Он вспомнил то, что предпочел бы забыть

      Эта сторона холма, судя по всему, никогда не была освещена особо хорошо. Здесь было сыро. Очень сыро. И кое-где, на некоторых выступах, более приближенных к земле, буйствовал мох, во всей своей красе.       Это был рай для насекомых и травоядных животных, но, на удивление, последних здесь водилось крайне мало. Да и так было куда легче добираться до пещеры, так что Аджая лично это не волновало. Его волновало лишь одно — что теперь будет делать Посу?       Он просто воспользовался Гейлом, чтобы в итоге иметь возможность унести яйца. Аджай даже не мог его в полной мере винить в этом — если у него и правда сгорел дом, это было хотя бы объяснимо. Гораздо более бесит то, когда ты не понимаешь, что к чему, и не знаешь, как стоит реагировать. Что за дерьмо творилось с этим парнем? Подростковый максимализм? Ну, подросток, воспитанный в условиях постоянной войны, голода и повсеместного деградирования моральных ценностей, вряд ли смог бы быть другим. Аджай был таким как он какое-то время, пока не понял, что максимализм — не круто. Он очень сильно ограничивает человека за пеленой из пластмассовых чувств. Особенно это касалось любви, строящейся либо на «так положено», либо на «так не положено, потому и возбуждает».       Впрочем, та пощечина не была лишней. Теперь он хотя бы более смирный. «Иногда грубая сила — единственный выход», так казалось Гейлу в тот момент. – Сюда, — их путь лежал через небольшой подъём.       Подъём оброс мхом и напоминал собой огромные ступеньки, на которых было очень легко поскользнутся и упасть. Даже в целом аккуратный Посу, единственно мало-мальски серьёзный солдат из своего отряда, пускай и нестабильный, чуть было не проверил свой череп на прочность, но Аджай быстро среагировал и схватил его за предплечье прежде, чем тот упал. Он помог ему выровняться, и они пошли дальше. Это действие отдало в бок почему-то, и Аджаю резко стало слегка болезненно ступать на правую ногу. Несмотря на это, он шёл. Будь на то воля Гейла, он бы просто взял Посу за руку и повел его так вплоть до входа в пещеры, — у самого начала подъёма, слева от него начинался спуск, уже более безопасный, идти нужно было по земле, но, если свалиться со ступенек сверху и упасть на дорогу спуска, шею можно было сломать в два счета, — ибо Аджаю вовсе не хотелось терять ещё одного солдата по собственной вине. Но он также не мог позволить себе повести Посу, ведь и сам не совсем твёрдо стоял на ногах, а Аджай при раскладе «возможно один человек» и «возможно двое человек» не мешкаясь выбирал первое, несмотря ни на какие угрызения совести.       Правда, его немного грызло чувство вины за ту девушку, но, с другой стороны, она изначально пошла не так, как он ей показал. Это не полностью его вина, как Сабал и говорил.       И всё-таки, ей ещё повезло — холм на том месте, где они решили перебраться через него, был невысоким и только вдоль по правой стороне начинал расти и достигал достаточно значимых высот. Она могла легко умереть, если бы упала с того уровня. Конечно, и сейчас она не сладко отделалась. – У тебя бок кровоточит, — донеслось сзади.       Что? Посу опять задаёт глупые вопросы? По крайней мере, тон был таким же. Но, разобрав фразу, Аджай немного удивился. – В каком смысле? – В прямом. Джинсы немного кровью запачканы, и края куртки, — Посу ткнул где-то справа, в районе пояса. — У тебя бок кровоточит.       Аджай не остановился, лишь рукой немного задрал край куртки и сжал бедро. Помимо тёплой кожи с небольшим слоем жира под ней, несмотря на перчатки, Аджай ощутил, как в руке не просто кусок от него — кожа под напором мышц ладони будто бы немного… Разошлась. Будто была рана, и ее края еще больше разошлись. Тут же по всему телу прошёлся жар и в бок ударила ужасная боль. Он дотронулся до оголённого куска мяса, притом собственного, где кожа уже не особо прикрывала его. Аджай мигом обернулся и увидел, что весь его бок, мать его, в крови. Как и джинсы, и даже куртка. – Чёрт, — только и сумел выговорить он. Он будто и был зол, но больше был напуган. Как? Где? – У тебя есть аптечка? — спросил Посу. – Есть, но… У меня из неё только инъекторы. – Ты… Ты что, пользуешься этим?.. — Посу явно хотел закончить, но вдруг резко нахмурился и мотнул головой. — Ладно, пошли обратно. – Что? Зачем? – У тебя воспаление может быть. Скорее всего, оно уже пошло. Ты ходить не сможешь такими темпами. Пошли, Сабал пошлёт кого-то другого.       Аджай хотел рассказать о ране Сабалу прямо там, когда они стояли у входа в пещеру. Но… Почему-то забыл? Нет, даже не забыл — не смог сказать. Аджай не понимал, из-за чего конкретно у него в тот момент язык так высох. Просто, на фоне того, как смотрела на него та девушка, как она корчилась от боли, и какая паника ее охватывала время от времени, пока ее не положили в машину, рана в боку, неглубокая совсем, казалась какой-то… Мелочной. И забывалась она ровно также.       Иногда способность переносить раны достаточно долго давала о себе знать в самом негативном цвете. Ибо иногда, вместо типичных сигналов об опасности в виде раны, по типу болезненных пульсаций или инстинктивной паранойи, оно предпочитало просто делать вид, что никакой раны нет и всё вообще в полном порядке. Его подруга, учащаяся на психотерапевта, говорила, что подобное может быть своеобразной защитой, которая вырабатывается как раз-таки зачастую у солдат, особенно у тех, кого гоняют только так. Казалось, тело стыдится того, что получило рану или ушиб.       Зато на мелкие раны оно отзывалось очень даже нормально. Как, впрочем, сейчас стало воспринимать кровоточащую рану. Очень вовремя это произошло, надо сказать. – Сабал, — Аджай обратился к Посу. — послал меня сюда не просто так. Он не имеет привычки раздавать задания кому попало. Он вызывает меня либо по плану, либо по острой необходимости. – Сабал не может знать, что ты истекаешь кровью! И вообще, — он нахмурился еще сильнее, — с каких пор Сабал — оплот мудрости?       Рана пульсировала и отдавала этой болезненной пульсацией по телу с жаром вместе — боль маленькими волнами прокатилась по телу Аджая. Хотя, во время того, как он пытался сдвинуться с места, она напоминала больше легкий, но всё ещё значимый удар молнии. Аджай поправил куртку. – За мной. Мы дойдём, возьмём припасы и уйдём. Ничего плохого в этом не будет, потерплю. – Да ты… — Аджай уже хотел было повернуться и прикрикнуть на Посу, но тот резко замолчал, так что… Не пришлось.       У Гейла не было желания даже на то, чтобы поинтересоваться насчет причин этого. Он хотел одного — дойти до той пещеры и покончить со всем этим.       Дошли они за три минуты, с учётом всех изгибов холма и убийства пары волков, которые отчего-то загрызли двух своих собратьев и ели их без задней мысли, пока им не помешали Аджай и Посу. После того, как волки были добиты, Посу упомянул, что это интересная история. Он сказал, что, если так посмотреть, это ведь смешно — они предпочли убить своих собратьев ради еды, хотя в то же время, все вместе они могли добыть еды и прокормиться более-менее достаточно, чтобы выжить. Но они предпочли более быстрый и непродуманный вариант. – Думаешь, они выжили, если бы нас не встретили?       Аджай в принципе мог прикинуть, но мысли его были заняты совершенно другим, так что он попросту забыл ответить. Такое с ним случалось только в колледже.       Холодная, мрачная пещера встретила их ещё большей прохладой и сыростью. Только завидев ее, Аджай уже убавил скорость и, встретившись с ней лицом к лицу, окончательно затормозил, рассматривая её так, будто никогда до этого не видел пещер. Её «рот», как иногда выражались солдаты, был гораздо больше, чем у её собратьев, а снаружи «нутро» казалось очень просторным, и это с учётом того, что пещера находилась не на вершине, а примерно в середине — давление сверху должно было просто сломать её, заставить обвалиться, но нет. Вот она, во всей своей прохладной красе. Сильная, и об этом не кричит. Наоборот — она была настолько очаровательно тихой, и притом этой тишиной не страшна, как обычно реагирует мозг на неё. Он настораживается и ищет подвох. Но сейчас… Было очень спокойно.       Аджай испытывал что-то странное. Раздражение, что заполонило его мозг, злость, что преследовала его, как личный Ялунг, где-то глубоко внутри весь этот день — они исчезли, словно вытекли из его тела, через уши или через всю ту же пресловутую рану вместе с кровью. Пещера обросла мхом снаружи, и также по бокам её окутывал ядовитый плющ. Внутри неё виднелась лишь темнота, а в конце развилка. Притом все это было огромным, просторным. Необыкновенно большим.       Посу сдвинулся с места первым. Аджай сначала проследил за ним, а после направился следом. Боль в боку всё ещё отдавала по всему телу, особенно если упор шёл на правую ногу. Впрочем, его это не волновало так сильно.       Погрузившись в темноту, они дошли до развилки, как оба почувствовали странный запах, но оба не стали об этом говорить. – Никаких разделений, — сказал Аджай и кивнул в сторону левого прохода. Посу без лишних слов пошёл за ним.       «Коридор» этот был весьма не продолжителен и после ещё одного поворота выводил в самое нутро холма. Несмотря на внешние немалые габариты, внутри пещера оказалась очень, очень тёмной и ровно настолько же пустой. Словно чуть более плотный шарик из камня, который никогда не взлетит. Разве что рухнет.       Аджай был сильно озадачен. Как такое могло произойти? Кому понадобилось делать это? Здесь явно поработали просто сотни людских рук. Аджай даже не преминул поинтересоваться этим у Посу. – Не стоило тебе сюда приезжать, совершенно не зная нашей культуры, — Аджай попытался сделать вид, что не расслышал этого. — Здесь Пэйган Мин планировал установить себе храм. Меня тогда ещё на свете не было, он только-только захватил власть. Людей пригнали на работу. Эти сдохли, привели других. Здесь полегли мои бабушки, дедушки, тёти и дяди. Все они здесь. – Сочувствую, — бок Аджая прожгла резкая боль. Он остановился на секунду, приподнял края куртки и дотронулся до раны, но тут же убрал руку. Будто кто-то солью посыпал на голую рану. Пошло воспаление. – Да ни черта. Все, кто у тебя умер — твой отец, — Посу повернулся и посмотрел на Аджая, — Чего ты встал? Мы уже совсем близко, я думаю… – Ты со мной мёртвыми родственниками мериться собрался? — у Аджая совсем не было настроения обсуждать это. – Ты что… Святая Кира, да неужели тебе больно? — он резко повысил голос. — Доигрался? Само собой, тебе больно, более часа с открытой раной. Готовь поспорить, что через полчаса ты не сможешь нормально ходить. И что тогда? Мне придётся тащить тебя? Чёрта с два, я тебя здесь оставлю, сам ты здесь не выживешь. Придёт тигрица и всё. Нет больше у Кирата «героя». – Закрой рот, Посуи. Ты слишком много на себя берёшь. – А как не брать? Сначала говорят о том, что вот оно, спасение, пришло, откуда не ждали. А потом это самое «спасение» даже аптечку с собой не берёт. Только наркоту в шприце. У Сабала крыша поехала совсем, раз он всерьёз называет тебя своим братом.       Аджай вцепился в куртку Посу и придвинул его поближе к себе, заглянув в эти черные глаза, просто в их зрачки. – Я не знаю, зачем ты это делаешь, — он правда не знал. Аджай никогда не встречал так много ничем не обоснованной агрессии в свою сторону. Ладно те женщины в церкви, что косо посматривали на его мать, но Посуи? Что ему нужно от него вообще? — но очень не советую бесить человека, который днём и ночью думает об убийствах.       Посуи оскалился, крепко сжимая руку Аджая, что держала его за одежду. Гейл не совсем понимал, стоит ли начинать драку из-за этого. Вроде бы профилактика такая полезная, но она вряд ли изменит эту забитую гормонами голову. Поэтому он его просто отпустил. Посуи не перестал сводить с него глаз и сказал не очень громко: – Ты просто не видел ничего из того, что видел я. Ты не поймешь.       Ну да. Аджай также говорил когда-то. Где-то впереди, за спиной Посу раздался чей-то голос. – Я нашёл их! Аджай среагировал моментально.       Он оттолкнул Посу, стоявшего на дороге, и тут же выудил из кобуры пистолет. Солдаты Армии Короля не обладали хорошей ловкостью, в отличии от солдат Золотого пути. И пускай защищены они были лучше, да и вооружены были очень даже хорошо, этим насквозь пропитым фанатам короля угнаться за Аджаем зачастую было слишком сложно. Не сказать, что сам Аджай был чист, но, по крайней мере, конкретно сейчас он с этим у него проблем не было.       Гейл прострелил врагу голову. Тот попятился немного и упал замертво. Зато где-то неподалеку раздались крики остальных мартышек.       Посуи подорвался с места, но Аджай, схватив его за шиворот, вернул обратно на пол. – Не вставай. Не лезь.       Ему не хотелось сейчас следить за этим капризным парнем. И уж тем более подвергать опасности себя из-за его возможной криворукости.       Аджай забежал за угол и тут же увидел небольшую кучу трупов, а рядом – двоих солдат Армии Короля. Те сразу же открыли по нему огонь. Аджай, не раздумывая, достал гранату, вынул чеку и кинул в них, тем временем пытаясь достать пулемет. Солдаты перестали стрелять, отбегая в разные стороны от угрожающе пищащей гранаты, но также это дало им возможность немного перезарядить оружие. Впрочем, это было не так уж важно.       Взрыв гранаты поднял пыль и понёс её прямо в глаза Гейлу. Тот закашлялся, стал лихорадочно тереть глаза, а когда услышал чьи-то приближающиеся шаги, открыл огонь из пулемета. В одной руке это оружие явно не привыкло быть, потому тряслось и попросту ходило ходуном. Глаза начали слезиться, а когда Аджай уперся спиной в стену пещеры, новой волной боли по телу разлилась боль от воспалённой раны. Он оторвал руку от глаз и взялся ею за пулемет, вновь начав палить туда, откуда только вообще мог идти звук. А затем ему на ум пришла мысль.       А был ли Посуи тем самым простым, нормальным парнем, который действительно отойдет тогда, когда его попросят?       Он бросил оружие на пол, ещё больше стал тереть глаза, пока более-менее не смог рассмотреть хоть что-то из своего окружения. Мутная темнота, которую освещал лишь его фонарик и ещё что-то, кажется, свеча, на которую он ранее не обратил внимания — он был сосредоточен на врагах в тот момент. Аджай увидел труп одного солдата, затем, немного правее, ещё один. Он вздохнул, потом ещё раз. Где этот парень?       На ногу что-то немного давило. Гейл посмотрел вниз и увидел тело Посу, чья голова лежала прямо на его обуви. Изо рта и носа текла неестественно-ярко красная кровь, как и из отверстия от пули в виске. Аджай закричал резко и немного хрипло. Он оттолкнул голову Посу, отскочил и закашлялся. Пыль всё ещё обильно наполняла воздух. – Блять! — Аджай не мог сказать ничего другого.       Уши были немного заложены, словно в них была вата. Постепенно, достаточно быстро это проходило, и вскоре Аджай смог что-то расслышать: мутные обрывки фраз, невнятные слова, будто состоящие из меха, который кто-то пытался запихнуть ему в уши. Очень скоро зрение Аджая пришло в абсолютную норму, и он углядел у того самого коридора, где он оставил своего напарника, кого-то в подозрительно синем костюме. – …случилось? — кричал тот, не высовываясь больше чем две трети из прохода.       Аджай лишь потом смог себе представить, как дико он тогда выглядел. Он подскочил, взглянул на место, где лежал труп Посу, а затем на того же Посу, только живого, у входа. Мозг Гейла из-за веществ иногда его обманывал. Но сейчас на кону вопрос о том, убийца он или нет? Точнее, убийца ли он невинных людей.       Аджай зашагал просто на этот странный призрачный силуэт, который вскоре перестал быть таким уж призрачным, а слух Аджая пришел в норму. – Классно справился, ага.       Аджаю уже гораздо больше верилось в живучесть Посу. По крайней мере, если это не он, то так и так он приобрёл себе просто очень капризного призрака, что будет мучать его душонку до скончания веков. – Мы могли взять их на себя по отдельности и не было бы проблем. Чёрт, Сабал посылает нас с тобой, чтобы мы учились чему-то! А ты просто пихаешь меня в сторону и плюёшь на то, что я, вообще-то, достаточно обучен, чёрт возьми.       Сын Мохана обернулся и посмотрел в сторону, где должен был лежать труп Посу. Он там всё ещё был. Аджай не понимал, что происходит. – Что там лежит? — должно быть, он сказал это так тревожно, что Посу даже отвлёкся от своих рассуждений о безответственности своего собеседника. – Там? Пулемет твой. И гильзы. А что? – Я вижу там тебя. – Меня? Но я здесь. – Я знаю, — он сказал это, но, на самом деле, он не знал. Совершенно не знал.       Посу нахмуренно продолжал смотреть в ту сторону. Вскоре он вновь посмотрел на Аджая. – Я слышу запах. Думаешь, здесь может быть какой-нибудь галлюциногенный дым? Такие устанавливают иногда, для охраны складов. Или золотых шахт… Аджаю не особо хотелось это проверять. – Пошли отсюда, — он всё ещё не мог поверить, что держит это хрупкое плечо в своих руках. – А провизия? — Посу скинул его руку со своего плеча.       Он обошёл Гейла и направился туда, где лежали трупы и откуда был виден тот самый свет, источник которого Аджай не смог рассмотреть.       Он пошел за Посу, и вскоре понял, отчего исходило свечение. Кучка тел, примерно троих людей, солдат Золотого пути, рядом с которыми лежало несколько рюкзаков, уже открытых и немного опустевших, и справа от них небольшой «альков», если это небольшое углубление в стене можно было так назвать. Внутри него был установлен алтарь. Он напоминал тот небольшой алтарь, что Аджай нашёл перед тем, как его схватили на том аванпосте, только был больше и величественней.       Высеченный из мрамора, он «растекался» плотной лужей по стене, словно пластика, которую положили на вертикальную поверхность, только толще. Он не был маленьким, но собранным, совсем наоборот — высоким и плоским. Если присмотреться, свечи, что освещают это место жёлто-оранжевым светом, своим светом будто бы играли на этом странном монументе. Они отдавали светом и тенью, отчего на нём отчётливо были видны некие символы. Их можно было бы разглядеть и без свечей, если бы этот своеобразный алтарь не находился во тьме пещеры. – Таки установили. Эту херню, — Посуи фыркнул. – Красиво, — Аджай пытался обхватить своим зрением весь набор рисунков, символов и, кое-где, каких-то знакомых ему слов. – Красиво? За счёт тысячи костей, на которых это всё стоит, можно было сделать что-то и побольше.       Аджаю нравилось. О людях, что так хорошо «разрыли» этот холм изнутри, он не переживал. А смысл? Они уже мертвы.       Запах издавали благовония, что стояли на столике перед алтарём и на полках, установленных по бокам от самого Аджая. Зачастую благовония стояли в небольших вазах, глиняных горшках или мисках, а в последних к тому же лежали ещё совсем свежие цветы и травы. Они практически не пахли, когда он попытался вдохнуть их аромат, и Аджай понял, что что-то забивает его нос слишком сильно, чтобы услышать их запах. Под мисками и вазами зачастую лежали небольшие красные коврики с золотыми узорами, на полках стояли какие-то статуэтки, высеченные из белого камня, по своим мелким габаритам напоминавшие больше игрушки, только без лиц и чётких очертаний одежды. Но нигде, ни в каком уголке Аджай не мог заметить хоть одного упоминания Пэйгана Мина. Ни одного.       Зато готов был уже провалиться в сон — это место успокаивало, оно давало какое-то странное ощущение защиты. Но ведь это было не так, Аджая всё ещё могло разорвать дикое животное или похитить солдаты Армии Короля. Они могли это сделать, но Аджай… Не видел в этом угрозы?       В голове его заиграла какая-то странная музыка, а голова была словно набита ватой. – Я знаю, что это так пахнет, — Посу дёрнул Аджая за рукав. — Опиум. Опиумный дым. Благовония это, ага, а как же.       Аджай не стал спорить. Скорее всего, он был прав. Ничего другого от этого алтаря ожидать и не стоило. Забрав несколько рюкзаков и обобрав тела погибших солдат под озадаченный взгляд Посуи, Аджай вышел на улицу. За ним последовал и его напарник. В голову вдарила странная боль, но всё ещё всё вокруг было как в тумане.       Нужно вернуться к Сабалу. Нужно перевязать рану. Нужно в принципе дойти.