***
Тор проснулся от шума за окном. Расслышав голос отца, он без труда понял, что ликование селян вызвано тем, что Один привёл с вражеской территории пленника. Тора в этот раз на охоту не взяли. Отец ещё гневался, когда Тор отказался пытать юную девчонку-ведьму. Каким бы Тор ни считал себя жестоким, но поднять руку на ребёнка он был не в силах. А когда ещё и попытался образумить Одина, доказывая, что маленькая колдунья вряд ли знала о планах своих родителей, отец лишь расхохотался, велев Хеле заняться делом, раз уж её брат так изнежен. Боль от хлыста, которым высек его разгневанный отец, не могла заглушить тяжесть в душе, когда он слышал крики ребёнка, над которым издевалась Хела. Слышал и никак не помог. Что он мог один против тех, кто годами привык жить среди крови и боли? Заглушив совесть в очередной раз, Тор стерпел унижение от рук родного отца и равнодушно наблюдал, как небольшой отряд во главе с Одином направлялся в соседнее селение, куда, как стало известно пару дней назад, прибыло несколько сильных магов. Сейчас, слушая, как громко трубил рог, возвещая об успехе охотников, Тор отчётливо понимал, насколько безразлично ему, что отцу удалось одержать верх в очередной вендетте. Но не явиться на общий сбор было нельзя. Одевшись и наспех умывшись, Тор направился во внутренний двор. У самого края площадки, предназначенной для тренировок, стояло прочное строение. Именно здесь содержали пленников. Узкий коридор вёл к нескольким каморкам, больше походившим на клетки из-за прочных решёток. Один не часто любил брать колдунов в плен, предпочитая прямо на поле битвы выпытывать у них все важные тайны. Особенно среди охотников ценились фамильные гримуары, передававшиеся в колдовских кланах из поколения в поколение, а также священные реликвии, которые подлые маги обманом выкрадывали из храмов. - Отец, наконец, отомстил за гибель мамы, - Хела, встретившая Тора у входа в темницу, ликовала. Насколько Тор помнил, она никогда не была привязана к матери так же сильно, как сам Тор, но зато с лёгкостью оправдывала свою жестокость благородными целями. - Он убил Лафея, верховного мага Ледяной Долины. От его заклятия погибла наша мать. Наконец, отец пронзил сердце этого ублюдка! - Удивляюсь, что ты не была с ним рядом в такой момент, - ехидно бросил Тор. Ему доставляло удовольствие злить Хелу. - Это неважно, - прошипела она, откинув непослушные чёрные локоны. Дети Одина даже внешне были непохожи, как день и ночь: светловолосый голубоглазый Тор, несмотря на образ жизни словно излучающий своей улыбкой тепло, и темноволосая смуглая Хела, глядящая на весь мир с неприкрытой яростью. - Зато в моих силах помочь отцу узнать, что скрывает колдовской выродок - сын Лафея. Тор поморщился. Он ненавидел пытки ещё сильнее, чем битвы. В бою хотя бы все на равных и остаётся иллюзия справедливого поединка. Пытать безоружных было омерзительно. И отец, несмотря на все угрозы и побои, не мог заставить упрямого сына помогать в этом отвратительном деле. Темница встретила привычным затхлым запахом и сыростью. На каменных стенах горели факелы, их дым забирал и так жалкие частицы свежего воздуха, пробивавшегося сквозь зарешеченное окно. Общий вход закрывался на железный засов снаружи, Один даже не выставлял стражу - это было излишним: ключи от решёток к каждой из камер были лишь у него, а без этого отпереть зачарованные камеры было нельзя. Когда-то пленённые колдуны были вынуждены под страхом смерти построить строение, способное удержать любого, даже самого сильного мага. А вкупе с серебряными оковами, которые неизменно надевались на руки колдунов, попадавших к охотникам, выбраться живым из темницы Одина было почти невозможно. Все камеры, кроме последней, пустовали. Тор, идущий вслед за Хелой, уже на входе услышал характерные звуки и негромкие ругательства - отец, не церемонясь, избивал пленника. Факелы освещали небольшое помещение и стройную фигуру в чёрной одежде. Один возвышался над пленником, придерживая его за длинные тёмные волосы. Руки мага были закованы, серебряные браслеты тускло светились в полутьме. - Хела, Тор... Смотрите, дети, - неспешно произнёс Один, лёгким движением руки отталкивая пленника к каменной стене. При имени Тора маг вскинул голову, и в тот же миг узнавание прошило молодого охотника. Пленником был Локи. Пусть прошло семь лет, но сердце, отчего-то забившись быстрее, безошибочно узнало в юноше того мальчишку, который с недоверием подпустил Тора к себе в чаще ночного леса. И, судя по реакции Локи, узнавание было обоюдным. - Ответь, где хранятся реликвии твоего клана. - Один нависал над пленником, поигрывая небольшой деревянной палкой, серебряный набалдашник на которой придавал ей сходство с посохом. Тор отлично знал, что эту палку Один всегда брал с собой, когда выпытывал у узников интересующую информацию. Серебро страшило магов, оставляя на коже болезненные следы, напоминающие ожоги. Локи поднял голову, бросил быстрый взгляд на Тора и вновь посмотрел на Одина. Неловко подняв скованные руки, он вытер кровь из рассечённой губы и нагло усмехнулся: - Это всё, на что ты способен, охотник? Ты меня разочаровал. Хлёсткий удар заставил пленника замолчать. Тор даже в таком скудном освещении отчётливо видел, какой ненавистью и презрением горели зелёные глаза Локи. Была бы воля мага, он, вне всяких сомнений, не раздумывая, разобрался бы со своим обидчиком и остальными зеваками. - Посмотрим, как ты будешь говорить через пару дней, - хмыкнул Один. - Не давать пленнику ни пищи, ни воды, - отрывисто бросил он, прекрасно зная, что никто не посмеет ослушаться его приказа. - Уже покидаешь меня, охотник? - насмешливо поинтересовался Локи, поднимаясь на ноги. Пошатываясь, он гордо вскинул голову. Избитый, в грязной порванной одежде, бледный пленник выглядел невозмутимо, с достоинством провожая взглядом Одина и его окружение, безмолвно следующее за своим лидером. Тор уходил последним. Уже заворачивая за угол тёмного коридора, он оглянулся и увидел, как обессиленный Локи медленно опустился на пол камеры, уверенный, что никто не видел его слабость.***
Охотники пировали, а Тор, как только выдалась возможность, оглядываясь, направился в темницу. Он сам не знал, что двигало им: очевидно, что от тех мальчишек, умудрившихся мгновенно подружиться, мало что осталось в теперешних Торе и Локи. Один - охотник и убийца, другой - маг и пленник. Локи сидел у стены. При появлении Тора он лишь равнодушно взглянул на него, не выказывая ни малейшего интереса. - Тоже пришёл узнать у меня про магические артефакты? - голос Локи был хриплым. Тор запоздало подумал, что следовало принести пленнику воды. Локи приподнялся, желая говорить на равных. - Вот каким ты стал... Как же все твои мечты о справедливости и мире для охотников и магов? - Умерли. Вместе с матерью, которая погибла от рук твоего отца, - глухо ответил Тор. Он не понимал, на что надеялся, когда пришёл сюда. На то, что последнее тёплое воспоминание из детства сумеет разбудить в душе что-то светлое? Что он сумеет противостоять планам отца и защитить Локи от его жестокости? И нужна ли Локи, глядящему на Тора почти с ненавистью, эта защита? - Мне жаль. Честно. - Сейчас Тор не сомневался, что Локи, впервые за последние часы не притворялся. - И мне жаль. Не думал, что наша новая встреча состоится при таких обстоятельствах. - Значит, решил стать охотником? - Локи приблизился к решётке, с лёгким любопытством оглядывая Тора. - У меня не было выбора, - нахмурился Тор. - Снова пытаешься свалить всё на моего папашу, - усмехнулся Локи. - Но твоя жизнь - это только твой выбор. Никто не заставлял тебя выбирать ненавистный путь. Никто не заставляет тебя убивать. В твоём сердце появилась тьма, которой не было тогда. Я без труда её ощущаю. - А ты? Кем стал ты? - мало было Тору собственных размышлений, так теперь и Локи взялся осуждать его. - Стараюсь не убивать без нужды, - пожал плечами маг, вновь усаживаясь на деревянный пол. - В совершенстве владею боевой магией, но в отряд отца попал за лечебные навыки - никогда не помешает иметь под рукой сильного целителя. - Ты так предан отцу, поэтому не рассказываешь, где хранятся семейные реликвии? - Вовсе нет, - усмехнулся Локи. - Папаша просто никогда не говорил, где тайник. Очевидно, не доверял. Оба молча смотрели друг на друга. Что-то осталось неизменным - они были такими же изгоями в собственных семьях. Отцы не одобряли их поведение, считая человечность и справедливость лишними, делающими из охотника и мага мягкотелых и недостойных недоумков. - Не боишься, что я расскажу отцу, что ты не знаешь так волнующую его тайну? - спросил Тор. - Он всё равно тебе не поверит, - мгновенно отозвался Локи. - Решит, что я обвёл тебя вокруг пальца. Да и ему явно нравится избивать меня. Надеется заставить подчиняться. Напрасно. Да, с этим Тор был согласен. И как бы мало он ни знал Локи, можно было с уверенностью утверждать, что Один своего не добьётся. Более своенравного и гордого характера Тор ещё не встречал. Пьяные голоса во дворе нестройно затянули какую-то песню. Тор понимал, что следует уйти, пока его не обнаружил кто-то из дружков Хелы. Объяснить, отчего он мирно беседует с пленником, вряд ли удастся. - Мне нужно идти, - негромко произнёс Тор. Он мог поклясться, что в глазах Локи мелькнуло разочарование. - Но я вернусь, как стемнеет. - Зачем? - К Локи вновь вернулось напускное безразличие. - Сам не знаю. Но приду обязательно. Обещаю.