Маятник

Ac \ Dc — Back in Black После памятного разговора Перси наконец решил заняться восстановлением здоровья и поддержанием внешнего вида, дабы приступить к работе во всеоружии и как можно скорее. Но не только в этом и дело, конечно, просто когда с завидным постоянством на тебя сочувственно и в то же время брезгливо смотрят красивые женщины, то поневоле задумаешься и устыдишься. Он снова основательно побрился, помылся, оделся в чистое и застыл перед зеркалом. Волосы начинали темнеть, из-за чего общий облик немного облагораживался, делая «пятнистость» шевелюры не такой заметной с первого взгляда. Персиваль в последний раз провел по волосам гребнем, отложил его на полку и уставился на свое отражение. Увы, дряблая кожа никуда не делась, но Перси уповал на целителя, обещавшего полное восстановление организма после регенерации магического ядра. И посоветовал приобрести палочку как можно скорее, все-таки универсальный магический проводник не бывает лишним, но у Грейвса не было ни сил, ни желания куда-либо идти. Он протяжно, с присвистом вздохнул и тяжело облокотился на стену. Общую слабость после нехитрых и ранее привычных действий дополнила застилающая тьмой глаза усталость. Грейвс, громко шаркая ногами по паркетному полу, кое-как доковылял до дивана на кухне и упал на него, тихо матерясь сквозь зубы. Ладно, десять минут не такая и большая цена за облик человека, приданный неандертальцу. Раздался короткий и удивительно тихий стук во входную дверь, которая открылась, не дожидаясь разрешения. «Она что, специально это делает? Хочет застать меня врасплох? Мы ведь все уже выяснили, зачем потребовались партизанские действия на моей территории?» — такие мысли проносились в голове Грейвса, пока он пытался придать непослушному телу более менее приличный непринужденный вид.  — Добрый день, мистер Грейвс. Голдштейн, как и вчера, легко впорхнула на кухню и цепким взглядом, не вязавшимся с ее образом, окинула мужчину, развалившегося на диване в неестественной позе и степенно кивающего на ее приветствие.  — Как вы? — внимательный взгляд из-под опущенных ресниц.  — Прекрасно, а вы, Тина? — колкая усмешка в ответ.  — Пока неплохо, но будет просто замечательно, когда мы отправимся на магическую аллею. Вы готовы?  — Готов? — глупо переспросил он. — О, да, почти, но давайте сначала выпьем чаю и поговорим. Тина настороженно посмотрела на него, но не возразила и поставила чайник на огонь. Персиваль уже давно заметил, что никто не пользуется магией при нем, будто он хрупкая барышня и при виде волшебной палочки скоропостижно скончается от тоски, серьезно. Это и смешило, и раздражало одновременно. Он не припадочный, честное слово. Ну, по крайней мере, сейчас.  — Я пока не придумала, как выявить подсадного, но начальные данные не утешительны: шестнадцать стажеров и восемь новых авроров. Я пытаюсь что-то придумать, но мыслей нет никаких, — пожаловалась она. Да, глупо получается, подняла всех на уши, заявила о предателе, а пальцем на него указать не смогла. Отличная работа, Голдштейн, есть чем гордиться.  — Я думаю, надо начать с дел, доверенных новичкам. Проанализировать их и сделать свои выводы. Потом сравнить с «моими» и дальше решать по ситуации. Думаю, самым простым будет подослать к ним вашу сестру для полного успокоения. Пусть проверит подозрительных, она это умеет.  — Моя сестра не работает в аврорате!  — Да, но она работник МАКУСА, — спокойно возразил Грейвс, — к тому же, прирожденный легиллимент. Я не мог впустую растрачивать такой талант для бумажной волокиты.  — Я не люблю втягивать ее в разборки, — с расстановкой сказала Тина. Пресиваль окинул ее насмешливым взглядом, вспоминая эпопею с магическими тварями и не-магом, и язвительно протянул:  — Что-то не похоже. Тина задохнулась было от негодования, но Грейвс как всегда был прав и конкретно сейчас абсолютно беспомощен, как ни пытался это скрыть. Все, хватит, за время их разговора мужчина должен был отдохнуть, пора и тряхнуть его немного. Отомстить, так сказать, для удовлетворения души и в воспитательных целях, чтобы узнавал опасность в лице разозленных дам.  — Мистер Грейвс, мы пойдем? Или вы неважно себя чувствуете? — «пожалуйста, скажи, что все хорошо, у меня сейчас нет настроения мыть посуду». Он действительно неважно себя чувствовал, но взгляд Тины был красноречив, а сидение в четырех стенах пагубно отражалось на и так не золотом характере. Он поднялся и, накинув пальто, направился к двери.  — А шарф? — догнал его вопрос.  — Как-нибудь без него обойдусь, — ну не говорить же ей, что он не смог ни одного найти, верно?  — Там холодно, — не отступалась девушка.  — И что? Голдштейн лишь вздохнула. *** До магической аллеи они добирались почти час, а погода портилась еще с самого утра, так что сейчас они оба были промокшими, словно окунулись в Гудзон*. Направившись прямиком в магазин палочек Йонкера, Тина клятвенно пообещала себе выпить кофе в своем любимом кафе, пока мистера Грейвса будут мучить в парикмахерской. На это мужчина сказал, что не нуждается в сопровождающих, и получил в ответ «распоряжение мадам Президент». Так-то, не думал же он действительно в одиночку остаться в центре города? А если случится что? Свои мысли Голдштейн благоразумно не озвучила. Магазин волшебных палочек Йоханнеса Йонкера был на диво удобен для ожидающих: у стен стоят кресла и диваны, а на журнальных столиках лежат свежие и не очень газеты. На одно из кресел Тина и приземлилась, оставив Грейвса на растерзание помощника Йонкера. Самого мастера за прилавком не оказалось. Через полчаса недовольный Грейвс, мечущий глазами молнии, и притихшая Тина вышли из лавки ни с чем. Голдштейн немного помялась, а потом все же решилась на должностное преступление, совершаемое начальства ради и только него для:  — Недавно мы накрыли контрабандистов, промышлявших торговлей волшебными палочками. Товар и вещдоки еще не описаны, не успели, поэтому… — красноречивый взгляд в ответ. Тина уже готовится извиняться и оправдываться, как Грейвс с задумчивым видом кивает и поворачивает в сторону Конгресса.  — Это может сработать. Чего еще она не знает о господине мудрость-святость-непогрешимость?! *** Shakira — Objection (Tango) По дороге к Вулворд-билдинг они все же свернули в парикмахерскую, но насладиться истязаниями начальства за чашечкой кофе Тине не удалось. Пришлось, поминутно тяжело вздыхая, контролировать уровень недовольства Грейвса и смягчать его придирки к бедной девушке, случайно дернувший прядь волос или неосторожно проведшей бритвой вблизи уха. Сочувствуя одновременно себе и ей, Голдштейн поражалась капризности мужчины и окончательно уверилась в том, что он невыносимый щеголь. Не то чтобы ей это не нравилось, но конкретно сейчас такая дотошность раздражала. Наконец, окончив всеобщую пытку, Грейвс назвал терпимым результат увиденного и начал подгонять Тину. Та, в свою очередь, возмутилась до глубины души. Беззвучно. Мало ли, еще на полчаса здесь застрянут. *** В МАКУСА кипела жизнь. По этажам носилось множество людей, поминутно сталкивающихся, ругающихся; то тут, то там происходили разборки, в какофонию органично вливались негодующие выкрики, шипение и даже рычание, издаваемое доблестными клерками и помощниками помощников. Настроение Грейвса резко поднялось до отметки «превосходно» от вида привычной атмосферы. Он с удовольствием влился в людской поток и, впервые не обращая внимания на шкалу напряжения отношений с не-магами, пронесся по лестницам и коридорам, направляясь к родному уже за последние шесть лет* департаменту. На него никто пока не обращал внимания, но Персиваль не обольщался, он был абсолютно уверен: после встречи с Президентом, что бы там ни решилось, он не выйдет из кабинета незамеченным. В один момент он вдруг резко остановился и обернулся, вспомнив неотъемлемую деталь его нынешнего существования:  — Голдштейн! Да, неловко получилось. *** Тина глубоко вздохнула и вновь постаралась разнять спорящих. Это оказалось не такой уж простой работенкой, так как приходилось подбирать множество слов, отсеивать большинство, чтобы, не дай Небеса, не обидеть кого-нибудь из участников. Раньше к подобным ситуациям Голдштейн относилась спокойно, хоть это и вносило некий диссонанс в ее метания по Конгрессу, но конкретно сейчас девушке было совершенно, ну вот никак не время для разбора ссоры двоих знакомых из отдела по регистрации волшебных палочек. Но она до сих пор стояла там, потому что к ним ей сегодня еще идти, а на умчавшегося мистера Грейвса рассчитывать не стоило. «Даже не обернулся, » — с непонятной обидой подумала она, но сразу отвлеклась, вникая в суть ссоры. И чуть не застонала от собственной непроходимой глупости, тут же включаясь в разговор и убеждая Райли в совершеннейшей необходимости подождать с распределением конфискованных волшебных палочек, на которые Тина так рассчитывала. Вернее, мистер Грейвс. Где его черти носят?!  — Райли, я как раз иду в свой отдел и там поговорю с аврорами, проводившими задержание, насчет спорных моментов, они наверняка знают решение. Подожди часик, и я помогу тебе в этом разобраться, хорошо? — Тина мило улыбнулась и, оставив ошарашенных таким быстрым и простым решением спорщиков, умчалась в след за Грейвсом, поминая вздорное полумертвое начальство тихим злым словом. *** Серафина уже смирилась с аврором Голдштейн, затесавшейся в жизнь друга неизбежным злом, но не ожидала, что сам Персиваль наберется от нее вредных привычек. Например, без стука врываться на важные совещания. Ладно, просто заходить, но суть не меняется! Все, кроме самого Грейвса, замерли, а он спокойно прошел и сел на свое место, которое всегда занимал справа от Серафины. На такую наглость главы департаментов не знали, как реагировать, а виновник сложившейся ситуации наслаждался видом. Пиквери бы тоже не отказалась от такого времяпровождения, но увы, пришлось вмешаться:  — Господа, как видите, мистер Персиваль Грейвс, восстановленный в должности, временно не может в полном объеме исполнять свои обязанности, но решительно настроен присутствовать на всех важных собраниях, определяя и устраняя вред, нанесенный системе Конгресса Гриндевальдом. Надо отдать им должное, главы департаментов оправились быстро и продолжили свое общение, а Пиквери встретилась взглядом с Персивалем. «Что ты творишь?» — читается в его глазах. Она немного наклоняется, чтобы избежать посторонних ушей, и иронично спрашивает:  — А ты на что рассчитывал? Ворвался в мой кабинет, как к себе домой, расселся на месте главы департамента магического правопорядка с видом, уверенным в своей непогрешимости. Я должна была сказать, что ты просто посидеть зашел, по старой памяти? Пристыдить Грейвса всегда было непросто, вот и сейчас его реакция отличалась от желаемой:  — Ладно, так даже проще. Серафина вопросительно приподняла бровь, но он лишь шепнул: «После собрания», — и погрузился в отчет глав департамента по защите магических существ, молчаливо благодаря Агильберта Фонтейна** за рекомендации этому человеку. В памяти Персиваля еще жив был образ Ирен Нидандер***, с которой он бы не хотел еще раз встречаться. Грейвс слегка прищурился и приготовился к часу экзекуции. «Надо было все же постучать.» *** Тина решила не сидеть под дверью Президента, а заняться полезным делом. Она действительно направилась к аврору, возглавлявшему задержание контрабандистов, но лишь для того, чтобы разузнать подробности дела и подготовить приятеля к шокирующей новости. Тот ни рассказывать, ни готовиться не хотел, так как не находился нигде, сколько не спрашивай. Каждый из множественных источников информации направлял Голдштейн по пути следования заместителя временного главы аврората, но после двадцати минут блужданий кругами, петлями, многоугольниками и другими геометрическими фигурами Тина начала раздражаться. Спустя еще минут сорок она была просто в бешенстве и костерила на чем свет стоит несовершенную систему управления в Конгрессе, также досталось и любимой Ильверморни, являвшейся основной системой образования, но не умеющей воспитать в молодых волшебниках усидчивость и постоянство, но больше обруган архитектор, создавший план здания МАКУСА. Вот уж кому не помешало бы повертеться в могиле, дабы полюбоваться на простоту и многофункциональность предоставленного в его пользование пространства. Вернувшись туда, где начала поиски, то есть в аврорат, Голдштейн чуть не зашипела. Вот он, Уилкинсон, сидит спокойно, не убегает. Что-то ей говорит.  — А я везде тебя ищу, Тина. «Какое совпадение! Представляешь, на протяжении вот уже часа я занята тем же самым — ищу тебя!»  — Я по делу, — не дала свободу раздражению Голдштейн. — Мистер Грейвс сейчас здесь, поэтому предупреди незаметно ребят, чтобы нормально отреагировали. Он еще до конца не восстановился, так что лишние потрясения ни к чему, — она с ожиданием поглядела на коллегу.  — Почему ты считаешь это необходимым? — в голосе Уилкинсона прозвучало удивление и настороженность. Тина закатила глаза, но все же объяснила:  — Вот ты сейчас отреагировал совсем не радостно, а если вспомнить лица ребят во время оглашения информации, что Грейвс и не Грейвс вовсе, то я закономерно хочу избежать потрясения для всех. Уилкинс кивнул и уже собрался вставать, как в дверном проеме возник Персиваль Грейвс собственной мрачной персоной, хмуро осмотревшей подчиненных. Его губы от увиденного недовольно поджались, а брови дернулись в хмурой гримасе. Но авроры, опрометчиво не напуганные подобной демонстрацией, остались на своих местах, наблюдая за Грейвсом в ответ. Тот немного растерялся под множеством не особо дружелюбных взглядов, что заметила только Тина, но быстро взял себя в руки. Тина затаила дыхание.