Кем бы ни был человек, к такому празднику как Рождество он не может относиться равнодушно. Кто-то искренне любит этот праздник, посвящая целый день семье, идет в церковь. Некоторые скупают рождественские побрякушки и пополняют соцсети тоннами фотографий. Кто-то предпочитает провести день с чашкой какао за просмотром тематических фильмов. Но есть и другой взгляд на этот праздник.
Хэнк, например, его ненавидит.
Да, в детстве он, как и всякий ребенок, ждал, когда старик в красном костюме принесет ему подарочек. Но это было давно, сейчас Хэнк и сам стал стариком. А подарок нести было некому.
Поэтому он, как и любой другой одиночка, старался забыть об этом дне, проведя его с бутылкой пива у телевизора. Но черт, весь мир словно сговорился, по ящику транслировали исключительно рождественские фильмы, от которых Андерсона уже тошнило. Он думал, что на спортивном канале сможет спастись от всей этой дребедени, но даже там кто-то додумался присобачить рождественскую рамку. Поэтому на радость Сумо было принято радикальное решение — пойти, нахер, гулять.
Если в каком-нибудь другом американском городке и присутствовала та самая волшебная атмосфера праздника, то это был точно не Детройт. Центр города был увешан дешевыми плакатами с однообразными поздравлениями, рождественскую атрибутику пихали куда только можно, даже если это было совсем не к месту. Долбанные электронные баннеры освещали улицы получше фонарей. Механические Санты на каждом углу спрашивали детей, что они хотят получить в качестве подарка, и ненавязчиво рекламировали ближайший магазин, который, собственно, их и установил. Всё это придавало празднику привкус дешевки. Когда-то Хэнк любил Рождество, но это был тот, настоящий праздник. Хотя, быть может, Андерсон просто старый недовольный дед, которому лишь нужен повод лишний раз поворчать на этот мир.
В общем, для прогулки была выбрана окраина города. Здесь ленивые продавцы не утруждали себя развешиванием гирлянд да венков, понимая, что неприхотливые (и не имеющие особого выбора) покупатели пойдут к ним и без этой праздничной мишуры. Кто-то, конечно, украшал свой дом, но это было только его желание, а потому выглядело искренне. Но Хэнк всё же старался обходить такие дома стороной. Это всё напоминало лейтенанту о его последнем счастливом Рождестве, а значит, и о Коуле, а Андерсон хотел впервые за три года провести эти отпускные дни трезвым. Так что не надо.
Где-то два часа спустя, когда Сумо уже извалялся в снегу и был полностью доволен, Хэнк решил, что неплохо было бы заскочить в ближайший магазин за продуктами и двинуться в сторону дома. С этим намерением он зашел в супермаркет, привязав Сумо к неприметной перегородке, установленным специально для этой цели. По закону это должно было считаться за охраняемый объект, но Хэнк не сомневался, что это правило соблюдается только в центре. Впрочем, Сумо в любом случае никто не посмел бы украсть, так что Андерсон с чистой совестью оставил довольного пса на привязи на пять минут.
Хлеб, молоко, яйца, банка с кофе — всё это он нашел очень быстро и уже собрался двигаться на кассу, как вдруг между полок промелькнул знакомый силуэт. Хэнк удивился. Пару раз моргнул. Силуэт в куртке и шарфе промелькнул снова.
— Коннор? — позвал стажера Хэнк. Паренек вздрогнул и посмотрел на него растерянным взглядом.
— Лейтенант?..
Андерсон замер. Коннор выглядел так, будто он на грани срыва, и мужчина боялся сделать лишнее движение. Но тут на лице стажера появилась его особая улыбка, и Хэнк с облегчением вздохнул. В порядке всё с этим засранцем.
— Закупаешься к Рождеству? — спросил Андерсон, глядя на продукты в руках парня. Корзинку он, вероятно, не брал из принципа. Другого объяснения, почему он едва удерживает в руках всё то, что понабрал, Хэнк найти не мог.
— Не праздную. А это по списку взял, — ответил парень, и лейтенант заметил листок в его руках. Коннор не возражал, так что Хэнк взглянул на него. Это был довольно стандартный список, но вот почерк был
идеальный, словно писал профессиональный каллиграф. Коннор бы так не смог и через сто лет.
Ради своего спокойствия, лейтенант решил ничего не уточнять.
— Нету нужного бекона, — виновато добавил Коннор, видимо решив, что Хэнк изучает список.
— Просто возьми похожий, — подсказал Андерсон, начиная догадываться, отчего это Коннор носился по всему магазину. Парень кивнул, но Хэнк уже достаточно с ним поработал — целых два месяца, с ума сойти можно, — чтобы понять: это значило «кивну с умным видом и продолжу страдать херней, и ничего вы мне не сделаете». Андерсон тяжко вздохнул. Что ж за судьба у него такая? И в выходной покоя от стажера нет… — Пойдем, помогу.
Уже через пять минут они вышли из магазина. И тут Хэнк замер.
Возле Сумо стоял Коннор.
Точнее, этот парень был до безобразия похожий на него, но это был
не Коннор . Андерсон пригляделся. И правда, ростом он чуть выше, похожая куртка, но без шарфа, да глаза удивительно синие и смотрят до ужаса пронзительно. У Коннора глаза карие, а взглядом всегда мимо собеседника метит.
— Вы лейтенант Андерсон? — вместо приветствия спросил парень. Голос оказался на тон ниже, чем у Коннора. И предложения строил не так коряво, как тот.
— Ага, и тебе здрасьте, — ответил Хэнк, сразу переходя на «ты». Собеседник нахмурился. «Черт, да Коннор в жизни не будет выглядеть так сурово, даже если приложит все-все-все свои силы», — подумал Андерсон.
— Лейтенант, — вмешался Коннор, встав между ними. — Это мой брат, Ричард.
— Ричард Адамс, — тут же отозвался он, протягивая руку лейтенанту. Мужчина пожал её. Хватка у Ричарда оказалась крепкой, а руки такие же цепкие как у Коннора. Братья. Близнецы, значит, вот так сюрприз.
— Не знал, что у тебя есть брат, — сказал Хэнк. Коннор пожал плечами.
— Не нужно было, вот и не говорил.
Ричард что-то тихо спросил у Коннора, так что Хэнк использовал заминку в разговоре, чтобы отвязать Сумо. Пес, почувствовав волю передвижения, подошел к братьям и с деловым видом принялся их обнюхивать.
— Рад знакомству, Сумо, — сказал Коннор. Андерсон даже не стал удивляться. Стажер имел какую-то паранормальную способность брать информацию обо всех чуть ли не из воздуха. Хэнк был уверен, что Коннор уже знает схему его дома, и без проблем нашел бы у него все пропавшие за последние 10 лет носки, которые он потерял вообще в другом доме.
— Готовитесь к Рождеству? — спросил Ричард, пока Коннор увлеченно гладил пса. Хэнк решил не спасать стажера от порции собачьей любви, которая выражалась в интенсивном облизывании любого, кто захочет погладить его. Большой мальчик, сам разберется (и это он не про Коннора).
— Не праздную, — буркнул Хэнк. Ричард кивнул, словно знал ответ заранее. В принципе, он казался ещё тем надменным типом. И при этом был до
ужаса правильным.
— Коннор, пошли домой, — позвал он брата. Коннор поднялся с колен. Теперь он был весь в слюнях, джинсы в слякоти, но от счастья аж светился — хоть сейчас на елку вместо звезды вешай.
— Вы вместе снимаете комнату? — спросил Андерсон, чтобы, как это часто бывает, просто хоть что-то ляпнуть.
— Пока идет стажировка, нам выделили квартиру. Правда, одну на двоих, — ответил Ричард, и Коннор неожиданно красноречиво поморщился. Ага, значит, совместная жизнь с братом ещё то удовольствие. Хэнк слышал краем уха пару лет назад об очередном гениальном законе — достроить до более-менее приемлемого состояния заброшки на окраине города, чтобы выдать это жильё за социальное и раздать нуждающимся. Видно, братья попали под рамки такой «щедрости». Печально, но хоть что-то.
— А можно завтра с Сумо погулять? — вдруг спросил Коннор, не сводя взгляда с пса. Сумо же, предатель плюшевый, так и прилип к стажеру. Вот же чебурек на четырех лапках, продался за пару поглаживаний.
Андерсон уже хотел отказать, но… Он не хотел пить, а общество стажера — не худший вариант.
— Можно, — сказал он, и Коннор почти улыбнулся.
— До завтра тогда.
Он кивнул Коннору и протянул руку Ричарду. Но тот о чём-то задумался и не заметил этого. Коннор легонько дернул брата за край куртки. Тот вздрогнул и посмотрел на Андерсона — точнее, на точку позади него — растерянным взглядом. Тем самым, что так хорошо знаком лейтенанту.
В тот момент Хэнк отчетливо понял, что Ричард такой же, как Коннор. И как-то всё сразу встало на свои места.
***
Когда-то Хэнк любил Рождество.
Праздник бушевал на улицах города. Гирлянды, что были развешаны повсюду, светились разноцветными огнями, заставляя даже снег на улице отражать веселое сияние. О, снег! Он лежал ровным слоем, ослепительно белоснежный, изумительно чистый. Как и мысли людей в этот особый день. Казалось, что даже последний негодяй раскаивается во всех своих грехах. Возле каждой, даже самой маленькой церквушки, стоял детский хор и щебетал рождественские песни. Иногда фальшивя, иногда невпопад, но Андерсону всегда нравилось это искреннее пение. В центре Детройта всегда стояли маленькие магазинчики с разным товаром: леденцы, пряничные человечки, жаренные желуди, магниты и игрушки, а также горячий шоколад и глинтвейн. А в парке всегда устанавливали огромную, богато украшенную ёлку.
Коул всегда любил смотреть на неё.
Ещё в то время, когда он не умел говорить, он смотрел завороженно своими синими глазами на дерево и радостно улыбался. Потом научился, и стал без умолку болтать обо всём на свете.
— Па, смотри, какая красивая ёлка! А вон люди в костюмах! А вот дядя раздает подарки. Я вырасту и буду таким, как он.
Коул добрый мальчик и всегда норовит всем помогать. Хэнк усмехается и обнимает сына, чувствует тепло маленького тела и приговаривает: «Конечно станешь, сынок…»
А потом просыпается в своей кровати под скулеж Сумо. Пёс лежит рядом и будто бы чувствует, как Хэнка изнутри сжирает пустота.
— Всё хорошо, дружок, — говорит Андерсон, вытирая влажные глаза. — Я в порядке.
***
У Хэнка было два варианта, как провести последний день выходных: застрелиться или отправиться на прогулку с Коннором. Взвесив все "за" и "против", Андерсон выбрал последнее.
Они договорились встретиться — при этом уточнив тысячи деталей, — в обед в парке неподалеку, так что Хэнк едва проснулся, а уже хрустел по свежевыпавшему снегу к месту встречи. Сумо держался рядом, периодически радостно лая на прохожих, которые не были рады общительности пса.
В парке их ждал угрюмый сюрприз, имя которому — Ричард.
Хэнк мысленно проклял этот день и начал жалеть, что не выбрал первый вариант. Ну а
это чудо зачем сюда приперлось? Будто ему одного Коннора мало… Стажер, кстати, выглядел сонным и усталым, но ожил при виде Сумо. Пёс обрадовался парню. Искра. Буря. Ну и пусть он тебя кормит, предатель пушистый.
— Добрый день, — первый поздоровался Ричард.
— Здоров, — буркнул Хэнк. Коннор же игнорировал реальность, сосредоточившись на более важной задаче — гладить Сумо. Пёс не возражал.
— Я через полчаса вынужден буду вас покинуть. Но пока что составлю вам компанию, вы не против? — спросил Ричард. Хэнк нахмурился. Парень будто бы подозревал лейтенанта в чём-то, а Хэнк ненавидел, когда такое дерьмо с ним случается. Случалось уже пару раз по работе, с кем ни бывает, но чтобы так, гражданский… А ведь тоже стажер. В общем, стоило Андерсону с Ричардом поговорить, и шанс выпал, когда они расположились на лавочке, а Коннор продолжил играть с Сумо в снегу.
— А он любит животных, — сказал Хэнк, опять же, чтобы что-то сказать. Ричард улыбнулся. У него это получалось лучше, чем у брата, разве что надменно и ненатурально.
— Тянется к ним постоянно. Успокаивает это его. Жаль, что не все животные его любят. Как и люди, — произнес Ричард и покосился на Хэнка. Лейтенант усмехнулся. Хорошая попытка, но мог бы и изящнее перевести тему.
— Люди нынче в принципе жестоки.
— Но не вы, — произнес Ричард и откровенно вцепился в лейтенанта взглядом. — Вы опытный полицейский. Знали брата ещё с приюта. Почему продолжайте стажировку? Верите, что сможет? — спросил он, от волнения делая ошибки в предложениях, а взгляд синих глаз обжигал кожу.
Хэнк задумался над этими вопросами. Верит ли Хэнк, что это рассеянное существо когда-нибудь сможет работать наравне с остальными полицейскими? Вряд ли. Он не такой, как все, но ему это и не нужно. Ведь, если подумать, кто мог предположить, что тот детдомовский мальчик сможет добиться права стажироваться в полиции? Коннор многого добился и вряд ли остановится на этом. Нет. Он точно не остановится, пока не станет… Просто полицейским? Детективом? Лейтенантом?
Героем?
— Я не верю. Я знаю, что он сможет.
Они некоторое время молчали, наблюдая за игрой Коннора и Сумо. Андерсон впервые видел его вне участка — точнее, второй раз, но не суть, — и этот энергичный парень отличался от нервного стажера в участке. Ему действительно ещё много предстоит узнать о Конноре. Мысли, мол, «вот окончит он скоро стажировку и уйдет» всё реже посещали лейтенанта. Ему теперь действительно хотелось поддержать парня, только он не до конца понимал, как лучше это сделать.
— Кстати... Ничего, что я сегодня так разлучил вас? Наверняка вы хотели отпраздновать…
— Мы не празднуем, — поморщился Ричард. — Это семейный праздник, а в приюте нам нормально не объяснили, что полагается в него делать.
«А можно мне кто-нибудь скажет, что делать, если семьи нет?» — промелькнула мысль у Хэнка, но он не озвучил её. Ричард продолжил:
— Нам и так хорошо. Но… Я рад, что Коннор может с кем-то проводить время. Он очень сильно к вам привязался.
— Разве? — удивился Хэнк. — Я не знал… Я… Я не всегда понимаю его.
— Это придет со временем, — как-то ласково сказал Ричард, глядя на брата. — Вы только берегите его на работе, ладно?
— Естественно. Я же его куратор.
Ричард улыбнулся. На этот раз вышло криво, но естественно.
— Больше. Вы для него друг.
Подошел Коннор — весь в снегу, раскрасневшийся и очень довольный, он стал что-то объяснять брату, активно жестикулируя и иногда сокращая слова. Ричард сначала неловко косился на лейтенанта, явно стесняясь такого общения, но потом стал отвечать брату в той же манере. Сумо же положил голову на колени хозяина и стал активно вилять хвостом.
А Хэнк улыбался и впервые за долгое время
действительно был рад, что жив.
