I believe in the hero

      Второй раз Хэнк получил за стажера по башке от капитана.       Это была середина января, и полицию завалили дела о краже мелких магазинов. Было ясно, что какие-то маленькие негодяи не получили от Санты своего подарочка и теперь стремятся возместить это незаконным путем. Проблема заключалась в том, что магазины находились на окраине города и камер там не было. Продавцы честно сообщали, мол, приперлись шкеты, ну потерлись возле прилавков, а потом как рванут прочь — только пятки сверкают. Продавец за ними погонится, не догонит, а как вернется — всё, прощай выручка из кассы. А как малые выглядели? Да как все дети, разве ж на них обращают внимание…       Детройт — большой город, в нём население больше пятиста тысяч. Это не случай в маленьком поселении из фильма, где добрый тучный шериф едет прямо к нужному дому, в котором тощий подросток живёт с алкоголиком-отцом, и после первых фраз понимающего копа отдает награбленное. Нет, не знал лейтенант таких семей, но на всякий случай схватил в охапку Коннора, собираясь пару дней потратить на поиски в неблагополучных районах, половина населения которого держалась на социальных выплатах.       Андерсон уже успел обойти пару домов, когда заметил, с какой неохотой стажер следует за ним. Он тут же сообразил, что паренёк, чего доброго, ещё приступ словит, и усадил Коннора на ближайшей лавочке, а в дом к потенциальному воришке пошел сам. Каково же было его удивление, когда, выйдя после безрезультатного десятиминутного разговора с родителями Майкла, он увидел Коннора в компании какой-то старушки. При виде Хэнка он вежливо попрощался и подошел к нему. Уже в машине Коннор объявил:       — Майкл не грабитель.       — И с чего ты это решил? — спросил Андерсон, не сомневаясь, что одной фразой стажер покроет его десятиминутные мучения.       — Миссис Брукс так сказала. Она видит, как он играет с мальчиками. В паре кварталов отсюда.       Хэнк не стал доказывать, что показаний одной старушки явно недостаточно, просто потому, что сам не верил в виновность Майкла. Но отныне Коннора он всегда оставлял снаружи, так что по возвращении его ждал небольшой списочек людей, которые точно видели этих подростков в момент ограбления. Лейтенант уже потерял надежду найти таким способом их, но после очередного опроса Коннор уверенно заявил:       — Это он.       И Хэнк, представьте, поверил стажеру. Чего нельзя сказать об капитане.       — Что это за хрень, Коннор? — спросил он, держа в руках отчет. Хэнк мысленно взвыл. Не научил парня, что не всё начальству знать надо, вот и результат…       — Это отчет, — ответил Коннор как всегда слишком прямолинейно. Кэп закатил глаза.       — Я знаю, что это. Я спрашиваю, что за хрень ты в нём понаписал…       — Слова, — произнес Коннор, и Хэнк приложил все усилия, чтобы не заржать. Гэвин, которого ещё до них вызвали на головомойку, согнулся пополам и зажал рот рукой. У Фаулера от злости вздулась на виске вена, и лейтенант быстро вернул себе серьёзный настрой.       — Коннор, мать твою, хорош! Ты мне тут пытаешься доказать, что нашел преступника только на основании того, что его во время совершения преступления не было дома…       — … и в школе, и на подготовительных курсах, и не с друзьями в их обычных местах для игр, — пробарабанил Коннор, нагло перебив Джеффри. Капитан одарил его хмурым взглядом, и Андерсену показалось, что он буквально слышит, как старик закипает.       — Это ничего не доказывает. Хочешь работать в полиции — включи мозги.       — Научись мыслить логически, — вставил внезапно свои пять центов Гэвин, ухмыляясь. — А ещё лучше — поймай их, вот и докажешь, что ты истинный коп.       Коннор тогда как-то по особому на него посмотрел, но ничего не сказал.       А на следующий день не пришел в участок. Хэнк, конечно, сообразил сказать капитану, мол, так-то сяк-то, заболел пацан, ну вот что с него взять. А сам целый день успокоиться не мог — переживал, что это чудовище на этот раз натворит. Телефон, указанный в базе данных, не отвечал, и лейтенант дал себе слово, что всыплет парню по первое число, как только увидит.       На следующий день Хэнка возле дома ждал сюрприз — сонный стажер с листочком, на котором был идеальный план по задержанию подростков. И только от одного растрепанного вида заморыша ругаться расхотелось, а внутри что-то ушло, позволив старику снова дышать полной грудью. Уже к вечеру у них в отделе сидели пять неудачных пародий на Билла Мейсона. Гэвин даже снизошёл до того, что задал Коннору один вопрос:       — Как?       — Я просто умею логически мыслить, — пожал плечами стажер. Гэвин неожиданно быстро заткнулся и куда-то исчез.       А Хэнк смотрел на это, улыбался, неожиданно понимая, что привык к стажеру.

***

      Угадать, чего желает Коннор, казалось задачей непосильной. Стажер никак не проявлял свою заинтересованность к чему-либо. Даже на результаты экспертиз от медиков, которые он, несомненно, готов был изучать до поздней ночи, Коннор смотрел с ничего не выражающим лицом. Если спросить чего — сухое «интересно», которое звучало слишком похоже на «отъебись», разве что Коннор так в жизни не выражался. Все в участке как-то приучили себя не общаться со стажером на любые темы, кроме работы, что делало бы из Коннора изгоя, если б, как ни странно, не Рид. Именно этот говнюк ежедневно грубил всем без разбора, а стажеру в особенности. И эти словесные перепалки разряжали рабочую атмосферу. Не лучший способ снять стресс, но когда посреди недели на тебе три убийства с ограблением, то выбирать не приходится.       И всё же факт оставался фактом, Коннор – ведро без эмоций, которому трудно выражать свои желания.       Поэтому, когда они однажды шли опрашивать свидетелей, а Андерсон ворчал, что у стажера реактивный двигатель в одном месте, раз он так резво несется, Коннор резко остановился перед киноафишей, и лейтенант на секунду решил, что это сбой матрицы. Но нет, Коннор с живым интересом — надо же! — смотрел на постер с каким-то фантастическим фильмом.       — Ты чего завис, как мой комп? Пошли давай, — подстегнул его лейтенант, но стажер не отреагировал. Тогда Хэнк аккуратно коснулся его плеча. Коннор вздрогнул и перевел рассеянный взгляд карих глаз на Андерсона. — Мы на задании, — мягко напомнил тот, — на фильм ты сможешь сходить в свой выходной.       Коннор кивнул, но взгляд не отвел. Он продолжал пялиться на лейтенанта всю дорогу, и после опроса свидетелей, и когда они вернулись в участок. Когда на следующий день Хэнк пришел на работу, то первое, что он увидел — тот самый взгляд. Андерсон не выдержал.       — Так, хватит. Выкладывай давай, что у тебя случилось, что ты ходишь за мной с видом потерянной собаки?       — Не собака я, — ответил стажер, и во взгляде промелькнула… обида? Хэнк тяжело вздохнул.       — Это выражение такое, Коннор. Образ. А теперь ещё раз — что у тебя случилось?       Андерсон специально обратил внимание на время. Задал этот вопрос он в 9:30. Ответ получил в 10:20.       — Я хочу в кино, — ответил наконец-то Коннор и опустил взгляд.       — А в чём проблема? — спросил Хэнк, уже просчитывая вероятность того, что в выходные ему придется отказаться от стандартной схемы «Сумо-телек-пиво-револьвер».       — В кино одному идти… плохо… — произнес стажер, и вид у него стал отчаянно страдальческим. Лейтенанту на секунду показалось, что Коннор играет перед ним роль «бедного мальчика». Но, даже зная это, Хэнк не мог отказать.       — Позови брата, — предложил Андерсон последнее, что могло спасти его ленивые выходные.       — Ричи не любит фильмы… — сказал Коннор. Взгляд остался, а вид стал слишком печальным. Хэнк закрыл глаза и медленно досчитал до десяти. Намерение совершить глупость не ушло.       — Хорошо, я схожу с тобой в кино, — ответил Хэнк и замер. Коннор не улыбался, но выражение его лица было по-настоящему счастливое. За все три месяца, что он был у него куратором, это была самая живая эмоция парня.       А потом они пошли (после того, как стажер вынес весь мозг Андерсону уточнением деталей) на сраный фильм — лейтенант честно пытался вникнуть в описание, но тщетно, — и Хэнк в сотый раз поменял своё мнение о стажере.       На самом сеансе он едва справлялся с эмоциями, едва не визжа на особо эмоциональных моментах, руками измяв стаканчик из-под колы. А уж когда они вышли из зала… На Андерсона обрушился непрерывный поток сбивчивой речи, восторженный визг, которые стажер вывалил на него. Парень чуть ли не парил и всё говорил, и говорил без умолку. Хэнк всё никак не мог понять — неужели это всегда было в его стажере, а он просто не замечал этого? Или Коннор не давал никому рассмотреть, что он есть на самом деле? Ведь, может, он просто не привык к их отделу? Может, Коннор ещё впишется в коллектив?..       Едва эта мысль возникла в голове Андерсона, он тут же её от себя отогнал. Не будет никакого «ещё», ведь после стажировки он уйдет. В этом Хэнк не сомневался.       — … а ещё герой так профессионально управлял военным… — Коннор вдруг замолк на середине предложения, уставившись невидящим взглядом перед собой.       — Что с тобой? — спросил Хэнк. Испуг за стажера на секунду овладел им, а после Коннор перевел взгляд на него.       — Управлял военным… Этой штукой… — нелепо закончил предложение он. Андерсон нахмурился.       — В фильме у каждого героя было по навороченному мотоциклу. Ты это имел ввиду? — медленно уточнил Хэнк. Пару раз в участке у стажера уже случались панические атаки, кажется, это так называлось. Повторения лейтенант не хотел, а потому старался не давать парню повода для волнения.       — Да. Военный мотоцикл. Конечно, — ответил Коннор. Хэнк ожидал, что парень продолжит рассуждать о фильме, но он замолчал.       — Тебе всегда так нравится фантастика? — спросил Андерсон, потому что смотреть на замолчавшего стажера после такого эмоционального всплеска было невыносимо.       — Мне нравятся спецэффекты, сюжеты, вселенные… За этим интересно наблюдать, — сказал он.       — Тебе наверняка нравятся "Звёздные войны" и "Терминатор". Классика бессмертна, — самодовольно заявил Хэнк, и Коннор скорчил сложное лицо.       — Я никогда не смотрел фильмы эти… — чуть виноватым голосом произнес он. Андерсон в шоке на него посмотрел.       — В смысле — не смотрел?       Коннор заморгал. От этого допроса ему явно было неуютно.       — В приюте не показывали, а после времени не было…       — Так, я понял. Пойдем. У вас же в квартире есть ноут? — Коннор кивнул, и Хэнк улыбнулся. — Зайдешь тогда ко мне, я кое-что отдам.       Коннор без вопросов добрался с лейтенантом до его дома. Сумо встретил гостя заливистым лаем и с удовольствием позволил парню приласкать себя. Андерсону было почти стыдно за устроенный дома срач, но он надеялся, что стажер относится к беспорядку безразлично. Нужная флешка нашлась в одной из полок стола. Хэнк с довольным видом передал её Коннору.       — Вот, тут все части, ну, может, ещё пара других фильмов. Бери-бери, потом вернешь. И скажи спасибо моей привычке скачивать фильмы, — пробормотал он, передавая стажеру носитель. Тот взял флешку осторожно, словно реликвию.       — Спасибо вашей привычке ска…       — Ай, это выражение такое. Ну давай, до понедельника.       Хэнк попрощался со стажером, ещё не подозревая о том, что будет вынужден слушать о звездной франшизе ближайшие две недели.

***

      Январь оказался спокойным месяцем. Не считая двух пропаж, которые уже отошли в папку с аналогичными нераскрытыми делами — Хэнк о-о-очень не хотел думать, что у них объявился маньяк, но через некоторое время начальство само до этого додумается, — все дела не представляли особого интереса и были быстро закрыты.       Где-то в начале февраля к ним поступило то самое дело, которое Хэнк запомнил надолго (и не только из-за того, что выехал на него подшофе), а потому что такое не забывается. Убийство в "Эдеме".       Лейтенант не хотел брать туда стажера, потому что в такое дерьмо ему было рано лезть, но это было полезно для его практики, да и мнение старика уже давно никого не интересовало. Так что вскоре они были на месте.       Прогнивающий клуб где-то на окраине города — вот что такое "Эдем". Место, где молодые девочки и мальчики пытались заработать копейки, продавая свои тела. Хэнка воротило от таких мест, потому что он слишком много о них знал, в том числе и то, чем может закончиться приятный вечер. Сегодняшнее дело только подтверждало это. Место преступления уже было огорожено от основного мира голографической лентой, через которую лейтенант со стажером без проблем прошли. Внутри их ожидал узкий коридор, противная неоновая подсветка, которая до слёз резала по глазам, да пустые капсулы, где девочки обычно встречали гостей. Лейтенант не сомневался, что где-то в этом здании есть комната, где рыдающих девочек уже опрашивает полиция. Он же со стажером прошел мимо шестов прямо в приватную комнату, которая отдавала пошлой дешевизной и блеском. В ней уже находился Гэвин, критично осматривающий труп на кровати.       — О, лейтенант и его парнишка! Не думал, что детишкам можно ходить в такие места, — усмехнулся он, едва Андерсон переступил порог комнаты.       — Я не являюсь ребенком как минимум по достижении восемнадцати лет… — начал зачитывать Коннор когда-то вызубренный закон, но Гэвин лишь отмахнулся от него.       — Да, да, я тоже в курсе. Но вернемся к делу.       — Коннор, что ты думаешь об этом? — спросил авторитарным тоном Андерсон и обвел рукой помещение, надеясь, что стажер сейчас покажет высший класс этому говнюку. Коннор с интересом осмотрелся.       — Здесь приятный свет, — выдал он через минуту. Хэнк крякнул от неожиданности, а Рид заржал.       — Вот она — надежда участка, — выплюнул он, когда первый приступ смеха прошел. Стажер задумчиво наклонил голову и думал над ответом пару секунд.       — Вы хотите сказать, что из всего участка последним умру я? — спросил он, и настала очередь Хэнка гоготать. Гэвин разозлился и покраснел, что в фиолетовой подсветке смотрелось в высшей мере странно. Проходивший мимо комнаты Крис неодобрительно посмотрел на всю эту картину.       А потом взгляд Хэнка упал на тело молодой девочки у стены, и ему стало стыдно.       — Так, Рид, иди лучше опроси менеджера, ты тут явно лишний, — бросил Андерсон, начиная обыск комнаты.       — Больно надо с вами торчать, — буркнул Гэвин и наконец-то вышел.       Хэнк остался наедине со стажером и двумя трупами. Ну и компания.       Глаза мужчины были полуприкрыты. Взгляд синих глаз девочки навеки застыл на месте, но Андерсону казалось, что он направлен прямо на него.       — Этот мужчина принимал наркотик, — произнес Коннор, и Хэнк резко обернулся. Стажер нависал над трупом, будто коршун над своей добычей. — Красный лёд. В бороде. И умер от удушья. Он был под наркотиком, когда…       — Так, молодец, а теперь отойди от него, — произнес Андерсон. Его мутило, и дело было даже не в количестве выпитого алкоголя. Времена, когда он мнил себя поборником справедливости, давно прошли. Лейтенант привык, что дерьмо случается, а в его профессии и подавно. Но этот вечер почему-то живо перенес его в то время, когда его тошнило от вида трупов, а желание наказать виновного заставляло работать день и ночь…       Алкоголь. Это всё алкоголь. Хэнку давно пора меньше пить.       — Её ударили, — выдал стажер, который приблизился к девушке. — Предмет тяжелый был. Висок проломило. Он не рассчитал силу. Возможно, он…       — Он был под наркотой и срать ему было на её жизнь, — огрызнулся Хэнк. Лицо Коннора было непроницаемым, и Андерсон упорно держал у себя в голове мысль, что стажер не безразличный, а просто не умеет выражать эмоции. Пока получалось.       — Лейтенант! — позвал его Крис, и Хэнк подошел к нему.       — Ну чего?       — Рид выяснил, что клиент заказал… танец двух девочек. Одна из них, Трейси, ушла с работы в час ночи. Через двадцать минут обнаружили труп.       — Отлично, — буркнул Андерсон.       Завтрашний выходной заведомо откладывался. Да здравствует допрос. И до свидания перспектива бросить пить — на трезвую голову Хэнк работать не готов.       — Коннор, пошли отсюда! Завтра нам придется съездить к этой Трейси и допросить её. Крис, загрузи запись с камер на мой комп.       Но никуда ехать на следующий день им не пришлось. Трейси Ройз, работница Эдем, сама пришла к ним на следующий день в участок.