Маленький извращенец

— Заноза? — ухмылка Джейса не спадает с губ, он охватывает глазами самые интересные части тела Изабель, когда она ровняется брата. Младшая Лайтвуд собирается возразить самодовольному блондину в кресле, как до неё доходит, что этот брутальный парень — Джейс. Ничуть не изменился, считает Иззи, и мнение её очень расходится с тем, что думает Алек о новом соседе. — Ты, — щурится брюнетка, скрещивая руки на груди, чем только поднимает аппетитные формы, выставляя их напоказ. — И тебе привет, радость моя, — смеется Эрондейл, делая затяжку и выпуская клубок дыма. — Иззи, ты помнишь Джейса? — поворачивается брат, последний раз вдыхая никотин. Девушка откидывает эффектно волосы за спину, цокая каблуками поднимается к бывшему знакомому, разделяя с ним одно пространство. Джейс готов спорить, эта чертовка всё также ядовита, как шипы розы. Вдруг блондину хочется отпустить пошлый комментарий в сторону юной девушки, но он останавливается, придерживаясь правила — на сестёр друзей не смотрим. Ко всему прочему, несмотря на давнее знакомство, Изабель Лайтвуд осталась для Джейса всего лишь младшей сестрой Алека. Его Алека. Разговор затягивается до самого утра. Воспоминания, многозначительные взгляды, и смех. Много смеха и улыбок. Алеку впервые хорошо за несколько лет. Он чувствует себя свободным в компании Эрондейла и своей сестры. — А помните ту площадку, где я впервые поцеловал Бекку Льюис? — улыбается Джейс, ловя на себе похотливые взгляды черноволосой девушки. Они с Алеком почти похожи. Почти. — Да, — улыбается Лайтвуд, приканчивая седьмую сигарету за третий час их беседы. — У тебя есть девушка? — резко спрашивает Иззи, чем обескураживает молодого человека. — Нет, — неуверенно отвечает Эрондейл, сомневаясь, стоит ему сказать «нет» или «нет, у меня есть парень». Глаза Алека тут же впиваются в Джейса. — А у тебя? Иззи отвечает на вопрос, адресованный, по правде говоря, её брату. Янтарные глаза безмятежно следят за каждым движением губ Александра. Парень молча смотрит перед собой, предаваясь очередным воспоминаниям. Возвращение Джейса в Экселсиор становится событием для малонаселенного пригорода. Каждый четвертый помнит Эрондейла, а каждый второй сопровождает любопытным взглядом. А чего он ожидал от городка, в котором проживают две с лишним тысячи человек? В основном люди до сорока лет, что не может не упростить жизнь молодому поколению, ведь их понимают. Любой последующий день для Александра Гидеона Лайтвуда — как новый. Он просыпается с мыслями о его ново-старом соседе, вспоминая те или иные моменты их дружбы. Понедельник, вторник, среда. Среда — адский день для Александра. Единственный выходной от тренировок по регби, Лайтвуду негде провести время с пользой, поэтому он пересекает порог кафетерия, приземляясь за один из столов, который уже занят рыжеволосой миниатюрной девушкой и его прекрасной сестрой. Клэри — та, что рыжая, лучшая подруга Алека и Изабель — ещё та заноза в заднице. Зеленоглазая красотка горько усмехается, когда видит состояние своего друга. — Ебал я эти среды, — жалуется Алек, натягивая на глаза солнцезащитные очки. Он снова курил травку перед школой, задержавшись по пути у одного знакомого из команды по плаванию. Алек не плавает, он просто поддерживает связь с длинноногими симпатичными парнями, которые славятся не только своими навыками нахождения в воде. — Когда ты успеваешь? — удивляется Иззи, расправляясь с фруктовым салатом. Она не могла не заметить слегка покрасневшие глаза брата. Дома Лайтвуды никогда не завтракают, это не является частью их семьи — только ужины, и только по воскресеньям. Брюнет расплывается в улыбке, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Всегда так делает, когда его состояние после психоактивных веществ начинает меняться. Марихуана, выкуренная в затяг с большим удовольствием, приносит Лайтвуду расслабление о котором он мечтал. — Рано встаю, сестренка. Парень откидывается на спинку стула, закидывая ноги на белую поверхность стола. — Твою мать, Алек! — ругается Иззи, прекращая жевать. — Я же ем. — Ешь на здоровье, я же не отбираю у тебя еду, — спокойно отвечает Александр, скрещивая руки на груди. Сегодня он выглядит великолепно как никогда: белые скинни, облегающая футболка и синяя джинсовая куртка. Усталый вид Лайтвуда вызывает интерес у Клариссы, чем же это он так был занят ночью, что его моральные и физические силы в упадке? — Аалек, — тянет с улыбкой рыжая, протягивая другу стакан кофе. Этот жест они придумали для задабривания человека перед тем, как собирались задать каверзный вопрос. Кажется, Алеку здорово достанется, раз Фрэй приносит в жертву любимый латте. Брюнет недоверчиво смотрит в сторону кофе, плавно переводя взгляд к подруге. — Нет, я не трахался ночь напролет, заливая всё вокруг спермой, потому что у меня нет парня. Я не с кем не встречаюсь, Фрэй, — монотонно произносит Алек, забирая у подруги латте по заслуженному праву. Клэри тяжело вздыхает, складывая руки на столе. Иззи не перестает есть салат, она просто забирает тарелку, отодвигаясь подальше от ног братца. Школьные коридоры начинают стремительными темпами наполняться учениками; солнце проскальзывает в окна, проливая свой свет на сидящих за пустым столом. Кафельные стены и дорогой паркетный пол — самый худший дизайн столовой, какой только могли придумать в этой школе. Жёлтая двустворчатая дверь кафетерия распахивается, пропуская в помещение одетого во всё чёрное блондина. Лицо кажется знакомым, Алек наспех отворачивается, когда Джейс начинает идти к ним. — Белая форма? Серьёзно? Мы что — психи? — возмущается Эрондейл, забирая стул у соседнего столика и располагаясь возле знакомых. Иззи смеется, поднимая глаза на чёрного как ворон Джейса. Он нарушает правила, даже не успев с ними ознакомиться. — Что это на тебе? — с презрением кидает блондин, оттягивая низ облегающего верха Александра. — Ты что, не мог им сказать, что в мире существуют другие цвета? — Доброе утро, Джейс, — усмешка на губах Алека становится сексуальнее с каждым разом, когда она адресуется соседу. — Я думал, эту богадельню снесли к чертям, — ухмыляется Эрондейл, подкидывая в воздухе зеленое яблоко и протягивая его рыжеволосой красавице. — Джейс Эрондейл, милочка, — представляется парень. Его способы знакомства становятся всё изощрённей, мыслит про себя Алек, что будет в следующий раз? — Клэри, — смущенно улыбается рыжая, пихая Алека незаметно под столом. Пока Эрондейл отворачивается, осматривая кафетерий, Фрэй шепчет губами «Какой горячий!», на что Изабель яро кивает, становясь похоже на машинного болванчика. Собравшаяся компания сидит в треске электроламп, моментами мерцающих над их головами. Пара неисправных приборов не могут испортить это прекрасное начало дня. Среди присутствующих, Джейс выглядит взрослым, больше походя на студента, чем на школьника. Его осматривают с ног до головы, когда они с Алеком идут на совместный урок по актёрскому мастерству. — Чего они пялятся? — шепчет на ухо брюнету Джейс. Его дыхание оказывается горячим и слишком, слишком близким, отчего у Алека сердце замирает. — Ты новенький, — парирует Лайтвуд. — Чего ты ожидал, возвращаясь в Экселсиор? Последнее звучит как претензия и Эрондейл хмурится, отстраняясь от друга. Он что, не рад, что Джейс переехал обратно? Он вернулся, они снова могут быть друзьями, а не избегать — как это делал Алек прошедшую неделю. Он только и успевал лицезреть убегающего из дома Лайтвуда. Экселсиор — последнее место на Земле, куда хотел бы вернуться Джейс. Но он был вынужден это сделать, обстоятельства заставили. Истинная причина — банкротство фирмы отца, в следствие которого они потеряли не только большую часть денег, но и свой шикарный пентхаус в одном из высоток Нью-Йорка. Старенький коттедж, по завышенной цене странным семейством Броддстер, был единственным выходом из трудной финансовой ситуации Эрондейлов. После смерти Селин Эрондейл, Стивен утащил маленького Джейса в большой город, бросая его на воспитание нянек-однодневок и его меняющихся со скоростью света пассий. Хороший отец стал безразличным дерьмом, которого не интересовало ничего, кроме его растущей вверх карьеры. В некотором роде, Джейс даже был счастлив, что теперь его безработный отец будет с ним чаще проводить время, пусть и в забытом Богом Экселсиоре. Собрав самые необходимые вещи, они переехали в одночасье туда, где началась его история самопознания. И Джейс искренне не понимает обиды своего голубоглазого друга. За что он так с ним? Блондин обводит глазами полупустой коридор, проглатывая настоящую причину его возвращения в пригород. Он смотрит на него, вскипая от злости, и с лёгкостью хлопая дверцей шкафчика, так, что она закрывается на заедающий замок, уходит, оставляя старшего Лайтвуда в одиночестве. — Не ной, — тихо говорит Александр, подсаживается за одну парту к блондину. Тот смеется, не в силах игнорировать слова, сказанные им Лайтвуду при первом знакомстве. Золотистые радужки глаз сияют под яркими линиями света ламп, врезанных в потолок кабинета актёрского мастерства. Большой класс, наполненный различными вариантами декораций и прочего хлама, небольшие подмостки с красными бархатными занавесями, и два ряда парт. — Доброе утро, ребята, — улыбается озорно мужчина средних лет, заходя в класс. Он невысокий, чуть больше полутора метра, с рыжими усами и заметно сверкающей лысиной. Его наряд смешит новенького, на лице заметное проявление веселья. — Что-то хотите мне сказать, молодой человек? — ловит на себе взгляд учитель. — Нет, — подбирает пухлые губы Джейс, опуская на секунду глаза и делая серьёзное выражение лица. Его действительно забавляет оранжевый галстук с морковками на мятной рубашке учителя. — Новая партия? — гневный взгляд сменяется дружелюбием. Джейс кивает, и учитель продолжает: — Добро пожаловать, познакомимся в процессе. А сейчас, — учитель достает из своего портфеля на двух заклепках — красную книгу с большими печатными буквами золотистого цвета «Ромео и Джульетта». Класс поднимается аплодисментами вперемешку со свистом. — Ну что, кто следующий? Бурные овации и ухмылки новых одноклассников смущают Джейса. Они что, фанатики Шекспира? Это кажется парадоксально, восемнадцатилетние юные дарования, млеющие и заводящиеся от Шекспира. — Молодой человек, — обращается к Эрондейлу учитель. — Может, вы желаете попробовать? — Попробовать что? — недоумевает блондин. — Сыграть роль. Просто прочтите текст, — радушие и открытая доброжелательность располагают к себе. Но почему тогда все продолжают смотреть, когда парень поднимается на мини-сцену, держа в руках экземпляр пьесы? Джейс не боится внимания, наоборот, ему приятно видеть на себе заинтересованные взгляды. Среди них Джейс — ворона, в хорошем смысле сравнения: широкие плечи, высокий рост, красивое мускулистое тело, упругая задница и блистательная харизма, которую можно лицезреть за километр. — Представься, — учитель берет со стола ручку, что-то черкая в журнале. — Джейс Эрондейл. — Отлично, Джейс. Хорошо держишься на сцене, — поддерживал его мистер Гаррет. — Уиллоу Гаррет, — представился он новому ученику. — И здесь нельзя ходить в чёрном, уверен, что директор упоминал об этом. — Уиллоу? — прыснул Джейс. — Это разве не девчачье имя? Стёб над учителем никто не оценил, кроме нескольких девушек — преимущественное количества всей группы — которые успели положить глаз на нового одноклассника. Парень провёл пятерней по пшеничным локонам, выуживая из кармана кожанки сигарету и собираясь подкурить её. — О нет, — закрыл лицо Алек, покрываясь пунцовой краской. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Неужто его сосед метит прослыть плохим независимым мальчиком? — Давай, бэйб, — ухмыляется Джейс, делая затяжку. Его ухмылка адресована Александру. — Что? — не понимает Лайтвуд. Мистер Гаррет не обижается на заметку ученика, и даже больше — не делает ему замечания о курении в помещении, да и в целом на территории школы. Учитель видит, Джейс неплохой, и каждое его действие — заранее продуманная в голове постановка. Актёрский талант и умение играть кишат в этом молодом пареньке. — Ну же, крошка. Подними свою красивую попку и составь мне компанию, — улыбается обворожительно Эрондейл, вызывая хихиканье девушек в аудитории. Лайтвуд несколько мгновений колеблется, пока Гаррет тоном учителя не даёт ему указание встать в пару с Джейсом. Все пытливо глазеют на них, ожидая дальнейшей сцены. Брюнет берет книгу у парня за соседней партой, пока идёт к другу. Его пальцы умело раскрывают произведение на нужной странице, он показывает её Джейсу. Тот, зажимая сигарету зубами, начинает листать, останавливаясь на пройденной середине первой сцены первого акта. — Алек — Ромео, а Джейс — Бенволио, — громко сообщает мистер Гаррет, присаживаясь на край своего преподавательского стола. — Начали. — Ромео, с добрым утром! — бодро гласит Джейс, вынимая сигарету и выдыхая перед этим дым в сторону стены позади. Алек неодобрительно смотрит на Джейса, вызывая у него улыбку. — Разве утро? — хриплым голосом произносит Лайтвуд. — Десятый час. — Как долог час тоски! — парень начинает входить в роль, что удается ему не сразу, как Джейсу. — Что это, не отец мой удалился? — Да, твой отец, какая же тоска. — Эрондейл умудряется курить, плавно выпуская дым изо рта, когда подходит его очередь. Книги им не нужны, они хорошо знают слова, смотря в глаза друг другу. — Тебе часы, Ромео, удлиняет? — Тоска о том, кто б мог их сократить. — Ты по любви тоскуешь? — Нет. — Ты любишь? — застывает Джейс, поднося сигарету к губам. Он ни на минуту не отрывает свой взгляд от голубых глаз, пронизанных трепетом и робостью. — Да, и томлюсь тоскою по любви. Реплика за репликой, и вскоре все сидят, притаившись как мыши, с восторгом наблюдая, как льются слова из уст юношей. Они оба прекрасны. Алек даже замечает, что Джейс на несколько дюймов ниже, представляя, как бы он склонялся к нему за поцелуем, а тот тянулся в свою очередь к сладкой неге. После уроков Алек возвращается в пустой дом, обнаруживая отсутствие отца и мамы. Первый, скорее всего, уже мчит к своей молодой любовнице, а вторая — поехала забирать Макса из школы. Парень набирает воды из-под крана, жадно глотая пресную жидкость. Его взгляд ненароком падает на большое белое окно, выходящее на задний двор дома. У пустого бассейна, на деревянном шезлонге, сидит златовласый парень, нервно выкуривая сигарету. Как Алек понимает, что Эрондейл нервничает? — кусает губы, как это обычно делает сам Лайтвуд. Что могло привести Джейса в его дом? — Джейс, — теплым тоном приветствует парня Алек, выходя через заднюю дверь, ведущую в огороженный дворик. На улице холодно, солнце спряталось за надвигающимися тучами. Наверное, будет дождь, думает Джейс, в то время, как Александр приближается к нему. Непогода ведёт за собой цепочку факторов, противоречащих представлению солнечного октября у Эрондейла. Нью-Йорк встречает в это время своим теплом и лучами, чего нельзя было сказать о Экселсиоре, с его серым небом и пожелтевшими листьями деревьев. — Что-то случилось? — любезность выше самого Алека, она проскакивает раньше, чем блондин лихорадочно поднимается с места, впиваясь в губы Лайтвуда.