Привет, я - безумие

      – Отходите назад, помогите раненым! – Рейнольд сбросил шлем, чтобы его было лучше слышно. С его лба по всему лицу и бороде стекала кровь, доспехи были во вмятинах, но с первого ряда крестоносец уходить не собирался, даже перед таким противником. – Кто еще целый, прикройте их!       Я и еще несколько более-менее бронированных бойцов принимали на себя атаки этой твари, пока за нашими спинами возвращали в строй тех, кому повезло меньше.       Вот никогда бы не подумал, что мне придется встретиться с… этим. Огромная, нет, исполинская, мать ее, тварь, своим видом похожая на сердце. Да, она постоянно пульсировала, сжималась и разжималась, будто, и правда, разгоняла кровь по телу невообразимых размеров. Руки с тупыми когтями то и дело обрушивались с чудовищной силы ударами, уже приевшиеся щупальца так и норовили раздавить, изо рта твари, пор, глазниц и других отверстий сочилась зловонная жидкость, разъедавшая металл, а длинные щупальца с острыми, похожими на копья, концами навылет прошивали щиты, доспехи, тела…       Но, похоже, боль оно тоже чувствует. Стоит вырвать ей пару глаз, сломать несколько костей или вырезать ломоть мяса, как это «сердце» начинает истошно вопить и дергаться. Правда, от этого оно начинает лупить по нам еще сильнее. Да и не похоже, чтобы мы нанесли ему сколь-нибудь серьезный урон – слишком уж огромна эта тварь, чтобы ее могли поразить мечи или пули.       Кто-то там говорил, про самого опасного противника в моей жизни? И что для победы над этой тварью мне надо помочь воплотиться другой твари, нет?       Несомненно, это оно. Сердце Тьмы. Я сейчас начну, а ты должен продержаться некоторое время.       – Какое, нахрен, время? – Проговорил я сквозь зубы, отмахиваясь от пары извивающихся «копий», так и норовивших превратить меня в дуршлаг. – Тут ситуация – говно, так что вылезай, раз так хвастался.       Сказано же – я начинаю! А на счет времени не знаю, я так далеко еще не заходил.       – Бляяя… – Тихо протянул я.       Псина что-то неразборчиво прорычала, а затем я почувствовал какую-то странную пустоту внутри. Эта пустота постепенно начала чем-то заполняться. Хотя, как сказать – "чем-то". Это была одна-единственная эмоция. Очень хорошо мне знакомая...       Бой затягивается. У нас уже куча раненых, а это, как его назвала псина, Сердце Тьмы еще вполне себе живо и бодро. Если ничего не изменится, мы тут все сдохнем.       Кое-чем бой с этим Сердцем напоминал относительно недавнюю битву со Свиным Королем. Здесь точно так же не получается никуда сбежать. Тварь столь огромна, что ей не нужно передвигаться, чтобы тебя достать. Да и есть ли смысл убегать, когда отсюда нет выхода, само пространство не дает тебе уйти от твари подальше. Здесь даже нет места, в которое можно закопаться и трястись от страха.       Дело немного облегчалось тем, что, хоть атаки Сердца и имели до неприличного дикую силу, их можно было просчитать и увернуться, ну или хотя бы постараться принять удар так, чтобы не сдохнуть сразу. Сердце же такими тонкостями, как защита, себя не утруждало и, похоже, руководствовалось такой логикой – если атака тебя не убьет, ее можно пропустить. А раз Сердце мы могли, по большому счету, только царапать, оно, хоть и страшно выло от боли, а, может, и не от нее, не уходило от атак, не закрывалось от них и не пыталось им противодействовать.       – Джуния, попробуй ослепить его! У кого что стреляет – цельтесь в глаза…! Да, знаю, что их много, они самые больные! – Рейнольд каким-то образом умудрялся находиться в первом ряду, почти без остановки наседать на тварь, и одновременно исполнять указания Фредерики. Ему бы уже пора голос сорвать, но нет – громко, иногда даже перекрикивая громыхающее Сердце, он отдает приказы, пророй в не совсем приказной форме. – Давай, сукины дети, держите руки!       В этот же момент рука, на которую указывал Рейнольд, одним махом отправила крестоносца в полет, а вместе с ним и еще четверых. Их отбросило на добрую сотню метров, но никаких травм при приземлении никто из них не получил – приземлились-то они на пустоту, как бы странно это ни выглядело.       Довольно быстро пришло понимание того, что просто переть вперед и ковырять Сердце – тактика такая себе. Хотя мне надо было только протянуть достаточно времени, остаться целым было довольно сложно. От выделений Сердца доспехи уже все были в дырах, а на коже было полно ожогов. От самых опасных атак я пока успешно уходил, но кто знает, как долго мне еще будет везти…       После очередной сокрушительной атаки мы разом отступили назад. Кто мог, тащили на себе тяжело раненых и оставляли их в тылу, а подлечившиеся и еще способные стоять на ногах заменяли пострадавших.       – Левая рука! – Вновь кричал Рейнольд. – Там в локте дыра, надо попробовать перебить сухожилия.       Как только Сердце в очередной раз ударило кулаками пытаясь кого-нибудь раздавить, мы всей толпой насели на левую руку и придавили ее к «полу», заодно перерезав раздутые вены. Кровь хлынула мощным потоком, но, опять же, на активности Сердца это мало сказалось.       Втыкая в не очень прочную шкуру кинжал, Дисмас полез вверх, предварительно прихватив взрывчатку. Видимо, кто-то ее с собой таки взял.       Несколько стрелков занялись второй рукой и головой, чтобы не дать Сердцу смахнуть Дисмаса. Пуль, картечи, стрел и болтов оставалось не особо много, но экономить было некогда.       Несколько раз чуть не сорвавшись, Дисмас добрался до локтя и принялся запихивать взрывчатку в означенную дыру, представлявшую собой истершуюся складку на коже. Место не такое уж уязвимое, но до сухожилий там, и правда, было рукой подать.       – Сука! – Дисмас все-таки не удержался и свалился с руки. Опять же падение никаких травм не вызвало. Встав, Дисмас потер обожженные выделениями Сердца руки и тихо выругался. – Я поджечь не успел.       Рейнольд уже хотел позвать Джунию, чтобы она пустила во взрывчатку молнию, но та сидела в отдалении, трясясь, плача и причитая. А Сердце вновь начало возить туда-сюда руками, пытаясь смять всех сразу, поливать едкими выделениями и истошно вопить, когда эти самые выделения попадали ему в раны. Странно это.       И долго там псина?       Еще не все. Мне нужно еще времени – я не могу настроиться на это пространство, тут с измерениями проблема – их около десяти, и они постоянно меняются.       – Какие, нахрен, измерения?       Размеры Сердца Тьмы видел? А сказать точно можешь? Рыцарь ему только что мечом до морды почти достал.       – И…? А…       Не вовремя появившееся щупальце-копье, несколько раз изогнувшись и обойдя меч, воткнулось мне в бок. Толку от доспехов не было никакого, я отчетливо чувствовал, как острый конец проходит под шкуру, ломает ребро и втыкается глубже.       Затем последовала вспышка, и щупальце исчезло.       – Если сдохнешь – кто будет остальных прикрывать? – Недовольным голосом бросила мне Мария.       – Ты еще живая?       – Только после вас всех, ублюдки хреновы. – С все той же интонацией бросила бывшая инквизиторша и быстро прочитала молитву исцеления. Затем остановилась, чуть не попав под кучу брызг кислотных выделений. Выставив вперед шестопер, словно прицеливаясь, Мария выплюнула «Освещаю тебя, сука».       С шестопера сорвался всполох бесцветной энергии. Не молния, как обычно, а такая вот хрень. Попав точно в локоть левой руки Сердца, всполох обернулся то ли огнем, то ли сильным жаром, то ли еще какой-то дрянью, но взрывчатка от него детонировала.       Громыхнул взрыв, впрочем, его звук сразу заглушил рев Сердца. Полный слепой ярости, злобы и боли, столь громкий, что некоторые закрывали уши руками, но это им не помогало. Меня на несколько секунд оглушило, а затем я почувствовал что-то теплое, стекавшее по шее.       Теперь рука Сердца болталась на куске мяса. Бронированный с секирой рванул вперед, намереваясь окончательно оттяпать эту самую руку – идеи его я так и не понял, а спрашивать уже поздно.       Пара «копий» сначала секанула его по рукам, разорвав доспехи, поддоспешник и мышцы, затем парой взмахов отправила неудачливого бойца в лежачее положение. Сердце все еще ревело, брызгало едкой дрянью и бесновалось, заодно размахивая не до конца оторванной рукой как кистенем.       Все началось заново. Попытки не помереть под сокрушительными ударами и попытки хоть сколь-нибудь сильно задеть это самое Сердце. Это так и закончится?       Уходя от удара, я отскочил назад. Тут же странное зрелище заставило меня обернуться.       Рейнольд метнулся назад – к вдруг упавшей на колени Фредерике. Та схватила себя за голову и тихо стонала. Сквозь сжатые зубы слышалось тихое «Простите».       Сердце на секунду замерло, а затем перестало биться и прижало к себе руки. Раздался треск, шкварчащий шум беспорядочно деформирующейся плоти, и лежавший среди раненых Бронированный с секирой исчез в словно появившейся из воздуха колонне из беспорядочно смотанных пучков мяса, костей и извивавшихся щупалец с крупными присосками. Самого тела мы не видели, но душераздирающий крик был слышен буквально отовсюду. Затем все исчезло – колонна из мяса быстро поднялась и «уползла» вверх, а вместе с ней и Бронированный.       – Вот же… – Рейнольд отошел на шаг от Фредерики и с открытым ртом наблюдал за развернувшимся действом.       Реакция остальных не сильно отличалась – кто-то молча стоял с глазами с блюдца, пытаясь переварить только что увиденное, кто-то комментировал это, не стесняясь в выражениях.       Сердце гулко заурчало, затем вытянуло вперед целую руку. Та мясная колонна, теперь выглядевшая еще более пышно и разнообразно в плане намешанных в ней органов, внезапно появилась вновь, на этот раз забрав с собой двоих лежачих раненых – женщину в пальто и шляпе и перемотанного бинтами стрелка с мушкетом. Из находившихся рядом ни на никого даже ветерком не подуло.       Теперь Сердце довольно шипело. Послышался треск костей, биение Сердца усилилось, а из-за головы показалась… еще одна пара рук. Похожее на опухоль утолщение, из которого росли руки и голова, начало деформироваться, принимая форму туловища.       Глубоко и шумно вдохнув, Сердце расправило плечи и выдохнуло, обдав нас вонью гниющих останков.

***

      – Да что это за… – Рейнольд до скрипа сжал зубы и попытался устоять на ногах. Только-что пара «копий» попала ему в ноги, и нормально продолжать бой рыцарь не мог. Поэтому, опираясь на меч, он закрывал собой Фредерику. – И что теперь…?       – … – Ответа не последовало. Фредерика все еще стояла на коленях и смотрела вперед пустым взглядом.       А бой постепенно превращался в одностороннее избиение младенцев. У Сердца появилась дополнительная пара рук и хвост с жалом, представлявшим собой кучу маленьких костяных лезвий, которые при попадании оставляли кровоточащие рваные раны.       Мечник в маске, который и так был не совсем в своем уме, с криком бросался на Сердце, несколько раз отлетал назад, ловил собой щупальца-копья и жало. Но не останавливался. В пылу боя с него слетела маска, под которой оказалось лицо, обезображенное проказой и перекошенное от слепой ярости. Он уже ни на что не реагировал, только с криком размахивал мечом, пытаясь хоть как-то задеть Сердце.       Очередное попадание жала свалило прокаженного с ног, затем на него обрушился удар кулака. Но тот еще был жив. Кряхтя и выплевывая кровь, он взмахом меча отсек висевшую на одном мясе ногу и, опираясь на меч как на костыль, поковылял навстречу Сердцу. Криво улыбнувшись и продемонстрировав сломанные и выбитые зубы, он что-то еле слышно прошептал.       Десяток глаз некоторое время наблюдал за тем, как полуживой, окончательно сошедший с ума воин продолжал сопротивляться. Вытянувшись на длинном хвосте, жало с размаху рассекло прокаженного от правого плеча до пояса. Две половины тела беззвучно упали на твердую пустоту.       – Ну и где ты? – Протянул я. Сначала мы ушли в оборону. Насколько это было возможно. Затем вновь попытались занять конечности Сердца и сделать что-нибудь еще. Ну, оно хотя бы больше не размахивает культяпкой – подбитая взрывом рука давно оторвалась.       Одна минута. Это время ты протянешь?       Я промолчал. Ну, надеюсь теперь что-то да изменится. Хотя за эту же самую минуту нас всех могут и перебить.       – Одноглазый! – Окрикнули меня откуда-то справа. – Та херня!       Кричала Красная. Кроме меня и ее сейчас могли сражаться только Дисмас, Мария и каким-то образом умудрившийся не сдохнуть Шут. Рядом еще ползала избитая Джуния, но в таком состоянии толка от нее не было никакого, а раненный Рейнольд защищал Фредерику, все еще никак не реагировавшую на происходящее вокруг.       Жало на длинном хвосте носилось из стороны в сторону. Одно его попадание, если не обречет на мучительную смерть, то точно оставит инвалидом. Красная указывала именно на него. Ну да, жало сейчас куда опаснее, чем руки.       Дисмас, успешно расстрелявший все заряженные пистолеты, и Шут, несмотря на серьезные раны, лихо орудовавший кинжалом и серпом, занялись сначала левой рукой. Дождавшись удара, они парой махов перерезали вены на запястье, затем, вместе с Марией, заняли оставшиеся две руки.       Отбив жало мечом, я рванул вперед.       Вообще-то это самое жало почти всегда движется одинаково. Будто Сердце знает только какие-то шаблонные атаки, а вот анализировать бой, подстраиваться под противника и приспосабливаться не способно.       Крошечная часть, а все тот же слепой безумный бог.       – Ты еще не…       ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ СЕКУНД!       Громко, сука…       От меня и до жала было где-то пара метров вверх. Изогнув хвост, Сердце приготовилось запустить в меня этот пучок острейших лезвий, рвавших не хуже фламберга.       – ЙААААА! – Одним махом Красная запрыгнула мне на плечи и оттуда сиганула навстречу жалу.       Острие жала сломало древко копья, и в этот момент Красная схватила хвост руками и приземлилась, прижимая его к себе.       – Руби его! – Крикнула она мне.       Я тут же бросился к хвосту и парой ударов отсек его. Сердце снова заревело и принялось махать руками.       – Давай… сделай с ним что-нибудь… – Проговорила Красная и выплюнула кровь изо рта. Ее левый бок был разворочен – за разорванной кожей и плотью виднелись ребра. – Я тут отдохну чуть-чуть… и присоединюсь… хехехе…       – …       Готово! Отойди подальше и вытащи шар. Дальше я все сделаю сам.       – …       Эй, не стой на месте.

***

      Судя по всему, недооценивать шута из-за одного только прикида было ошибкой. Свою лютню он уже давно сломал, и теперь виртуозно управлялся с кинжалом и серпом. После рывка вперед он цеплялся за шкуру Сердца кинжалом, наносил несколько ударов и отскакивал назад, чтобы потом снова рвануть вперед.       – С этой готово, осталась последняя. – Дисмас указал на последнюю руку Сердца. Они с шутом и Марией только что доковырялись до сухожилий нижней правой руки и теперь взялись за верхнюю. Когда их не останется, надо попытаться добраться до головы – может, хоть так получится убить эту тварь.       Дисмас теперь орудовал одним кинжалом и мало что мог сделать, а вот шут и его умение выпускать кровищу и оставлять глубокие болезненные раны пришлись как нельзя кстати. Сердце снова выло от боли и бесновалось, пытаясь попереубивать все вокруг.       Мария пустила молнию в последнюю целую руку Сердца, затем за нее зацепился шут. То принялось размахивать рукой, пытаясь стряхнуть надоедливую мелочь.       Шут несколько раз полоснул руку, затем перебрался повыше и уже готов был рассечь серпом толстые пульсирующие вены.       И не успел. Сердце с размаху приложило запястье и шута на нем к своему лбу, затем отправило в полет уже падавшего шута. Тот приземлился головой вниз и больше не вставал.       Эй…       Я перевел взгляд на Джунию. Монашка медленно ползла от Сердца подальше, размазывая по лицу сопли.       – Стоять. – Я выставил перед ней меч и кивнул в сторону Красной. – Ей помощь нужна.       – Я… а… – Джуния что-то бессвязно лепетала и попыталась отползти подальше.       – Делай, что говорят! – Крикнул я на нее. – Потом вали, куда хочешь.       Монахиня заскулила, несколько раз кивнула трясущейся головой и направилась к Красной.       А я, как и говорила псина, отошел подальше и вытащил тот маленький металлический шарик, в который превратились части нескольких монстров. Теперь он стал почти что белым и слегка пульсировал.       Сейчас.       Мне как-то казалось, что это все должно сопровождаться громовыми раскатами, взрывами, огнем и молниями, ну или как там призывают демонов.       Сначала я услышал пронзительный, больно режущий по ушам писк, эхом отдававшийся в голове, затем шарик вспыхнул и превратился в пыль.       Мгновение я ничего не понимая смотрел на пустую ладонь. Затем пыль превратилась в клубы дыма, затем разросшиеся до большого облака.       И уже из этого облака сформировался он.       Огромный, где-то с половину Сердца Тьмы пес. Или волк, не разобрать. Темно-серая шерсть блестела, будто железная, хребет сильно выступал, а хвост был лысым и покрытым пластинами, похожими на расплавленные и обратно застывшие доспехи. Передние лапы с массивными кривыми когтями были непропорционально большими и напоминали человеческие руки – с отстающим большим пальцем. Живот и грудь были покрыты подобием панциря, как и хвост. Ну, и голова. Непропорционально большая, с огромной пастью и четырьмя парами горящих огнем глаз, независимо друг от друга смотревшими во все стороны.       Как только демон появился, я вдруг почувствовал сильную усталость, а меч выпал из руки. Я не мог пошевелиться.       – И вот, я здесь. – Демон говорил не очень громко и слегка растягивал гласные. Но вот голос его на человеческий не был похож ни разу.       Взгляд пары глаз быстро пробежался по мне, демон ухмыльнулся, демонстрируя два ряда острых зубов разной формы. Затем неспешно направился к Сердцу.       Стоит ли говорить о том, что, когда демон появился, все сразу обратили на него внимание. В основном это сопровождалось открытыми ртами и выпученными глазами, но при желании можно было расслышать и разной смысловой окраски эпитеты. Самому же демону на то, как его появление воспримут люди, было плевать. Как и на этих самых людей. Он прошел мимо, окинув их беглым равнодушным взглядом.       Едва двигавшейся рукой я подал остальным сигнал убираться куда подальше. На всякий случай.       Сердце Тьмы замерло и некоторое время изучало внезапно появившееся существо. Демон со словно застывшей ухмылкой шел вперед, почему-то прихрамывая на правую переднюю лапу.       – И что ты смотришь? – Демон спрашивал Сердце, будто оно могло как-то ему ответить. – А ведь для этих людей ты, и вправду, та еще зараза…       Сердце вдруг взвыло, а затем подняло израненные руки и прижало их к груди. Затем повторилась уже виденная мной сцена. Появляющиеся из ниоткуда колонны плоти. Первая поглотила израненного, но еще дышавшего шута. Вторая схватила Джунию.       Именно схватила. За ноги. Затем поднесла к голове Сердца.       – Нет… Прошу, не надо… – Монахиня висела вверх ногами перед пастью Сердца. То широко раскрыло пасть и зарычало.       Тело Джунии разом обмякло, и колонна из мяса с довольным клокотанием втянула ее в себя, а затем скрылась где-то наверху.       Библия беззвучно упала на твердую пустоту.       Все раны Сердца исчезли без следа, а из-за спины показалось второе жало. Теперь оно переключилось на демона.       – Времени у меня не много, поэтому надо закончить все быстро. – Пес щелкнул зубами и ускорил шаг. Послышалось громкое клокотание, а затем демон оскалился и бросился вперед.       А дальше случилось то, чего не ожидал увидеть, как минимум, я.       Демон, не обращая внимания на активно атаковавшее его Сердце, приблизился к нему, несколько раз ударил лапами и вцепился в плечи когтями, а затем принялся с тихим рыком рвать Сердце зубами. Никаких красивых пируэтов, зрелищной битвы и прочего. Огромный монстр рвал на части другого огромного монстра.       Брызги зловонной крови и куски мяса разлетались по сторонам, а Сердце истошно вопило. Когти и клыки проходили сквозь шкуру, плоть и кости, не встречая преграды, а оставленные ими раны горели и дымились. Само Сердце активно сопротивлялось, било пса обеими парами рук, жалами, щупальцами-копьями, пыталось кусать.       Сразу стала заметна разница – в бою с нами Сердце понимало, что на самом деле никто из нас не смог бы нанести ему смертельный удар, поэтому ничем себя не утруждало и билось на расслабоне. Сейчас же Сердце оценило обстановку и всеми силами препятствовало монстру. Пса оно точно считало именно монстром.       Сердце целилось демону в глаза, пихало в пасть руки, когда он кусал его, пыталось отбросить в сторону.       И каждый раз, когда атаки Сердца достигали цели, я отчетливо ощущал их. На моем теле не появилось никаких новых ран, но я сгибался от боли, чувствовал, как ломаются кости, как разрываются мышцы и вытекает кровь каждый раз, когда демона ранят. Как когти и зубы рвут Сердце я тоже чувствую. А еще привкус крови Сердца во рту. От него блевать хочется.       После того, как демон поймал головой сокрушительный удар, у меня перед глазом все поплыло. Окружающий мир превратился в одно смазанное пятно. Но лишь на мгновение. После этого по всему телу прошлась волна боли столь сильной, что я на несколько мгновений отключился.       Я более-менее оклемался, и надо мной пронеслась гигантская темно-серая тень. Демон рычал, пасть его была в пене. Местами была содрана шкура, видны мышцы и кости, когти обломаны, левое ухо оторвано, правая передняя лапа сломана в трех местах и теперь висит веревкой. Стекавшей по его телу крови хватило бы на небольшое озеро.       Разумеется, я все это чувствовал.       – А оно сильнее чем кажется…       Сердцу было не лучше. Две руки и жала оторваны, половины головы нет, и видна ее пустота, почти половина его исполинского тела превратилась из относительно цельной формы в кровавое месиво.       – Чего?       Пошатываясь и трясясь, Фредерика шла к опустившейся голове Сердца.       – Что она творит?       – Стойте! – Едва живой Рейнольд двинулся-было за мадам Карнштейн, чтобы остановить ее, но у его ног появилось щупальце-копье, будто говорившее «Не лезь куда не просят». Крестоносец встал на месте, опираясь на иззубренный меч и тихо постанывая.       – …       Фредерика двигалась как-то неестественно. Словно ее тело само тянет вперед, а она только поднимает ноги. Ее всю трясет, лицо перекошено, а под глазами образовались большие темные круги. Что странно, Фредерика улыбалась. Как-то пусто, будто это маска. Да и сама она выглядела сейчас как пустая оболочка без души.       – Вот же… РРРААА – Демон рванул вперед, но на середине пути был остановлен рукой Сердца. То схватило его за голову и прижало к «полу». Так сильно, что послышался треск черепа.       Фредерика встала перед головой Сердца. Из пасти того доносилось тихое клокотание. Сердце резко выдохнуло, обдав мадам Карнштейн мощным потоком воздуха.       – Мне наконец-то все ясно. Нет, я и так знала, просто теперь все выстроилось в нужном порядке. – Монотонно говорила Фредерика. Будто хотела что-то объяснить Сердцу Тьмы. – Жаль, что отпустить тебя я не смогу. Но, думаю это ты понял – мы победили. Ты уже не можешь сопротивляться, это бессмысленно. Ты ведь ничего не желаешь, ни к чему не стремишься… Вот только это все... А, ладно, тебе это знать уже ни к чему, так ведь?       Фредерика провела рукой по шершавой коже Сердца и несколько секунд простояла не двигаясь. Затем с размаху нанесла колющий удар, целясь в лоб огромной головы. Вот только меча у нее в руке не было.       Сердце Тьмы дернулось и перестало двигаться. Затем все вокруг потемнело, и я почувствовал, как падаю куда-то вниз.

***

      Первым, что я увидел, открыв глаз, было небо. Без солнца, луны, звезд и облаков. Почти что черное.       А Он близко подобрался.       Голос псины привычно отозвался в голове острой ноющей болью. Значит, его время вышло, и он развоплотился обратно.       Я попробовал подняться с земли. Все тело ныло и словно налилось свинцом. Сев, я осмотрелся.       Под рукой лежал мой меч. Недалеко от меня нашлись остальные. Дисмас в той же позе, что и я, пытался прийти в себя и тряс головой, словно отгонял похмелье. Рядом с ним сидел Рейнольд, а под боком у него – Фредерика, кроме дыхания никаких признаков жизни не подававшая. Чуть поодаль от меня лежала свернувшаяся в клубок и тихо что-то бормотавшая Красная. Рядом с ней была уже вставшая на ноги Мария.       Шесть человек из восемнадцати…       – Твою мать… – Бросил я и с большим трудом встал на ноги.       Мы оказались во дворе перед особняком Карнштейн. За время, проведенное в подземелье, здесь ничего так и не изменилось. Кроме особняка – он превратился в живописную груду каменных обломков, в которых уже никак не угадывался тот величественный образец мастерства неизвестного архитектора. И из этой самой кучи торчал огромный, выше всех деревьев в округе, костяной шпиль. А, может, и не костяной, просто он был похож на кости среднего пальца.       – И что это было…? – Донесся до меня голос Рейнольда.       Выжившие сопартийцы обсуждали последние моменты боя с Сердцем. Слишком уж много тут было странностей. Ну да, из ниоткуда появилась огромная восьмиглазая псина и…       Ты мне благодарен должен быть за то, что вы не сдохли.       – Конечно-конечно…       На самом деле весь этот поход казался мне странным. Нет, не странным. Ненормальным. Ну, не бывает такой херни, и… Слишком паршиво все закончилось. Во всех смыслах.       – Твою мать. – Повторил я.       – А это что? – Дисмас указал на шпиль.       – А это уже не ваше дело. – Откуда-то сзади прозвучал ровный, не очень громкий голос. Тут я заметил, что заросшая мхом и истрескавшаяся брусчатка быстро приближается.       Неведомая сила придавила всех поднявшихся с земли обратно. Врезавшись головой в камень, я разбил лоб. Все прямо как тогда, после бойни в Гамлете. Встать никак не получалось, но голову я повернул и осмотрелся.       Человек в черном балахоне неспешно шел к шпилю. На этот раз капюшон был откинут, и длинные черные волосы развевались на вдруг подувшем ветру. Руки были сцеплены в замок, а пальцы что-то ритмично выстукивали. На его до противного симпатичном лице красовалась улыбка до ушей, а черные глаза почти что светились от предвкушения. А за спиной были сложены два больших черных крыла.       Следом за ним шел невысокий рыжий парень. На его лице выступали скулы, а нос был слегка приплюснут. В его одежде не было ничего выделяющегося, кроме латных рукавиц и сапог, на поясе висели сумки, какие-то сатанинские амулеты и обереги. Там же был и фальшион в ножнах.       Я до скрипа сжал зубы. Открыть рот и сказать что-либо я тоже не могу.       – Всего лишь разросшийся кусок мяса, такая мелочь, а столько хлопот с ним было… Не обращайте внимания. – С легкой надменной ноткой говорил человек в черном. – Мы скоро уйдем, а с вами все будет в порядке… возможно… Но со зрителями даже интереснее. Думаю, повернуть головы вы сможете. А теперь смотрите – сейчас я убью Бога.       Человек в черном подошел к шпилю и положил на него руку. Рыжий остался стоять чуть поодаль.       Человек в черном посмотрел вверх и, обращаясь к кому-то там, наверху, заговорил:       – Ну, здравствуй, отец. Когда мы с тобой последний раз разговаривали? Ах, да, ни разу такого не было. Плохо, конечно, что ты не можешь мне ответить, но ты точно все слышишь. Хех, не может же быть, чтобы все, что я сделал оказалось напрасно… Знаешь, я всегда хотел узнать, зачем я здесь вообще нужен. Что в том, что в этом фальшивом мире. Как антипод тебе, хаос – порядку? А толку от него…? Что ж, это все пустое сотрясание воздуха… Начнем. – Его голос резко стал низким и громким.       По шпилю прошли трещины, и из него в небо ударил луч света. И тут же пропал. А по гигантскому, закрывшему собой все небо, пятну прошли волны, и, кажется, сверху послышался то ли стон, то ли смех.       – Сквозь тьму двадцати семи веков я восстал ради одного этого момента. – Теперь человек в черном говорил словно сам с собой, всматриваясь в трещины и вдавливая руку в огромную кость. – Я знаю твои слабые места, знаю, чего ты боишься. Одной только частицы твоего тела достаточно… Хехехе… ХАХАХАХА…       Из шпиля снова ударил столб света. В этот раз кроваво-красного цвета.       По пятну в небе прошла крупная дрожь. Раздался громогласный рык, и пятно рассеялось. В лицо сразу же ударил свет заходящего солнца.       Человек в черном тихо простонал и, заметно сгорбившись и пошатываясь, убрал руку со шпиля, и тот рассыпался в пыль.       – Значит, так, да? Что ж, неудачи у всех случаются, такой результат пока тоже приемлем. – Лицо человека в черном перекосило от злобы. Размашистым шагом он отошел от кучи обломков подальше и махнул рыжему рукой, мол «уходим отсюда».       – Но у меня есть еще одно дело. – Сказал ему тот.       – Хорошо, только быстро. – Человек в черном расправил крылья и взмыл в небо, оставив на том месте, где стоял, пару черных перьев.       Прижимавшая к земле сила испарилась, и я вновь встал на ноги. Рука сама схватила рукоять меча.       – Одноглазый, ты… – Кто-то сзади что-то сказал мне. Нет, это все потом. А сейчас главное – это ты.       Ты.       Сколько это все уже продолжается? Черт знает что, вышедшее из какой-то абсурдной ситуации. И из-за этого все полетело к херам. Десять лет я только и занимался тем, что искал вас, искал мести. Я шел, не зная дороги, полагался на слухи, вести и собственные чувства. Не зная где и как искать, не зная, в этом ли вы вообще мире. Я следовал за вашей тенью сквозь горы мертвецов и мириады мертвых душ.       Но на самом деле все проще. Вы ступаете по той же земле, что и я. А сейчас ты здесь, передо мной. И мой меч может тебя достать. Хоть одного я убью.       Я сделал несколько шагов вперед.       – Брат… – А говоришь ты так, будто ничего и не было.       – Эрик. – Я невольно оскалился. Меч отведен назад и готов к удару. Я иду ему навстречу, ускоряясь с каждым шагом.       – Вот же… Понимаешь, это все из-за тебя. Все изначально было не так. Но теперь я встал на верный путь, а ты, брат, как и все остальные, тянете меня назад, из-за вас я не могу полноценно идти к своей цели…       Я уже почти перед ним, можно ударить отсюда, но я должен бить наверняка.       – И, как это не прискорбно, брат, но ты и тебе подобные – зло для этого мира. И мне ничего больше не остается… – Лицо Эрика расплылось в безумной улыбке, а глаза блестели, взгляд носился туда-сюда.       Кажется, я что-то кричал. Вряд ли это было что-то осмысленное.       Замах. Удар. Меч прочертил в воздухе полумесяц и обрушился на человека. Я вложил в этот единственный удар все свои оставшиеся силы, всю свою ярость.       Хрусть.       – ААААА!       Такой удар разрубает человека пополам. Должен разрубать. Вместо этого я услышал хруст ломающихся костей. Меч выпал из моих рук.       Эрик был цел и невредим. На его одежде остался порез, а на коже под ней – ни царапины, ни синяка. Я словно ударил скалу, и импульса от этого удара хватило, чтобы переломать мне руки.       – Ты не сможешь меня убить. – Монотонно сказал Эрик. – Никто не сможет. Я был избран, и стал вестником нового мира. Апостолом Его.       Он говорил что-то еще, но все звуки слились в одну сплошную какофонию. В приступе ярости я перестал обращать на что-либо внимание.       – РААААААААА! – Я рычал, бесновался и в приступе слепой ярости бросился на Эрика. Я хотел перегрызть ему горло, оторвать голову.       – Все это уже было раньше, нет? Только теперь я все делаю сам. – Рыжий уебок сказал это с такой спокойной интонацией.       Из бешенства меня вывел удар. Отведя руку назад, он резко выбросил ее вперед, и клинок фальшиона, пройдя сквозь доспехи, почти по рукоять погрузился в мою грудь.       Слегка потянув на себя меч, он толкает его, и остро отточенный клинок разрубает ребра, внутренности и выходит из правого бока.       – Ну, вот и все.       Все вокруг темнеет. Я заваливаюсь и падаю. Только…       – Одноглазый! Эй, Волк! – Моя кличка эхом отдалась в пустоте.

***

      – Ну и? – Буркнула Фредерика, глядя в глаза собеседнику. – Зачем это все? Ты ведь ничего так и не добился.       – Мне уже давно нечего добиваться. Я ничего не желаю. Ты уже знаешь это. – Ответил ей пожилой мужчина в дорогом пальто. У него были аккуратно уложенные седые волосы, пышные усы и борода, такие же седые.       – Вот как? – Фредерика закинула ногу на ногу, сидя в кресле и пару раз хрустнула пальцами. – Тогда скажи, почему я должна была выбирать, кого мне пустить на корм моему же врагу?!       – Потому, что никто не в силах противиться Его воле. Я не про Сердце, я про Бога.       Мадам Карнштейн тихо простонала, закрыла глаза и помассировала виски. Этот разговор длился слишком уж долго и постоянно приходил к одному и тому же.       «Хотя, что действительно важного мне может сказать мертвец?» Подумала Фредерика и тут же поправила себя. «К этому человеку вообще можно применять какие-нибудь понятия?»       – А, знаешь… – Собеседник вдруг прервал повисшую в просторном, богато обставленном кабинете тишину. – Этот цикл событий пришел к довольно интересному разрешению. Хотя, нет, о разрешении говорить еще рано. Даже я не знаю, что будет дальше.       – Дальше? Конечно, никому из нас это не известно. – Сказала ему Фредерика, вставая с кресла. – Но на этот раз мы победили, что бы ты там не выдумывал, и…       – … Победа. – Произнес он, глядя в пустоту.       – Что?       – Какое пустое и смехотворное замечание.       – …       – Мы рождены от Твари, сделаны из нее, и мы вернемся к ней в час определенный… Великий человеческий род… Сборище хаотичной плоти. Множащейся, кишащей, живущей, умирающей… Пока звезды не сойдутся вновь в своем неумолимом порядке, и спящее не проснется вновь, дабы вырваться из своей хрупкой оболочки земли и камня и принести наш неизбежный конец.       – Я это все уже знаю…       – Ищи же успокоения способом, достойным своих предков. Встань на тщетную стражу, и помни вечно мой страшный рассказ. Пусть эхом звучит он в бескрайней тьме пространства и времени.       Фредерика какое-то время молчала. Затем бросила ему в лицо:       – Нет уж, дедушка. Я буду делать по-своему. Ведь еще ничего не кончено. У меня еще полно работы... Бог Хаоса и Тьмы, это ведь не Сердце, так?       Он кивнул.       – Вооот. Похоже, мне пора... И, знаешь, прости меня...       Теперь какое-то время молчал он. Проследил за выходившей через дверь внучкой, затем перевел взгляд на украшенный пистолет, лежавший на скопившейся на столе куче бумаг.       – Горе нашей семье…