***
Кажется, меня начало отпускать. Боль от ран вернулась, голос твари в голове утих, все вокруг приняло привычные очертания. Я осмотрелся. У меня под ногами расчлененный труп кровососа, назвавшегося Виконтом. Я хотел узнать, смогу ли я один на один сражаться с таким противником. Смогу ли победить того, чья сила во много раз превышает человеческую. Но все оказалось не так, как я ожидал. А еще в бой влезла Красная. Точно, Красная… В этот же момент я услышал крик. Обычно, так кричат заживо расчленяемые люди. Затем раздался треск и скрежет, вроде, костей. Я обернулся. Ну да, Красная была здесь. Вот только… Ее одежда была изорвана в клочья, лицо исцарапано, местами выдраны волосы. На голове Красной красовались две пары рогов – короткие и скрюченные надо лбом, длинные, острые и направленные вверх на затылке. Из-под бинтов на руках торчали шипы, а каждый палец заканчивался массивным когтем. Из спины торчала пара здоровых, толщиной с ногу, покрытых толстым хитином лап с раздвоенными остриями на концах. Там, где должны были быть ноги, находилась пара таких же покрытых хитином педипальп. Все, что было ниже пояса, превратилось в восемь длинных ног и большое брюшко, похожее на паучье. И все это было покрыто толстым хитином темно-красного цвета. – Эварха… – Тихо произнес внезапно оказавшийся рядом Гасан-бей. Он с интересом рассматривал новый облик Красной и, похоже, совсем не боялся. – Паук-скакун, питающийся кровью. Обитает в юго-восточной Нубии… Вся остальная группа прошла вперед и с ошеломленными выражениями лиц рассматривала Красную. Сама она стояла, потупив взгляд, и не двигалась, казалось, даже не дышала. – Какого черта так быстро? – Тихо говорила Брай. – У нее же еще несколько дней должно было быть… Я не знал, как на такое реагировать, так как не помню, чтобы при мне кто-то вот так превращался в непонятную членистоногую тварь. Еще раз осмотрев стоящую передо мной хрень, я подошел ближе и попытался привлечь ее внимание, помахав рукой у нее перед лицом. Реакции не было никакой. Затем я пару раз несильно ткнул в нее острием меча. Снова ничего. Красная не двигалась и не реагировала на раздражители, словом, была похожа на излишне реалистичную статую. Хотя, кто-то говорил, вроде, что сразу после превращения кровососы начинают бесноваться, рвать и кусать все, что попадется на пути. Похоже, тут что-то не так… – Там! – Донесся до меня крик Грейфии. – Кровососы, и много! Я обернулся. Плотным кругом нас обступила толпа неизвестно откуда взявшихся кровососов. Все самых разных видов – от более-менее похожих на людей и до совсем вырвиглазных в своем мерзком облике. Красная на их фоне выглядела даже красиво. Кровососы не нападали, только окружили плотным кольцом и что-то тихо бормотали. Мне пришлось сильно напрячь уши, чтобы услышать хоть что-то. Получилось разобрать слова «такая же», «мясо» и «тот черный». – И что с ними всеми делать? – Грейфия теребила оперение стрелы и высматривала, в кого пустить первую стрелу. – Смотреть, что будет дальше. – Ответил я. – Если сейчас переть вперед, всем хана. Так что, всех касается, ломиться вперед не надо. Я говорил всем стоять на месте, хотя у самого появилось сильное желание броситься в бой и просто рубить, резать, колоть и рвать все, что попадется под руку. И ничего страшного в этом нет. Ты ведь все время именно этим и занимался, сейчас в чем проблема? – В том, что тогда здесь все подохнут. – Тихо проговорил я сквозь зубы. – Эй, Одноглазый, ты чего? – Послышался голос Грейфии. – Ничего. – Тогда чего ты… – РААААААААААААААААААААААААААААААААААА! – Красная внезапно сорвалась с места и принялась с нечеловеческим криком носиться туда-сюда, так и норовя кого-нибудь снести. – В стороны! – Мы бросились врассыпную, стараясь не попасть под ноги Красной. Теперь она с криком бросалась то на кровососов, которые только расходились в стороны, то на нас. Похоже, она не разбирала вообще ничего. Я заблокировал удар раздвоенных лап, и Красная на секунду остановилась, бросив на меня взгляд темно-красных глаз. А затем сразу же, шипя как змея, отскочила на несколько метров. – ГОСПОДА! ДАМЫ! – Вдруг во все горло заорал из толпы какой-то голосистый кровосос. –ВЛАДЫЧИЦА ДВОРА, ГРАФИНЯ ИСАНСКАЯ, ЭРЖБЕТ КАИН! Красная снова застыла на месте и уставилась вперед. Кровососы разошлись в стороны, образовав подобие коридора, по которому неспешно шла означенная особа. По сравнению с остальными кровососами эта выглядела как-то получше. Может быть. Перебирая короткими лапками, эта Графиня, казалось, плыла по коридору, образованному стоящими рядом кровососами. Сзади, слегка оттопырившись вверх, по земле волочилось огромных размеров брюхо, сверху покрытое толстым хитиновым панцирем, а снизу плотной кожей красноватого оттенка, сплошь покрытой какими-то выступами. На «человеческой» части красовалось богатое, но старое и изорванное платье, на голове – большой слегка потрепанный парик. Руки были вполне человеческой формы, но кисти уже были похожи на конечности насекомых. Нижнюю половину лица она прикрывала веером, а глаза были слегка прищурены. Подойдя к нам на шесть-семь метров, Графиня пробежалась по нам глазами, немного задержалась на Красной, которая, не моргая, пилила ту взглядом, постучала по вееру пальцем державшей его руки и негромким вполне человеческим голосом произнесла: – Хм, тоже Нечистокровная, значит… А вы. Вас пригласили сюда не для резни. Признаю, начали мои подданные, но ваша вина не меньше. Так что вы… Она не договорила. Что-то круглое и черное прилетело сзади, упало Графине под ноги, а в следующий момент прогремел взрыв.***
То тут, то там гремели взрывы. Пороховые бомбы, кто-то с энтузиазмом запускал их в кровососов, почти не целясь – их тут столько, что промахнуться сложно. А нам снова пришлось бросаться врассыпную, чтобы не попасть под град осколков. Смахнув с лица чьи-то кишки, я посмотрел в сторону, откуда прилетели бомбы. Держа в руках увесистую связку бомб, на небольшом холме стоял сгорбившийся лысый мужик с мордой кирпичом, одетый в затертую монашескую рясу. Рядом с ним стоял уже знакомый нам фанатик, предводитель всей этой шайки охотников, Геннон. И правда, теперь его лицо было симметричным – с нижней половины лица была начисто содрана кожа, зубы и десна были оголены. – Эти таари не ожидали нашего нафадения. Уейте их сех, не жалейте никого! – Речь Фанатика искажалась из-за отсутствия губ. Он широко расставил руки, и из-за его спины вышли остальные охотники. В общей сумме их было семеро, но, видимо, этого достаточно, чтобы отправить на тот свет толпу кровососов. И после этого все превратилось в одно сплошное месиво. Охотники принялись методично истреблять кровососов, сами кровососы пытались отбиваться, атаковали всех, кто не как они, то есть и нас тоже, и одновременно закрывали любые подходы к Графине. А Красная нападала на всех без разбору. Мы, как обычно, получали тумаки и думали, что делать теперь. Вытащив меч из очередного кровососа, я осмотрелся и оценил ситуацию вокруг. Марию зажали где-то у стены, Гасан-бей в компании Сены и Брай сцепился с несколькими жирными кровососами, Грейфия отстреливала особо опасных, стоя у меня за спиной. Я хмыкнул и продолжил следовать, вроде бы, рабочей схеме. – Навевает воспоминания, однако. – Бросил я Грейфии, разрубая пополам длинного и тощего кровососа. – Не напоминай! – Крикнула она. Подобравшись ко мне за спину, она принялась пускать стрелы оттуда. – Но и правда, похоже. – Тогда смотри – слева от тебя, шевалье. – Чего? – Гусеница-блоха в камзоле! Грейфия поняла-таки, на кого я указывал, и всадила ему стрелу аккуратно в лоб. Все-таки удобно, когда меч проходит сквозь противников, как сквозь масло – не надо тратить время на то, чтобы вытащить меч из трупа. Благодаря этому я мог спокойно размахивать мечом, захватывая по несколько кровососов за удар. Иногда я давал Грейфии указания, в кого стрелять, если она сама не видела, и говорил пригнуться, если собирался убить тех, кто подбирался сзади. – Стрелы кончаются! – Прокричала она. – Вниз! – Ответил я. Отведя меч назад, я размахнулся и нанес размашистый горизонтальный удар, повернул торс и описал мечом круг. Затем рванул вперед, несколькими ударами скосив наиболее опасных противников. – Собирай, чего встала? Пока Грейфия подбирала выпущенные стрелы, я не подпускал к ней кровососов. В результате она осталась по большей части цела, в то время как на мне количество ран все увеличивалось. Тем временем, отрезанная от нас остальная часть группы разобралась со своими противниками. Они хотели пробиваться к нам, но были остановлены еще одной кучей кровососов. На этот раз небольших и шустрых. Дело было осложнено тем, что нормальной защиты ни у кого из них не было. Ну, кроме Сены, конечно – ей раны были только в радость. – Через боль и муки я пролагаю свой путь к Свету! – Кричала она, прижимая к себе вцепившегося кровососа и ломая ему шею. Следующего, собиравшегося напасть на оккультиста, Сена несколько раз приложила цепом и, чтобы наверняка, добила ударом ноги в голову. На предложение Гасан-бея подлечить ее Сена молча фыркнула и оттолкнула оккультиста в сторону, принимая на себя очередную атаку. Брай в этом бою приходилось туго. Кровососы слабовосприимчивы к ядам, а от одного ножа толку не много. Поэтому она сосредоточилась на поддержке остальных медикаментами и какой-то пахучей, немного противной, но бодрящей дрянью. Гасан-бей выискивал наиболее опасных противников и быстро разбирался с ними с помощью заклинаний. Да и после нескольких серьезных ран он все еще держался бодрячком. Я почти пропустил удар шпаги, но вовремя ушел в сторону. Кровосос с означенным оружием не стал догонять меня и достал пистолет. Правда, выстрелить не успел – что-то серое быстро подобралось к нему сзади и одним аккуратным ударом снесло голову. – К черту это все. Мне нужен серьезный противник. – Проговорил мечник из группы Геннона. Тот самый, с тремя мечами. Сейчас он держал в руках клеймор, а два других меча покоились в ножнах. Рванув вперед, он нацелился на меня. Но это было больше похоже на предупреждающий удар – он просто рубанул меня, а я принял его меч на крестовину. Его шлем приблизился ко мне. Сквозь прорези шлема можно было рассмотреть блестящие глаза. Через секунду после столкновения он отскочил и произнес: – Я – Карса, охотник на чудовищ и лучший мечник епископа Геннона. Теперь представься ты. – … – Я отмахнулся от подобравшегося слева мелкого кровососа и направился вперед, готовясь к атаке. – Я – Волк, наемник. – Что ж, Волк, я видел твою силу и надеюсь, что ты будешь достойным противником. С этими словами Карса бросился на меня, держа меч перед собой, готовясь к выпаду и чтобы, в случае чего, блокировать атаки.***
Геннон в компании горбатого с бомбами и мордоворота с ростовым щитом медленно, но верно продвигался к Графине. Имея в арсенале только молот, жезл, колья и увесистую Библию, он вполне успешно расправлялся с наседающими кровососами. Арбалетчики, которых в ближнем бою прикрывал еще один щитоносец, на этот раз с палашом, по очереди обстреливали эту самую Графиню, правда, получалось у них не очень – болты либо застревали в плотной шкуре либо отскакивали от хитина. – Тебе ведь тоже не уперлись эти кровососы, этот Двор, так ведь? – Карса чередовал свои атаки с, по большому счету, ничего не значащими фразами. Еще во время первой встречи в лесу я приметил кое-что важное – этот Карса сражается на мечах куда лучше, чем я. Я делаю упор, в основном, на грубую силу, массу и остроту оружия, не использую сложных приемов. А он виртуозно выполняет довольно сложные приемы, постоянно пытается парировать и всячески уходит от удара, когда не может его заблокировать. Я нанес вертикальный рубящий удар. Карса принял его на сильную часть меча, немного наклонив его острием вниз, и мой меч соскользнул вниз. Мечник, не теряя времени, сам нанес удар, целясь в шею. Я отклонился влево – куда ушел мой меч – и ударил его по ногам. Карса только отпрыгнул на безопасное расстояние. Быстрый сукин сын. Теперь нападал он. Быстро сократив расстояние, он нанес колющий удар. Я быстро выставил меч впереди себя и принял его клинок на гарду, одновременно приближаясь к нему вплотную. Когда расстояние между нами было меньше вытянутой руки, я ударил его рукоятью по голове. И тут же почувствовал острую боль в правой руке. Когда я приблизился, он достал кинжал и воткнул его мне в сочленение доспехов. Я отскочил на безопасное расстояние и вытащил клинок из руки. Карса тоже отдалился, потряс головой и сбросил шлем, на котором красовалась вмятина. У него было ничем не примечательное лицо с короткой аккуратно подстриженной бородкой и волосами почти до плеч. По лицу стекала кровь, похоже, мой удар не только помял шлем. Где-то сзади прогремела пара взрывов. – Почему ты так вяло сражаешься? – Вдруг спросил Карса. – Мне говорили, что на поле боя ты беснуешься, рвешь все, что попадется, и не обращаешь внимания на раны. Я видел, как ты сражался до этого. И почему сейчас ты такой вялый? Сражайся в полную силу! – Заткнись, придурок. – Ответил я. – Ты, когда молчишь, умнее кажешься, не порть образ. Откуда-то сзади донесся крик Грейфии. Я обернулся и увидел ее, окруженную несколькими кровососами. Оставив мечника, я рванул к охотнице. Несколькими ударами я расчистил вокруг нее пространство. – По бабам бегают либо до боя, либо после боя, но никак не во время! – Карса и не думал отцепляться от меня. – Я понял – она мешает тебе сосредоточиться на сражении, так что будет лучше, если ее убить. – Назад! – Я толкнул Грейфию назад, одновременно блокируя удар. – А тебе, прям, неймется… – Поединок – это таинство, в которое никто не должен вмешиваться, а участники не должны ни на что отвлекаться. А ты… – Да заткнись уже! Я нанес несколько быстрых ударов, которые были тут же уведены в сторону. Сам же Карса атаковал почти постоянно, лишь изредка останавливаясь и отходя на безопасное расстояние перевести дыхание. Теперь мне приходилось не только махаться с ним, но и прикрывать Грейфию, которая в ближнем бою была слаба. Я таки пропустил несколько ударов, пара из которых была довольно серьезной – глубокие порезы на боку и плече. Карса тоже не от всех атак защитился, правда, это были не столь опасные удары рукоятью, руками или ногами – он прекрасно понимал, что любой пропущенный удар моего меча станет последним, и всячески старался уворачиваться, блокировать и парировать. – Слишком слабо. Я же сказал тебе сражаться в полную силу! – С этими словами Карса разогнался и нанес рубящий удар сплеча, намереваясь снести мне голову. Я наклонился вперед, опустив меч к земле. Мечник ожидал, что я буду пытаться блокировать, и немного замедлился, начал осторожничать. А теперь, когда он на миг остановился… Я резко встал на месте и нанес размашистый удар, целясь по ногам. Он, как и ожидалось, отскочил. А теперь удар обратным лезвием по диагонали снизу вверх. Удар сверху вниз, справа налево и обратно, выпад… Карса вполне успешно блокировал атаки, немного отступая назад. Теперь я не давал ему атаковать. Как там говорил Рейнольд, стиль «Быка» – не давать противнику времени на атаку, а самому буквально вбивать его в землю. Кажется, он не заметил, как на его мече появилась трещина. Вот, после очередного выпада он оступился, но тут же восстановил стойку и попытался атаковать. Мой меч уже летел навстречу. Раздался звон, и Карса пролетел мимо меня, держа в руках только рукоять меча – клинок не выдержал и сломался. Я не дал ему взяться за другой меч и придал ускорения ударом ноги. – ЧЕРТОЫ МОНСТРЫ! УАШ КОНЕЦ ЗДЕСЬ! – Донеслось откуда-то из центра бойни. Похоже, это Геннон орет. – ОТ УАША ГРАФИНЯ! А ТЕФЕРЬ ОТФРАУЛЯЙТЕСЬ У АД! Я невольно обернулся. Фанатик стоял на трупе Графини, высоко подняв ее голову. Все кровососы разом встали как вкопанные.***
Несколько минут назад. Раскидав группу особо упертых кровососов, Геннон и его охотники пробились к Графине. Сновавшие возле нее мелкие поспешили удалиться. Сама Графиня, выкинув веер и обнажив мерзкого вида жвала, неспешно двигалась навстречу фанатику. – Щит. – Бросил Геннон. Мордоворот со щитом тут же встал перед ним. Не обращая внимания на суету нападающих, Графиня нанесла несколько ударов когтями, оставив в щите глубокие царапины. Не останавливаясь, она широко раскрыла рот, из которого появился длинный яйцевод. Извернувшись, он быстро обогнул щит и вцепился в бок щитоносца. Тот закричал от сильнейшей боли, но устоял на ногах и удержал щит. На месте, в которое вцепился яйцевод, осталась большая шевелящаяся опухоль. – Ммм… – С гримасой боли простонал он. – Я еще продержусь. Закончите все быстро… Графиня начала меняться. Она остановилась на месте, опустила голову и начала негромко выть. В ее облике становилось все меньше человеческого и все больше монструозного. Воспользовавшись тем, что она не двигалась, Геннон всадил ей в грудь несколько кольев, но это не нанесло существенного урона – видимо, все внутренние органы у нее были в брюхе. – Бомбы! – Прокричал фанатик, отбегая назад. Горбатый тут же запустил пару бомб. Через пару секунд прогремели взрывы. Этого тоже было недостаточно – бомбы разворотили бок, но сама владычица кровопийц была вполне жива. Ее превращение закончилось. Теперь она была совсем не похожа на человека – это бы огромный комар с нарушенными пропорциями и непомерно раздутым брюхом. Шесть пар длинных ног перебирали по земле, даруя Графине приличную скорость и прыгучесть, крылья, слишком маленькие, чтобы поднять такую тушу в воздух, постоянно дергались и противно жужжали, лицо совсем потеряло человеческие очертания и представляло собой морду обычного обитателя Внутреннего Двора. – WRYYYYYYYYYYY! С нечеловеческим криком Графиня понеслась на группу Геннона. Щитоносец выскочил вперед, принимая атаку на себя. Удары градом посыпались на и так треснувший щит. Последний удар пробил его насквозь вместе со щитоносцем. – Епископ… – Прохрипел он, оседая на землю. И тут же схватился рукой за лапу Графини. Достав с пояса топор, он несколько раз рубанул по пронзившей его лапе. И, под конец, его тело упало на землю вместе с лапой Графини. Она снова взвыла. Горбатый хотел было запустить еще несколько бомб, но Графиня одним прыжком преодолела разделявшее их расстояние и вцепилась в него зубами. Но фитили бомб уже горели. Прогремело еще несколько взрывов. – Да когда ты сдохнешь… – Сплевывая сказал Геннон, подходя к все еще двигавшейся Графине. Она была больше оглушена взрывом, чем покалечена. Фанатик подошел еще ближе и уже замахнулся жезлом. Графиня тут же широко открыла пасть и громко зарычала. От такого звука Геннон пошатнулся и чуть не выронил оружие. – Таарь. Тъои трефыхания меня не останоят, сеодня я отфраалю тебя х чистилище! – С криком фанатик ударил молотом летящую в него лапу. Послышался треск, и конечность неестественно согнулась и повисла. – Тебе больно, да? Сейщас будет еще больнее. «В моей правой руке молот – символ правосудия, которое я вершу над нечистыми тварями, изничтожающими род человеческий. В моей левой руке жезл – символ моей веры и воли Божьей. Я убил тысячи подобных тебе монстров, убил и выжил. Вам я не проиграю». – Я – клинок. Я – сфаситель рода людского. Я истреблю разрушителей этого мира и очищу его в огне разрушения! Я – ЖНЕЦ! – Надрывающимся голосом, стараясь отчетливо произносить каждое слово, говорил Геннон, снося головы рискнувшим приблизиться кровососам. На нем уже было порядочно ран, но он двигался вперед и собирался сражаться с Графиней лоб в лоб. Графиня понемногу снова принимала человеческий облик. Рыча и снося все на своем пути, она размахивала руками. Острые когти рассекали все, чего касались. Геннон отбил несколько ударов жезлом, но последний отсек ему пальцы на руке. Жезл упал на землю, а на фанатика посыпались удары, насквозь пробивавшие рясу и кольчугу под ней. И тут произошло то, чего не ожидала ни Графиня, ни сам фанатик. Носившаяся туда-сюда Красная врезалась в Графиню и принялась рвать ее на части. Та в ответ била ее когтями и кусала. Выпустив яйцевод, Графиня нацелилась на нового противника, но Красная поймала его на лету, дернула на себя и оторвала. Затем развернулась и понеслась куда-то в кучу кровососов. Графиня выла и стонала – вместе с яйцеводом Красная вырвала ей несколько внутренних органов. Пошатываясь, Геннон подобрал топор щитоносца и направился к Графине. Та все еще мучилась от тяжелой раны. – Ну, уот и конец, надеюсь, в аду тебе фофадется самое глубокое место во рву из раскаленной крови. – … от-и-ко-ец… Кхе-кхе... – Будто передразнивая его, произнесла Графиня перед тем, как Геннон отрубил ей голову. По телу фанатика прошла дрожь. Он только что убил своего самого сильного противника. Того, кто мог бы превратить в жаждущих крови монстров целый город, если не больше. Они бы размножались и, в конце концов, захватили бы весь мир. Да. Такова его миссия. Пусть церковь дает ему пинок под зад, пусть люди смотрят на него, как на сумасшедшего, пусть его считают монстром в человеческой шкуре. Он делает богоугодное дело. Он защищает этих неблагодарных глупцов от участи куда хуже смерти. Да. Такова его миссия. – Да, она сдохла, теперь улей обрешен. Да, уулюдки, ЧЕРТОЫ МОНСТРЫ! УАШ КОНЕЦ ЗДЕСЬ! – Подобрав голову Графини, Геннон встал на ее труп и высоко поднял голову. – УОТ АША ГРАФИНЯ! А ТЕФЕРЬ ОТФРАУЛЯЙТЕСЬ У АД! Увидев голову своей владычицы, кровососы сначала встали в ступор, а затем заверещали и начали разбегаться кто куда. Фанатик бросил голову в толпу, поднял топор и, смеясь как сумасшедший, принялся добивать убегающих противников.***
Карса вытащил из ножен длинный меч и снова бросился на меня. – Не надо смотреть по сторонам. Только бой должен иметь для тебя значение. И когда ты, наконец, начнешь сражаться в полную силу? Я не вижу, что ты становишься зверем! Этот меч был легче клеймора, так что атаки были быстрее. И одновременно слабее. Сейчас кровососы уже не были такой проблемой, как в начале, поэтому я смог сосредоточиться на никак не отвязывавшемся противнике. Карса следовал своей тактике – пытался подловить меня, парировал и уклонялся. Бой продолжался уже довольно долго, и это сказывалось на нас. Он атаковал уже не так часто, тяжело дышал. Я тоже уставал. Я нанес рубящий удар, Карса заблокировал его. Мой меч снова соскользнул вниз, и в этот раз он нанес колющий удар мне в левое плечо. Клинок прошел между пластинами и застрял в поддоспешнике. Карса тут же потянул меч назад. А как тебе такое? Я рванул вперед, клинок вошел глубже и воткнулся в плечо. Мечник уже тянулся за еще одним кинжалом, но я ударил его латной рукавицей в лицо. Падая на землю, он что-то хрипел, а из его рта вывалилось несколько зубов. И в этот момент… – Карса, да? Какое тупое имя. До полусмерти изрубил моего отца и первым изнасиловал мать. – Монотонным, немного огрубевшим голосом говорила Красная, хватая его за голову и поднимая над землей. Ткнув в лицо когтями, она выколола его глаза и отбросила в сторону. Фанатик в это время наслаждался убийством убегающих кровососов. Когда он раскроил череп рослому дворянину, в голову самого Геннона прилетело что-то круглое. Встав и помотав головой, он посмотрел на этот предмет. Голова, человеческая. Затем прилетела еще одна, от которой фанатик увернулся. Когда до Геннона дошло, чьи это головы, он зыркнул на кидавшего и с ничего не выражавшей мордой кирпичом пошел вперед. Кто-то убил его арбалетчиков. И, похоже, не только их. – Джура и Гира. Измывались над моей сестрой. – Тем же монотонным голосом говорила Красная. В руках она держала еще одну голову. – Рикард. Десять раз ударил меня ножом и бил цепью. Эту голову она никуда не кидала, а сжала руками и раздавила. Затем быстро направилась к Геннону. – Не сех, значит, добил… – С нескрываемой ненавистью сказал фанатик, занося топор. Этот бой не длился долго. Лезвие топора застряло в хитине, а Красная парой ударов лапами проткнула плечи Геннона и подняла его над землей. В левой руке она держала крест, который как-то умудрилась не потерять. – Епископ Геннон. Хех. Убил всех моих родных и близких, искалечил меня. Это из-за тебя все стало говнищем, спасибо тебе. – Красная посмотрела в глаза Геннона, который, молча и не выражая ни каких эмоций, смотрел на нее. – Молчишь? И ладно – меньше шума от тебя. С этими словами она с размаху всадила крест ему в голову. Тело рухнуло на землю, а сама Красная залилась смехом.***
Все вокруг был завалено телами кровососов и нескольких людей. Расчлененные, выпотрошенные, обгоревшие – здесь хватало всего. В воздухе стоял запах железа, горелого мяса и говна. Под ногами то и дело хлюпало, но не болото, как обычно, а кровь и внутренности. Среди гор трупов бродило несколько человек. Гасан-бей и Брай обрабатывали раны Сены и Грейфии. Самобичевательница упиралась, говорила, что ее раны – ее путь к Свету, но ее быстро уломали, дали успокоительный удар по голове и принялись зашивать. Меня привлекло странное действо. Неизвестно каким чудом выжившая Мария ковыляла к трупу Геннона. Она долго искала что-то, затем вытащила из внутренних карманов три бутылки. – Хорошо, что не разбил. – Одну она выпила на месте, другую убрала в свою сумку. – Что это? – Какой-то черт дернул меня спросить. – Хех. Скажу – не поверишь. – Чего так? – Это –представь себе, лекарство. От Багряного Проклятья. Смесь Нечистой крови, крест-травы и эпсилон-аминокапроновой кислоты, настоянная на древесине сгоревшего дуба. Не спрашивай, как, но оно правда лечит Багряное Проклятье. У нас многих кусали, а после этого все проходило. – Да? – У меня возникла странная, сумасшедшая идея. Я вспомнил все, что говорили Красная и Брай про Багряное Проклятье и то, откуда оно взялось. Достроив картину до конца, я понял… – Дай-ка сюда. Я вырвал из ее рук бутылку и направился к Красной. Она стояла возле обломков стены и царапала их когтями. Прислушавшись можно было услышать тихое всхлипывание. Я понятия не имел, получится ли то, что я задумал, но попробовать стоило. Осталось еще одно дело. Сначала я пытался убедить себя, что мне нет до этого дела, что мне с этого ни холодно, ни жарко. К тому же гарантии мне никто не давал. Вот только, если я ничего сейчас не сделаю, то, получается, брошу своего товарища. А я уже и так... Нет, то был другой случай, совсем другой. Да не суть важно какой он. В конечном итоге все сводится к одному. И на этот раз я сделаю с точностью до наоборот. Потому что могу. – Эй, Красная. Она молча бросила на меня взгляд и снова отвернулась. – Я знаю, что у тебя все в порядке с головой. Не строй из себя черт знает кого. У нас лекарство есть, так что… – А толку? Я уже превратилась. Мне теперь только одно поможет. – Я тут вот что подумал. Ты помнишь, что та… как там… Графиня говорила? Ты такая же, как она, ну, с Нечистой кровью. – ...? – Красная развернулась и уставилась на меня. – Значит, ты не обычный кровосос. Ты – одна из сильнейших. Ты изначально была такой. В отличие от простых кровососов, для вас это – что-то вроде психоза. Изначально вы не отличаетесь от людей, но из-за какого-то потрясения изменяетесь. Графиня выжила после того, как ее пытались убить, не выдержала предательства и стала такой. Тебя до конца не проняло то, что сделали фанатики, но понемногу добивало последующее. Не в Багряном проклятии дело. – … – Если что-то может ломаться, значит, у него есть обратное свойство. Ты только что отомстила, мне о таком пока только мечтать приходится. Тебя ничто не держит, ты все закончила. Так что пей долбанное лекарство и возвращайся, нам потерь в этом походе достаточно. – Идиот. Дай сюда, сам убедишься, что это все херня. – Красная взяла бутылку и залпом осушила ее. Немного постояла, помотала головой. – Вот, видишь – ничего не… не… ААААААААААААААААААААААА! Красная закричала. Не как монстр, а как обычный человек кричит от боли. Ее дергало из стороны в сторону. Ноги изгибались под неестественными углами, брюхо выворачивало и сжимало. Все это сопровождалось треском, как у ломающихся костей. И вдруг все прекратилось. Меня чуть не ослепила яркая вспышка, а затем я увидел перед собой Красную. Она сидела на земле, поджав под себя ноги. Человеческие. Ни рогов, ни когтей, ни брюха и паучьих ног у нее уже не было, как и выпирающих клыков, а глаза приняли естественный зеленый цвет. Пошатываясь, она встала на ноги и подошла ко мне. Все бы ничего, но в процессе бойни она осталась совсем без одежды. Возможно, если убрать с открывшегося мне вида ожоги, шрамы и бугры мышц, то все это выглядело бы весьма… – Какой же ты долбоеб. – А? – Долбоеб, говорю. – Сказав это, Красная подошла еще ближе, привстала на цыпочки, обхватила меня руками за шею и впилась своими губами в мои. Отцепившись, она отошла на пару шагов и ухмыльнулась, явно пародируя меня. – А это в качестве благодарности. – Ага. А теперь прикройся. – Я накинул на нее свой изодранный плащ. – И да, притворяться не надо. После всего Красная хотела казаться бодрой – показать, что все закончилось хорошо, и с ней все в порядке, вот только ясно видно, что ей это дается с трудом. Глаза почти остекленели, слезы готовы политься рекой, дыхание учащенное, а ноги еле стоят на земле. Она старается не показывать сильное измождение и эмоциональное потрясение, но делает это слишком неумело. Обернувшись, я увидел всю нашу группу. Четыре пары глаз смотрели на нас. Три из них – с удивлением, одна – со злостью. А на фоне всего этого, опершись на труп кого-то здорового, сидела Мария и периодически прикладывалась к фляжке с чем-то крепким. Похоже, наш затянувшийся во всех смыслах поход закончился. Пришло время возвращаться.