-то предложить? - Да, свидание. - А в чём подвох? - Считай, оно будет парным. - А кто ещё? - Мой брат Джехён и сын посла Джонни. - Объясни? – Чонин посмотрел на Чунмёна с сомнением. – Ты же не собирался никому ничего рассказывать. И вообще, Джонни этот, как я помню… - Не заводись. Мы никому и не будем говорить, в этом и подвох. А Джехён и Джонни нравятся друг другу. Поэтому я надеюсь, они смогут договориться, и ты перестанешь изнывать от ревности, - Чунмён вздохнул. – Вот, в общем, и весь подвох. - То есть, мы пойдём на свидание, но будем делать вид, что мы с тобой не знакомы? - Нет, мы знакомы, просто не так близко. И вообще, я всё ещё будущий король, - Чунмён положил руку Чонину на шею. - И какой смысл? Чунмён растерялся. Он как-то иначе представлял себе реакцию Чонина на предложение провести вечер вместе. - Наверное, ты прав, - Чунмён вдруг понял, что Чонину нужно было больше. Он не был связан условностями, долгом перед обществом, он был молод и влюблён. Он был горячим, страстным, он хотел проявлять любовь и получать ответную реакцию. Чонин понимал, зачем им нужно было скрываться, когда речь шла о занятиях любовью или ласках. А всякие пустяки вроде совместной прогулки его наверняка не впечатляли. Чонин мог это себе позволить. – Извини, мне показалось, что это хорошая идея. Но, видимо, я ошибся. - Чунмён… - Не бери в голову, - Чунмён опустил руки. Объятия перестали казаться ему такой уж хорошей идеей. Вдруг Чонину сейчас и этого не хотелось тоже. – Я тогда вернусь в ложу, тебе нужно отдохнуть перед вторым актом хоть пять минут. - Нет! – Чонин схватил его за плечи, встряхнул и взглянул в глаза. – Нет! Чунмён, пожалуйста… - Всё в порядке, - Чунмён инстинктивно постарался скрыть свою реакцию, хоть и понимал, что главное Чонин уже заметил. – Это не страшно, Чонин. Ты не обязан хотеть того же, чего хочу я. И ценить это тоже не обязан. - Чунмён! – голос Чонина стал выше, тоньше. – Я пойду! Я пойду с тобой, куда ты захочешь. На любых условиях! Чонин, похоже, перепугался не на шутку. Он снова изменился в лице и вцепился в Чунмёна так, что тому даже больно стало. - Не переживай так, это пустяк, - Чунмён в глубине души так не считал, хоть и понимал, что для многих так оно и было. В конце концов, в мире жили миллионы людей, которые могли спокойно гулять по улицам, ужинать уличной едой, передвигаться без охраны и вообще быть никому не интересными. А вот таких, как Чунмён, без детства и юности, без навыков нормальной жизни, не приспособленных, оранжерейных, оставались единицы. Они вымирали, как вымирали дальневосточные леопарды. Они жили в резервациях, за стеклом. И для собственного спокойствия им было бы лучше не мечтать хоть раз оказаться по ту сторону стекла. - Это не пустяк. Ты расстроился. Чунмён… - Тебя вызывают на сцену, - Чунмён услышал звонок и даже обрадовался. Ещё не хватало сейчас начать объяснения и поссориться. Чунмён не стал меньше любить Чонина, он не стал менее от него зависим. Наоборот, едва ли не в первые Чунмён осознал масштабы своей болезненной одержимости этим человеком. Гордый, сильный, уверенный в себе и бесстрашный Чунмён спасовал, стоило Чонину не проявить должного энтузиазма. Чунмён, который не побоялся пойти против семьи, сейчас засунул своё мнение поглубже и даже не попытался ничего объяснить. - Чунмён, нельзя это так оставлять! – Чонина заметно трясло. – Пожалуйста… Чунмён, прости меня. - Я и не обижался, - Чунмён мягко поцеловал Чонина в щёку. – Не опаздывай и будь осторожен на сцене. - Не уходи. Пожалуйста, не уходи после спектакля. Дождись меня! Чунмён, пообещай! - Хорошо, я дождусь, - Чунмён понимал, что Чонин вил из него верёвки. Он мог бы многого добиться, если бы чаще пользовался своим влиянием. – А теперь иди, пожалуйста. Чонин неожиданно рванулся вперёд, то ли поцеловав, то ли укусив за губу, а потом спешно выскочил из гримёрной. Чунмён уже привычно дождался, пока в коридоре стихли шаги, а потом вернулся в ложу. Ни Джехён, ни Джонни его возвращения не заметили. Они сидели, склонившись друг к другу и едва слышно о чём-то говорили. Чунмён порадовался тому, что сию минуту был никому не нужен и не интересен, сел в кресло и уставился на сцену. Чонин его беспокоил. Его нервозность, его страх. Чонин заметно испугался, что задел, что обидел. Не исключено, что Чонин уже надумал себе нечто ужасное. Чунмён этого не хотел. Для него чувства к Чонину были слишком ценны, чтобы бросить их на алтарь сиюминутной обиды. Чунмён собирался холить и лелеять их до конца своих дней. Ему просто нужно было научиться сдерживать свои эмоции, если нечто подобное повторится. Чунмён смотрел на сцену и видел надрыв. Наверное, граф Альберт никогда прежде так искренне не терзался раскаянием и чувством вины. Чонин вкладывал в каждое движение свои собственные чувства. Великая Джулия Лэмберт этого не одобрила бы, но Чунмён просто смотрел. Ему уже не хотелось, чтобы балет завершался, чтобы наступало время выполнять своё обещание. Он должен был сдержать слово и не хотел этого делать. Ему было не интересно без Чонина. Впрочем, он всё равно отправил Чанёлю сообщение с указаниями. После спектакля Чанёль должен был встретить их возле ложи, проводить в какое-нибудь помещение, где они смогли бы переодеться в самую простую и невзрачную одежду. После этого они должны были покинуть театр и отправиться на вечернюю прогулку. На сей раз Чунмён решил не рисковать и договорился, что Чанёль приедет за ними сразу же, как он позвонит. - О… Чунмён! – Джехён заметил его далеко не сразу, а заметив, искренне обрадовался. – Наш план на вечер в силе? - Думаю, что да, - Чунмён кивнул. – Не торопитесь покидать ложу после завершения представления и держитесь в тени. Пусть основная часть публики разойдётся. - Хорошо, так и сделаем, - Джехён с удовольствием наклонился к самому уху Джонни и жарко и многословно стал пересказывать ему инструкции Чунмёна. Овации как назло растянулись надолго. Артистов вызывали на сцену раз десять, и каждый раз Чонин выходил всё более надломленным и разбитым. Чунмён догадался, что так он себя наказывал. Чонин не поднимал головы, не позволял себе проверить, остался ли кронпринц в ложе. Чонин не позволял себе так же остаться за кулисами. Он выходил и выходил, кланялся, принимал бесконечные букеты цветов, а потом, как после «Лебединого озера», вышел на сцену один, чтобы исполнить тридцать два фуэте. Досчитав, Чунмён вдруг заметил, что всё это время не дышал. Сам боялся до похолодевших рук и замершего сердца. Боялся, что Чонин мог упасть, мог причинить себе боль. Наконец зрители стали покидать зал, и Чунмён смог хоть немного перевести дух. - Это просто невероятно, - заметил Джонни. – Я просто обязан привести в театр свою мать. Она такого, я уверен, за всю карьеру свою не видела. Этот мальчик в следующем году будет танцевать на лондонской сцене. Ему здесь тесно. Сердце Чунмёна сжалось на миг, а потом заколотилось как сумасшедшее. В последнее время он даже не задумывался об этом, а ведь такой поворот сюжета был более чем возможен. Чонин мог – и должен был с его талантом – получить приглашения от крупнейших и известнейших театров всего мира. Он мог уехать в Лондон, в Париж, в Сидней. Он просто обязан был позаботиться о своём будущем, принять лучшее из предложений и уехать как можно дальше. И забрать с собой Ханыля. Дать ему хорошее образование, обеспечить всем необходимым. В скором времени Чунмёну предстояло остаться одному. И было бы лучше не привязываться так сильно. Чанёль заглянул в ложу спустя несколько минут и жестом поманил их за собой к ближайшей пустовавшей гримёрной. Чунмён с удовольствием стащил с себя официальный костюм, галстук и рубашку, чтобы одеться как какой-нибудь студент, выбравшийся в паб выпить пива. Просторная толстовка и куртка окончательно превратили Чунмёна из кронпринца во вчерашнего подростка. Без своих привычных костюмов и рубашек, в простых цветах и тканях он внезапно стал выглядеть лет на десять моложе. Джехён и Джонни обменивались комплиментами друг другу. Джонни явно привык носить подобную одежду, потому что выглядел в ней просто сногсшибательно и уверенно. Джехён инстинктивно подстраивался под него, неосознанно копировал. И Чунмён понимал, что стоило бы ещё раз напомнить об осторожности. - Можно уже выйти отсюда? А то я бы покурил наконец нормально, - Джонни передал их одежду ожидавшему в коридоре Чанёлю. - Да, сейчас выйдем, - Чунмён уверенно направился к лестнице и скоро уже вывел всех на крыльцо. – Чанёль, всё в силе? - Да, Ваше Высочество. Я жду звонка – и приезжаю сразу же. Наличные деньги у вас в кармане куртки. Кёнсу ещё туда карточку положил… Она бесконтактная, нужно просто поднести к аппарату. - Я надеюсь, до этого дело не дойдёт, - Чунмён не хотел бы рисковать так сильно. – Я благодарю вас. - Не за что, Ваше Высочество. Развейтесь немного, у вас слишком… усталый вид. И грустный. - Я это исправлю, - пообещал Чунмён. Джонни между тем отошёл в сторону и с наслаждением затянулся сигаретой. Джехён последовал за ним, как кобра за дудочкой заклинателя. Он не сводил глаз с губ и пальцев Джонни, дыша в одном ритме с затяжками. Чунмён же просто ждал. Он не был уверен, что Чонин ещё оставался в здании театра, поэтому боялся, что просто теряет время. Но он же обещал дождаться, Чонин не мог уйти. Впрочем, он и не ушёл. Чонин выбежал на крыльцо так быстро, словно за ним гнались с собаками. Он огляделся по сторонам, закономерно не опознал в парне, скрытом капюшоном, кронпринца и мучительно застонал. Парковка перед театром опустела настолько, чтобы отчаяние сделалось ещё более наглядным. Чунмён мучать Чонина не хотел, поэтому подошёл сам, толкнул свою руку ему в ладонь и позвал: - Чонин! - Господи! – Чонин рванулся к нему, явно собираясь обнять, прижать к себе, но Чунмён остановил его, покачал головой: - Нельзя. Чонин словно на стену наткнулся, открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыбка. Чунмён подумал, что примерно так же он выглядел, когда Чонин спросил своё «а какой смысл?» Чонин сглотнул, крепко, очень больно сжал пальцы Чунмёна, понадеявшись, что в ночной темноте этого никто не заметит. Да и не смотрел никто. Джехён всё ещё гипнотизировал сигарету в пальцах Джонни. - Прости меня! - Тише. Мы ещё поговорим об этом, - проговорил Чунмён. – Постарайся, пожалуйста, успокоиться. Я с тобой. Чунмёну бы и самому не помешала помощь. Но он не мог себе позволить такой роскоши. Он должен был научиться держаться и помогать себе самостоятельно. И сейчас ему стоило бы найти силы и освободить руку, которую Чонин держал как будто в последний раз. - Чунмён, а кто это… О, добрый вечер, - Джехён кивнул в знак приветствия. – Вы сегодня были просто… Сногсшибательны. - Спасибо, - Чонин чуть переместился в пространстве, закрыл своим телом их с Чунмёном руки. – Мне приятно слышать такие слова от Вашего Высочества. - Я думаю, скоро мы услышим о вашем дебюте на подмостках лучших театров Европы. А если вы ещё сохраните этот номер с фуэте в конце, у вас появится эффектная визитная карточка в балетной среде. Мужчины редко решаются на исполнение этого элемента, - Джонни понимал, о чём говорил, но каждое его слова оставляло раны на сердце Чунмёна. - Вы хорошо разбираетесь в балете. - Моя мама была танцовщицей. Говорят, очень перспективной. Но потом она встретила отца, оставила сцену и театр, чтобы сопровождать его… В общем, это не так уж важно. Просто я часто бывал в театрах по всему миру… И кое-что повидал. Таких одарённых танцовщиков как вы, наверное, уже больше и не осталось. Они рождаются не каждое десятилетие. - Вы слишком хорошего мнения обо мне, - Чонин помолчал немного. – Простите, что я так нарушил границы вашей компании… - Мы только рады, - заверил Джехён. – Не хотите пойти с нами? - Куда? - Мы пока не знаем, сами понимаете. Может, вы нам подскажете, где здесь можно посидеть, поесть и выпить. Только нормальной еды, которую едят обычные люди, - уточнил Джехён. – Ну что, пойдёте? - С удовольствием, - торопливо кивнул Чонин. - Мне кажется, если мы не хотим, чтобы нас заметили и узнали, нам нужно перестать разговаривать как на официальном приёме, - справедливо заметил Джонни. – Это возможно? - Без проблем, - Чунмён кивнул. – Будешь нашим проводником. - Я думаю, я знаю одно неплохое местечко. Но отсюда далековато, можем спуститься в метро, - предложил Чонин, и Чунмён испытал желание согласиться. Конечно, это тоже был риск. Но Чунмён уже думал в том ключе, что через год Чонина у него могло и не быть. И всё теперь казалось мелким и незначительным. Он хотел успеть накопить как можно больше, чтобы потом продолжать жить. Ну как жить? Существовать, делать вид, что всё в порядке. - Здорово! – загорелся Джехён. – Я за! - Я тоже! – Джонни даже если и имел собственную позицию по этому вопросу, то легко отказался от неё, чтобы порадовать Джехёна. - Хорошо, - Чунмён чувствовал, как дрожала рука Чонина, сжимавшая его пальцы всё так же болезненно. - Тогда нам нужно поспешить, - Чонин разжал пальцы, отступил на шаг и так поморщился, словно его ударили. – Метро скоро закроется на ночь. - Конечно, - Чунмён сжал кулак, чтобы ещё хоть немного удержать стремительно ускользавшее тепло. Вскоре ему самому предстояло стать этим кулаком, не способным удержать самое важное и скрывающим внутри себя уродливые шрамы.