***
Сам парк славится своим старейшим дубом, в самой своей середине. Говорят, что ему не больше двухсот лет. Маринетт знала все выходы и входы, каждое деревце. Некогда ранее, примерно год или два назад, Маринетт после очередной ссоры с родителями сбежала из дома, тогда шёл дождь, белые ломаные полосы, также называемые молниями, рассекали плачущее небо, а она, словно маленький потерявшийся котенок, бродила по улицам, промокшая до нитки. По нелепой случайности ноги привели её в этот же парк. Ну, а сейчас, брюнетка сидела у того самого старейшего дуба и пустыми глазами смотрела в даль. Боль разъедает её изнутри, столько обиды она не чувствовала давно. Ей хотелось плакать, но её глаза оставались сухими. Слезы жгли её грудь, душили её, но не могли пролиться. В итоге её голову заняла мысль, о несправедливости этого мира. Что значила эта фраза?«Как такая девушка, как ты, могла стать моей сестрой!»
«Такая девушка, как ты… »
«Такая, как ты… »
Эти слова эхом отдавались в ее голове. — Маринетт! — Маринетт! «Маринетт» — одно её имя вызывает проблемы, всегда и во всем была виновата она. Кто окно разбил? Маринетт. Кто опрокинул вазу с цветами? Маринетт. Она была так огорчена своей жизнью, они говорили ей сто колких фраз, а потом приходили извиняться, и так всегда. Издевки вроде: «Ты же не такая как все, ты единственная и неповторимая… Омега!» «Эй, замарашка, ты где такие шмотки откопала? Дашь адрес местного секонд хенда?» — Маринетт! Опять этот голос. Кто же её зовёт? Он звучал далеко, лишь эхом отражаясь в сознании Дюпен-Чен. Голос казался таким родным и звал только её… Только её… — Маринетт! — Агрест подбежал к, до мурашек по теле, промокшей Дюпен-Чен. Она… Уснула? Как? Объясните мне пожалуйста, как она умудрилась уснуть в таком состоянии?! Господи эта девчонка удивляет его все больше и больше. Он взял девушку на руки и потащил к выходу из парка, сверля ту таким нежным и влюбленным взглядом. По нему текла вода, волосы полностью промокли, но не потеряли тот невероятный соломенный цвет. Он немного нагнулся и прижал девушку ближе к себе, таким способом пытаясь прикрыть её от дождя, что так норовил проглотить все в своих прохладный прикосновениях.