Маятник

Glory and Gore - Lorde

Это было странно. Две девушки весь день крутились вокруг него, что-то спрашивая, что-то отвечая, шутя, смеясь, заботясь. Закармливали штруделем, поили чаем. Персиваль чуть с ума не сошел от такого количества непривычной заботы. Куинни иногда легонько спускала его с небес на землю, отрицательно качая головой. Грейвс помнил, что она легиллимент и смирялся, утешая себя тем, что не всегда будет таким ничтожеством, как сейчас. На это младшая Голдштейн улыбалась и пыталась осторожно вызнать у сестры, как она относится к мистеру Грейвсу. Уже потемнело, а на часах стрелки показывали начало двенадцатого, поэтому болеющего решено было оставить в гостиной, так как Персиваль не успел оправиться от резко прибавившей скорость жизни. Ему было не комфортно и неловко оставаться на ночь у двух девушек, но эти самые девушки в ультимативной форме отклонили его робкие слова о перебазировке домой. Очень недовольно отклонили. И поэтому Персиваль сейчас пытается поудобнее устроиться на слишком маленьком для него диване и не слишком много при этом мысленно материться. Пока получается не очень хорошо, но дело в практике. «Забудь сейчас же, — одергивает себя мужчина. — Ты ведь не собираешься у них жить оставаться?» Ну да, он немного увлекся. Подумаешь, трагедия. Может, только чуть-чуть драмы. Да и то, не на Тине же это сказывается, так что упрек не справедлив. Персиваль держит себя в рамках, точно. Грейвс вообще любит врать себе, что держится в рамках. Персиваль постарался отвлечь себя от бессмысленных рассуждений и переключился на Гриндевальда. Что они имеют? Первое, у Грейвса потеря памяти, вряд ли случайная, но и на обливэйт не похоже. Остаются зелья или тяжелые травмы, ведь следствием чего-то же является психосоматика. Хм-м-м… Нет, травма не подходит, слишком избирательно стерты эпизоды жизни… Да, но кто знает, на что способен человеческий мозг? Ладно, следующий факт, второй: Гриндевальд как минимум месяц пробыл на посту главы аврората, но с другой стороны, Грейвс не помнит три, он специально сегодня сверил с памятью даты, следовательно, вполне возможно, что их всех водили за нос намного дольше, чем они надеялись. Персиваль старается отогнать чувство нелепой горечи от того, что никто даже не подозревал о подмене. Да, какой из него теперь образец для подражания, не то, что раньше — бесстрашный мракоборец, глава департамента, ответственный за безопасность президента. Отлично, Перси, молодец, ты многого добился в жизни, а потом жизнь за это чуть не добила тебя. Тут его рассуждение прервали самым что ни на есть неожиданным образом. Со стороны комнат раздался тихий шепот:  — Мистер Грейвс, вы спите?  — Даже если бы я спал, Тина, то услышал бы вас, — он старается говорить негромко, чтобы не разбудить ее сестру.  — Простите, просто я вдруг так захотела чаю, а вы не двигались… «Чтобы не терять такое удобное положение, я даже на тебя не посмотрю. Поверь, это большая жертва с моей стороны.»  — И ты подумала, что я умер во сне, и решила проверить, так ли это, — подхватил он мысль. Неудачная шутка, но плохой черный юмор, видимо, надолго поселился в его жизни.  — Как у вас только язык поворачивается такое говорить?!  — Ты вообще так думаешь.  — Нет! - было сказано ему в ответ экспрессивным шепотом.  — Не кричите, мисс Голдштейн, только вашей сестры нам тут не хватало. Тина ненадолго замолчала, присела на подлокотник кресла и задумчиво посмотрела в окно, а затем повернулась к Грейвсу и намного тише, чем раньше, с ироничной претензией сказала:  — Вы бы уже определились, мистер Грейвс, как меня зовете. Для него это стало ударом под дых. «Как он ее зовет»? Как может, пытаясь выстроить между ними прочную стену деловых отношений. К черту, о каких еще деловых отношениях идет речь? Перси, очнись, ты у нее дома, лежишь на диване и посреди ночи ведешь пространные разговоры на нерабочие темы. Где ты здесь видишь хоть намек на официальность?  — Мистер Грейвс? — а вот и он. Мистер Грейвс. Жирное такое напоминание, как в том случае с черновиком отчета какого-то новичка, по ошибке оказавшийся на столе начальства, листы которого были исписаны нелестными эпитетами в адрес Персиваля. На такое сложно было не обратить внимание.  — А вы, Тина? Она вопросительно приподняла брови.  — Как вы хотите, чтобы я вас называл? Она молчала, будто ждала от него чего-то другого. Пауза затягивалась, и Персиваль все же прервал ее.  — Я могу звать тебя Тиной, — он хотел сказать это с вопросительной интонацией, но что получилось, то получилось. Она отреагировала со странной нервозностью, быстро пробормотав:  — Да, конечно, сэр.  — И у меня условие, — Нет, он не выдержит «сэра», когда даже от «мистера Грейвса» кривиться хочется.  — Условие? Серьезно? — он не видел ее лица, но отчетливо услышал улыбку в голосе.  — Да, оно простое.  — Я вся внимание, — кажется, Персиваль увидел, как блеснули в ее глазах отсветы уличных фонарей.  — Прекрати называть меня «сэр». Это, честно сказать, дико раздражает.  — Раздраконивает.  — Прости? — Грейвс не до конца понял ее реакцию, но это же Тина. Если вместе с ней ждать у моря погоды, то ураганный ветер принесет на берег домик из Канзаса, это точно.  — Когда вы злитесь, то похожи на дракона. Мы так вас иногда в особо напряженные рабочие моменты называем между собой, — ей все же хватило совести смутиться.  — Как много нового о себе узнаешь во время ночных посиделок, — он пытался пошутить, но, видимо, не особо получалось, раз Тина снова отвела взгляд в сторону окна. — Так мы договорились? Прекратишь меня раздраконивать?  — Если вам так угодно, — Персивалю не нравилось обращение на «вы», но он решил, что хорошего понемногу. Осторожные шаги для достижения хоть какого-то результата, уже неплохо. Грейвс благоразумно решил не затягивать неловкий разговор и напомнил:  — Ты хотела чай, Тина. Она повернулась в его сторону, и, будто что-то для себя решив (пытаясь это скрыть, конечно, но кого ты обманываешь?), спросила:  — Вы будете? К черту планы!  — Давай. Притаившаяся за дверью Куинни улыбнулась. *** Lorde — Royals  — Могу вас обрадовать, магическое ядро восстанавливается, хоть и очень медленно. Думаю, еще месяц или полтора — и вы абсолютно здоровы, - закончил колдомедик МАКУСА свою долгую речь. Может, это должно было принести положительные эмоции, но что-то не сработало. Персиваль лишь нахмурился и поджал губы. Месяц — это долгий срок, а сейчас как никогда нельзя медлить. Ситуация с Британским Министерством магии накаляется каждый день все больше, Серафина бросила все силы на отстаивание права МАКУСА удерживать Гриндевальда в застенках тюрьмы, поэтому не могла контролировать работу заместителя главного аврора, а сам Грейвс после памятного рецидива и осмотра у врача снова слег на пару дней. Ситуация вырисовывается неутешительная. Что из этого следует? Из этого следует, что пора прекращать просиживать казенное жалование просто так, пора возобновлять контракт и разгребать дела, перепроверять подписанные лжеПерсивалем документы, в общем, мороки предвидится много. Неутешительно. На следующее утро после повторного врачебного осмотра Грейвс проснулся много раньше, чем обычно. Принял душ, позавтракал, уложил волосы одним движением волшебной палочки, надел новый костюм, сходный с предыдущими, и, конечно, пальто. Тоже новое, после Гриндевальда носить одежду стало невозможно на чисто психологическом уровне. В общем, выполнил привычные действия, совершенно забыв об одном немаловажном факторе. Перси осмотрел себя в зеркале, скривился от вида постаревшего лица, довольно дернул уголками губ, заметив, что практически вся седина растворилась в потемневшей шевелюре. Ладно, ты вполне терпим сегодня, мистер Грейвс. Он взглянул на часы и только тогда понял, как крупно облажался. До начала рабочего дня пятнадцать минут, а от его дома до Вулворд-билдинг и на машине за такой срок не доберешься. А аппарировать до сих пор нельзя. Просто великолепно. Грейвс все же решил попытать счастье и поймать машину, хоть это и маловероятно, но стоило ему только повернуть ключ в замке входной двери, как раздался громкий хлопок, и прямо в коридоре появилась незабвенная Порпентина Голдштейн. Персиваль не мог определиться, предсказуемо это или неожиданно. Мда, с Тиной никогда не определишь степень удивительности.  — Мистер Грейвс, здравствуйте, — она солнечно улыбнулась, и Персиваль почти решил не язвить на тему внезапного вторжения, как Тина опередила его: — Теперь вы не можете упрекнуть меня в отсутствии вежливости и вторжении в личное пространство, верно? Я ведь достаточно громко обозначила свое присутствие, — она с ожиданием и иронией посмотрела ему в глаза, но практически сразу отвела взгляд. По неизвестной Грейвсу причине никто, кроме, пожалуй, Серафины, не мог выдержать его взгляд дольше нескольких секунд. Это иногда раздражало, но в работе оказалось незаменимым качеством, тут грех жаловаться.  — Позволь поинтересоваться, Тина, откуда ты внезапно набралась хороших манер? Подвергла себя экспериментальному зелью приобретения тактичности?  — А вы, я смотрю, не пробовали новейшую разработку этой сыворотки, — Голдштейн уже успела привыкнуть к их постоянным пикировкам и научилась не обижаться. Иногда даже получалось использовать полученные навыки ангельского терпения в некоторых спорных ситуациях. Тина посмотрела на свои часы и быстро объяснилась:  — Я за вами пришла. Вы же не можете аппарировать, а в отделе магических артефактов вам выделили портключ. После этих слов Персиваль почувствовал себя хуже некуда, но все же взял предложенный кожаный блокнот в руку, и, размышляя о своей немощности и надвигающейся старости, активировал артефакт. Тина осталась в доме одна, но поборола (не без труда) природное любопытство и аппарировала в холл. Так привычно было оказаться рядом с Грейвсом, она так сроднилась с их совместным времяпровождением, что по пути в аврорат автоматически старалась держаться рядом. Персиваль это заметил и позволил себе немного порадоваться, а Тина не обратила внимания на странное поведение начальства, справедливо рассудив, что оно, начальство, непонятно и непостижимо, к тому же непостоянно в своих взглядах, так что спорить и что-то доказывать бесполезно и вредно для карьеры. Оба аврора удивились бы, какие похожие мысли практически в одно время мелькают у них в голове по отношению друг к другу. Дойдя до департамента магического правопорядка они попрощались и разошлись по своим делам: Тина — писать отчет о вчерашнем задержании вора-домушника, а Персиваль — давать клятву. День обещал быть обыденно скучным. *** Персиваль направился к кабинету Серафины, по пути незаметно разглядывая сотрудников, подмечая новые лица и запоминая их, чтобы потом более полно разобраться в досье. Ничего особенного, в общем и целом, все совершенно обычные, некоторые, возможно, станут очень неплохими аврорами. Также он заострял внимание на знакомых, в ответ кивая на приветствия и стараясь подавлять с чего-то разбушевавшиеся эмоции. В самом деле, в последнее время Грейвс постоянно срывается, благо, что живет один, а то не миновать ссор. И все же со стороны это должно смотреться странно, когда взрослый мужчина матерится на тумбочку, упавший нож или трясущиеся руки. Хорошо, что до избиения стены дело не дошло. В какой-то момент Персиваль поймал себя на мысли, что шарахается от каждого громкого звука. Колдомедикам он этого не сказал, решив, что сначала восстановится в должности на полных правах, а потом навестит знакомого врача, дабы результаты обследования не испортили только начавшую налаживаться жизнь. Довольно рискованно с его стороны в таком нестабильном состоянии являться на работу, но если остаться дома еще хоть на один день, то заявится госпожа Президент и устроит допрос с пристрастием, а потом прости-прощай. Нет, к такому повороту он пока не готов. Грейвс заметил, что пара новичков перешептываются, поглядывая на него. Привычно, но неприятно. Он посмотрел прямо на них и вопросительно поднял бровь. Они, ни капли не смутившись, продолжали обсуждение. Персиваль поджал губы и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Что ж, нельзя было рассчитывать на то, что подчиненные примут с распростертыми объятьями человека, которым уже нельзя восхищаться, как прежде. Никто не говорил, что будет легко, Перси. Он дошел до кабинета Серафины и, кивнув секретарше, спросил:  — Мадам Президент принимает? Женщина с интересом оглядела Грейвса, кивнув. Он легко постучал в дверь и сразу открыл ее. Серафина сидела за своим любимым рабочим столом, чьим-то подарком, помнится, и пыталась не утонуть в заполняющих его полностью бумагах. Грейвс разглядел там пару грамот, номинаций на орден, множество отчетов и, как ни странно, вышедший недавно любовный романчик, наделавший много шума в магическом сообществе. Серафина попыталась незаметно прикрыть книгу, а Персиваль насмешливо вздернул бровь, но ничего не сказал.  — Могу поздравить тебя с боевым крещением? — с показной серьезностью спросила она.  — Смешно, — отреагировал Персиваль, — но еще нет, я не заходил в аврорат, а сразу к тебе.  — Что так? Страшно? — подначивала его Серафина, а мужчина уже начал просчитывать варианты причин, по которым у всегда серьезной и собранной Пиквери такое игривое настроение. Ладно, попробуем еще раз.  — Я не могу просто так заявиться в департамент, пока не заключу с тобой магический контракт. Серафина на мгновение растерянно посмотрела ему в глаза и сразу посерьезнела. Когда она заговорила, то в голосе не было ни намека на недавнее веселье.  — Тебе срочно надо к колдомедику, но не штатному. У меня есть хороший знакомый, он умеет держать язык за зубами. Сейчас же ты идешь к Лаусону на осмотр и терпишь все, что ему только заблагорассудится с тобой сделать. Я серьезно, Грейвс даже не думай спорить. Он и не собирался, честно, просто немного удивился. И насторожился, чего уж там. Это ведь не только ему кажется странной подобная реакция на невинное, в общем-то, уведомление, да?  — Серафина, ты сначала обоснуй эти крайние меры, а то я ничего не понимаю, — его голос прозвучал немного растерянно, совсем чуть-чуть, но и эта неспособность сдерживать проявление эмоций раздражала Персиваля неимоверно. Пиквери сжала губы в тонкую полоску и, нахмуривший, произнесла:  — Вчера ты приходил ко мне за тем же самым, — после этой фразы мыслительный процесс сдвинулся с мертвой точки, — и я приняла клятву при остальных главах департаментов. Это точно был ты, Персиваль. Грейвс не удержался на ногах и кулем осел в кресло, начиная осознавать масштаб проблемы. Пару секунд он оставался неподвижен, уставившись в одну точку, а потом резко поднялся и сказал:  — Где там твой колдомедик? Он отводил взгляд, а она смотрела в упор. Вот, как сложилось, однако. Они надеялись, что часть проблем, связанных с последствиями прибывания Гриндевальда на месте Грейвса, решена, но тут судьба подарила новый удар в солнечное сплетение. Чтобы не расслаблялись.  — Я назначу тебе сопровождающего. Голдштейн? — Серафина протянула ему листок с адресом.  — Нет, — Грейвс отрицательно покачал головой. Если и становиться ничтожеством еще больше, то не под взглядом Тины. — Кого угодно на твое усмотрение, но не ее. Пиквери согласно кивнула головой и, позвав секретаршу, приказала вызвать к ее кабинету Уильямса. Пожалуй, лучший выбор из возможного, но Персиваль сейчас рассуждал не об этом, а задавался вопросом: откуда, черт возьми, взялась потеря памяти, и как он ее не заметил?