Our destiny

      Перси любил воду, она всегда казалась ему живой, в ней можно было раствориться и ни о чём не думать. Но самое главное — она напоминала ему об отце. Именно отец научил его держаться на воде, плавать и стоять на доске, именно он дал ему то, к чему стремиться. И океан был для Перси незримой связывающей нитью с отцом.       Поэтому неудивительно, что, выйдя из клиники, он сел в машину и поехал к океану. Он сам не заметил, как приехал на заброшенный пляж. Это было их с отцом место, здесь он учил Перси всему, и именно здесь они вдвоём проводили выходные, когда Нил приезжал из Сола, и именно здесь отец рассказал ему о знаках, парах и солидумах. Это было семь лет назад. В тот день отец приехал на день раньше и забрал Перси из школы. Они провели вместе все выходные и тогда у них состоялся важный разговор, в котором одиннадцатилетний Перси узнал, что его папа никогда не сможет быть рядом, именно тогда он понял всю несправедливость жизни. Отец рассказал ему, о том как они с Салли познакомились, как полюбили друг друга, как не имели возможности быть вместе, как Салли встретила Пола.       — Жизнь не всегда преподносит нам то, что мы хотим, — сказал тогда Нил своему сыну, — Но мы должны идти вперёд, прогибаться и извиваться, мы должны бороться за своё счастье и счастье наших близких. Ты и твоя мама самые дорогие для меня люди, я никогда не перестану любить вас. Но твоя мама принадлежит другому человеку, его зовут Пол, я уверен, что он хороший человек. Он будет рядом, когда рядом не будет меня, но это не значит, что ты не можешь позвонить мне в любое время и поговорить.       — Почему так, папа? — спросил мальчик.       — Так устроена жизнь, сынок. Просто помни, что я люблю тебя.       — И я люблю тебя.       Знакомство состоялось на следующий день. Пол Блофис и правда оказался хорошим человеком, он помогал Перси, когда Нил не мог в силу расстояния, но это нисколько не ослабило привязанности Перси к отцу. В тайне ото всех, Нил надеялся, что его сын тоже будет солидумом, ведь тогда у него будет возможность узнать другую жизнь, однако на следующий день после пятнадцатилетия Перси, у мальчика появился знак.       Но не только у Нила была "сумасшедшая" мечта, Перси хотел бросить вызов самой Судьбе. У его лучшей подруги Рейчел, с которой они знакомы с трёх лет, родители не являются парой, и ни один из них не делал операцию, они просто любят друг друга и воспитывают дочь. Перси хотел также. Именно поэтому они с Рейчел начали встречаться в прошлом году. Ему нравился её характер, её привычки, именно с ней он лишился девственности, она была рядом в трудную минуту, она была важным для него человеком, но иногда он чувствовал на себе чей-то взгляд, он не знал, но чувствовал, что это была та самая девушка с глазами цвета грозового неба. Иногда он сам задерживал на ней свой взгляд, иногда у него было желание узнать её поближе, но он всегда останавливал себя. Зачем она ему, если у него есть Рейчел?       Что же касается самой Рейчел Дэр, то её их отношения вполне устраивали, пока она не поняла, что не чувствует у Перси того, что должна чувствовать девушка. Иными словами — она просто его не хотела. Дэр решила сказать ему об этом, и её удивило, что Перси тоже не хотел её, ему просто было комфортно в её обществе, точно также как в обществе Джейсона. Этот разговор у них состоялся по дороге с соревнований по баскетболу, но они вдвоём прошли слишком много, поэтому решили, вернуть всё как было. Рейчел и Перси снова стали хорошими друзьями.       Но жизнь преподносит нам сюрпризы именно тогда, когда мы меньше всего чего-то ждём от неё. В понедельник перед первым уроком, он решил поближе познакомиться с той девушкой, Аннабет, и хотел посоветоваться с Джейсоном и Рейчел как это лучше сделать. Но жизнь решила по-другому. Перси целый день просидел на пляже, на его удивление, никто не звонил. Ему не было больно, просто в груди появилась пустота, которую уже ничто не сможет заполнить. Перси ещё этого не знал, но чувствовал.       Домой он приехал вечером и сразу же на него налетел маленький вихрь в розовом платье, его трёхлетняя сестрёнка, которую он очень любил.       — Перси! — закричала Эстель, обнимая брата за ноги.       Парень слабо улыбнулся и потрепал её по волосам, но стоило ему поднять голову, как он встретился с обеспокоенным взглядом матери, чтобы понять сына, Салли достаточно было заглянуть в его лицо. Пол стоял возле жены, обнимая её за плечи.       — Эстель дорогая, пойдём поиграем, я думаю, Перси устал за сегодняшний день, — сказал он.       Девочка отошла от брата, взяла его за руку и спросила:       — Перси, а ты потом придёшь играть со мной в куклы?       — Давай я лучше приду и прочитаю тебе сказку на ночь, — невесело, но искренне улыбнулся он.       — Хорошо, — сказала она и, беря своего папу за руку, ушла в детскую.       А Салли подошла и крепко обняла сына, бывшего на голову выше её, который несмотря ни на что навсегда останется для неё маленьким мальчиком, которому она дула на ободраные коленки и локти.       — Рейчел приходила и рассказала всё, — сказала она, — Это ужасно. Но, Перси, — Салли посмотрела ему в глаза, — пообещай мне, что ты ничего с собой не сделаешь.       Перси недоумённо взглянул на мать, он понял о чём она говорила.       — Конечно нет, мам. Я обещаю.       — Может всё и обойдётся, сынок.       Он сделал вид, что согласился, но в душе знал, что ничего не обойдётся, что всё станет ещё хуже. Ужинал он молча, совершенно не ощущая вкуса еды, несмотря на то, что за целый день во рту не было и крошки.       — Тебе нужно поговорить с Рейчел, — сказала Салли, после того как Перси с отсутствующим видом отправил в рот очередное синее печенье, которые раньше мог нахваливать каждую секунду.       — Рейчел? А с ней что? — переспросил он.       — Она пришла сегодня вся в слезах и рассказала, что произошло между вами после соревнований и в школе. В том, что случилось с той девочкой, она винила себя. Говорила, что если бы не стояла между тобой и ей, то ничего бы этого не случилось.       Перси невесело усмехнулся.       — Это в её стиле. Я позвоню ей. Позже. — с этими словами он вышел из за стола и направился в свою комнату, но Салли остановила его:       — Перси, позвони отцу. Поговори с ним.       — Он же приезжает в эти выходные.       — Позвони, — настаивала мать.       — Хорошо.       В свою комнату он поднялся с огромным желанием лечь спать и забыть всё, что было сегодня, он хотел, что бы всё ЭТО оказалось сном. Но... ночь не принесла облегчения. Во сне Перси увидел её. Он проснулся посреди ночи в холодном поту с диким желанием проверить на самом ли деле это она. Ему нужно было увидеть её знак, но он боялся, ведь если он увидит её знак , и это действительно окажется она, ему будет очень и очень больно.       На улице светало, однако уснуть ему больше не удалось. В шесть прозвенел будильник, и по обыкновению Перси вышел на пробежку, но мысли его были далеко, ему казалось, что всё чем он сейчас занимается не принесёт ему никакой пользы и тем более никакого облегчения. "А как же твоя мечта?" — спросил внутренний голос. Но и она, казалось, была слишком мала и незначительна, по сравнению с пустотой, образовавшейся внутри него. Он побежал на пляж, чтобы искупаться, думал, вода, как это всегда было, поможет привести мысли в порядок. Это было всегда, но не теперь — стоило ему погрузиться, как возникло ощущение, будто из лёгких вышибли весь воздух, потому что как только он закрыл глаза, то увидел её. Впервые в жизни он с трудом выбрался на берег. Впервые в жизни он испугался воды.       Домой Перси пришёл на сорок минут раньше обычного, чем очень удивил мать, хоть она и не подала вида. Салли поставила перед ним тарелку с завтраком и чашку кофе, к которым он почти не притронулся и, сказав, что не успел доделать географию, ушёл к себе в комнату. А Салли проводила сына печальным взглядом, ведь для матери нет ничего хуже, чем видеть боль своих детей.       Перси приехал в школу одним из первых. Интересно, как он объяснит вчерашнее отсутствие? Хотя, ему было без разницы. Внезапно, всё, что имело для него хоть какое-то значение, потеряло смысл. На часах было 8:20AM, до начала занятий ещё сорок минут. Парень положил голову на руль и тяжело вздохнул. Хотелось всё бросить, уехать куда-нибудь далеко, но и в то же время быть здесь, рядом с ней. Что вообще произошло, когда Пайпер сказала ему об этом? Почему из-за одного слова его мир вдруг перевернулся с ног на голову? Почему девчонка, которая была ему просто симпатична, сейчас занимает все его мысли? Ответов не было. Из омута мрачных мыслей его отвлёк стук в окно. Перед ним стояла Талия Грейс, её лицо было бледнее обычного, из-за чего очень выделялись веснушки и темные синяки под глазами — результат бесснонной ночи. Девушка обошла машину, открыла дверь и села рядом на пассажирское сидение. На часах было 8:30AM.       — Не сидится дома, Джексон?— бесцветным голосом спросила она.       — Почему Пайпер была так уверена, что это я? — игнорируя её вопрос, спросил он.       Талия усмехнулась.       — А давай проверим? По утрам ты ходишь на пляж тренироваться, у тебя есть младшая сестра, с которой ты иногда гуляешь в парке, и которая смеётся над тобой из-за того, что ты постоянно покупаешь себе синее мороженое, ты не любишь баскетбол, но играешь из-за того, что твой лучший друг в команде, это так? — Перси удивлённо смотрел на неё и не знал, что ответить, поэтому просто кивнул головой, однако Талия ещё не закончила, — И самое главное — твой знак. Он ведь на пояснице?       Последний вопрос прозвучал больше как утверждение.       — Откуда..? — прохрипел парень.       — Ей было очень плохо последние несколько месяцев, но из-за таблеток мы с Пайпер поздно это поняли, но всё-таки поняли и начали действовать... сначала мягко, а потом нет. В пятницу я не выдержала и буквально припёрла её к стене, потребовав объяснения. Потом у неё началась истерика и она рассказала нам, что на протяжении нескольких месяцев наблюдает за парнем, у которого видела свой знак и просто выпалила нам всю информацию о нём. Я, конечно, не поняла кто это, но Пайпер, которая проводит с тобой гораздо больше времени, чем я, сразу догадалась. К сожалению, тебя не было в городе, и мы не могли поговорить с тобой об этом. Мы решили сделать это в понедельник и все выходные приглядывать за ней, но в воскресенье она очень рано и тихо ушла из дома... а когда вернулась, нам ничего не сказала. — по щеке Талии скатилась одинокая слеза, — Мы... Мы думали, в понедельник всё наладится, я поговорю с Рейчел, Пайпер — с тобой, вы всё поймете, и всё будет хорошо...       Дальше она продолжать не стала, да и не было нужды — он понял.       — Ты знала, что мы с Рейчел расстались в воскресенье? Знала, что мы с ней давно не испытываем друг ко другу романтических чувств? Знала, что Аннабет уже давно мне приглянулась, но я не хотел ближе с ней знакомиться, потому что хотел бросить вызов судьбе?       — Ч-что?       — Я с детства ненавидел всё это. Из-за этих идиотских знаков мои родители не могли быть вместе, хоть и любили друг друга. Из-за этих знаков я могу видеть своего отца всего две недели раз в полгода. Я просто подумал, вдруг удастся провести судьбу, обвести её вокруг пальца. Но всё случилось наоборот... От судьбы не убежишь. Тебе повезло, Грейс, ты сама можешь творить свою судьбу.       — Возможно...       — Как она?       — Вчера, спустя десять минут после того как ты вышел из клиники, приехали её отец и мачеха, они нашли записку, которую Аннабет оставила в своей комнате. Мистер Чейз пошёл к главному врачу, но тот сказал, тоже самое, что и та медсестра сказала вчера тебе. Вечером её отпустили домой, операция прошла успешно и без осложнений. Но того, что делало её той Аннабет, которую все знали, больше не было, я поняла это просто посмотрев на неё, понимаешь, она казалась такой чужой... Она словно... умерла. Я пол ночи искала в интернете что-нибудь на эту тему, но везде одно и тоже: пути назад нет, процесс необратим. Операция притупляет эмоциональную чувствительность человека, то есть он не чувствует душевную боль, его душа больше не страдает от того, что не может быть со своей половинкой. А это именно то, чего хочет человек — не чувствовать боли от неразделённых парных уз. Но вместе с болью он не чувствует настоящую радость, грусть, гнев, сострадание, любовь... Иными словами, такой человек становится безэмоциональным эгоистом, который живёт только в своё удовольствие. Он может сказать тебе всё самое плохое, не задумываясь, что может ранить тебя. Его это просто не волнует.       — Расскажи о ней. — попросил Перси.       Талия невесело улыбнулась.       — Было время, когда она не интересовала тебя, а сейчас ты просишь рассказать о ней, — Грейс немного помолчала, глядя перед собой, — У неё есть отец, мачеха и два брата, которых она очень любит. Она очень закрытая и никогда не показывает свою слабость, предпочитая самой решать свои проблемы. С детства мечтала стать архитектором, потому что любит всё стабильное, а архитектура, по её словам, постоянна, вечна, она объединяет в себе красоту и практичность. Знаешь, я думала, что буду ненавидеть тебя, но... сейчас мне тебя жаль. Нам пора, через десять минут начнётся первый урок.       Они вышли из машины, а школьники оглядывались им вслед, строя домыслы о новой "парочке", вот только ни Перси, ни Талию это не волновало. У Джексона первым уроком была история, у Грейс — английский, кабинеты находились рядом, но парень и девушка всё равно простились на входе, не сказав друг другу ни слова. Перси пошёл к своему шкафчику и, взяв всё необходимое, отправился на урок. Вот только, подходя к кабинету, он увидел своего лучшего друга и его девушку. Пайпер стояла, прислонившись спиной к груди Джейсона, со стороны она, казалось, была равнодушна к происходящему, так Перси сначала и подумал, но стоило ему посмотреть в лицо Джейсона, как он понял всю сущность пар. Лицо Грейса, для которого Аннабет Чейз была не больше, чем подруга младшей сестры, отражало скрытую боль Пайпер, для которой Аннабет Чейз значит очень много. Весь секрет пар в том, что они чувствуют друг друга: плохие эмоции они делят пополам, а хорошие умножают вдвое. Если ей плохо, то он будет рядом, чтобы помочь и поддержать, если он будет рад, то она будет рада от того, что он рад. Вот она сущность двух родственных душ, двух предназначенных друг другу людей.       Вместе с этой мыслью к Перси пришло осознание того, что у него такого никогда не будет, предназначенная ему девушка отказалась от их связи, да, у неё были, как ей казалось, весомые причины, но они не оправдавывают последствий. В интернете говорилось, что если твоя пара не знает о вашей связи или по каким-то причинам не принимает её, то тебя начинает мучать боль, но Перси чувствовал лишь пустоту, которая росла с каждой минутой.       Он отвёл взгляд от Пайпер и Джейсона и увидел одинокую стоящую у окна фигуру Рейчел, девушка была одета в белую футболку и старый комбинезон, измазанный разноцветной краской. Перси тихо подошёл и положил руку ей на плечо, но парень никак не ожидал увидеть её потерянные ярко-зелёные глаза.       — Перси! — Дер бросилась к нему на шею и крепко обняла, — Прости меня! Это я виновата! Если бы не я, ты бы уже давно был с ней...       — Эй, Рейч, перестань. Всё нормально. Твоей вины в этом нет, — он обнял её одной рукой, а другой — гладил по волосам.       И тут он увидел её. Те же светлые волосы, та же походка, то же лицо, вот только глаза не выражали никакого интереса к происходящему, она, казалось, была полностью в своих мыслях, но не в мечтах, как это иногда бывает у некоторых людей, а где-то на поверхности повседневности. Внезапно у него появилась жизненная необходимость подойти к ней, просто подойти и спросить как у неё дела. Возможно он бы так и сделал, если бы ни Пайпер.       — Аннабет! — воскликнула Маклин и обняла подошедшую подругу.       Вот только Аннабет отреагировала на всё это совершенно не так, как всегда. Она брезгливо отстранилась от Пайпер и сказала:       — Зачем так на меня налетать? Ты же знаешь, я не люблю обниматься!       Пайпер выглядела так, словно её ударили кулаком под дых, она отступила на шаг, уперевшись спиной в Джейсона. Всё это время Перси смотрел на неё, и тут их глаза встретились, хочется сказать, что в этот момент они полюбили друг друга и всё стало хорошо, но увы, мы не в сказке, Аннабет раздражённо посмотрела на него.       — Джексон. Видимо, ты уже в курсе, — в её словах не было красок, но Перси чувствовал в них злобу, обиду, — Я рада, что теперь могу спокойно находиться с тобой в одном помещении, не испытывая желания скорчиться от боли или напиться таблеток. Хотя, я бы предпочла вообще больше не находиться с тобой в одном помещении. И что в тебе вообще есть, без чего я не могла жить?       Спросила она сама себя и ушла, оставив Джейсона, Рейчел и Пайпер, по щекам которой скатились две слезы, с грустью смотреть ей вслед, но Перси не мог просто стоять и смотреть. Он быстро догнал её, грубо схватил за локоть и, развернув к себе лицом, прошипел:       — Раз тебе было больно, почему же ты не подошла ко мне и не сказала? — они смотрели друг другу в глаза, он со злостью, она — с безразличием, — Зачем в тайне ото всех нужно было делать операцию? — посление слова он сказал чересчур громко, так что проходящие мимо школьники обернулись.       — Зачем? — спокойно переспросил она, — Не знаю. Мне просто всё надоело, но я ни капельки не жалею об этом. Операция сделала меня лучше, я теперь могу нормально есть, спать, думать. Я теперь могу нормально жить. А ты катись куда хочешь. Мне нет до тебя дела, — она вырвала свою руку, хотя он уже и не крепко держал, и ушла, ни разу не обернувшись.       А он так и остался бы стоять, если бы Джейсон, отдавший Пайпер подошедшей Талии, не положил руку ему на плечо и не ушёл в класс. Он не мог ни о чём думать, кроме как о ней, Аннабет занимала все его мысли.       — Мистер Джексон, задержитесь пожалуйста после звонка, — когда Перси в очередной раз не смог ответить на поставленный вопрос, сказал мистер Браннер, учитель древней истории, который ещё и был классным руководителем Перси.       — Перси, что с тобой случилось? — спросил он, когда ученики покинули класс, — Я думал, что Древняя история у тебя идёт хорошо. Сегодня мы не проходили ничего нового, только повторяли прошлые темы. Разве ты не знаешь в чём разница между Хироном от Хароном, или какие из Олимпийцев были детьми Геры?       Перси знал, очень хорошо знал, ведь древнегреческая цивилизация — его любимая тема, она гораздо интереснее, чем, например, более ранняя Египетская или чуть более поздняя Римская, которая, к слову, большей частью заимствована у Греков. Но сегодня целый день его мысли были заняты другим, вернее другой, а всё остальное отошло на дальний план. Но не рассказывать же это преподавателю.       — Простите, сэр. Просто я сейчас готовлюсь к соревнованиям по плаванию и из-за постоянных тренировок немного рассеянный. Но будьте уверены, такого больше не повториться, — ответил парень и вышел из класса, не глядя на учителя.       А мистер Браннер тяжело вздохнул, слишком долго он работает в школе и слишком часто он видел такие взгляды у своих учеников... "С контрафатумией, мой мальчик, ещё ни одному человеку не удалось чего-то достичь в жизни" , — с грустью подумал он. Преподаватель был убеждён, что от этой болезни нет лекарств, всё придуманное людьми, якобы для помощи, на самом деле делает человека марионеткой в руках правительства. И в своей жизни он много раз видел, как молодые, талантливые юноши и девушки, "подсевшие" на таблетки или сделавшие операцию, предавали самих себя, отказываясь от своей цели.

Вчера он мечтал стать известным рок-музыкантом, а сегодня это кажется ему бессмысленным и всю оставшуюся жизнь он работает в офисе, стремясь к комфорту для себя одного. Вчера она мечтала посвятить свою жизнь помощи детям-сиротам, а сегодня не понимает, что эти беспризорники вообще делают в этом городе, ведь лучше отправить их куда-нибудь далеко, чтобы не мешались.

      И мистер Браннер очень не хотел, чтобы ещё одного его ученика постигла подобная участь. Но он не знал, что эта участь постигла одну его ученицу, бывшую на год младше Перси Джексона, эта девочка одна из немногих, кто посещал его факультатив по древней архитектуре. Он не знал, что сегодня, придя после школы домой, Аннабет Чейз соберёт все свои чертежи и без сожаления положит в мусорное ведро, а завтра отнесёт в библиотеку все теперь уже не нужные ей книги по архитектуре разных стран и столетий. Он не знал этого... Как не знал и того, что именно из-за этой белокурой девочки жизнь Перси Джексона лишилась красок и смысла, а он сам навсегда потерял покой... ***       «Арес» — самая известная и большая спортивная школа Нью-Йорка, в которой тренируют борцов разных искусств, танцоров и гимнастов, лёгкоатлетов, пловцов и многих других. Её директор — чемпион мира по греко-римской борьбе — Аристарх Ла Ру — очень сильно гордился своей школой, учениками, подающими большие надежды, и выпускниками, эти надежды оправдавшими. Эту школу посещал Нил Джексон, и в эту школу они с Салли тринадцать лет назад привели своего сына на плавание.       Сегодня, как обычно, после школы Перси пошёл на тренировку. Вот только стоило ему нырнуть в бассейн, как он вновь увидел серые глаза, из-за которых из лёгких вышибает воздух.       — Джексон! — крикнула тренер Ла Ру, старшая дочь директора, когда Перси вынырнул из воды, проплыв всего пару метров, — В чём дело?       — Извини, Кларисса, — ответил он, выходя из бассейна, — Я сегодня не могу.       Кларисса Ла Ру — девушка атлетического телосложения двадцати семи лет, которая всю сознательную жизнь посвятила спорту, а именно рукопашному бою и плаванию. С детства она мечтала стать мировым чемпионом по борьбе, но из-за полученной десять лет назад травмы об этом, как и о борьбе в принципе, пришлось забыть, поэтому она решила помогать другим идти к мировой известности. За несколько лет работы тренером Перси Джексон — единственный, у кого есть реальный шанс не просто попасть в олимпийскую сборную, но и занять на олимпиаде первое место. И не сложно догадаться, что подобное его поведение пришлось ей совершенно не по душе.       — Что значит не можешь?! Соревнования в субботу, ты должен!       — Просто дай мне несколько дней! — раздраженно ответил он.       — У тебя нет этих нескольких дней, Перси. Если ты хочешь показать результат, достойный зачисления в сборную, нет времени отдыхать.       — А если я уже не хочу в сборную? Что если это уже мне не нужно?       Любой, кто хоть немного был знаком с Перси, подумал бы, что он спятил, потому что о таком он никогда даже не осмеливался шутить. Так же подумала Кларисса, знавшая его уже не один год. Она вспомнила, как двенадцать лет назад она начала помогать своему дяде тренировать новичков, среди которых был пятилетний Перси. Она вспомнила, как через полгода он пришёл на занятие с загипсованной рукой, обмотанной целлофаном. "Может быть стоило подождать пока рука пройдёт?" — спросила она тогда. "Я не смогу стать олимпийским чемпионом, если буду пропускать тренировки", — ответил он.       В этом мальчике, в его упорстве Кларисса увидела себя, и с тех пор помогала ему в тренировках, и в конце концов они стали хорошими друзьями. А когда врачи запретили ей заниматься борьбой, именно Перси пришёл к ней и заставил не падать духом, не опускать руки, с тех пор они вместе трудились над тем, чтобы мечта этого мальчика осуществилась. И это заявление о том, что он решил отказаться от своей мечты, не на шутку её испугало, но, когда парень повернулся спиной, и на его пояснице Кларисса увидела то, что видела миллион раз, всё встало на свои места.       — Перси! — окликнула она его, Джексон остановился и обернулся, — Не смей опускать руки. Ты должен бороться.       Эти же слова он когда-то давно сказал ей самой, и вот сейчас они поменялись местами. Два человека, которые долго и упорно шли к своей цели, пока что-то не помешало им, смотрели друг другу в глаза, в какой-то степени они понимали друг друга: иногда жизнь складывается так, что приходится оставить, то к чему ты шёл всю свою сознательную жизнь.       — Ты не знаешь всего, Кларисса. Но... Я попробую.       — Я верю в тебя.       И Перси, не глядя на неё, пошёл в раздевалку.       Дома никого не оказалось: Пол на работе, мама гуляет с Эстель, оно и к лучшему, ведь парень не хотел, что бы кто-нибудь видел его в таком состоянии или узнал, что он пропустил тренировку перед самыми важными соревнованиями в жизни. Самое важное... Что теперь в его жизни самое главное? Вместо ответа — глаза цвета грозового неба и пустота внутри, а потом... боль, о которой все говорят. Нечто подобное ощущал одиннадцатилетний Перси, понявший, что его папа никогда не будет рядом с ним, вот только в этот раз всё было намного сильнее.       Отец...       Он достал из кармана джинс телефон и, не глядя, набрал номер.       — Привет, сынок! — послышался через несколько секунд знакомый голос, — Как ты? Как все остальные?       — Привет, пап, — ответил он, — Мама, Пол и Эстель в полном порядке. Как у тебя дела?       — Я тоже в полном порядке, — Нилу очень не понравилось как его сын всё это говорил, — С нетерпением жду пятницы. Перси, что случилось?       — Сколько у тебя есть времени?       — Подожди секунду, не клади трубку, — на другом конце Перси услышал какую-то возню и голоса, а через пару минут отец сказал, — У меня есть полчаса. Рассказывай.       И Перси рассказал, рассказал всё, начиная с его отношений с Рейчел и заканчивая историей с Аннабет и тем, что произошло сегодня в бассейне.       — Стоит мне уйти с головой под воду, как я вижу её лицо и воздух сам вырывается наружу. Но самое странное не это... Меня совершенно не волнует то, что в эту субботу я могу не войти в тройку лучших и не пройти на соревнование штатов. Я не чувствую ничего по этому поводу, кроме недоумения... И я понятия не имею, что мне со всем этим делать, что мне вообще дальше делать.       — Ты больше не видишь перед собой цели.       — Да.       — Когда я учился в школе, для меня, как и для тебя, вода значила очень много, и я также мечтал однажды выступить на Олимпиаде. Я не оставлял эту мечту, даже когда уехал в Сол. Но... когда я узнал, что стану отцом, эта мечта отошла на задний план. Днём я учился, а ночью работал в баре, а почти все заработанные деньги отсылал домой.— Нил замолчал, вспоминая прошлое и подбирая нужные в данный момент слова, чтобы помочь сыну не отчаяться,—Просто в один момент в жизни появляется кто-то очень важный и всё, что было важно до его появления, отходит назад.       — Пап, я не знаю, что мне делать... — тихо сказал Перси, после нескольких секунд молчания.       — Олимпиада никуда не уйдёт, тебе только восемнадцать. А время... оно лечит многие раны.       — Но не все.       — Не все.— согласился отец,— Быть может тебе потребуется несколько дней, чтобы оклематься, а может несколько лет...       — А может и вечность...       — Кто знает, сын, кто знает... Дождись меня, если не хочешь плавать, не надо. Ты не предаёшь свою мечту, ты просто откладываешь её на неопределённый срок. Скоро увидимся.       — До скорого, пап.       Он нажал на «Отбой» и бросил телефон на кровать возле себя. Быть может его жизни суждено пройти не так, как он хотел? Вдруг его планам не суждено сбыться?       Миллион вопросов, но ни одного дельного ответа. Внизу хлопнула входная дверь — мама и сестра вернулись с прогулки.       — Перси, ты дома? — услышал он через несколько минут за дверью.       — Да, мам. Заходи.       Салли тихонько зашла в комнату и увидела своего сына сидящим на полу возле кровати с книгой в руках, вот только глаза его не двигались, смотря в одну точку, а мысли явно были далеко от написанного на страницах.       — Ты можешь не притворяться, Перси, я твоя мама, я всё вижу.       Она подошла к нему и села рядом, обнимая, совсем как раньше, когда он был маленьким, а Перси прижался к ней, совсем как в детстве. Но пустота и боль от этого не уменьшились, а наоборот, словно выросли. От этого он ещё сильней прижался к матери, хотелось плакать. Плакать от несправедливости и жестокости Судьбы.       — Мама, почему так?       Салли гладила сына по голове, легонько покачивая, из её глаз текли слёзы.       — Этот же вопрос я задаю себе уже почти девятнадцать лет. И... Я не знаю, родной.— её голос понизился до шёпота, — Я не знаю. Но мы должны быть сильными и не сдаваться. Выход есть всегда. Должен быть.       Дверь тихонько скрипнула и в комнату заглянула маленькая головка с полными любопытства глазами. Эстель, увидя плачущую маму и почти плачущего брата, молча подошла и обняла обоих своими маленькими ручонками. И Перси почувствовал, что нужен. Пустота не ушла, не заполнилась, но появилось то, чего раньше не было. Надежда. Надежда, которая умирает последней, и умирает она у домашнего очага.       Ни ночь, ни утро не принесли ничего нового, кроме разве того, что Перси не пошёл на тренировку. В школе он старался избегать друзей и Аннабет, особенно Аннабет, несмотря на сильное желание увидеть её. Желание, которое к середине дня пересилило его, поэтому на большой перемене он вместе с огромным потоком школьников пошёл в столовую, хотя аппетита не было. Перси взял йогурт и хотел пойти к какому-нибудь дальнему столику, но Рейна увидела его раньше и чуть ли ни грубой силой усадила за привычный для их компании столик. Джексон бегло оглядел собравшихся: не было Рейчел и Пайпер. Хотя, так даже лучше. Повисла напряжённая тишина: никто не знал, что сказать или что делать, даже вечно не могущий усидеть на месте Лео ковырял вилкой в своём овощном рагу. Друзья не смотрели на Перси, как и он на них, но парень всё равно чувствовал их полные жалости взгляды и не выдержал.       — Хватит смотреть на меня, как на инвалида! — рявкнул он, от чего Хейзел невольно съёжилась.       — Перси, успокойся, — сказала Калипсо и мягко положила руку на плечо парню, — Всё нормально. Мы просто переживаем за тебя.       — Просто оставьте меня в покое, — закричал он.       — Ты так орёшь, Джексон, что тебя слышно на всю школу, — послышался рядом голос Талии Грейс.       Перси обернулся, в глубине души надеясь увидеть рядом её, но увидел только Талию, Пайпер и Рейчел, которая смотрела на всё стеклянным взглядом, а у Маклин были красные, то ли от слёз, то ли от недосыпа, глаза, одна Грейс выглядела как всегда — чёрная одежда в стиле пан-рок, ярко-голубые глаза, подведённые чёрным карандашом, и торчащие в разные стороны, короткостриженные волосы, одно только напряжение во всём теле выдавало, что у этой девушки что-то не так.       — Почему вы одни? — только спросил Перси.       Девочкам не нужно было объяснять кого он имеет в виду.       — "Ты выглядишь глупо, Талия", — с издёвкой в голосе сказала Грейс, — "Пайпер, раз твои родители такие богатые, почему ты одеваешься, как бродяга? Рейчел, у тебя разве нет стиральной машинки дома?" Ещё есть вопросы, Джексон? — её слова были пропитаны злобой и болью.       — Хватит, Талия, — тихо, но твёрдо сказала Пайпер, — Он не виноват в том, что случилось. Никто не виноват.       За столом стало тихо, все думали об одном. Лео и Калипсо незаметно для других взялись за руки, Хейзел ближе пододвинулась к Фрэнку, Рейчел обхватила себя руками, а Перси слишком сильно сдавил находящийся у него в руке йогурт, что не ускользнуло от взглядов друзей.       — Ты не права, Пайпер, — прервала тишину Рейна, и девять пар глаз устремились на неё, кто-то с любопытством, кто-то с непониманием, — В подобной ситуации нет одного виноватого. Виноваты всё: кто-то недосмотрел, кто-то не обратил внимания, кто-то стоял на пути, а кто-то просто сдался.       — Я хочу побыстрее свалить из этого города, — вставая из за стола, сказала Грейс, оставив свой обед нетронутым, — Подальше от всей этой ненормальной фигни.       — Иногда мне кажется, — послышался голос до этого молчавшей Рейчел, — Что солидумы и в самом деле нормальнее всех нас. ***       День для Перси прошёл как в тумане. Он не увидел её в столовой, зато буквально столкнулся с ней, выходя из школы.       — Ты совсем не видишь куда идёшь, Джексон? — раздраженно спросила Аннабет.       На что он не ответил, а просто смотрел на неё, как будто пытался запомнить в ней каждую мелочь. Она была такой же, как всегда, за одним исключением — её глаза, казалось, потеряли свой цвет. Раньше они были похожи на грозовое небо, полное неожиданностей и красоты, они были живыми, а сейчас стали цвета пепла, безжизненного, серого пепла.       — Ты точно ненормальный, — сказала она после нескольких секунд молчания и ушла, оставив его одного. ***       В тот день после школы он не пошёл на тренировку, как и на следующий, он вообще хотел бросить плавание, но в четверг позвонила Кларисса и уговорила его попробовать. Он пришёл, но... не смог. Знак на пояснице горел огнём.       — Не хочешь поделиться? — спросила Ла Ру, когда Перси уже направился к раздевалке.       — Не думаю, — ответил он, не оборачиваясь.       — Жаль. — она глубоко вздохнула, —Я не стану вычёркивать тебя из списков и буду ждать в субботу. Просто помни — главное не твой результат, а твоё рвение и желание победить.       — В том и загвоздка, Кларисса, — он повернулся к ней, — Я не хочу побеждать.       — Тогда представь, что хочешь. Сдаются только слабаки, а ты никогда таким не был. Ты всегда был борцом. Так что же мешает тебе бороться сейчас? И я говорю не про плавание. — она вновь вздохнула и, уходя, сказала, — До субботы, Перси.       Дни потеряли свой цвет, стали однообразными, и суббота наступила быстрее, чем он предполагал. Отец приехал часа в три ночи, но Перси не хотел сейчас грузить его своими проблемами, поэтому сделал вид, что спит, хотя сам уснул только под утро. Однако в последнее время сон не долго задерживался у него и всегда приносил с собой кошмары, из-за чего парню редко удавалось поспать больше пяти часов. Так случилось и сегодня. Уже в семь Перси спустился на кухню. В доме все спали, есть не хотелось, поэтому он просто поставил чайник и насыпал в кружку растворимого кофе.       — Я привёз тебе кое-что получше чёрного кофе, — послышалось сзади.       — Пап, — Перси повернулся и сразу же попал к крепкие отцовские объятия, — Я скучал. Прости, что не дождался тебя вчера, я просто...       — Прекрати, Перси. Ты же знаешь, что всё нормально, — Нил немного отстранился, чтобы лучше рассмотреть сына, — Когда ты перестанешь расти? — оба засмеялись, наверное, впервые за всю неделю.       — Что ты там говорил про кофе? — спросил парень, — Что может быть лучше его?       — Лучше кофе? Не знаю. Но, — он начал рыться в стоящем на столе бумажном пакете, — Лучше чёрного кофе может быть только синий кофе!       — Серьёзно? — смеясь, спросил парень, беря из рук отца банку с синим кофе.       Они стояли на кухне отец и сын, у обоих сложная и в какой-то степени похожая судьба. Именно об этом думала Салли, стоя в дверном проёме кухни и смотря на двух дорогих её сердцу людей. Если не знать всей истории, то можно подумать, что Нил не отец, а старший брат Перси, настолько молодо он выглядел и настолько они были похожи — одинаковое телосложение, тот же цвет волос, те же зелёные глаза. Неожиданно сильные руки нежно обвились вокруг её талии, и Салли улыбнулась, прислонившись спиной к груди своего мужа. Тогда она почувствовала себя целой: Нил, Перси, Пол, малышка Эстель — вот её семья, и какими бы сложными не были испытания, вместе они смогут их преодолеть.       Позавтракав, Перси и Нил поехали к другому важному члену семьи — Магнолии Джексон, которая жила в нескольких кварталах от них. Она встретила сына и внука как и подобает настоящей бабушке — с заботой и любовью. Нельзя сказать, что Перси редко видел свою бабушку, напротив, бабуля Мэгги была частым гостем у них дома, и ходила она не столько к Перси или Салли, сколько к Эстель, которую считала своей внучкой. Ведь за то время, пока Перси был маленький его мама и бабушка сблизились настолько, что Салли называла её — мама Мэг.       — Дорогие мои! Как же я соскучилась! Нил! Ты совсем что ли не ешь? Одна кожа! — начала причитать старушка, — Садитесь за стол! Я испекла ваш любимый пирог!       — Бабуль, мы же только из дома! Мама нас накормила. — смеясь, сказал Перси.       — Салли не могла вас так накормить, зная, что вы потом пойдёте ко мне, — возразила она подталкивая сына и внука на кухню, где на столе стояла целая гора свежей домашней выпечки.       Они просидели у неё до полудня, пока Нил не сказал:       — Ладно, мам, нам с Перси пора. До соревнований ещё три часа, а нам нужно успеть ещё кое-что сделать.       — Ты все-таки будешь участвовать, дорогой? — тепло спросила бабушка внука.       — Ещё не решил, — просто ответил он, хотя решение принял два дня назад.       — Пока, мам. До завтра, — сказал Нил, поцеловав мать на прощание.       — До завтра, дорогие мои. До завтра.       — Я не буду участвовать в этих соревнованиях, — сказал Перси, когда они с отцом сели в машину, — Я всё равно не выиграю. Не в таком состоянии.       Нил ничего не сказал, лишь молча ехал по дороге. Через двадцать минут они были на месте, на их месте.       — Сейчас будет очередной важный разговор? — грустно улыбаясь спросил Перси, когда они вышли из машины и подошли к воде.       — Как ты догадался? — вопросом на вопрос ответил Нил.       — Все важные разговоры происходят здесь. — Перси сел на горячий песок, — О знаках, о девочках, о сексе. Что на этот раз? Хочешь узнать почему я не поплыву, хотя мечтал об этом всю свою грёбаную жизнь? — он не понял как вышло, что последнее предложение перешло на крик.       — Нет, — спокойно, даже слишком спокойно, ответил Нил, садясь рядом с сыном, — Я хочу, чтобы ты знал, почему должен плыть.       — Ну и почему?       — Как зовут ту девушку?       — Что причём здесь Аннабет?       — Как ты думаешь, почему она сделала операцию?       — Откуда мне знать.       — Перестань психовать, Перси, и включи мозги! Так почему?       — Она... Она не хотела подходить ко мне первой.       — То есть, она не хотела бороться?       — Да... Наверное, да.       — И к чему это привело?       — Она сделала операцию.       — Да, она сдалась и сделала операцию. И сколько человек от этого страдают? Ты сам знаешь, каково это, когда твой друг...       — Вот только не надо говорить про Гроувера. У него не было выбора.       — Выбор есть всегда...       — Да тебе то откуда знать?! — встав, закричал Перси, — Ты сам никогда не чувствовал ничего подобного!       — С чего ты это взял? — тихо спросил Нил, вставая с песка и смотря сыну в глаза.       Перси непонимающе уставился на него.       — В каком смысле?       — Почему ты думаешь, что раз я солидум, то я не способен чувствовать? Думаешь мне легко было каждый раз уезжать на другой конец страны, оставляя здесь сына и женщину, которую я люблю? Думаешь мне было легко говорить твоей матери, чтобы она перестала отшивать от себя мужчин? Думаешь, мне легко видеть её счастливой рядом с другим человеком? Ты думаешь, раз я не такой, как ты, я ни черта не чувствую?! Что боль испытывать можете только вы?       Всё наболевшее Нил в краткой и грубой форме высказал ни кому-то, а своему сыну, чего никогда не планировал. Но кто мог знать, что их разговор примет такой оборот? А Перси даже подумать не мог, что на душе у его отца, который всегда был готов помочь, который делал всё возможное для него.       Несколько минут оба молчали.       — Ты любил её? Маму? — тихо спросил Перси.       — Нет, — так же тихо ответил Нил, — Я люблю её. Я люблю её, поэтому делал и делаю всё, что могу, чтобы вы с ней ни в чём не нуждались. Я люблю её, поэтому сказал, чтобы она не прекращала искать свою пару. Я люблю её, поэтому как бы ни старался создать семью, у меня ничего не выходит, потому что я ищу женщину, похожую на твою мать, но таких нет.       — Я боюсь, — признался парень, прежде всего себе.       — Чего ты боишься?       — Будущего. Неизвестного мне будущего. Неделю назад я был уверен в нём, я был уверен, что попаду в сборную и попаду на Олимпиаду, но сейчас мне всё это кажется таким пустым, вся моя жизнь кажется мне пустой.       — Она и есть пустая. Без неё твоя жизнь всегда будет пустой. Когда я поехал в Сол, я чувствовал себя так же, именно поэтому, когда через полгода я вернулся... Сам знаешь.       — Я появился? — с лёгкой улыбкой спросил парень.       — Типа того.       — Знаю, вопрос не моего ума, но... после того раза у вас с мамой что-то было?       — Нет. У нас ничего не было, — глядя на воду ответил Нил, — По моей инициативе. Надеюсь, понимаешь почему.       — Догадываюсь.       — Нуу... — Нил повернулся к сыну, — Это не единственная тема, которую я бы хотел с тобой обсудить. Ты получил ответ из Стэнфорда?       — Пока нет, но ты же знаешь, что я туда не поступлю. Это единственный университет в США, где могут учиться обычные люди и солидумы. И для обычных всего пятьдесят мест. Какова вероятность, что я туда поступлю? Да и вообще, сколько стоит один семестр?       — Персей, кажется, мы с твоей мамой уже говорили тебе, что деньги на твоё обучение уже шесть лет лежат в банке. И это последнее о чём тебе стоит думать. А насчёт Стэнфорда: не сбрасывай себя со счёта раньше времени. Две недели назад я звонил в приёмную комиссию и мне сказали, что у тебя есть все шансы пройти.       — Ты что просил за меня?       — Нет. Я не представлялся и, опережая твой вопрос, ничего не платил. Думаю ответ придёт на этой неделе. А если ты поступишь в Стэнфорд, мы сможем намного чаще видеться: от Пало-Альто до Сан-Франциско на машине не больше двух часов. И ещё кое-что, касаемое твоего неопределённого будущего: после окончания университета ты сможешь работать со мной, но не в Сан-Франциско, а в Нью-Йорке. Я ещё никому не говорил, но мой компаньон подаёт в отставку, забирая сорок процентов со всех акций, и я становлюсь первым директором фирмы, и в дальнейшем филиал в Нью-Йорке мне не помешает.       — Ты это серьёзно?       — Вполне. Работа — это то, что помогает мне заполнить пустоту внутри. Подумай об этом. А сейчас, — Нил посмотрел на часы, — Думаю, нам пора.       — Куда?       — Тебе решать.       — Поехали домой. Мне нужно взять сумку.       Нил улыбнулся, и они, обняв друг друга за плечи, пошли к машине.       — Я же говорил, что он придёт, — услышал Перси через сорок минут, заходя в «Арес», — Ты должен мне двадцатку, громила.       В холле он увидел Джейсона, Пайпер, Лео, Калипсо, Рейчел, Хейзел и Фрэнка.       — Я рад, что ты выиграл, Вальдес, — сказал Фрэнк, отдавая Лео двадцать долларов.       — Ты молодец, что пришёл, старик! Здравствуйте, мистер Джексон! — сказал Грейс, — Знакомьтесь, это моя девушка — Пайпер Маклин. Пайпс, это отец Перси.       — Здравствуйте, мистер Джексон. Приятно с вами познакомиться, — девушка старалась вести себя дружелюбно и приветливо, но у неё это не выходило, Нил понял это и, исходя из рассказа сына, понял причину.       — Маклин? А Тристан Маклин..?       — Да, он — мой отец. Откуда вы его знаете?       — Он пользуется популярностью не только в Нью-Йорке, но и в Соле, а наша кампания предложила ему сняться в рекламе. Но он, увы пока не дал ответа...       — Ладно, — прервал их беседу Перси, — Я пошёл переодеваться.       Но, когда он уже подходил к раздевалке, к нему подбежала Пайпер.       — Перси, — сказала она, — Удачи тебе.       — Спасибо, Пайпер. Но я не удивлюсь, если выйду из игры через несколько минут.       — Просто помни, что будь Аннабет сама собой, она была бы здесь. Поэтому, когда прыгнешь в воду, представь, что она вместе со мной на трибуне болеет за тебя.       — Это будет сложно.       — А кто сказал, что жизнь — легкая штука?       Пайпер искренне улыбнулась и, ещё раз пожелав парню удачи, пошла к остальным.       Последний совет, данный Маклин, помог Джексону: он приплыл десятым. После соревнований парень не хотел ни с кем говорить, особенно с Клариссой, но Ла Ру всё равно его нашла и... поздравила с неплохим результатом. Было видно, что девушка немного расстроена, но в тоже время рада тому, что он вообще пришёл. После соревнований друзья и отец потащили Перси в пиццерию и, что было странно, позвали с собой Клариссу, которая, что ещё более странно, согласилась. Через пару часов приехали Салли с Полом, в руках женщина держала конверт из плотной белой бумаги с эмблемой Стэнфордского университета. Ответ положительный. Теперь уже всей компанией они отмечали поступление Перси в один из самых лучших колледжей страны, в котором он всё же решил учиться.       Во всей этой радостной суматохе никто не заметил парня, сидящего через пару столиков от них. Этого парня звали Крис Родригерс, он не был знаком ни с кем из этой компании, он вообще всего несколько месяцев назад приехал в Нью-Йорк на работу. Никто не заметил как он смотрел на Клариссу, вернее сначала он долго смотрел на её знак на левом запястье, который она по одним только богам известным причинам в этот раз не закрыла. Но это совсем другая история...