Маятник

Halsey — Eyes Closed По пустым коридорам МАКУСА звук шагов разносится очень отчетливо, и если бы Персиваль не имел права находиться в этом месте, то, без сомнения, занервничал бы. Путь из кабинета главы аврората до минус третьего этажа неблизкий, но Грейвс совершенно не беспокоится из-за траты времени, наоборот, думы, занимающие его, не давали считать секунды. «Дамблдор не может быть не в курсе, что стул под Персивалем Грейвсом шатается довольно сильно, нет. Но зачем тогда ему понадобился почти отставной начальник безопасности? Предположение лишь одно — намечается грязное дельце, провернув которое он, Персиваль, вылетит со своей должности со свистом. Но какое? Что может быть настолько необходимым Дамблдору?» Грейвс скривился, как от зубной боли, но все же оставил эту мысль, решив пока не ломать голову над планами слишком странного человека. По сути, Персиваль уже давно смирился с тем, что ничего не понимает в сложившейся ситуации. Его брали в плен, выпытывали информацию, шантажировали и снова пытали, освободили и резко забыли, а теперь опять хотят ввести в игру, но на этот раз до сих пор остающуюся за гранью понимания. Зачем это все? Не проще ли было сразу избавиться от него? К чему все сложности, вроде игр с памятью и психикой, вербовкой и подкупом работников МАКУСА? Последнее вообще странно, ведь на руках у Гриндевальда был начальник безопасности. Не сходится! Грейвс глубоко вздыхает, пытаясь унять внезапно бешено застучавшее сердце, и останавливает расфокусированный взгляд на единственной двери в конце коридора. В воспалённом мозге стрелой мелькает глупая мысль, что в Америке — стране, существующей едва ли пару сотен лет — скопилось слишком много документов, для которых отвели целый этаж. Право слово, большинство этих бумажек вообще никому не нужны, и место им в открытом архиве второго этажа, а те немногие, действительно имеющие ценность, вполне могли бы поместить на хранение и под ответственность Президента. — А не заставлять идти за ними полчаса по пустым коридорам, натыкаясь на излишнюю магическую защиту на каждом шагу. Как в бункере, только на случай осады придётся бумагу жрать, — настроение никак не улучшалось, поэтому стариковское бурчание нет-нет да прорывало тишину. Наконец ручка двери холодит руку, и протяжно скрипят не смазанные петли, а магическая лента, легко обвившись вокруг запястья, признает право допуска, растворяясь в воздухе. Грейвс заходит, глубоко вдыхая запах старой бумаги, и после первого же шага замирает, одновременно осматриваясь и ужасаясь огромному пространству. В памяти очень кстати всплывает воспоминание о первом посещении этого место и чувство дежавю на мгновение сбивает с толку. Огромные тяжелые полки, шкафы, шкафчики и тумбы занимают все свободное пространство, оставляя для прохода тонкую полоску пола, тусклый желтоватый свет едва ли действительно что-то освещает, цвет стен невозможно разглядеть за кипами старых листов и плотно прилегающими друг к другу корешками книг. «Хранилище знаний», если это место действительно можно так назвать, впечатляло своим размером и степенью вызываемого в посетителях ужаса. «Как здесь вообще можно что-либо найти? — с суеверным страхом в голосе спрашивает молодой Персиваль у мистера Роллинза». Эти слова спустя много лет отдаются эхом в голове Грейвса, а прошлые подсказки наставника выстраивают четкий маршрут сквозь лабиринты полок к «стойке регистрации», которая действительно находится довольно быстро, несмотря на то, что после первого шага через порог в воздух поднимается просто невообразимое количество пыли, от которой, похоже, никто и не собирался избавляться. Персиваль все же умудрился немного заплутать, свернув не там, чихнуть и в который раз за свою длинную жизнь проклясть проектировщиков этого здания. Стойка регистрации — маленький круглый столик, чудом помещающийся на клочке освобожденного для него пространства — радует чистотой и лаконичностью лежащих на нем листа и ручки. Персиваль осторожно вдыхает пыльный воздух и записывает информацию для поиска. Копия клятвы прилетает довольно быстро, оставляя за собой пыльный шлейф в воздухе. Информацию о Йа Чжоу ждать приходится многим дольше, и это ничем не помогает: газетные подшивки различной давности он и сам читал, а другого, более полезного чтива, найдено не было. «Зачем в архиве документов вообще нужны газеты?» — размышлял Грейвс, ища глазами самое непыльное место, к которому можно было бы прислониться. Таковое не нашлось, поэтому Персиваль с тяжелым вздохом опустил взгляд на тонкую стопу листов в руках и, сощурив глаза в неярком свете «хранилища», принялся искать примечания. Он совершенно не сомневался — в основном тексте клятвы искомого не найдет, а вот в дополнении к ней вполне могло затесаться условие, которое он по ненадобности и давности лет вполне мог забыть. На пятой странице убористого текста уставшие глаза напоролись на мелкую сноску «разъяснения смотрите на стр. 11», скользнули по изначальному тексту. А вот это уже интересно: «При возникновении ситуации, опасной для граждан всей страны (магов, не-магов, разумных магических существ) полномочия главных лиц государства расширяются согласно подпункту 4 (четыре) раздела о правомерности применения власти». Читать дальше не было нужды — Грейвс и так помнил этот момент, вызывавший во время чтения текста клятвы здравые опасения. Правила действий во время глобальных конфликтов, разрушительных природных катаклизмов, гражданских войн… Персиваль аккуратно сложил листы, умещая их в карман пиджака. Будущее хоть и оставалось по-прежнему туманным, но одно было ясно точно — там не будет ничего хорошего. *** Утро нового дня у Серафины не задалось с самого начала. Неудачи посыпались на ее голову с первым глотком кофе, когда ворвавшаяся в дом измученная сова не нашла варианта лучше, как скинуть послание прямо в кружку с обжигающим напитком. Что уж говорить — письмо было прочитано далеко не сразу, а только спустя десяток минут, потраченных на ругательства, перемену испорченной одежды и обработку ожога на лице, она вспомнила о первопричине неудобств. Затем последовало явление чайки-патронуса секретаря, которая дрожащим голосом передала, что дела плохи, и просила скорейшего прибытия на рабочее место, поэтому Серафина захватила пропитавшийся кофе конверт и шагнула во вспыхнувшее зеленым пламя камина, выходя уже в приемной перед своим кабинетом. Пустая комната встретила ее тишиной и непривычным бардаком: по полу живописно рассыпаны кипы листов, которые, предположительно, совсем недавно располагались на столе Мадлен. «Кажется, сначала нужно было прочитать письмо, » — конверт оказался запечатан сургучом с оттиском печати Британского Министерства магии, что явно не предвещало хороших новостей. Текст послания не обманул ожиданий. Серафина глубоко вдохнула, пытаясь успокоить бушующую в груди злость, смяла пергамент и отпустила магию, любуясь языками пламени, лижущими быстро сгорающую бумагу. Стряхнув горстку пепла прямо на дорогой ковер приемной, мадам Президент МАКУСА Пиквери вышла в коридор, тихо притворив за собой дверь, и направилась к Залу Международных Перемещений. На протяжении всего пути ее лицо было абсолютно спокойно. *** Когда Персиваль встретил на следующий день Серафину, то уже знал о сложившейся ситуации с Британией. Когда Министр Фоули внезапным решением выслать всех американских дипломатов ошарашил обе стороны конфликта, Грейвс сначала не поверил, но кучка магов, так неожиданно вернувшихся на родину, ожидавшая близ Зала Международных Перемещений, быстро развеяла все сомнения. Фактически, это было объявлением войны, но официального утверждения так и не последовало, сколько его не ждали. Серафина холодно блестела взбешенным взглядом, но какие-либо контрмеры принимать пока не решалась, о чем сообщалось половине Совета Конфедерации, когда их посланники появлялись из коротко вспыхивавшего круга межгосударственной трансгрессии за уточнением сложившейся ситуации. Пиквери была в ярости, удивлена, растеряна. Пути в Лондон перекрыты. МАКУСА похож на растревоженный улей, в коридорах невозможно пройти невредимым, дипломаты с собственностью в Британии наседают на экстренно созванный совет глав департаментов, которые пока держат недовольных в узде, не подпуская к мадам Президент, а Персиваль сейчас стоит перед Серафиной, ожидая, пока та прочтет тот кусок текста клятвы, что вчера так обеспокоил его самого. Когда ее глаза наконец замерли, она продолжала молчать. — Думаешь, будет война? Он сам не заметил, как слова сорвались с языка непрошеным риторическим вопросом, и лишь когда женщина нервно дернула головой понял — фраза, повисшая в воздухе, была совершенно неуместной. — Только как понять, между кем? — вопреки сложившейся ситуации голос Серафины был пугающе спокойным. Она тяжело опустилась в ближайшее кресло, опираясь руками на подлокотники. — Даже не могу представить. Временные рамки не оговорены, война может идти уже несколько лет или начаться только спустя полсотни, — он решил на заставлять ее напрягать шею, глядя вверх, и присел рядом, сцепив пальцы в замок. — То есть ты имеешь ввиду, что все зависит от… чего? Угрозы? — Угрозы, — он согласно кивнул. — Я провел вечер в библиотеке и нашел кое-что… подходящее по описанию, если так можно сказать, в хрониках рода. Формулировки довольно обтекаемые, но из контекста можно понять суть: если что-либо напрямую угрожает безопасности страны, то условия контракта вступают в силу. Как я понял, такое уже случалось, но текст неразборчив, даты не обозначены, поэтому можно предполагать подобные случаи не меньше чем полторы сотни лет назад. — В самом начале? — Серафина откидывается на спинку кресла, одновременно скользя взглядом по пустому помещению — члены совета давно разошлись по своим кабинетам, уведя за собой и большую часть проблем. — Чуть позже, — Персиваль тяжело вздохнул, закинув ногу на ногу, и сосредоточил растерянный взгляд на подошве ботинка. Ему не нравилось оперировать одними лишь предположениями, но за неимением лучшего приходилось смириться. Он опередил вопрос Серафины, пускаясь в ему самому не до конца понятные разъяснения: — Думаю, это возможно из-за большого сосредоточия магии в этих местах. Тот факт, что маги чаще всего колдуют без использования магических проводников, существенно влияет на магический фон. Думаю, что в таких странах, как та же Британия, Китай, Япония и Франция, где волшебники не мыслят себя без палочек, будь даже заключен такой контракт, он бы не работал. — Ты хочешь сказать, что проводники заклинаний истощают магический фон? — брови Серафины взлетели вверх, а лицо приобрело выражение неуверенного скептицизма. — Это очень сложная тема, — Грейвс поморщился и сжал губы в тонкую полоску, — и всего лишь мои предположения. И не истощают его, а ослабляют, если ты имеешь ввиду возможность исчезновения магии как таковой. Работа с проводниками… я не могу объяснить, у меня в голове-то еще все это не оформилось до конца. — Это сейчас не важно, — согласилась Серафина. — Но что теперь делать? Я даже не могу узнать, ожидает ли нас война с Британией, или это все просто запоздалая реакция Фоули! — на фамилии Министра ее голос сорвался на крик, что немного привело в чувство. — Думаю, с обычными британцами связь не оборвана, так что я поинтересуюсь этим вопросом у кое-кого. — Наши послания не получил ни один из сотрудников Министерства магии Британии, от самого Министра и до рядового охранника, — меланхоличным голосом уведомила его Пиквери. Поднимаясь с очередным тяжелым вздохом, Грейвс ответил: — Этот человек не связан с Министерством. — И какой нам от этого толк? — Поверь — немалый, — кивком попрощавшись, Персиваль вышел за дверь. В догонку ему полетело тихое «посмотрим».