Бл#ть, чулок сполз!

Кстати, уснуть Химуро так и не смог, так что, раз уж не вышло проспать остаток ночи и утра, он решил ради развлечения всё же посетить университетские пары. И всё-таки, не стоит недооценивать ВУЗы, они действительно способны дать нам то, в чём мы нуждаемся в данный период нашей жизни. Занимательная лекция, название которой известно, по-всей видимости, лишь только самому преподавателю, невероятно успокаивала, эта умиротворяющая магическая атмосфера учебного заведения пронизывала всё вокруг, а голос профессора, который в обычный день показался бы нудным, сейчас звучал словно колыбельная и погружал в прекрасный мир несбывшихся желаний. Разбудил Химуро сосед, оповестивший о перекличке уже ставшей традиционной в конце занятия. Людей было немного, а настроение у преподавателя чересчур приподнятым, поэтому он объявил, что все, кто посетил сегодняшнюю лекцию, получают автоматический зачёт по его предмету. «Это я удачно зашёл!» — вывод напросился сам собой. *** Ещё парочка лекций и Тацуя стал прежним, всё тем же язвительным и дерзким болваном, что подкалывал молодых преподавателей, а иногда и подкатывал, но только к одному из них, и только в шутку, ведь Химуро не спит ни с кем… дважды. К слову, этот молодой человек, у которого растёт маленький ребёнок, изо всех сил, до сих пор убеждает Химуро, что не знал, что это транс-клуб. Но Тацуя не верил ни единому слову, ведь он прекрасно знает, что фейс-контроль у входа, в лице Кагами, останавливает каждого и спрашивает, уверен ли он, что хочет пройти в ТРАНС-КЛУБ, да и то, что этот парень, который изо всех сил пытается оправдать самого себя, видимо перед собой же, так старательно надрачивал Тахиро под страстные стоны последнего и не забывал при этом возбуждённо рычать: «Ну, же милая, давай!». Согласитесь, это его оправдание аля: «Я не такая, я жду трамвая!» не слишком уж убедительно. *** Клуб это всё-таки отрада, для измученной души Тацуи: родители позвонили и сообщили, что собираются посетить его в скором времени, поэтому уборка — это единственное о чем сейчас думал Химуро. Даже этот чёртов фиолетовый центральный защитник сейчас волновал меньше, чем чрезмерная материнская забота, которая бывает проявлена редко, да метко. В прошлый раз мать чуть было не обнаружила потайной отсек в шкафу Тацуи и не раскрыла все его «дамские» секреты, но, видимо, у высшего разума всё ещё есть планы относительно этой «девочки», так что пронесло. Но нужно быть начеку и не расслабляться. Мурасакибара бы и вовсе не волновал Химуро, если бы не растянул так небрежно мышцы и не накончал в задницу, хотя, что уж греха таить, не наезжал он на Атсуши, по ещё одной причине, о которой приличные девочки не говорят в слух: «Ему хотелось ещё раз». Чтобы Химуро взяли против его же воли, подмяли под себя и грубо оттрахали. Только от мысли об этом хотелось рыдать, и лезть на стену. Всё же зависимость от хорошего секса самая мучительная. Химуро расчехлил свой наряд, что предварительно попросил взять Киёши, предупредив об особенном вечере и о том, что САМ АКАШИ попросил его выступить с «тем самым номером» и принялся за превращение, но всё же ему не давали покоя слабые постанывания похожие на скулёж, что раздавались из душевой комнаты. — Здравствуй, Химуро. — обратился голос. Химуро чуть не умер от неожиданности. Эти нотки «на всё похер, я тень Кагами» в голосе выдавали владельца, но всё же привыкнуть к такому непросто. — Боже, Куроко. Когда я узнал, что ты здесь есть, ты стал обращать на себя больше внимания. — Куроко молчал, ни одна эмоция не испортила это прекрасное уже девичье личико. Одет он был в свой специальный костюм официантки кабаре, а значит, что сегодня бедная пятая точка «призрачного шестого игрока» снова будет ныть. Ведь собирать денежки с клиентов, спускаясь в зал и разрешая шлёпать себя, задача не из лёгких. — Давно они там? — Химуро кивнул на душевую. — Стонут? Или вообще? — бесстрастно проговорил Тетсуя. — Даже не знаю какой вариант выбрать, — усмехнулся Татсуя. — Но… — Химуро собрался с мыслями, — можешь ответить на оба вопроса. Куроко лишь отвёл взгляд в сторону, прикидывая, сколько же могло пройти времени. — Когда я пришёл стоны были громче. Это было минут двадцать назад. — А поподробнее? — Прости, но мне на сцену пора. И правда, Теппей уже разразился громогласной тирадой восхваляющей всех девушек этого прекрасного заведения и Куроко, в частности. Заиграла специальная музыка соблазнительной Текука Роко, как раз для таких вечеров (Abba — Money). И так как перерыв между выступлениями был стандартные сорок минут, чтобы посетители оставили побольше денег в кассе, да и подразнить их немного, вывод напросился сам собой… В Душевой… Такао. Но торопиться врываться в душевую на каблуках и в почти надетом костюме, Химуро не спешил. Куроко вернулся через двенадцать стандартных минут. Поставленная на повтор и порезанная в нужных местах мелодия сделала своё дело: из всех возможных мест торчали банкноты, половину из которых, Тетсуя обязан был оставлять в клубе, а остальные — его личные деньжата. Вода в душе перестала литься. — Такао, — крикнул Химуро. — Акаши запретил трахать тут своих любовников. Либо клиенты, либо катись. Но спустя несколько секунд вышел не Такао, хотя сегодня была его смена. Вышел… — Кисе? — опешил Татсуя. — Ты что это здесь делаешь? Не видел тебя сто лет. Только не говори мне, что Такао… — Нет. Не Такао… — но больше в клубе в этот вечер не работал никто, кроме него и Такао. — Я вышел, вместо Такао, - сделал замечание Тетсуя. — Куроко-чи? — удивился Кисе, как и все не заметивший призрака сразу, но не успел сделать больше ничего. Сзади него появился… Кагами и обвёл довольными глазами гримёрную. Его взгяд бы не остановился нигде, если бы Такао был сегодня на месте, но… — Куроко?.. — выговорил он и его взгляд мгновенно потускнел. Химуро переводил взгляд с одного на другого, замечая неловкость Кисе. — Куроко, я… Но Тетсуя ничего не сказал, он схватил своё пальто и прямо так выбежал на улицу. — КУРОКО… — Тайга бросился вслед. Повисла мёртвая тишина. — Что это за хрень? — выговорил Химуро. — Небольшая семейная ссора. У них это частенько бывает. — Всмысле? — не понимал Татсуя. — Ну, что ты как маленький, — упёрся плечом о косяк Рёта. — Как-будто не знаешь, что бывает между мальчиком и мальчиком. «Они встречаются? Кагами и Куроко?» — Они ещё со второго класса старшей школы вместе, — Рёта прошёл к выходу, где, по всей видимости, были оставлены его вещи. И одевшись, глядя на загруженного Химуро, накинул пальто и произнёс, выходя за дверь. — Между нами ничего не было, если ты об этом, мы просто согласились показать Кагами парочку приёмов. Он очень хотел удивить Куроко. Ему начало казаться, что их отношения уже совсем не те, страсть угасла и всё такое… — Мы?.. — пытался прервать Химуро. — Ну, да… Пока, милый, — и выскользнул за дверь. — Милый? — произнёс вслух Татсуя. — Это он не тебе. Химуро вздрогнул и обернулся. Одного инфаркта сегодня было явно недостаточно. — Аомине? Какого хрена? Дайки был уже одет, поэтому не говоря ни слова, просто прошёл мимо и, взяв куртку, вышел за дверь. Татсуя только хотел начать думать и возмущаться, как услышал голос Киёши. «Уже?» — возникло в голове. И Химуро, отбросив лишние мысли и поправив причёску, направился на сцену. *** — И, наконец, королева всего вечера, с номером, который не появлялся на сцене уже целых шесть месяцев. Простите, что не предупредили, чтобы вы взяли с собой побольше салфеток, ведь понадобятся вам они наверняка, чтобы не забрызгать соседей своими биологическими жидкостями, — раздался дружный смех, а следом и одобрительное улюлюканье. — Я вообще-то о слезах и слюнях говорил, а вы о чем подумали? — снова смех, но атмосфера накалилась: почти каждый сидящий в этом зале понимал, о каком номере идёт речь. — А теперь встречайте вашу всё ещё любимицу, сладкую, чистую и невинную, но при этом невероятно страстную и притягательную, неповторимую Тахирооооооо Мурооооо… Свет на сцене погас и заиграла музыка The Weeknd — The Hills (HXV BLURRED REMIX). Басы резко ударили по ушам, и сердца сотни мужчин забились в унисон учащённо. Не таким уж проигрыш был и долгим, но как же не терпелось увидеть «её». Тьму и тишину не смел нарушить никто, только медленно набирающий силу свет по краям сцены. И вот, когда проигрыш подошёл к концу, вместе со словами резко ударил свет прожектора, а через мгновение и зал разразился приветственными аплодисментами. Химуро во всей своей красе стоял прижатый к шесту, готовый в любую секунду начать двигаться. Он медленно обвёл глазами зал, не останавливаясь ни на ком, но посмотрев на каждого, по крайней мере, так каждый и думал. Он медленно опустился вниз, скользя по шесту, стискивая его своими бёдрами и прикрывая глаза в предвкушении своего следующего движения. Когда басы вступили вновь, Химуро волной выгнулся назад, резко поднимаясь и вызывая сразу несколько микроинфарктов и одновременно оргазмов в зале. Его лицо было искажено желанием, и именно это в нём и любили. Танец был пропитан сексом, и каждый мужчина мечтал оказаться на месте того шеста, что трогал и оплетал ногами и руками Химуро, что так ловко скользил в его руках, и доставлял настоящее наслаждение. Он извивался вокруг пилона, кружился и прижимался к нему, пока, наконец, не поднял взгляд на публику и встретился взглядом с восхищёнными и полными страсти и похоти глазами двухметрового центрового. Сперва Химуро опешил и даже слегка испугался. Но поняв, что он пришёл снова… ради него… до Татсуи наконец дошло, кто здесь настоящая королева. Глаза Атсуши блестнули. Вызов был принят. Одними губами Химуро начал повторять слова песни:

I only fuck you when it's half past five (Я сплю с тобой только в половину шестого) The only time I'd ever call you mine (То время, когда могу называть тебя своей) I only love it when you touch me, not feel me (Я люблю, когда ты меня трогаешь, но не ощущаешь) When I'm fucked up, that's the real me (Если я под кайфом, значит я настоящий) When I'm fucked up, that's the real me, babe (Я настоящий, когда под кайфом, детка)

Движения стали чётче, а взгляд не отрывался от глаз когда-то хорошего друга. Когда песня подходила к концу, Химуро не ушёл как всегда, чем вызвал недоумение у всех. Он лишь молча спустился со сцены и медленной походкой, слегка покачивая бёдрами направился в ту самую комнату, бросив дерзкий даже для него самого взгляд на «жертву». *** Когда дверь специально оставленная открытой, заскрипела позади Химуро, он даже не знал, что и думать. Понял ли этот толстокожий его намёк или нужно было подойти и просто сказать прямо. Химуро просто стоял, боясь повернуться. — Ты даже не знаешь кто я. — выговорил парень. — Твоё имя Тахира Муро. — тут же отозвался голос. «Понял», — протянул с наслаждением про себя Химуро, но выговорил он лишь. — Я не об этом. — Да… я знаю, — рука обвила его талию и резко притянула к себе. Что-то до боли знакомо твёрдое упиралось между почек Татсуи, и он едва не застонал в предвкушении. — Увы, — еле выговорил Химуро, пытаясь держать срывающийся голос в узде. — Но я не сплю ни с кем дважды. Ровно через мгновение его ухо согрело чужое дыхание, и прикусив мочку, прихватив и часть раковины, Мурасакибара выговорил, незнакомым, для этой дубины, голосом: — Да кто тебя будет спрашивать?