Маятник

The Neighbourhood — Sting Последние дни Серафина будто пребывает во сне, а это уж точно не помогает решить свалившиеся на нее проблемы, от перечисления которых заранее болит голова. Предатель не найден? Нет. Память главы департамента магического правопорядка восстановлена? Нет. Проблемы с Министром Великобритании решены? Нет! Ничего не сделано, но срочно нужно! Она сойдет с ума, это точно, и поселится у Грейвса на пару восстанавливать дееспособность рассудка. Хотя, ему сейчас не до Серафины: начальнику аврората тоже проблем хватает. Пиквери загрузила его по полной, начиная с восстановления важных правительственных документов и заканчивая отчетами по всем делам за последние три месяца — огромное количество бумаг. Мадам Президент ожидала очередного прибытия на территорию США мистера Фоули, гадая, что же такое он припас на сегодня, но в голову, как назло, ничего не приходило. Решив не терять времени даром в бесплодных рассуждениях, Серафина просматривала сводку аналитиков о политической ситуации в Англии. Ничего хорошего там не находя, Пиквери напрягалась все больше, а таинственное извещение о прибытии даже немного пугало. Мадам Президент ни за что не могла отдать такого опасного преступника, как Гриндевальд, но если главы всех магических сообществ соберутся вновь и примут решение о передаче террориста стране, гражданином которой он стал, к слову, не так давно, то придется либо подчиниться, либо отказываться сотрудничать, а последнее ведет к непременному ухудшению межнациональных отношений, разрывам некоторых экономических договоренностей, потере поддержки союзников — не всех, конечно, но большинства — а следовательно, и раскол мирового магического сообщества на два лагеря как минимум. Ничто из этого недопустимо накануне войны. Да, Серафина не сомневалась: кровавый отголосок уже просочился сквозь границы Великобритании и поднял бучу в США, а виновник этого прохлаждается в камере предварительного заключения и с удовольствием (наверняка с удовольствием!) думает о грызущихся за него сильных мира. Отлично, просто превосходно! Серафина осознала, что снова загоняет себя в ловушку пессимизма, но ничего не может поделать. Аналитические сводки рассыпались по полу кабинета, откинутые рукой мадам. Пиквери скользнула взглядом по настенным часам, показывавшим половину шестого, и направилась к зеркалу, дабы удостовериться, что выглядит безупречно и не забыла ни единой детали, завершающей образ. Так и есть, все на месте: серьги мягко мерцают, отвлекая внимание от выражения лица, все волосы, кроме двух прядок у висков, запрятаны под золотой тканью тяжелого головного убора, тонкие браслеты на запястьях незаметно и ненавязчиво позвякивают, помогая соразмерно произносить речь и сглаживать резкость интонаций. Колец нет, ведь они только привлекут внимание к нервным пальцам, выдающим Серафину с головой. Это ей Грейвс сказал однажды, а потом она и сама стала замечать за собой пагубную привычку. Смешно, для кого-то вредно курение и алкоголь, а для нее — нервные пальцы. Серафина напряженно улыбнулась и глубоко вздохнула. Ничего не помогает успокоиться, а время тянется тягучими каплями раскаленной смолы, проникающими прямо в мозг. Ей нужен кофе. И сигарета, наверное. Персиваль всегда расслаблялся с таким набором, вдруг и ей поможет? У Серафины даже специально для него в ящике стола лежит пачка, можно вытащить одну. Не успела Пиквери дойти до замаскированного мини-бара, как в дверь постучала Мадлен и сообщила:  — Министр Фоули прибыл в Зал Международных Перемещений, а также начинают появляться члены Конфедерации.  — Прикажи проводить их в зал Заседаний, — голос Серафины, вопреки внутреннему состоянию, был ровен и спокоен. Что ж, она приобщится к курению после окончания этой пытки. И ей по-любому понадобится что-то покрепче кофе. час спустя  — Вы не понимаете всю сложность вашей ситуации? Вам с таким отношением вообще не место в политике, но вы, вдобавок ко всем отрицательным факторам, ещё и нарушаете закон? — Министр Магии Великобритании разорялся на эту тему громко, со вкусом, в присутствии всех. Уже минут десять как. Серафина терпела и молчала, ведь это все, что оставалось мадам Пиквери — стоять, словно оплеванной, перед магами международной магической Конфедерации и держать маску невозмутимости на лице, одновременно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. — Вы слышите меня, мадам Президент? Я требую, слышите? Вы не имеете права отказывать в передаче преступника, и…  — Довольно, — прервала его Серафина и прямо посмотрела в сощуренные светлые глаза. — Вы, министр Фоули, сами не осознаете, что от меня требуете, – все ты понимаешь, и поэтому так надрываешься, скотина. — Геллерт Гриндевальд обвиняется во многих преступлениях и абсолютно законно задержан, следовательно…  — Вздор! — не стал сдерживаться Фоули. — Америка — часть магического сообщества и подчиняется его законам! Вы, гарант обеспечения этой законности, препятствуете правосудию! Ведь вы не уведомили о том, что предоставляете политическое убежище гражданам Британии, поэтому прекратите пытаться меня путать, я не запуган толерантными идиотами, поэтому не собираюсь делать вам скидку из-за цвета кожи и не того пола! — министр Фоули замолчал, наткнувшись на взгляд Йа Чжоу*, и сжал губы.  — Господа и дамы, — Йа Чжоу сделала шаг вперед, — все мы знаем, что Америка является единственной страной, в которой активно используется заключение магических контрактов для работы на руководящих и не только должностях правительства. Думаю, все понимают, что госпожа Пиквери так яростно противится выдаче Гриндевальда не просто так, а на основе известных нам фактов можно заключить — информация, находящаяся во владении преступника, опасна для благополучия Америки, ведь этот маг держал в плену главу департамента магического правопорядка и выдавал себя за него на протяжении нескольких месяцев, поэтому мадам Президент МАКУСА отказывается, ведь перед ней стоит выбор: ваше довольство, министр Фоули, — острый взгляд в его сторону, — или собственная жизнь в совокупности с тайнами государственной важности. Согласно условиям Конфедерации, вы не можете требовать выдачи преступника, если его вина доказана, а клятва Президента не позволяет идти на уступки, — женщина закончила монолог и величественно повернулась к Серафине, собираясь подойти, но потом замерла и, не оборачиваясь, сказала: — И да, министр, никто не просит вас «делать скидку из-за цвета кожи и не того пола», но вы могли бы промолчать об этом, исходя из этических норм, — добила она его и спокойно продолжила путь. Серафина поняла, что Фоули не долго еще оставаться Главным Министром, а она приобрела нового союзника. Хотя, последнее сложно назвать удачей, ведь Чжоу — непонятная личность и очень своенравная. Надо быть предельно осторожной и не совершить ошибку. Серафина благодарно улыбнулась и получила лукавую полуулыбку в ответ. Члены магической Конфедерации вразнобой прощались и направлялись в сторону Зала Международных Перемещений, и как только последний маг растворился во вспышке межгосударственной трансгрессии, мадам Пиквери вздохнула с облегчением. Направляясь в сторону своего кабинета, Серафина продумывала, как лучше подать газетчикам произошедшие события так, чтобы и люди понегодовали, но и до крайностей не дошло. Сложная задача. Захлопнув дверь в кабинет, Пиквери упала в кресло и вытащила из ящика стола сигареты. Ей определенно надо расслабиться. *** Персиваль, естественно, знал, какое важное событие сейчас происходит в МАКУСА, но помочь ничем не мог. Ведь, если рассуждать логически, какую пользу может принести восстановленный в должности, но все еще практически бесполезный, глава аврората? Он знает о последних событиях с чужих слов и не может делать объективные выводы на их основе, а свои воспоминания к делу приложить не имеет права, так как сомневается в их подлинности. Работая по методике доктора Лаусона и разбирая бумаги, Грейвс медленно дурел от скуки, и только Тина периодически скрашивала его одиночество редкими, но продолжительными забегами. И всегда с булочками, что странно. Нет, ему нравится выпечка, но недавнее появление Голдштейн на его пороге было эпическим: пальто сидит криво, щёки раскраснелись, волосы спутались и равными прядками падали на лицо, глаза горели, улыбка до ушей, неловкое «мистер Грейвс» и тяжелые папки с документами, перекочевавшие из рук хрупкой девушки к нему. Он ошарашенно застыл на пару мгновений, не в силах оторвать взгляд, а Тина уже проскользнула мимо него на кухню и неумело чиркала спичками, собираясь ставить чайник. Персиваль молча пошел в том же направлении и, сгрузив тяжелую рабочую ношу на кухонный стол без какого-либо пиетета, отобрал у девушки спички, сам зажигая газ. После этого Грейвс повернулся к Голдштейн и спросил:  — Я так понимаю, у нас начинает складываться традиция? Вопросительный взгляд в ответ.  — Вы приобрели привычку врываться ко мне, чуть ли не сшибая с ног, — ты старый ворчун, Перси. Тина не обиделась и козырнула булочками, а Грейвс, уже несколько дней питающийся только собственноручно сваренной кашей, не смог удержаться и дальше был исключительно дружелюбен, признав поражение перед таким мощным оружием, как большие влажные глаза Тины и пирожные с вишневым джемом. Документы были отложены до лучших времен, а Тина металась по его кухне со скоростью патронуса, умудряясь быть во всех местах одновременно, точно зная, где и что лежит. О некоторых этих вещах Грейвс, честно сказать, и не подозревал. А еще он старательно гнал из головы домашние картины, на которых Тина так же по-хозяйски перемещается по кухне, да и по дому вообще. Не то время и состояние здоровья, да и внешний вид не соответствует запросам молодой девушки. Персивалю все же удается переключиться на осознание реплик Тины и поддерживать разговор при помощи других, отличных от «да», «и правда», «конечно» и «полностью согласен» фраз. Чаепитие было бы абсолютно безоблачным, если бы не сам Грейвс, начавший расспрашивать про работу.  — Все не очень хорошо. В последнее время происходит множество мелких неприятных случаев, связанных с законом Раппапорт, также участились нападения на не-магов и «бездоказательная верхушка»** подозрительно затаилась. Атмосфера в аврорате накаляется, все ходят с оглядкой, кто-то недавно прорвался в хранилище волшебных палочек, но не успел взять ни одной. Пошел слух о предательстве, МАКУСА собирается проводить проверку лояльности, поэтому в подвалах сейчас кипит работа и веритасерум. Еще я слышала, что главы Департамента по контролю магических существ и Департамента международных перемещений спешно подают документы на отставку и пенсию по выслуге лет. В общем, какой-то кошмар, — закончила она, подняла взгляд на Грейвса и испуганно замерла. Взгляд мужчины был пустой, темные глаза словно заволокло слепой пеленой, а зрачок сузился и застыл. Выражение лица Грейвса было пугающе отстраненным, а фигура будто задеревенела, и только судорожно сжатые пальцы с побелевшей на костяшках кожей выдавали в этой статуе человека. Кружка выскользнула из рук Тины и звякнула, разбиваясь об пол и выплескивая остатки чая. Рефлекторно она потянулась за палочкой, но тут мистер Грейвс резко встал и непостижимым образом оказался прямо сзади Тины, сведя за спиной ее руки в болезненном захвате, из-за которого девушка выронила палочку и старалась лишний раз не шевелиться. Страх захлестнул бушующей волной, и Голдштейн не смогла сдержать предательскую дрожь, расползшуюся по всему телу из солнечного сплетения, затуманившую мозг. Грейвс молча держал ее, ничего не предпринимая ровно одну минуту и двадцать восемь секунд, а потом так же внезапно ослабил хватку, из которой Тина выскользнула без труда, быстро повернувшись и настороженно замерев на расстоянии нескольких шагов, вглядываясь в его глаза, резко потеплевшие и прояснившиеся, но растерянные. Грейвс шевельнул губами и, окинув развороченную кухню взглядом, снова остановил его на Тине, вопросительно вздернув брови. Голдштейн нервно повторила за ним это движение.  — Тина?.. — сорвалось у него полувопросительным тоном внезапно охрипшего голоса.  — Мистер Грейвс?.. — ее голос, слишком тихий после внезапного стресса, разнесся эхом вслед за вопросом Грейвса, отраженный покореженной магией мужчины. Да, Тина только сейчас поняла, что произошло. Ее предупреждали, что магия волшебника еще нестабильна, а многое из рабочих будней может нанести вред нервной системе, как-то отразиться на ауре и привести к магическому выбросу с возможной потерей некоторых кусочков памяти; Голдштейн не помнила дословно и никогда не разбиралась в колдо и психомедицине, за что и поплатилась. Мистер Грейвс не сводил с нее внимательного взгляда и вдруг задал вопрос, от которого у Тины заледенели кончики пальцев:  — Как вы смогли зайти, мисс Голдштейн?