***
Утром Хэнк проклял тот момент, когда не дошел до постели и заснул на диване — спина и шея нещадно болели то ли от неудобного положения, то ли от большой туши сверху. Сумо под утро соизволил лечь в углу и сейчас с сочувствием смотрел на хозяина, который, кряхтя, поднялся с дивана и поплелся с проклятьями на кухню, яростно стараясь растормошить затекшее тело. Андерсон поставил кипятиться воду в чайнике, потому что без кружки кофе не собирался выходить из дома, сделал себе из куска завалявшейся колбасы и ломтика хлеба бутерброд — не забыть зарулить в магазин! — и снова погрузился в мысли о вчерашнем. Он что-то упускал, какую-то ключевую деталь. Хэнк закрыл глаза и представил дом Ортиса, вспоминая каждую мелочь. Наркотик, спрятанный в ванной. Телефон с неизвестным номером. Труп, лежащий в гостиной. Лужи крови возле него. Кухонный нож, который отнял жизнь у его владельца. И лежал он возле него, словно преданный пес. А на кухне сидел Коди. Бледный, напуганный, робкий… Полицейские обнаружили его в ванной, он пытался справиться с шоком… … с руками, испачканными в крови. Хэнк резко открыл глаза, и на лице его появилась хищная улыбка зверя, настигшего свою добычу. Пожалуй, он явится сегодня в отдел пораньше, и плевать на удивленные взгляды коллег. Лейтенант давно не чувствовал такого азарта, странного, давно забытого наслаждения от расследования. Настроение, в противоположность вчерашнему, закрепилось на отметке «заебись», и никто не мог его испортить.***
Бен часто вел дела вместе с Хэнком. Андерсон знал, что когда-то Коллинз уважал его — да и кто в то время не кидал восхищенных взглядов в сторону молодого лейтенанта? — но теперь они были просто старыми копами, которых и объединяет только их работа. И всё же они могли задержаться в кафетерии, вспоминая старые добрые деньки. Когда же им приходилось работать вместе, то дела обычно недолго пылились в архиве. Бен проедал мозги всем криминалистам, с редкой дотошностью выпытывая у них незначительные мелочи, из которых Хэнк уже составлял полную картину преступлений. Коллинз имел приятную наружность пухлого добряка, так что свидетели охотно делились с ним информацией. Андерсон же умел надавить на тех, кому было что скрывать от полиции. Фаулер, пожалуй, не сделал их напарниками только по одной причине: Хэнк приходил на работу, только когда сам того захочет, что неблагоприятно влияет на ход расследования. Но и такой расклад вроде как всех устраивал. В полдевятого Хэнк уже приехал в отдел, что было своеобразным рекордом за последнее время. Андерсон почувствовал прилив радости, и особенно это чувство усилилось, когда он не увидел Коннора за его привычным местом. Впервые за неделю он появился в участке раньше, чем стажер, а это уже было своеобразной победой. Бена же Хэнк обнаружил в кафетерии возле пончиков. — О, Хэнк! Ты как-то рано сегодня, — поприветствовал его Коллинз. Он добавил ещё несколько ложек сахара в стаканчик с дешевым кофе, и Хэнк невольно вспомнил, как недавно старый коп жаловался на больные зубы. Ну-ну... — Да уж, работа сама себя не сделает, — усмехнулся Андерсон, приблизившись. — Как там труп нашего Ортиса поживает? — В морге. Восемь ножевых ранений в живот. Судя по анализу крови, он употреблял наркотик за три дня до смерти, — сообщил ему Бен, который, естественно, уже с утра собирает информацию. Разговор о трупе его аппетит не испортил, и он с невозмутимым видом потянулся за очередным пончиком. — Значит, должна была начаться ломка. Но он не тронул новую порцию красного льда. Ему просто не представился шанс сделать это. Его убили. И между моментом, когда он получил пакетик, и его смертью небольшой промежуток времени, — произнес Хэнк тоном, по которому каждому стало бы ясно — он уже знал это. — Наш лейтенант снова в строю, — улыбнулся Бен и громко отхлебнул кофе. — Когда понял это? — Сегодня утром. А ведь Коннор намекал об этом вчера… Андерсон внезапно задался вопросом: а когда сам Коннор понял, что убийство преднамеренное? Не мог же он и вправду догадаться об этом лишь по расстановке вещей в комнате? Или мог?.. — Тогда тебе будет интересно взглянуть на это, — Бен передал ему маленькую черную папку, которую изучал до появления лейтенанта, — номер, по которому Карлос звонил каждый раз, зарегистрирован на имя Майкла Вильсона. Но он уже семь лет как мертв. Видимо, после этого симка пошла по рукам. А вот снятые отпечатки с пакетика. Там есть отпечатки Коннора, но все видели, что он ходил без перчаток, — усмехнулся коп. Не удивлюсь, если этот идиот облапал весь дом, подумал Хэнк и поморщился. Да, он должен был предвидеть такой расклад, но Коннор уже должен понимать, что нельзя вот так вот облапывать место преступления. Или нет? — Там же ещё есть отпечатки Карлоса, да? — спросил лейтенант, надеясь как можно скорее замять прокол со стажером. — А вот и нет! — хитро усмехнулся Коллинз. — Зато есть отпечатки Коди Нельсона. Повезло твоему стажеру — в первом же деле наткнуться на наркодилера! Хэнк не обратил внимания на эту реплику. Улики были, но слишком несущественные, чтобы на их основании арестовать Коди. Но для обыска дома их хватит. Лейтенант грустно-грустно вздохнул. Тащиться непонятно куда, обыскивать дом, а в случае чего ещё и скрутить парня — ему было банально лень. Насколько ж проще было бы, приди он сам в участок и признайся во всём — мечты-мечты! — но, опять же, ему ничего нельзя было предъявить. — Доброе утро, лейтенант, — послышалось монотонное приветствие. Хэнк резко обернулся, уже зная, что увидит перед собой привычно отсутствующего Коннора. — Утро добрым не бывает. Пойдем, надо наведаться к Коди. Я возьму, мне нужен адрес, — обратился Андерсон к Коллинзу, забирая со стола папку. Тот кивнул и ловким движением руки отправил смятый стаканчик прямиком в мусорку. — Мне с вами ехать? — Лучше сделай ордер на обыск и подготовься к допросу. Хотя я надеюсь на чистосердечное, — Хэнк зевнул и направился к лифту. Коннор, естественно, шел сзади. У Андерсона появилось ощущение, что чувствовать сзади пытливый взгляд стажера станет для него совсем привычным. — Вы всё-таки заподозрили Коди, лейтенант? — робко задал вопрос стажер, как только металлические двери лифта захлопнулись за ними. — Да. Сегодня утром доперло, что не мог человек, боявшийся своего поступка, быть в ванной и не отмыть руки от крови. Но ты же раньше это понял, верно? — спросил лейтенант, устремив взгляд своих сонных глаз на Коннора. Тот соизволил объясниться. — Да. Вчера мне странным показалось то, что дом выглядел аккуратным… — Аккуратным? Да там из-за мусора пройти нельзя было! — воскликнул Хэнк. Нет, конечно, место преступления — один большой пазл, но не стоит же воспринимать это фразу буквально! — Да, нельзя. Но если бы там произошла драка вчера, то он был бы раскидан, — спокойно сказал Коннор, будто каждый слепой мог это заметить. Но нет, там было с десяток полицейских, но никто ничего не заметил. Это, конечно, ерунда, даже не вещественное доказательство, но… Но это впечатлило Хэнка. — Будет возможность — куплю тебе медаль за внимательность. Шоколадную, — пошутил он, и Коннор криво улыбнулся. — Кстати, а наркотик ты где нашел? — Под ванной. За трубу был запрятан, — охотно пояснил Коннор. «Интересно, а сколько наших офицеров догадались бы туда залезть?» — невольно подумал Хэнк. Ну, может, Тина с её дотошностью, ну Гэвин, грязь к грязи всё же тянется. И всё. Хэнк с его похуистическим отношением даже и не подумал бы проверить. А Коннор, всего-навсего стажер, нашел их… Может, увлеченность первым делом сыграла роль? Хэнк не знал ответа на этот вопрос, но внезапно понял, что не прочь это выяснить.***
Дом Коди был совсем неприметный, и если бы Хэнку пришлось его описывать в двух словах, то это было бы банальное «типично американский». Одноэтажная постройка с безобразно правильной бежевой обшивкой да черной черепицей, которая местами уже отколупалась. Забора никакого не было, так что лейтенант прошел со стажером мимо аккуратного газона прямо к входной двери. Кнопка податливо щёлкнула и раздалась противная всем людям трель, оповещающая о гостях. — Джо, это ты? Я же сказал, ты пролетаешь в этой сделке! — внутри дома послышались шаги, дверь со скрипом распахнулась, и перед полицейскими предстало растерянное лицо Коди. — Здравствуй, Коди. Мы тут мимо проезжали и заглянули задать пару вопросов, но теперь нам до ужаса интересно, что же это за сделка, в которой бедный Джо не участвует? — усмехнулся Хэнк, с удовольствием наблюдая, как удивление вырисовывается на лице курьера. А потом он заговорил: — Студенческий спор. Ставим на какого-нибудь прогульщика и смотрим, кого из них отчислят. Джо вечно помогал тем, на кого не ставил, вот мы больше с ним и не спорим, — выдал он абсолютно неправдоподобную байку. «Он всё понял», — догадался Андерсон. — Студенчество — это замечательно, но ведь это только одна сторона твоей жизни. Ты подрабатываешь курьером… И не только. — Что вы имеете в виду? — спросил Нельсон, и Хэнк с удивлением отметил, что его голос даже не дрожит. Парень прирожденный актер, только вот преступник так себе, иначе не оставил бы такой явной улики. — Вот что, у меня тут ордер на обыск… — сказал лейтенант, вынимая из кармана маленькую приблуду, которую ему надлежало везде носить. С её помощью можно было выводить голограммы постановлений, налоговых квитанций, штрафы и конечно же ордер на обыск. Стоило лишь назвать нужный документ — и программа сама его выводила. Чудо-техника, да и только. — Ордер на обыск дома Коди Нельсона! — громко запросил лейтенант и, о чудо, нужное постановление появилось четким изображением. Коди пробежался по нему взглядом, но Хэнк готов был поклясться, что он перед собой ничего от страха и изумления не видел. — Хорошо. Проходите, — произнес чуть дрогнувшим голосом он и отошел от дверного проема, позволив непрошенным гостям пройти внутрь. Помещения в доме были обставлены по минимуму, а потому казались крайне аккуратными. Хэнк внимательно рассматривал каждую деталь, стараясь первым найти зацепку к делу. Но конечно же его опередил Коннор, кто бы сомневался. — Лейтенант! Посмотрите сюда! — позвал он из коридора. Андерсон последовал туда. Он не мог не заметить, как напрягся при этом Коди. — Чего нашел? — спросил недовольным тоном Хэнк. Пять минут назад он осматривал коридор и не нашел в нём ничего, что могло бы помочь делу. Стажер, видимо, был другого мнения. — Подсадите. — Чего? Зачем тебе это? — удивился лейтенант. — Подсадите, — снова попросил Коннор, проигнорировав вопросы Андерсона. Но Хэнк уже понял, что стажер задумал. — Возьми стул на кухне, если, конечно, хозяин дома не против, — не удержался от издевки Андерсон. Нельсон промолчал, и лейтенант посчитал это хорошим знаком. Стажер притащил аккуратный деревянный стул и поставил его около стены. Держась за неё, словно боясь упасть, Коннор залез на стул. Выглядел он при этом будто ребенок, которого заставят читать перед родственничками стишок, настолько беззащитным был его вид. Хэнк, конечно, не должен проводить таких аналогий, но воображение его не спрашивало. Потянувшись наверх, Коннор медленно отодвинул виниловую плитку, которая позволяла протиснуться на чердак некрупным людям. — Лейтенант, тут телефон! И пыль! — А что-то ещё там есть? — спросил Хэнк. Судя по тому, как побледнел Коди, там находилось что-то покруче старой техники. — Мешки с красным льдом. Хэнк улыбнулся всё той же хищной улыбкой и обернулся к Коди. Парень стоял весь вспотевший, опустив взгляд темных глаз вниз, понимая, что пропал. — Ну всё, приплыли.***
Отряд полиции, вызванный лейтенантом, доставил Коди со всеми удобствами в участок. Хэнк, довольно насвистывающий мотив старенькой песни, и Коннор, тщетно старающийся оттряхнуть пыль с пиджака, добрались туда на машине лейтенанта. Их ждал допрос, который закончился поздним вечером. Коди сначала не хотел говорить, ссылаясь на права человека. Хэнк пытался разговорить парня, но тот настаивал на присутствии своего адвоката. Коллинз уже стал искать его по базам, и дело это было тщетное, ведь у Коди, как оказалось после, его и не было, но тут им занялся Коннор, у которого опять актерский талант проснулся. Он красочно расписал, что Коди в участке никто и звать его никак и что никакие права человека и лига адвокатов ему не помогут. А вот распространение наркотиков и убийство ему отнимет долгие годы жизни в тюрьме. Но если он будет хорошим мальчиком и расскажет, откуда брал наркотики, они, так и быть, учтут это на суде как смягчающее обстоятельство. Долго упрашивать не пришлось — запуганный Нельсон сдал всех с потрохами и домашними адресами. Тут же по ним направили полицейских на задержание. После Хэнк вышел на крыльцо департамента и с чистой совестью открыл баночку холодного пива — заслужил сегодня. То, что нужно после успешного дела. А Коннор стоял рядом. Казалось, он и будет просто стоять, будто призрак, но тут он заговорил: — Лейтенант… — Да? — тут же отозвался Хэнк. — Верните, пожалуйста, мою монетку, — попросил жалостливо стажер, и Хэнк тут же достал её из кармана и передал ему. Надо же, а он совсем про неё забыл… — А у тебя есть актерские способности, — заметил лейтенант, скорее чтобы скрыть свою оплошность, чем из желания поговорить. — Молодец, хорошо сегодня поработал. — С-с-спасибо, — нелепо поблагодарил Коннор, словно ему была непривычна похвала. На секунду он стал до смешного похож на смущенного подростка, но потом вернулся к привычному Коннору-стажеру-без-эмоций. — Это не способности. С преступниками есть несколько схем поведения, и я просто выбираю наилучшую, — пояснил Коннор. Его взгляд опять был устремлен в пустоту, и Андерсону снова стало не по себе от этого. — А в обычной жизни? — зачем-то брякнул Хэнк, и этот взгляд впился в него. Прямо в душу. — В обычной — нет, — тихо ответил стажер. Что-то внутри лейтенанта отдалось жалостью к Коннору. — Поэтому ты всё время молчишь? — спросил Хэнк и, получив в ответ кивок, разозлился на себя. Он-то думал, что стажер просто ушел в работу и знать не желает про общение с коллективом. А он просто не мог понять, с чего начать. Хэнк глупо усмехнулся, стараясь скрыть свою неловкость. — Ничего, парень, ты ещё со всеми поладишь… — Да я уже… с вами… — произнес, запинаясь он, не отводя взгляда. Хэнк ощутил новую волну неловкости. Пара фраз — это отнюдь не поладить, но спорить со стажером он не стал, ограничившись усмешкой. Они ещё поладят по-настоящему. И наверняка сработаются, в этом Хэнк был уверен.