***
Тело на постели подрывается, светловолосый подросток держится за свою грудь в области сердца и громко дышит. Загнанное, как у животного, дыхание резонирует от стен огромной комнаты. Слишком хорошо обставленной, просторной комнаты, как для человека, который всю свою жизнь прожил в компактной «коробке 5 на 5» вместе с еще тремя сиротами. Из окна едва ли что-то можно разглядеть, на улице глубокая ночь, издали можно увидеть свет луны, но он так тускл, что единственный источник света — это канделябр со свечами, которые еще долго будут сгорать,прежде чем навсегда потухнуть, оставив после себя лишь мимолетный дымок. Тяжелые одеяла, словно один большой кокон, до этого сохранявшие тепло и уют своего владельца, были скинуты неосторожными движениями на пол. Джимми спрыгнул с кровати. Босые ноги тотчас почувствовали сквозняк, который плавно, словно змея, скользил по всему пространству. Переступив с ноги на ногу, блондин подошел к комоду и взял в руки канделябр, огоньки незамедлительно послушно метнулись в воздухе из стороны в сторону. Парнишка подошел к окну и напряг глаза, стараясь что-либо рассмотреть. Аллея, сад и уходящая вдаль дорога в нем, вокруг темный лес и всё больше и больше неизвестного. Худощавое тело пробила нервная дрожь, а тонкие пальцы сильнее сжались на металле. Медленно повернувшись обратно к постели, Джимми судорожно начал вспоминать, почему он здесь. К его раздражению, он не мог припомнить ничего полезного. Юноша помнил, как зашел в туалет в полицейском участке, а затем уже в кабинке отчего-то потерял сознание. Что могло произойти за столь короткий срок? Возле кровати стояла тумбочка. Стараясь долго попусту не студить ноги, Джимми подошел к ней, чтобы рассмотреть её содержимое. На столе стояли: маленькая лампа, открытая ювелирная коробочка с кольцом и книга. Руки сами потянулись к источнику света, ведь инстинктивное желание находиться в наиболее светлом месте никуда не делось. Совсем не яркий лучик немного поднял настроение Джимми, ходившего на грани впадения в панику, - все остатки самообладания и рационального мышления сейчас ему очень пригодятся. Книга в чёрной обложке выглядит так потрепанно, словно её уже пронесли через огонь и воду, а почти стертые белые буквы гласили: «Библия». Джимми провел по корешку книги пальцами. Едва шероховатая поверхность была обыкновенной, как и во многих других книгах. Опустив взгляд на пол, подросток заметил маленький фиолетовый пуфик для ног и рядом с ним же пару сапожек, которые своим покроем очень сильно напоминали сапоги кухарки Долли, которая несколько месяцев назад ушла из приюта. Она экстравагантно одевалась и отвратительно готовила, но почти всегда была добра к детям, поэтому её любили. Джимми так и не прикоснулся к сапогам - огромное количество шнурков немного его напрягло и он продолжил свои исследования все также босиком. Решив разузнать окрестности поподробнее, Джимми направился к двери, которая вела в коридор. Белая ночная рубашка неприятно липла к вспотевшему телу, он то и дело поправлял ее на плечах и спине. Огромные рукава-воланы находились в опасной близости к огню, поэтому, дабы не загореться как Гаю Фоксу, подросток закатал их. Коридор находился в рассеянной мгле; бра, висящие на стене, освещали путь, который вел прямиком к еще одной двери, более массивной по сравнению с ведущей в спальню. Юноша с удивлением не мог найти ни одного переключателя или электрической люстры. Свечи, повсюду его окружали незажжённые свечи или их огарки. Стараясь переступать мягко и тихо, Джимми с немым восторгом смотрел на убранство дома. Его не покидало чувство, что он неопытный воришка, который ворвался в музей и решил своровать самый дорогой и ценный экспонат. Столько красивой мебели он не видел за всю свою жизнь в приюте, чего уж говорить о тех годах, когда он еще жил со своими родителями. Пол был устлан холодным паркетом, но красные ковры немного согревали ледяные ступни юноши. На стенах висели картины, обрамленные золотыми рамками, которые будто бы неохотно блестели в свете огня. Шаг за шагом приближаясь к двери, Джимми задавал себе все больше и больше вопросов. Где я? Есть ли здесь кто-нибудь? Что мне делать? Блондин не мог ответить ни на один из них. С силой потянув за ручку двери, Джимми проскользнул внутрь второй комнаты. Это оказался кабинет. Софа, несколько кресел, чайный столик, возле окна стул и стол, на нем несколько кип бумаг, чернильный набор и перо. По бокам от рабочего места стоят длинные канделябры и невысокие шкафчики, заполненные всякими книгами, папками или же декоративными статуэтками. Джимми зажег в этой комнате все свечки, которые нашел, а затем поставил свой канделябр на рабочий стол, сам же с ногами устроился в кресле, бегло осмотрев рабочее место. «Стоит осмотреть бумаги, возможно, здесь есть подсказки? Надеюсь, хозяин дома не будет в ярости», — подумал парень, листая бесконечное количество смет и документов на владение землями. Вдруг его взгляд зацепился за раскрытый конверт. Строка отправителя была пуста, получателем же был некий «Граф Алоис Транси» «Вероятнее всего, здесь есть взрослые люди, раз написано «граф», неужели тут я как-то отношусь к приближению влиятельного человека?» — вытащив бумагу из конверта, Джимми внимательно принялся читать рукописное послание.***
Дорогой Алоис, Совсем недавно мне пришла Ваша пригласительная открытка на бал, но вы же знаете, что у Королевы в наше неспокойное время так много дел. Возможно, в другой раз у меня и получится вырваться. Однако сейчас заботы не дадут мне вдоволь насладиться приятной компанией. Я надеюсь на Вашу посильную помощь с этой напастью... Впрочем, не будем говорить о праздном, знаете ли Вы книги одного писателя, которые вот уже полгода набирают всё большую популярность в светском кругу? Вам знакома фамилия Филдбери? Обязательно прочтите его произведение «Лазурные воды», очень душевная и жизненная история... Как никак лучше, помогает определиться с внутренними душевными конфликтами... конечно же если такие у Вас имеются. Говоря о господине писателе, семья мистера Филдбери не так велика, и он без преувеличений дорожит каждым её членом. Недавно он обратился ко мне с просьбой, в которой я не могла ему отказать. Несколько дней назад с его старшей сестрой случилось несчастье. Бедняжка миссис Снорд была бесчеловечно убита. Скотланд-Ярд ведет расследование, но у меня дурные предчувствия насчет этого дела. Вам следует взять это под свой контроль, ведь кому, как не графу Транси, удастся восстановить справедливость? Я бы доверила эту работу своему верному Цепному псу, но от него уже долгое время нет вестей... Вы моя последняя надежда. Со связями, которые столетиями плелись Вашей семьей, это дело не должно вызвать затруднений. Разберитесь с ним как можно скорее, граф. Еще раз желаю Вам отличного празднования на предстоящем балу. Виктория.***
Джимми отложил бумагу и задумчиво уставился в потолок. В письме многое было непонятно, но в тоже время юноша узнал новую информацию, чему был безусловно рад. Упоминание королевы Виктории, графа, бала, всё это будоражило подсознание юноши, теперь окружающая обстановка понемногу начала оправдывать сама себя. «Словно я очутился в 18-19 веке» — подумал парень. Но насущные вопросы всё так и не были решены, Джимми окончательно потерял нить собственных мыслей. Глаза предательски закрывались, а все думы сводились к банальному «Где я, кто я?». Солнечные лучи восходящего солнца игриво покалывали спину подростка, что скрючившись в невероятную позу, заснул прямо за столом, лицом в бумаги. Часы едва слышно, равномерно отстукивали: секунды, минуты, часы. Сон молодого паренька никто не смел потревожить. Светлые локоны за ночь спутались невероятным образом, гнезда птиц могли только завидовать. Светлая кожа во сне покрывалась мурашками, тело инстинктивно реагировало на прохладу. Вероятно, в кабинете одна из стен была повреждена, раз в помещении стало так по-утреннему морозно. Свечи, зажжённые с ночи, уже давно потухли, но темноты бояться уже не получиться. Новый день вступает в свои права. Потасканные черные души впервые за долгое время светились чистым белым светом, тусклым и очень слабым, но светились. Одна из них сияла чуть ярче другой, вилась вокруг своей более «слабой подруги» словно заботливая мама-кошка рядом со своим котенком, ограждала от всего мира собой, словно защищая от чего-то незримого и опасного. Этот назойливый свет душ заставил Клода отложить в сторону очередную скучную человеческую книгу и инстинктивно проверить свою печать, спрятанную за белыми перчатками. То, что он увидел, отнюдь его не порадовало. Печать воспалилась и теперь выглядела как неудачно набитая татуировка, в которую попала грязь, и теперь по всему участку кожи шло заражение. «Что не так с душой этого мальчишки?», — с уже таким привычным, пассивным раздражением подумал дворецкий, натягивая перчатку на кисть и отправляясь прямиком в спальню своего господина.