Демон

Дверь в кабинет по обыкновению была широко раскрыта, и потому, прежде чем войти, я сначала заглянул внутрь. Эйриг, как всегда в это время дня, занимался делами, важно восседая за своим громадным столом. Только после того, как мне удалось немного унять волнение, я постучал, предупреждая о своём появлении. — Входи, Тэг, — тут же прозвучало приглашение. — Присаживайся. — Спасибо, господин, — пока я располагался, Эйриг отложил бумаги в сторону. — Гошер, кажется, ушёл. Его больше нет в комнате. Господин Эйриг отвёл от меня взгляд, будто задумался о чём-то, а я, предоставленный на несколько мгновений самому себе, не смог унять любопытство и снова принялся его разглядывать. Сегодня на нем была кремовая рубаха с воротничком и серая жилетка в тон штанов. Непритязательный цвет оттенял смуглую кожу. Хвост смолисто-чёрных волос, высоко собранных на затылке, спадал на плечо. Такие же чёрные, словно соболиный мех, ресницы обрамляли повисший в пустоте взгляд. — Ты прав. Гошер покинул нас, — господин Эйриг снова сосредоточил внимание на мне. — Поздравляю, Тэг, ты справился с поручением. — Благодарю, господин. Этот разговор волновал меня совсем не потому, что я ожидал похвалы, ведь сейчас мне предстояло дать ответ, стану ли я и дальше прислуживать господину. И ответ, казалось, напрашивался сам собой. Господин Эйриг был невероятно добр. Я жил в его доме, ел за его столом и не выполнял никакой непосильной физической работы. Уже не говоря о том, что он собирался мне платить и кормил моих братьев и сестёр. О таком я не смел и мечтать. Но была у этой монеты и обратная сторона. Я не мог не думать обо всём, что происходило со мной с тех самых пор, как я снял амулет с шеи Эйрига. Недвусмысленные намёки, неожиданно проскальзывавшие между нами. Поцелуи. Пусть два из них можно было объяснить. В первый раз господин желал отделаться от надоедливой дамы, а во второй я был пьян и сам допустил непотребство. Но что случилось тогда в карете? Мы остались наедине. И господин Эйриг сделал это. А я вроде как и не был против. Меня стали донимать странные сны. Вернее, в самих снах не было ничего необычного. Я и раньше просыпался с подмокшими штанами, но тогда причиной тому становились пышногрудые девицы, жаждавшие отдаться мне немедля. С недавних пор в моих сновидениях появилось новое лицо. И оно радовало меня не меньше. Вот только поутру от стыда хотелось провалиться сквозь пол. — Тэг? — позвал меня господин, и я понял, что задумался так глубоко, что вот уже некоторое время продолжал сидеть истуканом. — Что тебя беспокоит? — Ничего, господин Эйриг. Он посмотрел на меня долгим взглядом, а затем слегка улыбнулся. — Вот твоя награда за помощь, — на стол лёг небольшой коричневого сукна мешочек, гулко звякнул. — За исключением выданных тебе десяти монет. — Спасибо, господин. — И, конечно, я хочу спросить тебя о решении. Согласен ли ты и дальше выполнять мои поручения? Вот он, этот момент, и мне нужно сделать выбор. Беспокойство захлестнуло волной, словно бы от моих слов зависело жить мне или умереть. На самом деле, меня никто не держал, я мог подняться и уйти, но отчего же тряслись коленки, словно сейчас, в этот самый миг я решал собственную судьбу. Я никак не мог отважиться произнести хоть слово, растягивая повисшую паузу на целую вечность, и не замечая, как внимательно смотрит на меня господин Эйриг. А когда наконец понял, вдруг вспомнил, что все мои чувства для него открытая книга. Щёки загорелись от густого румянца. — Чего ты смущаешься, Тэг? — тихо, едва слышно спросил Эйриг, видя, что я будто проглотил язык. «Смущаюсь…смущаюсь, — облизнул я высохшие губы. — Я не могу сказать об этом даже себе. Произнести даже в тишине собственных мыслей! Как же я могу объяснить это вслух?» Мне, конечно же, стоило убираться из этого дома подобру-поздорову. Пусть новая жизнь сулила довольство, но вот о покое и речи быть не могло. Как бы упорно я ни закрывал глаза, полным кретином я не был — Эйриг уделял мне не в пример больше внимания, чем следовало, уже не говоря о заботе. Рано или поздно он мог вынудить меня сделать то, чего я не хотел. И это пугало смертельно. И всё же, несмотря на здравый смысл, я всё никак не мог отыскать смелость сказать, что не смогу быть его подручным. — Тэг… — Хозяин, — замогильный голос раздался в тишине кабинета — в дверном проёме возник Содар. — Простите, что прерываю, но к вам пожаловали гости. Они настаивают, чтобы вы приняли их не откладывая. Желаете принять? — С какой стороны? — отозвался Эйриг, подавив недовольство, которое всё же успело отразиться на его лице. — Навистрал, хозяин. — Проводи их в приёмную. Содар исчез в тени коридора. — Мы договорим позже, Тэг, — Эйриг поднялся, отправившись вслед за управляющим, а я, стоило пристальному взгляду исчезнуть, выдохнул с облегчением. — Только — обернулся он вдруг, не дойдя до двери шага, — не уходи не попрощавшись, если решишь покинуть мой дом. Эйриг очень долго смотрел мне в глаза, прежде чем оставить меня одного. Я был безмерно благодарен господину Эйригу за все его благодеяния, но боялся остаться в этих стенах. Я был простым парнем, с простыми желаниями и тяжёлыми обстоятельствами. Пусть кому-то — да и мне самому, пожалуй, такая жизнь казалась тягостной, я давно смирился. Я знал, что ждёт меня завтра, как бы непредсказуемо ни поступала хозяйка-судьба, иногда обрезавшая нити существования одним точным стремительным движением. Пусть так, но эта жизнь мне была знакома, а вот то, что сулило знакомство с Эйригом, пугало до дрожи. И дело было далеко не в рогах и копытах, хотя и это обстоятельство вносило свою лепту. Уйти, тихонько прикрыв за собой дверь, было, пожалуй, наилучшим — самым лёгким из решений. В присутствии Эйрига силы и желание бежать меня оставляли. Так что я поднялся, вынырнул в коридор, прежде убедившись, что там нет ни души, и направился в прихожую. Мой путь лежал мимо приёмной. Дверь была приоткрыта достаточно, чтобы проходя мимо заметили изнутри. Я осторожно просунул нос в щель, проверить, смотрит ли кто. Как назло, Эйриг сидел в одном из кресел, повёрнутом к двери, его гости — их было двое, мужчина и женщина — разместились на диване напротив. Я решил ждать удобный момент, когда Эйриг отвернётся или покинет кресло. Разговор тем временем достиг моих ушей. — …представленное вами основание не является достаточным, чтобы покинуть Навистрал. Вынужден отказать в просьбе, — холодно прозвучал голос господина. Мужчина напротив шумно выдохнул — в натянутости диалога у меня не осталось сомнений. Я не мог видеть лица гостя, только пышную копну нечёсаных каштановых волос и массивные бугры плеч, задранные в этот момент до самых ушей — он был сильно напряжён. — То есть вы предлагаете вернуться обратно, чтобы мои собратья смогли спустить с нас шкуру? — вопросил он, едва сдерживая душившую его ярость. — Этого я не предлагаю, но и позволить переселиться в Подлунный мир не могу. Повторюсь: ваше затруднение не является допустимым основанием, изложенным в руководстве Врат. — Но ведь должен существовать способ покинуть Навистрал? — проникновенно произнесла девушка, застывшая по левую сторону от своего спутника. В отличие от него она казалась хрупкой, судя по тому, что мне удавалось разглядеть из укрытия. Не знаю почему, но я был уверен, что она настоящая красавица. Длинные белоснежные волосы, чуть присобранные на макушке, изящное ушко и овал лица, показавшийся, когда она на мгновенье повернулась в сторону спутника, убеждал в том же. Она положила тонкую кисть на мощное плечо, словно старалась успокоить ураган единым дуновением ветерка. Однако, это, кажется, подействовало. Здоровяк продолжал молчать, пока Эйриг, нахмурившись, глядел на гостей. — Может быть, — протянул он, по-прежнему оставаясь безучастным. — Чтобы дать точный ответ, мне необходимо знать детали вашего дела, а после, если я найду ответы удовлетворительными, то подумаю над возможным решением. Вздох облегчения сорвался с губ незнакомки. — Какие детали? — рявкнул спутник, кажется, не слишком воодушевлённый новой перспективой. — До того, как мы начнём этот разговор, вынужден попросить вас, господин Аржен, — ледяным тоном произнёс Эйриг, — сдерживать свои чувства, иначе вы немедля вернётесь в Навистрал, и тогда ваша возлюбленная непременно пострадает. Так что будьте добры, не ради себя, но ради неё, — посадите своего пса на цепь. Если угодно, вы и вовсе можете не принимать участия в разговоре, мне будет достаточно ответов госпожи Эссиенте. Здоровяк, которого Эйриг назвал господином Арженом, выпрямился. Плечи поднялись ещё выше, будто это было возможным. Затылок сместился, словно бы он наклонил лицо. Кажется, он собирался броситься вперед. Я не на шутку испугался. Мгновением ранее я понял, что господин Аржен никто иной как оборотень — знакомый запах достиг обоняния. Но ведь Эйриг приказал не называть оборотней собаками, а сам именно так и поступил. Зачем? Оборотень выглядел в разы крупнее и — я был почти готов побиться об заклад — сильнее. Несмотря на мои опасения, ничего не произошло. Минуты тянулись бесконечно или прошёл только миг, но вот спина оборотня расслабилась, и он медленно откинулся на спинку, не произнося ни слова. Спутница, не стесняясь господина, вдруг наклонилась и поцеловала того в плечо. Всего на миг я увидел её полный немого обожания взгляд. — Итак, госпожа Эссиенте, — продолжил разговор Эйриг. — Как долго вы вместе? — Какое это имеет значение? — Дело в том, что мне нужно понимать серьёзность вашей связи, чтобы, во-первых, убедиться в необходимости особого отношения к вашему делу, раз уж оно не подходит под свод правил, прописанных Вратами. — А во-вторых? — Во-вторых, если мне потребуется отыскать способ, я должен хорошо себе представлять, на что готов пойти каждый из вас. — На всё, — откликнулся оборотень. Он обернулся к своей спутнице, позволяя ухватить резко очерченный профиль: выдающийся подбородок, массивные челюсти, крупный нос, уходящий в межбровье, и крутой лоб. Девушка ответила лёгкой улыбкой, и этого было достаточно, чтобы понять: они едины в своей решимости. — Мы познакомились четыре года назад, — мягкий журчащий голос Эссиенте разлился по комнате. — Стая Аржена обитает в степях у Жёлтого моря, на границе Заговорённого леса — угодий, подвластных феям. Когда-то я заботилась о том, чтобы растения у самой кромки степей не сохли и не болели. Иногда я видела оборотней, но наши племена слишком разные, и потому, завидев друг друга, мы предпочитаем держаться в стороне или вовсе уходим. Но мне всегда было любопытно, отчего оборотни выглядят такими беззаботными, — с теплотой к хранимым памятью сокровищам, произнесла Эссиенте. — И потому я иногда наблюдала за ними, оказываясь неподалёку. Меня удивляло, что они, живя в бедных степях, под палящим солнцем, кажутся такими счастливыми. Разве такое возможно? Я всё смотрела и смотрела, стараясь разгадать их тайну, но так ничего и не поняла. И не заметила, что пока наблюдала я, за мной наблюдали в ответ… — Эй, там, в кустах! — прорычал кто-то, застав меня врасплох. — Выходи! Уютно раскинувшись на облюбованной ещё весной ветви, я чуть не свалилась вниз. Привыкнув к вони оборотней, я потеряла бдительность и позволила одному из них подобраться слишком близко. — Я знаю, что ты там! Спускайся немедленно. Иначе я сам тебя достану! — Давай. Хочу на это посмотреть. Где это видано, чтобы оборотни карабкались по деревьям? Внизу зло зарычали. Затем всё стихло, и я уже подумала, что оборотень убрался восвояси, когда внезапная ругань и проклятья вдруг огласили лес, заставив птиц вспорхнуть из кустов. Неужели мохнатый и вправду решился забраться наверх?! Лучше было исчезнуть поскорее, но любопытство пересилило. Никогда раньше я не видела оборотней вблизи, да ещё и на дереве! Подумав немного, я решила, что мохнатому в лесу меня ни за что не поймать. Пусть крыльев у меня не было, как у некоторых других сородичей, но в зарослях они бы мне только помешали. Моими преимуществами были лёгкость и гибкость. К тому же я прекрасно умела парить на проносящихся мимо ветрах. Ускользнуть из неуклюжих лап будет проще простого. Пыхтя и обильно потея, оборотень наконец-то взобрался на мою ветвь. — Я думала, ты и за вечность не управишься, — произнесла я чуть натянуто. У меня было время подготовиться к встрече. Довольная собой, я придумала шутку и была во всеоружии, вот только съязвить не получилось, когда в десятке локтей от меня появился огромный голый мужик. — Кто ты такая? — враждебно прорычал он. — Фея. — Зачем ты за нами следишь? Кто тебя послал? — Никто меня не посылал! И я не слежу, а наблюдаю. Просто так. — Просто так? — он не поверил ни единому моему слову. — Ага, — я кивнула, понимая, что смотреть на него, вот так прямо, попросту не могу. Да ещё и вонь эта удушающая глаза режет. — Ты пойдёшь со мной. — Ну да, конечно. Оборотень зарычал и, перехватив руками основание ветви, на четвереньках пополз в моём направлении. Пожалуй, настало время уносить ноги. Я ловко спрыгнула вниз, зацепилась за ветку потоньше, раскачалась и перескочила на другое дерево. — Счастливо оставаться! — помахала я рукой на прощанье, бросив костерившего меня на все лады оборотня в совсем негордом одиночестве. На некоторое время я оставила своё тайное убежище, а когда появилась вновь, решив, что времени прошло достаточно, поняла, что обо мне не забыли. Нет, оборотень не сидел в засаде, но отчётливый запах витал над землёй у самой кромки леса. А часом спустя, когда молодняк выглянул из деревни порезвиться, появился и мой знакомый. Не скрываясь, он приблизился к зарослям на четырёх лапах, нырнул в кусты, и уже несколькими мгновениями спустя я услышала знакомый голос. — Снова ты, — раздалось ворчание где-то внизу. — Почему нет? Это ведь не я нарушаю границы. — Я нарушаю границы, потому что ты суёшь нос в наши дела. — Я не сую свой нос, мне просто любопытно, чего это они такие счастливые, — вздохнула я, глядя на молодых оборотней, гонявших ящериц да бабочек под присмотром старших. Оборотень ответил не сразу. — А чего им горевать? — Разве не жарко в этих шубах? Ладно зимой, но летом, да ещё среди высохшей травы. Никакого тенёчка. — Э-э, ты не здоровая? — С чего это? — Предположение оборотня меня возмутило. Я даже спустилась на пару ветвей пониже, чтобы увидеть глупую морду. Оборотень в человеческом обличье, лишённый клочка одежды, стоял под моим деревом, привалившись плечом к стволу, и тоже смотрел в сторону дурачившихся подростков. Сейчас, когда он не обливался потом от натуги, запах ощущался вполне терпимо. Он напоминал аромат влажной почвы и перегнивших по осени листьев. И какой же он всё-таки был огромный. Увидев его однажды, я решила, что от страха мне померещилось. Но нет, размером он был с половину ствола векового дерева. — Здорова я, — произнесла я на всякий случай, видя, что он не собирается извиняться. — Тогда ты задаешь идиотские вопросы. Чего бы не радоваться, если поводов унывать нет. Все живы-здоровы, и уже хорошо. Кажется, оборотень был серьёзен. — И что, этого достаточно для счастья? — Конечно. Оборотень посмотрел наверх — туда, где притаилась я. У него были голубые глаза. Такие же прозрачные, как небо знойным днём. — …мы разговаривали иногда, потом всё чаще. Мы могли говорить до заката, и совсем скоро стали ждать встреч. И вот… — Эссиенте осеклась, — …больше не хотим быть порознь. Эйриг кивнул. За всё время он не нарушил истории Эссиенте ни единым словом. — Что потребовала твоя стая, узнав о вашей связи? — обратился он к Аржену. — Оставить Эссиенте. — Как я понимаю, ты отказался выполнить требование. Оборотень кивнул: — Мы ушли. Но вожак не признал неповиновения. — Твой бывший статус в стае? — Бета, — тяжело произнёс оборотень. — Вожак стаи — брат Аржена, — вступила девушка. — Джасриб воспринял уход всё равно что предательство, — грусть и печаль зазвенели в тонком голоске. — Он так и не смог понять, что сердцу не прикажешь. Обвинил Аржена в нарушении законов стаи и бросился следом за нами. Мы долго бежали, пытались скрываться в самых глубоких пещерах Виорды, на снежных пиках Адалаи и Западных островах. Ничто не сбило оборотней со следа. Если они поймают нас, то не пощадят, — Эссиенте запнулась и замолчала. Оборотень, обняв девушку за плечо, прижал её к себе. — У нас нет другой дороги, кроме той, что ведёт в Подлунный мир. Умоляем вас, пропустите нас. В приёмной комнате повисла тишина, и чем больше Эйриг медлил с ответом, тем гнетущей становился воздух вокруг. — Мне жаль, — изрёк наконец хозяин дома. — Я сочувствую вашей истории, но ничего поделать не могу. — Но почему? Вы же сказали, что возможность существует, — разволновалась Эссиенте, забившись птичкой в объятиях возлюбленного. — Как бы ни были искренни ваши чувства, вы вместе всего четыре года. К тому же, твоя семья против этого союза. Согласно законам стаи, ты должен подчиниться вожаку. Советую вернуть Эссиенте феям, а самому покаяться, уповая на лучшее, — заключил Эйриг, поднявшись. — Желаю вам всего наилучшего. — Нет, пожалуйста, — девушка, вскочив с дивана, бросилась в ноги к Эйригу. — Вы не можете с нами так поступить! Вы не понимаете! — она взвизгнула от отчаянья. — Пусть наша история началась недавно, но ни один из нас, поверьте, не видит её конца вдали от другого. Мы просто хотим прожить отведённое нам время вместе, а затем растаять в вечности, держась рука об руку. Разве мы многого просим? Эйриг застыл, взирая на гостью сверху вниз. — Да. Вы просите очень многого. Вы возлагаете на меня всю ответственность за свои чаяния, считая, что если я позволю вам войти в Подлунный мир, вас не ждёт ничего кроме безоблачного неба над головой. Это пустые надежды. Жизнь в Подлунном мире ничуть не легче, чем в Навистрале. К тому же, вы, — Эйриг взглянул на Аржена, — станете страдать в полнолуния. Там вы не будете властны над формой. Разум станет покидать вас, память таять. А вы, госпожа Эссиенте, намного переживёте своего возлюбленного. Век фей в Подлунном мире достаточно долог, в отличие от оборотней. Вы не уйдёте вместе, а станете скорбеть в одиночестве. Такую жизнь вы выбрали? — презрительно закончил Эйриг, отняв у девушки полы своей накидки. — Сомневаюсь. Но вы думаете только о себе и своих придуманных надеждах. Я же только что раскрыл вам глаза. И всё же ни на шаг не приблизился к тому, чтобы объяснить, насколько вы оба опасны для людей. Думаю, не стоит объяснять, что может сделать оборотень, пребывая в рассудке, а что произойдёт, когда вами завладеет Луна? Вы, госпожа Эссиенте, таите ещё более разрушительную силу. Пребывая в печали, вы, сами того не ведая, способны уничтожить леса, загубить цветущие поля, вызвать голод и мор. Вы, госпожа Эссиенте, можете стать стихийным бедствием для множества ни в чём не повинных людей, которые не обязаны страдать по вине обуревающих вас чувств, — Эйриг резко замолчал. Никогда прежде я не видел его таким суровым и беспощадным. Мне было почти больно за этот холод в чужой груди. — Разве вы никогда не любили? — едва слышно спросила девушка. — Не нужно, Эссиенте, — оборотень поднялся на ноги. — Я предупреждал, что из этой затеи ничего не выйдет. Все, как ты видишь, знают всё наперёд и ведают, что для нас лучше. Идём. Хватит унижаться перед этим, — фыркнул Аржен, и помог спутнице подняться. Эссиенте припала к его груди. Тихие подавленные всхлипы коснулись слуха. Они вышли из комнаты, не обратив на меня, затихшего у стены, никакого внимания. Рассмотрев их ближе, я увидел усталость и обречённость на измученных лицах. Они были такими красивыми, но такими несчастными. Достигнув прихожей, пара замедлилась, Содар раскрыл перед ними дверь, ведущую обратно в Навистрал. Они повернули за угол, скрылись из виду. Я всё ждал, когда полоска света, заключившая в себя две слитые воедино тени, исчезнет, но управляющий всё ещё придерживал ручку, позволяя гостям медлить на пороге. — …Останься здесь, — донеслись до меня слова оборотня. — Сюда они не посмеют войти! — Нет! Я не пущу тебя. Посмотри, сколько их, а ты один… — с надрывом отвечала Эссиенте. Я бросился к прихожей — туда, где происходило нечто неладное, и тут же увидел, что на ступенях, ведущих к крыльцу дома, стоят люди. Вернее, не люди, но, должно быть, оборотни. Высокие, крепкие на вид мужчины. Много, около десятка. Они напряжённо смотрят на пару, застывшую в дверях. Их взгляды уже впиваются в плоть добычи. Казалось, ещё немного, и… Дверь оглушительно хлопнула. Содар отступил, кажется, не гневаясь, что его бесцеремонно оттолкнули.  — Где засов, Содар? — уперевшись в дверь обеими руками, я судорожно оглядывал углы в поисках рычага, которым смогу подпереть, ведь если они накинутся разом… — Засов не требуется, — спокойно отозвался управляющий. — Постороннему не открыть двери снаружи. Выдохнув с облегчением, я обернулся и привалился к створке, давая сердцу успокоиться. Даже не понял, как успел вспотеть. Рядом с нами возник господин Эйриг. Он взглянул на Содара, перевёл взгляд на дрожащую Эссиенте, сжимающую кулачками рубашку Аржена так, словно ничего не могло вырвать её из рук. Хмурый от напряжения Аржен застыл, будто был готов кинуться в любой миг на любого. Наконец господин посмотрел на меня. — Я… я пригласил гостей к ужину… э-э, отпраздновать. — И что же мы празднуем? — спокойно спросил господин, выждав паузу; наверняка он был жутко зол на то, что я осмелился вмешаться в его дела, и просто скрывал свои чувства. — Ну, я, это, работу нашёл, и надеялся, может, мы посидим, перекусим чего вкусного. Отпразднуем, так сказать? Гости нам, наверное, не слишком помешают? — спросил я тихонько с мольбой в глазах. Эйриг смотрел на меня невыразимо долго, пока я не поверил, что сейчас откроется дверь напротив и мне поддадут под зад за такую вопиющую наглость и самоуправство. — Мы ужинаем в семь, — прервал молчание Эйриг, заставив меня вздрогнуть. — Содар покажет вам комнату для гостей, — обратился он к паре, застывшей в молчании и напряжении, а затем, бросив на меня ещё один нечитаемый взгляд, удалился в кабинет. Вот, как говорится, всё и решилось.